***
Контроль в своей жизни она ценила больше всего. Даже в самые тяжелые времена у нее всегда была уверенность в завтрашнем дне и, что самое главное, в своей власти над султаном. Она всегда твердо шагала вперед, не замечая на пути ничего, кроме своих амбиций и целей. За окном светила полная луна. На небе были рассыпаны тысячи звёзд, что мерцали подобно драгоценным камням. Ночь призвана дарить покой, лечить раны, нанесенные под лучами яркого солнца, но зачастую, она причиняет еще больше боли. Тень Махидевран скользила по комнате, в то время как госпожа задумчиво шагала из стороны в сторону, прокручивая в голове план дальнейших действий. Однако перенапряжение и стресс вдобавок к словам валиде султан пробудили в сознании давно забытые воспоминания. Дворец в Манисе. День, ставший для одних трагедией, а для других подарком судьбы. Не успела султанская семья оправиться от смерти шехзаде Мурада, как страшная весть вновь потрясла дворец. — Что? Что ты сказала? — прозвучал ошарашенный голос Валиде султан. — Госпожа… шехзаде Сулейман… он приказал казнить Гюльфем хатун… В гареме воцарилась тишина. Все женщины были настолько поражены этой новостью, что даже не заметили ехидной улыбки Махидевран хатун. Никто и подумать не мог, что именно она подтолкнула шехзаде на этот шаг, оклеветав бедную девушку, что и так была убита горем. — Почему… почему он это сделал… — Гюльфем хатун признали виновной в смерти маленького шехзаде… она не смогла уберечь его, такова воля нашего господина, — едва сдерживая слезы, доложила Дайе хатун.***
С первыми лучами солнца Ибрагим открыл усталые веки и потянулся на огромной кровати, куда он провалился пару часов назад, в надежде хоть немного отдохнуть. Нескончаемые дела государства изрядно потрепали паргалы с тех самых пор, как он занял должность великого визиря. Каждый его день походил на предыдущий, и лишь мысли о возвращении в любимый дворец, который он с особой теплотой обустраивал, помогали Ибрагиму преодолевать тягостное ожидание. Паша всегда ценил покой и тишину в собственном доме. Доверял он очень немногим, а потому, во дворце служили лишь самые преданные и нужные ему люди. Неотъемлемой частью утренней жизни были размышления. Мысли о давно прошедших днях и размытые картины будущего часто возникали в голове Ибрагима и занимали его чуть ли не все утро. Время от времени он отрывал взгляд от окон, что освещали лучи утреннего солнца, и поворачивал голову в сторону пустой постели. Никогда прежде он не представлял там ни одной женщины. Он и думать не мог, что ее образ будет непроизвольно появляться перед глазами каждый раз, как он просыпается. Со временем он словно свыкнулся с жестокой правдой и теперь ему было не так больно видеть ее рядом с Сулейманом, ведь по ночам, в лучших своих снах он проводил с ней незабываемое время. — Паша Хазрет Лери, — стук в дверь, а потом и звонкий голос стражника вернули паргалы в реальность, — повелитель зовет вас. Срочно. — Понял, — последовал ответ, и после тяжёлого вздоха Ибрагим приказал, — приготовь коня.***
Как только визирь вступил на порог султанских покоев, пронзительный взгляд Сулеймана настиг его. Ибрагим поклонился и прошёл вперёд, успев за пару секунд подменить явное напряжение падишаха. — Мой султан, вы звали меня? Сулейман было уже ответил, однако не успел открыть и рта, как тут же прикусил язык и отвернулся. Он нервно постукивал по пергаменту на столе, словно пытался вспомнить что-то весьма важное, глаза его бегали по сторонам, а на лбу стали пульсировать вены. Ибрагим ничего не сказал. Он решил подождать до тех пор, пока султан сам начнет разговор. И спустя несколько минут из уст Сулеймана прозвучали слова, что скорее напугали пашу, чем вызвали радость. — Паргалы, ты должен увезти Александру. Сердце чуть ли не ушло в пятки. Первые мысли болезненно врезалась в голову: она провинилась в чем-то? он хочет от нее избавиться? убить ее хочет?! — Я не понимаю, повелитель, — Ибрагим не в силах был скрывать свое замешательство. — Я тоже… я тоже паргалы, — султан наконец поднялся с кресла и подошел к другу, — я не понимаю, что со мной происходит, Ибрагим! — голос его так и срывался, словно нечто внутри разрывает душу на части. — Я теряю Махидевран! Теряю ее из-за этой… этой девушки. — Я должен убить ее? — с каменным лицом спросил Ибрагим, хоть внутри и бушевал гнев и страх. Но в следующий миг паргалы поймал на себе осуждающий взгляд султана. Его грозное выражение ответило за него. — Нет! Ибрагим, что ты говоришь?! Разве возможно такое?! Он отвернулся и отошёл к камину, убрав руки за спину. Вновь воцарилась тишина. Вновь гнетущее молчание. — Увези ее как можно дальше от меня. Не хочу ее видеть, — он помолчал немного, словно в последний раз убеждая себя в правильности принятого решения, и заключил, — если не буду видеть ее, смогу разобраться в своих чувствах. Либо Александра навсегда исчезнет из моей жизни, либо же Махидевран придётся смириться с моим решением. — Зная характер госпожи, мне с трудом в это верится, повелитель. Печальная, едва заметная улыбка проскользнула на лице Сулеймана. Был ли это знак поражения или же жестокого приговора, паргалы не понял. Да и не хотел этого. Он поспешил покинуть покои и приступить к исполнению приказа падишаха.***
Солнце уже ушло за горизонт, унося с собой теплые лучи. Ясное небо окрасилось в сиреневый, а где-то на нем мелькали едва заметные облака. Даже столь спокойная атмосфера не могла успокоить Ибрагима, который нервно расхаживал вдоль кареты, ожидая прихода спутницы. Лёгкий трепет охватывал его при каждой мысли о ней, сердце словно замирало на миг и вновь начинало бешено стучать в груди. За целый день он не раз задумывался об исключительной возможности бросить все и навсегда уехать с ней. Спустя примерно час ожидания на горизонте появилась она. В платье того же цвета что и небосвод, она словно ангел спустилась к нему. На душе стало так тепло и так легко, будто и нет на свете никаких проблем. — Паша Хазрет Лери. Он и не заметил, как она оказалась в метре от него, настолько сильно ушел в мир грёз. Голос ее прозвучал не как обычно: даже незнакомому было бы ясно, что девушка в расстроенных чувствах и едва сдерживает накопившиеся слезы обиды. — Александра хатун, готовы отправляться? Очередной формальный вопрос паши, что скрывал намерение еще раз услышать ее голос. Но девушка лишь кивнула и зашагала в сторону кареты. Прикусив губу, с явной досадой на лице паргалы отдал последние приказы прежде, чем уехать.***
Дорога заняла не так много времени, однако все же утомила Александру. Добравшись до дворца в одном из удалённых санджаков страны, она мигом скрылась в приготовленных для нее покоях. За весь путь девушка не обмолвилась и словом с пашой, хоть они и находились в одной карете. Она смотрела из окна на бескрайние пейзажи, что будоражили сознание, а он на нее, пытаясь изучить каждый сантиметр ее лица и тела. Переодевшись и смыв с себя пыль с дороги, Александра уселась на тахту и приступила к чтению первой попавшейся книги. Так хотелось уйти от реальности, уйти от сомнений и предрассудков. Она не желала верить в то, что любовь султана была обманом. Страница за страницей она скорее листала свои мысли, чем историю в книге. Прошло около получаса, и в какой-то момент ее одиночество нарушил стук в дверь. В комнату зашел стражник и, не поднимая головы, доложил: — Александра хатун, паша Хазрет Лери зовёт вас поужинать с ним. Весть не порадовала Александру. Перспектива потратить свой вечер с великим визирем, все время напряженно следя за обстановкой, была не из лучших. — Я не голодна, спасибо, — попыталась отмазаться. — Он настаивает. — Он настаивает, видите ли... — пробубнила себе под нос, а потом раздражённо крикнула, видя, что стражник не уходит, — да иду я! Дайте переодеться хотя бы! Как только мужчина вышел, девушка вышвырнула книгу из рук и приступила к поискам подходящего наряда. Все ее вещи все еще находились в сундуках, Александра не стала долго думать и, надев первое попавшееся голубое платье, вышла из покоев. В самом центре небольшого зала был накрыт столик на двоих. Множество свечей мерцали в тишине, освещая каждый уголок комнаты, где Ибрагим задумчиво кружил в ожидании рыжеволосой похитительницы его сердца. Двери вскоре отворились. Александра прошла внутрь, поклонилась и стала дожидаться действий паши. Знала, что он снова будет медлить. Только вот списывала это на черту характера, никак не могла подумать, что он настолько сильно заглядывается на нее, что ускользает из реальности. — Проходи, садись, — наконец произнес Ибрагим и сам поспешил к столу. Первые несколько минут они молча изучали разновидные блюда, приготовленные лучшим поваром города. От проницательного Ибрагима не скрылись вкусовые предпочтения Александры, а потому на ужин он приказал подать перепелок, что приятно удивило девушку. Как ни странно, чем больше Александра съедала вкусностей, тем ярче озарялось ее лицо. Наконец она совсем забыла о формальностях и с улыбкой спросила: — Мы же не будем целыми днями сидеть во дворце, паша? Конечно он не собирался держать ее взаперти. Но сухой ответ не позволил бы продолжить разговор, а потому он сделал удивленное лицо и спросил: — А что тогда? — Повелитель сказал, что тут красивая местность и что я могу попросить вас показать мне все, — в глазах ее промелькнула робкая надежда. — Ну раз повелитель так пожелал. Он держался из последних сил, стараясь скрыть трепет зарождающейся любви в душе. Избегал прямого контакта глаз, ведь каждый раз как он видел ее изумрудные очи, восхищение самовольно вырисовывалось на лице. — Паша, — после недолгого молчания, она вновь заговорила. — Да? — как мальчишка, он резко поднял голову, готовясь выполнить любую ее прихоть. — Можно поедем к реке? Я так давно не слышала шум воды… в моих родных краях я часто гуляла одна в лесу, убегала далеко к реке и проводила весь день посреди дикой природы… — девушка смущенно опустила голову и добавила, — мама ругалась, говорила ничего путного не выйдет из меня… — одинокая слезинка скатилась по щеке Александры. — А мой отец был рыбаком… То ли хотел подбодрить Александру, то ли воспоминания накрыли и его, но паша позволил себе впервые за вечер открыть истинные свои чувства. — Правда? — шмыгнув носом, поинтересовалась Александра. — Я думала, он был чиновником. — Ахмед эфенди вырастил меня, но он не был моим настоящим отцом. — Значит, Махидевран вам не сестра? А я знала, — хитро улыбнулась Александра, — не может у такой ведьмы, как она, быть здравомыслящий брат. Смех Ибрагима раздался по всему залу. Никто еще так метко не описывал его с Махидевран отношения. Удивительно, как простая дочь священника могла так легко находить путь в самые тайные уголки человеческой души. — Не говорите только об этом никому, вас могут неправильно понять, — посмеиваясь, предупредил паргалы. — Как прикажете, о великий визирь! — Александра вскочила на ноги и поклонилась чуть ли не до самого пола. А потом как побежала к окну и опустилась на тахту, сложив руки на коленях. Так и звала его безмолвным взглядом. Чувствовала себя хорошо рядом с ним, чувствовала себя в безопасности. И о султане почти не думала, не хотела. Он отправил ее якобы отдохнуть, но Александра сразу разглядела в его глазах недосказанность. Связать все нитки не составило труда. Она тут, потому что Сулейман не может выбрать. Потому что любовь ее оказалась не такой безупречной, как она думала до недавних пор. Но сдаться все же не могла. Слишком многое на кону. — Уже поздно, — Ибрагим поднялся со стола и направился к ней, убрав руки за спину, — а нам завтра на прогулку. — Спасибо, паша. Он остановился в шаге от нее, не смея присесть рядом. Понимал, переходить грань нельзя. Подвергнет опасности не только себя, но и ее. — Будь готова утром. — Конечно. Он развернулся и покинул комнату, оставив там частичку своей души. Одно согревало ноющее сердце: эта неделя принадлежит им. Это время целиком и полностью лишь для них.