Яблочный аромат прошлого...

      Гудки бесконечно-долго неслись из трубки, отдавая в голову заунывным набатом. Тина сидела на полу, держала Тилля за руку и прислушивалась к тяжёлому, сиплому дыханию. По лицу текли слезы, но она их не замечала, молясь только, чтобы взяли трубку.       - Слушаю. - Голос был вежливо-холодным, в нем явно слышались нотки недовольства, но сейчас он звучал самой лучшей музыкой. Сбивчиво, постоянно срываясь на рыдания и всхлипывания, Тина попыталась объяснить, что ей нужна помощь. Каспар ничего не понял и пресек попытку повторить рассказ. Резко и безразлично, но метод оказался действенным, девушка вроде как успокоилась и задышала ровнее.       - Сейчас ты отвечаешь на мои вопросы. Коротко и по факту. Что случилось?       - Тилль, он не просыпается. - В трубке раздался короткий вздох.       - Он что-то принимал? Пил?       - Аспирин принимал. Лекарства, которые ему врач прописал. Если вы об алкоголе, то нет.       - Подожди, какой аспирин? Он что, болен? - Тина посмотрела на горящего в лихорадке Линдеманна и вдруг разозлилась. Вместо того, чтобы помочь, ей опять устроили допрос.       - Каспар, вы меня слушаете вообще?       - Пытаюсь, но пока мало что понимаю. Что с ним?       - Не знаю. Он сказал, горло. Кашель очень сильный, дыхание тяжёлое, температура сорок и уже не сбивается. Я не могу его разбудить... - Голос опять сорвался, к горлу подступили рыдания и опять потекли слезы.       - Я сейчас приеду, откроешь мне ворота. Потерпи ещё немного, все будет хорошо.       Минуты тянулись, как густая тягучая патока, бесконечно долго. Пытаясь хоть как-то помочь, Тина насыпала в полотенце льда и приложила к пылающему лбу Тилля. Она понимала, что вряд ли это поможет, но не знала, как ещё, хоть чуточку, облегчить его состояние. Она держала горячую руку, чувствуя под своей ладонью учащенный пульс, боясь только одного, что он затихнет.       - Ты только держись, хорошо? Ты ведь сильный. И так всем нужен. Тебя столько людей любят... Держись, только не бросай меня... - Она шептала бессвязные слова, прижимая большую горячую ладонь к своей щеке. Понимая, что он не слышит, продолжала говорить, потому что тишина просто убивала.       Вдалеке мелодично запиликало, звук доносился словно из-под толщи воды, или динамика, что был во много слоев обмотан ватой. Тина встрепенулась и побежала вниз. Когда к дому подошли двое мужчин, она уже стояла у открытой двери. Ее тело сотрясало мелкой дрожью, то ли от холода, то ли от переживаний и стресса. Попыталась поздороваться, но зубы стучали и слова застревали в горле, вырываясь хриплыми рыданиями.       - Где он? - Каспар снял куртку и пристроил ее на вешалку.       - В спальне. - Второй мужчина посмотрел на нее, словно оценивая состояние, снял пальто и прошел в гостинную. Достал что-то из большого ящика с ручкой и протянул адвокату, указывая на девушку. Тот только кивнул.       - Я провожу доктора Беккера, а ты оставайся здесь.       Тина сидела в кресле, обхватив руками колени и считала секунды, вдалеке тикали часы, но она постоянно сбивалась, удерживая себя от порыва побежать наверх. Досчитав в очередной раз до ста, услышала быстрые шаги, по лестнице спускался Каспар. Один. Ей стало нехорошо, мир поплыл и потемнел, в ушах зазвенело.       - Выпей, тебе станет лучше. - Она послушно взяла стакан и сделала пару глотков, поморщившись от вязкой горечи.       - Как он?       - Сейчас доктор его осмотрит, и мы все узнаем. Не волнуйся так. Беккер отличный врач. Ты молодец, что мне позвонила.       - Я не знала кому звонить и вспомнила, как Тилль говорил, что в любой проблемной ситуации нужно звонить вам. - Вспомнив Тилля, она опять заплакала, уткнувшись носом в колени. Каспар посмотрел на нее сверху вниз и еле заметно улыбнулся.       - Я сварю кофе, если ты не против. - Тина утерла слезы рукавом и посмотрела в удаляющуюся спину. Сегодня Каспар был в обычных джинсах и сером свитере, он тоже беспокоился, хоть и скрывал это, чтобы не напугать ее ещё больше. Он был симпатичным, очень человечным и совсем не походил на немецкий холодильник...       - Что он там делает так долго? - Девушка гипнотизировала лестницу уже в течении получаса, завидуя бесконечному терпению и спокойствию Каспара.       - Не знаю, я не врач. Но если бы там было что-то ужасное, здесь уже давно была бы реанимация. Так что просто наберись терпения. - Она очень старалась, она очень хотела верить, но предательский тремор выдавал ее с головой. Спустя ещё двадцать минут в гостинную спустился доктор. Тина затаила дыхание и молча посмотрела на мужчину.       - Не очень хорошо, но жить будет.       - Что с ним? - Доктор Беккер присел на диван и почему-то посмотрел на Каспара, тот кивнул, будто разрешая озвучить диагноз.       - Бронхит точно, запущенный. Возможно пневмония, без рентгена я точно не скажу. Я сделал несколько уколов, они нормализовали температуру. Сейчас приедет сестра, поставим капельницу, а когда пациенту станет получше, нужно будет приехать на рентген.       - С ним точно все хорошо? - Беккер посмотрел на девушку и сняв очки, устало потёр глаза и улыбнулся.       - С ним точно все хорошо и он теперь ваш должник, все могло закончиться совсем не так благополучно, не окажись вас рядом...       Тилль открыл глаза, которые тут же заслезились. Хоть в спальне только тускло горел ночник, но свет въедался в мозг, вызывая яркие вспышки и толкаясь в висок приступами боли. Что с ним произошло? Он попытался вспомнить, но дальше эпизода, как он поднялся в спальню, и Тина уложила его в кровать, дело не пошло. Словно в калейдоскопе, в памяти крутились какие-то обрывки, которые упорно не хотели складываться в целостную картинку. Медсестра... Тонкая трубка, что заканчивалась иглой в его руке... Доктор Беккер... Холодное прикосновение стетоскопа... Каспар... Приснилось?       Линдеманн повернул голову и увидел штатив портативной капельницы, на тумбочке гора лекарств, значит не приснилось. Как сюда попали Каспар и Беккер? Голова раскалывалась и думать было трудно. Тело затекло, болела шея и тянуло спину. Ко всем прочим радостям, ужасно хотелось воды. Такое впечатление, что он пил всю ночь и проснулся в пустыне под палящим солнцем.       Тилль приподнялся, опираясь на локоть, голова тут же радостно закружилась, комната пришла в движение, а к горлу подкатила тошнота. Он закрыл глаза, сделав несколько вдохов, вроде помогло. По крайней мере, стена стояла там, где положено, а не ездила из стороны в сторону, приобретая причудливые формы. Можно считать, победа. Не спеша, привыкая к новому состоянию, Тилль осторожно сел в постели и оглянулся в поисках бутылки с водой. Бутылка обнаружилась на второй тумбочке. Первые глотки оказались просто блаженством, хоть вода и была теплой и противной. Осушив пол бутылки, Линдеманн опять почувствовал себя человеком.       Вторая попытка принять вертикальное положение оказалась куда менее болезненной и более удачной. Тилль сидел, опираясь на изголовье кровати, пытаясь понять, что же всё-таки произошло. Вдруг его внимание привлекло какое-то движение у окна. Он подался вперёд и присмотревшись, увидел Тину, что спала в кресле, свернувшись в немыслимую позу. Осторожно, стараясь не издавать лишних звуков, борясь с приступами тошноты и головокружения, Тилль поднялся с кровати и подошёл к девушке. Из окна падал белый свет, делая ее кожу мертвенно-бледной и рисуя темные круги под глазами. Хотя, может дело не в освещении? Линдеманн присмотрелся, черты ее лица стали чётче, щеки впали и заострились скулы. Она и раньше была худой, а сейчас стала почти прозрачной. Словно почувствовав его присутствие, Тина встрепенулась и открыла глаза.       - Ты зачем встал? Быстро возвращайся в кровать. - Она поднялась с кресла, но ее тут же повело в сторону. Очевидно, все прелести головокружения испытывал на себе не только Тилль.       - Быстро не получится. - Он перехватил ее, помогая устоять на ногах. - Может ты объяснишь мне, что происходит?       - Очень может быть, но только после того, как ты вернёшься в постель. - Она посмотрела на часы, пытаясь прогнать дрёму, но не удержалась и зевнула.       - Сколько ты не спала?       - Я спала, периодически. Ложись, тебе нужно отдыхать. - Она легонько подтолкнула его в сторону кровати.       - И сколько я уже так отдыхаю?       - Пять дней.       - Сколько?? - Голос сорвался на хрип, а следом и на кашель, из глаз опять потекли слезы.       - Вот чего ты кричишь? Нужно было не слушать Каспара и везти тебя в больницу. - У Тилля голова шла кругом.       - Каспара? - Тина кивнула и протянула ему чашку. Теплый травяной отвар обволакивал горло, успокаивал кашель и пах солнечным летом.       - Каспар сказал, что доктор Беккер чересчур дорожит своей клиникой, чтобы везти тебя туда без твоего согласия. А ещё он боялся, что после этого мне придется отсиживаться в подвале минимум месяц. - На этом моменте Линдеманн не выдержал и расхохотался. Сначала осторожно, будто пробуя на прочность лёгкие, а потом уже в полную силу. Отсмеявшись, уселся поудобнее и похлопал ладонью рядом с собой. Тина осторожно присела на край кровати.       - Расскажи мне, что произошло. Как тут вообще оказались Каспар и Беккер? И каким образом мимо меня прошло целых пять дней?       Тилль ждал, наблюдая, как девушка рассматривает свои ладони, опустив голову и молчит.       - Тина? - Она не ответила. И тут он заметил прозрачную каплю, скатившуюся по щеке и упавшую на руку, следом ещё одну, потом ещё и еще. Она плакала. Беззвучно, боясь выдать себя всхлипом, или вздохом и казалось, даже не дышала.       Смотреть на это было выше любых человеческих сил. Линдеманн оказался рядом в одно мгновение. Объятия были крепкими и горячими. Он ничего не говорил, только все сильнее прижимал к себе, укрывая от пережитых страхов, прогоняя ужас и безнадежность последних дней, когда казалось, что сил уже нет совсем, а от живого человека осталась только оболочка. Что паника, словно монстр из кошмаров выела изнутри, чтобы занять собой освободившееся пространство, укрепиться и пустить сильные корни сомнений и негатива.       Тилль прижимал к себе хрупкое вздрагивающее тело и чувствовал, что ещё немного и он сам заплачет. Где-то, глубоко внутри большого и сильного тела, заворочалось острое чувство жалости, а следом теплой волной разлилась благодарность и восхищение этой маленькой, никому не нужной девочкой, которая боролась за него и сейчас, когда самое страшное позади, не смогла удержать эмоции, которых накопилось чересчур много.       Он прекрасно понимал, как тут оказался доктор Беккер. Спустя время, Каспар расскажет ему, как поздно вечером ему позвонила Тина, потому что не знала, куда ещё звонить. Как они застали ее в полуобморочном, от страха, состоянии. Как она плакала, не стесняясь своих слез, потому что боялась и переживала за него. Как она часами сидела у его кровати, пока он лежал в бреду под капельницей, держала его за руку и рассказывала что-то на языке, которого никто не понимал. Как она четко, два раза в день, звонила Беккеру, отчитываясь об изменениях температуры и требовала, чтобы тот приезжал каждый день. Как просила медсестру научить ее делать уколы и лечила его, абсолютно наплевав на себя...       Это все будет потом. А пока он прятал ее в своих объятиях, гладил по голове, прикасаясь губами к прохладному виску, где под тонкой кожей билась почти незаметная венка, казавшаяся нежно-голубой, как весеннее небо. Тина выдохнула, выпуская наружу остатки паники, и начала успокаиваться. Все позади. Все обошлось. Вот он совсем рядом, она чувствует тепло его тела и слышит стук сердца. Ощущает на себе горячие ладони и шершавые губы на своем виске. Она не слышит, что он говорит, но чувствует кожей движение, от которого по телу разлетаются маленькие импульсы, а кожа покрывается мурашками. Ей тепло, спокойно и безопасно. Сейчас она не думает о пропасти, которая есть между ними. Есть только он и она. Просто двое людей, а все остальное не имеет никакого значения.       - Тебе нужно поспать, поговорим завтра. - Наверное, нужно было возразить, нужно собрать остатки сил и уйти к себе. Но силы воли не хватает, чтобы сделать этот правильный шаг. Она не хочет думать о правильности и просто подчиняется его рукам, которые увлекают за собой и укладывают на подушку, не отпуская ни на секунду.       - Спи. Все будет хорошо. - Она следует за тихим, чуть хриплым голосом и закрывает глаза, чувствуя, как тело расслабляется и начинает проваливаться в омут сна.       Она ещё не совсем уснула и чувствует его каждой клеточкой организма. Теплое дыхание защекотало шею. Уже находясь на границе сна, Тина услышала его голос. Очень тихо, качая и убаюкивая ее, Тилль напевал старую немецкую колыбельную. О солнечной весне и теплых лучах, о лёгком ветерке и белых облаках в высоком синем небе, о маленькой птичке, что прилетела в яблоневый сад и поет песни, сидя на цветущей ветке. Уже засыпая, Тина уловила лёгкий, чуть терпковатый аромат яблок и впервые в жизни ей захотелось вдохнуть его, наполняя лёгкие запахом белых, почти невесомых цветов...