Лана
— Эй, командир, есть прикурить? Мужской голос позади прозвучал дружелюбно и достаточно вежливо. Но о субординации не могло быть и речи. Никто из подчиненных — да что там, из самых далеких от воспитания жителей города — не посмел бы к ней так обратиться. Дэнверс хмуро оглянулась и молча качнула головой. Стоявший у КПП паладин или рыцарь, черт бы их разобрал, развел руками, а затем, как ни в чем не бывало, попытался продолжить диалог: — Нам бы с вами кое-что обсудить, мэм. Приказ старейшины. Лана скептически оглядела говорившего. Обычный парень, возрастом явно не старше неё. Простые непримечательные черты лица, коротко стриженная голова, стандартная броня, как и у остальных, без каких-либо знаков отличия. Вот только в карих глазах искрил нескрываемый азарт, да уголки губ едва заметно подрагивали вверх. — Приказы старейшины будут обсуждаться в присутствии шерифа, — отчеканила Лана, с вызовом глянув на бойца. — Харкнесс скоро вернется в город. На обветренном лице парня проскочила-таки ухмылка. — Так вы же здесь за него, разве нет, командир Дэнверс? Еще двое рыцарей, якобы безразличных к этому диалогу, глянули на неё и совсем тихо о чем-то с улыбкой перекинулись между собой. — Я его заместитель и не собираюсь единолично принимать решения, касающиеся города, — как можно тверже ответила Лана. Пытавшийся поддеть её солдат деланно вздохнул, а затем вновь окликнул девушку, едва та повернулась спиной: — А можно будет с вами вечерком где-то пересечься, командир? Совсем обнаглел. Лана, сцепив зубы, повернулась обратно и окатила парня ледяным взглядом. — Крайне рекомендую тратить свободное время на сон, а не на пустые разговоры. Дэнверс зашла обратно на рынок. После свежего весеннего ветра снаружи, в ангаре явственно ощущался запах затхлости. Лана поправила дробовик, спускаясь по лестнице, и на последней ступени внезапно поняла, что её слегка подтрясывало. Не от волнения или страха. А от негодования. Дежуривший на рынке рядовой Роджер понимающе кивнул ей и мрачно уставился куда-то в глубь рынка. Сидевший за своим прилавком Бенноном чуть ли не пружиной подскочил при виде Дэнверс и, нервно оглядываясь, первый пошел ей навстречу. — Чего они хотели, командир? — негромко поинтересовался он, с параноидальной опаской бросая взгляды по сторонам. На рынке было шумно, как и в любой другой день. Город продолжал жить своей обычной жизнью, насколько это получалось в соседстве с Анклавом и под колпаком Братства. — Якобы старейшина собирается что-то со мной обсудить, но я сильно сомневаюсь, что он стал бы предлагать мне что-нибудь за спиной у Харкнесса, — как можно ровнее произнесла в ответ Лана. — Еще и спрашивали, где меня найти вечером. Больше похоже на нелепые попытки подкатить от скуки. — В любой другой ситуации я не преминул бы отметить вашу самооценку, командир Дэнверс, — ехидно откликнулся Беннон. — Но если Цитадель действительно хочет что-то предложить городу? — И поэтому дождались, пока шериф уйдет из города, чтобы обсудить это со мной? — съязвила в ответ Лана. — Не дурите, Беннон. Что они бы ни предложили, вы знаете, чем заканчивалась «помощь» Братства простым людям. Харкнесс не просто так не соглашался расквартировать в Ривет-Сити орду их рыцарей и послушников. И не вздумайте обещать что-либо сами, если они попытаются выйти на вас, это понятно? Беннон громко засопел и с недовольным видом уставился в сторону торговых рядов. Лана молча прошла на пост, моля бога, чтобы этот самонадеянный идиот не натворил глупостей у неё за спиной. Забот и так хватало с появлением Анклава, а после ухода Харкнесса стало еще тяжелее. Городской совет фактически распался, официально состоя теперь лишь из двух человек — Дэнверс и Беннона. Торговец заметно нервничал, если не сказать — был на грани паники, и готов был прогнуться под кого угодно — Анклав, Братство, да хоть банды с окрестностей Вашингтона, лишь бы вернуть ту иллюзорную безопасность авианосца и не думать о том, что завтра возможно придётся встать в один строй с охранниками для защиты собственного дома. Деньги из казны теперь улетали на вооружение и попытки хоть как-то укрепить авианосец. Беспорядки внутри города участились. Да что там — даже внутри отдела безопасности больше не ощущалось прежнего единства. К встревоженным жителям добавился практически неконтролируемый поток беженцев — все они были вынужденными переселенцами из крошечных безымянных поселений Арлингтона и вашингтонских окраин, где теперь то и дело происходили стычки железнозадых. И Анклав, и Братство буквально проглатывали поселения, не жалея никого, разница была лишь в тактике. Анклавовцы не тратили время на уговоры — именем президента и с внушительного размера пушками они просто велели освободить нужную им местность за несколько часов. Братство же бравировало громкими обещаниями о защите и заходило в поселения без единого выстрела — но по факту, делало гражданских живым щитом, а затем собирало провиант и всю мало-мальски имеющуюся рабочую технику, от роботов-помощников до лазерных пистолетов «для нужд армии». А если говорить точнее, обдирало селян догола, вынуждая их самих бежать прочь от таких «защитников». — Они сожрут весь авианосец и даже не подавятся, — Харкнесс хмуро смотрел на свою старую карту. Лана наблюдала, как меняется лицо названного брата, как ложатся тени на его и без того осунувшуюся физиономию, пытаясь, как всегда, предугадать ход его мыслей. И это ей не нравилось. — Сначала они предложат нам защиту от Анклава, затем будут делить шкуру неубитого яо-гая и обещать нам чистую воду из мемориала, если установка окажется работоспособной, — Харкнесс сцепил пальцы в замок и нервно сдавил костяшки. — Взамен мы должны будем кормить и поить их паладинов, привечать их здесь и идти на всевозможные уступки. Затем их станет больше, и на их содержание придется отдельно выделять средства из городской казны. А это означает введение нового «налога Братства». Потом они вынесут с авианосца все, что мало-мальски работает от электричества или пригодно для разбора на запчасти. Затем начнут требовать людей. Или предложат им идти на службу к ним, наобещают пайков и офицерского жалованья, но по сути наши будут даже ниже послушников. — И скорее всего, будут выполнять ту работу, для которой Братство пожалело своих людей, — мрачно подхватила Дэнверс. Харкнесс кивнул и зло глянул на лежавшую поверх карты небольшую картонку с нарисованной эмблемой — поднятый меч, символические крылья и три шестеренки. Словно открытка, переданная по случаю праздника. — Вот что означает их протекторат, Лана. Но и отказаться совсем мы не можем. Ривет-Сити слишком близко расположен к очистителю и немало зависит от его запуска. Нам придется договариваться с Братством в случае их победы, или искать новый дом, если выиграет Анклав. — Здесь уже больше двух тысяч человек! — Я знаю, — Харкнесс поднял на сестру глаза, и та впервые увидела в них всю его невысказанную боль и усталость. Так, что по спине пробежал холодок. — И мы с тобой за них за всех в ответе. От шерифа и ушедшего с ним Томаса уже давно не было каких-то новых вестей, и это перманентно удерживало Лану в взвинченном состоянии ожидания. Она не находила себе места, занимая себя любой работой, от бумажной волокиты до личной проверки едва ли не каждого поста, только бы не оставаться наедине с самой собой слишком долго. Дэнверс старалась не забывать и о своих бойцах и поддерживать в отделе хотя бы видимость прежнего бравого духа, но один бог знает, как это было тяжело, глядя в помрачневшие лица тех, кто за короткий срок потерял многих близких. Лана начала даже понимать Харкнесса, предпочитавшего последний месяц сидеть у себя в кабинете допоздна. Теперь, сидя на его месте за столом над аккуратно разложенными схемами корабля, прилегавших к набережной районов и разметок возможной обороны, Дэнверс отчетливо ощущала себя, как под неким панцирем. Щитом, за которым её хотя бы некоторое время никто не беспокоил и давал выдохнуть. Но чем больше времени она проводила в кабинете, тем тягостнее было возвращаться в женский кубрик, где уже давно царило тягостное молчание даже перед отбоем. Лишь за полночь можно было услышать в темноте чье-то тихое всхлипывание, но не более того. — Командир Дэнверс? — уверенный звонкий голос с ощутимыми командными нотками заставил Лану мысленно чертыхнуться и убрать обратно в карман недавно купленную, но так и не начатую пачку сигарет. — Вас вызывают из Цитадели. К ней приблизилась высокая крепко сложенная девушка со светлыми волосами, зачесанными в короткий хвост под затылком. Голубые глаза, почти такие же, как у Ланы, смотрели прямо, буквально пригвождая любого собеседника к месту, а силовая броня, в которой её владелица передвигалась на удивление легко, лишь усиливала это ощущение. Это была Сара Лайонс, дочь старейшины и глава «Львиного прайда», пришедшего на помощь Ривет-Сити в последнем бое с Анклавом. И хотя девушка твердила, что Братство не намерено вредить городу, а «Прайд» готов грудью закрыть жителей, как своих послушников, Лана не могла отделаться от чувства легкой необъяснимой неприязни к ней. — Кто вызывает? — сухо поинтересовалась Дэнверс. Тяжелый взгляд Сары заставлял против собственной воли вкладывать в ответ ненужную агрессию, будто в защиту. Но «львицу» это совершенно не трогало. — Шериф Харкнесс, мэм. Он сейчас в Цитадели и просит выйти с вами на связь. Сердце нервно сжало и екнуло. Лана быстро поднималась по лестнице на верхнюю палубу, чувствуя, как даже руки на несколько мгновений стали ватными. Громыхание брони Сары подгоняло в спину. Радиостанция, установленная в одной из кают Уизерли, где разместили солдат Братства, приветственно мигала зеленым огоньком, показывая, что готова к работе. Девушка, игнорируя взгляды отдыхавших там же двоих бойцов, присела за стол и вопросительно взглянула на Сару. Та вышла из экзоскелета и знаком велела всем остальным убраться из помещения, а затем щелкнула передатчиком. — Шериф, ваш зам на связи, — негромко произнесла Лайонс после пары мгновений тихого шипения. — Харк? — как Лана ни старалась, а скрыть предательскую дрожь в голосе было трудной задачей. — Ты слышишь меня? — Да, — в тихом коротком ответе Харкнесса, казалось, крылось все облегчение этого мира. — Вы в порядке? — Относительно, — нервно усмехнулась Дэнверс, ощущая, как щеки рвет улыбка, несмотря на накаленную почти до предела обстановку. — Но когда вы вернетесь, станет еще лучше. — Согласен, — ответная усмешка Харкнесса слегка разрядила атмосферу, но продолжать этот обмен любезностями под взором Сары не хотелось. — Надеюсь, это будет уже в ближайшие дни. Будто бы невидимое лазерное дуло смотрело в спину. — Ты же вызвал меня не для того, чтобы просто убедиться, что у нас все в порядке? — Не только, — быстрая пауза, наполненная помехами. — Нужно срочно кое-что обсудить. Это касается дальнейшей обороны Ривет-Сити. — Мы вас слушаем, шериф, — Лайонс, подождав, пока их личный обмен приветствиями закончится, села напротив Дэнверс. Рация тихо кашлянула. — Я разговаривал лично со старейшиной. Мне удалось добиться пересмотра договора между городом и Цитаделью. Лана быстро глянула в сторону неподвижно сидящей Сары. Прямая, будто кол проглотила, и невозмутимая, как довоенная статуя. — И какие теперь условия? — произнесла Дэнверс, чувствуя, как медленно начинает закипать от её присутствия. — Детали еще обговариваются, но протектората больше нет. Будет равноценное партнёрство, но для него нам придётся выйти на передовую вместе с Братством, — Харкнесс сделал короткую паузу и добавил. — Собери тех, у кого лучшие показатели по стрельбе и тех, кто умеет обращаться с энергооружием. Нужны двадцать человек. Добровольно. Лане на мгновение показалось, что она ослышалась. — К какому сроку? — севшим голосом спросила она, спешно пытаясь подсчитать в уме количество воможных претендентов. — До ночи уже должны быть готовы. Братство обеспечит их броней и оружием. Все, как в последний год при отце. Вашу мать, что там, в Цитадели, происходило? Дэнверс хотела было уже возмутиться, но последняя реплика брата заставило её удержать молчание и моментально собраться. Последний год прежнего шерифа — тяжелый 2273-й, когда в охране оставались либо самые преданные либо те, кому больше некуда было податься. Ривет-Сити переживал очередной кризис, и службе безопасности приходилось буквально зазывать к себе бойцов, обещая им горы крышек, но по факту на тот момент им могли предложить лишь дневной паек. Как в последний год при отце — значит ли это, что ситуация действительно безвыходная для города, но полагаться на обещания Братства не стоило? Лана выдержала паузу, собираясь с мыслями, а затем осторожно уточнила: — Двадцать, включая Ларсона? Лиам Ларсон был одним из офицеров, назначенных в тот самый 2273-й. Осенью, когда пошли первые ранние заморозки, у причала стали замечать все больше рейдерских группировок. Очень скоро стало очевидно, что несколько банд решили объединиться и попытаться пробиться в укрепленное поселение. Было решено атаковать первыми. Отделение Ларсона было перебито подчистую, но именно они дали охране возможность зачистить противника, став фактически живым щитом между рейдерами и охранниками. Лана нервно впилась ногтями в ладонь, отчаянно надеясь, что Харкнесс правильно поймет намек. — Да, — произнес он. — Сара введет тебя в курс дела и расскажет стратегию. Скоро увидимся. — Надеюсь, — горько усмехнулась Дэнверс и добавила, — постарайся не убиться как всегда. Харкнесс усмехнулся в ответ. — Конец связи, шериф, — произнес он и отключился. Лана замерла на последнем слове, ощущая, как нутро медленно скручивают ледяные щупальца подступающей паники. «Включая Ларсона» означало, что Братство могло воспользоваться добровольцами из Ривет-Сити, как живым щитом. А обращение Харкнесса в ней сразу в повышенном звании и вовсе наталкивало на нехорошие мысли о том, что он предполагал, что может не вернуться. Харкнесс умел здраво оценивать риск. Или же это было произнесено умышленно, дабы поднять роль Дэнверс перед Сарой? — На мой взгляд, все сказанное Харкнесс мог легко передать через меня, а не настаивать на прямой связи, — с легким пренебрежением в голосе сказала Лайонс и разложила на столе сложенную в несколько раз карту. — Ну что, перейдем к делу? Лана заставила себя сосредоточиться и глянула на стража. Будь в тот момент в помещении еще кто-то, он мог бы сказать, насколько схожими казались обе девушки — обе примерно одного возраста, светловолосые, голубоглазые, наследницы дел своих отцов и воюющие, казалось, за одно дело. Но на самом деле, по разные стороны баррикад. Харкнессу пришлось включить всю свою дипломатию и заплатить немалую цену за то, чтобы дать своему городу шанс выйти из-под пятки Братства. Осталось и им самим здесь не облажаться.***
Раскидывать какое-то подобие палаточных лагерей у сходней Ривет-Сити с учетом текущей обстановки отдавало безумием. Однако, присутствие рыцарей и — на небольшом расстоянии — анклавовцев как раз и делало в эту неспокойную весну авианосец по-прежнему самым безопасным поселением в столице. Случись здесь прямое столкновение «железных людей» — всех беженцев разом смело бы со всем их хабаром, как поднявшимся цунами, но именно эта вероятность, словно еще одно силовое поле, ограждало набережную от рейдеров и супермутантов. И если первое время беженцы в страхе жались к сходням и мотылялись от разбитой дороги на мемориал до заброшенной станции метро, то сейчас, уже пожив на собственных котомках и попривыкнув к звучным прилетам неподалеку, в Вашингтоне, они теперь позволяли себе ругаться с рыцарями, выстраивать очереди на помывку, колымить по мелочи на авианосце, и даже умудрялись приторговывать с некоторыми особо отчаянными караванщиками. Единственная реально ощутимая польза с этих кочевников была лишь в том, что болотников действительно не осталось в окраинах Ривет-Сити — голодные и отчаявшиеся беженцы перестреляли, наверное, все, что двигалось на воде. Что же до остального, Дэнверс уже не чаяла дождаться дня, когда они все разбредутся обратно к своим поселениям или тому, что от них осталось. Потому что на фоне развивающейся борьбы за Вашингтон бардак в собственном городе и резко возросшее число мелких преступлений бесили просто до исступления. — Пора вводить новые правила — стрелять в руку тем, кого поймали на краже, и вышвыривать с полетки тех, кто покушался на убийство, — зло выплюнула Лана в ответ на очередной вызов с КПП по поводу свалки на рынке. — И вообще, убирать трап на ночь, как раньше. Только из-за рыцарей и приходится держать проход открытым круглосуточно для всякой швали. — Согласен, шеф, — флегматично согласился дежурный, с неприязнью глядя в сторону ангара, где на повышенных тонах лаялись Сигрейв Холмс, караванщик Вольфганг и Беннон. Последний даже вспотел в попытках переорать обоих торговцев и при виде закипающей по дороге к ним Ланы поспешно замолчал и начал нелепо обмахиваться широкими ладонями. Сигрейв зло плюнул под ноги Вольфгангу и повернулся в направлении взгляда Беннона, едва не стукнув того старым мотоциклетным шлемом, который зачем-то таскал с собой. — Командир, вы как раз вовремя! — первым восклинул Холмс, с каким-то особым предвкушением взглянув на своих оппонентов. — Боюсь спросить, что вы умудрились не поделить между собой, — бросила в ответ Лана, не сдержав-таки проскочившее в голосе ехидство. И Сигрейв, и Вольфганг оба являлись барахольщиками, торгующими, по сути, всем подряд. Только если Холмс мог позволить себе быть более разборчивым и держал лавку скорее ради того, чтобы не скучать со своей говорливостью, то для Вольфганга его караван был разве что не смыслом существования. Этот мусорщик обладал потрясающей способностью без мыла влезать в любой самый опасный и дальний район и выйти оттуда не только без потерь, но и с новым хабаром на продажу. Неудивительно, что в нынешние дни Вольфганг — единственный из торговой общины, кто умудрялся как-то пройти к Ривет-Сити и носил соответствующую приставку к своему имени «чокнутый». — Этот ебанутый притащил на авианосец какого-то мальца, а тот попытался обнести мою лавку! Праведного гнева в голосе Сигрейва хватило бы, чтобы поджечь все побережье. Он явно хотел добавить что-то еще, но Вольфганг тут же перебил его: — Я просто пожалел пацана и хотел отвести его в вашу церковь! Далась мне твоя лавка с бесполезным хламом! — У нас здесь именно, что церковь, а не приют для бродяжек! — попытался вставить свои пять копеек Беннон. — Закройте все рты! — рявкнула Дэнверс, ощущая, как от этих разборок моментально начало давить на виски. — Что за пацан, о ком речь? Сигрейв выжидающе воззрился на караванщика. Вольфганг оглянулся, а затем уставился на Лану растерянными глазами, вмиг ставшими точь-в-точь, как у его брамина. — Твою ж… Где малой? Беннон поднял ладони к затылку и раздраженно выдохнул. — Вольфганг, ты сейчас серьезно? — Да абсолютно! — почти в полный голос воскликнул тот, едва не заметавшись на месте. — Позавчера проходили мимо развалин Эвергрин-Миллс и подобрали там двоих малых, пацана и девчонку. Брат с сестрой как вроде. Оба бродяжки, грязные, как кротокрысы. Искали в окрестностях, что пожрать. Ну, я пожалел их и решил взять на буксир до Ривет-Сити, — Вольфганг запнулся под тремя выразительными взглядами вокруг себя. — А чего вы так на меня шары-то выкатили свои? Город безопасный, народу много, авось кто-нибудь приглядел бы за ними. На худой конец, отец Клиффорди куда-нибудь бы их определил… Что, я не прав? — Вольфганг, клянусь, однажды я лишу тебя пропуска в город, — прорычала Дэнверс и схватилась за рацию. — Посты по палубам, прием. Потерялись двое детей, мальчик и девочка, — девушка сделала паузу и быстро глянула на караванщика, — сколько лет, как выглядят? Вольфганг почесал лохматую башку. — Мальчишка лет десяти-двенадцати, в грязном пальто и с древним обрезом. Робертом зовут, — громко произнес он, стараясь не смотреть в стремительно расширяющиеся глаза Беннона. — С ним маленькая девочка в мужской куртке и с плюшевым медведем. Дэнверс заставила себя не поддаваться желанию стукнуть рацией по макушке караванщика. — Все услышали? — уточнила она и добавила, — все, работаем. Немедленно доложить, где видели мальцов и сразу задержать по возможности. Обрез изъять. — Шкет с огнестрелом, это уже серьезно, — пробормотал оторопевший не менее Сигрейв и надел шлем. — Тебя за такую подставу, Вольф, хорошо бы вообще лишить лицензии. Что скажешь, Беннон? Торговцы переглянулись между собой. Всему авианосцу было известно, как эти двое не ладили. Холмс метил на место Беннона в городском совете и всеми силами пытался убедить доктора Ли выгнать его, а Беннон, в свою очередь, не упускал возможности подсидеть Сигрейва и то и дело обменивался с ним колкостями, держа свою палатку с одеждой всего в каких-то паре метров от неприятеля. — Редкий случай, когда я почти солидарен с тобой, Холмс, — буркнул Беннон и нервно оглянулся на свои драгоценные «Наряды Потомака». — Ой, да пошли вы, — вяло огрызнулся Вольфганг и, кивнув молчащей Лане, двинулся к трапу. Та велела торгашам расходиться обратно по рабочим местам и поправила за спиной дробовик. Очередной день, который начался паршиво, протекает так же и закончиться обещает еще хуже. После разговора с Харкнессом и Лайонс Лане стоило огромных усилий заставить себя найти подходящие слова и объявить в отделе о наборе добровольцев. Подчиненные молча выслушали её и Сару, которая периодически вклинивалась в речь командира и подтверждала от своего лица все обещания Братства. Несколько человек вызвались идти сразу. Еще трое подошли позже, в кабинет шерифа. После еще двое, затем один, и еще один и так далее. Было невыносимо смотреть им в глаза, зная, что Братство скорее всего не будет до конца честными и пустит добровольцев в расход, если только возникнет какая-то угроза для их собственных бойцов. Первыми вызвались те, кто не имел семьи или потерял своих после атак Анклава. За ними начали подтягиваться более идейные, рвущиеся защищать то, что здесь осталось. К обеду из требуемых двадцати осталось всего двое. Одним из них стала Лепеллетье. Подруга молча глянула на оторопевшую Лану и сама вписала свое имя в разлинованный лист на столе. Оставался всего один доброволец. И, как никогда, Дэнверс проклинала собственное положение, перешедшее сначала от отца, а теперь от Харкнесса, не позволявшее ей закончить колонку на собственной фамилии. Самые дорогие ей люди были там, на передовой, где-то в Вашингтоне, и уже по истечению грядущей ночи могли не вернуться обратно. А ей оставалось сидеть на безопасном авианосце и ждать неизбежного, как принцессе из старых пыльных сказок. Дэнверс сжала ремень дробовика, ощущая, как плотная ребристая ткань больно впивается в пальцы. Харку-то хорошо, мысленно чертыхнулась Лана, устало поднимаясь обратно в надстройку. Ему не приходится сейчас по новому кругу переживать, отправляя своих людей в неизвестность, и метаться по кабинету, как загнанный в клетке зверь. Не приходится мучительно ждать, кто именно окажется тем самым, последним добровольцем, боясь, что собственные догадки подтвердятся. Последний пролет, проход по коридору. Сердце нервно подскочило, завидев у кабинета шерифа знакомую фигуру. Нет, черт, нет! — Ло, ты чего тут делаешь? — окликнула девушку Лана, старательно пряча выдающее её беспокойство в голосе. Миллер подняла голову на оклик и оторвалась от созерцания собственных берцев. Дэнверс вздрогнула, столкнувшись с щемящей пустотой во взгляде подруги. — Собираюсь в Вашингтон с нашими, — отрывисто бросила та, ожидая, пока Лана отопрет дверь. — Впишешь меня? Дэнверс пропустила её вперед. перешагнула порог и шумно вздохнула, пытаясь собрать в кучу хоть какие-то остатки слов. — Может, не стоит? — осторожно начала она, первой подойдя к столу и пытаясь прикрыть чем-нибудь проклятый список. Лорин ничего не ответила, всем своим видом демонстрируя, что уже приняла решение. Лана в отчаянии предприняла последнюю попытку: — Послушай, я правда понимаю тебя, но то, что случилось с Уиллом — не повод рваться под пули. Пальцы Лорин нервно сжались в кулаки, взгляд заметался. Да, Дэнверс сходу попала в точку, но как же тяжело было верить собственным словам, когда сама была готова уйти в Вашингтон. — Просто впиши мое имя, и я пойду собираться, — тихо проговорила в ответ Миллер. — Харкнесс говорил, что требуются хорошие стрелки. Лана шагнула к ней и встряхнула подругу за плечи. — А еще Харкнесс сказал, что там может начаться адская мясорубка. Хорошие стрелки нужны и здесь, Ло. У нас все больше беженцев, беспорядков в городе, и все меньше людей, на которых я реально могу положиться, понимаешь? Ты нужна мне, Миллер, нужна здесь, чтоб тебя! Последнюю фразу Лана выпалила почти в полный голос, не удержавшись и обнажив-таки в этих словах все свои страхи и всю свою невыраженную боль, которую было трудно облечь даже просто в мысли. Лорин в ответ молчала и почти не сопротивлялась бессмысленным попыткам трясти её, будто это должно было помочь разубедить человека, решившего взять билет в один конец. — Разве ты не хотела бы сейчас находиться рядом с Томасом, а не торчать здесь, меряя шагами коридоры? Непривычно тихий голос Лорин заставил Лану резко отпустить её и замереть, точно бы Миллер влепила ей в ответ звонкую оплеуху. С Лорин было очень тяжело после всего произошедшего. Даже просто находиться рядом, не говоря уж о том, чтобы спорить. Но подписать её на Вашингтон с пониманием того, что девушка наверняка полезет на рожон, Дэнверс тоже не могла. — Ты права, я очень хотела бы. Но кроме моих желаний есть еще люди, которым я нужна и за которых отвечаю, — бросила в ответ командир. — Прости, я знаю, что это больно. Но Уилла там нет. — Знаю, — в голосе Лорин по-прежнему не было ни единой эмоции, но в уголках глаз на мгновение блеснули тщательно сдерживаемые слезы. — Но я тоже хочу к нему. Лана ощутила, как острый горький комок больно сдавливает горло, мешая дышать. Где-то в районе кадыка. — Я не впишу тебя, — с трудом проглотив его, заявила Дэнверс. — Блядь, в конце концов, я твой начальник и имею права не отпустить тебя. Лорин пожала плечом и развернулась к двери. — Тогда я увольняюсь. Лана в отчаянии сжала в руках карандаш и едва не разломила рассохшийся каркас надвое. — Ло, постой! — в последний момент едва не крикнула она, заставив Миллер обернуться почти у порога. — Уилл бы тоже не хотел, чтобы ты шла, разве не так? Однажды Дэнверс услышала от кого-то хорошее выражение о том, что спасение утопающих — дело в первую очередь самих утопающих. То, что Лорин была уже почти на дне, стало ясно еще со дня захвата мемориала. Девушка передвигалась по палубам и надстройке как тень, ни с кем практически не разговаривая и полностью замкнувшись в себе. От прежней Лорин не осталось почти ничего, и никто в отделе, даже Дэнверс и Лепеллетье не знали, как теперь с ней вообще взаимодействовать. И если бы только девушки могли заглянуть в воспоминания подруги, они бы здорово удивились, узнав, что «тонуть» Миллер начала куда раньше. Еще в ту ночь, когда они, еще не подозревая о том, что ждет впереди, теплой компанией сидели у Уизерли, играя в «Я никогда не…» и шумно поднимая тосты, когда Харкнесс сделал Мали предложение. Голову слегка кружило от количества выпитого. Темные коридоры вели по давно знакомому маршруту, который за столько лет можно было пройти даже на ощупь. Лорин упала на продавленный диван в дальнем закутке верхней палубы и не слушающимися пальцами попыталась достать сигарету. Уронила пачку, рассыпав по полу содержимое. Несколько минут собирала обратно, ощущая, как голову давит и кружит еще сильнее от вынужденного наклона. Собрав, откинулась назад, на спинку, и закрыла глаза, ощущая, как под веками все кружит во тьме, как на старой детской карусели. Щелчок зажигалки, затяжка, выдох. Еще один. Тело размякло окончательно. Хочется спать. Лучше бы она пошла сразу в казармы. Какой черт дернул её переться сюда? «Потому что не хочу случайно встретить его там», — мысленно ответила сама себе Лорин. И на смену этой мысли тут же пришла другая, цитируемая уже другим голосом. Ехидным, который хотелось поспешно заткнуть. «С чего ты взяла, что Коулман сидит в казармах? Дэвис ясно сказал, куда он пошел — к Каплински». Сука. Каплински. Да чтоб она уже сдохла в своей лаборатории. Душащее ощущение бессильного гнева захлестнуло с новой силой. Нет, как бы Лорин не старалась, она не дотягивала до Дженис. «А если он привел её туда?» «Кого, Каплински? Да она в жизни порог кубрика переступить не согласится. Скорее, ты пришла сюда в надежде его здесь поймать. Это же ваше место, забыла?». Захотелось вскочить и немедленно выместить свою ярость. Желательно на самой Дженис, а еще лучше на Уилле. «На что ты надеялась? Что он будет с тобой носиться, как шеф с Мали? Да ни в жизни. Он просто не способен думать о ком-то, кроме себя. Ну, или своей Джуди». Еще один выдох. На мгновение стало легче, буквально на самую малую каплю. Нет, Уиллу не нужна Дженис. Он просто никак не может простить себя за то, что случилось с Джуди, и неосознанно пытается это сделать через Каплински, а та и не подозревает… «Успокаиваешь себя?» Блядь, хватит! Лорин смяла недокуренную сигарету и едва не вскрикнула, ощутив болезненный ожог в ладони. Вспышка боли моментально отрезвила и вытеснила из головы все лишнее. Накатившие на миг слезы обиды теперь можно было даже принять за реакцию на ожог и попытаться убедить в этом саму себя. Лорин бросила окурок в стоявшее в углу вместо урны ржавое ведро и поднялась на ноги. Он не придет. Лучше идти отсыпаться, завтра и так больная голова обеспечена. — Привет, — голос Уилла из коридора заставил вздрогнуть и быстро пройтись ладонями по уже мятому платью в попытках как-то разгладить его. Признаться, в форме она чувствовала себя намного увереннее. Особенно перед ним. — Привет, — бросила девушка в ответ, изо всех сил пытаясь придать голосу побольше равнодушия. Лучше было просто молча уйти, но она всё-таки не смогла удержать себя от попытки завязать диалог. — Чего это ты пропустил всю вечеринку у Уизерли? «Зачем спрашиваешь, если уже знаешь ответ? Так хочешь услышать лично?» — Занят был немного. А ты, я смотрю, была там от и до. — Занят с Дженис? С каждой новой репликой тон против воли становится все язвительнее. Уилл удивленно приподнял бровь. — Она попросила помочь собрать ей кое-какие приборы для перехода в мемориал завтра. — Конечно, кроме тебя никто бы с этим не справился, — вновь уронила Лорин и запоздало поняла — нужно было всё-таки бежать. Коулман резко сократил дистанцию между ними и тут же получил тычок под рёбра в попытке Лорин сохранить дистанцию. Офицер сцепил зубы и, поймав одну за другой запястья Миллер, подтянул сопротивляющуюся девушку к себе. — У меня ничего с ней не было. И не будет. Я просто помог, Ло. — Плевать я на вас обоих хотела! Оставь уже меня в покое! Лорин всё-таки выкрутила и высвободила запястья. Резко и больно, как и от собственной последней фразы, брошенной высоким дрожащим голосом. Девушка оттолкнула от себя Уилла, но все же мельком с облегчением отметила про себя — не наврал, его одежда не пахла тошнотворно-приторными сухими духами Каплински, которые ей за бешеные деньги Престон заказал из Бостона ко дню рождения. Коулман в ответ надвинулся на Лорин, заставив её шарахнуться к стене, и рукой перекрыл ей выход из закутка. — Откуда столько эмоций, если тебе все равно, Ло? Лицо парня непривычно серьезно несмотря на то, что он подхватил её ехидный тон, и тем самым окончательно выбил Миллер из колеи. Всего одно предложение, но уже было понятно, что в этот раз она проиграла. — От того, как ты меня бесишь, Коулман! Да что с тобой не так? Бегаешь, как щенок, то вокруг одной, то рядом с другой, но в то же время стоит мне завести собственные отношения, как ты тут же возвращаешься и рушишь все на корню! Претензия была абсолютно не к месту и уже даже не вовремя — примерно полугодичной давности, если не больше — но крыть уже было нечем. Уилл криво усмехнулся. — Ты про того еблана, с которым встречалась две недели и которого я спустил с лестницы за то, что он поднял на тебя руку? — выжидающая пауза, в которой было слышно лишь сбившееся дыхание Лорин. — Или про нашего Джонса, кто тебе почти что в папы годится, а я пожелал ему на Рождество искать себе дочек за пределами отдела? Или ты теперь предпочитаешь тех, кто постарше? Девушка попыталась дернуть колено вверх. Старый прием, но работал всегда безотказно. Уилл автоматически прикрылся, но на полшага отступил-таки. — А у тебя, я смотрю, болезненная тяга к женщинам, которым на тебя похер! — бросила Лорин в ответ. Коулман криво усмехнулся углом рта. — Да, и ты этот список возглавляешь. Это должно было тоже звучать язвительно, но почему-то вышло слишком устало и серьезно. Лорин растерянно замерла у стены, комкая в ладонях юбку, и ощутила, как сердце оглушительно застучало, когда Уилл вновь сократил между ними расстояние, но в этот раз уже совсем с другой целью. Сладкая томительная нега поднялась от низа живота вверх, к ребрам, а затем потянула обратно, стоило Коулману прижать девушку к себе и поймать её губы. Мурашки прошлись от шеи до самых кончиков пальцев, руки в ответ обхватили плечи парня, словно возвращаясь на свое излюбленное место. С губ Лорин неконтролируемо сорвался короткий едва слышный стон, который тут же отрезвил и заставил прерваться, едва не прикусив себе язык. Уилл, шумно выдохнув, слегка боднул её лбом, прося продолжения, но Миллер резко отвернулась. — Солнце мое, ну чего ты? Она таяла в его руках, как лед в стакане, и этот гад отлично пользовался своим преимуществом. Нет, они не смогут быть вместе, это давно стало ясно — вечно неопределенный и погрязший в раскаянии за свои грехи Коулман и уперто смотревшая вперед жадная до жизни Миллер — но давать сейчас слабину, чтобы он потом вновь переметнулся к другой? — До пошел ты, Уилл! — шикнула девушка и вновь дернулась в его руках, ненавидя себя за то, как одновременно наслаждалась близостью его тела и недвусмысленным ощущением возбуждения Коулмана. А еще крепкими объятиями, которые он не собирался сразу размыкать, смесью запахов его кожи и табака, тем, как он произносил это ласковое обращение к ней, и его абсолютно подкупающим упрямством, с которым офицер пытался из раза в раз снова добиться Миллер, хотя сам же все испортил полгода назад. Блядь. Да иди же ты к черту, провались куда подальше! Похмельное утро, в котором остаток вечера был мутным черным пятном, оставившим какое-то поганое ощущение. Лорин с трудом заставила себя оторваться от подушки. В зеркало даже не хотелось смотреть. Спутанные волосы, неприятный привкус во рту, больная тяжелая голова. В женском кубрике было пусто, если не считать Лепеллетье, застёгивавшую бронежилет перед мутным зеркалом. — Шер, а где все? — вяло поинтересовалась Лорин, пытаясь собрать в кучу мозги. Взгляд уперся в брошенное поверх оружия платье. Скомканное, с парой пятен на рукаве от пролитого виски, до сих пор хранившее запах вчерашней гулянки. И едва уловимо поверх — запах Коулмана. Муть в голове слегка прояснилась, и на смену пришло ощущение неприятной тяжести. Нет, у них так вчера ничего и не было. Зато наорались от души, припомнив друг другу, наверное, все косяки, начиная с 74-го года. И почему-то Лорин не ощущала, что ей стало легче, или что получилось, наконец, расставить все точки над i. — Вышли проводить наших, кто нанялся в охрану мемориала, — Лепеллетье остановилась у двери и бросила через плечо. — Уилл тоже уходит. Наверняка, вчера весь отдел был в курсе их очередного скандала, но сейчас было не до этого. Лорин резко вскочила, забыв о плохом самочувствии, и принялась торопливо натягивать форму, плюнув на душ. Потом, все потом. С Уиллом она столкнулась в уже пустом коридоре отдела. Не то решил уходить спонтанно, может, даже с утра и не собрался вовремя, не то специально тянул время, ожидая, выйдет Миллер или нет. Лорин растерянно уставилась на него, впервые не находясь, что сказать от слова совсем. Хотя её взгляд наверняка был красноречивее любых слов. Коулман молча выдохнул, в упор глядя на неё и придерживая на плече ручку старой спортивной сумки. — Ты куда? — наконец, выдавила Лорин. Вновь задает вопрос, на который уже знает ответ, но в этот раз ей по-настоящему страшно услышать это от него. — В мемориал с остальными. Остальные. Еще несколько ребят с охраны, Мали со своим отцом, доктор Ли со своей командой. И, конечно же, Каплински. — Понятно. — Даже не начинай. Мне вчера хватило. Уилл приблизился к ней. Далеко не так уверенно, как вчера, как к дикой кошке, готовой в любой момент ударить, и остановился в паре шагов. Лорин застыла, едва дыша и отчаянно надеясь, что всё-таки еще есть шанс, пусть даже мизерный, что еще можно все исправить. А хотя, зачем? — Если хочешь, чтобы я остался, достаточно просто сказать. Несколько мгновений он почти с мольбой смотрел на неё. Лорин молчала, закусив губу, и лихорадочно пыталась понять, что ответить, и разобраться уже в собственных чувствах. Но молчала слишком долго. Коулман натянуто улыбнулся на прощание и, обойдя девушку, вышел к лестнице. На секунду в лице Миллер промелькнуло что-то знакомое, как было до Анклава, до этого всего. Лорин криво усмехнулась, точь-в-точь, как Коулман. — Я тоже не хотела, чтобы он уходил. Как придет время, отметелю его так, что всю загробную жизнь помнить будет. Дэнверс хотела было попытаться притормозить её еще, попробовать уболтать, заставить передумать. Черт, на памяти командира было столько собраний совета, практически на всех из которых ей удавалось склонить в их с Харкнессом сторону самых разных людей. Столько было ситуаций, требующих тяжелых решений на публику, и из всех ей удавалось выйти с плюсом для себя и отдела. Однажды Лане даже пришлось договариваться с работорговцами, взявшими в заложники троих жителей Ривет-Сити, и тянуть диалог до тех пор, пока снайперы не сняли ублюдков. Но договориться с Лорин, рвущейся в Вашингтон, и найти для неё подходящие аргументы прямо сейчас было сложнее всего. Рация на поясе щелкнула и захрипела, вынудив отвлечься. Дэнверс беспомощно глянула вслед вышедшей подруге и зажала кнопку приема. — Командир, мы нашли обоих детей, — раздался голос одного из рядовых. — Их поймали на средней палубе недалеко от общаги, с пропавшим товаром Холмса. Только у нас проблема. Речь охранника прервалась, забив эфир звуком оглушительного выстрела. Лана, нутром чуя неладное, торопливо заперла кабинет и рванула к лестнице, на ходу выхватывая из-за спины дробовик. — Кто стрелял? — почти крикнула она, пока эфир щедро изобиловал нецензурщиной на любой вкус. Ступеньки едва не выскальзывали из-под ног от спешки. — Пацан, блядь! Дэнверс буквально в несколько шагов промчалась через коридор, ведущий к общежитию. И тут по голове долбанул звук второго выстрела, оглушительно шарахнущий в узком пространстве, а следом раздался чей-то ор, в кого, вероятно, попало рикоршетом. Со стороны общаги раздался перепуганный визг. Лану едва не сшиб отпрыгнувший за угол Роджер, один из патрульных средней палубы, и тут же снял свой ПП с предохранителя. — Вы вовремя, шеф, — нервно бросил он, явно опасаясь высовываться обратно. — Мелкий оказывается неплохо умеет пользоваться огнестрелом. Когда понял, что их с девчонкой приметила охрана, шмальнул в лампочку в потолке и дал деру вместе с мелкой. Далеко, конечно, не убежали, зашли в тупик, но не сдаются. И не стрелять же, блядь, в ребёнка! — Дерьмо, — коротко прокомментировала Дэнверс, пытаясь на ходу сообразить, как лучше обезвредить мелкого паршивца. А Вольфгангу она потом еще отдельный счет предъявит за то, что притащил на авианосец это отродье. Нашел дом милосердия, взгляните на него, такого сердобольного. Сейчас бы первый деру дал обратно к своему каравану, а им разгребай! — Эй, Роберт, — крикнула Лана, дав сигнал своим не палить в ответ. Хотя у одного наготове уже была дымовуха. — Чего вам, дылды? — раздался в ответ звонкий высокий голос. — Отвалите от нас! Первый контакт пошел. Всё-таки он ребёнок, пусть и ведет себя, как озлобленный зверек. Но даже дикий зверёныш всегда понимал, когда силы слишком неравны против него. Особенно когда еще приходилось защищать своего, более младшего, неопытного. — Не можем, — произнесла в ответ Лана, сама же всё-таки не ставя оружие обратно на предохранитель. В планах застрелить пацана у нее не было, но расслабляться точно было рано. — Ты обокрал одного из наших торговцев. Здесь не Пустоши, малой, и нельзя хватать все, что заблагорассудится. — Идите нахуй, взрослые пидорасы! Дэнверс оторопела и даже не сразу нашлась, что ответить. Будь за углом взрослый, она бы тоже не преминула ответить покрепче. Перед тем, как прострелить ему какую-нибудь конечность. — Малой, все еще можно решить миром, — командир решила-таки дать этому щенку последний шанс. — С тобой сейчас говорит действующий шериф города. Верни украденное, и мы решим, что делать дальше. — Я вам не верю! — тут же прилетело в ответ. В голосе мальчишки явственно зазвучала угроза. — И откуда вы знаете, как меня зовут? Дэнверс знаком велела готовить дымовуху и приготовиться обезвредить малолетнего стрелка. Но прежде, чем она успела что-либо сказать, перед глазами молнией проскочила знакомая невысокая фигурка. — Джеймс, вернись сейчас же! — запоздало вскрикнула девушка, мысленно кляня себя, что в этой суматохе за весь день совершенно позабыла о маленьком подопечном Харкнесса. — В героя решил поиграть?! Харгрейв бегло оглянулся на нее, изо всех сил пытаясь храбриться, но не вернулся в безопасную зону и приподнял руки перед собой. — Не пали, — громко произнес он, делая первый медленный шаг в сторону стрелка. — Я безоружен. — Ты еще кто на хрен такой? — зло поинтересовался Роберт. — ЭрДжей, он не дылда, — напряженную тишину прорезал еще один детский голосок, совсем тоненький и напуганный. — Не надо, пожалуйста. — Он не такой, как мы, Спотыкушка, он живет с дылдами! Харгрейв сделал еще один шаг на голоса, пропав из поля зрения бойцов. Дэнверс ощутила, как спина облилась холодным потом от самого настоящего страха. Происходящее было какой-то чудовищной фантасмагорией. — Эй, слушай, дылды или нет, но взрослые здесь хорошие, — голос Джеймса потихоньку креп, становясь все увереннее. — Они не позволили продать меня работорговцам, не дали сдохнуть с голода и уйти на Пустоши. Вы же оттуда пришли, да? А вот Роберт, очевидно, поддаваться не собирался. — Да ты точно ни разу в жизни даже на берег не выходил, хер ли мне сейчас про Пустоши затираешь? Я не куплюсь на эти сказки. Стой, где стоишь! Харгрейва нужно было вытаскивать оттуда, и как можно скорее. Любой ценой. Лана с пару секунд всерьез обдумывала вариант выбежать следом и перенять на себя внимание стрелка, пока работают остальные бойцы. Бронежилет должен выдержать. — Командир Дэнверс не причинит вам вреда, — вновь попытался заговорить Джеймс. И в этот момент в коридоре грянул третий выстрел.