Яблочный аромат прошлого...

      Огромное колесо обозрения возвышалось над старым парком и неизменно являлось предметом вожделения всех воспитанников детского дома. Парк окружал высокий забор, а та часть, что соседствовала с интернатом, была бетонной. Из-за высоких деревьев дети не могли рассмотреть другие аттракционы, довольствуясь только наблюдением за медленным движением колеса, что в народе называли почему-то "чёртовым".       Каждый из них втайне мечтал перемахнуть через серый забор и хотя бы разок очутиться в хлипкой кабинке, что издалека напоминала пирожное "корзинка", и подняться высоко над землёй. Туда, где в свободном полете парили птицы и откуда был виден другой мир: с яркими каруселями, весёлым смехом и невесомыми облаками сахарной ваты.       Однажды маленькой Тине удалось проскользнуть мимо злобного сторожа и незамеченной выйти за ворота детского дома. Она бежала так, что ветер свистел в ушах и кололо в боку, ее путь лежал вдоль бетонного забора, что вскоре сменился фигурной оградой, к открытым воротам старого парка.       Она бежала по асфальтированной аллее, не замечая ничего вокруг, боясь потерять из виду колесо обозрения, что неспешно продолжало свое движение. Ее ждало разочарование. То, что издалека казалось волшебной машиной, способной увезти в другой мир, вблизи оказалось железным монстром с черными от машинного масла, громко скрипящими механизмами. Яркость конструкции поблекла, когда стали видны облезлые струпья краски, а нарядные "пирожные корзинки" оказались выгоревшими от времени пластмассовыми навесами.       Не было никакого волшебства. Колесо двигалось по замкнутому кругу, не останавливаясь ни на секунду. Вот ты внизу, медленно поднимаешься все выше и выше, ещё немного и становятся видны верхушки деревьев, а люди превращаются в потешных муравьев, что забавно копошатся на земле. Мгновение, и ты достиг вершины, но как только это произошло, кабинка начинает обратный путь. Замкнутый цикл движения никто не отменял. И вот, под противный лязг и скрежет старого железа, из виду скрываются сверкающие остроконечные шпили, следом верхушки деревьев, люди опять становятся людьми, а ты оказываешься в самом низу. Все как в жизни.       Разочарование оказалось слишком большим для такого маленького человека. Тина брела обратно, понуро опустив голову, так и не увидев больше ничего кроме колеса, и начиная понимать, почему люди прозвали его "чёртовым". Она больше никогда не смотрела в окно на старый парк, очень рано поняв простую истину - большое видится на расстоянии и не всегда стоит пытаться подойти ближе.       Джо встрепенулась от мягкого прикосновения к плечу, выныривая из липкого кошмара в кондиционированную прохладу салона самолета. Над ней склонилась улыбчивая стюардесса.       - Пристегнитесь пожалуйста, самолёт идёт на посадку. - Звонко щёлкнул замок ремня безопасности, разгоняя остатки сна. Все в порядке. Нет холодных облупленных стен интерната, нет щелястых окон и сквозняков, что были пронзительно-ледяными даже знойным летом, нет удушливой столовской вони, смешанной с запахом хлорки, нет аромата ненавистных яблок, нет старого парка, бетонного забора и возвышающегося над ним колеса обозрения.       Шасси мягко коснулись земли. Джо выглянула в иллюминатор и улыбнулась: Берлин встречал ее дождем, посадочная полоса блестела и отражала в себе свет многочисленных фонарей. На выходе из терминала ее ждёт Рихард, наверняка курит, прислонившись к машине, наплевав на дождь. Он улетел вместе с группой две недели назад, чтобы подготовиться к съемкам. Джо скучала, но сразу отмела предложение лететь вместе, хоть никаких важных дел в Нью Йорке у нее не было. Через два дня стартовала продажа билетов в Мэдисон, противостоять напору Круспе стало невозможно, и Джо прилетела в Берлин.       Зал ожидания гудел разными голосами на множестве языков, сверкал чистыми полами и панорамными стеклами. Знакомая плечистая фигура была заметна в людском потоке издалека. И вопреки ожиданиям, это был не Рихард.       - Тилль? - Линдеманн обернулся на знакомый голос и увидел, как девушка бледнеет просто на глазах.       - Все в порядке, просто Рихард немного занят.       - Занят? - Тилль смотрел на ее ладонь, сжимающую ручку чемодана с такой силой, что побелели костяшки, и первый раз в жизни завидовал Круспе, за которого так отчаянно переживала Джо.       - Они с Ландерсом словили музу, или шизу, тут уж как посмотреть. Чтобы не мешать творческому единению душ, я предложил встретить тебя, все равно я там лишний. - Она улыбнулась, наконец-то, и расслабилась.       - Ревнуешь?       - Нет, стараюсь быть полезным, это и в моих интересах. - О его ревности ей знать не полагалось. Он боялся признаться даже самому себе, что всепоглощающая злость и огонь, который ярко и внезапно вспыхивал внутри, когда она обнималась с Рихардом, улыбалась ему, ласково трепала по волосам, или целовала в небритую щеку - это ревность. Наблюдать за их взаимодействием становилось труднее с каждым днём. Тилль знал, что в этих отношениях нет никакого интимного подтекста, но ничего не мог с собой поделать. Как только Джо подпустила его чуточку ближе, инстинкт собственника захлестнул все, включая здравый смысл.       Машина ждала у входа в терминал. Погрузив ее чемодан в багажник, Линдеманн сел за руль, привычно потянувшись к кнопке приемника. В салоне зазвучала музыка, вибрации колонок мягко миксовались с вибрацией двигателя, вызывая странный трепет внутри. На приборной панели светились многочисленные лампочки, делая автомобиль похожим на космический корабль, а Тилля на галактического путешественника.       Джо словила себя на том, что неотрывно наблюдает за игрой света и тени на суровом лице и бликованием искорок в многочисленном пирсинге. Линдеманн внимательно следил за дорогой и, казалось, не обращает на нее никакого внимания, только уголок губ слегка подергивался, рисуя едва заметную улыбку, похожую на ухмылку. Одернув себя, Джо отвернулась к окну, наблюдая за Берлином, умытым дождем.       - Все в порядке? - Они уже минут двадцать стояли в пробке на мосту, за все это время она не проронила ни слова, уставившись в окно, как зачарованная. - Что ты там увидела?       - Чёртово колесо. - Тилль повернул голову вправо. Вдалеке мерцала огнями набережная и парк аттракционов, над которым возвышалось гигантское колесо обозрения, увитое гроздьями разноцветных лампочек и подсвеченное неоновой иллюминацией.       - Какое колесо? - Она отвернулась от окна и улыбнулась очень странной улыбкой, смотря будто сквозь него куда-то в пространство.       - Колесо обозрения. Когда-то давно, там, где я жила, был старый парк, а в нем такой аттракцион, его называли чёртовым колесом. Это колесо всегда казалось мне чем-то волшебным, как будто из другого мира. Машиной, что может поднять в небо.       - Примерно так и есть. Пусть ненадолго, но может. - Улыбка стала ещё грустнее. Казалось, ещё чуть-чуть и Джо заплачет, даже не заметив этого.       - На деле все оказалось не так. То колесо больше походило на железного монстра, чем на волшебную машину, оно было старым, облезлым и ржавым, а ещё ужасно скрипело. Разве волшебные машины бывают такими?       - Не знаю, всякими бывают, наверное. Главное ведь не внешний вид, а результат. Ты прокатилась на том колесе? - Он говорил очень тихо и осторожно, боясь спугнуть ее откровенность неправильной интонацией или громким звуком.       - Нет, я сбежала оттуда и никогда больше даже не смотрела в ту сторону. - Тилль Линдеманн всегда очень быстро принимал решения. Как только впереди наметилось движение, он выехал из своего ряда и свернул вправо, игнорируя правила дорожного движения, возмущённо сигналящие автомобили и их водителей.       Джо не обратила на его маневр никакого внимания, полностью погрузившись в свои мысли и воспоминания. Он наблюдал за ней краем глаза, пытаясь разгадать, что же кроется в ее прошлом. Какие тайны она скрывает за своей маской холодности и безразличия. Детство бывает разным - он знал это совершенно точно, из собственного опыта и опыта близких ему людей. Проходит время, и острота восприятия стирается, оставляя только лёгкую горечь или злость, что мотивирует идти вперёд и добиваться успеха. Но что должно произойти, чтобы человек застыл? Он не стал спрашивать, зная, что правды все равно не услышит.       Когда машина остановилась на полупустой парковке у ярко освещенных ворот, Джо словно очнулась и посмотрела по сторонам.       - Зачем мы сюда приехали?       - Превращать ржавого железного монстра в волшебную машину. Мы сейчас вряд ли оторвем Рихарда от Ландерса, так что час-другой у нас точно есть. И не спорь, мы уже приехали.       Она не спорила, а просто вышла из машины, неотрывно наблюдая за ярко освещенными аттракционами и потоком веселых людей. Они молча шли по центральной аллее, и Тилля посещали странные желания, одно глупее и абсурднее другого. Взять ее за руку, а лучше обнять за плечи, покатать на всех существующих в природе каруселях и купить невесомое розовое облако сахарной ваты. От последнего он всё-таки не удержался и оставив Джо на пару минут, вернулся со сладостью просто нереальных размеров, что плавно покачивалась из стороны в сторону и головокружительно пахла жженым сахаром.       Он понимал, что выглядит крайне нелепо, но ему было плевать. Распахнутые от удивления темные глаза, что наполнялись радостью и восторгом, того точно стоили. Они шли, отрывая от облака приторно-сладкие кусочки и думали об одном и том же - волшебной машиной может оказаться что угодно, если рядом нужный человек.       Колесо обозрения было новым, оно сияло белоснежными деталями и тысячами огней, стеклянные кабинки, похожие на маленькие вагончики, медленно двигались по кругу, отовсюду слышалась нежная мелодия, а не скрип ржавого металла. Это колесо никак нельзя было назвать "чёртовым", от него веяло настоящим волшебством. Казалось, что ажурный светящийся круг сейчас оторвется от надежных опор и взмоет ввысь.       Тилль запрыгнул в свободную кабинку и протянул Джо руку, помогая забраться внутрь. Стеклянная дверь бесшумно закрылась и они начали свой путь наверх. Движение было плавным и почти незаметным, только по отдаляющейся земле можно было понять, что колесо не стоит на месте. Парк все больше отдалялся, продолжая светить разноцветными огнями уже далеко внизу. Вот и верхушки деревьев стали похожими на маленькие кустики, люди совсем потерялись из виду, а подъем все продолжался.       Джо замерла у стеклянной стены, прямо перед ней раскинулся вечерний Берлин, величественный и неповторимый - город ее мечты, которая сбылась и разрушилась в одночасье. Сердце затрепыхалось в груди, разгоняя по венам адреналин. Она положила ладонь на прохладное стекло, будто пытаясь погладить город и запечатлеть момент на кончиках пальцев. Он был прекрасен, он стоил того чтобы о нем мечтать, он манил и притягивал к себе, превращая обломки прошлого в пыль и развеивая ее над старыми улицами и мостами. Он ни в чем не был виноват и не стал менее прекрасным. Просто случилось то, что случилось.       Сердце внезапно ухнуло вниз, и Джо пошатнулась от неожиданности, движение изменило вектор, а она оказалась в руках Тилля, что предотвратили падение. Он стоял за ее спиной, легко обнимая за талию и наблюдая за огнями Берлина с высоты птичьего полета. Они отражались в глянцевой поверхности стекла, и Линдеманн очень четко видел, как с красивого женского лица медленно сползает ледяная маска, которая не снималась так давно, что казалось уже приросла к нежной коже, став ее неотъемлемой частью.       Дорога к дому Рихарда прошла в молчании. Оно не было гнетущим и неудобным и абсолютно не напрягало. Волшебство не рассеялось. Они ступили на землю, унося его с собой, чувствуя каждый по-своему. Белое светящееся колесо продолжило свое движение, открывая волшебный мир уже другим людям. Это было другое колесо, другое время и другая жизнь.       Как только открылась дверь, Джо оказалась в объятиях Круспе, что кружил ее над полом, тискал и целовал во все доступные участки тела. В прихожую высунулся улыбающийся Ландерс, а Тилль почему-то улыбаться не мог. Он опять неосознанно завидовал Рихарду, которому предназначались ее объятия, искренний смех и радость встречи.       - Пауль, ты готов? Моя машина внизу, я тебя подвезу, если хочешь. - Пауль улыбнулся ещё шире, высвобождая девушку из рук Рихарда и прижимая к себе.       - Поехали. Ещё увидимся, Джо. - Пока он жал руку Круспе, попутно обсуждая последние наработки, Джо подошла к Линдеманну и улыбнулась, очень осторожно и несмело, как будто пробуя новую эмоцию на вкус. А потом сделала ещё шаг и заключила его в свои объятия, неожиданно сильные, для хрупкого и миниатюрного человека.       - Спасибо, Тилль. За то, что встретил, и за волшебство. - Она подняла голову, посмотрела ему в глаза и отстранилась, отходя к Рихарду, будто спрятавшись за ним и поставив точку, волшебный вечер закончился, без права на продолжение.       Тихо щёлкнул дверной замок, возвращая Джо в реальность. Сегодня Тилль окунул ее в настоящее волшебство, развеяв самое большое разочарование детства. Он умел это делать - неосознанно, на уровне подсознания, дарить то, что было крайне необходимо, исправляя ошибки и оплошности далёкого прошлого. Человек-противоречие, он умел залечивать раны, но не менее искусно наносил их сам. Оказалось, все можно исправить. Неужели, действительно все?       - Извини, что не встретил тебя сам. - Джо совсем зависла и запуталась в своих мыслях о Линдеманне, что окутывали ее словно липкая паутина, отдаляя от реальности. Она почувствовала, как сильные руки обвивают ее талию, прижимая к тёплому телу, повернулась в уютных объятиях и чмокнула Рихарда в небритый подбородок.       - Все в порядке, меня встретил Тилль, да я и сама смогла бы добраться, ты же знаешь. - Круспе подхватил ее чемодан, продолжая удерживать ее саму одной рукой, и повел вверх по лестнице.       Квартира Рихарда была удивительным местом - красивая и стильная до ломоты в зубах, как и хозяин, но при этом тихая и спокойная, в противовес ему же. Джо спускалась вниз, попутно рассматривая фотографии, развешенные на стенах. Обвинить Круспе в чрезмерной скромности, было непростым делом, на всех снимках был он. Улыбаясь своим мыслям, девушка провела пальцем по идеально чистой рамке и поспешила вниз. Вчера они засиделись до глубокой ночи, компенсируя двухнедельную разлуку. Не удивительно, если Рихард ещё спит.       Рихард не спал. Он нашелся на кухне, в облаке сигаретного дыма, задумчиво смотрящий в окно, поверх красных черепичных крыш. Дождь прекратился, сквозь неплотные обрывки туч пробивались назойливые солнечные лучи, а на ветках деревьев проклевывались первые, ещё пока светло-салатовые, листочки. Те, кто считал очаровательным весенний Париж, никогда не был в Берлине.       Джо неслышно подошла ближе и прижалась щекой к широкой спине. Она не видела лицо Рихарда, но точно знала, что он улыбнулся. Так, как умел только он. Внутри мягким клубком заворочалось что-то очень светлое и теплое. Чувство, которое точно было взаимным, хоть так и не нашло никакого определения.       - Доброе утро! Выспалась? - Он обернулся, сверкая белозубой улыбкой и ясными голубыми глазами, что могли посоперничать с весенним берлинским небом, легко поцеловал ее в кончик носа и провел ладонью по лицу, убирая непослушные пряди волос.       Волшебство опять заработало. Оно распространялось по просторной кухне вместе с солнечными лучами, оседало на коже невесомой блестящей пылью, попадало внутрь организма, вызывая улыбки и разгоняя по телу приятное тепло. Волшебной машиной может оказаться что угодно, если рядом нужный человек.       Джо уселась на подоконник, закуривая первую утреннюю сигарету и незаметно наблюдая за Рихардом, который колдовал над кофемашиной. Он был красивый как греческий бог, несмотря на его заверения, что он совсем старый и скоро превратится в развалину. Он прекрасно знал это и вполне мог позволить себе такие разговоры. Только его волшебство заключалось не в этом.       Круспе поставил на подоконник чашку над которой поднимался ароматный пар. Он точно знал, какой кофе она любит, и никогда не забывал об этом, и это тоже было маленьким волшебством. Все его женщины, идущие бесконечной вереницей, бросались на яркую картинку, не понимая, что не видят и теряют за ней самое главное и ценное.       Джо сделала глоток обжигающего кофе, жмурясь от удовольствия, чувствуя, как вязкая ароматная горечь оседает на кончике языка, смешиваясь с прохладным послевкусием ментолового дыма. Наверное, так выглядело, пахло и ощущалось простое человеческое счастье. Она притянула Рихарда к себе, смыкая руки за его спиной, вдыхая свежий запах геля для душа и терпкий аромат табака, прислушиваясь к гулкому и размеренному сердцебиению. Рихард замер, растерявшись от ее внезапного порыва.       - С тобой все в порядке? - Она подняла глаза, рассматривая четкие, правильные черты лица и улыбнулась.       - Все хорошо. Просто я поняла, как сильно люблю тебя. - Если бы на балкон его квартиры сейчас приземлился космический корабль, Рихард удивился бы меньше или совсем не удивился. Происходило что-то странное. Не плохое, но странное. И это беспокоило его.       Джо изменилась. Эти изменения вряд ли заметил бы посторонний человек, но он знал ее очень хорошо. Он любил ее несмотря на некоторую холодность, что ошибочно могла быть принята за безразличие, и точно знал, какая она на самом деле. Она четко держала дистанцию и редко кого пускала за разделительную линию. Наверное поэтому, Рихард понял сразу, когда за этой чертой появился ещё один человек. Вполне возможно, что она ещё сама этого не понимала. Или он чего-то не понимает.       - Джо, что происходит между тобой и Тиллем?       - Ничего. - Она ответила сразу, не задумавшись ни на секунду. Но заметно дрогнувший голос, сказал Рихарду намного больше, чем могли сказать тысячи слов.       - Джо, перестань психовать. Я не везу тебя в логово маньяков на кровавую оргию, мы едем к Тиллю на дружескую вечеринку. - Она начала нервничать с самого утра, когда узнала, что группа решила собраться у Линдеманна и понаблюдать за стартом продажи билетов на концерт в Мэдисон. Нервозность нарастала, как снежный ком и до вечера превратилась в настоящую лавину.       - Почему нельзя было собраться в офисе?       - Потому что офис уже всем поперек горла стоит. Если бы не съемки, мы остались бы в Нью Йорке. Ну чего ты? - Рихард сел на диван, притянув ее к себе, пытаясь успокоить и найти причину такого состояния. Джо понимала, что ведёт себя как взбалмошная девчонка, но ничего не могла с собой поделать, как и не могла объяснить причину своего поведения.       Ей казалось, что она смогла отпустить прошлое. Забыть прошлого Тилля и то, что случилось между ними. Она научилась принимать его новым. Таким, каким он стал. Ей нравился этот человек, но процесс был долгим и мучительным.       Она отделяла настоящее от прошлого, как хирург отделяет друг от друга сиамских близнецов, сросшихся головами и грудинами. Вроде как два разных человека, а мозг один на двоих, как и сердце. Очень осторожно, чтобы не повредить хрупкие, жизненно важные артерии, миллиметр за миллиметром, одно тело отделялось от другого. Хирург был опытным, а скальпель острым, но резал по живому, безболезненным процесс никак не назовешь. И когда до полного разделения осталось совсем немного, хирург наткнулся на комок сросшихся нервов и капилляров. Этим комком оказался дом Линдеманна, куда ей предстояло вернуться спустя десять лет. Возможно, хирург рискнёт, и операция завершится успешно, но одно неправильное движение скальпелем может привести к кровотечению и летальному исходу.       - Я просто переживаю, не бери в голову. Если ничего не получится...       - Если ничего не получится - это будет наш провал, а не твой. Жизнь состоит не только из триумфов и побед, мы знаем это совершенно точно. - Джо вывернулась из его объятий и нахмурилась.       - Нужно быть последним кретином, чтобы не продать Раммштайн. Таких поражений не прощают, Рич. - Она продолжала хмурится, нервно кусая губы, а Рихарда не покидало ощущение, что ее состояние никак не связано ни с билетами, ни с Мэдисон, ни с группой.       Машина выехала за черту города и попетляв по шоссе, въехала в коттеджный поселок. Джо смотрела в окно, узнавая знакомые улицы и подмечая малейшие изменения. Она старалась дышать ровно, чувствуя как замирает сердце, пропуская удары. Это ее Рубикон, и он должен быть пройден. Это место ни в чем не виновато, как и Берлин, в который она боялась вернуться много лет, и который открылся ей с новой стороны, оставшись все той же светлой мечтой детства.       Машина затормозила у знакомых ворот. Рихард расплатился с водителем, достал из багажника пакеты и помог ей выйти. Джо смотрела себе под ноги, не в силах поднять взгляд. Волшебное колесо обозрения вдруг начало покрываться пятнами ржавчины. В одно мгновение поблекла и потрескалась белоснежная краска, потухли яркие лампочки, а нарядные стеклянные кабинки превратились в выгоревшие пластмассовые "корзинки". Умолкла нежная мелодия, заглушаемая натужным скрипом плохо смазанных механизмов. Волшебное колесо превратилось в железного монстра, который вдруг остановился, а потом с оглушительным лязгом и звоном начал двигаться в обратную сторону, отматывая время назад и возвращая ее в прошлое.       Звонко запиликал домофон, и щёлкнул открывшийся замок, пропуская гостей внутрь. Джо ступила на плиточную дорожку и подняла глаза. Красная черепичная крыша, открытая терраса, много дерева и стекла - дом совсем не изменился. Те же плиточные дорожки...       Сердце ёкнуло и замерло, рука хирурга дрогнула, и из-под скальпеля потекла густая темно-бордовая жидкость, заливая кровавыми подтеками сросшийся комок нервов. Второго дома не было. Джо оглянулась по сторонам, не веря своим глазам. На месте маленького гостевого домика, в котором она жила, был бассейн. Газон, что раньше напоминал небольшое футбольное поле, стал значительно меньше, а на освободившемся месте рос молодой яблоневый сад...