***
Илья, стараясь не шуметь сильно, сошёл с лестницы на первый этаж, чуть не навернувшись со второй ступени лицом вниз, и медленной поступью направился к двери, схватив попутно с крючка в прихожей ветровку, уже повидавшую виды, и мощный строительный фонарь. За окном уже была глубокая ночь, и только луна, выглядывающая порой из-за облаков, освещала деревню. Ветра не было, но было слышно тихий шелест травы. Макаров сначала насторожился, но потом вспомнил, что это же природа – ей свойственна жизнь. Вероятно, где-то в густых кустах шумит маленький ёж или мышка. Комик вдохнул полной грудью, стараясь успокоить слегка раскачавшиеся за последние полторы недели нервы, и, уняв мелкую дрожь в теле, сошёл с крыльца, включая фонарь. Ему предстоят долгие поиски. Поначалу всё казалось абсолютно безнадёжным – одни деревья да кусты вокруг, прячутся в непроглядной мгле ночи, и на каждом шагу всё норовишь врезаться во что-нибудь. Фонарь помогал, но не сильно, освещал метра три-четыре перед собой, а дальше – чернь, тьма, через которую даже лунный свет не мог пробиться в полной мере. Илья старался идти очень осторожно, но, слыша, с каким треском ломаются ветки под его ногами, невольно пугался их громким звукам. Ночь была настолько тихой, что это ощущение можно было сравнить с океаном, когда все звуки растворяются в глубине бездонных вод и свет, рассеиваясь, задерживается на поверхности, но в толщу воды уже не проникает. Вот Макаров вышел за переделы их с Кашоковым участка, где ещё земля была облагорожена. Дальше – лес, тот самый, в котором и при свете дня можно изловчиться пораниться, а ночью и подавно. Старая трухлявая ветка противно заскрипела под ногами и сломалась пополам, рассыпаясь трухой по земле. Илья невольно поморщился, но продолжил идти вперёд, стараясь не обращать внимания на посторонние шумы и собственный страх темноты. Точнее, не самой темноты как явления, а того, что в ней может скрываться, особенно, если это лес в глухой деревне. Первые полчаса поисков прошли безуспешно – ничего, кроме коряг и двух покрышек, Макару найти не удалось. Это начинало расстраивать и беспокоить, но комик понимал, что они с Эмиром уже слишком давно потеряли Ночку, поэтому стоит продвигаться ещё дальше в заросли высоких деревьев, смотреть буквально под каждым кустом и корнем. Ситуацию спасало то, что, судя по всему, кошка убежала в шлейке, а атлас в темноте светится отлично, так что если Илья случайно наведёт на неё фонарик, то быстро сможет поймать и доставить домой. Час, два, три – время летело с дикой скоростью, словно утром, когда собираешься на учёбу или работу. Казалось, что одна минута – это одна секунда, пролетающая столь незаметно, что уловить её течение совершенно невозможно. Наверное, даже нейтронная звезда позавидовала бы такой скорости. Телефона под рукой не было, но Макаров чувствовал, что стрелки часов перешли за три ночи – хотелось спать. Но первым делом поиски, а затем уже всё остальное. Он обязан найти Ночку в этой тягучей, долгой ночи, иначе просто сойдёт с ума, вернувшись в дом с пустыми руками. К пяти утра, когда первые лучи солнца только-только коснулись горизонта, а небо слегка посветлело, Илья сидел на круглом и широком камне, возвышавшимся сантиметров на тридцать от земли, посреди поляны с полевыми цветами, и думал. Ему казалось, что затея с поиском кошки безнадёжна, хотя в начале пути он ещё смотрел на жизнь в целом довольно оптимистично. – Ну что мне делать, Господи, – он вздохнул и прижал ладони к лицу, наклоняясь ниже к земле. Хотелось кричать пронзительно и оглушающе, и вместе с тем молчать, хотелось проклинать весь свет, но оставаться ему верным, в конце концов, просто хотелось плакать и бесконечно повторять: «За что?». От края, который заканчивался пропастью в лице громадной истерики, держало лишь осознание того, что поиски стали практически его долгом, который надо выполнить, во что бы то ни стало. Надо, просто надо, и никак иначе. Неожиданно послышался тихий писк откуда-то слева, и Илья медленно отнял руки от лица, скосив глаза в сторону. Секунда, две, и он всем корпусом развернулся к тому, что его насторожило, улыбаясь почти истерически и вставая на ноги. Рядом с ним возле камня крутилась Ночка, жалобно мяукая. Она вся была жутко грязная и мокрая – комья глины и пыли налипли на шерсть, свисая кусками, а что-то похожее на болотную тину, почти полностью покрывало её мордочку. Она выглядела так, что при одном лишь взгляде на неё хотелось рыдать от несправедливости этого мира по отношению к животным. Вообще, много чего хотелось сделать, но в данный момент Макар просто мягко подхватил кошку на руки, радуясь тому, что она не сопротивляется и не убегает, и, уверенный в сегодняшнем дне и всей своей жизни, направился в сторону дома, улыбаясь счастливо.***
– Как-то так… – Илья отодвинулся чуть дальше от изголовья кровати, смущаясь под натиском восхищённого взгляда Кашокова. – Ты её ещё и отмыл от грязи? В пять утра? – ответом послужил кивок, – и ты всё это время не спал? – ещё один, – кошмар! Срочно тогда ложись отдыхать. – Но… – Никаких возражений, нет-нет, ты это заслужил. Всё, прямо сейчас, – Эмир поднялся с кровати, спустив Ночку на пол, которая тут же весело побежала по направлению к балкону, покачиваясь из стороны в сторону, и за руку стащил с одеяла Макарова, который очень быстро стушевался, – раздевайся, я на тебя не смотрю. – Что, прямо на твоей кровати спать? – выгнув одну бровь, недоумённо поглядел комик на друга. – Твою долго расправлять, – придумав за секунду причину, Кашоков понадеялся, что она будет звучать убедительно, хотя смысла в этой затее никакого не было, – поэтому да, прямо на моей. – Ладно… – протянул Илья и медленно стянул с себя футболку, всё ещё пребывая в состоянии неопределённости, может, из-за отсутствия сна, может, из-за сложившейся неоднозначной ситуации. Штаны быстро заменил шортами, которые весьма кстати оказались в тумбочке. Кровать у Эмира была чуть мягче, чем у него самого, да и подушек было две – они легко умещались на всей ширине досок. – Спасибо, – прошептал Макаров, чувствуя, как долгожданный сон наваливается на него свинцовым пластом, – и спокойного чего там… Утра уже, наверное. – Да, спокойного, – Кашоков взглянул на часы: «6:43». Слишком рано, страшно хотелось спать. – А можно тебя, ну, попросить кое о чём? – Да? – уже в полудрёме поинтересовался Илья, приоткрывая один глаз. – Я бы тоже не прочь ещё поспать, хотя бы часик, поэтому… – начал Эмир, но договорить не успел – Макар отодвинулся к стенке и похлопал ладонью по кровати, указывая на место рядом с собой. «А он догадливый» – мысленно улыбнулся Кашоков тому, что друг всё схватывает на лету, и радостно приземлился рядом, чувствуя, как Илья обвивает его талию руками, прижимая к себе. На утренние нежности можно было особо не рассчитывать – сон был превыше всяких соблазнов, поэтому, закрыв глаза и поставив в голове галочку напротив пункта «спать вместе», Эмир облегчённо выдохнул и вновь отправился вглубь своего сознания, досматривать фантастическую историю про сражение между римским легионом и армией Сатурна. Проснулись они оба около часа дня, впервые за долгое время с воцарившимся в душе умиротворением. Но его царствование продолжалось недолго – предстоящий разговор о взаимоотношениях нанёс серьёзный удар непрочно держащемуся на троне души спокойствию, свергая его подчистую. Макаров захотел ещё «полежать 15 минут, ну солнце моё, дай отдохнуть, я в поход ходил», поэтому Кашоков, решив не трогать приятеля, спустился вниз сам, с ужасом замечая, что домашние животные ждали своей еды уже как минимум на протяжении двух часов. Быстро соорудив им утреннее в теории, но дневное на практике питание, Кашоков остановился возле умывальника, глядя в окно. А ведь сегодня тринадцатый день их пребывания в деревне! Завтра уже нужно будет прощаться с ней, возможно навсегда, а возможно, и нет. Эта мысль сумела затмить вообще всё остальное, что находилось в голове мужчины, оставив только красную кнопку тревоги и безмерную тоску, в которую комик бы с успехом в 100% погрузился прямо сейчас, если бы не жалобно запищавший Ванька рядом, про которого, казалось, весь мир забыл. – Всё, всё, простите, – Эмир пришёл в себя, оставив во внешней оболочке напускное удовлетворение происходящим в его мыслях, и, взяв Ивана, как первого попавшегося, на руки, сел на стул, продолжая зависать взглядом в одной точке. Им с Макаровым определённо нужно сегодня поговорить, иначе они так и не вернутся к определению взаимоотношений больше – завтра переезд в город, а потом по новой: съёмки, съёмки, съёмки, там будет не до откровенных разговоров по душам. Наверное, неделю назад или около того, когда Кашоков, можно сказать, ушёл из дома и ещё не успел заблудиться, он заметил вдалеке, на пути к магазину, кажется, небольшую постройку, больше похожую на деревянный вагон или что-то в этом роде, но обойдя находку по периметру, увидел огромную красную надпись: «ПРОКАТ ВЕЛОСИПЕДОВ», изумился этому, ведь «деревня же, какие велики», но пошёл дальше и только сейчас об этом вспомнил. Нужно будет предложить Илье прокатиться куда-нибудь подальше, чтобы напоследок насладиться природой как следует, а заодно и поговорить о вечном и не совсем. Макар спустился часам к двум, довольный и немного помятый, но быстро пришёл в норму, увидев расположение стрелок на часах. На завтрак единогласно решили приготовить яичницу, не заморачиваясь и не выдумывая изысков – это было ни к чему. – Знаешь, что? – хотел было начать Эмир издалека, но потом одёрнул себя – зачем? – и решил сразу вступать в атаку, – я видел где-то неподалёку прокат велосипедов. Давай возьмём парочку и поедем куда-нибудь подальше? – Хорошая идея, – улыбнулся Илья, вытаскивая из целлофанового пакета овсяное печенье, про которое вспомнил сегодня в пять утра, – тогда минут через пятнадцать пойдём, о’кей? – О’кей, – согласился Кашоков. Теперь главная задача для него – не упустить момент. Всё-таки, отношения – это довольно важная составляющая жизни любого человека, и просто существовать по принципу: «привет, давай встречаться?» как минимум легкомысленно. Из дома выйти получилось не через пятнадцать минут, как планировалось, а через полчаса почти, ведь Макаров, поддавшись необъяснимому порыву нежности в душе, затащил приятеля на кровать, которая больше использовалась в качестве ложи для просмотра фильмов, и, усадив его к себе на колени, принялся целовать, да так, что перед глазами звёздочки мелькали даже за закрытыми веками. В итоге, тяжело дыша, Эмир напомнил о планах на день, и Илья, коротко вздохнув, отпустил друга «на волю». Котята взглядом пообещали вести себя хорошо, но Кашоков всё равно им доверял не до конца, поэтому всё, что можно сломать, погрызть или проглотить, было убрано в ящики или на высоту, где животные точно ничего не достанут. Погода, в сравнении со вчерашним днём, была прекрасной, и от тумана и осточертевшей сырости не осталось и следа. Комики вышли на тропинку, которая, по словам Макарова, вела к дороге. Так и было – спустя полтора часа пути под пышными кронами деревьев, в которых переливался и мерцал солнечный свет, расплываясь золотистыми пятнами, на горизонте показался тот самый «деревянный вагон», как его прозвал Эмир. Надпись была, вероятно, с другой стороны, но Кашоков не сомневался в том, что они с другом идут точно к прокату велосипедов. По крайней мере, в окрестностях другой такой постройки не наблюдалось. – Это он? – спросил Макар, указывая рукой в сторону вагона. – Сто процентов, отвечаю, – заверил его Эмир и зашагал энергичнее, будто торопясь куда-то. Через семнадцать минут, когда комики обогнули магазин с другой стороны, оба выдохнули с облегчением – даже Кашоков, уверенный в своей правоте, и то подвергался сомнениями какое-то время пути. На стенке слева от входной двери обычной красной краской, слегка неаккуратно, но широко, было написано то же, что и неделю назад. – Я, честно говоря, не думал, что в этой деревне есть прокат велосипедов, – признался Илья, глядя на большие тёмно-алые буквы. – Я тоже. Нужно ещё посмотреть, в каком состоянии эти чудо-скакуны, – ухмыльнулся Эмир и потянул за ручку входной двери. Та поддалась, и дверь распахнулась с тихим скрипом. Не то, чтобы комики надеялись увидеть внутри что-то впечатляющее, но для такого района внутреннее убранство магазина выглядело примерно на четыре из десяти. Напротив двери – небольшой стол, сооружённый из досок и покрытый лаком ещё лет десять назад, по виду; по бокам растянулись велосипеды, некоторые на стойках, а некоторые просто были прислонены к стене и грозились грохнуться на пол при любой удобной возможности. Освещение было весьма скудным – на столе лишь сиротливо ютилась керосиновая лампа, похожая на корабельный фонарь, а в стенке справа от стола находилось небольшое окошко, закрытое наглухо. Встретил комиков мужчина, которого можно было бы назвать «матёрым дедом», да и выглядел он так, словно полжизни провёл в плаваниях на пиратском судне: длинная седая борода и волосы, отросшие почти до ушей; жилистые тёмные руки, то ли от физического труда, то ли сами по себе такие; глаза большие, но с хитрым блеском – глядишь, одурачит в два счёта. – Что, юнцы, зачем пожаловали? – голос у него был точь-в-точь как у Дядюшки Ау из советского мультфильма. Может, чуть более грубым. Разговаривая, он немного приподнимал верхнюю губу и сверкал золотым резцом. – Здравствуйте, – Илья решил начать с тропы мира и приветствий, – нам бы велосипеды у вас взять в прокат. На один день. – Хорошо, хорошо, – старик почесал бороду и хмыкнул весело, обведя взглядом всё находившееся в вагончике, включая и новоприбывших. – Есть у меня вариантик. Вам как, каждому по скакуну или велосипед с двумя сиденьями, а? – он прищурился, ехидно посмеиваясь, явно намекая на неоднозначные отношения между комиками. – Каждому по одному, пожалуйста, – поспешил ответить Эмир, пока ещё не успел покрыться красными пятнами смущения. – Хорошо, – повторил мужчина и подошёл к двум велосипедам жёлто-оранжевой расцветки, выкатывая их в середину вагончика. – Вот! Моя гордость. За каждый в час сто пятьдесят рублей. – Идёт, спасибо! – улыбнулся Макар и решил не церемониться с прокатом, – мы на три часа возьмём. А платить когда? – Когда возвратитесь сюда, тогда и платите. Ступайте, хорошего вам отдыха, – крякнул старик, и вновь хитрая улыбка расцвела на его лице. Глаза оставались добрыми, хоть и присутствовали в них бесовские огоньки. – Спасибо! – только и успел сказать Кашоков, как его за руку, вместе с двумя велосипедами, вытянули на улицу. Дверь захлопнулась. – Ну чего ты? – обиженно взглянул он на друга, который, может, через час станет кем-то больше. Если уже не стал. – А что я? – изумился Макаров, не понимая почвы претензии, – пойдём. Вернее, поехали. – Поехали. Велосипеды, которым на вид было не меньше пяти лет, функционировали исправно и даже лучше – нигде ничего не скрипело, цепь не слетала, руль мягко поворачивал колёса. Благодать. Комики за полчаса успели по лесной тропинке выехать вновь к тому самому полю, с которым было связано достаточное количество воспоминаний у обоих, но решили не останавливаться на внезапный привал и продолжить поездку как минимум до другого конца бесчисленных колосьев. Ветра не было до сих пор, но от движения создавался весьма неплохой поток воздуха, регулирующий температуру тела и освежающий. Всё было бы идеально, если бы не мысли о том, что предстоит потом. Эмир предложил доехать до поляны, которая находилась от поля на расстоянии около двух-трёх километров, зная, что там будет. Им непременно именно сегодня нужно расставить все точки над i и выяснить, в конце концов, как взрослые люди, как дальше жить и что делать. Любовь любовью, но положение в обществе и собственные взаимоотношения играют далеко не последнюю роль. Кто-то мог бы сказать: «Зачем вешать на себя ярлыки, вы что? Живите, любите, и плевать на всё!», но это не совсем верный подход. Всё, же, отношения «ярлыком» даже язык не поворачивается назвать. Илья тоже думал над этим что вчера ночью, что сегодня, и за всё время успел себя страшно накрутить, вплоть до мыслей быть отвергнутым, хотя это всё было настолько глупо и безосновательно, что он сам удивился, как пришёл к такому выводу. Сейчас же он, на удивление, был спокоен, как слон, – или кто там из животных самый спокойный? – поэтому заметил, что они с Кашоковым подъезжают к поляне, о которой тот говорил ранее. – Смотри, а вот и она, – Макаров указал большим пальцем в сторону. Эмир повернулся резко, словно выдернутый из пучины размышлений, и уставился в сторону. Да, действительно, это она – рядом, возвышаясь, словно металлические монументы или пародии на Эйфелеву башню, располагались в ряд вышки электропередач с тянущимися по верху проводами. Не лучшее место для привала, но почему бы и нет? Вышки всё равно не настолько близко, чтобы их бояться. – Вижу, – ответил Кашоков и свернул с тропинки, ощущая, как под колёсами тихо захрустела трава, перемешанная с мелкими ветками. Велосипеды были без специальной опоры, поэтому решили просто аккуратно положить их на сухую землю – возвращать средства передвижения нужно было в том виде, в каком они пришли. От почвы, на расстоянии сантиметров пяти приблизительно, чувствовалось тепло, и сидеть просто на траве без самодельных подстилок было более чем приятно. Эмир расположился вплотную к приятелю и аккуратно, словно боясь собственных действий, положил голову ему на плечо. Тот, в свою очередь, приобнял его со спины, но тоже будто отстранённо немного, хотя поводов для такого поведения не было. Первым на разговор решился Кашоков. – Илья, – начал он полушёпотом, – я думаю, нам с тобой нужно поговорить. – Да, наверное, – с каплей волнения и напряжённости ответил Макаров. – О нас, – добавил Эмир поспешно, словно думал, что друг не в состоянии понять тему разговора. – Я понял, – ответил тот недоумённо, и Кашоков почувствовал себя глупцом. – В общем. Ты и так понимаешь, что между нами нечто большее, чем просто дружба, – голос немного подрагивал от волнения, но Эмир старался это скрыть напускной непринуждённостью, что, в общем-то, не особо хорошо получалось, – и я бы хотел обсудить наши… Эм, взаимоотношения. Они уже не те, что были раньше, и я, как бы, хочу сказать, что нам, наверное, стоит перейти на другой уровень, но я не хочу обременять тебя поспешными решениями и выводами, и… – слова бежали вперёд мыслей, и комик не особо осознавал, что несёт полную околесицу. – Так, подожди, найди педаль тормоза и успокойся, – Макар отсел чуть дальше и развернулся к приятелю всем корпусом, положив ему руку на плечо и слегка сжав. Видя, что тот угомонился, он продолжил, – Всё. Теперь говори. – Я хочу сказать, что нам стоит перейти на новый уровень отношений, – протараторил Кашоков так быстро, что слова слились в одну строку с набором букв. К счастью, разобрать это не составило труда, – нам стоит быть… Парой? – добавил он с вопросительной интонацией. – Ну, хорошо, а в чём проблема? – Илья уставился на него со взглядом, полным непонимания, мол, «чего ты боишься, если я тебя люблю?». – Я не знаю. Мне казалось, что ты откажешься. Я ведь предлагаю тебе стать моим парнем! – воскликнул он так, словно это предложение было чем-то из ряда вон выходящим. – Я согласен. – Правда? – Правда. Я согласен стать твоим парнем, быть с тобой вместе, жить в любви и согласии и умереть в один день, – произнёс Макаров так, словно они с Эмиром уже расписывались в ЗАГСе. Вместо ответа Кашоков просто улыбнулся счастливо, сверкая глазами, и, притянув своего парня к себе, поцеловал мягко, как тогда, у озера. Всё гениальное – просто, и стоило ли так волноваться и накручивать себя перед разговором, чтобы в итоге всё равно получить согласие? Процентов на девяносто это было очевидно – они ведь любят друг друга, и это не просто мимолётный роман где-нибудь на отдыхе. Их любовь – это что-то совершенно новое, то, что предстоит обуздать и взрастить, как взращивают семена на голой, только что вспаханной земле. Но здесь важно действовать сообща, чтобы на половине поля не росла кукуруза, а на другой – пшеница. Теперь их жизнь будет похожа именно на это – свежие грядки, которые предстоит засеять чем угодно, но с одним-единственным условием: вместе. Жить резко стало так легко, как никогда раньше. Домой возвращались после шести, уставшие от кручения педалей, но счастливые до Небес. И хотя совсем не факт, что на Небесах присутствовала хоть одна треть той любви, что мерцала между комиками сейчас. Казалось, её невооружённым взглядом увидеть можно было, и тот дедуля, которому мужчины отдавали велосипеды, вероятно, тоже что-то заподозрил, иначе не косился бы на них недоверчиво. Дома, как всегда, ждали животные, уже подросшие на хорошем питании и успевшие натворить парочку незначительных пакостей: ножка стула на кухне была немного поцарапана, а наполнитель из лотка удивительным образом раскрошился по периметру тумбочки. Благо, его там было немного, поэтому смести всю эту синтетическую пустыню труда не составило. Комики не знали, чем себя занять. Сначала решили просто полежать на кровати в объятьях друг друга, ибо мышцы ног изрядно устали, занимая себя разговорами обо всём и ни о чём. Потом перешли к действиям, которые заканчивались одним и тем же – глубокими и не очень поцелуями и мягкими касаниями практически везде, где можно было. Прикасаться к зоне ниже пояса Кашоков пока не разрешал – решил, как порядочный и честный гражданин, поломаться недельку-другую. Не сразу ведь в постель к возлюбленному прыгать, верно? Может, этим он немного смущал и вызывал негодование у Макара, но и тот понимал, что они только-только вступили в отношения. Сразу бросаться во все тяжкие будет неразумно – нужно привыкнуть к новому укладу жизни. Когда губы устали от поцелуев, да и ноги прекратили отзываться на каждое движение тупой болью, решили посмотреть фильм. Или сериал, там уж как пойдёт. – Знаешь, что я хотел посмотреть, но никак не мог, аж до этого года? – спросил Макаров, проводя рукой по волосам своего парня. – Что? – заинтересованно отозвался Эмир. – Сериал один. Вроде называется «Благие знамения» или что-то в этом роде. – А! О! Знаю! – оживился Кашоков и резко сел на кровати, напугав возлюбленного. – Давай посмотрим! Конечно! Он резво спрыгнул на пол, схватил с тумбочки ноутбук и вновь вернулся на кровать, подключая штекер на его законное место, а вилку – в розетку. – Ты так отреагировал, я уж думал, случалось чего, – немного погодя и Илья расположился рядом, наблюдая за тем, как комик быстро забивает в поисковик «благие знамения смотреть онлайн в хорошей озвучке», – Да, я слышал, что там не все озвучки нормальные. – Вот поэтому я так и пишу. О! Нашёл. Отлично, – от счастья, которое взялось, казалось, из воздуха (ведь что такого в предложении посмотреть сериал?), Кашоков обнял своего парня так крепко, что чуть не оставил на нём синяки. – Ну всё, всё, тише, я тоже тебя очень люблю, – в доказательство Макаров чмокнул Эмира в губы коротко и выпутался из цепкой хватки, приглушая свет. На самом деле, им обоим, как выяснилось, нравилась тема чего-то сверхъестественного и непостижимого, вроде Рая, Ада и попутно прицепившихся элементов. В принципе, милая фантастика доставляла просто сказочное удовольствие, и, наблюдая за диалогом двух противоположных существ с разных концов Мира в Эдемском саду, комики улыбались, словно дети, которым подарили игрушку мечты. – Вот почему я так радовался, – пояснил Кашоков, когда первая серия подошла к концу, – я смотрел аннотацию к сериалу, немножечко на ютубе глянул, и всё хотел посмотреть его с тобой. – Вот. Видишь, как звёзды сложились. Всё, включай вторую, – Илья ткнул пальцем в экран, обнимая возлюбленного за плечи. Сегодня они точно лягут спать позже двух. А то и трёх, если интерес перевесит сон.