Часть 4
26 января 2023 г. в 06:54
Я ходила к миссис Уивер уже больше трёх месяцев, но улучшения особо не замечала. Я также плакала ночами, также выла от боли, и не общалась с людьми, но я пила антидепрессанты, и когда-нибудь они, а так же психотерапия должны были помочь. Я на это очень надеялась.
— Вам, надо встретиться с Томом и поговорить, у вас гештальт не закрыт, если вы когда-либо планируете возвращаться на родину — у вас не должно быть сомнений, — убеждала мне доктор, — может после разговора с ним вы его сможете простить.
— Я не хочу возвращаться, и вообще, я слышала, что если выкинуть человека из головы и не думать о нём несколько лет, не смотреть фото и видео, то мозг забудет и всё будет хорошо, — как-то слишком уж натянуто улыбнулась я женщине, — я не хочу с ним видеться. И прощать тоже не хочу, НЕ ХОЧУ!
И я не виделась. Он не знал, куда я уехала. Симку я заблокировала, новый номер сообщила только маме. Даже Джесс я обычно звонила с чужих номеров, чтобы она не сжалилась над Томом и не дала мой номер. Очень она хотела, чтобы я его простила. К моим родителям Хиддлстон, конечно же, ходил, но не добился там ничего. Мама всего лишь сказала, что я не хочу с ним больше общаться. Со мной даже пыталась связаться его мама и Эмма, но и они, узнав всю правду от меня, успокоились.
Томас меня искал. Даже приезжал в Бостон, ведь он знаком с моими родственниками. Но, Джерри выпроводил его со словами — «она и так настрадалась, оставь её». Первые пол года мне все передавали, что актёр страстно желает поговорить, но а я знала — стоит мне посмотреть в эти небесные глаза, как я бы вернулась, а вернуться я не могла. Он предал меня, предал нашу любовь. Как я могла такое простить? Слушать его нелепые оправдания я не собиралась.
Я не читала газет, и избегала новостной ленты в интернете. Я удалила все соцсети и вышла из всех сообществ, напоминавших о прошлой жизни, я старалась меньше общаться с его друзьями, и когда кто-нибудь из них приходил к нам на программу, я просила замену или умоляла наших общих друзей не рассказывать обо мне. Не говорить, что видели, что общались. Не распространяться о том, где я живу, где работаю и чем вообще занимаюсь. Мне было жалко, что я не могла видеться даже с Джесс пока все страсти не улеглись и Томас окончательно не перестал меня пытаться найти.
Развели нас не быстро, но всё же развели. Так как я не претендовала ни на цент Томаса и готова была подписать любые документы, он тоже сдался. И мы стали свободными друг от друга. Если бы я читала жёлтую прессу, я непременно бы видела яркие заголовки о том, что наш брак с треском развалился. Не зная подробностей, они явно понаписали всякой гадости, а уж её я читать не хотела совершенно точно.
Подружки вытаскивали меня в кафе, бары и клубы, где надеялись познакомить меня с кем-нибудь, ну или хотя бы напоить. Пить алкоголь с таблетками мне было нельзя, знакомиться я не хотела, а вот потанцевать приходила с удовольствием. Там я сбрасывала всю негативную энергию и ещё какое-то время могла не рыдать.
Я решила начать жизнь с чистого листа, и как бы меня не уговаривала психотерапевт, я упорно отказывалась от разговора и встречи с своим бывшим мужем.
— Тогда может быть всё ваше лечение займёт намного больше времени, — печально констатировала она, — Возможно, если бы всё-таки встретились и поговорили, вы бы его простили? Я же вижу, вы его до сих пор любите, а уже год прошёл, — покачала головой Ингрид. Она как всегда сидела за своим столом и делала пометки в блокноте.
На ней были всё те же очки, причёска, из которой не выбивалось ни волоска и мягкий взгляд. Одета она была в строгий брючный костюм, бежевый. Я посмотрела на неё и ухмыльнулась. Именно такой же костюм был на мне, когда я, выходя из кафетерия, врезалась в Хиддлстона и пролила на нас обоих кофе. Ну, надо же, костюм один в один. Только на ней топ другого цвета.
Что-то ёкнуло у меня в груди, но не так сильно, как раньше. Всё таки за год чувства немного остыли и я уже без слез могла вспоминать о том, что произошло. Но больно было всё равно. И как можно было простить и забыть об этой боли, я просто не представляла. К тому времени антидепрессанты я уже не принимала, только лёгкое снотворное и иногда успокоительное.
..........
Я была пятом месяце беременности, когда это случилось.
Том был на очередных съемках, а я хозяйничала дома. Запекая рыбу с овощами, я решила позвонить моей давней подруге и пригласила её в кафе. Было воскресенье, мой выходной. Хоть Томас и был против, чтобы я работала, дома сидеть я не могла и иногда вела интервью. Беременность моя протекала хорошо, без осложнений, поэтому в том, чтобы работать я не видела никаких проблем, как и в том, чтобы иногда выходить в свет, с подружками. Ведь положительные эмоции хорошо влияют на ребёнка.
И я, надев тёплый сарафан (всё-таки осень) и сверху накинув плащ, надела сапоги на небольшом каблуке. Выйдя за дверь я с удовольствием отметила, что октябрь выдался тёплым и на редкость солнечным. Улыбнувшись и посмотрев на часы я двинулась в сторону метро. С Лиззи мы договорились встретиться в пять, в нашем старом кафе, где когда-то тусовались во время обучения, и я была уверена, что точно не опоздаю, ведь вышла я аж на два часа раньше. Мне не хотелось торопиться и бежать на встречу, поэтому я предпочла медленно, наслаждаясь каждым шагом и вздохом, идти по улицам столицы и радоваться жизни.
Я шла и думала, что я самая счастливая женщина на свете. У меня был замечательный муж, который горы готов ради меня свернуть. Исполнял все мои прихоти и терпел «беременные причуды», я думала о том, как мне с ним повезло, о том, что мы даже за всё время и не ругались особо. Он всегда был спокойный, уравновешенный, его добрые глаза светились любовью и нежностью.
Я была безумно рада и горда, что носила его ребёнка под сердцем. И не важно, кто там — девочка или мальчик. Мы были рады всё равно. Мы часто сидели на диване у камина в обнимку и мечтали о том, кем же вырастит наш ребёнок, в какую школу пойдёт, чем будет заниматься. Том решил, что познакомит малыша со всеми своими друзьями чуть ли в первый месяц после его рождения.
Мои родители и его родные тоже были очень рады. Мама решила, что необходимо в их доме сделать детскую комнату, чем и занялась с упоением. А я говорила, что рано это всё, на что лишь слышала — «Я хочу, чтобы малыш был с нами с первых дней». Нет, она не предлагала переехать к ним, просто, если Томас опять будет на съемках, мама хотела, чтобы я не была одна.
Но, вдруг, визг тормозов и отчаянный крик прохожих выдернул меня из раздумий. Я видела, словно в замедленной съёмке, как на меня нёсся чёрный легковой автомобиль. И последнее, что я услышала, был громкий БУМ и я потеряла сознание.
Примечания:
Жду ваших комментариев ☺ они очень вдохновляют писать и выкладывать части быстрее😁