Яблочный аромат прошлого...

      Унылый дождь заливал улицы и здание аэропорта. Пластиковые колесики чемодана стучали по серой брусчатке, тук-тук-тук. Этот стук отдавался тупой головной болью, что с каждой секундой становилась все сильнее. Тук-тук-тук, отчаянно стучит сердце в такт. У центрального входа стоит высокий мужчина в черном. Тук-тук-тук, отбивают часы над стеклянной дверью. Внезапно на мужчине вспыхивает одежда, а спустя мгновение, пламенем объято все здание. Раздается громкий смех. В небе вспыхивают взлетающие самолёты. Кажется, весь мир пылает в этом огне. Под ногами нагревается брусчатка. Девушка чувствует жар сквозь тонкую подошву кроссовок. Она поднимает глаза и натыкается на холодный взгляд светлых серо-голубых глаз, что напоминают наледенение на каменных скалах. Мужчина смеётся и восторженно смотрит на полыхающий мир. Крик...       Она просыпается в своей кровати, в комнате тускло горит ночник. Часы на прикроватной тумбочке показывают три ночи. Дверь в спальню распахивается, на пороге заспанный мужчина, взгляд перепуганный, темные волосы растрепались и совсем не похожи на привычную, стильную прическу.       - Что случилось? - Он садится на краешек кровати и обеспокоенно смотрит на девушку. - Ты кричала.       - Мне приснился кошмар. Иди ложись, тебе рано вставать. - Он смотрит с сомнением на трясущуюся в ознобе девушку, берет с тумбочки баночку с таблетками и стакан воды, вытряхивает одну на ладонь и протягивает ей. Прохладная вода успокаивает, а широкая теплая ладонь возвращает ощущение настоящего. Мужчина подвигается ближе, заключает девушку в объятия и притягивает к себе.       - Что тебя беспокоит? - Длинные музыкальные пальцы с черным маникюром нежно поглаживают тонкое женское запястье с изящной татуировкой - маленький серый воробушек с блестящими серо-голубыми глазами, сидящий на цветущей яблоневой ветке.       - Все хорошо, спи. - Она успокаивается, но отпускать мужчину от себя не хочется. В крепком кольце рук ей тепло и уютно, его ровное дыхание успокаивает, а губы нашёптывает на ухо успокоительный бред. Он гладит ее по голове, будто маленькую девочку, обещая, что все будет хорошо, он всегда рядом и никогда не бросит ее, защитит от всех бед и обидчиков.       Ее странный друг. Человек, заново приобретенный, спустя много времени и даже не догадывающийся об этом. Такой же сломанный и сломленный, как и она. Он лег на соседнюю подушку, увлекая ее за собой и укрывая лёгким одеялом.       - Хочешь поговорить?       - Нет.       - Я почему-то так и думал. Постарайся уснуть, тебе нужно отдыхать.       Отдыхать. Когда она в последний раз отдыхала? В ее жизни не было места для отдыха, была только работа. Постоянная, изматывающая, не дающая возможности перевести дыхание. Она давно могла прекратить принимать участие в этих гонках, но боялась. Как только сознание расслаблялось, услужливый мозг начинал подкидывать воспоминания из прошлого, и утраченная любовь была не самым страшным из них. Десять лет назад.       Нью Йорк ее не принял. В отличии от Берлина, он оставался чужим и враждебным. Тину пугали кричащие толпы, гудящие машины, шум, грязь и бесконечные пробки. Город больших возможностей, что сводил с ума, не давая покоя ни днем ни ночью.       Ее не манила яркая, сверкающая неоновыми огнями, ночная жизнь. Не привлекали местные достопримечательности, зелёные парки и водоемы. Она не любила Манхэттен и знаменитые мосты. Она была здесь чужой и даже не пыталась подружиться с мегаполисом, что зловеще скалился и вставлял палки в колеса.       Все чаще и чаще она вспоминала свою размеренную жизнь в Германии, маленький домик на окраине Берлина и Тилля, что стал для нее надеждой, оплотом спокойствия и стабильности, а потом разбил сердце, как будто кабальитос из-под текилы перед выходом на сцену.       Днём спасала работа. Работая на должности менеджера, Тина занималась всем и сразу, рабочих рук критически не хватало, но платил Джо щедро, и она не жаловалась. У них были странные отношения. Сразу по ее приезду, Джо начал ее опекать, как примерная мать-наседка. Выделил квартиру, расположенную прямо над клубом и даже слышать не хотел об оплате ренты.       - Мартин сказал, что ты его друг и попала в сложную ситуацию. Друзья Мартина, мои друзья. Какие могут быть счёты?       Спустя пол года Джо готов был молиться на Тину, которая взяла на себя львиную долю обязанностей, быстро разобралась в работе и никогда не создавала никаких проблем, только решала их. Она часто засиживалась в своем кабинете до ночи, наводя порядок в документах под отдаленный ритм и гул, благо изоляция была хорошей.       Первое время Джо пытался вытащить ее в зал. Всегда весёлый, с заразительной улыбкой на лице, он не понимал зачем киснуть здесь, когда можно веселиться и танцевать под хорошую музыку. Он любил тяжёлую музыку и приучал к ней обывателей. В клубе часто играли малоизвестные группы, которые Джо прослушивал и отбирал лично. Тина всегда напрашивалась на прослушивания и впитывала информацию, как губка. Несмотря на внешний пофигизм и веселость, Джо был профессионалом своего дела. Клуб был популярным и процветал.       Тина старалась не показываться в зале во время вечеринок. Слишком болезненными были воспоминания, на которые наталкивал антураж заведения. Камень и железо. Высокие чаши по углам, напоминающие олимпийский огонь, с живым пламенем внутри. Цепи, свисающие с потолков. Горящие коктейли и файер-шоу на заднем дворе, где была оборудована специальная площадка. Джо был фанатом рока и огня. Однажды Тина осторожно поинтересовалась историей происхождения названия клуба. Мужчина громко рассмеялся и достал из сейфа папку с документами.       - Клуб существует почти десять лет. Так что достопочтенные герры не имеют к нему никакого отношения. Песни тогда такой ещё не было. Группа существовала, но только-только делала первые шаги. Так что "Открыть огонь" - это просто "Открыть огонь".       - А почему на немецком?       - Это каприз Мартина. Этот малый всегда был немного с левой резьбой, ну а мне хотелось сделать ему приятно. Вот теперь осталась память.       Джо закурил, задумчиво глядя в окно, хотя ничего интересного, кроме пожарной лестницы, там не было. Он скучал. Тина поняла это сразу. Так, или иначе, но Мартин незаметно проскальзывал почти во все их разговоры и реакция всегда была вот такой. Тина не лезла в душу, зная, насколько болезненны могут быть воспоминания, а помочь она все равно не сможет.       Они часто сидели в закрытом клубе и разговаривали обо всем на свете. Она рассказывала о тяжёлом детстве в интернате, неудавшейся попытке построить семью и ее трагическом завершении. О том, как приехала в Берлин, о своем отчаянии и случайной встрече с Тиллем, не раскрывая его личность. Не утаила их роман и его печальное окончание. Джо слушал внимательно и не перебивал, а когда рассказ закончился, поднял на девушку зелёные, чуть раскосые глаза и очень серьезно спросил.       - А ты не думала о том, что просто ошиблась. Причин такого поведения может быть уйма, а ты все отнесла на свой счёт. Не удивительно, что вы сошлись с Мартином, он такой же, сначала делает, потом думает. Ты могла просто спросить и получить ответ.       - Я думаю, поступки важнее слов, Джо. Я не хотела быть обузой, поэтому уехала. - На глаза наворачивались слезы. Сам того не осознавая, мужчина наступил на самую больную мозоль. Он осторожно сжал ее ладонь, будто извиняясь.       - Я рад, что ты приехала. У тебя огромный потенциал, ты быстро учишься, нас ждут великие дела. Но я не могу смотреть на твои потухшие глаза, и как ты хоронишь себя заживо. Мир не сошёлся клином на одном человеке, поверь. - Она хотела поверить, но видя, какая тоска сквозит во взгляде зелёных глаз при упоминании Мартина, не могла.       Тот день отпечатался в ее памяти навсегда. Джо настоял, чтобы она пошла на курсы вождения и после получения прав они совершили торжественную поездку по Нью Йорку. Жарко светило солнце, зелень радовала глаз изумрудными переливами, Тина чувствовала себя победительницей сидя за рулём Мустанга, рядом улыбался Джо, гордясь ею и радуясь переменам в ее настроении.       На очередном перекрестке они застряли в глухой пробке. Между машинами бегал мальчишка, предлагая прессу и охладительные напитки. Джо купил две бутылки воды и какой-то журнал, тут же протягивая его девушке.       - Я такое не читаю. - Она совсем развеселилась, отпила из бутылки и пролистнула издание.       - Зачем тогда купил?       - Пусть малый заработает. Не ворует и не у родителей клянчит. Хотя, может клянчить не у кого. - Тина посмотрела на него, сдерживая порыв просто обнять. Несмотря на внушительную внешность, длинные волосы, серьги в ушах и покрытое татуировками тело, Джо был добряком, хоть и скрывал это.       - Перестань так на меня смотреть.       - Как это, так?       - Как будто хочешь залезть ко мне в штаны, для тебя там ничего нет. - Она рассмеялась над его самоиронией и дернула за волосы, собранные в хвост.       - Может передумаешь?       - Если передумаю, то женюсь на тебе, сразу же. Предки прослезятся, воссоединение семьи, хэппи-энд, во второй части будут дети.       - Извини.       - Перестань, я давно смирился со своим положением. К тому же оно имеет явные преимущества. Что там пишут?       Тина улыбаясь листала журнал, думая о том, как ей повезло встретить этого человека, что не давал утонуть в омуте печали, своим примером показывая, что выход есть из любой ситуации. Вдруг она застыла, внутри все похолодело, словно издалека она слышала шум машин и голос Джо, который тормошил ее, не понимая, что произошло. Он перевел взгляд на открытый журнал и прочитал заголовок "Новая любовь Тилля Линдеманна. Лидер немецкой группы "Раммштайн" закрутил роман с известной моделью, почти вдвое младше его". Статья пестрела иллюстрациями, на которых к могучему плечу нежно прижималась хрупкая блондинка.       - А у мужика губа не дура. Рановато ему вроде для кризиса среднего возраста, хотя у звёзд свои причуды. Ты чего? - Он толкнул девушку плечом, но она даже не заметила этого. - Давай я сяду за руль, по-моему ты сейчас не в состоянии вести машину.       До дома они доехали молча. Тина зашла через центральный вход, бросила на барную стойку журнал и вытащила бутылку текилы.       - Меня сегодня нет. Ни для кого. - И вышла через служебный выход, что запутанными лабиринтами коридоров выводил ко входу в квартиры.       Джо открыл бутылку пива и уставился на журнал, с обложки которого улыбался Тилль Линдеманн. В голове зашевелились мысли. Мужчина Тины был намного старше... Он немец... Постоянное и длительное отсутствие дома... Она ни разу не упомянула его имени... Странная реакция на обычную статью, каких тысячи... Черт. Черт. Черт. Догадка казалось дикой и невероятной, но Джо был уверен, что она правильная.       Тина сидела на козырьке крыше, что образовывала своеобразный балкон, на который можно было выйти прямо из окна. Над Нью Йорком садилось солнце, рассыпаясь тысячами бликов в многочисленных окнах и стеклянных стенах небоскребов. Город шумел и гудел, завершая рабочие дела, чтобы через несколько часов окунуться в пучину веселья и развлечений, хлынув праздной толпой в приветливо открытые двери клубов и ресторанов.       Она отпила глоток прямо из бутылки, чувствуя, как алкоголь обжигает горло, ей было не до лимона и она просто закурила очередной глоток. Пикантный вкус напомнил о вечере, проведенном в компании музыкантов. Канун Рождества, рука Тилля за ее спиной, его нога прижимается к ее ноге, зажигательное представление Пауля и Рихарда, их первый поцелуй, который тоже был со вкусом текилы.       Из глаз катились слезы. Абсолютно тихие, без рыданий и всхлипываний. Настоящее горе всегда тихое. Так же тихо она плакала, когда машина Мартина увозила ее в аэропорт, а по стёклам в унисон стекали капли разошедшегося дождя. Она вспоминала их давний и очень странный разговор с Тиллем. Он говорил, что акулы тоже плачут, но в воде слез не видно, а океан соленый именно из за этих слез. Она долго думала над его словами и пришла к выводу, что он проводил аналогию с собой. То, что может пугать и казаться смертельно-опасным, на самом деле способно чувствовать и плакать, но никто не видит этих слез, или не хочет видеть...       - Я так и думал, что ты здесь. - Тина обернулась на голос и увидела в окне Джо. Она не стала спрашивать, как он попал в квартиру и напоминать, что хотела побыть одна. Мужчина переступил подоконник и присел рядом, вытаскивая из ее рук бутылку и делая глоток.       - Тот мужчина, от которого ты сбежала сюда...       - Я не сбежала.       - Хорошо, тот мужчина, от которого ты не сбегала, это Линдеманн? - Она только кивнула и опять сделала глоток из бутылки.       - Дай сигарету. - Он протянул ей пачку и поднёс зажигалку к сигарете. Она затянулась и закрыла глаза, даже вкус табака напоминал о нем. А ещё о Пауле и Рихарде. Хотелось кричать и крушить все вокруг.       - Тебе это не поможет.       - А что поможет? Как ты можешь спокойно выносить все это? Чем ты удерживаешь желание жить в этом дерьмовом, пропитанном ложью и предательством, мире? - Джо внимательно посмотрел на девушку. Она была на грани, и ему было хорошо знакомо это состояние. Оценив два зла, одним из которых был ее возможный суицид, он выбрал меньшее и взял ее за руку, вложив что-то в ладонь. Тина разжала кулак и увидела маленькую таблетку.       - Это...?       - Это не панацея, но немного приглушит боль. И это то, о чем ты спрашивала. То, что иногда удерживает от шага с крыши, чтобы покончить с этим дерьмовым миром. Положи под язык. Только не пей больше.       Маленькая таблетка таяла, распространяя во рту сладко-горьковатый привкус. Тина прислушалась к себе, ничего. Ее по-прежнему разрывало от боли и отчаянья, а перед глазами фото из журнала, где Тилль улыбается, как умеет только он, слегка приподнимая уголок рта, что делает улыбку больше похожей на ухмылку и только искрящиеся лучики в уголках невероятных глаз, выдают его искренность. Она уже потянулась к бутылке, когда почувствовала, как внутри разливается тепло и спокойствие.       Теплая волна бежала по венам и мышцам, обволакивая каждую клеточку в организме. Серый, бесцветный мир внезапно окрасился в яркие тона. Тина утерла слезы и осторожно улыбнулась, чувствуя на своем плече руку Джо. Он легонько покачивал ее, а ей казалось, что она лежит на волнах теплого моря, по водной глади мерцают солнечные блики, от которых рябит в глазах. Небо чистое и синее-синее, а вода ласковая и теплая. Там нет боли и страха, которые она не смогла ни приручить, ни избавиться от них. Там нет плачущих акул, слезы которых растворяются в воде. Там нет обжигающего пламени, что выжигает душу, оставляя только слабую, бессмысленную оболочку. Девушку накрыло волной безмятежности и безразличия, ей больше не страшно и не больно. Она хочет остаться здесь навсегда, плавно покачиваясь в бирюзовых волнах моря, которого она никогда не видела...