Когда Се Лянь проснулся, ему казалось, что его сознание, да и он сам, до своего пробуждения, долгое время тонули в густой, чёрной жидкости, напоминающей дёготь, — ему было действительно трудно дышать, голова пульсировала от боли, а грудь будто бы горела огнём, в то время, как всё остальное тело било ознобом.
Он смутно помнил, как находясь в бреду жара, ему снилось, будто его грудь проткнули мечом, а тело заперли в тесном деревянном гробу, из которого он всё никак не мог выбраться... Вперемешку с калейдоскоп моментов уже по-настоящему пережитых ужасов.
Юноша с трудом приоткрыл глаза, щурясь от приглушенного света и слыша в каждом своём вздохе, даже самом тихом, лёгкие хрипы.
Рядом с ним кто-то вполголоса ругался — этот факт был первым, что его тяжёлое, разрозненное болью сознание смогло осознать. Но Се Лянь не смог сходу понять, казалось бы, знакомые ему слова.
Когда он наконец смог расплывшимся взглядом осмотреть помещение, в котором находился, он также понял, что снова находится в больничной палате.
"Лишь бы это не стало привычкой." — Вяло подумал он, снова проходясь глазами по окружению, но теперь куда внимательнее.
На этот раз его положили в другую палату, меньше походившую на номер в отеле, но всё ещё очевидно дорогую.
Сань Лан говорил, что обычно те две палаты, в одну из которых в первый раз положили Се Ляня, были предназначены для короткого пребывания на пару дней, поскольку обычно большего и не требовалось, а члены "Бедствия" достаточно регулярно ходили за двери и не редко получали там "краткосрочные" ранения. Однако если кто-то выходил из-за двери с опасными для жизни повреждениями, грозившими перерасти в
недельные пребывания на больничной койке, Ин Юй покупал отдельную одиночную палату на время восстановления своего товарища.
Насколько Се Лянь помнил, кто-то из команды как-то упоминал, что те две зарезервированные палаты выглядели практически одинаково, разве что вторая была выполнена в куда более тёмной палитре, поэтому их называли близняшками.
Но эта палата, насколько Се Лянь мог судить, сильно отличалась от них планировкой и стилем, к тому же выполнена в светлых тонах.
Поэтому у Се Ляня в голове было только два предположения — либо палаты-близняшки оказались заняты, либо, что более вероятно, Се Лянь загремел сюда надолго.
Боль в груди и проблемы с дыханием
ненавязчиво намекали на второй вариант.
Но почему? Вспоминая о том, что произошло перед возвращением в реальность, Се Лянь из примечательного мог вспомнить разве что тот момент, когда старшая сестра шлёпнула его по спине, но... Это был даже не удар! После такого даже синяка не должно было остаться, не говоря уже о повреждении достаточно серьёзном, чтобы он сейчас мог чувствовать себя так паршиво.
Может... Проклятие, как вариант? Потому что других идей у Се Ляня сейчас не было.
Се Лянь посмотрел на негромко разговаривающего неподалёку Хуа Чэна, который, кажется, ругался с кем-то, холодным взглядом единственного глаза уставившись в окно.
К сожалению, без контекста юноша не мог понять о чём шла речь, опираясь только на сердитые односложные ответы Сань Лана. В прочем, не то чтобы он хотел подслушивать, особенно учитывая, что у Се Ляня слишком трещит голова, чтобы разобрать доносившиеся из телефона слова.
В какой-то момент Хуа Чэн резко бросил трубку, раздражённо вздохнув, и впервые за всё это время обернулся к больничной койке.
И тут же его глаз расширился в приятном удивлении, стоило ему увидеть очнувшегося Се Ляня:
— Гэгэ, ты проснулся! — Тихо воскликнул он, почему-то не решаясь поднимать голос. — Как ты себя чувствуешь? Ты чего-нибудь хочешь?
Се Лянь слабо улыбнулся, увидев, как засуетился вокруг него Хуа Чэн, поправляя ему одеяло, доставая воду и всё время тихонько повторяя "Гэгэ".
Волосы Сань Лана казались слегка потрёпанными, а сам он выглядел устало, но в глазах юноши горел огонёк радостного энтузиазма.
— Что со мной? — Спросил Се Лянь, сделав пару глотков из поднесённого Хуа Чэном стакана. Его голос был хриплым и надломленным, хотя горло, на удивление, совершено не болело.
— Острая пневмония. — Уже без следов прежнего энтузиазма в голосе ответил Хуа Чэн. — Гэгэ едва не попал в интенсивную терапию.
Се Лянь беспомощно нахмурил брови, тут же ощутив, как в голове из-за этого пронеслась острая вспышка боли.
— Гэгэ, что случилось, когда я вышел?
— Старшая сестра хлопнула меня по спине, сказав, что раз я нравился её сестре, то не нравлюсь ей.
— Та мелкая дрянь... — Очень тихо, но явно рассержено пробормотал Сань Лан, ненадолго угрюмо замолчав. И только затем уже громче продолжил: — Хорошо, что и я ушёл не с пустыми руками.
Се Лянь с удивлением наблюдал, как Хуа Чэн вынул что-то из кармана и протянул ему.
Взяв предмет в руки, Се Лянь тут же с удивлением узнал в довольно толстой тетради со знакомой обложкой тот самый дневник одной из сестёр, который они забрали из костяной пагоды.
— Как Гэгэ уже знает, иногда из двери можно вынести определённые вещички. Их называют по-разному, но данные "артефакты" в любом случае всегда имеют какую-то особую способность.
— Как те браслеты? — Хрипло спросил Се Лянь.
Хуа Чэн кивнул:
— Верно, Гэгэ. Эти браслеты нужны, чтобы ходить за дверь парами, и ими можно пользоваться сколько угодно раз. Но в основном артефакты имеют ограниченное количество использований, а большинство и вовсе одноразовые. Предметы могут иметь самые разные назначения: какие-то спасают жизнь, другие помогают проходить двери.
— А эта тетрадь?
Хуа Чэн пожал плечами:
— Не знаю, Гэгэ. Тебе придётся самому понять это.
Се Лянь поднял взгляд обратно с дневника на Сань Лана:
— Мне?
Тот хитро улыбнулся.
— Эту тетрадь нашёл Гэгэ, поэтому, разумеется, она принадлежит ему.
Се Лянь чуть заторможено кивнул, бормоча слова благодарности, и снова посмотрел на артефакт в своих руках, а затем, ведомый сиюминутным интересом, ни о чём особо не думая открыл дневник, тут же увидев внутри на страницах печатные иллюстрации, чем-то напоминающие очень древнего вида комикс с какой-то своей историей.
Хуа Чэну кто-то позвонил, и он, кинув один единственный взгляд на номер, извинившись, вышел из палаты, вероятно чтобы ответить.
Се Лянь проводил его взглядом, ощущая, что качество листов немного изменилось, да и обложка теперь куда больше походила на баранью кожу.
Юноша некоторое время водил пальцами по дневнику, желая прочувствовать текстуру материала, а затем, выкинув лишние мысли из головы, сосредоточился на изображениях.
Оказалось, что в дневнике была отпечатана история двух сестёр.
В деревне, изолированной от внешнего мира, существует важный религиозный обряд — через определённые отрезки времени среди несовершеннолетних девушек выбирают самую непорочную, живьём освежевывают и из мягкой нежной кожи делают красивый красный барабан.
Его устанавливают на высокой пагоде, внутри которой хоронят всех жителей деревни, чтобы успокаивать их души.
Отношения между двумя сёстрами были прекрасные, младшая отличалась живым и открытым характером, старшая — мудростью и красотой. Но однажды младшую сестрёнку выбрали в качестве жертвы.
Бедняжку силой увели из дома и сделали из её кожи барабан.
Обнаружив, что младшая сестра пропала, старшая начала повсюду её искать... Вот только, в отличие от песни, это вовсе не было концом истории, а лишь самым началом.
Младшая сестра не умерла. И не просто не умерла, а превратилась в одержимого идеей вернуть себе утраченное монстра без кожи, пробудившегося в глубине высокой пагоды и рыщущего по лесу в поисках одиноких путников, с которых насильно снимала кожу и примеряла на себя.
Вот только вскоре она осознала, что их кожа ей не подходит — пропорции не те.
Ей нужна была женская, гладкая и белоснежная оболочка, которая сядет на её тело точно впору, и тогда она, конечно, вспомнила о своей близняшке-сестре, с которой внешне они были практически идентичны.
Обманом и хитростью монстроподобная младшенькая сестрёнка заманила старшую в священный храм, с лёгкостью сняла с неё кожу и надела на себя. А испугавшись, что сестра погонится за ней, отрубила девушке ноги.
Так старшая сестра и осталась в храме.
Также, как младшая сестра оставшись без кожи не умерла, выжила и старшая.
Ненависть и невыносимая обида превратили её в ещё более страшное чудовище, она даже сделала из собственной отрубленной кости флейту, которой смогла управлять такими же принесёнными в жертву.
Но священное место сковало её — девушка не могла покинуть пределы храма, только изо дня в день ждала, ждала... Ждала, что её кожа когда-нибудь вернётся к ней.
Время утекало день за днём, и младшая сестра, что носила кожу старшей, повзрослела.
Тогда же игроки и попали в их мир.
Дочитав историю, Се Лянь медленно закрыл дневник, раскладывая по полочкам ответы на все те загадки, что мучали его за дверью, и ещё раз провёл пальцами по обложке, услышав, как дверь в палату открывается.
Юноша поднял голову, ожидая увидеть Сань Лана, и тут же поражённо застыл, с изумлением смотря на своего посетителя.
В проёме застыл точёный профиль высокого и красивого человека в длинном серебристом кардигане, надетом поверх чёрной рубашки и брюк. Его длинные тёмные волосы, обрамляя спокойное молодое лицо, ниспадали на плечи, а на правой руке из-под рукава отблёскивали массивные наручные часы.
Мужчина мягко улыбнулся, встретившись с Се Лянем взглядом, и, подняв руку, легонько постучался костяшками пальцев по уже открытой двери:
— Прошу прощения, могу я войти? — Его голос был низким и глубоким, бархатным, а взгляд приобрёл налёт доброжелательной игривости.
В палате будто посветлело, словно бы на землю снизошло божество, озаряющее окрестности своим внеземным влиянием.
— Цзюнь У! — С приятным удивлением, воодушевлённо, но всё ещё немного хрипло, а от того и тихо, воскликнул Се Лянь, отложив дневник в сторону и чуть изменив свою позу.
Юноша хотел было привстать на локтях, но от малейшего движения в груди пульсировала тупая боль, от которой перехватывало дыхание.
Хотя мигрень, стоит сказать, уже немного отступила, словно бы от одного лишь появления мужчины.
— Сянь Лэ. — С лёгким кивком, мягко, даже можно сказать нежно, выдохнул мужчина, делая шаг внутрь и тихо закрывая за собой дверь, казалось, отрезая двух молодых людей от всего остального мира.
— Владыка. — Немного устало улыбнувшись, вернул кивок Се Лянь. — Давно не виделись, какими судьбами?
Цзюнь У, в некотором роде, царственной и уверенной, но всё ещё очень знакомой Се Ляню лёгкой поступью скользнул ближе к больничной койке и, проигнорировав стул, совершенно естественно присел рядом с Се Лянем на край кровати.
— Я пришёл принести извинения за действия своего подчинённого. — Спокойно произнёс мужчина, встретившись с юношей взглядом.
Се Лянь в недоумении склонил голову набок, вопросительно подняв брови.
— За действия Пэй Мина, вероятно, более тебе известного, как Мин Юй. — Убирая с лица юноши выбившуюся прядь, учтиво уточнил Цзюнь У, и в его ровном голосе сквозил заметный намёк на вину.
Глаза Се Ляня вспыхнули, когда в его голове пронеслись обронённые ещё за дверью слова Хуа Чэна, и он, преисполненный догадками, медленно спросил:
— Стало быть... "Император"?
Улыбка Цзюнь У приобрела намёк на удовлетворение, а глаза изогнулись в полумесяцы.
Он всегда смотрел так на юношу, когда их мысли столь удачным образом совпадали.
— Меня так называют. — С лёгкой смешинкой в голосе, кивнул мужчина, а затем, с не до конца понятной интонацией произнёс: — Должен признаться, я был удивлён, узнав, что ты тоже стал жертвой дверей.
— Просто ещё одна пометка в длинном списке наших сходств. — После краткой паузы качнув головой, шутливо ответил Се Лянь, а затем уже другим тоном спросил: — Что произошло?
Цзюнь У вздохнул, и, в лёгкой задумчивости взяв короткую паузу, ответил:
— Не так давно, моей организации, "Небожителям", поступил крупный заказ от группы клиентов, на исполнение которого я отрядил некоторых из своих подчинённых. Всё шло согласно заранее обговоренному плану, однако день назад, я получил сообщение от Багряного дождя, также известного, как глава организации "Бедствия", с весьма опасными обвинениями в адрес одного из этих подчинённых - Пэй Мина. Тогда, подробнее расспросив виновника, я узнал о тебе. Всё-таки, "Сянь Лэ" - достаточно редкое имя, чтобы сложно было ошибиться. Не найдя тебя дома, я вскоре смог разузнать твоё местоположение и был очень неприятно удивлён, узнав, что ты стоишь в шаге от отделения интенсивной терапии. — Со всей возможной для него искренностью, ровно объяснил мужчина, ни разу не запнувшись. Он осторожно поднял холодную ладонь Се Ляня, согревая её своей тёплой, сухой и мозолистой рукой, как делал на протяжении многих лет, опустив вторую руку на голову юноши и мягко погладив. — Поэтому я и пришёл сюда - справиться о твоём здоровье и принести извинения.
— Не стоило беспокоиться, всё не так уж и плохо. — Махнув головой, произнёс Се Лянь. После стольких разговоров его и так достаточно хриплый голос ещё и осел. — Подмена ключа была... Выбивающей опору под ногами уловкой, но причина моего здесь пребывания никак не связана с действиями господина Пэя.
"Так это правда..." — Едва слышно пробормотал Цзюнь У, прежде чем с легка отсутствующим выражением лица потянуться к стоящему на прикроватной тумбочке стакану с водой и осторожно помочь юноше сделать пару глотков.
Они оба прекрасно знали, что Се Лянь не умел и не любил врать.
— Его поступок в любом случае вышел за рамки дозволенного и требует соответствующего наказания. Это не тот инцидент, о котором стоит знать остальным игрокам. — Ответил мужчина с намёком на холодность в голосе, а затем, сморгнув раздражение, спросил: — Какая у моего Сянь Лэ сейчас по счёту дверь?
В этот момент Се Лянь не мог не вспомнить о упомянутых Ши Цинсюанем и Хуа Чэном массовых истерий, которые происходили среди сообщества игроков и серьёзно кивнул, соглашаясь с каждым словом, а затем, позволив мужчине сменить тему, ненадолго нахмурился в лёгкой задумчивости и ответил:
— Своих я прошёл две, но последняя дверь, из которой я только недавно вышел, была пятой, и, насколько я понял, это значит что и мой личный счёт поднялся до пяти.
Цзюнь У медленно кивнул:
— Должно быть, это была дверь младшего господина Ши? Как он поживает? — Доброжелательно поинтересовался мужчина.
Се Лянь приподнял брови:
— Вы знакомы? — И в эти слова он вложил куда больше смысла, чем казалось со стороны.
— Его старший брат состоит в "Небожителях" и недавно говорил, что у Ши Цинсюаня вот-вот должна была открыться пятая дверь, а Пэй Мин в своём отчёте упомянул, что видел младшего Ши за дверью. — Уловив чужое намерение, незамедлительно пояснил Цзюнь У, очевидно не собираясь ничего скрывать. А затем, с неуловимо изменившимся тоном, спросил: — Ты вступил в "Бедствие"?
— Да. — Просто кивнул Се Лянь. — Что-то не так?
Впервые за весь их разговор, мужчина слегка нахмурил брови, взяв короткую паузу.
— Ты волен сам выбирать себе друзей, — В конце концов, спокойно ответил он. — и я не буду вмешиваться в этот выбор, но всё же со своей стороны не могу не предложить тебе присоединиться ко мне, вместо того, что бы числиться среди охотников.
Се Лянь в лёгком недоумении склонил голову набок, а затем, недолго думая, покачал головой:
— Благодарю за предложение, но сейчас меня всё устраивает.
Цзюнь У смерил юношу тяжёлым взглядом, а затем, не став спорить, вздохнул:
— Мои двери всегда открыты для тебя, Сянь Лэ. Реальные и метафизические. — Тоном любящего родителя, который уже и не знает, что делать с несносным ребёнком, произнёс он, заставив Се Ляня слегка покраснеть.
Мужчина мягко опустил руку юноши и раскрыл свою ладонь, растопырив пальцы и застыв.
Се Лянь, замерев на короткое мгновение, медленно повторил за ним, прежде чем приложить свою ладонь к чужой.
Именно так обычно делают дети, когда сравнивают длину пальцев.
Для них же... Это был скорее жест доверия.
Се Лянь только и успел открыть рот, чтобы поблагодарить своего старого друга, как дверь палаты вновь открылась.
В проёме с застывшей улыбкой счастливого предвкушения остановился Хуа Чэн, напряжённо смотря на сидящего на кровати Се Ляня Цзюнь У. За ним высилась куда более спокойная Юйши Хуан, несущая пакет с гостинцами в руках.
— Сань Лан, Хуан-Цзе. — Улыбнувшись, хрипло, но радостно поприветствовал их Се Лянь.
Юноша хотел бы познакомить своих новых друзей с Цзюнь У, но тут же осёкся, внезапно осознав, что вероятнее всего они и так уже были знакомы.
Атмосфера в палате внезапно изменилась.
Верно
, таким взглядом на незнакомцев не смотрят, не говоря уже о том, что вряд ли главы двух
конкурирующих организаций ни разу раньше не пересекались.
Пальцы, которыми Хуа Чэн держал ручку двери, заметно побелели от напряжения, до боли стиснув холодный металл.
— Господин Хуа, госпожа Юйши. — Убрав руку с головы Се Ляня, учтиво кивнул в приветствии Цзюнь У, на долю секунды сжав ладонь юноши своей, прежде чем плавно отпустить его. — Рад видеть вас в добром здравии.
— Взаимно. — Привычно для себя тихо и неспешно, но при этом довольно легко кивнула женщина в ответ, проскользнув мимо застывшего в проходе Хуа Чэна, который, быстро выйдя из ступора, с натянутой ухмылкой последовал за ней, сложив руки на груди.
Се Лянь с беспомощно нахмуренными бровями наблюдал, как они обменивались пустыми любезностями и бессмысленными фразами, чувствуя витавшую в комнате натянутую атмосферу, и всё никак не мог понять
почему это всё происходит. Почему именно
так?
Разве... Он ведь неплохо знал всех этих людей? Какая между ними произошла история, чтобы обмениваться такими натянуто-бесстрастными взглядами?
Это... Это заставляло что-то в груди сжиматься от дискомфорта, и дело было далеко не в боли от пострадавших лёгких.
— Пожалуй, мне пора уходить. — Окинув массивные дорогие часы на своей руке быстрым взглядом, а затем посмотрев на своих собеседников, Цзюнь У вернул своё внимание Се Ляню. — Было приятно встретится со всеми вами. Сянь Лэ, я желаю тебе скорейшего выздоровления и ожидаю, что во время этого ты будешь находиться на связи.
— Конечно, Владыка. — Со слабой улыбкой кивнул Се Лянь и с лёгкой задумчивой тоской наблюдал за тем, как мужчина выходит за дверь палаты.
А затем он поймал на себе два внимательных взгляда.
— Гэгэ, вы... Знакомы? — Напряжённо, даже немного нервно спросил Хуа Чэн, быстрым шагом подходя ближе к больничной койке.
Се Лянь перевёл на него взгляд:
— Уже более десяти лет. — Честно ответил юноша. — Но только сегодня я узнал, что он тоже ходит за двери.
В голове юноши всё продолжали и продолжали крутиться мысли о том, что он знал "Цзюнь У", а не "Императора".
Как давно мужчина застрял в дверях?
Почему он вообще попал туда?
Он находился на волоске от гибели, и Се Лянь ничего об этом не знал? Почему Цзюнь У не рассказал ему?
Да, двери не хотят, что бы о них знали, да, юноша вряд ли бы сумел как-то помочь или понять "перемещение в карманные миры", и да, мужчина, вероятно, не хотел заставлять юношу зазря волноваться, но... Разве Се Лянь не был достоин его доверия?
... А впрочем, верно... Се Лянь бы тоже никому не рассказал. Он
уже никому не рассказал, ни о бешенстве, ни об этих играх на выживание.
Но всё равно... Находиться по ту сторону незнания было... До боли обидно, на самом-то деле.
Кто ещё из знакомых Се Ляня тоже попал в это страшное место и был вынужден переживать многочисленные ужасы в одиночку?
— Почему ты называешь Цзюнь У "Владыкой"? — Поставив пакет на столик рядом с кроватью, тихо и слегка медлительно, но достаточно отчётливо спросила Юйши Хуан совершенно спокойным и размеренным тоном, не выглядя ни на грамм также взволнованно, как Хуа Чэн.
Се Лянь заглянул в её ясные, мудрые глаза, и, немного подумав, ответил:
— Это наша старая игра. Его имя практически буквально переводится как "Я правитель", Сянь Лэ - это, своего рода, анаграмма моего имени, а моего кузена он называет "Сяо Цзин", потому что в детстве мы с Ци Жуном были очень похожи внешне. — Женщина понимающе кивнула, изящно присев на стул у кровати. — Когда восемь лет назад я потерял родителей, он очень помог мне встать на ноги и восстановить отношения с братом. — Се Лянь ненадолго замолчал, прежде чем спросить: — А что насчёт вас?
— Я раньше состояла в "Небожителях", но, из-за некоторых... Разногласий, ушла от туда. — Недолго думая, ответила Юйши Хуан, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку стула.
— У нас с ним не более чем конкурентно-деловые отношения. — Присев на край кровати, со своей стороны с очевидным раздражением произнёс Хуа Чэн.
Се Лянь кивнул и открыл было рот, но не издав ни звука, закрыл его, не видя смысла выпытывать сейчас подробности — было очевидно, что они не очень хотят говорить на эту тему.
На пару секунд в палате повисло молчание.
А затем Се Лянь всё же спросил:
— Сань Лан... А кто такие "охотники"? — Боясь, что его могут неправильно понять, юноша уточнил: — Он назвал вас "охотниками".
Юйши Хуа смерила застывшего Хуа Чэна взглядом и, вздохнув, медленно заговорила:
— Ты уже знаешь, что образно, людей за дверью можно поделить на несколько групп: "клиенты", покупающие услуги у других игроков, и "проводники", помогающие проходить двери, - это самые многочисленные из них, но не единственные. Есть ещё те, кого называют "падальщиками", "ворами" или "удильщиками" - они воруют двери у игроков, продавая их своим клиентам. Последние, "охотники", выслеживают "падальщиков" за дверью и избавляются от них, являясь, по сути, заказными убийцами.
Глаза юноши расширились от немого изумления.
— Изначально "Бедствие" было основано как организация охотников, но в последствии, после большой текучки кадров, мы начали принимать людей, которые брали исключительно заказы на сопровождение, и стали, как бы, "организацией смешанной направленности". — Спешно и, как-то нервно что-ли, добавил Хуа Чэн, отведя взгляд и теребя свою одежду.
— В нашей организации на данный момент всего двое берут заказы на падальщиков. — Посмотрев на нервного Хуа Чэна, с намёком в голосе добавила женщина, отчего тот едва заметно дёрнулся.
Се Лянь медленно кивнул.
На самом деле, не сложно было догадаться,
кем были эти двое.
Хуа Чэн избегал его взгляда.
Се Лянь немного судорожно вздохнул, укладывая это в голове.
Наёмный убийца. Сань Лан был
наёмным убийцей.
...А были ли тот клиент, который умер в первую ночь и в чьей двери Се Лянь познакомился с Хуа Чэном, действительно "
клиентом"?
Се Лянь мотнул головой, избавляясь от неприглядных мыслей, и почувствовал, как мигрень затопила его разум новыми волнами тупой, пульсирующей боли.
Юноша чуть поморщился, скривив брови.
— Как ты себя чувствуешь? — Обеспокоенно спросила Юйши Хуан, опытным движением опустив свою прохладную ладонь на его разгорячённый лоб.
— Голова болит, — Прохрипел он. — а так... Более менее, если не двигаться.
— Мы позовём врача. — Кивнула женщина, а затем, кинув взгляд на притихшего Хуа Чэна, сказала: — Ты прошёл пятую дверь, а значит следующая откроется месяцев через шесть. Используй это время с толком, чтобы привести тело в форму. — Она сделала короткую паузу. — Твоя болезнь - прискорбное и непредвиденное, но не трагическое обстоятельство. По изначальным планам, твоя подготовка должна была начаться уже в этом месяце, но заходить в двери не будучи полностью здоровым чревато преждевременной смертью. Свой неожиданный больничный можешь считать оплачиваемым отпуском.
Се Лянь кивнул. Честно говоря, у него в горле слегка першило, но он не обращал на это внимание, переведя сложный взгляд на совсем затихшего Хуа Чэна, который, казалось, даже не дышал, чтобы лишний раз не обратить на себя внимание.
Его голова всё ещё была опущена, а свисавшие волосы закрывали часть лица, не позволяя юношам встретится взглядами даже случайно.
Посмотрев на них, Юйши Хуан вздохнула, и, поднявшись со стула, нажала на свисающую со спинки кровати кнопку, вызывающую врача:
— Наше время посещения уже должно заканчиваться, а потому на сим будет лучше и нам отклоняться. — Произнесла она, следом за собой мягко, но решительно поднимая на ноги одеревеневшее тело Хуа Чэна. — Пожалуйста, постарайся отдохнуть.
Се Лянь снова кивнул и, провожая чужие спины взглядом, чувствовал в груди странное, тяжёлое неназванное чувство, которое обычно предпочёл бы запить горячим чаем в любимом кресле под мягким пледом и спящей в ногах Жое. Быть может в окне рядом с креслом как раз разразится ужасающая в своей силе гроза, размазывающая по стеклу крупные капли дождя, на которые он смотрел бы пустым бессмысленным взглядом.
Сама мысль об этой картине, такая осязаемая, хоть и насквозь выдуманная, немного успокаивала его, но глубокое, сосущее его сердце ощущение не проходило.
Он просто... Был неприятно шокирован всей той информацией, что свалилась на его голову в последний час.
Не то чтобы юноша не умел заметать свои эмоциональные проблемы под ковёр, просто... Ему всего лишь нужно немного времени, а затем он снова будет в порядке, только и всего.
***
До самого вечера юношу никто не беспокоил, однако, видимо, новость о том, что Се Лянь пришёл в себя, вскоре достигла коттеджа, и Ши Цинсюань, радостно подскакивая на ходу, ворвался в его палату с фруктами в руках и Хэ Сюанем на буксире.
— Лянь-гэ! Ты какой-то невезучий. — Весело заявил он с порога. — Дважды подряд получил ранение на самом выходе из двери!
Стоящий рядом Хэ Сюань безжалостно добавил:
— Ага, обычно никто не ранится, сразу мрут.
Ши Цинсюань ударил его ладошкой по плечу:
— Ну какой же ты противный!.. — Он перевёл взгляд на прикованного к постели юношу. — Так, что случилось?
Се Лянь попытался неопределённо пожать плечами, но боль в груди не позволила ему.
— Старшая сестра хлопнула меня по спине. — Чуть скривившись, пояснил юноша. — И теперь у меня острая пневмония.
Ши Цинсюань досадливо протянул "У-у-у-у...", а затем, воспряв духом, добавил:
— Ну, зато времени на лечение у тебя навалом, после пятой-то двери... О! Может и в шестую вместе пойдём? Было бы классно! Тем более, что наши двери теперь откроются приблизительно в одно время.
— Посмотрим. — Хмыкнул Хэ Сюань, сложив руки на груди.
Из-за удара по спине Се Лянь провалялся на больничной койке чуть больше недели, что, впрочем, уже было очень хорошим результатом, если верить словам врачей, но Се Лянь, если честно, всё равно подустал лежать на одном месте практически без движения, даже несмотря на то, что в его руках были то книги, то телефон, то притащенная в один из дней Ши Цинсюанем приставка "Nintendo Switch", на которой уже была скачена милая игра про животных на острове и знаменитая, как он слышал, пиксельная игра про фермера. Конечно, там были и другие игры, но Се Лянь залипал в основном в эти.
В любом случае юноша был рад наконец-то вернуться в коттедж, поиграться с животными и похозяйничать на кухне.
И вроде бы всё складывалось достаточно хорошо, но вдруг Се Ляню совершенно неожиданно написали старые друзья с вопросом о том, почему Се Ляня нет дома.
И это было проблемой.
Потому что Му Цин и Фэн Синь могли быть очень дотошными, если хотели.
Провалявшись в больнице, Се Лянь проворонил их возвращение в город и теперь не имел наготове никакого нормального оправдания для своего переезда.
Будь юноша проницательнее, он мог бы оперативно вернуться в свой старый дом и сделать вид, будто бы никуда и не уходил, но там давно уже никто не убирался, некоторая мебель и многие вещи отсутствуют, а стена в комнате юноши, ранее практически полностью закрытая вольером Жое, теперь была абсолютно пуста, и времени на то, чтобы исправить всё это уже не было.
А "Фэнцины" — как любил их называть Се Лянь — не были слепцами.
Но с другой стороны... Что ещё ему делать?
Се Лянь был домоседом до мозга костей — все это знали. Для него ночёвки у друзей, которых он знает всего пару месяцев, не были обычным делом, тем более, что он
переехал.
В
загородный коттедж. Без видимой на то причины.
Думая об этом сейчас, возможно, Се Ляню стоило бы почаще возвращаться к себе в родной дом хотя бы ради уборки, но после той роковой ночи, когда несчастную девушку убили почти буквально под его окнами, юноша не чувствовал себя в безопасности, находясь там.
Самая главная проблема заключалась в том, что Фэнцины были достаточно подозрительны, в особенности Му Цин, и склонны не только драматизировать, но и предполагать худшее из возможного.
Так что, стоило Се Ляню
один раз неправильно подобрать слова, и они начали думать, что его затащили в какой-то культ и теперь его надо оттуда спасать.
Чёрт.
Путём недолгих размышлений, Се Лянь пришёл к выводу, что один с этой ситуацией не справится, и обратился за советом к остальным.
И Ши Цинсюань был первым, на кого он наткнулся.
— Можешь просто пригласить их сюда, на счёт этого никаких правил нет. — Не вылезая из телефона, предложил тот, лёжа на диване и болтая ногами в воздухе. — У тебя же недавно произошло убийство прямо под окнами, да ещё и пневмонией переболел. Скажи, что там чувствуешь себя небезопасно и тебе нужен присмотр.
Се Лянь медленно кивнул.
Это была не совсем неправда.
На самом деле, в этих словах действительно не было лжи, эта формулировка просто опускала неугодные юноше детали.
— Но я настоятельно советую тебе не рассказывать им, чем мы тут занимаемся. — Добавил Ши Цинсюань. — Если не хочешь, чтобы тебя упекли в
maison de fous.
Се Лянь моргнул, с секунду пытаясь понять, слышал ли он это выражение раньше, но, покопавшись в памяти, наткнулся на удручающее чувство незнания французского, и потому немного наивно переспросил:
— Куда?
Ши Цинсюань рассмеялся, подняв на него взгляд и подперев голову рукой, а затем любезно пояснил:
— В психушку.
Подняв брови, Се Лянь осторожно спросил:
— А... Были прецеденты?
На некоторое время повисла пауза, а затем, Ши Цинсюань, немного повозившись, заговорил:
— Ну... Лично я тому свидетелем не был, но слышал, что наш босс лично вытащил Хэ-сюна из дурдома, куда его упекли родители из-за — Он сделал пальцами кавычки. — "шизофренического бреда".
Се Лянь поражённо выдохнул.
— Тогда Хэ-сюн и присоединился к "Бедствиям". — Легко подытожил Ши Цинсюань.
Се Лянь задумчиво кивнул.
На самом деле, он абсолютно точно не собирался рассказывать Фэнцинам ничего о дверях не потому, что не доверял им свои тайны, а просто потому, что не хотел беспокоить их вещами, на которые они в принципе не могли бы повлиять.
— ...Хорошо, я понял. — В конце концов сказал Се Лянь.
Ши Цинсюань поднял большой палец вверх, а затем, чуть подумав, спросил:
— А что, ты, к слову, говорил своей семье?
Се Лянь неопределённо пожал плечами:
— Из семьи у меня остались только брат и племянник, но они не знают.
Ши Цинсюань понимающе кивнул:
— Мм... А в моём случае родителям лишь бы мы с братом были живы. Я родился вечно больным, и если бы не двери, уже был бы мертв, так что, какие бы методы я тут не практиковал, они знают - это работает, а потому не лезут. — Он немного помолчал, а затем задумчиво продолжил: — Циин и Инь Юй, насколько я знаю, сироты, Хэ-сюн разорвал с родными связи, у Хуан-Цзе ближайшая родня - седьмая вода на киселе, и та где-то в деревне. Насчёт Хуа Чэна не знаю даже - я никогда ничего про его семью не слышал.
— Мм... — Задумчиво протянул Се Лянь, а затем кивнул: — Я знаю, что я сделаю.
Ши Цинсюань сделал знак "V".
— Bonne chance.
Юноша в ответ улыбнулся.
***
Через несколько дней, в прекраснее субботнее утро Се Лянь уже встречал своих вечно хмурых друзей на пороге коттеджа.
Честно признаться, он рад был их видеть, даже зная, что вся эта встреча рано или поздно может оказаться полной катастрофой.
Му Цин и Фэн Синь внешне совершенно не изменились с их последней встречи — двумя хмурыми тучами, одетыми в тёмные оттенки, они высились над Се Лянем с высоты своих ста восьмидесяти восьми сантиметров, сложив руки на груди, и из-за подтянутой мощной фигуры напоминали двух охранников, однако впечатление они после себя оставляли совершенно разные.
Фэн Синь — молодой человек с кожей цвета пшеницы, был с самой своей юности парнем до боли прямолинейным и честным, решительно смотря на вход в коттедж с очевидным недоверием и несгибаемым боевым настроем, будто бы уже готовый вытаскивать Се Ляня из этого страшного места силой, если потребуется.
Му Цин же источал не в пример более холодную ауру, имея немного более стройную фигуру и от рождения бледную кожу с пылающими льдом глазами цвета обсидиана. Самой примечательной деталью его внешности, были, пожалуй его серебристые волосы которые он выкрашивал уже свыше восьми лет, после одного забавного недоразумения.
Се Лянь улыбнулся своим лучшим друзьям и поприветствовал их, пропуская внутрь. Те в ответ покивали, и, держа руки вблизи задних карманов, в которых почти наверняка лежали как минимум перцовки, с очевидным подозрением вошли в гостиную, на что Се Лянь мог лишь вздохнуть и попросить их разуться на пороге.
Не то что бы он ожидал, что это будет легко.
Фэнцины, бурча, со скрипом скинули свои ботинки прошли внутрь, подозрительно осматриваясь.
На первый взгляд гостиная пустовала, однако в одном из обращённых к окну кресел таки сидела фигура, очень быстро приковавшая взгляды парней.
Женщина в мягких пушистых тапочках, прикрыв книгу, чуть наклонилась вперёд, приветливо выглядывая из-за массивной спинки кресла.
Фэн Синь застыл, как олень в свете фар, и Се Лянь мысленно дал самому себе пять.
Разумеется, как того и требовали приличия, он рассказал обитателям коттеджа о том, что к нему приедут друзья, но тот факт, что он
возможно попросил тех или иных людей находиться в этот момент в определённых местах, был сугубо его личным делом.
Му Цин перевёл взгляд на Фэн Синя и едва видно закатил глаза, но гонора в его поведении тоже малость поубавилось.
Юйши Хуан была тем человеком, при взгляде на которого твой разум наполнялся благоговейным трепетом. Как всезнающий родитель, которого ты уважаешь из-за непостижимой мудрости в её глазах и речах, словно бы она несёт на своих даже с виду надёжных плечах опыт тысячелетий.
Каждый раз, когда она смотрела на кого бы то ни было, этому человеку казалось, что его видят насквозь.
Му Цин вежливо поздоровался с ней и ткнул под рёбра Фэн Синя, заставляя того прийти в себя.
Юйши Хуан глубоко кивнула в ответ, и лишь затем наконец медленно заговорила:
― С кем имею честь разговаривать?
Едва ли прошло пол секунды, как парни ответили в унисон:
― Нань Фэн.
― Фу Яо.
За что тут же оба получили от Се Ляня увесистые подзатыльники, и отпрыгнули в разные стороны, обижено прикрывая головы руками.
― Позвольте, я вас представлю. ― Со вздохом произнёс Се Лянь виноватым тоном, укоризненно поглядывая на насупившегося Фэн Синя и поджавшего губы Му Цина. ― Хуан-Цзе, это мои друзья детства - Фэн Синь и Му Цин, прошу прощения за их грубость.
Женщина махнула рукой, как бы говоря: "ничего страшного".
― Фэн Синь, Му Цин, это моя соседка - Юйши Хуан.
― А меня зовут Ши Цинсюань! ― Достаточно громко и внезапно заявил юноша со стороны одной из дверей, заставив Фэнцинов вздрогнуть.
Ши Цинсюань вспорхнул в комнату, и приветливо улыбнулся гостям:
― Лянь-гэ много о вас рассказывал.
Му Цин поднял бровь, кинув взгляд на Се Ляня:
― Правда?
― Клянусь, только хорошее. ― Быстро добавил Ши Цинсюань, сверкнув хитрыми глазками, прежде чем, тоже посмотрев на Се Ляня, продолжить: ― Кухня в твоём распоряжении.
Тот в ответ кивнул.
― Что? ― Непонимающе спросил Фэн Синь, чувствуя, как внезапно чьи-то сильные руки начали уверенно толкать его и Му Цина в спину.
― Думаю, нам есть что обсудить. — Уверенно заявил Се Лянь, толкая своих друзей к одному из дверных проёмов, ведущих в коридор.
― Отлично. ― Сделав пару быстрых шагов вперёд, чтобы чужие руки больше не давили на его спину, произнёс Му Цин. Фэн Синь быстро последовал его примеру. ― Тогда веди.
Конечно, Се Лянь мог бы привести их в свою комнату или одну из пустующих залов, или вообще вывести на улицу в беседку, но...
Он привёл их на кухню. Разумеется.
Даже Фэн Синь едва не закатил глаза, поняв это.
Му Цин же просто хмыкнул облокотившись на ближайший стол полуобернувшись ко входу и медленно проходясь по помещению внимательным взглядом.
— Теперь понятно, почему ты предпочёл этот дом. — Насмешливо произнёс он, задерживая взгляд на явно дорогих кухонных приборах, больших холодильниках и продвинутых духовок.
— ... Это не было моим изначальным намереньем. — Немного смущённо ответил Се Лянь. — В смысле, не кухня стала причиной переезда.
— А что тогда? — Требовательно спросил Фэн Синь, сев прямо на стол напротив Му Цина. — Почему ты нам ничего не сказал? Если тебе вдруг нужен был дом почему ты не поехал к Ци Жуну или не остался у нас? Наши квартиры всё равно пустовали, пока мы разъезжали по командировкам.
— Ты обещал всё нам разъяснить. — Сложив руки на груди, кивнул Му Цин. — Мы ждём.
Се Лянь вздохнул, потирая переносицу, а затем медленно, но без запинок заговорил:
— С Ши Цинсюанем я познакомился случайно ещё где-то в конце весны, у меня давно не было новых друзей и... Мы просто болтали время от времени; он познакомил меня со своим парнем и некоторыми соседями, с которыми живёт здесь, и даже пару раз приглашал к себе.
— Зачем? — Нахмурившись, спросил Фэн Синь.
— Тут есть свой спорт-зал и бассейн. Территория для пробежек. — Пожал плечами Се Лянь, включая чайник. — Цинсюань увлекается лёгкой атлетикой и йогой. Мы смотрели сериалы и даже иногда готовили вместе.
— Тебе на самообороне активности не хватило? — Подняв брови, спросил Му Цин.
— Гоши по каким-то причинам давно уже не проводит занятия. — Задумчиво пробормотал в ответ Се Лянь, достав чашки и сахарницу. — Вам чай или кофе?
— Чай. — В унисон ответили Фэнцины, тут же отвернувшись друг от друга.
— Ты стрелки-то не переводи. — Секунду спустя фыркнул Фэн Синь. — Это ведь не причина переезда?
Стоя к юношам спиной, Се Лянь снова вздохнул, открыв один из шкафчиков и вынув из него коробочку с Анчан Чанг Шу, и лишь затем заговорил:
— Однажды, пару недель назад, Сань Лан - один из живущих здесь людей, также ставший одним из моих хороших друзей, помог мне с покупками и подвёз до моего дома, где я обещал угостить его ужином. В тот вечер под моими окнами было совершено убийство женщины. Это произошло на моих глазах. С тех пор я... Мне сложно находиться там. — Понурив плечи, каким-то блеклым тоном произнёс Се Лянь, будто пытаясь не придавать этому происшествию большое значение, но, тем не менее, не поворачиваясь к друзьям. — Сань Лан, как домовладелец, предложил мне снять здесь комнату. А затем я как-то подхватил пневмонию и неделю провалялся в больнице. Тогда же и вы приехали.
— Почему ты не сказал нам? — Спрыгнув со стола и подойдя ближе к Се Ляню, взволнованно спросил Фэн Синь. — О том, что случилось? О том, что заболел?
— Только не говори, что снова забыл. — Сложив руки на груди, отчасти сердито, отчасти устало процедил Му Цин.
Се Лянь в ответ лишь стыдливо опустил голову.
Му Цин со вздохом закатил глаза.
— Ты даже Ци Жуну ничего не сказал? — Продолжил допытываться Фэн Синь, пытаясь заглянуть Се Ляню в глаза.
— Вы
знаете, — Се Лянь наконец повернулся к ним. — я не хотел его тревожить. Ни его, ни вас.
На долгие мгновения в помещении повисла тишина.
— Ты останешься здесь? — Бесцветно спросил Му Цин.
— ... Да. Я хочу остаться здесь. Мне нравятся все эти люди, мне нравится этот дом. — С очевидной искренностью в голосе ответил Се Лянь. — Честно говоря, до того, как поселиться здесь, я даже не осознавал, какую одинокую жизнь вёл там, с Жое, раз в неделю приезжая к брату с племянником, да болтая с коллегами по работе.
Фэнцины смерили его долгим взглядом.
— ...Тут ведь не проводят никаких лекций или собраний, верно? — С лёгким подозрением уточнил Фэн Синь.
Се Лянь в ответ издал немного истеричный смешок:
— Это не культ, не секта, не финансовая пирамида и не сетевой маркетинг... — Покачав головой, уверенно заявил юноша. — Просто люди, живущие в одном большом доме. — Он залил чашки с чаем кипятком и подал друзьям. — Хочу напомнить, на самообороне меня учили уклоняться не только от прямых угроз. Да и я, по своим скромным оценкам, не настолько глуп.
— Зато очень наивен. — Фыркнул Му Цин, принимая из его рук чашку.
— Я хорошо понимаю, когда мне грозит опасность, а когда нет.
На этот раз фыркнул Фэн Синь.
— Послушайте, — Се Лянь вздохнул, оперевшись спиной о кухонную тумбу лицом к Фэнцинам. — сколько себя помню, я живу обыденную жизнь самого обычного человека, почему вы на протяжении стольких лет постоянно ищите у каждой кочки под моими ногами подвох?
— Зная тебя с самого детства, мы можем с уверенностью сказать, что ты выглядишь, звучишь и ведёшь себя как стандартный главный герой какой-нибудь героической новеллы про спасение мира от всеобщего зла. И точно так же находишь себе приключения на свою прекрасную пятую точку. — Цокнул Му Цин, одними губами пробуя температуру чая.
— Чёрт возьми, я всё ещё помню, как тебе на руки садились птицы, как в диснеевских мультиках! — Отставив свою чашку в сторону, воскликнул Фэн Синь.
— Это было всего дважды. — Слабо возразил Се Лянь, покраснев.
— "Всего дважды". — С очевидным сарказмом в голосе передразнил его Му Цин.
— Мы просто волнуемся за тебя. — Проведя рукой по волосам, как-то обречённо заявил Фэн Синь.
—... Спасибо. — Глубоко вздохнув, мягко кивнул Се Лянь. — Но со мной всё хорошо.
Фэнцины переглянулись.
— Допустим, мы сделаем вид, что это правда. — Наконец заявил Му Цин, отпивая из своей чашки. — Но если вдруг что-
—
Всё что угодно. — Резко вставил Фэн Синь.
— ...Ты свяжешься с нами. — Закончил Му Цин, сложив руки на груди.
— Конечно. — Не раздумывая, кивнул Се Лянь.
И, пожалуй, это была самая лёгкая ложь в его жизни.
***
— А что с Жое? — Спросил Му Цин, когда Се Лянь уже провожал их к выходу.
— Её вольер находится в моей комнате на втором этаже. — Ответил юноша. — В следующий раз можем поиграть с ней все вместе.
— Здесь можно держать животных? — Подняв брови, спросил Фэн Синь.
— Да, тут живут ещё собака Сань Лана и рыбки Хэ Сюаня - парня Ши Цинсюаня. — Се Лянь пожал плечами. — Вокруг коттеджа довольно большая территория, так что у нас тут много кого можно разместить, на самом деле. Просто, так уж сложилось, питомцы есть не у всех.
Юноши едва успели пересечь середину гостиной, когда входная дверь неожиданно открылась.
И на пороге во всей своей красе, с повязкой на правом глазу и обвешанный цепочками с бабочками, показался Хуа Чэн.
— Пират!? — Удивлённо воскликнул Фэн Синь.
— Цыган? — Поднял брови Му Цин.
И так же синхронно, как они это произнесли, юноши ойкнули, стоило Се Ляню прописать им обоим подзатыльники.
— Сань Лан! — Приветливо улыбнулся Се Лянь подходя ближе.
— Гэгэ! — Радостно отозвался Хуа Чэн, быстро разуваясь и пропуская в дом какого-то юношу, которого Се Лянь абсолютно точно видел впервые. — Это твои друзья? — Будто не услышав их слова и тихое подозрительное "Гэгэ? Он назвал его Гэгэ!?", спросил Сань Лан, переводя на Фэнцинов свой единственный не скрытый под повязкой глаз.
— Да. — Просто кивнул Се Лянь, мазнув по незнакомцу взглядом, прежде чем повернуться к своим лучшим друзьям детства: — Это Му Цин и Фэн Синь.
— Моё имя Хуа Чэн. — Вежливо представился Сань Лан. — Я владелец этого коттеджа.
Му Цин поднял брови:
— Почему Се Лянь называет тебя "Сан Ланом"?
— Прозвище. — Не моргнув глазом, с улыбкой ответил Хуа Чэн.
— Почему ты называешь его "Гэгэ"? — Спросил Фэн Синь.
— Потому что Гэгэ старше. — Доброжелательно, но уже с лёгкой насмешкой пояснил он, прежде чем посмотреть куда-то за спины юношей. — Инь Юй, отведи пока новенького наверх и проведи ему лекцию, позже я представлю его остальным.
Фэнцины резко развернулись, тут же увидев за своими спинами в дверном проёме, из которого они вышли, незнакомую им фигуру юноши с постным лицом, который на слова Хуа Чэна только молча кивнул, и дождавшись, когда "новичок", быстро скинет ботинки и помахает в приветствии всем присутствующим, повёл его вглубь дома.
— Ты же говорил, что здесь не проводятся никакие лекции. — С явным подозрением спросил Фэн Синь, проводив спины незнакомцев взглядом.
— В этом доме есть свои правила, распорядок и список дежурств. — Быстро сориентировавшись, ответил Се Лянь. — Поэтому какой-никакой инструктаж проводится.
Му Цин хмыкнул.
Се Лянь отчасти показательно посмотрел на висящие в гостиной часы и, чуть помедлив, сказал:
— Фэн Синь, если вы с Му Цином не поторопитесь, ты опоздаешь на приём.
Названный юноша, словно вспомнив о чём-то важном, спешно достал из кармана свой телефон и, посмотрев в экран, чертыхнулся, легонько ткнув Му Цина локтем по рёбрам.
Тот в ответ цыкнул, но кивнул, посмотрев на Се Ляня.
— Я буду рад видеть вас здесь в любое время. — Правильно поняв чужой взгляд, поспешил заверить их Се Лянь. — Со мной всё будет в порядке, не волнуйтесь.
— Да кто вообще волнуется. — Буркнул Му Цин, вместе с Фэн Синем проходя к выходу и натягивая свои кроссовки.
— Не забывай звонить нам! — Задержав последний подозрительный взгляд на Хуа Чэне, уходя, напомнил Фэн Синь.
— Обязательно! — Стоя на пороге и провожая спины друзей взглядом, громко ответил Се Лянь, прежде чем, убедившись, что те сели в машину, закрыть дверь.
Юноша с облегчением вздохнул.
Нельзя сказать, что он не был рад видеть старых друзей, после столь долгой разлуки, но их сегодняшний разговор был тяжёлым.
— У Гэгэ столько интересных друзей. — С улыбкой произнёс Хуа Чэн, подойдя ближе к Се Ляню.
— Прости их за грубость, Сань Лан, на самом деле, они хорошие. — Повернувшись к нему, тихо поведал Се Лянь, вспоминая сегодняшнее поведение Фэнцинов и чуть краснея от смущения.
— Друзья Гэгэ - мои друзья. — Излишне торжественно заявил Хуа Чэн, вызывая на лице Се Ляня предательскую улыбку.
— А это кто? — С любопытством спросил юноша, переведя взгляд на проход, в котором скрылся Инь Юй вместе с "новеньким".
— Ах, это... Чжан Мянь. — С небольшой заминкой ответил Хуа Чэн, тоже посмотрев туда, а затем, с лёгкой загадочностью в голосе добавил: — Потерпи немного Гэгэ, ладно? Скоро всё станет ясно.
