Яблочный аромат прошлого...

       Дом погрузился во тьму, освещаемый только вспышками молний и россыпью искр, что яркими снопами разлетались во все стороны. Внезапно стало тихо, только странный треск и свист, похожие на шипение гремучей змеи, продолжали доносится с улицы.       - Что за черт? - Джо забилась в угол дивана, боясь даже пошевелиться.       - Похоже, сломанными ветками пообрывало провода. Из дома теперь не выйдешь, непонятно где они валяются. Света нет, связи тоже, что не удивительно. - Тилль бросил, ставший бесполезным, телефон на столик и поднялся с дивана. Увидев это, Джо встрепенулась. Сама мысль о том, чтобы остаться одной в темной комнате приводила в ужас. За окном продолжали свое световое шоу вспышки молний, дождь усилился в разы, превратившись в настоящий ливень, а треск оборванных проводов заставлял вздрагивать.       - Ты куда?       - Поищу альтернативный источник света. Кажется, на кухне были свечи. Или ты предпочитаешь сидеть в полной темноте? - Она предпочитала свет и безопасность, желательно у себя дома, но выбор был невелик. - Я сейчас вернусь.       Он вернулся почти сразу. Щёлкнула зажигалка, и комната осветилась мягким, чуть подрагивающим светом. Свечей было немного, Тилль зажёг две, отставив ещё несколько в сторону. Джо молча наблюдала, как он ставит на низкий стеклянный столик пепельницу, бутылку вина и два бокала.       - Горячий ужин предложить не могу по понятным причинам, так что извини. - Он протянул ей наполненный бокал, в тонком стекле отражалось пламя свечей, высвечивая темную жидкость полупрозрачными рубиновыми искорками.       - То, что нужно. Вряд ли я сейчас могла бы есть. - Его взгляд был долгим и внимательным, от него хотелось скрыться, но Джо не отводила глаза. Страх немного отступил, и наружу вылезло врождённое упрямство.       - Сильно испугалась?       - Я не знаю, как измерить - сильно, или не сильно. Испугалась. - Она подняла глаза, ожидая очередного подвоха и порции саркастического юмора от Линдеманна, но он невозмутимо разорвал упаковку печенья и приземлился рядом с ней на диван, протягивая ей пакет. Джо покачала головой, невольно улыбнувшись, наблюдая, как Тилль весело хрустит печеньем. Он заметил ее улыбку, не похожую на привычную для него, так она улыбалась только Рихарду.       - Что?       - Твоя любовь к сладкому никак не вяжется с тобой, вот вообще. - Улыбка превратилась в мягкий смех, такой теплый и уютный, что Линдеманн внимательно посмотрел на девушку, будто сомневаясь, кого видит перед собой.       - Почему это? - Последний вопрос развеселил ее окончательно. Как по щелчку пальцев вдруг пропало напряжение и постоянное желание переиграть друг друга в сарказме и остроумии, а вместе с ним ушло стремление оставить последнее слово за собой.       - Тилль, ты себя в зеркало видел? Ты же ходячий концентрат брутальности и неразбавленного тестостерона. И вдруг такая любовь к сладостям, это забавно. - Он тоже улыбнулся, достал из своего пакета печенюшку и поднес к ее губам.       - Ешь сладкое, будешь добрее, а то колючая, как дикобраз. Как тебя Рихард только терпит? - Джо пожала плечами, запивая сладость терпким вином.       - Можно было бы спросить у него, но... - Она поставила свой бокал на столик и кивнула на телефон.       - Не волнуйся, он выбирался из куда серьезнее передряг, чем небольшая непогода.       - Чем большая буря.       - Даже чем большая буря. В городе безопаснее, с ним все будет хорошо. Завтра он вернётся и продолжит вынимать всем мозг.       - Ты сейчас меня стараешься убедить, или себя? - Комнату ослепило яркой вспышкой, на фоне которой тусклый свет свечей совсем потерялся. От раската грома завибрировало оконное стекло. Что-то упало совсем рядом с домой и с грохотом покатилось по земле, подхваченное очередным порывом ветра.       - Не бойся, все хорошо. - Тилль подвинулся ближе и положил руку на спинку дивана, словно заключая девушку в объятия, не прикасаясь к ней.       - А почему Олли не спускается?       - Скорее всего, напялил наушники и спит. Он любит покой и уединение, так что пользуется моментом. - Он видел, что Джо напугана. Она очень старалась держать себя в руках, но страх все равно пробирался наружу. Она боялась за Рихарда, волновалась за Оливера и всех остальных. И это все никак не совпадало с образом ледяной леди, который Тилль наблюдал с первого дня их знакомства. Сейчас она походила на маленькую девочку, потерявшуюся в толпе. Эта толпа пугала ее и нагоняла волну паники, и девочка совсем не знала, что с этим всем делать.       А на улице продолжала бушевать буря. После небольшого, относительного затишья, стихия будто решила взять реванш, обрушившись на побережье с новой силой. Грохот почти не смолкал, и уже трудно было определить - грохочет гром, сломанные деревья, или разрушения начали принимать более серьезные масштабы. Где-то вдалеке послышался вой сирены, врезаясь в сознание тревожностью и ожиданием катастрофы. Сирена приближалась, в окнах блеснули синие маячки машины спасателей и отчаянный вой начал быстро отдаляться, вскоре стихнув совсем.       - Выдыхай. - Ее состояние пугало Линдеманна. Казалось, девушка почти не дышит, ещё секунда и грохнется в обморок. - Просто дыши, все хорошо. Если сюда можно проехать, все в порядке.       Она очень хотела ему верить и боялась даже представить, что было бы, если бы она поехала сразу домой. От этой мысли стало совсем нехорошо, и по коже побежала морозная волна, вызывая нервную дрожь. В ту же секунду на ее плечо легла тяжёлая и теплая рука.       - Перестань представлять себе разные ужасы.       - Я не представляю. Просто подумала, что могла поехать прямо домой... - Договорить сил не хватило. Тилль представил, что она действительно могла оказаться в доме, где стекла больше чем кирпича, стоящем почти у самой воды. И ему тоже стало страшно, так внезапно и безотчетливо, что он сам не заметил, как Джо оказалась прижата к нему всем телом. Он гладил ее по спине, будто хотел убедиться, что это она, и что она действительно здесь с ним.       - Мы нашли бы способ добраться до тебя. Поверь, если бы было нужно, Рихард нашел бы вертолет и перелетел перекрытый мост. У нас есть машина, крепкая и надёжная, я бы попытался прорваться. Никто не бросил бы тебя там, даже если бы ты забаррикадировалась в своем доме и кричала, что помощь тебе не нужна. - Тилль почувствовал, как Джо выдохнула и зашевелилась в его объятиях, пытаясь выбраться. Сердце почему-то замерло, а горло сдавило болезненным спазмом. Он разжал руки, давая ей возможность отстраниться, но она завозилась, устраиваясь поудобнее у него под боком и обняла, положив руку ему на живот.       - Завтра я об этом пожалею.       - Возможно, а может и нет. Утром, происходящее ночью, кажется совершенно другим. Проходит ночь, и свет искажает моменты настоящего откровения. Что-то может казаться глупостью, что-то сном... Ночью люди становятся искренними, сбрасывая маски. Хотя часто жалеют об этом потом, боясь своей слабости. Но такие моменты стоят всех будущих сожалений и душевных терзаний. - Он говорил очень тихо и спокойно, как человек, полностью уверенный в своей правоте. Как человек, что точно знает, насколько дорога минута откровения.       Джо слушала его голос, что звучал в унисон с сердцем, которое билось прямо под ее щекой. Она чувствовала его тепло и большую ладонь, что перебирала ее пальцы, будто играя в какую-то затейливую головоломку. Она ощущала сильную руку, которая легко гладила ее по спине, успокаивая и сильнее прижимая к крепкому телу. Она хотела, чтобы солнце не всходило никогда. Пусть остановится время, оставив их в этом моменте. Пусть за окном бушует стихия, бегут года, сменяются века и эпохи. Она хочет остаться здесь и сейчас, с ним, навсегда.       Все проходит: утихают бури и ненастья, ливень сменяется солнцем, а черные тучи пронзительно синим небом, высокие волны сменит штиль, а непроглядную темень прогонят яркие солнечные лучи. Все проходит. Призраки прошлого рассеиваются, если от него не бежать, а оглянуться назад и просто принять. Это было, случившегося уже не изменить, но глупо прожить всю жизнь, застыв в одной точке.       Джо закрыла глаза, чувствуя, как внутри нее происходит какая-то перестановка. Под шум дождя, под оглушительные раскаты грома и завывания ветра разрушались стены, что казались оплотом и надёжной опорой, а оказались преградой, что мешала двигаться вперед. Она сжала ладонь Тилля, переплетая свои пальцы с его.       - Спасибо... - Он ничего не ответил. Его рука скользнула по ее лицу, почти невесомо прикасаясь к коже. Пальцы прошлись по щеке, очертили линию губ и опустились на шею. Прикосновения были абсолютно невинными и почти целомудренными, но именно в этой целомудренности было столько интимного и откровенного, что перехватывало дух.       Джо закрыла глаза, отдаваясь во власть ощущениям. Его прикосновения были очень осторожными, они будто убеждали, что все прекратится по первому ее слову, сразу же и без объяснений. Только она не хотела, чтобы это прекращалось. Она чувствовала его каждой клеткой своего тела, которое растворялось в этих ощущениях и требовало большего, упрямо и настойчиво.       Вторая ладонь скользнула под ее свитер, нежно, но настойчиво оглаживая кожу спины, очерчивая выступающие контуры позвоночника. Осторожно, будто боясь спугнуть и не позволяя себе лишнего. Ее кожа была абсолютно гладкой и прохладной, заметно контрастируя с теплом его ладони.       - Замёрзла? - Тихий, глубокий голос с чуть заметной хрипотцой, выбил остатки воздуха из ее лёгких, делая дыхание тяжелее и учащая его. Джо открыла глаза и увидела Тилля прямо перед собой. По его лицу скользили причудливые тени, а в глазах отражалось дрожащее пламя свечей. Огонь, который он так любил и искусно умел зажигать.       Соблазн был чересчур велик. Слишком часто ей снилось это лицо и светлые глаза, с пляшущими огоньками. Она осторожно дотронулась до его щеки, прижимая ладонь к чуть шершавой от отросшей щетины коже. Лёгкое покалывание пальцев мгновенно передало импульс в мозг и распространилось по всему телу, которое вовсю жило своей жизнью, руководствуясь инстинктами и страстью, а не голосом разума.       Разум молчал, видимо, отложив все важные решения на утро, когда свет исказит происходящее сейчас. А сейчас ее действиями руководили желания - прикасаться, чувствовать... компенсировать все то, что она недополучила когда-то. Тонкие пальцы очертили четкую линию брови, осторожно прикасаясь к круглым накруткам пирсинга.       - Больно было? - В полумраке комнаты хищно сверкнули светлые глаза. Джо знала и помнила этот взгляд. Как помнила разговор, что предшествовал их первой близости. У нее не поднялась рука выбросить его книгу, и она до сих пор хранилась в коробке в дальнем углу ее шкафа, вместе с черной шкатулкой и другими безделушками, подаренными Линдеманном.       - Боль - это очень относительное понятие. Без нее невозможно искусство, которое потом станет причиной ее облегчения. Физическая боль часто приглушает другую, более сильную, становясь своеобразным нейтрализатором. - Джо точно знала, что он недоговаривает, то ли не считая ее достаточно близким человеком для такого откровения, то ли просто боясь напугать. Он любил боль, но вот что стало отправной точкой такой любви, вряд ли суждено кому-то узнать. Боль можно трансформировать в удовольствие, но наивысшая точка наслаждения наступает тогда, когда под силой физических ощущений отступает то, что болит глубоко внутри.       Она опять попалась на эту удочку. Даже самое отчаянное сопротивление не имело никакого значения. Тонкий, острозаточенный крючок прошел сквозь кожу много лет назад и остался в ней навсегда. Все это время Джо не замечала почти невидимую леску, привязанную к этому крючку. Леска была достаточно длинной и создавала иллюзию свободы, но опытный охотник медленно накручивал ее на катушку, а сейчас дёрнул со всей силы, и добыча оказалась в ловушке.       Расстояния между ними почти не осталось. Два дыхания, что слились в одно. Два сердцебиения, что звучат в унисон. Два тела, что стремятся друг к другу в порыве слиться воедино. Две пары рук, что прикасаются, изучают, ласкают, оттягивая момент неизбежности и продлевая мучительное и сладостное ожидание.       Теплые, чуть шершавые губы, что прикасаются к нежной коже шеи, ловя трепыхание пульса, будто пытаясь выпить чужое сердцебиение. Густой воздух, пропитанный запахом озона, которого становится все меньше. Дышать все труднее, невозможно сделать глубокий вдох и дыхание срывается на быстрые, короткие всхлипы.       Мощный поток огня, вопреки всем законам физики, вспыхнул внутри льда. Он уничтожал все преграды, испепелял рамки и условности, не признавая никаких ограничений. Объятия становились крепче, прикосновения откровеннее, а дыхание тяжелее и быстрее. Поток мыслей уносил куда-то за пределы этого измерения, где не существовало ничего и никого, кроме них.       Резкая боль обрушилась внезапно, вместе с оглушительным треском и звоном разбитого стекла. Стихия стала ближе, ворвавшись в комнату через раскуроченное окно. Джо ничего не поняла, обнаружив себя на полу, прижатой тяжелым телом к прохладному дереву. Вокруг непроглядная темень, исчез даже рассеянный, подрагивающий свет свечей. Тилль приподнялся, не отпуская ее от себя и нашел в кармане зажигалку.       - Не вставай. - Страх нахлынул мощной волной, уничтожая волшебство мгновения и рассеивая остатки страсти, что больше походила на наваждение. - Ты целая?       - Не знаю. Что это вообще было?       - Разбитое окно, которое чуть нас не пришибло. У тебя ничего не болит? - Он зажёг все свечи, которые у них были и Джо увидела тонкую струйку крови, стекающую от его виска к щеке.       - Тилль, у тебя кровь. - Он провел ладонью по лицу и поднес ее к свету, будто не веря, что действительно поранился.       - Ерунда, просто царапина. Спускайся в студию, здесь не безопасно.       - А ты?       - А я пойду разбужу нашу спящую красавицу, надеюсь там все в порядке. И не спорь со мной, ты наверх не пойдешь. - Он сунул ей в руки свечку и провел ладонью по лицу. - Иди, мы сейчас придем.       Внизу было абсолютно темно, намного прохладнее и очень тихо. Мастера постарались на славу, звукоизоляция не пропускала ни единого звука. Джо поставила свою свечку на низкий столик и села на край кожаного дивана, обхватив себя руками за плечи. На столике валялась пачка сигарет и красный медиатор со скромной надписью RZK. Стало отчаянно страшно, горло перехватило спазмом и из глаз хлынули слезы. Неизвестно, что сейчас с Рихардом и остальными парнями, не ясно в порядке ли Олли, они с Тиллем вполне могли погибнуть, если бы он не сбросил ее на пол и не прикрыл собой от осколков разбитого стекла.       В голове возникали картины, одна страшнее другой. Джо казалось, что время остановилось, а она сама навсегда застряла в подвале, переоборудованном в музыкальную студию. Она то и дело останавливала себя от порыва бежать наверх и до звона в ушах прислушивалась к тишине. Она была почти на грани срыва, абсолютно уверена в том, что случилось что-то ужасное и непоправимое, когда совсем рядом послышались голоса и вдруг стало намного светлее. В студию ввалились Тилль и заспанный Оливер, который, судя по всему, не очень понимал, что происходит.       Свечей на столике стало больше, а свет вспыхнул ярче, разгоняя по углам страшные тени и тяжёлые мысли. Олли устроился в кресле, которое никак не подходило под его рост, но его это ни капли не смущало.       - У нас в гостиной дерево, представляешь? - Судя по тону, этот факт его больше восторгал, чем пугал. Джо посмотрела на Тилля, а он только махнул рукой в сторону басиста.       - Дерево?       - Ну не то, чтобы прямо целое дерево, большая ветка. Скорее всего повредило и крышу, но больше всего досталось гостиной.       - И мой домик, наверное, тоже сломан. - Оливер тяжело вздохнул, надел наушники и погрузился в свои миры, скрутившись в кресле просто в невероятную позу.       - Он завтра ходить не сможет. - От смеха Тилля задрожало пламя свечей, отбрасывая на стены странные тени, что были похожи на духов, танцующих ритуальный танец.       - Ему не привыкать. Придется ночевать здесь, прохладно, но зато окон нет. - Линдеманн плюхнулся на диван, увлекая за собой Джо, у которой голова уже мало соображала от всего произошедшего. - Ты в порядке?       - Вроде да. Ты сам целый?       - Целый. Что мне будет? - Она подняла глаза и посмотрела на него. Спокойный и невозмутимый, скала скалой.       - Ты можешь не поверить, но твоя самоуверенность не спасет от дерева, что выбило окно и ввалилось прямо в комнату. - Она злилась, и Тилль это видел. Темные глаза сверкали гневом, а руки сжимались в кулаки. Страх отпустил ее, и вернулась девчонка, которую хотелось не жалеть, а переиграть и надавать по заднице.       - Ты переживала из-за меня?       - Если ты за себя не переживаешь, то почему я буду? - Она надула губы и отвернулась от него, наблюдая за пляшущими огоньками. Тилль понимал, что ведёт себя глупо и нелепо, но в нем проснулся странный азарт, что не давал покоя. Ему хотелось позлить Джо в отместку за то, что она поселилась в его голове и никак не желала оттуда убираться.       - Тебя в детстве не учили, что врать нехорошо?       - Нет.       - Оно и видно. - Он притянул ее к себе одним движением, всколыхнув пламя свечей. Сопротивляться его напору было равно, как тушить пожар из детского водяного пистолетика.       Джо почувствовала его ладонь на своем затылке. Вторая рука с силой сжала бедро, разгоняя по телу импульсы боли, которые странным образом вызывали желание приблизиться к нему, почувствовать его силу и власть, довериться полностью и отдаться без остатка. Она никогда не боялась его. Его сила привлекала и вызывала зависимость, такую стойкую, от которой не избавит никто.       Его губы были требовательными и настойчивыми, а поцелуй долгим и мучительным. Ее тело отреагировало моментально, собирая все нервные окончания в болезненно ноющие узлы. Тилль гладил ее затылок, путаясь в длинных прядях волос, вдыхая тонкий аромат лаванды и чувствуя, как окончательно теряет голову. Потухший от страха огонь вспыхнул с новой силой, круша ледяные глыбы и выпуская наружу страсть.       Не разрывая поцелуй, он потянул Джо на себя, пересаживая с дивана к себе на колени и пробираясь руками под ее свитер. Она тяжело дышала, срываясь на тихий стон и прижималась к нему все сильнее, сокращая и без того ничтожное расстояние. Тилль потянул край свитера вверх, оголяя тонкую талию, продолжая прокладывать дорожки поцелуев от губ к шее и обратно. От запаха ее кожи у него кружилась голова и странно сжималось сердце. Этот аромат, с горьковатыми нотками цитруса и пряностью лаванды был ему очень знаком. Он будоражил память и вызывал странные эмоции и желания, совершенно несвойственные ему.       В кресле зашевелился Оливер, и Джо как ветром сдуло. Тилль даже не понял, как она оказалась на другом конце дивана, одергивая свитер и пытаясь пригладить растрепавшиеся волосы. Ридель повозился, устраиваясь поудобнее, вздохнул и опять засопел. Линдеманн вытянул сигарету из пачки, валяющейся на столе, подкурил от свечи и посмотрел на Джо.       - Перестань пытаться разложить все по полочкам. То, что может казаться бардаком, в итоге окажется идеальным порядком. - Крепкий табак больно царапнул горло; сделав несколько затяжек, Тилль бросил сигарету в пепельницу и притянул девушку к себе. - Здесь прохладно, а отопление не работает.       Он дотронулся до ее губ коротким мягким поцелуем, укутывая в теплые объятия, не давая опять вспыхнуть чуть успокоившемуся пламени. Он давно научился контролировать своего внутреннего зверя, не давая тому сорваться и взять над собой верх. Сейчас зверюга удивлённо подняла голову, исполосованную длинными, глубокими шрамами, удивлённо посмотрела на него и вздохнув, положила морду на мощные лапы, проваливаясь в безмятежный сон.       - Спи, тебе нужно отдохнуть...