***
Валентин дал свое согласие. Мальчишка за время моего отсутствия, видимо, много чего надумал, а потом все же пришел к решению и уверенно дал свой ответ. Счастью моему не было предела. И пока пацан не решил сбежать, занялась его документами, выставив их в приоритетные задачи. Чтобы исключить даже возможность возникновения распрей за престол, я решила принять его в семью и внести в семейный реестр как своего сына, а не брата, сделав из него наследника первой очереди. Долго, муторно, сложно. Чертова бюрократия со своей волокитой, но подтверждения от Мирового Правительства я добилась, и отныне подросток был моим сыном и наследником королевства Драм. Палки в колеса долго вставляли. А потом я просто будто мимоходом ляпнула об этом Дофламинго. И что-то как-то быстро дело пошло. Сделав зарубку в мозгах, насторожилась… и забила. Ну помру и помру — наследник есть, а там после смерти хоть трава не расти. Крутит Донкихот какие-то дела, таинственно вальсируя, ну так и пускай. Пока угрозы от него никакой, а брата его я всегда могу прихлопнуть. И даже Куреха его не спасет со своим выборочным гуманизмом. Пацан стал по документам моим сыном. Законным, родным, единственным. Тем, кто снимет с меня ношу и груз и будет тащить за меня. Точнее, после меня. Красота да и только. Естественно, это никак не повлияло на наши отношения. Я не могла воспринимать его как ребенка, потому что в моих глазах Валентин уже был взрослым парнем, а он же не мог воспринимать меня за родителя просто потому, что… не мог. Тем не менее семейное сходство было налицо, и сомнения в нашем родстве отпали. К слову, афишировать свой статус наследник не пожелал и так и остался для большинства людей простым подростком по имени Валентин, которого доктор Куреха решила взять вторым личным учеником. Учебу, как наследника, никто не отменял, и, в отличие от меня, у него было время обрести нормальные привычки, свойственные аристократам. Терпение тебе в помощь на тропе изучения этикета, парень. Не будь как я. Хотя, судя по всему, возьмет он от меня многое, так как пацан явно уже сейчас проявляет схожие замашки. Ну… дети должны быть похожи на своих родителей, право слово. Но с Валентином у нас как-то не вышло особо близкого общения. Не срослось, и, к счастью, он прекрасно понимал, почему я скинула его на учителей, и не жаловался. Дела королевства закружили, завертели. Официальное представление наследника перед высшим обществом, то есть на Совете Королей, было решено провести через четыре года, как раз ему исполнится семнадцать лет, и до этого времени нужно многое успеть. И ему, и мне. Хотя с появлением Валентина и объявлением народу, что наследник отныне есть, беспокойство среди люда заметно поубавилось. Да, имя не назвала и не представила, но сам факт наличия устойчивой власти многих порадовал. Дела все не кончались и кончаться не собирались, видимо, никогда. Пираты все так же отлавливались, торговля шла, Дофламинго пару раз подсказал по бизнесу и свел с нужными людьми, что вызвало больше опасения, чем благодарности, и постепенно становилось… проще. Не легче, но проще. Полгода пролетели как один миг. Как там? Моргнула? Вот оно как раз и было. Первый выпуск студентов Медицинской Академии праздновали всем островом. Каким образом выпускникам удалось развести суперстеснительного тринадцатилетнего, всегда правильного до зубного скрежета Чоппера, все упорно молчали, но, проснувшись утром и выглянув из окна, я грешным делом подумала, что Розовая Чума меня проклял. Или недосып по голове ударил. И, быть может, кофе… Ладно мои волосы. Ладно шуба одного конкретного шичибукая. Но розовый снег?.. Розовый снег. Кружился, летел, переливался в свете яркого редкого солнца, прорвавшегося сквозь тучи и организовавшего потрясающие просветы, через которые все это искрилось и становилось просто настолько охренительно невозможным, что мне даже плохо стало. Куреха стояла рядом и откровенно прибухивала ром. В этот раз даже не стесняясь. — Знаешь, что мне это напоминает? — внезапно проговорила она. — Остров Момоиро. — Не слышала еще о таком, — бутылка Курехи манила и соблазняла. — Окамы, — со странным выражением на лице произнесла она, разглядывая розовый мир. — Окамы? — переспросила я. — Кто это? — Мужики, переодетые в баб, — не видя во мне понимания, она тяжело вздохнула. — Трансвеститы. Королевство Камабака. Там одни трансвеститы. Несколько секунд осознания, и первое мое желание — это отдать воистину идиотский приказ — перекрасить снег. А потом пришло воспоминание, что у меня есть чего выпить и покрепче, припрятанное под столом так, чтобы вошедшие люди не замечали компромат на свою королеву. — Зачем ты мне вообще об этом сказала? — простонала я. — Лучше бы я жила в неведении. Королевство трансвеститов. Да вы издеваетесь. К черту Донкихотов, чье имя вызывало у меня хохот. К дьяволу Росинанта, названного по какой-то причине в честь старой и неуклюжей клячи, на которой разъезжал тот самый Дон Кихот. Фениксы, Моби Дики и другой сюр, происходящий в этом мире — ладно. Но остров трансвеститов… — Нет, врага надо знать в лицо, — хохотнула Куреха. — Впрочем, все равно красиво вышло, не правда ли? Хоть какое-то разнообразие. Открывая бутылку рома, смотря на сверкающее безобразие, которое уже окрестили «королевским снегом», в честь моей шевелюры — не иначе, через окно, я думала о том, что в моей жизни преступно много розового. А моя жизнь, если что, не Дисней. Вот вообще. Пьяное студенческое творчество, к счастью, немного прибило метелью и снегопадом на следующий день, но сказочных поджопников получили все. А что? За сказку наяву и поджопники соответствующие. Впрочем, действительно забавно вышло, так что никто серьезно не пострадал. Наоборот, почему-то в воздухе витало какое-то такое… праздничное настроение, хотя то же Рождество в этом мире особо было не в ходу. Но воодушевление я все же словила. И это меня взбодрило. Жизнь текла своим чередом. Донкихот Росинант продолжал лежать полутрупом. Я каждую неделю отчитывалась о состоянии пациента его брату точно по графику. Уж не знаю, что там у них за история случилась, но такая дотошность говорила о многом. Точнее, мне-то она ни о чем не говорила, но Донкихот Дофламинго братца своего пытался вытащить на этот свет упорно. Очень и очень упорно. Тут либо великая любовь, либо такая же великая, но ненависть. Либо страстное желание обнять, либо добить. По-страшному. Влезать в их разборки у меня не было никакого желания, так что я совершенно спокойно пустила все на самотек и решила в случае чего прикинуться ветошью. Пусть сами разбираются, я тут ни при чем. У нас только сделка. Донкихот Дофламинго, то есть Джокер, не дает меня прижать Мировому Правительству — тех же чаек ко мне подселить, — а я ему медицинские услуги по высшему разряду и, возможно, живого брата. С последним обещаний не давала, но лучше бы ему, конечно, очухаться, так как мне-то как раз таки совсем не хотелось почувствовать на себе горечь потери или, того и глядишь, ярость старшего братца. На седьмой месяц пребывания пациента в королевстве Драм я внезапно вспомнила о теории в моем мире, что человек, лежащий в коме, слышит происходящее. Куреха, выслушав меня, задумчиво покивала. Идея была не нова, но опять же, это же сколько времени нужно, чтобы сидеть и болтать с ним. Естественно, ни у кого не было этого времени. Ни у кого, кроме… меня. А потом я обнаружила, что из своего поместья временно переехала в Академию, прямо в палату к Донкихоту Росинанту. — Ты один хрен целыми днями сидишь со своими документами, так хоть вслух зачитывай, вдруг твоя теория рабочая. И комментируй, не стесняйся, к палате никто не подойдет и государственных тайн твоих не узнает. Первые три дня было как-то стремно, а потом я втянулась и даже начала не просто читать и комментировать, но и проговаривать свои рассуждения вслух, как и некоторые мысли обо всем подряд. Токи, поначалу смотревший на происходящее как на очередной заеб в голове начальства, спустя время, видимо, решил, что устал от меня, и начал меняться со своей сестрой Тиной, что благополучно поправилась. Тина была терпимее, мягче и заботливее, подливая мне чай. Отчеты Дофламинго о состоянии Росинанта я тоже зачитывала прямо в его палате. И комментировала. — Это все от большой любви, парень. Я отвечаю. Твой брат тебя либо настолько сильно любит, что готов ждать твоего пробуждения очень долго, либо… он сумасшедший и одержимый мужик, который готов все отдать, чтобы тебя прирезать. Впрочем, он хоть и похож на сутенера из дурдома, но далеко не конченный и не больной на голову. Так, местами. Ну, или у меня слишком дурной вкус на мужиков. Точнее, чуйка. Хотя чуйке я своей доверяю, и говорит мне она, что все не так просто с твоим брателло… На десятый месяц Донкихот Росинант открыл глаза. И именно я была свидетелем пробуждения. Первые едва понятные, да что там — почти неразборчивые через мычание слова были обращены ко мне: — Не говори Доффи. В странных, отливающих багровым глазах плескалось одно сплошное море боли. Вины? Печали? Да какая мне разница? До следующей связи с Дофламинго было еще пять дней. Я пообещала не звонить, но на деле, отговорившись делами и тем, что врачам нужно его осмотреть, укрылась в дальней части замка и набрала номер Розовой Чумы. Не дав ничего ему сказать, тут же проговорила: — Не знаю, что между вами двумя происходит, но первые его слова — это мольба не говорить тебе, что он очнулся. В ответ была долгая тишина. — Спасибо, что сообщила, Валет. Я собираюсь навестить его… — Не сейчас, — оборвала я. — Нужно убедиться, что он в порядке. И обратно не уплывет от нас. Так что не сейчас. Позже. — Тогда звони мне. Каждый вечер. — Хорошо. Встреча братьев откладывалась две недели. Куреха четко высказала свое мнение по поводу состояния Росинанта — а это полный покой. Я думала о том, сколько же всего этот парень теперь знает обо мне, Курехе, Дофламинго, Мировом Правительстве, Морском Дозоре, Шичибукаях и о том, как сильно я ненавижу месячные, дебилов и отчеты. Особенно отчеты. Думала и испытывала… неловкость. Давно со мной такого не было. Но, как оказалось, терпение у старшего брата быстро пошло на убыль с пробуждением младшего, и в палату, да и вообще в мою страну, Розовая Чума проник нелегально. Обнаружила, естественно, этих двоих я, решив по долгу службы главного информатора по здоровью родственника одного из монстров этого чокнутого мира поинтересоваться, как пациент, ну и, возможно, обсудить то, что он слышал. Если слышал. Донкихот Дофламинго сидел у кровати рядом с лежащим братом, который уже более-менее начал говорить, и они очень тихо вели какую-то свою беседу. Тревожить их не стала. Не мое это дело, а по поводу того, что наговорила, можно и позже поболтать. А еще через неделю мне в порт пригнали субмарину, полную упакованных в характерные нити молодых людей. Субмарина оказалась украшена шикарным розовым бантом, а на ее борту было написано «Подарок для Валет». От кого — было ясно. Нахуя, вот в чем вопрос?.. Не то чтобы я против субмарины, но тогда бы уж от прежних хозяев избавился. И метку стер для приличия. Или он мне молодчиков для сдачи Морскому Дозору притащил? Да не такая уж и большая за них награда… Чего удумал, Чума? В ходе допроса выяснилось, что это начинающая команда пиратов-новичков из Норд Блю, под предводительством молодого парня по имени Трафальгар Ло, который очень сильно жаждал увидеть некоего Кору-сана. С горем пополам, не став снимать уже надетые на парня наручники из кайросеки, с помощью угрозы пустить всю команду в виде поплавков в открытое море удалось добиться, что «Кора-сан» — это Донкихот Росинант, который для парня то ли отец, что сомнительно, то ли опекун, что более вероятно. В воздухе веяло духом семейной драмы. Ну… королевство Драм же, как-никак. Отвели. Показали. Оставили двоих великовозрастных детей рыдать на пару, временно пристроили команду этого парня, организовав им место жительства, и к делу приставили. Двоих нюнь разлучила злая Куреха, заставшая нарушение режима, отчихвостила «подарочек», а как выяснила, что он тоже врач, как и его полуобученная медицине команда, да еще и владеет каким-то мегакрутым фруктом… Самоучка-коновал попал по полной программе, да так, что, как-то наведавшись в Академию промеж делом, углядела пятнистого товарища со всей его командой в одном из кабинетов слушающим лекции… Новые студенты, что ли? Или так, вольнослушатели?.. Тем не менее семейная драма все же случилась, но без свидетеля в виде меня. В общем, мне доложили, что Донкихот-старший снова заскакивал в гости, да только я в это время занималась своими монаршескими делами и мне было не до чужих семейных драм. У меня, вон, целый остров — сплошная драма. Говорят, орали все, орали вместе. Разборки были нешуточные. А потом пришла Куреха и уложила Трафальгара Ло на койку метким ударом пустой бутылки рома по башке. Заткнулись. В общем, что-то происходило, но как-то мимо меня. Дела ждали моего участия, а Валентин нуждался в уроках. Поэтому о том, что Трафальгар Ло со своей командой и Донкихот Росинант отныне являются моими подданными, я узнала спустя месяц беготни, мимоходом поинтересовавшись, когда эти ребята свалят из моей страны. Благодаря новому невероятному медицинскому подходу, Донкихот Росинант резво бегал и даже, по словам тех, кто его знал, крушил своей неуклюжестью гораздо меньше, так что я искренне думала, что… — Дофламинго, какого хера? — Что тебя не устраивает? Ты только в плюсе. Да и я буду почаще заскакивать в гости. — Пошел на хуй. В гости он собрался. Ага. Еще Росинанта предложил в секретари взять, мол, тот не против. Вот только я была против. Его грация… коэффициент поражения потрясает воображение. Во всех смыслах. Но Донкихота хрен пошлешь. Пристал как банный лист, более того — однажды я обнаружила, что моего наследника внаглую сперли «проходить стажировку» на Дресс Розу. Пацан ответственно, с достоинством пытался врать, что его похитили, но я ему не поверила. — Он много знает, Валет. Да ты что… Знает-то он знает. А ты-то знаешь?! — Гильотина, ссылка или каторга? Выбирай любое. Валентин в особенности моей игры посвящен не был. — Ссылка. Ему выбрали самый красивый гроб. В который он лег в полной бессознанке, не подозревая, что его ждет. Конечно, я не собиралась его убивать. Но наглядно показала, что бывает с теми, кто выбирает самый «безопасный» вариант. Три дня в море без надежды на спасение кого угодно сделают шелковым. Пацан проникся. И пацан раскаялся. Честно, на мгновение испугалась, что он меня возненавидит. Но нет. Урок усвоил верно. И это было хорошо. А в следующий раз пришел просить разрешение на посещение Дресс Розы. Нашел себе кумира. Ну-ну… — Если он сдохнет, будешь доставать мне нового наследника. Откуда хочешь, как хочешь, где хочешь, но достанешь, понял? — Не драматизируй, Валет. Он не умрет. Конечно, не умрет. Тебе это не выгодно. И лишь широкая улыбка и какой-то по-особому жуткий смех после моего очередного посыла в пешее эротическое заставили крепко задуматься. Ему не выгодно… а что ему выгодно? Положив подбородок на скрещенные пальцы, задумалась. Его интерес… настораживал. Розовая Чума. Чего пристал?***
Принцесса королевства Арабаста Нефертари Виви на пиратском корабле — это что-то новенькое. Но если бы не она, шли бы молодые приключенцы ко дну. А так пришлось спасать одну из девушек, подхватившую какую-то дрянь на Литл Гарден, и устраивать переговоры с принцессой. Сунуться на Литл Гарден да без TNT… самоубийцы. По широко открытым глазам принцессы, что никогда не была в королевстве Драм, видно, что она крайне удивлена тому, как тут, оказывается, люди живут. А когда увидела Академию, так вообще осталась под впечатлением. Тогда я еще не знала, что стала кумиром в ее глазах. — Я слышала, королевство Драм было в упадке… Но я не вижу последствий кризиса. Вы проделали большую работу и… — Избавьте меня от излишней лести, принцесса, — устало вздохнув, проговорила я. — Мне она ни к чему. Да и вообще я пригласила вас для другого разговора. Что вы забыли на корабле пиратов? Расколоть принцессу было сложно. Но возможно. И тут всплыли делишки Крокодайла, который засел на Виски Пик, чем знатно урезал нам прибыль с охоты на пиратов в последние два года. Босс Пустыни отчего-то затаил на меня некую обиду, как будто я по незнанию у него любовницу увела. Где ему дорожку перешла, в душе не чаю, но были у меня предположения, что во всем виноват опять же сутенер в розовой шубе. Правда, не особо заметила убытка, так как Донкихот Дофламинго явно оценил Академию королевства Драм и начал… инвестировать. Если можно так назвать шикарные подарки в виде «оборудование для Ло», «подарок для Валет», «Коразону», «Валентину»… Мутный он. Но выгодный. Пока что. Впрочем, сейчас мне не было дела до всего этого. Сейчас на повестке дня стояла принцесса. Которая едва ли из возраста подростка вышла. Чуть старше Валентина. И наивняк полный. Воспитал Кобра себе на смену прекрасную принцессу, но… где-то недожал, видимо. Или любил сильно. А может, просто не доросла еще, раз, даже сунувшись к Крокодайлу и выбившись в наемники, не смогла растерять этой некой… детской веры, что ли? Шестнадцатилетняя принцесса, у которой в стране назревает гражданская война, страшный шичибукай, притворяющийся спасителем страны, и бездействие Мирового Правительства. Милая маленькая девочка, которой только предстоит стать жестокой. Как иронично. — Вы мне поможете? Могу ли я рассчитывать на помощь королевства Драм? — глаза полны слепой надежды и одновременно понимания. Ее все же учили. И политике, и дипломатии, но опыта пока нет. — Нет. Я не могу вам помочь. Ни как шичибукай, ни как королева Драм. У меня слишком шаткое положение, принцесса, и я не буду рисковать своей страной и своими людьми. Ничего личного, просто политика. — Я… понимаю. Чем-то она напоминала меня. Юную версию, только сюда попавшую. Не то чтобы я склонна к сантиментам, но мне показалось, что я должна была это сделать. Преподать ей урок. — Зато вы сумели подружиться с пиратами. Кто знает, может, они как раз и могут вам помочь. В любом случае, принцесса, позвольте дать вам один совет. Будьте жестче. — Но!.. — Прогуляемся? — Да… конечно? Она не знала, куда мы идем, но все же о чем-то подозревала. Понимала, наверное, что я хочу ей что-то сказать, показать или дать совет. Тот самый урок. На улице была глубокая ночь. Мороз щипал щеки. Мы прогуливались ленивым шагом, в молчании наблюдая за тем, как неспешно падал снег. Ровные ряды занесенных домов, подсвеченных фонариками, атмосфера снежной сказки, красочная площадь. Не рай ли это на земле? Рай… может быть и Рай. Для кого-то. Улочки, улочки и наконец с краю, не на виду, но все же и не прячась, небольшая площадь, на которой стоит тщательно укрытая от губительного мороза, смазанная и остро заточенная гильотина. У каждого Рая должен быть свой Ад. Хотя бы кусочек. Чтобы не забывать о том, что в жизни не все так красочно и сказочно. Она не сразу узнала ее. Пришлось сдернуть тент. В отблесках света на снегу от ярких фонарей эта маленькая темная площадь выглядела особенно зловещей. Как и наточенное до слепящего острого блеска лезвие гильотины. — Она стоит здесь не просто так, — флегматично взглянула на простой, но такой пугающий механизм для проведения казней путем отсечения головы. — Возможно, вам покажутся мои слова жестокими, но запомните их. Может случиться так, что вы окажетесь здесь. Или я. Она была в ужасе. — Мы не имеем права решать, кому жить, а кому умереть, — дрожащим голосом проговорила принцесса. — Это негуманно! Это жестоко! Гуманистка. Какая прелесть. Все мы такие, пока не прижмет. — Ошибаетесь. Я имею полное право казнить педофила и маньяка, что изнасиловал и зверски убил ребенка. В конце концов, мой народ выбрал меня именно для этого. Чтобы я принимала решения и служила им, заботилась о них и обеспечивала безопасность. Знаете, что я поняла? Монарх не может выбирать «правильно», он должен выбирать «выгодно». Не для себя, а для тех, кто сейчас спит в этих домах, наблюдая спокойные сны. Принцесса беспомощно оглянулась на тихие сказочные улочки. Она не была глупой. И умела слышать. И мои слова поняла. — Это… страшно. Для нее, быть может, я была сейчас чудовищем, сотканным из тьмы, что правит балом на осколке спрятанного за красочным фасадом Ада. И она была права. В некотором роде она была права. — Я знаю. Мне тоже было страшно. В первый раз. Особенно стоять на эшафоте, когда Вапол таки поймал меня один раз и собирался повесить. А после ему показалось это скучным и он решил меня сожрать. Только я не захотела быть сожранной. И поэтому поступила совсем не гуманно, скормив ему чудо-средство под названием TNT.***
Утро — время новостей. Но принес мне их, как ни странно… Донкихот Росинант. Который еще и документы притащил, упрямо приземлившись в кресло рядом со столом и уставившись красными глазами на сонную меня: — Я неплохо подделываю документы. И почерк. Если он хотел меня впечатлить, то вышло не очень. — Из принца Дресс Розы в писаря при королеве Драм, — я иронично хмыкнула. — Тебе делать нечего, Росинант? — Я… — Ты брат Дофламинго. С чего бы мне тебе доверять, а? — какой же неприятный разговор. — Я хочу быть полезным, — приуныл мужчина. Я честно не знала, что с ним делать. Вроде не дурак, вроде здоров, а ебашит все, что плохо лежит. Да даже если хорошо лежало, все равно ебашит. — Детей любишь? — Что? — Что слышал, — буркнула. — У нас тут в планах что-то вроде школы с военным уклоном. А учителей толковых нет. — А… — Ло же ты воспитывал? — с интересом спросила, решив все-таки приоткрыть завесу тайны сложных семейных отношений Донкихотов. — Да. — Тогда держи вот это и топай к Далтону. Он сориентирует. Мысль о том, что я поторопилась, дав отмашку Росинанту заниматься детишками, посетила меня через полчаса. В конце концов. Утро добрым не бывает. Первая новость: Чоппер сбежал с пиратами. Вторая новость: Ло с командой решили посетить Дресс Розу, видимо тоже хватанув заразный дух приключений. Третья новость: незаконное проникновение на остров второго комдива пиратов Белоуса, Портгаса Д. Эйса, который вроде как искал своего младшего брата, что увел в большое приключение одного из самых перспективных врачей. Первый мой звонок был Ло, который с какого-то перепуга угнал собственную субмарину, едва не устроив диверсию. Оправдательный аргумент — искренняя уверенность, что я держу их в плену. Ну пиздец. Я их выгнать не могла, а они вон что думают. — Извините, Ваше Величество, но ваш характер… — ехидно протянул пятнистый пацан в трубку. — Великолепный, — хмыкнула ему в ответ и прервала звонок. Второй звонок был Донкихоту Дофламинго. С ситуации с Ло он поржал. А вот при вопросе о Белоусе насторожился. — Мне нужен номер Белоуса. — Зачем он тебе, Валет? Да так, просто поболтать захотелось. — Затем, что у меня тут его второй по счету сын в темнице отдыхает за хулиганство и незаконное проникновение в мое королевство. — Проси компенсацию услугой. — Не учи меня, как жить, — поморщилась я. — Дай номер. — С чего ты взяла, что он у меня есть? — У тебя есть все. Так что дай мне номер или говори быстрее, что мне нужно сделать, чтобы ты дал мне его. После фразы «у тебя есть все» прям повеяло чем-то таким самодовольным, хотя Дофламинго рядом не было. — Месяц на Дресс Розе, — хмыкнул мужчина. Я тяжело вздохнула. — Я прекрасно могу отдохнуть и в своем королевстве. — Месяц на Дресс Розе. Скотина. — Ладно. Давай. Но не думаю, что мне понравится твоя страна вечного лета. — Тебе понравится, Валет. — Да. Как, думаю, и твоему брату понравится гонять детишек в школе, — хмыкнула устало. Как же все достало-то. Дурдом. — Ты сделала его учителем? — Согрешила. — Ты даже не представляешь как. — Зато предчувствую. Номер мне продиктовали. Буркнув благодарности, настроилась на еще один разговор. — Йой. — Добрый день. Вам звонит королева Драм, Драм Валет. С радостью сообщаю, что Портгас Д. Эйс сейчас сидит в моей тюрьме за хулиганство и незаконное проникновение на территорию моего королевства. Могу ли получить объяснение всему этому? Тяжелый вздох мужчины по ту сторону трубки был очень говорящим. — Ваше Величество, в данный момент мы находимся слишком далеко от вашего королевства и не можем забрать его, но… — Но? — Мы слышали тут интересную байку. Гильотина, ссылка или каторга?.. Секунда. Другая. Так. Мало того, что мне не прилетит за то, что мы их братка повязали, так еще и сами предлагают своего накама в увлекательное приключение отправить? Хорош, мужики, хорош! — Пятьсот миллионов белли и одна услуга. И я организую Портгасу Д. Эйсу ссылку по Гранд Лайну. — Хорошо, йой. А что так сразу-то? — Будут какие-нибудь особые пожелания? — все же уточнила. — Положите ему Этернал Пос до Арабасты. И еды. Побольше. Да не вопрос.