Яблочный аромат прошлого...

       Тонкая струйка мелкого песка пересыпалась из верхней стеклянной колбы в нижнюю, отсчитывая положенные десять минут. Белые крупинки постепенно наполняли собой прозрачную емкость, наводя на мысль о невозможности остановить время. Остатки песка быстро просочились сквозь сужение посередине конструкции и упали вниз, развалив маленькую горку и распределившись по всей поверхности.        Джо перевернула часы и опять залипла на казавшееся бесконечным движение песочной струи. Ровно десять минут. Движение времени не остановить, как и не изменить его ход и не повернуть вспять. Только вот песок, отсчитывающий минуты, все тот же. Песчинки могут смешиваться и менять место расположения, пересыпаясь из одной емкости в другую, но это все тот же песок.        Так же и человеческая жизнь, она подобна двум стеклянным колбам, что наполнены песчинками событий, встреч и расставаний, эмоциями и безразличием, любовью и ненавистью. Время отсчитывает года, перемешивая песок, но он остается все тем же, не меняясь до конца жизни, и никому не известно, какая песчинка окажется на самом верху, а какая будет похоронена под бесконечной струей. Время другое, песок тот же.        Майкл любил подобные вещи, не удивительно, что в его кабинете были песочные часы. Время и технический прогресс изменили многое: песочные и солнечные часы сменились механическими и электронными, но обновление и усовершенствование носителей никак не повлияли на выполнение основной задачи, смысл остался тем же, что и был сотни лет тому назад.        Когда очередные десять минут подходили в концу, тихо скрипнула входная дверь, и на пороге появился хозяин кабинета.        - Я тебя по всему офису ищу. Уже все отсняли.        - Когда я смогу посмотреть материал?        - Я отправлю тебе. Слушай, как ты вообще смогла его уговорить? - Приехав в офис лейбла, Майкл был слегка обескуражен количеством охраны у входа и всеобщим, явно повышенным возбуждением. А увидев в съемочном павильоне Игги Попа, и вовсе пришел в недоумение. Подойдя ближе, он услышал, что Игги рассказывает что-то о Раммштайн, и понял, что это проделки Джо.        - Особо и уговаривать не пришлось, он согласился почти сразу же, как и все остальные. И это точно не моя заслуга.        Майкл внимательно посмотрел на свою подопечную, хотя, какая она уже подопечная, с таким размахом. Она занималась одновременно всем и была сразу везде. Сама делала львиную долю работы и успевала контролировать тех, кто делал остальное. Она загорелась своим фильмом, хоть Майкл и не понимал, почему она так отчаянно хочет его сделать, но музыканты и менеджмент группы дали добро, а он спорить не стал.        Безусловно, задумка была стоящей и точно вызовет интерес, только он видел, что девушка днюет и ночует на работе, носится по съемкам и уже больше напоминает привидение, чем человека. Странно, что к нему еще не ворвался разгневанный Круспе, с проклятиями и претензиями. Или он ничего не замечает, занятый записью альбома, что растянулась на неопределенное время.        - Устала? - Она только пожала плечами, продолжая залипать на движение тонкой струйки в песочных часах. Майкл подошел ближе и положил руку на хрупкое плечо. - Потерпи еще пару месяцев, я так понимаю, они на финишной прямой. Менеджмент готов оговаривать даты тура. Они уедут, и ты сможешь отдохнуть. Если конечно... - Он замялся, и Джо подняла взгляд, оторвавшись от созерцания течения времени.        - Если что? Майкл, я опять чего-то не знаю? - Мужчина задумался, будто подбирая нужные слова, закурил, выпустил в потолок струю дыма и решился.        - Если ты не поедешь вместе с ними. - Гневный взгляд прищуренных карих глаз прожег насквозь. Расплата могла быть жестокой. На удивление, Джо выдохнула и спокойно посмотрела ему в глаза.        - С какого перепуга я должна ехать вместе с ними? В качестве кого? Мой контракт заканчивается с выходом альбома, дальше уже не моя забота. У меня есть еще Эмигрейт, если ты не забыл. И вообще, откуда подобные мысли? - Майкл обреченно поднял глаза к потолку, рассматривая причудливое движение сигаретного дымка и жалея, что вообще начал этот разговор.        - Послушай, все видят и понимают, что и как ты делаешь. Когда я предлагал тебе работу, то делал это не из душевной доброты, я четко осознавал твой потенциал. После Эмигрейт его увидели и остальные, а сейчас...        - Что сейчас?        - Джо, продать Мэдисон за двадцать минут - это не шутки. И все остальное...        - Что остальное? - Она начинала раздражаться, хоть и очень старалась, чтобы голос звучал спокойно и ровно. И то ли действительно ничего не замечала, то ли просто не хотела замечать.        - Послушай, может быть, ты не обратила на это внимания, но вы очень легко и быстро сработались, они прислушиваются к тебе, а ты слышишь и понимаешь их, вам удается держать баланс и находить компромиссы. И это заметил не только я. Работать с такими как Раммштайн - дело нелегкое, но тебе удается балансировать на этом канате, а в итоге в выигрыше все. Их менеджмент готов на тебя молиться, и я не удивлюсь, если они предпримут попытку переманить тебя к себе на постоянной основе.        - Майкл, но я не...        - Послушай меня, я сейчас говорю не как твой начальник, а как друг. Если вдруг такое предложение поступит, не руби с плеча, ты же понимаешь какая это возможность. Может быть, это именно то, что ты ищешь. И если ты захочешь уйти, то я искренне порадуюсь за тебя, и мы останемся друзьями. Это пока только мое предположение, не спеши сносить головы и хорошо подумай над тем, что я сказал. Договорились? И еще, что бы не произошло, Эмигрейт останется твоим проектом. По крайней мере до тех пор, пока Круспе не станет тебе поперек горла, а этого не случится никогда, судя по всему. Мы договорились? - Она смогла только кивнуть, не в силах собрать сумбур в голове в связное предложение. Майкл обнял ее и помчался по своим делам, оставляя наедине с песочными часами и разрозненными мыслями.        Колбы опять поменялись местами, а песочная струя возобновила движение. Джо закурила, наблюдая за движением времени сквозь сизую табачную дымку. Майкл начал этот разговор не просто так, он никогда не говорит о том, в чем не уверен до конца. Она доверяла его чутью и прозорливости, и не только она.        Вполне вероятно, что он только предполагает такую возможность, а разговор завел, чтобы предотвратить ее отказ из-за работы на лейбл, в случае, если его предположение окажется верным. Он готов ее отпустить и даже оставить у руля Эмигрейт, хотя Рихард не станет работать ни с кем другим, и Майклу это известно.        В висок маленьким молоточком постучала боль, что в последнее время случалось довольно часто, под влиянием усталости и постоянных эмоциональных качелей. Она откинула голову на мягкий кожаный подголовник и попыталась собрать мысли воедино. Майкл думает, что Раммштайн могут предложить ей работу на постоянной основе. Ей это казалось так же невероятно, как то, что время повернется вспять. Она прекрасно знала, как принимаются решения в группе. И если остальные музыканты отнесутся к подобной возможности спокойно, то Тилль...        Джо как будто прошибло током. Время внезапно остановилось в одной точке, хоть песок и продолжал пересыпаться из одной колбы в другую, а потом сделало резкий скачек назад, перенося девушку на Бруклинский мост и возвращая к недавнему разговору с Линдеманном. Глубокий баритон с немецким акцентом громко зазвучал в голове, перебивая монотонную дробь молоточка боли и повторяя одну фразу: "Ты никогда не думала отсюда переехать?". Последняя горстка песка упала вниз, приведя в движение песочную горку, перемешивая песчинки между собой, меняя местами прошлое и будущее и подсыпая песок прошлого в колбу настоящего.        Солнце было в зените и светило по-летнему ярко, окрашивая небосвод в контрастно-синий цвет. Солнечные лучи пробивались сквозь плотное переплетение веток деревьев и проникали в комнату, ложась неровными линиями на картины, отбиваясь крошечными зайчиками от лакированной поверхности пианино и осторожно скользя по тусклому латунному маятнику старых часов, будто боясь сломать древний механизм и нарушить ход времени.        Эти часы очень нравились Тиллю, хоть он и сам не мог объяснить причин своего восторга. Было в них что-то странное и притягательное, будто напоминание о неизбежности течения времени. Он мог бесконечно наблюдать за движением тусклого маятника и думать о том, что механизм отсчитывал время больше ста лет назад и продолжит отсчитывать еще столько же, если не больше. Сменится эпоха, на место теперешних придут другие люди, а старые часы продолжат отмерять время жизни под размеренное тиканье и равномерное движение маятника.        Тихо скрипнула старая дверка часов, по стеклу скользнул солнечный луч и обозначил маленькие царапины и потертости, которые нисколько не портили вид, а наоборот добавляли нотку шарма. Перетянув цепочку с гирьками, Тилль провел пальцем по маятнику, чувствуя прохладу металла, поправил минутную стрелку, сверяясь с наручными часами, и отошел к окну, продолжая прислушиваться к размеренному тиканью.        Подставляя лицо солнечным лучам, Линдеманн зажмурился от яркого света, но тут же открыл глаза, оглядывая двор. В доме было тихо и эти секунды покоя казались просто бесценными в каждодневном шуме и суматохе. За последнее время ему редко выпадала возможность побыть наедине с собой, и сейчас он старался даже дышать бесшумно, чтобы подольше не обозначить свое присутствие.        Сегодня у него было странное утро. За окном только рассвело, когда он услышал во дворе шум машины. Еще не проснувшись до конца, он вышел на крыльцо, зажав в зубах сигарету, и с удивлением обнаружил у ворот "Мустанг" Джо и ее саму, выгружающую из багажника огромные сумки и штатив упакованный в чехол.        - Что здесь происходит?        - И тебе доброе утро. - Он проигнорировал явный сарказм, давая понять, что еще не проснулся для словесных баталий, щелкнул зажигалкой и почесал голый живот. Джо посмотрела на обнаженный торс и отвернулась к багажнику, пытаясь достать коробку, которая никак не желала вылезать, очевидно, зацепившись где-то внутри. Внезапно над ее головой появилась мужская рука и с легкостью вытянула строптивый предмет.        - Спасибо. - Джо даже не повернулась к нему, продолжая рассматривать багажник своей машины, а Тилль наблюдал за ней, хитро прищурив один глаз и сам не замечая того, как его губы растягиваются в улыбке.        - Там больше ничего нет. И если ты не собираешься занять место этих коробок, то... - Рука опять поднялась над ее головой, закрывая багажник, осторожно придержав крышку. - Так что все-таки происходит? Решила перебраться насовсем?        - Насовсем я вас долго не выдержу. - Она посмотрела ему прямо в глаза, пытаясь уловить малейшее изменение и стараясь не смотреть на мощное полуобнаженное тело. - Я хочу снять интервью с тобой, Рич сказал, что ты сегодня не пишешься, вот и используем это время с пользой.        Линдеманн скривился, как от зубной боли - он терпеть не мог съемки и интервью. Его бесили недалекие журналисты, которые всем своим видом показывали насколько им не интересно, и журналистки отчаянно строившие глазки, совершенно не разбирающиеся в предмете разговора, но уговор есть уговор. Вздыхая и проклиная свое азартное желание переиграть подружку Рихарда и утереть ей нос, Тилль поплелся в дом, уже не ожидая ничего хорошего от сегодняшнего дня.        Джо смогла его удивить. Когда спустя пол часа он спустился вниз, то не обнаружил в доме никаких операторов и интервьюеров. На диване сидела девушка, оказавшаяся гримером, она быстро и молча сделала свою работу, попрощалась и исчезла за дверью.        - Все не так страшно, как ты думаешь, идем. - Он взял протянутую ему узкую ладошку и пошел за девушкой, все еще продолжая хмуриться, но уже больше из вредности, чем со злости, размышляя, сможет ли она его удивить еще больше.        Она смогла. Единственная пустующая комната в доме превратилась в съемочный павильон. У открытого окна стояло кресло, на подоконнике две чашки кофе, бутылка воды и пепельница. Профессионально выставлен свет, на штативе установлена камера, но даже следа посторонних людей не наблюдалось. Линдеманн и так мало что понимал, а теперь перестал и вовсе соображать. Он вопросительно посмотрел на Джо, а та только улыбнулась.        - Я пересмотрела уйму твоих интервью, и все их объединяет одно - твое неприкрытое раздражение, напряжение и презрение ко всему происходящему. Я так не хочу. Давай просто выпьем кофе и поговорим. Расскажи все, что хочешь и считаешь нужным. - Она включила камеру, проверила изображение и села верхом на стул так, чтобы не попадать в кадр, подкурила и потянула к себе одну чашку кофе. Тилль посмотрел в блестящие темные глаза и вдруг понял, насколько ей действительно интересно то, что она сейчас может услышать. Джо походила на маленькую девочку, завороженную сюжетом дивной сказки, которую ей рассказывают перед сном. Он взял свою чашку и улыбнулся, внезапно все стало предельно просто...        Со двора донесся веселый женский смех и моментально выдернул Тилля из его размышлений. Он опять посмотрел в окно, за которым происходило что-то непонятное, но безумно интересное. Под старым деревом на циновках сидели Джо и Оливер, судя по их движением занимающиеся то ли йогой, то ли просто гимнастикой. Он не особо разбирался и не видел принципиальной разницы, но как завороженный наблюдал за гибким и стройным женским телом, облаченным в обтягивающие лосины и коротенький топик. Не в силах оторвать взгляд от открывающегося вида, он смотрел, как девушка опускается на колени, а потом прогибается в спине, вытягивая руки вперед, моментально став похожей на потягивающуюся кошку. В ушах зашумело и словно из-под толщи воды он услышал рядом с собой насмешливый голос.        - Еще немного и кому-то не помешает холодный душ. - Тилль повернул голову, мгновенно краснея под пристальным взглядом Рихарда и выдавая себя с головой. Понимая, что если начнет оправдываться, то сделает только хуже, Линдеманн отошел от окна.        - Кофе будешь?        - Буду, устал как черт, а еще полдня впереди. - На кухне зашумела вода и зажужжала кофеварка. Когда Тилль вернулся с двумя чашками кофе, то обнаружил Круспе у окна, на том самом месте наблюдения, которое не без сожаления недавно покинул сам.        - Кофе. - Тон оказался немого грубее, чем хотелось бы, что не укрылось от наблюдательного Рихарда. Он повернулся спиной к окну и посмотрел другу в глаза.        - Я просто засмотрелся, она красивая.        - Как и десятки других, побывавших в твоей постели. Ты всегда отличался определенным вкусом на женщин. - Раздражение и злость в голосе были настолько явными, что Рихард завис, не донеся зажигалку до сигареты.        - Нет, это совершенно не то, ты же знаешь.        - Знаю.        - А если знаешь, перестань зыркать на меня. Тилль, что вообще происходит? - Дежавю, совсем недавно у Рихарда состоялся подобный разговор с Джо и он на девяносто девять процентов был уверен, что точно знает, какой ответ сейчас услышит.        - Ничего не происходит.        - Тилль...        - Я не знаю. - Внезапно с Линдеманна слетела напускная хмурость, и он стал собой, привычным и понятным Тиллем, человеком с большим сердцем и открытой душой, что ловко была замаскирована от посторонних взглядов.        - Перестань это делать. Слышишь?        - Что конкретно? Я вроде ничего не делаю. - Круспе отошел от окна, бросил в пепельницу окурок и тут же подкурил новую сигарету, устраиваясь на подлокотнике кресла прямо напротив Тилля, отрезая тому все пути к отступлению.        - Перестань делать вид, что ничего не чувствуешь. Ты можешь сколько угодно играть в каменную глыбу на публику, но я знаю тебя. И я вижу, как ты изменился за последние несколько месяцев. Ты давно таким не был, с тех пор...        - Рихард...- В голосе скользила неприкрытая злость и угроза, но Круспе и ухом не повел.        - Хватит, Тилль, хватит делать вид, что ничего не было, потому что было. Я не видел, но Пауль достаточно красочно описал мне все происходящее тогда. Я должен был быть рядом с тобой, но меня не было и тут уже ничего не изменить, я могу каяться до конца жизни, но прошлого вернуть не могу. Но сейчас я здесь и уже смотреть не могу на вас обоих. Я знаю, что тебе страшно, я знаю как было больно, но прошло десять лет. Почему она не отпускает тебя? - Линдеманн только пожал плечами и поднял глаза, полные отчаянной растерянности.        - Рих, да все отпустило, давно уже. Я далеко не романтичный мальчик и тогда им не был, так что ты особых душевных терзаний мне не приписывай, это ты у нас специалист в этой области.        - Ты ведь любил ее.        - Может и любил, а может просто увлекся. Помнишь какая она была? Напуганная, беззащитная, но открытая и искренняя, она притягивала своим теплом, с ней было спокойно и можно было оставаться просто собой, для меня тогда это было необходимо. Ну и понеслось.        - Почему ты не искал ее? Можно было просто поговорить и все выяснить, а потом уже думать, что делать дальше.        - Сначала злой был, боялся, что если увижу, то не сдержусь и убью просто. Я был уверен, что она все понимает, что она меня понимает и принимает, а она просто сбежала при первых же трудностях. - Рихард во все глаза уставился на друга, он знал его много лет, думал что знал, а сейчас оказалось, что не совсем и не до конца. Выходит, Джо была отчасти права, когда рассуждала об этой ситуации.        - Ну ты даешь! Она что, телепат по-твоему, или как? Дурак ты, Линдеманн. Был бы обычным человеком, еще можно было бы понять, а так... Ты представляешь, что она себе в голове накрутила, практически не зная тебя, но досконально изучив твою биографию. Почему ты ей ничего не сказал? - Круспе видел, как в глазах Тилля блеснула искорка гнева, как руки сжались в массивные кулаки, а по скулам заходили желваки.        - Потому что ты мой друг и ты попал в беду, вытянуть тебя из которой я был обязан, но не смог. Как я мог говорить о твоих проблемах человеку, который тебя почти не знает? Вы все моя семья.        - И ты решил пожертвовать чем-то личным во имя ее спасения? - Рихард опустил голову, чувствуя, как кровь приливает к щекам, сердце ускоряет ритм, а ладони покрываются холодным потом. Тилль очень хорошо знал своего друга и его привычку копить в себе все дерьмо, что когда-либо с ним происходило.        - Не драматизируй, что случилось, то случилось и ничьей вины в этом нет. Все закончилось и давно в прошлом. Главное, что мы все выбрались из этого дерьма живыми и в здравом рассудке, ну относительно. Ты сильно представляешь меня благочестивым отцом семейства? Как и я тебя, примерно. Мы слишком давно и хорошо друг друга знаем, чтобы надеяться на что-то подобное. Когда-то мы выбрали музыку и этого уже не изменить. Так что завязывай страдать и маяться, сам же сказал, десять лет прошло. И я тебя, придурка, люблю все так же. И Джо твоей теперь по гроб жизни обязан. - На последней фразе голос дрогнул, и Рихард понял, что не он один терзается чувством вины.        - Я бы все равно тебя не послушал, никого из вас.        - Но ее же послушал. Как у нее это получилось?        - Просто она умеет любить без причин и претензий на что-то. Умеет видеть в людях свет и верить в них. Запомни это и не проеби свой шанс в этот раз. Я люблю тебя, ты мой брат. Но и ее люблю не меньше и никому не позволю ее обидеть, даже тебе. И собственничество свое тоже засунь куда подальше, потому что я буду рядом с ней, всегда. - Грациозно поднявшись со своего места, Круспе подошел к Тиллю, положил ладонь на широкое плечо у уперся лбом в его лоб, не отводя взгляд даже на долю секунды. - Но между нами ничего не было и не будет, эта любовь из другой оперы. Так что путь свободен, а выбирать только тебе...        Джо стояла в дверях концертного зала Мэдисон и как завороженная наблюдала за казавшимся хаотичным движением людей. В масштабах площадки они казались просто крошечными муравьями, что беспорядочно двигаются в пространстве, натыкаясь друг на друга, но это было не так. Каждый из них точно знал свои обязанности и четко выполнял свою работу. С Раммштайн по-другому нельзя. Немцы не потерпят халатности и расхлябанности в работе.        Сегодня здесь устанавливали пиротехнику и снимали клип. Ей, в принципе, нечего было тут делать, но было безумно интересно, да и Рихард настаивал - отказывать ему она так и не научилась. Стараясь оставаться незаметной и никому не мешать, она пошла по проходу, пробираясь ближе к сцене и выискивая в толпе знакомые лица, но пока безуспешно. Наконец-то среди гула голосов она услышала знакомый хриплый смех.        - Рихард. - Круспе поискал ее глазами и, быстро сориентировавшись, тут же оказался рядом.        - Ты все-таки приехала. - Знакомые обьятия, привычно пахнущие табаком и головокружительным парфюмом, теплые и уютные - это было то, чего ей очень не хватало. Он повел ее за кулисы, ловко маневрируя в потоке людей, не отпуская ее руку ни на секунду. Закулисье встретило прохладой и неожиданной тишиной, как будто оказалась в другом измерении. Длинные коридоры с множеством дверей и тихо гудящие люминисцентные лампы. Теперь Джо шла спокойно и уверенно, это был и ее мир тоже.        За очередной дверью послышались голоса и громкий смех, на фоне которых явно выделялся красивый глубокий баритон. Сердце предательски ударилось о грудную клетку, но Джо прикрикнула на себя и постучав, потянула на себя ручку.        В гримерке царил абсолютный бардак, как и полагается гримерке рок-музыкантов. Кто-то одевался, кто-то раздевался, кого-то гримировали, кто-то уже был загримирован. Тилль сидел на стуле, поставив ногу на какой-то ящик и зашнуровывал высокие сапоги. Кроме сапог на нем были штаны с подтяжками и все. Джо захотелось закатить глаза, выражая свое отношение к его самолюбованию, но присмотревшись поняла, что на остальных тоже не так много одежды.        Пауль увидел ее в гримировальном зеркале и моментально скорчил потешную рожицу, вызывая тяжелый вздох гримера и тут же обезоруживающе улыбаясь уже ему. Дверь опять открылась и на пороге появился парень с чемоданчиком в руках, что очень напоминал ящик парамедика. Джо удивленно уставилась на него, а потом посмотрела на Рихарда, который как раз стягивал с себя футболку.        - Не спрашивай, сейчас сама все увидишь.        - Это все Тилль, он хочет вставить себе в рот лампочку. - Ландерс материализовался будто из воздуха и так неожиданно, что Джо вздрогнула.        - Лампочку в рот? Но зачем?        - Чтоб светила. - Хихикнул Пауль и пропал так же внезапно, как и появился. От всего происходящего голова шла кругом. Тилль поздоровался с парнем и наконец заметил появление Джо.        - Привет, не думал тебя сегодня увидеть. Слабонервным сейчас лучше выйти, временно. - Он подмигнул ничего не понимающей девушке и уселся в гримировальное кресло, поближе к яркому освещению. Поискав глазами Рихарда и не найдя в пределах видимости, Джо подошла ближе к Линдеманну, пытаясь понять, что тот собирается делать. Странный парень тем временем натянул на руки медицинские перчатки и протерев щеку Тилля антисептиком, распечатал длинную иглу, что хищно сверкнула в лучах холодного света. И тут до нее дошло. Тилль хочет вставить лампочку в рот...        - О господи...        - Я же говорил, слабонервным выйти, ну или хотя бы отвернуться. У тебя нашатырь есть? - Парень удивленно уставился на Тилля, очевидно зная его не понаслышке.        - Ты серьезно?        - Это не для меня. - Он показал взглядом на Джо, не удержался и подмигнул ей, откровенно издеваясь, видя, как она не сводит глаз с длинной иглы.        - Это не так страшно, как кажется. И совсем не больно. Я Джей, руку пожать не могу, стерильность.        - Да ради бога, в этой голове и так дырок хватает, одной больше, одной меньше. - Она отошла, но продолжала наблюдать, очень надеясь, что делает это незаметно. Она видела, как игла легко вошла в кожу, а губы Тилля дрогнули, еле заметно приподнимая уголки рта в легкой улыбке. Анестезией там и не пахло. Джо почувствовала, как по коже табунами побежали мурашки. Вот черт. Смотреть на это сил не было, как и думать о том, что сейчас чувствует Линдеманн. Она знала. Она помнила.        Отвернувшись в сторону входной двери, Джо вдруг почувствовала, как земля медленно уходит у нее из-под ног, сами ноги становятся ватными, а мир резко меркнет. На пороге гримерки стоял Джон и таким знакомым хриплым голосом спрашивал, все ли готово. Резко защемило сердце и воздуха стало стремительно не хватать, висок моментально прострелило острой болью, что быстро начала распространятся от головы по всему телу.        Этого не может быть. Мертвые не возвращаются с того света. Он умер на ее руках, она была на освидетельствовании, занималась его похоронами, лично видела кремацию и своими руками развеяла его прах с Бруклинского моста. Так не бывает! К глазам подступали слезы, а к горлу тошнота. Это был он. Постаревший на несколько лет, чуть поправился, но все те же длинные темные волосы, орлиный тонкий нос и чуть раскосые темные глаза, что окончательно делают его похожим на вождя племени индейцев.        Джо зажмурилась в надежде, что видение исчезнет, но Джон оставался на своем месте. Мало того, он скользнул по ней взглядом, а потом посмотрел внимательнее, будто пытаясь найти знакомые черты и не находя их. Стало совсем нехорошо, она понимала, что еще чуть-чуть и обморок будет неизбежен.        - Джо, ты что? Эй, ты слышишь меня?        - Я предупреждал, что чувствительным натурам лучше покинуть помещение. - Голос звучал сначала весело, но тут же осекся. - Давай выйдем.        Она шла почти ничего не видя, кроме смуглого лица и темных глаз, что внимательно смотрели на нее, не совсем понимая куда она идет и кто ее ведет. В коридоре в лицо ударила прохладная струя свежего воздуха, давая возможность вдохнуть. В руках оказался бумажный стакан с холодной водой, а под носом салфетка, от которой дико разило нашатырем. Джо отвела от себя руку, что держала салфетку и подняла глаза - рядом стоял Тилль. Проколотая щека слегка воспалилась и покраснела, прокол был закрыт титановой заглушкой и выглядел пугающе.        - Ну что, живая? Когда ты научишься слушать то, что тебе говорят? - Она была живая, а вот человек что остался в гримерке... В голове крутились тысячи мыслей и предположений, одно абсурднее другого. Джон мертв, а мертвецы не возвращаются с того света.        Дверь гримерки приоткрылась, и Джо опять пошатнуло при виде высунувшейся в щель длинноволосой головы. Тилль махнул рукой.        - Йонас, мы сейчас. Там уже все готовы? - Ответа Джо не разобрала, только увидела, как дверь тихо закрылась, и отпила холодной воды.        - Тилль, кто этот человек? - Она очень старалась, чтобы голос звучал ровно, но он все равно дрожал.        - Йонас Окерлунд, наш режиссер, он сегодня прилетел только.        - Откуда прилетел?        - Из Швеции. Он швед, хотя и не очень похож. Нас Якоб познакомил давным-давно, когда мы писали там первый альбом. - Давным-давно... первый альбом... Это все было задолго до смерти Джона. Джо почувствовала под ногами твердую землю и наконец вдохнула спокойно и свободно. Это не он, мертвецы никогда не возвращаются, но поразительное сходство было почти фотографическим и откровенно пугающим.        Девушка сидела в кресле, наблюдая за последними приготовлениями к съемке. Она совсем успокоилась и полностью увлеклась атмосферой, когда возле нее неожиданно возник Тилль. Он улыбнулся, и изо рта ударил луч яркого света, зрелище было просто невероятным.        - Нравится? - Он широко раскрыл рот, демонстрируя себя со всех сторон и радуясь как ребенок. Джо не выдержала и рассмеялась.        - Офигеть просто. Ты вогнал в ступор всех электриков мира. - Линдеманн остался доволен произведенным эффектом и опустился в соседнее кресло.        - Ты как? - От дурачества не осталось и не следа, он внимательно смотрел на нее и ждал ответа.        - Все в порядке, правда. Просто я впечатлилась и сейчас под впечатлением, особенно когда ты открываешь рот.        - Тилль, давай на сцену, скоро начнем. - Линдеманн исчез, а Джо напряглась, боясь повернуть голову, чувствуя рядом присутствие этого человека.        - Я не хотел тебя пугать, извини. - Стало стыдно. Набравшись смелости, повернулась и вздрогнула, встретившись взглядом с темными глазами.        - Йонас, это я должна извиняться, вы ни в чем не виноваты. Просто вы очень похожи на одного человека, он был очень дорог мне, но умер много лет назад. Вы просто как братья-близнецы.        - У каждого человека на Земле есть двойник, так говорят. Я понимаю тебя, трудно терять близких, но еще страшнее встретить вдруг того, кого встретить невозможно. Чувства сильнее разума, Джо. Мне жаль, что ты потеряла близкого человека.        Йонас оказался удивительным человеком, похожим на Джона не только внешне. Рассказав первый раз о своей потере, Джо вдруг почувствовала облегчение, как будто стальной обруч, что все это время сжимал ее сердце, вдруг лопнул, выпуская наружу боль и отчаяние. Она наблюдала за съемками, полностью погруженная в свои мысли, не совсем понимая, что именно происходит на сцене и сколько времени прошло.        - Он удивительный человек. - Хриплый голос возник будто из ниоткуда, опять пугая внезапностью появления.        - Что? Простите, я задумалась. - Йонас улыбнулся и махнул головой в сторону сцены, на которой Линдеманн демонстрировал невероятные перфомансы и бьющий изо рта поток света.        - Сейчас он больше похож на посланника пекла, чем на человека. - Режиссер внимательно посмотрел на девушку, потом на Тилля и внезапно взял ее за руку.        - В нем много темного - это правда, но и света немало. Просто людей больше привлекает тьма. Им нравится то, чего в них самих много, но они боятся это демонстрировать, а он не боится. Он знает все свои пороки и признает их, в этом его сила и преимущество, но это не значит, что он состоит только из них. - Джо почувствовала, как по ее коже бегут мурашки, не то от прикосновения теплой ладони, не то от услышанного.        - Йонас, зачем вы мне это говорите? - Взгляд карих глаз стал хитрым и лукавым.        - Чтобы ты не боялась того, что тебя привлекает тьма. - Он подмигнул ей и поднеся к губам громкоговоритель, объявил об окончании съемочного дня.        Музыка стихла, Рихард крикнул со сцены, что сейчас проверят пиротехнику и можно будет идти. Джо поднялась со своего кресла и подошла немного ближе, разминая затекшие от долгого сидения ноги. Один за другим к потолку начали взмывать столпы огня. Сверху посыпались искры, скрывая музыкантов за горящей стеной. По помещению начал распространяться особый, ни с чем несравнимый аромат пламени.        Джо улыбаясь смотрела на огонь, что вызывал трепет и восторг и совсем не пугал. Она видела, как на музыкантов надевают железные маски и они выпускают струи пламени. Горели гитары и микрофонные стойки, из приспособлений на рукавах сыпались искры... И в центре этого всего Тилль, выпускает из огнемета пламя, будто хочет осветить ту тьму, о которой недавно говорил Йонас.        - Давай теперь все вместе, отойдите от края сцены. - Одновременно загорелось все вокруг, ослепляя яркими вспышками огня, обжигая кожу горячими струями и не давая вдохнуть. Воздух стал критично горячим, а потом начал исчезать совсем. Жар волнами шел со стороны сцены, нагоняя и перегоняя друг друга. Джо сделала шаг назад, но это мало помогло. Яркое пламя поплыло перед глазами, будто она смотрела на пожар сквозь пелену дождя, в ушах тонко зазвенело, а окружающий мир исказился и потерял привычные формы. Последнее, что она услышала, был голос Тилля, что звал ее по имени.        - Вырубайте. Да вырубите вы все это к чертовой матери. - Сквозь гул оборудования, шипение пламени и взрывы, его наконец услышали. Стало тихо и пламя начало гаснуть. Не дожидаясь, пока огонь исчезнет совсем, он бросился сквозь водопад искр к краю сцены.        - Джо...- Каким чудом он увидел, как девушка пытается отойти, а потом падает, он так и не понял. Он видел такое не раз - пламя выжигает кислород, а они включили все сразу в помещении. Он знал это ощущение, когда кажется, что горящий поток врывается прямо в легкие и выжигает изнутри. Он понимал, что ничего страшного в этом нет, но паника вдруг накрыла его с головой.        - Тилль, ты что? - Огонь уже погас, остался только едкий дым, что стремительно уходил в вентиляционную систему и горячий воздух. Он обернулся на голос, уже спрыгивая со сцены.        - Джо потеряла сознание, включите свет, нужно вынести ее на воздух.        - Нет, не вздумай трогать ее. - Рихард кричал с таким остервенелым отчаянием, что Линдеманн застыл на месте. Он видел, как Круспе бросает на пол свою драгоценную гитару, на которую нельзя было даже дышать, и бежит к краю сцены. - Не смей ее трогать.        Тилль отошел, пропуская Круспе к лежащей на полу Джо и ничего не понимая. В голове крутился недавний разговор, что шел вразрез с поведением Рихарда сейчас. Он упал на колени рядом с девушкой осматривая ее со всех сторон, но не прикасаясь при этом.        - Свет, включите наконец этот чертов свет. - В зале вспыхнули лампы. А на запястье Рихарда засветился сенсорный дисплей смарт часов. Он включил секундомер и не отрывая глаз от экрана, осторожно, будто боясь пошевелить ее, расстегнул две верхние пуговицы на рубашке Джо и ремень на ее брюках.        - Давай, ну давай же... - Тилль ничего не понимал, но внезапно ему стало страшно, будто паника друга распространялась по воздуху и попала в его тело. Он не отрываясь смотрел на сенсорный дисплей, где умные часы в обратном порядке отсчитывали установленные три минуты, как-то неосознанно понимая, что это очень важно.        Секунды бежали непозволительно быстро, Рихард выдернул из кармана телефон, листая бесконечный список контактов, чтобы найти нужный, а Линдеманн смотрел, как истекают, отведенные неизвестно для чего минуты. Ему хотелось сорвать чертов гаджет с запястья Круспе и грохнуть его об пол, чтобы остановить время. Невозможно. Время неподвластно ничему и никому. Оно может жить в песочных или наручных часах, обитать в старых напольных часах с тусклым латунным маятником, или подмигивать холодным сенсорным светом из современного дисплея. Ему плевать в какую форму его заключили. Оно было, есть и будет. И даже уничтожив носитель, его невозможно ни остановить, ни повернуть вспять.        Джо зашевелилась, когда на дисплее оставалось тридцать секунд, а палец Рихарда застыл над кнопкой вызова. Она глухо застонала и открыла глаза, и только сейчас Круспе осторожно повернул ее голову и провел ладонью по бледному лицу.        - Что это было?        - Не шевелись резко. Мы выжгли весь кислород, а ты с непривычки грохнулась в обморок. Хорошо, что Тилль вовремя увидел. - А еще Тилль увидел, как Рихард быстро закрывает список контактов на телефоне и секундомер на часах. - Поможешь? Я спину потянул, по-моему.        Круспе потер поясницу и болезненно поморщился. Тилль протянул ему руку, помогая поднятся с пола, и наклонился над Джо.        - Больше никаких тебе съемок, раз ты только то и делаешь, что падаешь в обморок. - Она слабо улыбнулась и показала ему язык.        - А кто выжег весь воздух, а, огнедышащий дракон? - Рихард улыбнулся и хлопнул Тилля по плечу.        - Пойду воды принесу. Поможешь ей встать, только не сразу и не резко. - Линдеманн кивнул и посмотрел на удаляющегося друга, который шагал как-то слишком бодро, как для человека с больной спиной. И тут до него дошел весь смысл произошедшего. Круспе кричал не потому что не хотел, чтобы к Джо прикасался конкретно Тилль, он боялся, чтобы ее шевелили в принципе. В голове калейдоскопом проносились недавние события: три минуты установленные на секундомере, Рихард почти не трогал девушку, будто боялся случайно сдвинуть с места, непонятный контакт, который он лихорадочно искал в своем телефоне, но не набирал до последнего... У него появились вопросы к Рихарду, много вопросов...