Вторник Время 8 часов утра. 3 часа до захвата.
Школьный двор умытый утренней росой, заливался солнечным светом. Чистое голубое небо над головой, необъятным куполом слепило глаза. Надорвался звонок. Дребезжащим трепетом, оповещал о начале учебного дня. Школьники лениво расходились по кабинетам, разнеженные теплом, предпочли бы зелёные парки Парижа, а не кабинет химии, пропитанный тревожным аптечным духом. Кабинет истории встретил сухим, скребущим горло воздухом. Открытые окна даровали чарующую прохладу. Шумная толпа смеха и глупых разговоров притихла, пока мадам Бюстье отмечала молодых людей. Солнце играло с медными волосами женщины, которая склонилась над бумагами и что-то неразборчиво шептала. Неспокойная тишина плыла в кабинете, иногда прерываемая чьим-то тяжелым вздохом или шорохом одежды. Топот ног по лестнице, эхом отдавался по пустым коридорам, сливаясь с дорожной суетой, заставлял с неохотой поворачивать голову в сторону звука. Вихорь неуклюжести и по совместительству староста, ворвался в класс, нелепо размахивая руками и чуть не сбив с места дверной косяк, ураган с хвостиками остановился, судорожно переводя дыхание. – Извините за опоздание, мадам Бюстье. – девушка подняла раскрасневшееся лицо, пытаясь успокоить сердце, решившиеся выпрыгнуть наружу. Мадам нахмурила строго очерченные бровки. Поправив выбившуюся прядь из пучка, бросив взгляд на часы, женщина лишь покачала головой и указала на пустующие место. – Садитесь, мадемуазель Дюпен Чен. Девушка послушно поспешила сесть, стараясь не замечать насмешливые взоры, ещё сильнее впиваясь ногтями в корпус сумки. С шумом сев за парту, девушка торопливо зашелестела тетрадными листами, привлекая к себе ещё больше внимания. – Подруга... – Маринетт испугано повернулась на шёпот. Смуглая рука легла на плечо и по-дружески потрясла. – Ты опять опоздала, девочка – Алья хихикнула в кулак и прислонилась чуть ближе, что горячие дыхание прошлось по щеке. – Я тебе такое расскажу, из хвостиков выскочишь.***
Лекция проходила очень скучно, но из-за уважения к мадам Бюстье и условной любви к истории, первые ряды вели активную борьбу со сном. Противник вел жестокую игру и сразу же прекратил наступление, когда в игру вступил опрос по лекции. Аудитория, как единый разум задышала, массовое помешательство листания незаписанной темы и истерические, бешеные поиски в учебнике, не приносили успеха. Учитель лишь снисходительно улыбнулась, глядя на вмиг ожившую одичавшую коллективную работу. Прикрыв глаза, вздохнула и убрала руки за спину. – Повторю снова: какой лозунг появился вовремя Великой французской революции 1789 года? – Свобода, равенство, братство. – отчеканил мужчина, плечом облокотившись об дверной косяк. В руках он держал огромную кипу бумаг, на которую боязливо косилась Бюстье. Поймав её взгляд, мужчина устало улыбнулся. – Не волнуйтесь, здесь из вашего всего два документа. Подпишите? – Конечно-конечно. – она выдохнула с облегчением – Вам не тяжело? Поставьте их сюда. Мне нужно немного времени, чтобы подписать. – Понимаю. – мужчина подошёл к окну и в ожидание смотрел на дорогу. Солнце играло в линзах очков, бросая зловещие блики. На несколько секунд взгляд его зацепился за Маринетт, и та спряталась за броней учебника истории и под недоуменное лицо Альи предчувствовала допрос. – Как ты это объяснишь? Он смотрит на тебя так, будто бы ты выпила его кофе и плюнула в стаканчик. Получив тычок в бок от подруги Алья лишь притворно фыркнула и незаметно перекинула записку своему парню. Бумажка угодила Нино в затылок, он дернулся и улыбнулся возлюбленной. – Ну так что? – Что? А-а-а, ты про это...Книгу я забыла отдать...Третья неделя уже пошла... Мсье глаза на это закрывает, но ни дня не проходит, чтобы мне не напомнили об этой злосчастной книге. – А где книга то? Не говори только, что съела собака. У тебя даже нет её. – У Кота... – Маринетт неловко отвернулась, обнажая горящую пазуху. – Ты серьёзно? Маринетт, ты удивляешья меня – запустив пальцы в волосы, перебирая Алья безнадёжно опустилась руками на парту. – Кот вернёт. Зачем ему чужая книга? –Маринетт закусила губу и попыталась сосредоточиться на лекции, но буквы упрямо не хотели складываться в слова, предпочитая плаванье и догонялки. Переминувшись с ноги на ногу библиотекарь переключил внимание на шкаф, где сверкали кубки и грамоты в рамках об достижениях учеников. Скрестив руки на груди, мужчина кажется, размышлял о чем-то нехорошем. Кидая беспокойный взгляд на подростков, лицо мужчины нервозно хмурилось. Одним пальцем ритмично прижал козелок уха, будто бы пытаясь избавиться от воды в ушной раковине. – Мсье Эрнандес, вы в порядке? Что-то не так? – мелодичный голос, действовал успокаивающе, но должного эффекта не возымел. Коснувшись пальцами виска, Эрнандес почувствовал, как височная артерия бушевала резкой туповатой болью. Жестом остановив ненужные расспросы, Эрнандес лишь беззаботно улыбнулся. – Такое бывает. Должно быть на погоду. Вы закончили? – получив утвердительный ответ, схватил гору бумаг и направился в обитель знаний , покрытых пылью. У двери он остановился и спросил: – Совещание сегодня будет, да? – Нет, – Бюстье расслаблено улыбнулась – Вечер свободен как.. – она задумалась над продолжением цитаты – Как луч солнца, играющий на моём обручальном кольце. – он посмотрел на правую руку и заметно помрачнел. – Или ветер. – Эрнандес бесцветно улыбнулся и вышел. На этот раз надолго – в кабинет.***
Звонок оповестил об окончании урока. С грохотом поднявшись с мест, молодые люди гурьбой направились в кафетерий ведомые голодным инстинктом и весельем. Приятный горький запах кофе переплетался со сладким травянистым чаем, где резонируя кружился аромат горячей пищи. Почти все столы были заняты, пустовали только учительские места, за которые не один смельчак не решался сесть. Нино накручивал на вилку жирные спагетти. К ним была добавлена тонко нарезанная ветчина, грибы, оливки и лимон. – Знаете, что было бы здорово? – риторический вопрос прогремел над столом. Бессмертное трио лишь развело руками и с любопытством уставилось на парня. – Стать героями. – он в восторге замахал руками. – Без костюмов и прочей ерунды. – С чего такая уверенность, малыш? – Алья терпеливо заглянула в глаза Нино, и увидела танец бешеных искр решимости и неосознанно испугалась. – Как же ты не понимаешь, Ли? Положиться на свои силы, врезать какому-нибудь бандиту и стать героем. Это так... Так круто! – он захлебнулся от грёз и восхищения. Зрачок расширился настолько, что в нем отражался мир. Хлопок по спине вывел из эйфории. Алья возмущённо стукнула указательным пальцем по столу. – Во-первых, не называй меня так. Во-вторых, мне кажется это слишком самоуверенно. А в-третьих.. – девушка замолчала. – А в-третьих? – Я люблю тебя, балбес. Нино покраснел и на смугловатой коже, казалось расцвела накипь красных пятен. Закинув руки за спину парень пытался отшутиться и много смеялся. – Маринетт? – Алья отодвинула пустую тарелку и приставив ближе чай, спросила: – Что это за книга такая, что Эрнандес наблюдает за тобой почти постоянно? Маринетт нерешительно крутила в руках чашку. Вкуса она не чувствовала. Тускло-желтый напиток оказался невероятно кислым. – Понятия не имею. – девушка пожала плечами и нахмурилась. – Маленький томик какого-то русского поэта. И зачем ему это хлам? Обложка все истёрта, на страницах какие-то пометки, а на форзаце непонятные слова. Ещё и почерк неаккуратный. – Но это же никак не влияет на содержание книги. Так в чем же тогда дело? – Адриан почесал в затылке и улыбнулся одними глазами, наблюдая за тем, как его друг пытается выловить из пирожного Альи ягоду вишни, пока та отвлеклась на развязанные шнурки. Резкое, ловкое движение и красная ягода мелькнула в пальцах Нино и исчезала у того во рту. Маринетт устало закатила глаза и поёжилась. – Книга на другом языке, к сожалению, я ничего не разобрала. – А на каком языке? – Спасибо технологиям, определили, что русский. Я немного пролистала, поглядела на иллюстрации и на стол положила. – Маринетт развела руками и уронила голову на плечо подруги. Та поймала ее взгляд и смущенно пожала плечами: мол, бывает. Маринетт, конечно, растерялась и ничего не ответила.***
Он – хозяин. Привольно обходит заложников, толкая очередную злодейскую речь. Он опасен и импульсивен. Беспокоен – и всегда говорит быстрее, чем думает. Чем глубже в его бесшабашную душу, тем сильнее убеждаешь себя – Монарх совершенно непривередлив к жертвам. Новый злодей - всего лишь пешка, но очень хитрая, пронырливая. Маринетт надеялась, что успеет добежать до заветной туалетной кабинки, спрячется и вместо неё появится героиня Парижа – Леди Баг. Общая паника захлестнула волной несколько десятков подростков и не в силах бороться с шквалом испуга, Маринетт предалась напору. Главная дверь не подалась, а вокруг коллежа выстроился купол с ярко-зелёным свечением. Капкан захлопнулся. Маринетт сидела на холодном полу, прислонившись спиной к Алье. «Все безнадёжно, я ужасный Хранитель» – обхватив голову руками девушка, качала головой не в силах справиться с паникой. Легкое похлопывание по спине привело её в чувство. Подняв глаза в которых блестели хрусталики слёз, она увидела Адриана. Эмоции вытянулись в струну готовую оборваться. Он пригнулся к ней ближе и опасливо зашептал: – Все хорошо, Маринетт, – Агрест взял её руку в свои и аккуратно сжал. – Все хорошо. – прозвучало неуверенно, но искренне. – С-спасибо Адриан – голос дрожал от переизбытка адреналина в крови. Маринетт вытерла слезы кончиками пальцев и огляделась. Когда их вели сюда, Маринетт даже не соображала, ведь чувство страха растворило в себе восприятие и только сейчас девушка оценила обстановку. Почти весь класс в полном составе жался к друг другу, несколько человек мадам Менделеевой искали спасение в кураторе, который находился в соседней кабинете, мадам Бюстье тихо сидела, нервно теребя рукав белого пиджака, раз за разом пересчитывала учеников, правой рукой придерживая животик. Эрнандес мрачно осматривал свои руки, сжимая их в кулаки, но лицо не выражало страха, только нордическое спокойствие. Первой тишину прервала Бюстье, расправив руками шелк своих волос. На ее бледном овальном лице написан страх и волнение. – Этот злодей нам не навредит. У него совершенно другие цели, если мы будем выполнять все указания, то все будет нормально. – сотни изнеможённых глаз уставилось на неё, женщина провела рукой по лицу. Инструктаж проведён, но смысла в нём особо не было. – Этот злод.. – Террорист – холодно, безэмоционально донеслось в ответ. – Он террорист, называйте вещи своими именами, коллега. – Эрнандес снял очки и закрыл глаза. – Доверьте дело полиции и военным. Им нужно немного времени, чтобы расположиться, достать план здания, разработать тактику действий. – мужчина зевнул. – У нас достаточно времени, чтобы подумать о многом. – Разве мы не будем действовать? – крупный, подтянутый парень взбесился и вскочил на ноги, забыв об опасности. – Вы трус и слабак, раз предлагаете сидеть на месте. – он ткнул пальцем в мужчину. – Ваши действия крайне не обдуманы, поэтому сядьте, молодой человек. Так же вы подвергайте опасности других. – мужчина вдруг затих, достал из пальто бумажный квадратик – фотографию и несколько секунд смотрел на него безотрывно. – Поэтому – голос звучал глуше и болезнее – Поэтому посидите немного и не играете в спасителя.***
За окном завизжали сирены полицейских машин, гул лопастей вертолётов с непривычки оглушал мирное население. Колона бронетранспортёров продвигалась к осаждённому зданию. На перекрытых дорогах брошенные автомобили, печально косились на перекрёсток. Группы спецназа выставили смертельные глаза автоматов в ожидание приказа. Возмущенная толпа трясла ограждения, негодовала и кричала. Напуганные родители метались и рвались вперед, чтобы собственными руками задушить критина, который посмел тронуть их детей, полиция с трудом удерживала озверевшую толпу. Серый седан лихо завернул и визг тормозов, прошиб мозги. Женщина торопливо вышла и стараясь не попадаться в скверный глаз объектива камер, нырнула в полицейскую палатку. – Добрый день инспектор, Гроссо. – Жаль конечно прерывать ваш выходной, но как видите ситуация неприятных. – Знаю. Значит, террористический захват. Сколько примерно заложников? Что мы знаем об захватчике? Седовласый мужчина учтиво кивнул и зашевелился над бумагами и документами. – Заложников примерно человек двадцать пять. Пятеро взрослых, остальные дети. О террористе ничего. Совсем ничего. Гроссо внимательно слушала помощника, изучая план здания, внутренне негодуя, о том, как можно было упустить мужика в латексе. – Очень плохо, Бастьен. Вызови нашего информатора и инспектора Ренкомпри – отчеканила женщина и резко вбросила – И кофе. Желательно капучино с миндальным сиропом. – Конечно. – мужчина засуетился и толкнув офицера, продиктовал указания и набирал номер Ренкомпри, советуясь с начальником отдела полиции, вдруг лицо его вытянулось и он подошёл к Гроссо. – Мадам, плохая новость. Наш информатор там. Внутри все перевернулось. Карандаш в руке щёлкнул напополам. Сердцебиение отбивало агрессивный ритм, но выструганная дисциплина, обдала холодом. – Мэм, каковы ваши указания? – Мы переведём переговоры.***