Eternalism

      Остаток учебного года пролетел для Гермионы как одно мгновение, и вскоре пришло время ей и Тому возвращаться в приют Вула на лето. Излишне говорить, что никто не хотел этого. Гермиона изо всех сил старалась насладиться своими последними днями ​​в Хогвартсе, стараясь наесться вкусной, не пресной едой и проводя как можно больше времени в компании новых друзей.       После допроса от Дамблдора произошли маленькие изменения в хорошую сторону. Он больше никогда не беспокоил её или Тома, если на то пошло. А так, всё было как обычно. Скучные уроки, посиделки с друзьями. Профессор Реншоу показал себя наилучшим учителем Защиты, из всех, которые когда-либо обучали Гермиону. И, как она и ожидала или, скорее, надеялась, гриффиндорцы теперь держались от них на расстоянии. Впрочем, это не мешало им время от времени бросать в их сторону неприязненные взгляды.       В целом, это был лёгкий и беззаботный год. Не было ни трёхголового цербера, ни переживаний, ни смертей. Слава Мерлину!       К сожалению, откладывать неизбежное было бесполезно, и вскоре они вернулись на Хогвартс-экспрессе в Лондон.       К ней и Тому присоединились в купе, которое они окрестили своим, Абраксас, Друэлла, Розалина и Сигнус. Они зашли так далеко, что даже прокляли купе, чтобы убедиться, что никто, кроме них, не сможет зайти. Любого, кто попытается, ударит током. Это был результат совместных усилий Сигнуса и Тома.       Закончив, они уютно устроились в поезде и завели разговор о своих планах на лето. — Моя семья и я возвращаемся во Францию, чтобы навестить моих тетю и дядю, — заявила Друэлла. — Я так рада. Нет лучшего места для шоппинга, чем улицы Парижа. — Большую часть лета я проведу с отцом дома. Моя мать собирается остаться с моей сестрой и её мужем в Ирландии, чтобы помочь им подготовиться к рождению их первого ребёнка, — сказала Розалин. — Возможно, я смогу убедить отца разрешить мне приехать к вам в Париж. — О, это было бы здорово! — Я думаю, что мои родители устроят летний бал. Помимо этого, в мои планы в первую очередь входит подготовка к отборочным испытаниям по квиддичу в следующем году, — сказал Абраксас. — Мое лето, без сомнения, будет поглощено семейными ужинами и свадебными хлопотами, — закатил глаза Сигнус. — Моя сестра Вальбурга выходит замуж 28 августа.       Это привлекло внимание Гермионы. — За кого она выходит замуж? — За нашего троюродного брата по линии отца, Ориона Блэка.       У неё аж скрутило живот от отвращения, что кузены женятся друг на друге, даже если они были троюродными братьями и сестрами. Гермиона всегда знала, что есть чистокровные семьи, практикующие инцест, но осознание этого никогда не поражало её так сильно, как сейчас.       Мало того, что родители Сириуса были троюродными кузенами, они ещё и поженились прямо после выпуска из Хогвартса. Гермиона мысленно отметила дату, когда они поженятся, и подсчитала в уме, когда родится Сириус. Она никогда прямо не спрашивала его, когда у него день рождения, но знала, что это было когда-то в ноябре и что ему было около тридцати, когда он умер. Если Гермиона рассчитала всё правильно, это означало, что Сириус не родится ещё лет двадцать или около того.       Очевидно, что Вальбурга и Орион не очень хорошо ладили. Было всего два варианта, почему Вальбурга родила так поздно: либо их взаимоотношения, либо инцест. Оба случая были вполне возможны.       Ей хотелось сделать какое-нибудь замечание о том, как это отвратительно, но она передумала и промолчала. Никто больше, казалось, не находил всё это таким уж странным, за исключением, может быть, Тома, у которого на лице было довольно странное выражение. Гермиона могла только предположить, что у него была похожая реакция. — Итак, а у вас двоих есть планы на лето? — спросила Розалина.       Оба покачали головами. После этого все замолчали. Это была довольно неловкая тема, к которой они не знали, как подойти. Все их друзья происходили из богатых чистокровных семей и каждые каникулы куда-то путешествовали. Было время, когда они забывали о своих различиях, но были и такие моменты, когда они ощущали это довольно остро. — Ну, у нас точно нет семей, с которыми можно было бы поехать в отпуск, и в приюте особо нечего делать, — нерешительно начала Гермиона. — Да, за исключением того, что мы должны постоянно быть покорными и следить за тем, чтобы маггловские дети не крали наши вещи, — добавил Том.       О да… Это определенно было самым точным описанием их будней. Теперь у них было больше имущества, чем у остальных детей, и наверняка найдутся те, кто осмелится попытаться его украсть. Возможно, Том мог бы проклясть их чемоданы, так, как сделал это с купе. Это наверняка отпугнёт детей.       Друзья смотрели на них с жалостью. — Мне очень жаль, — извинилась Друэлла. — Я буду писать тебе как можно чаще и даже куплю тебе сувенир. — Знаешь, я, наверное, мог бы убедить отца позволить вам обоим приехать и остаться с нами, — предложил Абраксас. — Обычно он не возражает, если я приглашаю друзей.       Гермиона понимала, что это их искренние желания и они не делают это чисто из чувства долга или благотворительности. Однако она не совсем знала, как реагировать на их предложения, поэтому повернулась к Тому, ожидая, что он что-то скажет. — Нет, спасибо, всё будет хорошо, — сказал он, сжав губы в прямую линию.       После этого разговор сошёл на нет, поскольку каждый нашёл себе занятие. Том и Гермиона читали книгу, а Сигнус и Абраксас играли в «Взрывающиеся карты». Друэлла и Розалина решили заплести друг другу косы, что заняло у них не больше 10 минут. Затем они решили взвалить на себя чудовищную задачу приручить и заплести волосы Гермионы. Гермиона позволила им играться с её волосами, и засмеялась, когда одна из них прокомментировала, что она чуть не застряла в её гриве.       Время пролетело быстрее, чем хотелось бы Гермионе. Обычная толпа родителей и младших братьев и сестер собралась на платформе, чтобы поприветствовать их. Розалина и Друэлла с нетерпением побежали, чтобы воссоединиться со своими семьями, махая им на прощание рукой в ​​ответ. Сигнус ушёл не так охотно.       Абраксас, с другой стороны, настоял на том, чтобы он познакомил их двоих со своими родителями, таща их за собой. Дариус и Люсиль Малфой были воплощением утонченности, облаченные в лучшие одежды и меха, которые вообще можно было купить. На руке миссис Малфой не было ни одного пальца без кольца, и Гермиона не могла не заметить, что мистер Малфой ходил с точно такой же змеиной тростью, которую Люциус Малфой будет носить в будущем.       Очевидно, это была семейная реликвия, передававшаяся из поколения в поколение Малфоев. Ей пришлось сдержать смех, когда в её голове возник образ Драко Малфоя, расхаживающего с тростью. — Мама, отец, я хочу, чтобы вы познакомились с моими хорошими друзьями, Гермионой и Томом, — представил их Абраксас.       Миссис Малфой первой подошла к ним и протянула руку с огромным перстнем. — Так приятно познакомиться с вами обоими, — сказала она с улыбкой. — Абраксас много рассказывал нам о вас в своих письмах.       Гермиона не могла не покраснеть. Она могла только догадываться о том, что писал о ней Абраксас. — Я тоже рада познакомиться с вами, мэм.       Том пожал ей руку и слегка поклонился, но ничего не сказал. — О, вы такие вежливые, — хмыкнула миссис Малфой. — Ничего другого я и не ожидал от друзей моего сына, — сказал мистер Малфой. — Вам непременно придется приехать к нам в гости в течении лета, может быть, после ежегодного семейного бала, когда все уляжется.       Гермиона не знала, что сказать. Одно дело отказаться от предложения, сделанного двенадцатилетним мальчиком, но когда предложение поступило от его могущественного и, несомненно, влиятельного отца… Ну, он выглядел как человек, который не собирался принимать отказ. — Ну, я полагаю, мы могли бы… — начала она, повернувшись к Тому, чтобы узнать, есть ли у него возражения.       Казалось, он тоже смирился с этой идеей. — Почему бы и нет.       Миссис Малфой в восторге захлопала в ладоши. — Прекрасно! Мы попросим Абраксаса написать вам позже и сообщить подробности.       Они кивнули в знак согласия и после ещё нескольких любезностей разошлись: Малфои направился к гигантскому камину, который стоял на одном конце платформы, чтобы попасть прямо домой, а Том и Гермиона направились к другому концу, карабкаясь по лестнице, одному из проходов, чтобы попасть обратно в мир магглов.       В тот момент, когда они попали на вокзал, Гермиона почувствовала, как её сердце сжалось от печали. Она знала, что их не будет всего несколько месяцев, но все равно скучала по Хогвартсу. Ей никогда не было легко расстаться со всем пережитым волшебством, и ещё труднее было расстаться со своими друзьями.       Гермиона отбрасывала все подобные мысли и чувства, пока они шли по вокзалу к тёмным городским улицам. А пока им нужно было сосредоточиться на том, чтобы попасть в приют Вула. — У нас достаточно денег, чтобы поехать на автобусе? — спросил Том.       Покопавшись в чемодане, она нашла маленький мешочек с маггловскими деньгами, который они собрали в школе перед отъездом. Отсчитав мелочь в руке, она кивнула головой. — Едва ли, но да.       Сев на угол тротуара, они ждали проезжающего мимо автобуса, плотно кутаясь в свои хогвартские мантии, чтобы защититься от холодного ночного воздуха. Они ждали, казалось, несколько часов, и хотя мимо проезжало множество автобусов, ни один из них не остановился, как бы они не махали.       Пока они ждали, Гермиона заметила, что Том выглядит довольно раздраженным. — Что случилось? — спросила она. — Ты злишься на Абраксаса за то, что он пригласил нас к нему на лето?       Он покачал головой, сначала ничего не отвечая, так как, казалось, был занят, смотря на свое отражение в луже. Наконец, через некоторое время, он оглянулся на неё со льдом в глазах. — Это просто несправедливо… Мы двое самых могущественных волшебников в Хогвартсе. Мы можем делать то, о чём никто другой даже и не мечтает, и всё же нас жалеют и презирают просто из-за обстоятельств.       Гермиона точно знала, что он чувствовал, потому что когда-то она чувствовала то же самое. Она приехала в Хогвартс в 1991 году, стремясь проявить себя как очень способная ведьма, только чтобы о ней не думали плохо из-за не маггловского происхождения. Это было по меньшей мере неприятно, работать в два раза больше, чем большинство других детей её возраста. — Я понимаю, что ты имеешь в виду, но сейчас мы мало что можем с этим поделать, — сказала Гермиона. — Нам просто нужно помнить, что так будет не всегда. Когда-нибудь люди осознают весь наш потенциал, и я знаю, что они будут удивлены.       Том кивнул головой, показывая, что понял, хотя, похоже, его настроение от этого совсем не улучшилось.       Через какое-то время она начала волноваться. Без автобуса им пришлось бы идти пешком, а это было очень опасно. Небо темнело с каждой секундой, и оставался лишь вопрос времени, когда тёмные фигуры выйдут на улицы города.       Именно тогда у Гермионы появилась идея. Вытащив палочку, она вытянула её и произнесла Люмос. — Что ты делаешь?       Она подняла руку, призывая его подождать.       И действительно, через несколько мгновений к ним подъехал ярко-синий двухэтажный автобус, словно появившийся из ниоткуда. На передней части автобуса большими золотыми буквами было написано «Ночной Рыцарь».       В их поле зрения появился худощавый старик, глядя на них с беззубой, но все же доброй улыбкой. — Добро пожаловать в «Ночной Рыцарь», аварийный транспорт для ведьм и волшебников попавших в беду. Меня зовут Джонас Бисботтом, и я буду вашим проводником на этот вечер.       К этому времени Том уже привык к волшебному миру и больше не относился скептически к вещам, которые казались странными и нелогичными, поэтому ему не потребовалось много времени, чтобы оправиться от шока. Он без колебаний поднялся на ноги, протянув руку, чтобы помочь Гермионе подняться, прежде чем схватить свой чемодан и забраться на борт. — Куда направляемся? — спросил Джонас. — Приют Вула, — ответила Гермиона, снова полезла в свой чемодан и вытащила несколько кнатов, радуясь, что директор достаточно умён, чтобы дать им немного маггловских и волшебных денег.       Старый кондуктор сочувственно взглянул на них, прежде чем взять деньги и пройти к передней части автобуса.       Гермиона никогда раньше не ездила на Ночном Рыцаре, но она слышала о нём от Гарри, и он описывал эту поездку как дорогу в ад. Помня об этом, она села на одну из многочисленных кроватей, разбросанных по салону автобуса, одной рукой сжимая чемодан, а другой крепко вцепившись в каркас кровати.       Она только открыла рот, чтобы предупредить Тома, когда автобус внезапно дернулся вперёд, летя по улице, заставив всё в автобусе раскачиваться и скользить.       Том вскрикнул, потеряв равновесие и упал вперед, приземлившись на Гермиону, прижавшись лицом к её плоской груди. — Извини, — извинился он, оттолкнувшись от неё и схватился за каркас кровати, прежде чем успел упасть.       Сжавшись вместе на кровати в довольно неудобной позе, они оба изо всех сил старались оставаться на месте. Гермиона не могла не быть благодарной за то, что ей всего двенадцать лет. Она никогда не думала, что скажет это, но была рада, что у неё ещё нет груди. Это только сделало бы ситуацию ещё более неудобной, чем она уже была.       Заставив себя отвести взгляд от Тома, она дождалась окончания поездки.       Автобус петлял и поворачивал мимо бесчисленных машин, едва не задевая магглов, пересекающих улицу, и даже случайных кошек или собак. Сумасшедшая езда заставила её почувствовать, что её вот-вот стошнит, но Гермиона изо всех сил сдерживала этот позыв.       Наконец они остановились перед до боли знакомым приютом, кровать с визгом отъехала назад. Джонас подошёл, чтобы открыть дверь. — Вот ваша остановка, — сказал он.       Отцепив руки от кровати, они сели, воспользовавшись моментом, чтобы оправиться от приступа головокружения, прежде чем, спотыкаясь, подойти к двери и выйти из автобуса. — Не стесняйтесь обращаться к нам снова, если вас когда-нибудь понадобится подвезти, — крикнул им Джонас, прежде чем дверь быстро закрылась за ними и автобус снова скрылся из виду.       Да… Гермиона не была уверена, захочет ли она пройти через это снова… Она просто надеялась, что в следующий раз они смогут остановить обычный автобус.       С покорным вздохом они повернулись лицом к приюту, который имели неудовольствие называть своим домом. — Это не навсегда, — напомнила она ему. — Однажды, когда мы выпустимся, мы покинем это место и никогда не вернёмся. А до тех пор нам просто нужно держаться вместе и попытаться пережить это.       Том кивнул головой, и, взяв друг друга за руки, они вместе пошли вверх по ступенькам.