Eternalism

Железнодорожный вокзал Кингс-Кросс, как всегда, был до отказа заполнен маглами. Еще один год прошел для Тома и Гермионы, и вот уже в пятый раз они ходят по переполненному вокзалу. Однако в этот раз все было иначе, чем в предыдущие. Мало того, что на них двоих была пара одинаковых зеленых значков префектов, которые они носили с большой честью, их сопровождали не Малфои, хотя изначально они и приехали с ними, а никто иной, как маггловская семья Тома. Мэри написала им, что будет ждать их на Кингс-Кросс, чтобы проводить, но не упомянула, что ее муж и сын тоже присоединятся к ним. Можно было только представить их удивление, когда они увидели, что там стоят ещё два старших поколения Риддлов. — Почему ты не сказала мне, что мой отец и дедушка тоже приедут? — прошептал Том, пока они катили свои тележки с багажом через вокзал. — Я не сказала тебе об этом, потому что не знала, что они приедут, — прошептала она в ответ. — Насколько я знаю, придти должна была только твоя бабушка. Само собой разумеется, она не знала, как это произошло, но, судя по особо недовольным выражениям их лиц, Гермиона могла только предположить, что они приехали сюда не по своей воле. Если бы девушка не знала, то подумала бы, что Мэри притащила их за уши. Эта мысль, признаться, была довольно забавной. Миссис Риддл могла быть маленькой и хрупкой на вид, но в ней была сила, которую нужно было брать в расчёт, и Гермиона восхищалась этим качеством в ней. Малфои прошли вперед, не желая, чтобы их видели с семьей маглов, и как раз проходили через барьер, когда они приблизились. Для Тома и Гермионы это было нормально, даже привычно, ведь они оба видели и делали это множество раз ранее. Однако для Риддлов это было не совсем нормально. — Должно быть, мое зрение подводит меня, потому что я могу поклясться, что видела, как Малфои только что прошли прямо сквозь стену, — заявила Мэри. — Если это так, то и мое тоже, — сказал Томас, снимая очки и вытирая их о рукав пальто, прежде чем надеть на голову. — Твоё зрение в порядке, мама, — закатил глаза Том-старший. — Это просто фокус, чтобы не пускать туда нормальных людей вроде нас. Гермиона удивленно посмотрела на мужчину. Откуда он знал об этом? Большинство маглов абсолютно не подозревали об этом и реагировали точно так же, как Томас и Мэри. Ее собственные родители когда то тоже прошли через это. Так почему же Том-старший не был настолько потрясен, как его родители? Том прошел первым, чтобы показать бабушке и дедушке, что это совершенно безопасно, и не выкинет их в открытый космос, во что, похоже, верил Томас. Наконец, Мэри решилась и смело шагнула вперед через стену. Гермиона не могла отделаться от мысли, что если бы эта женщина была бы волшебницей, то обязательно попала бы в Гриффиндор. Ее муж, не желая показаться слишком трусливым, неохотно последовал за ней. Так она и осталась с Томом-старшим. Первые несколько мгновений они просто стояли, не говоря друг другу ни слова, хотя Гермиона время от времени аккуратно поглядывала на него из под длинных ресниц. Его взгляд, казалось, был прикован к стене, он смотрел на нее, словно размышляя о тайнах, скрытых в ней. — Вы кажетесь удивительно спокойным для человека, который гордится тем, что он "нормальный", как вы выразились, — заметила Гермиона, прислоняя тележку к стене. Том-старший посмотрел на нее с ледяным выражением лица, как иногда делал его сын. — Меропа часто говорила о Хогвартсе, или, по крайней мере, о том, что она о нем слышала, — объяснил он, несомненно, хмурясь при воспоминании об этом. — Возможно, я был под действием того, чем она меня накачала, но физически я все равно осознавал все, что происходило вокруг. Она кивнула головой в знак понимания. Не часто ведьмы или волшебники откровенничали со своими маггловскими избранниками о магическом мире, поскольку большинство предпочитали хранить его в тайне до тех пор, пока могли, но для такой, как Меропа, девушке, только что получившей свободу от навязчивого давления отца и брата, было вполне логично желание поделиться своими надеждами и мечтами с Томом-старшим. — Послушайте, мне жаль, что вам пришлось через это пройти, мистер Риддл. То, что она сделала с вами, было неправильно, но вы здесь не единственная жертва. Том тоже зол на нее, — объяснила она. — Меропа могла бы спасти свою жизнь с помощью магии, но предпочла этого не делать. Она решила бросить собственного сына. Я не знаю почему, но тем не менее она предприняла это решение, и в результате Том остался на воспитании у женщины, которая жестоко обращалась с ним. Тому-старшему нечего было на это сказать. Он просто стоял и смотрел на нее. Честно говоря, это показалось Гермионе немного странным. Вот она, стоя посреди переполненного вокзала, в то время как ее друзья ждали её на другой стороне платформы, ругала взрослого мужчину, который был достаточно стар, чтобы быть ее отцом. Но в то же время она знала, что это было необходимо сделать. Том-старший рассказал свою версию истории, но он не потрудился выслушать версию своего сына. Ему нужно было знать правду; что его сын не всегда жил такой чудесной волшебной жизнью, воспитываясь в богатстве и роскоши, которые обеспечивали Малфои. Он начинал эту жизнь как бедный мальчик-сирота, который стал холодным и параноиком, лишь для того чтобы защитить себя. Она могла бы рассказать ему об этом гораздо больше, но, поскольку время до отправления поезда было ограничено, Гермиона сдержалась и отвернулась от него. Она наклонилась вперед и толкнула тележку на барьер. Когда слизеринка перешла на другую сторону, то увидела, что Том стоит там и ждет ее вместе со своими бабушкой и дедушкой, которые с удивлением взирали на все вокруг. Она улыбнулась. Если им казалось, что платформа выглядит впечатляюще, то подождите, пока они увидят Косую Аллею. Она сделала мысленную заметку, чтобы в следующий раз пригласить их съездить туда вместе. — Все в порядке? — спросил Том. — Я уже начал подумывать, что мой отец задержал тебя, чтобы задушить за то, что ты ведьма или что-то в этом роде. По иронии судьбы Том-старший выбрал именно этот момент, чтобы пройти через барьер. Гермиона сразу же поняла, что он слышал слова сына, так как его взгляд остановился на маге, одарив того чем-то вроде грозного взгляда. — Расслабься, мальчик, я не собираюсь обижать твою девушку, — сказал он, проходя мимо них, чтобы присоединиться к родителям. Том открыл было рот, чтобы возразить, но, видимо, передумал, так как просто покачал головой и закрыл рот. Гермиона приподняла бровь. Он не отрицал сказанное, как это бывало обычно. Что это значит? Может быть, он подумывает о том, чтобы попросить ее стать его девушкой и сделать эти заявления и впрямь правдивыми? Как бы ей не претила идея сидеть сложа руки и ждать, пока парень сделает первый шаг, Друэлла и Розалин настаивали на том, что так и должно быть. Бывали моменты, когда ей нравилось жить в то время, где у людей были достаточно хорошие манеры и они вели себя в соответствии с четко установленными правилами, но бывали и такие моменты, когда ей просто хотелось покончить со всем этим и доказать всем, что девочки так же способны проявлять инициативу первыми, как и мальчики. Тем не менее, Гермиона решила пока последовать совету своих друзей и дать Тому возможность спросить ее, когда он будет готов. Она лишь надеялась, что это не займет у него слишком много времени. — Осталось пятнадцать минут до отправки! — крикнул кто-то. С этими словами они двинулись дальше, направляя тележки к багажному вагону, чтобы загрузить свои вещи. Странно было думать, что в начале у них было всего по одному маленькому чемодану, а теперь они имели целую тележку, на которой лежал сундук с выгравированными на боку инициалами каждого из них, чемодан гораздо большего размера и ящик для питомцев. В то время как Том полез в свой ящик, чтобы позволить змее скользнуть по его руке, Гермиона открыла свой и, осторожно засунув руки внутрь, достала маленького черного котенка. Котенок зевнул и потянулся, а затем быстро забрался к ней на руки. — Я все еще не понимаю, зачем ты купила это пушистое чудовище, — заметил Том, настороженно глядя на котенка и убирая свою змею в карман. Гермиона только закатила глаза, обнимая кошку и целуя ее в макушку. — У него есть имя, и ты это знаешь. Его зовут Грималкин. И он не пушистое чудовище. Наверное, ей никогда не понять, почему люди считают книзлов уродливыми. Они были прекрасными существами, по крайней мере, в ее глазах, не говоря уже о том, что являлись волшебными существами, очень умными существами. Сначала она не собиралась покупать еще одну кошку, потому что ей было неприятно думать о замене своего старого, но столь дорогого сердцу Живоглота, но как то раз они проходили мимо «Волшебного зверинца», и Гермиона заметила в витрине помет котят книзлов. Это был довольно большой помет, состоящий из восьми котят, но больше всего ее внимание привлёк один книзл, который был меньше остальных и, казалось, оставался в стороне, наблюдая из угла клетки за борьбой своих братьев и сестер. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы она пересмотрела своё решение о питомце. Грейнджер оказалась в магазине еще до того, как остальные заметили ее отсутствие. — Ты просто ревнуешь, потому что я обнимаю его чаще, чем тебя. — Как будто это может быть правдой, — усмехнулся Том, хотя ярко выделяющийся розовый оттенок на его бледных щеках говорил об обратном. Когда весь багаж был загружен в поезд, они вернулись назад, чтобы попрощаться с семьей Тома. Томас не обращал на них внимания, так как любовался внешним видом поезда, а Том-старший нервно оглядывался на всех молодых ведьм и волшебников, которые проходили мимо. Мэри, напротив, уделяла ребятам все свое внимание, продолжая суетиться вокруг них: подтягивая любую одежду, которая хоть немного выглядела неопрятно; выпрямляя и приглаживая волосы на голове Тома, они, по ее мнению, выглядели неаккуратно. Тому не нравилось это и он пытался вырваться из ее хватки, а Гермиона хихикала, не чувствуя ни малейшей капельки жалости к нему. Ему придется привыкнуть к этому. Мэри слишком долго ждала внука, которого можно было бы обожать, и теперь, когда он у нее появился, она не собиралась облегчать ему жизнь. — А теперь если ты будешь хорошим мальчиком, мы сможем увидится тебя на Рождество, — сказала она, целуя его в макушку. — Рождество? Она кивнула. — Да, вы оба приглашены провести Рождество с нами в поместье Риддлов. — Правда? — Ее муж, и сын повернулись, чтобы посмотреть на женщину. — Правда? — Том и Гермиона обменялись взглядами. Мэри бросила быстрый взгляд на двух Риддлов, а затем с улыбкой повернулась к детям. — Конечно, правда. У нас много места, да и это даст нам возможность лучше узнать друг друга. Услышав свист доносящийся из поезда, и сигнализирующий о последнем призыве учеников зайти внутрь, они помахали на прощание и поспешили к своему купе. Все их друзья уже были внутри и ждали их прихода. Абраксас, как и Сигнус, был одет в свою форму, а вот остальные — нет. Как обычно, девушки предпочли остаться в своей обычной одежде, демонстрируя ее всем проходящим мимо до тех пор, пока им не нужно были идти переодеваться. — Это была твоя семья, с которой ты прибыл? — спросил Сигнус у Тома. — Магглы, не так ли? Том кивнул головой, но воздержался от ответа, устроившись на своем месте между Блэком и Абраксасом. Гермиона не была уверена что знала, был ли Риддл потрясен тем, что тот оскорбил его семью, ведь назвать их маглами считалось оскорблением, когда речь шла о Блэках, или же он стыдился этого факта. — Магглы они или нет, но внешность тебе досталась от отца, — прокомментировала Розалин. — Я была потрясена тем, насколько вы оба похожи. И снова Том ничего не ответил. Поезд отъехал от станции, и впервые в жизни у Тома появилась семья, которой он мог помахать рукой, даже если он сам не был в восторге от этого. К счастью, тема маггловской семьи Риддла вскоре отпала, потому что все начали обсуждать, как прошли их летние каникулы. Все, кроме Сигнуса и Друэллы... Гермиона не могла не заметить, что они были не похожи сами на себя. Обычно Сигнус отпускал шуточки или, по крайней мере, жаловался на свою мать и сестру, а Друэлла охотно рассказывала им о последних новинках парижской моды. А сейчас они сидели и смотрели себе под ноги, лишь изредка поднимали головы, чтобы посмотреть друг на друга, и сразу отвернуться. — Что-то не так, Друэлла? У тебя было не хорошее лето? — спросила Гермиона, повернувшись к своей светловолосой подруге. — Кстати да, а что насчет тебя, Сигнус? — спросил Абраксас. — Ты сегодня ужасно тихий.       Никто из них не решался заговорить первым, вместо этого, казалось, у них были горячие дебаты, но, наконец, Сигнус вздохнул и оторвал свой взгляд от пола, чтобы посмотреть на друзей. — Наши родители решили устроить брак между мной и Друэллой летом, — объяснил он. — Как вы знаете, наши отцы — давние друзья, и они решили, что это будет хорошей идеей для дальнейшего объединения двух семей. Брак по расчету? Конечно, Гермиона знала, что такие браки были привычным делом для чистокровных, но все же... Она не задумывалась о том, что это может произойти и, вероятно, произойдет с большинством ее друзей. — Они назначили дату свадьбы? — спросила Розалина.       Друэлла кивнула. — Конец учебного года. — Что!? Но мы только на пятом курсе! Вы будете женаты как минимум два полных года, прежде чем даже закончите школу! — Так принято в нашем обществе, — пожал плечами Сигнус, как будто его это ничуть не беспокоило. — Чем раньше тебя выдадут замуж, тем будет лучше для всех.       Гермиона была в полном ужасе от происходящего. Неужели чистокровных родителей так мало волнует счастье их детей, что они заставляют их выходить замуж за кого-то, кого они, как минимум не любят, а как максимум, оставаясь школьниками? Это же варварство! Увидев, что Друэлла выглядит так, будто вот-вот расплачется, Гермиона передала Грималкина Розалине и обняла Друэллу. Бедняжка расплакалась на её плече, намочив слезами форму Гермионы.       Сигнусу хватило наглости закатить глаза. — Да ладно, по-вашему, это похоже на смертный приговор. Я не так уж плох!       Это, конечно, не улучшило настроение Друэллы.       После этого поездка по большей части прошла в тишине, поскольку никто, казалось, не знал, что сказать. Примерно через два часа Розалина и Друэлла пошли переодеваться, и Гермиона решила присоединиться к ним для моральной поддержки. Что-то подсказывало ей, что Друэлле нужно какое-то время побыть вдали от мальчиков. — Возможно, ты смогла бы убедить своего отца передумать, если просто поговорила бы с ним и рассказала о своих чувствах, — предположила Гермиона.       Друэлла резко покачала головой, ее длинные золотистые кудри ударили обеих девушек, стоящих от неё по бокам. — Я уже пыталась, и это ничем хорошим не кончилось. Он говорит, что мой долг как его дочери — выйти замуж и обеспечить чистоту нашей родословной.       Честно говоря, Гермиона не знала, как утешить свою подругу, кроме объятий, которые она всегда была более чем готова подарить. — Я могу только надеяться, что научусь любить его, — сказала она, вытирая слезы с глаз, стараясь не размазать тушь. — А если нет, то, полагаю, меня ждет несчастливая жизнь.       Затем до Гермионы дошло, какую роль именно сыграют Друэлла и Сигнус. Если Вальбурга и Орион были родителями Сириуса и Регулуса, то это значит... Друэлла и Сигнус были родителями Беллатрисы, Андромеды и Нарциссы!       Холод пробежал по всему телу Гермионы. Она неосознанно подружилась с родителями Беллатрисы Блэк. На ум пришла ее фотография из Азкабана, в своё время украсившая первую полосу «Ежедневного Пророка». Хоть она и никогда не встречалась с этой женщиной лично, она слышала о ней разное… И её лицо… Она определенно принадлежало сумасшедшей.       В конце концов, Гермиона смогла выбросить её образ из головы. Было неправильно с ее стороны негативно относится к Друэлле только потому, что она знала, что ее будущая дочь будет сумасшедшей Пожирательницей Смерти, одержимой идеей убить всех магглов и магглорожденных. Кроме того, Беллатриса может и не стать сумасшедшей. Отсутствие Волан-де-Морта означает отсутствие Пожирателей Смерти.       Как и сказала Друэлла, они могут надеяться только на лучшее.