Нарисуй мне любовь

После ночного звонка Винсента Альберто не мог уснуть до самого утра. Его тревожил их разговор. Подозрения Винсента были необоснованными и глупыми. Андреа не имел детей. И не потому, что не мог, а потому, что его никогда не интересовали женщины. В этом Альберто был уверен на все сто процентов. И даже сама мысль о том, что Андреа мог завести кратковременную интрижку, вследствие которой родился мальчик в точности похожий на своего отца, была настолько абсурдной, что вызывала смех. И все же зерно сомнения, поселившееся в сердце Альберто после разговора с Винсентом, дало свои ростки. Не спасал даже тот факт, что он знал — кто настоящие родители Лео. Может усыновленный? Глупости. Не мог же Андреа скрыть от него такую тайну, унеся ее с собой в могилу? Или мог? Тогда почему этот мальчик настолько похож на Андреа? От всех этих вопросов, на которые Альберто не находил ответы, у него началась мигрень. Кое-как дождавшись утра, он принял душ, позавтракал и позвонил Монике. Ему срочно требовалось с кем-то поговорить. И этим «кем-то» была она — единственная близкая подруга из всех, кто когда-либо знал Андреа и остался верен ему и его, хоть и не единственной, но последней настоящей любви — Винсенту. Добравшись до Пьяцца Навона, Альберто направился в центр. Его целью был фонтан «Четырех рек». Возле этого красивейшего места они с Моникой и условились встретиться. Он увидел ее еще издалека. На ней было строгое красное платье до колен, с длинным рукавом, черные чулки и черные туфли на шпильке. Волосы Моника собрала в тугой пучок на затылке. Она стояла, повернувшись лицом к фонтану, сжимая в руке тонкую ручку маленькой сумочки. Альберто спешил к ней, с трепетом предвкушая их встречу, словно влюбленный мальчишка, спешащий на свидание. Да что кривить душой, он так себя и чувствовал. Они виделись очень редко, но эти редкие встречи всегда были наполнены теплом их многолетней дружбы и трепетной любовью Альберто к ней. — Моника! — подойдя ближе, он окликнул ее. Она обернулась, одарив Альберто обворожительной улыбкой. — Здравствуй, дорогая. Моника протянула ему руку, и Альберто ненадолго припал к ней, касаясь губами ее теплой, пахнущей цитрусовым ароматом, коже. — Здравствуй, Альберто, — проговорила Моника. Ее голос звучал мягко. — Прекрасно выглядишь, — подняв на нее глаза, сказал тот, тут же утонув в ее взгляде, и сердце в груди от волнения забилось быстрее. — Ты тоже, — ответила Моника, забирая руку. — Ай, — отмахнулся Альберто. — Я с каждым годом только старею. А вот ты — только хорошеешь, — рассыпался он в комплиментах. — Ну хватит, Альберто. Я знаю, как выгляжу. В моем доме тоже есть зеркало. Вот оно, в отличие от некоторых, не лжёт, — на долю секунды над ними повисло молчание. А потом Моника спросила: — Зачем ты меня позвал? — Нам нужно поговорить, — помрачнев, признался Альберто. Чего уж ходить кругами. — Что-то случилось? — спросила Моника. Альберто кивнул. — Наверное, я совершил глупость, Мони. — Это насчет того мальчика? — догадалась она. — Так ты его видела? — удивился Альберто. Моника кивнула. — И была поражена — насколько же он похож на Андреа. Где ты его нашел? — Во дворе университета. Я зашел туда по делам, когда увидел его. — И ты решил, что их обязательно нужно познакомить? — с долей укора спросила Моника. Альберто пожал плечами. — Винс давно просил меня подыскать ему новое лицо, и Лео оказался, как нельзя, кстати. Услышав это, щеки Моники вспыхнули жаром. Все же она ему надоела. Ну конечно, ведь она не молодеет, все сложнее становится сохранять былую красоту и привлекательность. А Винсент любит все красивое, все, что радует глаз и возбуждает воображение, и она больше не вписывается в эти параметры, поэтому он и попросил Альберто подыскать новое лицо. Моника чувствовала, как обида все сильнее заполняет ее. И ревность к этому молодому и красивому мальчику становится все сильнее, пусть он хоть трижды похож на Андреа, это ничего не меняло. Она еще могла мириться с тем, что Винсент был влюблен в Андреа, но мириться с Лео она была не намерена. Альберто огляделся. Площадь была заполнена туристами, и поговорить спокойно им бы не удалось. Каждую минуту к фонтану кто-то подходил и им приходилось замолкать. — Может найдем тихое местечко? Здесь нам вряд ли удастся спокойно поговорить, — предложил Альберто. Тихое местечко отыскалось вдали от Пьяцца Навона. Кафе было практически пустым. Они заняли самый отдаленный от входа столик, спрятавшись от лишних глаз и ушей, и заказали вино. — Сколько бы раз я ни приходила сюда, я всегда буду восхищаться этим местом и творением Лоренцо Бернини, — произнесла Моника. — Да. Ни один фонтан в мире не вызывает во мне такого трепета и восхищения, как этот, — согласился Альберто. — Ты помнишь, Альберто любил приходить сюда. — Да, и не только сюда. Он любил Рим больше, чем любой другой город в Италии. Даже больше Флоренции. А ведь он там родился. Они снова замолчали. Воспоминания об их общем друге хоть и были самыми светлыми, все же навевали тоску. — Вчера мне позвонил Винсент и устроил истерику. Обвинил в сводничестве и сказал, что не нуждается в моей помощи, — спустя минуту молчания, возмущенно проговорил Альберто, и тут же, еще больше распалившись выдал: — Он не нуждается в моей помощи! И это после всего, что я для него сделал! — он взял бокал и опрокинул в себя его содержимое. — А еще он сказал, что у него все хорошо. Нет, я же не против. Я только рад, что Винсент, наконец, обрел покой и душевное равновесие. — И ты решил это равновесие пошатнуть, подтолкнув к нему Лео? Какую цель ты преследовал, Альберто? — спросила Моника, выслушав его монолог. «Я ведь не надоела ему? Он и раньше просил Альберто о помощи в поиске новых натурщиков. Тогда почему я так переживаю?» — спрашивала Моника саму себя, пытаясь успокоиться и заглушить разрастающуюся ревность. — Нет! Что ты, нет! — возразил Альберто. — Я лишь хотел дать Винсенту то, чего ему так не хватало все эти годы — Андреа. Ты же знаешь, я люблю его и уважаю. Только… — и он запнулся. Альберто потеребил край галстука, потер ладонью гладко выбритую щеку, пригладил и без того, идеально уложенные волосы и, оглянувшись в зал, подозвал официанта. Попросил наполнить его бокал снова. Моника дождалась пока бокал друга снова наполнится вином, и только потом спросила: — Только — что? — Мне не нравится этот его новый друг, — с нескрываемым презрением ответил Альберто, зачем-то понизив голос до шепота. — Ах, Анжело, — с пренебрежением произнесла Моника, и уголок ее рта пополз вверх. — Я тоже не в восторге от него. Но ты же знаешь, что мы ничего не можем поделать. Мы всего-то его друзья, и Винсент не станет слушать наши советы. Только те, что не касаются его сердечных дел. В конце концов, он любит Анжело. Да и этот мальчик, Лео…он слишком молод и он далеко не Андреа. Ты же прекрасно понимаешь, Альберто, что Винсент ни за что не станет в это ввязываться. А если он узнает, какую цель ты преследуешь… Я боюсь представить, что будет. — Да нет там никакой любви, Мони! — вспылил Альберто, выслушав ее. — Нет и точка! Этот прохвост всю душу из него вынимает. Как вампир, как пиявка присосался и тянет из нашего Винсента жизненную энергию. А Лео — он хороший. — Неужто ты ревнуешь? — усмехнувшись, спросила Моника. Она еще никогда не видела, чтобы Альберто, вот так ревностно, реагировал на любовников Винсента. Ему, в отличие от самой Моники, всегда было фиолетово — с кем тот проводил свой досуг и, тем более, с кем Винсент спал. А тут такая бравада, такой запал, агрессия. И правда ревность взыграла. — Кто — я? — удивился Альберто, выпучив глаза. — Ну, по тому, как ты сейчас готов изничтожить Анжело, появись он здесь, я сделала вывод, что это ревность говорит в тебе, милый. — Нет, дорогая, ты ошибаешься, во мне говорит страх. Страх, что Винсент растрачивает себя и свой талант на пустых людей, которые пользуются им и совершенно не ценят. Я поклялся на могиле Андреа, что буду присматривать за Винсентом, пока не умру, и свое обещание я выполню, — ответил Альберто и опустил плечи. — И что ты предлагаешь? Запереть его в квартире и выбросить ключ? — Как вариант, — улыбнулся Альберто и добавил: — Этот мальчик, Лео…вот если бы Винсент обратил на него внимание? Боже, как же он похож на Андреа. Я, когда его увидел, сначала не поверил. Думал, что сошел с ума и мне уже мерещится. А потом присмотрелся и понял, что он настоящий, а не плод моего воображения. — Скажи мне, Альберто, ты же не думаешь, что?.. — опустив взгляд в стол, проронила Моника. — Нет-нет! — замахал он руками. — Лео не сын Андреа, я уверен в этом на все сто процентов. — Тогда откуда такое поразительное сходство? — Есть вещи, которые нам не понять. Природа настолько непредсказуема, что мы можем и не догадываться, что где-то на земле есть наши двойники, в точности похожие на нас. С таким же цветом волос, такими же глазами, даже привычки могут быть одинаковыми. И Лео тому прямое доказательство. Моника отпила вино и отвернулась к окну. С минуту помолчала, а потом спросила: — Альберто, скажи мне честно — я надоела Винсу? Он устал от меня? — и она посмотрел на него, полным отчаяния, взглядом. Увидев в глазах Моники мольбу о помощи, Альберто взял ее руки, лежащие поверх стола, в свои. Они были холодными. Боже мой, бедная Моника! Она была безответно влюблена. — Ох, звезда моя, ты все еще любишь его, — сказал он, нежно погладив тыльную сторону ее ладони большим пальцем. Моника вздохнула и смущенно опустила взгляд. — Я знаю, это глупо — столько лет на что-то надеяться. Я боюсь, что он оттолкнет меня, что я стану не нужна ему, даже пускай, как подруга. — Душа моя, позволь себе быть счастливой, а не грезить несбыточными мечтами. Вокруг тебя столько мужчин, готовых бросить к твои ногам целый мир, только бы ты была рядом, — говорил Альберто, лаская ее взглядом. Моника улыбнулась и посмотрела на него. — Это ты сейчас о себе говоришь? — лукаво стрельнула она глазами, взмахнув длинными ресницами. Ее лицо озарилось и засияло, как солнце. На губах появилась озорная, манящая улыбка. Альберто подобрался и сел ровнее. Выпрямил спину и расправил плечи, почувствовав себя на десять лет моложе. — А почему бы и нет? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Мы были бы прекрасной парой. Моника рассмеялась. — А ты от скромности не умрешь, Альберто. Мне льстит твое внимание, правда. Но ты всегда был для меня другом. Вот только я не смогу полюбить тебя настолько, насколько бы тебе этого хотелось. — Моей любви хватило бы на двоих, если бы ты только позволила мне быть рядом. Я бы попытался сделать тебя счастливой, насколько бы смог и больше, — Альберто говорил, продолжая держать ее руки в своих. Надежда, что Моника ответит взаимностью, теплилась в его груди маленьким огоньком, согревая сердце. Если бы только она позволила любить себя, он бы сделал все, чтобы она чувствовала себя счастливой и любимой. Окружил бы ее такой заботой, что она бы забыла то чувство к Винсенту, которое уже столько лет лелеяла и оберегала в своем сердце. Но правда была в том, что Альберто не мог заставить Монику полюбить себя. И надежда начинала потихоньку таять, исчезая, как утренний туман под лучами солнца. Моника промолчала и осторожно забрала свои ладони из рук Альберто. Он понял — она не ответит. А настаивать было глупо. Но ведь, что плохого в том, что он хочет ее? — Прости, Альберто, — проронила Моника. — Мне нужно идти. — А я думал, что мы еще погуляем, сегодня такая прекрасная погода, — Альберто смотрел на свою мечту, сидящую напротив, вопрошающим взглядом, а она ускользала от него. — Как — нибудь, в другой раз, — ответила Моника. Она поднялась и подхватила свою сумочку. Вышла из-за стола и, обогнув его, остановилась возле Альберто. Он поднял на нее печальный взгляд. Моника коснулась его лица рукой, на мгновение задержав ладонь на его теплой щеке. Альберто прикрыл глаза, на секунды ощутив ласку. — Не теряй надежды, Альберто. Возможно, когда-то я отвечу тебе. Никогда не знаешь, когда и в какое время настигнет любовь, — и, прежде чем уйти, Моника склонилась к нему, оставив нежный поцелуй на его губах. Когда она ушла, Альберто посидел еще немного, размышляя над ее словами, расплатился за заказ, оставив щедрые чаевые, и тоже покинул кафе. Он рассчитывал еще посетить Scuderie del Quirinale и договориться об аренде их помещения для выставки Винсента. Он был достоин лучшего, и Scuderie del Quirinale как раз подходил для этого.