***
Пропажу возлюбленного Хатидже султан заметила не сразу. Но стоило ей лишь услышать об этом, как ярость заполнила ее с головы до ног. Являясь собственницей по своей природе, она при первом же поводе прописала Ибрагима в ряды тех, кто обязан дышать лишь ради нее, и теперь, по ее мнению, он и шагу не мог сделать без ее ведома. Ибрагима спасло то, что приказ об отъезде отдал падишах. Об этом Хатидже узнала, когда направилась к брату сообщить о своем решении по поводу брака с паргалы. При возмущение или отказе султана, госпожа была готова напомнить ему об обещании, что он дал ей в день похорон зятя. — Милая моя сестра, я больше не стану обрекать тебя на эти муки. Теперь ты, и только ты будешь решать за кого и когда выходить замуж. Упускать из рук такую возможность Хатидже ни за что не стала бы. С юных лет Ибрагим занимал особое место в ее сердце, но если тогда ей не давали права распоряжаться своей жизнью, то сейчас она всеми возможными способами боролась за долгожданное счастье. Сулейман как оказалось, был на совете дивана. Хатидже султан остановили на пороге его покоев и попросили прийти позже. Ожидать возвращения брата султанша решила у себя. Добравшись до покоев, она тут же выскочила на балкон, чтобы насладиться летним дождем. Свежий воздух всегда помогал девушке расслабиться и успокоить нервы. Тысячи девушек мечтали оказаться на ее месте, купаться в роскоши и внимании, раздавать приказы и делать все, что душа пожелает. Но мало кто задумывался о том, каково жить в золотой клетке, жить по правилам, что написали сотни лет назад, жить так, словно душа твоя заперта в собственном теле, в венах которого течет та самая благородная кровь, мечта простолюдина. Никогда и ни с кем Хатидже не смела говорить о своих переживаниях. Она приняла свою участь, заперла все светлые чувства глубоко внутри и надела маску безразличия. Шли годы, душа наполнялась болью и страданиями, и в конце концов, маленькая принцесса забыла о том, кем была когда-то. Взгляд печальных глаз стремился далеко за горизонт. На небе показались первые звезды, а через какое-то время и главное светило ночного неба выглянуло за облаками. — Хатидже? Чья-то теплая рука опустилась на ледяную ладонь госпожи. Цепочка мыслей прервалась, когда до ушей пробрался знакомый голос. — Госпожа, вы промокли до ниток, — взволнованно проговорила девушка, — пойдемте в комнату, я велю принести чай. — Махидевран? — султанша прищурилась, провела рукой по мокрым ресницам, а затем развернулась и опустилась на тахту, что стояла в метре от перил, — зачем пришла? — закрыв лицо руками, поинтересовалась. — Просто побыть с вами. Мать шехзаде села рядом. Только вот в отличии от измотанной подруги, черкешенка была сильно напряжена, словно вот вот на нее нападут, и она должна быть наготове. — Кого пытаешься обмануть? — усмехнулась Хатидже, взглянув на Махидевран исподлобья. — Пришла сюда, чтобы я прикрыла тебя. Махидевран не отрицала, словно даже не услышала слова госпожи. Все так же нервно крутила головой, бегая глазами туда сюда. — Сегодня? На вопрос Хатидже последовал кивок, а через минуту томного молчания, Махидевран добавила в пустоту: — Сегодня ночью.***
Течение реки было настолько сильным, что шум воды доносился до всадников еще задолго их приближения. Деревьев постепенно становилось все меньше, пока наконец перед Ибрагимом не открылся вид на берег. Вслед за ним прискакала Александра. Спрыгнув с лошади, со счастливой улыбкой она побежала к воде, даже не думая о том, чтобы привязать коня. Энтузиазм девушки лишь забавлял паргалы, ему не составило труда пригнать лошадей к ближнему к реке дереву, и со спокойной душой присоединиться к Александре, что уже сидела на одном из больших камней вдоль берега. Вокруг все судорожно куда-то стремилось: пели птички, перелетая с ветки на ветку, свистел ветер, колыхая листья, лучи солнца волнами шагали по воде — и лишь взгляд паргалы застыл на одном месте. Она за считанные секунды словно слилась с природой, стала частью этого сказочного мира. Мимолетно поглядывая на Ибрагима, она раз за разом дарила ему свою неземную улыбку, и вновь переключала свое внимание на бешеное течение реки. Прошел час, два. Менялось лишь очертание облаков на небе. — Может поплаваем? — прикрыв глаза от солнца, Александра повернулась к Ибрагиму, что сидел позади, и спросила. — Нельзя, течение очень сильное, — ответил визирь и продолжил вырывать травинки под рукой. Такой ответ не устраивал Александру, хоть и был он логичным. Девушка надула губы и стала очень трепетно над чем-то размышлять, попутно сжимая и разжимая кулаки.***
Стояла глубокая ночь. Дворец погрузился в пучину мрака, унеся своих жителей в мир сновидений, и лишь единицы сумели нарушить закон ночи ради своих коварных дел. Хатидже султан пробудилась одна из последних. Пронзительные женские крики один за другим проникли в ее покои. Султанша открыла тяжелые веки и обнаружила себя на балконе. Рядом спала Махидевран. Крики не прекращались, и вскоре черкешенка также открыла глаза. — Интересно, скольких придется хоронить. Хатидже поднялась на ноги, поправила платье и, примерив на себя испуганное лицо, направилась в сторону гарема. Махидевран не сразу заметила отсутствие подруги. Она долго приходила в себя, словно происходящее было продолжением сна, однако ей лучше всех была известна причина кошмара. Давно она перешла грань дозволенного, никогда не думала о последствиях, и этот случай не стал исключением. Плачь и крики смешались в один жуткий вой, что становился все громче и громче. Из каждого угла доносились звуки торопливых шагов. Аги и калфы выбегали из комнат и с ужасом на лицах хватались за головы, видя жуткую картину. Кто-то пытался ещё помочь, судорожно бросался то к одной, то к другой, но, к сожалению, спасти раненых девушек не удалось. До главного зала добралась Хатидже. Она неторопливо подошла к дверям и застыла на месте. По телу пробежали мурашки, а к горлу пристал железный комок. Даже для ее холодной души это оказалось слишком жестоко. На полу лежали десятки рабынь с сожженными до костей лицами, обгоревшие волосы с одной стороны кое-где прикрывали застывшие в предсмертных муках выражения лиц. Этим повезло меньше всего. Яд убил их не сразу. Многие наложницы все еще находились в постелях, они заснули вечером и больше никогда не откроют глаза. В этом адском котле удалось выжить всего нескольким девушкам, что едва ступая на ноги, выбрались на волю. — Сюмбюль… что случилось… — Госпожаааааа!!!!! Бедааааа!!! Не сносить мне головы… На балконе стояла Валиде султан. Сердце ее сжалось. Некогда стойкая госпожа не смогла вынести произошедшего, не смогла долго смотреть на это. Схватившись за грудь, она попятилась назад в покои, велев никому не входить. Махидевран стояла в тени. Не смела выходить, словно чувствовала ненависть и желание отомстить, исходящую чуть ли не от мёртвых девушек. Но она не жалела. Знала всегда: цена за любовь султана очень высока.***
Александре быстро надоело сидеть и просто смотреть на воду. Ей жутко хотелось почувствовать ее, прикоснуться к освежающей прохладе. Она поднялась с камня, заранее сняв обувь, встряхнула подол платья и, взглянув на лежащего на траве паргалы, зашагала в сторону воды. По счастливой случайности, на другой берег вела тропа из подводных камней, что слегка выглядывали на поверхность. Однако расстояние между ними было весьма значительное. Все же это не смутило Александру, что уже перепрыгнула четверть пути. Остановившись на миг, она заметила грозный взгляд Ибрагима, что вскочил на ноги и собрался уже за ней. — Александра, вернись немедленно! Девушка рассмеялась, будто намеренно выводя пашу. Она с задорной улыбкой покачала головой и прыгнула на следующий камень. — Остановись, я сказал! Ибрагим ступил на ту же тропу и поспешил скорее догнать ее. Он шёл гораздо быстрее, однако девушка давно вырвалась вперёд. На полпути она остановилась и обернулась. Ибрагим был в нескольких метрах от нее. — Подожди, я сейчас. Ему показалось, что девушка сдалась, что она ждет его. Но стоило ему лишь дойти до нее и протянуть руку, как хитрая улыбка вновь появилась на лице рыжеволосой. — Догони! — воскликнула она и ринулась дальше. — Черт! Такое поведение уже вывело Ибрагима из себя. Помимо обеспокоенности за нее, он был жутко зол. Из-за нарастающих эмоций становилось все сложнее переходить тропу. Течение реки казалось становиться все сильнее. Вода то и дело накрывает поверхность, на которую собирается ступить паргалы. В один момент он чуть не подскользнулся, с трудом удержав равновесие, Ибрагим остановился, уткнувшись в колени руками. — Я мог погибнуть из-за тебя, — на повышенных тонах произнес он, в надежде что хоть это остановит неугомонную хатун. Ответа не было. Не было смеха ее. Он поднял голову и вздрогнул. Пустой горизонт и никого перед глазами. — Александра?! Стоило лишь на одну секунду отвести взгляд, как девушка исчезла, словно ее и не было перед ним. Ужасная мысль ударила в раскаленную от нервов голову. Сердце ушло в пятки, пропустив тысячи ударов в минуту. Каждая секунда была на счету, медлить было нельзя. Страх последнее, о чем сейчас можно думать. Сосредоточив все свое внимание, Ибрагим отыскал ее рыжую макушку, уходящую все дальше, и в тот же миг он без всяких сомнений бросился в воду. Холодная, почти ледяная, не смотря на летнюю жару, вода, взбодрила паргалы, подарив новый поток сил. Он плыл так быстро, как никогда в жизни, словно за спиной шла тысячная армия врага. Ни сильное течение, ни ослепляющие лучи солнца не помешали ему увидеть Александру уже совсем рядом. Она кое как держалась на плаву, судорожно глотая воздух и стараясь доплыть до берега. — Александра! Держись! Еще немного и он доберется до нее. Несколько метров, что отделяли их, казались огромной пропастью. — Держись! Силы кончались. Она не могла больше бороться. Не чувствовала ни ног, ни рук. Не понимала, чем именно наполняются легкие при каждом вдохе. Как глупо могла оборваться ее жизнь. На мгновение она задалась вопросом: вдруг это спасение? Ее глаза закрылись и голова опустилась под воду.***
О случившемся первым же делом сообщили повелителю, не взирая на то, что стояла глубокая ночь. Сперва падишах разозлился, не понимая, почему кто-то посмел его разбудить. Но услышанное шокировало его не меньше остальных. Не сосчитать, сколько раз он закрывал глаза на ее преступления, сколько раз прощал ее. Но все это в конечном итоге привело к плачевному результату. Это ужасный поступок, требующий жестокого наказания. Но как наказать ту, ради кого бьётся сердце. Она – чудовище, от которого ему нет спасения. Он – заложник своих чувств к ней. — Повелитель, Валиде султан пожаловала. Последнее, что сейчас хотелось султану, это слушать претензии и крики матери. Но выбора у него не было. — Зовите, — не поднимая тяжёлой головы, ответил Сулейман. Хафса султан вошла в комнату с бледным лицом и подошла к сыну, что все еще сидел на краю постели с опущенной головой. Он не смел даже смотреть матери в глаза. — Кто ты? — с упреком, дрожащим голосом спросила женщина. — Где мой сын? Где мой отважный лев, которого боится весь мир?! Неужели какая-то оборванка сумела превратить тебя в своего раба?! — Замолчите, мама! Он вскочил с места и взглянул на валиде полными слез глазами, словно раненый щенок прося пощады. — Я люблю ее! Она мать моего единственного ребёнка! — Ты султан! Падишах мира, ты не можешь любить! — ее голос сорвался на крик. Лицо Сулеймана тут же переменилось. Перед глазами появился образ отца: грозного султана Селима, что говорил точно так же. Правитель страны волен делать все, кроме того, как любить кого-то. Единственный его долг — это процветание государства. С таким убеждением Сулейман рос всю жизнь, и следовал ему беспрекословно, пока юная Махидевран не открыла в нем совершенно новые, незнакомые ему чувства, которые стали выше всяких убеждений. — Вышли ее из дворца! Чтобы глаза мои не видели эту дрянь! Слышишь?! Она развернулась и покинула покои сына, так и не дождавшись его ответа. А ответ был прост — он не сделает этого.