Яблочный аромат прошлого...

      Рихард вернулся через три дня, как и обещал, хотя Джо не ждала его так рано. В первый же вечер он позвонил и сообщил, что все в порядке, он в своей квартире в Берлине. На следующее утро была назначена встреча с Тиллем, Джо не спала всю ночь, ворочаясь в постели и думая, как все пройдет. Рихард прислал сообщение, ссылаясь на разницу во времени, сообщил, что все нормально и все живы, подробности при встрече. О дате встречи он сообщить не потрудился.       Джо разозлилась сначала на него, а потом на себя, думая, что пора заводить ребенка, ну или собаку для начала и отстать от Круспе со своей материнской заботой. Но перестать волноваться она все-равно не смогла. Она боялась этой встречи, боялась, что они опять наломают дров, а Рихард сорвётся и тогда его не остановит никто. Вторая бессонная ночь оказалась ещё хуже первой, уже под утро девушку сморил беспокойный сон, неожиданно крепкий настолько, что она даже не слышала, как открывается входная дверь.       В спящее подсознание пробралось ощущение, что она не одна и резким толчком выбросило из сна. Джо попыталась пошевелиться, но расслабленное тело надёжно удерживали сильные руки. Она провела пальцами по мягкой ткани рукавов, добралась до ладоней и почувствовав кожей металлическую прохладу пары перстней, улыбнулась.       - Рич, ты вернулся.       - Угу. - Промурлыкали ей в ухо, щекоча шею теплым дыханием и слегка царапая отросшей щетиной. Девушка повернулась в уютных объятиях и сомкнула руки на широкой спине.       - Все хорошо? - Рихард потерся носом о ее щеку и что-то промяукал, не очень вразумительное. Судя по его расслабленному состоянию, все прошло нормально. Джо успокоилась, тревога от ожидания неизвестного отпустила. Она глубоко вдохнула и поморщилась, в нос ударил запах парфюма.       - От тебя пахнет чужими духами, причем мужскими. - Рихард хрипло засмеялся и перевернулся на спину, увлекая девушку за собой.       - Это Тилля. - Только от упоминания имени, ее сердце скакнуло вверх и сделав два сильных удара о грудную клетку, забилось быстрее и чаще.       - Избавь меня от подробностей, есть вещи которые лучше не знать. - Она не видела лицо Рихарда, но точно знала, что он улыбается, лукаво прижмурив один глаз.       - Ты совершенно испорченная девчонка, он просто обнял меня в аэропорту, когда провожал на рейс.       - Ага, испорченная. Вспомни, где я работаю и с кем. - Он опять засмеялся, крепче прижимая Джо к себе, и она опять почувствовала его уверенность. Эта уверенность звучала в голосе и хриплом смехе, скользила в расслабленной позе и сильных объятиях. Все вернулось, он опять стал собой.       - Как все прошло?       - Лучше, чем я ожидал. Мы проговорили всю ночь. Было тяжело вытаскивать все это, но, наверное, необходимо. - Он замолчал, уставившись в потолок, рассеянно поглаживая ее по плечу.       - Рич?       - Все хорошо. Я много думал, очень. И мне жаль, что я дошел до этого только сейчас, мы дошли. Поговорить, подумать, а потом делать. Мне правда, жаль. И Тилль, он тоже жалеет, только есть вещи, которые нельзя вернуть и исправить, как бы не хотелось.       - Ты о чем? - Рихард помолчал, а потом улыбнулся, будто стряхнув с себя какое-то наваждение, или воспоминание.       - Да так, неважно. Знаешь, я очень скучал по Берлину и только сейчас понял, как люблю свою родину. Наверное, нужно было уехать, чтобы понять это, чтобы понять все остальное. О людях, которые тебе дороги, о пройденном пути. Я скучал по ним, очень, хоть и не всегда понимал это за пеленой ярости и упрямства. - Джо притихла, поражённая его откровением. Она как-то сразу и безапелляционно записала Линдеманна в главные злодеи - не понял, не выслушал, не помог... Совершенно забыв, что помочь можно только тому, кто хочет этого. Что иногда, человеку нужно достичь дна, чтобы оттолкнуться ногами и выплыть на поверхность. Ослепленная жалостью к Рихарду и собственной обидой, она совсем не подумала о том, а как было самому Тиллю. Был ли рядом с ним человек, готовый выслушать, понять и протянуть руку помощи? Стало стыдно до жгучего румянца на щеках.       - А Пауль? - Спросила очень осторожно, точно зная, что это главная болевая точка.       - Мы не виделись. Тилль решил, что стоит повременить. Нам всем есть о чем подумать. Хотя, я думаю, он просто боится, что мы поубиваем друг друга, и все усилия полетят к черту. Он хочет сам поговорить с Ландерсом, для начала. Я не хочу терять группу. Даже не так, они нужны мне, пусть и без группы, просто, как люди.       - А ты нужен им.       - Откуда ты знаешь? - Джо вздохнула, она знала совершенно точно, их связь и химия была заметна сразу и невооружённым глазом. Они взаимодействовали между собой, как будто были частями одного целого, несколько клеток одного мозга. Она видела эту связь на сцене и в простом повседневном общении. Но сказать об этом вслух, конечно-же, не могла.       - Если бы это было не так, Тилль не стал бы так упорно тебя добиваться. Не думаю, что дело в группе, эти вопросы можно было решить и с помощью адвокатов.       - Мне страшно даже думать об этом. - Джо тоже было страшно, она знала, как могут убивать непонимание, страх и внезапная потеря близкого человека. Причем, убивать в самом прямом смысле этого слова.       Гримерка музыканта - это особое, если не сказать сакральное, место. В ней совершенно особенная атмосфера и энергетика. Она хранит в себе томительные нотки ожидания, сладкий вкус побед и горечь поражений. Она пропитана воспоминаниями, подчас такими, о которых многие предпочли бы забыть. Хорошо, что стены не умеют говорить, иначе многие недостойные были бы подняты на вершину, а многие достойные с нее свергнуты.       Джо сидела на диване, допивая, неизвестно какую по счету, чашку кофе и пыталась унять тремор, что начался ещё с ночи и не прекращался весь день. Она плохо спала, долго крутилась в постели, потом не выдержала и вышла покурить на веранду, где ее нашел Рихард и чуть ли не силой утащил спать. Чувствуя привычное тепло, она немного успокоилась и вроде как даже уснула, но сон был беспокойным, и встала она совершенно разбитая.       Развернулось гримировальное кресло, и Джо просто зависла, забыв о своих страхах, бессонной ночи и предстоящем мероприятии. Гример была виртуозом своего дела, а Рихард уже мало походил на самого себя. Идеальная кожа лица, темные брови и черные, красиво очерченные, губы. На фоне густо подведенных угольно-графитовой подводкой век, белые линзы смотрелись устрашающе. Вместо привычного темного ирокеза, на голове элегантный бардак, волосы отливают темным серебром. Круспе был похож на демона-искусителя, за которым хотелось отправиться прямо в пекло. Голый мощный торс с четко проступающими мускулами и обтянутая черными, низко сидящими на бёдрах брюками, упругая задница, только усиливали это желание. Рихард был воплощением грехопадения в чистом виде.       Гример тихой тенью прошмыгнула в дверь, а Джо сняла с вешалки идеально отутюженную черную рубашку и протянула мужчине. Рихард застегнул на шее кожаный шипованный ошейник, внимательно рассматривая себя в зеркале.       - Ты похож на вурдалака. - Он тут же сгреб девушку в охапку и прикусил кожу на ее шее, оставляя смазанный след черной помады.       - Страшно?       - Страшно. - Он прекрасно понял, что речь не о его гриме. Джо была растеряна и напугана. Ее страх отчётливо был виден в темных глазах, нервных движениях и дрожащих руках. Рихард усадил ее на диван, укутывая в свои объятия, теплые и успокаивающие. Вдыхая аромат его кожи, с терпкими нотками парфюма, табачного дыма и особым запахом грима, Джо чувствовала, как отступает тревога и паника, уступая место волнительному ожиданию.       Они долго шли к этому дню, путь был сложным и ухабистым, но теперь они в конечной точке, которая может стать новым стартом, или не стать. Почти год Рихарда несло на эмоциональных качелях. Он категорически отказывался от помощи профессионалов, сходя с ума сам и сводя с ума Джо. Проект остановился на двух, записанных ранее треках, дальше дело не шло. Гитара стояла в углу, припадая пылью, а ее владелец валялся на диване, рассматривая потолок, или пропадал неделями, непонятно где и с кем.       Джо устала и вымоталась. Она разрывалась между клубом и работой на лейбл, которую никто не отменял. Постоянные головные боли не давали спать, а беспокойство за Рихарда и собственная беспомощность разъедали изнутри. У нее ничего не получалось. Понимая, что отказ от наркотиков, гигантский шаг, она по неизвестной причине продолжала винить себя в том, что Круспе никак не может найти точку опоры. Он продолжал погибать, утягивая ее за собой.       В тот вечер он пришел поздно. Они сидели на террасе и молчали каждый о своем. С океана дул прохладный ветер, остужая горячие головы и не давая наговорить лишнего в эмоциональном порыве. Слова крутились на языке, но девушка понимала, что будучи озвученными, они могут стать отправной точкой в ад, разрушив то хлипкое равновесие, за которое она хваталась, как утопающий за спасительную соломинку. Поежившись от очередного порыва ветра, что пригнал с собой колючие, холодные брызги, она встала, чтобы принести плед. Голову резко прострелило острой болью и стало темно.       Она не видела, как Рихард подхватил ее на полпути к полу и занёс в дом, не слышала, как он вызывал скорую и не помнит медиков и дорогу в больницу. Очнулась уже в клинике, где ее огорошили новостью о болезни, четко давая понять, что она может умереть в любую минуту.       Оставаться в больнице она не захотела ни под каким предлогом, и Рихард привез ее домой. Уложил на диване, а сам сел рядом на пол, совсем как она, когда вытаскивала его из агонии наркотической ломки. Два сломанных человека, две вывернутые наизнанку души, что отчаянно пытаются что-то построить на обломках того, что раньше было счастьем.       - Хреновые мы с тобой строители.       - В каком смысле? - Джо приподнялась и потянула Круспе к себе на диван.       - Ну мы что-то пытаемся сделать, вроде одну стену поставили, а другая рухнула. И так по кругу. - Он привлек девушку к себе, чувствуя, как внутри собирается горячий комок. Она так отчаянно боролась за него, что чуть не погибла сама, а он, в привычной для себя манере, принимал это как должное, не замечая ничего вокруг.       - Все получится. Я обещаю тебе, что больше ни одна стена не упадет.       Рихард сдержал обещание. Он почти поселился в студии, доводя до белого каления музыкантов, продюсеров и звукорежиссёров. Требуя от других, никогда не делал скидки для себя. Болезнь Джо будто щелчком сбила с него оцепенение. Он работал в студии, работал дома, помогал ей с клубом и нашел доктора Брауна, лучшего специалиста в своей области, которого тоже доводил до белого каления своими требованиями.       Джо воспряла духом. Она обрела то, чего ей не хватало всю жизнь - сильное плечо, на которое можно опереться. Человека, рядом с которым можно позволить себе быть слабой. Объятия, которые давали силы и такое вдохновение, что она готова была перевернуть горы. Каждый занял правильную позицию, и из груды обломков начала четко вырисовываться новая форма жизни.       Альбом был почти готов и теперь был ее выход. В голове крутились сотни мыслей и идей, но ни одна из них не казалась стоящей. Рихард - это Раммштайн, от этой аналогии избавиться просто невозможно. Выход был один - скрыть личность солиста новой группы. Джо вспомнила свой сон-видение в ту ночь, когда привезла Круспе к себе, и части пазла вдруг выстроились в ее голове в четкую картинку.       Майкл сказал, что она сумасшедшая. Продюссер молча покрутил пальцем у виска и посмотрел на Рихарда. А Рихард посмотрел ей в глаза и улыбнулся, как умел только он, будто давая понять, что он верит ей и верит в нее.       - Я думаю, это отличная идея. Я музыкант, мой продукт - музыка, вот потребитель и получит этот продукт в чистом виде.       С этой минуты началась их шпионская сага. Были подписаны кипы документов о неразглашении, засекречено все, что только можно засекретить, а в медиапространство запущен первый сингл. Песня пришлась по душе, ротация была успешной и следом за первым, они вывалили второй трек. Музыкальное сообщество зашевелилось, подогреваемое тайной, которую лейбл напустил на новую группу. Телефоны обрывали телевизионщики, жаждущие заполучить эксклюзив, но ответ был один - "Эмигрейт" не даёт интервью, а лейбл не распространяет информацию об участниках группы.       Музыкальные сайты гудели, как развороченный улей. Строились догадки и теории заговоров. Сайт группы атаковали днём и ночью. Первый клип и сам альбом вышли с разницей в один день. Но ни одно, ни другое не внесли ни грамма ясности. На обложке пластинки был только логотип группы. А в видеоролике фигурировал мужчина в черном балахоне, с капюшоном на голове и лицом полностью скрытым за шипованной маской.       Расчет Джо оказался верным, если существует тайна, ее непременно хочется разгадать. Пресыщенная американская публика хотела чего-то нового и она это получила. Тайна тайной, а продукт был качественным, создавая новый проект, Рихард не понизил планку, поставленную в Раммштайн. Релиз был продан за несколько недель. Альбом хвалили и ругали. Выдвигались версии, что никакой группы вообще не существует, а музыка сгенерирована компьютерной программой. Существовала даже идея, что солист группы не человек, а киборг. Версии об уродстве, шрамах на лице и прочем, на фоне всего остального, были просто мелочью.       Было принято решение показать публике музыкантов живьем. Группа дала несколько концертов в клубах, вполне уверенно собирая залы, пусть и несоизмеримые со стадионными масштабами Раммштайн, но очень успешные для начинающего коллектива. Стоя за кулисами, Джо с трепетом наблюдала за толпой, понимая, что эта машина заработала. И если поначалу публика ломилась, чтобы рассекретить неуловимого солиста, то спустя пару месяцев у группы появилась обширная фан-база. Кто-то отсеялся, поняв, что тайну им не откроют, но в сообществе поклонников с каждым днём прибывало. Альбом держался в американском чарте, они выпустили ещё один клип и засели за написание второй пластинки.       Рихард получил то, что хотел, его признали как самостоятельного музыканта, не зная о нем, как о человеке, вообще ничего. Второй альбом стал ещё успешнее первого, и Джо предложила сбросить маски. Это была опасная затея. Майкл опять назвал ее сумасшедшей, продюсеры просто махнули рукой, понимая, что спорить с этими двумя бесполезно, и лейбл анонсировал концерт. Джо запретила упоминать в рекламной кампании, что личность солиста будет раскрыта. Ей нужен был результат в чистом виде и она его получила. Три тысячи билетов было раскуплено за неделю.       И вот момент истины настал. Они щедро разбросали камни, пришло время их собирать. Почти три года тишины подошли к концу, сегодня завеса тайны будет сорвана и какой будет реакция публики, невозможно даже предположить. Рихард собран и спокоен, его не пугает сегодняшний перформанс. Он доказал себе чего стоит, а на других ему плевать, он давно всем все доказал.       - Тебе совсем не страшно?       - Перед выходом на сцену всегда страшно, но как только начинает звучать музыка, страх трансформируется в эйфорию. А все остальное... просто забей и наслаждайся. Ты уже победила, и все это знают. Те, кто верил и кто сомневался, все давно все поняли - это твоя победа и этот вечер, он будет фантастическим. - Страх развеялся, как будто и не было. Она улыбнулась и крепко сжала мужскую ладонь.       - Это твоя победа, Рич, без тебя ничего бы не было. Нам всё-таки удалось построить что-то толковое. - Рихард осторожно коснулся своими губами ее губ, благодаря небеса, что в порыве злости не выбросил тогда в ресторане ее визитку. Что погибая от адской боли, он набрал ее номер, движимый желанием просто услышать чей-то голос. Что наступив на горло своей гордости и упрямству, он продиктовал ей адрес и принял руку помощи. Все могло пойти по-другому, не будь с ним Джо. Она верила в него так, как не верил даже он сам. Он не понимал почему и старался об этом не думать. Они были очень близки, но девушка всегда оставалась чуть в стороне, предпочитая не говорить о себе и не вспоминать свое прошлое. На таких противоречиях строились их отношения, которые не помещались ни в одну классификацию. Меньше чем любовники, больше чем друзья... Люди, объединенные чем-то, что не имело объяснений и названия.       - Я схожу к ребятам, скоро начинаем. - В дверь постучали и в проёме появилось улыбающееся лицо Майкла.       - Я к вам еле прорвался, мне кажется, президента так не охраняют. - Рихард поздоровался и вышел. Майкл плюхнулся на диван и посмотрел на Джо.       - Мандражируешь?       - Уже почти нет. Ну разве что совсем немного. Всё-таки это мой первый большой проект.       - И он успешный, более чем успешный. Все делали ставки на личность Круспе, но ты всё сделала по-своему и так, как он хотел. Вы всех уделали, но все в выигрыше. Я горжусь тобой, Джоанна. И рад, что мне удалось вытащить тебя из твоего клуба. Так что не трясись, даже если реакция сегодня будет не такой, как вы ожидаете, он как-то это переживет. Всё-таки из вас двоих, он мужчина. - Джо подняла глаза и недоуменно уставилась на шефа.       - Ты о чем вообще? - Майкл провел пальцем по ее шее, стирая черный след, оставленный Рихардом.       - У тебя шея в черной помаде и губы тоже.       - Майкл?       - Только не надо на меня так смотреть. Весь офис обсуждает ваш роман, точнее уже давно обсудил и успокоился, найдя более свежие темы.       - У нас нет никакого романа. - Из темных глаз уже натуральным образом сыпались искры. Забыв о недавних страхах, девушка подошла к зеркалу, дернула из упаковки косметическую салфетку и стёрла с кожи следы от помады.       - Джо, вы постоянно вместе, он практически живёт у тебя...       - Ещё слово и я брошу в тебя чем нибудь тяжелым. Нет никакого романа.       - У кого нет романа? - В гримерку ввалился Рихард и услышал конец разговора. Джо закатила глаза и выдохнула.       - У нас с тобой нет романа, который обсуждал весь офис, как оказалось. - По неизвестной причине Рихарда эта новость ужасно развеселила.       - Кстати, а почему у нас с тобой нет романа? - Тут уже не выдержал Майкл и согнулся пополам от смеха. Абсурдность ситуации просто зашкаливала. Понимая это, Джо посмотрела на веселящихся мужчин и закурила.       - Наверное, потому что ты неисправимый бабник, что лезет под каждую юбку.       - А ты не носишь юбки, что составляет для меня определенные сложности.       - Да ну вас, вы тут разбирайтесь, а я пойду. Удачи. - Крепкое рукопожатие и за Майклом закрылась дверь. Рихард подошёл к Джо, увлекая ее в объятия.       - Тебя это на самом деле беспокоит? - Она пожала плечами, сама не понимая, почему так разошлась из за обычной сплетни.       - Наверное нет. Все готовы?       - Все готовы, всё готово, проверено и перепроверено. - Он застегнул рубашку, оставив несколько верхних пуговиц расстегнутыми и надел сверху длинный черный плащ с множеством пряжек и заклёпок. - Где маска?       Девушка вытащила из пакета коробку и протянула ему. Масок было несколько, но эту Рихард ещё не видел. Джо прошерстила уйму сайтов и магазинов, прежде чем нашла то, что нужно. Маску делали в мастерской на Бродвее по ее эскизу. Мастер, настоящий кудесник своего дела, был родом из Венеции и брал заказы за пол года. Джо смогла его уломать, заплатила двойную цену и получила то, что хотела. Рихард рассматривал черную коробку с клеймом династии итальянских мастеров на застывшем сургуче.       - Что это?       - Твоя маска на сегодняшний вечер. Мне хотелось, чтобы она была особенной. - Она сама сняла крышку с коробки. На темном бархате лежало настоящее произведение искусства. Костяной каркасс был туго обтянут черным шелком, создающим иллюзию твердого материала. Тонкий, чуть островатый на конце нос, изящные прорези глаз, четко очерченные губы и идеальная линия рта, высокий лоб и выразительные скулы. Создавалось впечатление, что это слепок лица падшего ангела. Без единого видимого стежка, или склейки, маска была будто вылитая. По всему контуру лица, вместо привычных металлических шипов, россыпь черных мерцающих камней.       Она сама застегнула тонкие ремешки и подняла ворот рубашки. Образ стал полноценным и жутким до дрожи. Высокий и широкоплечий мужчина с волосами цвета темного серебра, в тяжелых ботинках и черном плаще из плотной ткани, из рукавов видны тонкие кисти рук с черным маникюром, на мощной шее кожаный ошейник с шипами. Элегантная маска полностью скрыла лицо, и только блестящие глаза с белыми, будто залитыми расплавленным серебром зрачками, контрастировали с черным шелком и выдавали в этом посланнике из преисподней Рихарда. В дверь постучали.       - Пора. - Ее объятия были короткими, но по-мужски крепкими и сильными.       - Ты знаешь, что бы не произошло, я всегда с тобой и за тебя.       В коридоре Рихарда и остальных музыкантов окружила охрана. Сквозь плотное кольцо трудно было что-то рассмотреть. Последний поворот и закулисье. Сцену от зрительного зала отделяет чёрное полотно. Джо слышит гул толпы и страх опять начинает пробираться под кожу. Как в замедленной съемке она видит техников, устанавливающих на музыкантов мониторы звука. В зале гаснет свет, и раздаётся лязг железа. Сердце гулко отсчитывает удары, пульс сливается с отсчетом ударника. Вспышка света. Гул превращается в восторженный рев, звучат первые аккорды и Джо открывает глаза.       Вся группа в масках. Сцена завешена черными полотнами с логотипом группы. В центре просторная железная клетка, внутри которой Рихард. На его запястьях и лодыжках металлические оковы, от которых тянутся цепи к прутьям клетки и заканчиваются массивными замками. Ему не мешает тяжесть металла, его не остановит ничего - это его триумф. Он играет на оголенном нерве, кажется, ещё мгновение и он преодолеет земное притяжение и поднимется над полом. Его голос летит над человеческим потоком, то смешиваясь с множеством других голосов, то вырываясь из общего хора, чтобы опять доминировать.       Джо потеряла счёт времени. В крови бурлил адреналин, вытесняя все эмоции, заглушая страх и неуверенность. Она переводила взгляд со сцены в зал, все ещё не до конца поверив в происходящее. Они сделали это вместе, сегодня и ее триумф. Перед глазами, как в калейдоскопе проносились картинки из прошлого. Серые облупленные стены интерната, холодная спальня и пропахшая запахом мерзкой, вечно холодной, еды столовая... Ее первая квартира, убогая, но казавшаяся тогда раем... Андрей... Аэропорт Берлина... Металлический голос в трубке, разрушивший последние надежды... Серая набережная и страшная черная вода... Свет фар и удар машины... Тилль...       Сердце предательски сжалось, а особенный, ни с чем не схожий запах сцены, вдруг вытеснил тонкий, остро-пряный аромат яблок. Яркие софиты внезапно поплыли, а световые лучи заиграли радужными сполохами. Джо зло смахнула с глаз слезы. К черту всё. Она смогла. Пройдя через смерть и все круги ада, родившись новым человеком, она теперь там, где она есть. И пусть он никогда об этом не узнает. Пусть ее успех кажется ничтожно маленьким, по сравнению с его успехом, почти легендарным. Это было глупо, не серьезно и очень по-детски, но больше всего на свете Джо хотелось, чтобы Тилль знал, в кого превратился серый, невзрачный, боящийся всего и всех воробушек. Все похвалы и разговоры о ее победе, все свои успехи и достижения она готова была обменять на один одобрительный взгляд светлых глаз, что напоминали заледенения на каменных скалах.       Из оцепенения ее вывели звуки гитарного соло. Зал замер, наблюдая, как один за другим музыканты снимают маски, впервые показывая свои лица. Рев толпы нарастал, заглушая звуки гитары. Последний аккорд и наступила тишина. Джо слышала, как бьется ее сердце. Рихард дернул ногой, разрывая цепь, точно рассчитав силу, и зная где находится наполовину разогнутое звено. Зал загудел, начиная понимать, что будет дальше. Тихая барабанная дробь, одна за другой рвутся остальные цепи. Металлический лязг больно бьёт по ушам, зрители начинают аплодировать и стучать ногами в такт ударным. Три тысячи человек. Пол под ногами вибрирует от ударных волн, а в такт ему вибрирует сердце. Точный удар ногой и дверь клетки вылетает из петель и с грохотом падает на пол.       Рихард подходит к краю сцены и склоняет голову в поклоне, прижав правую руку к сердцу. Рев и аплодисменты не смолкают ни на секунду. Джо боится даже дышать, а Круспе медлит, затягивая финал. Вот он поднимает голову, обводя взглядом зал. Его руки легко поднимаются, несмотря на тяжёлые оковы, сжимающие запястья, пальцы безошибочно нащупывают застёжки и ловко справляются с тонкими ремешками. Он придерживает маску рукой, ещё раз смотрит в зал и убирает ладонь от лица...       Тишина обрушилась моментально и одновременно со всех сторон. Джо казалось, что смолк даже низких гул осветительной техники. Наверное, такая же тишина, совершенная в своей абсолютности, предшествовала большому взрыву и рождению новой галактики. Сердце больно ударилось о ребра, казалось, все тело превратилось в один сплошной пульс. Она видела, как Рихард обернулся в сторону кулис, он не видел ее, но точно знал, что она там... и в этот момент будто включился звук, разрывая полотно тишины. Большой взрыв произошел и галактика родилась. Фан-зона просто бесновалась в припадке истеричной эйфории, сдерживаемая оцеплением охраны. Зал гудел, переговариваясь между собой, мгновенно превратившись из чужих людей в однодумцев. Избранных, открывших тайну.       Рихард молча отходит от края сцены к своим музыкантам. Обняв друг друга за плечи, они уже вместе подходят ближе к зрителям и один за другим бросают в зал свои маски. Круспе отправляет в подарок публике свой медиатор. Музыканты склоняются в поклоне и уходят со сцены под оглушающий рев аплодисментов и непрерывное скандирование имени Рихарда и названия его новой группы.       К Джо прорывается Майкл с представителями лейбла. Она успевает только махнуть Рихарду рукой и перекрикивая рев зрительного зала, крикнуть, что подойдёт позже. Охрана уводит музыкантов. Кто-то со стороны зовет Круспе, но голос теряется в шуме и калейдоскопе лиц.       Джо тут же оказалась в крепких объятиях Майкла, которого распирали эмоции. Ни один представитель лейбла, до концерта, не видел декораций и не знал программы. Она настояла, а Рихард поддержал, уравнивая больших музыкальных боссов с обычной публикой.       - Вы абсолютно ненормальная парочка, но это работает, черт возьми. Джо, это можно и нужно выводить на другой уровень. - Отбившись от цепких рук Майкла, она устало улыбнулась людям, которых ещё совсем недавно считала почти богами. Сейчас они смотрели на нее, если не как на равную себе, то как на человека, очень близкого к этому статусу.       - Майк, притормози. Сейчас сохраняем полное молчание. Дня через три можете собирать пресс-конференцию, а пока вам придется держать оборону.       - Хорошо. Это твоя история, ты знаешь, что делаешь. С первым успехом, он далеко не последний. - Обнявшись на прощание, они договорились созвониться с утра и разошлись в разные стороны.       Джо выглянула в зал, где зрители ещё обсуждали увиденное, не в силах так быстро распрощаться с эмоциями, что били через край. Придется им ещё потерпеть. Она хотела подогреть интригу, создав информационный вакуум, после того, как они открыли свою главную тайну. Бедный Майкл.       Попетляв по лабиринтам коридоров, то и дело натыкаясь на каких-то людей, девушка наконец-то вышла к гримеркам. Ей казалось, что прошла целая вечность, а впереди ещё одна, и этот вечер не закончится никогда. Уже у двери она столкнулась с Рихардом, который вышел из гримерки своих музыкантов. Он подошёл совсем близко, не обращая никакого внимания ни на охрану, ни на вездесущих техников, и упёрся своим лбом в ее лоб. Его волосы растрепались, по лицу ручьем стекал пот, черная помада и подводка слегка смазались. Он избавился от белых линз, голубые глаза казались ярко-синими в холодном освещении и блестели восторгом.       Они ничего не говорили. Не было необходимости что-то озвучивать, или обсуждать, все было понятно и без слов. Последняя стена встала на свое место. Больше не было уродливых обломков, сваленных в одну кучу болезненных воспоминаний, страхов и боли. Они взяли эту высоту, рискуя всем и победили.       - Идём, у меня для тебя сюрприз. - Рихард открыл дверь, пропуская Джо. Она сделала несколько шагов спиной вперёд, смеясь и пытаясь выспросить, что он ещё придумал. Переступив порог гримерки, обернулась и застыла, чувствуя, как недавно выстроенные стены, казавшиеся крепким и нерушимым оплотом, пришли в движение, рискуя обвалиться и опять похоронить ее под обломками. В гримерке Рихарда, на черном кожаном диване, закинув ногу на ногу, сидел Тилль Линдеманн...