Eternalism

— Мисс Грейнджер, я хотел бы поговорить с вами.       У Гермионы чуть не остановилось сердце, когда она увидела его перед собой, будто появившегося из-под земли. Как, чёрт его побери? Она только что видела его в кабинете Трансфигурации, прошло не более двадцати минут. Он следовал за ней или что? Что ещё более важно, знал ли он о том, что произошло? Гермиона не знала как он нашел её, но это заставило её сжать в кармане свою палочку, принимая поражение.       Опасаясь, что он может заметить её панику, она заставила себя успокоиться, приложив руку к груди, чтобы успокоить бешеное биение сердца. — Простите, если я напугал вас, — извинился он. — Всё в порядке, я просто пугливая, — отмахнулась Гермиона. — Конечно, профессор.       Повторяя путь Гермионы, когда она бежала в больничное крыло, он повёл их обратно через внутренний двор.       Следуя за удивительно быстрым Дамблдором, она не могла не задаться вопросом, почему он хочет поговорить с ней. Ещё с детства Гермиона всегда нервничала перед учителями, опасаясь, что они скажут что-то про её успеваемость или оценки, но, как ни странно, это больше не беспокоило её.       Единственное объяснение, которая пришло ей на ум, заключалось в том, что он каким-то образом узнал о змее. Вполне возможно, что один из гриффиндорцев сбежал, чтобы рассказать обо всём Дамблдору, в то время, когда она была в больничном крыле. Тогда Гермиорна была совершенно уверена, что там находятся всё те же мальчики, и даже не задумалась, что могла кого-то упустить.       Было безумием даже допускать, что какой-то один одиннадцатилетний шкет мог всё испортить. Она надеялась и молилась, чтобы всё не пошло коту под хвост…       Они вернулись в класс трансфигурации, который сейчас пустовал. Закрыв за ними дверь, Дамблдор направился за свой стол и поднялся по лестнице в свои личные покои, жестом приглашая Гермиону следовать за ним.       Она была в личных комната профессора трансфигурации только единожды, когда профессор МакГонагалл занимала эту должность. Как и ожидалось, комната довольно сильно изменилась. Первое, что бросилось в глаза, так это отсутствие каких-то женских штучек. Но как и в будущем кабинете Дамблдора, стены были увешаны всевозможными странными безделушками и несколькими наградами, хотя, насколько она помнила, их было намного больше.       Взгляд Гермионы приковался к знакомому фениксу, который, как всегда, восседал на своей подставке рядом со столом Дамблдора. Даже не понимая, что делает, она начала приближаться к птице, протягивая ему руку. Фоукс несколько мгновений пристально смотрел на Гермиону, прежде чем уткнуться клювом в её ладонь. Она не смогла сдержать своего восторга, когда начала успокаивающе поглаживать рукой его голову и спину. — Любопытные существа, фениксы, — заметил Дамблдор, — и еще более любопытно, что ты ему так понравилась.       Сбитая с толку его словами, Гермиона повернулась к нему лицом. — Феникс — существо с чистым сердцем. Он не подпускает к себе кого попало, — объяснил Дамблдор. — Только те, у кого благородное сердце и дух, могут завоевать его доверие.       Услышав это, она почувствовала себя немного легче, как будто с её спины сняли тяжёлый груз. Было приятно знать, что Фоукс доверял ей.       Усевшись за письменный стол, он наколдовал для неё стул, который Гермиона заняла через мгновение. — Лимонные дольки? — предложил он, поднимая миску с конфетами и фруктами. — Нет, спасибо, — покачала она головой. Гермиона никогда не была поклонницей сладкого. Вероятно, это как-то связано с тем, что её родители были дантистами.       Закинув в рот пару лимонных леденцов, он поставил миску и скрестил руки на столе перед собой, приняв более серьёзное выражение лица. Несколько мгновений он ничего не говорил, продолжая смотреть на неё, как делал это постоянно. Это заставляло чувствовать себя неуютно. Гермиона не могла читать его, как других, поэтому не было никакой возможности узнать, о чём он думает. — Мисс Грейнджер, вы знаете, как мы отслеживаем всех маленьких волшебников в Британии? — он спросил. — Боюсь, что нет, сэр, — покачала она головой.       Это было правдой. Гермиона не знала, как они это делали. Честно говоря, она никогда не интересовалось этим. Гермиона предположила, что там был задействован какой-то магический артефакт или заклинание. — У нас есть зачарованный список, который добавляет имена детей всякий раз, когда ребенок начинает проявлять первые признаки магии, — ответил он. — Странность заключалась в том, что ваше имя появилось в списке всего за несколько недель до нашей с вами первой встречи. Сначала я подумал, что вы просто поздно расцвели, поскольку было несколько таких случаев, но при дальнейшем расследовании я отверг эту теорию.       Гермиона сглотнула, ей не понравилось куда идёт этот разговор. — Я уверен, что вы заметили, что я наблюдал за вами и вашим другом, мистером Реддлом, с тех пор, как вы приехали. Вы оба кажетесь удивительно умными и сильными волшебниками для своего возраста. Я был бы признателен, если бы вы мне всё объяснили.       Конечно, он понял, что что-то тут нечисто. Гермиона должна была учесть это, просчитать всё наперёд. Дамблдор считался одним из величайших волшебников в мире. Хотя временами он казался немного сумасшедшим, не было никаких сомнений, что он гений.       Гермиона честно не знала, что ему сказать. Об истине или, вернее, о полной правде не могло быть и речи. Никто не должен был знать, как она оказалась в этом время, даже Дамблдор. Она предполагала, что в конце концов сама забудет, хотя Гермионе не нравилась мысль забыть всех и всё, чем она дорожила. Она надеялась, что, по крайней мере, никогда не забудет Гарри и Рона. — Боюсь, я не знаю, профессор. Сколько себя помню, я случайно использовала магию. Однако… Мои родители умерли примерно в то время, когда вы сказали, что появилось моё имя. Может, это как-то связано?       Он понимающе кивнул головой, хотя и не казался полностью убежденным.       Затем Гермиона продолжила объяснять, что им стало скучно летом, и в итоге они прочитали все школьные учебники. Она даже упомянула, как они пробовали наколдовать несколько заклинаний самостоятельно, сразу же быстро заверив Дамблдора, что их не видел. — А как насчет мистера Реддла? Что вам известно о его происхождении?       Гермиона пожала плечами. — Ну, он тоже сирота, как и я. Его мать, видимо, умерла при родах, а об отце никто ничего не знает, но я полагаю, что и он тоже умер.       Дамблдор провел рукой по своей длинной бороде. — Что вас заставляет так думать?       Ей пришлось подавить желание закатить глаза. У него не очень хорошо получалось скрывать тот факт, что он знал всё о Томе и его семье. Конечно, Гермиона тоже всё знала о них, хотя и не смела показывать этого. Как бы она это объяснила? — Я знаю, что существует шанс, что он всё ещё жив, но почему-то мне кажется, что этот шанс почти равен нулю. Он никак не участвует в жизни Тома, и я хотела бы думать, что это потому, что его попросту нет.       Дамблдор не ответил на это, но и не посмотрел на неё. Вместо этого он, казалось, смотрел в пустоту. У Гермионы сложилось впечатление, что, хотя физически он сидел перед ней, его мысли находился где-то далеко. — Он когда-нибудь выражал желание узнать больше о своей семье?       Она вспомнила всё то время, что провела с ним. Было несколько раз, когда он, казалось, хотел узнать немного больше о своих родителях. В частности, про своего отца, поскольку он всегда держал при себе старую губную гармошку.       Конечно, ему было любопытно. Для ребёнка вполне естественно проявлять любопытство к семье, о которой он почти ничего не знает, но он ещё не дошёл до того, чтобы активно искать информацию о них. — Нет, насколько я знаю, нет, — сказала Гермиона. — Я не думаю, что ему интересно.       Это, казалось, удовлетворило его, он кивнул головой и встал со своего места, чтобы проводить её к выходу. — Ну, теперь я позволю тебе вернуться к своим друзьям. Думаю, я отнял у тебя достаточно времени.       Гермиона остановилась, чтобы в последний раз погладить Фоукса по голове, прежде чем покинуть его кабинет. Только после того, как дверь класса за ней закрылась и она снова оказалась в коридоре, Гермиона позволила себе расслабиться.       Встреча с Дамблдором заставила её чувствовать себя морально истощенной. Настолько, что Гермиона физически чувствовала боль во всём теле. Она могла только надеяться, что Дамблдор удовлетворится тем, что она ему рассказала, и отныне оставит её в покое. Гермиона не думала, что сможет выдержать ещё один его допрос.       Без дальнейшего промедления она поспешила в подземелья Слизерина, мечтая о том, чтобы плюхнуться в постель и отдохнуть перед обедом.       Когда Гермиона добралась до гостиной, то обнаружила, что все её друзья ждут её там. Абраксас и Лебедь играли вволшебные шахматы, а Том сидел рядом в большом кресле, уже делая домашнюю работу.       Гермиона улыбнулась этому зрелищу. Она искренне думала, что никогда не доживет до этого дня.       Друэлла и Розалина, которые болтали у камина, подбежали к ней, когда заметили Гермиону, а вскоре за ними последовали и мальчики. — Почему так долго? — спросила Друэлла. — Ты в порядке? — одновременно спросили Абраксас и Том. — Мы уже начали думать, что тебя похитили гриффиндорцы или что-то в этом роде, — подметила Розалина.       Она покачала головой, хихикая над этим. Гермионе хотелось ответить, что это Дамблдор похитил ей, но ей не хотелось рассказывать обо всём. Не то чтобы она скрывала это от них. Она расскажет им, или, по крайней мере, перескажет самое главное, как только отдохнёт как следует и успеет всё переварить. После такой нагрузки, мозг Гермионы еле переваривал всё происходящее. — Я в порядке, просто немного устала, — заверил она их. — Что касается гриффиндорцев… Я не думаю, что какое-то время нам придется беспокоиться о них.       Сначала они казались сбитыми с толку, не понимая её слов, переглядываясь между собой, но постепенно они начали понимать, что она имела в виду, один за другим. Том всё осознал первым, а Розалин — последней. — Что ты сделала?       Вместо того, чтобы возмущаться, они казались счастливыми… Даже возбужденными… Гермиона предположила, что подобные вещи производят впечатление на слизеринцев. — Ничего такого, что они запомнят, — сказала она довольно зловеще. Том уставился на неё таким пристальным взглядом, что её щеки вспыхнули. Его глаза заблестели, как у ребенка, который только что получил подарок, которого больше всего хотел на Рождество. — А теперь, если вы не возражаете, я хотела бы немного вздремнуть. Пройдя мимо своих друзей, Гермиона пересекла комнату и направилась в спальню для девочек. Звуки смеха её друзей и криков с похвалой и благодарностью сопровождали Гермиону, пока она шла. Она по-прежнему не очень гордилась тем, что сделала, но было приятно знать, что они действительно ценят то, на что она готова пойти ради них.