Весна нам вернёт всё, что мы потеряли зимой

А в следующий раз на вызов Фаулер отправил только Рида и Коннора. ​ – Джеффри! Я не понимаю, какого черта? – ругался возмущенный таким решением капитана Хэнк. Но ответ был один – ты мне нужен сегодня здесь, это приказ, и говорить больше не о чем. Хэнк, скрепя сердце, подчинился, но счел нужным провести профилактическую беседу с младшими по званию. Был он предельно краток. ​ – Коннор, надеюсь, ума на этот раз хватит на провокации не вестись? Передовой прототип, твою мать Киберлайф! – Рид! Если с ним что случится – знай. Не пугаю, но прими совет. Ты можешь случайно пропасть, и ни одна собака тебя не найдет. Сказано это было тихо, и вроде ничуть не угрожающе. Но Рид был не дурак, понял. У Хэнка был вид человека, который для себя уже все решил и не остановится ни перед чем. Гэвин его услышал. И, может, именно поэтому, не прошло и двух часов, как Рид позвонил ему и потребовал приехать немедленно, сказав, что с Коннором проблемы и он, Рид, тут абсолютно ни при чем. Хэнк бросил заполнение отчетов, и сорвался с места. На ходу натягивая свою видавшую виды куртку, выбежал на парковку. А через минуту, нарушая все правила, летел на своей старенькой Импале, огребая, наверное, кучу штрафов. Уже у самого дома, адрес которого назвал ему Рид, он подрезал автофургон, едва избежав столкновения. Хэнк выскочил из своей машины и, не оглядываясь, поспешил к дому, походя послав к черту какую-то рыжую фурию из фургона, обругавшую его за то, что грубо подрезал их машину. И тут случилось неожиданное. Рыжая мгновенно оказалась перед ним, и, схватив за грудки, притиснула к стене. Диода у нее не было, и только по невероятной для человека силе Хэнк догадался, что девица была андроидом. Ее красивое лицо исказилось от ярости. Конфликту не дал разгореться темнокожий парень, быстро втиснувшийся между ними. – Норт, успокойся! Это – лейтенант Андерсон, он друг Коннора, – старался успокоить девушку высокий темнокожий андроид, – по-видимому, и вас сюда тоже вызвал Коннор? – обратился он к Хэнку. – Ага! – только и смог выдавить из себя Хэнк. Рыжая еще пару секунд прожигала его злобным взглядом, но затем разжала руки и отступила, пробурчав невнятное «извините». – Я – Джош, – представился темнокожий, – А это Саймон и Норт. – он кивнул в сторону своих спутников. – Вы в курсе, что здесь случилось? Лейтенант успел удивиться, откуда незнакомый андроид знает его имя и звание, но потом вспомнил, что Норт – так звали подругу Маркуса, это они в Штормовую ночь растрогали сердца тысяч людей своим поцелуем под дулами автоматов. Видимо, Коннор рассказывал о нем Маркусу и его друзьям. Хэнк встревожился еще больше. Что же произошло, что Коннор и их тоже вызвал? Проходя мимо патрульных, Хэнк сказал, указывая на Джоша и его спутников – они со мной. Вместе они спустились в подвальное помещение с виду ничем не примечательного дома. В холле первым, кого увидел лейтенант, был Коннор. На руках у него был маленький андроид, заботливо завернутый в серую Коннорову толстовку. Диод восьмисотого тревожно вертелся, желтый цвет чередовался с проблесками красного. Дыхание было частое, по-видимому, пытался охладить перегревшиеся от стресса биокомпоненты. Позади испуганно жались еще несколько детей. Хэнка его коллеги старались оберегать от дел, где жертвами преступлений были дети. И в этот раз Фаулер на вызов отправил Рида с Коннором, потому что ему доложили о подпольном ночном клубе, где нелегально использовали разные модели андроидов, в том числе и детские. Узнали об этом секс-клубе от сбежавшего андроида, которого в свое время украли со станции для андроидов, где он поджидал своих хозяев. Кстати, относились хозяева к нему нормально, поэтому бежать у него причин не было. Он просто стоял, когда к нему подошел незнакомый человек и спросил где его хозяин, а дальше был провал в памяти… Очнулся он уже в этом клубе, за стеклянной стеной. Там он, в конце концов, и стал девиантом, и постепенно все вспомнил. Вспомнил где жил, и своих хозяев, которые наверняка его ищут, и сумел чудом вырваться из ужасного места, где к ним относились как к расходному материалу – если клиент ломал, то он платил за поломку, а андроид просто бесследно исчезал. Вырвавшийся из этого ада андроид – его, кстати, звали Адам, рассказал все своим хозяевам, а они уже сообщили полиции. – Хозяин, блядь, успел ноги сделать, прихватив деньги и документы, – доложил Гэвин, – Остались только эти – охранники, уборщик и техник, что ли. Эти четверо, как и большинство секс-андроидов девиантами не были. Ничего не знали о революции, о свободе. Если б не побег Адама, то и не узнали бы. Когда Рид и Коннор вошли в запертое помещение – сначала никого не увидели. Ничего подобного тому, что было в Эдеме, здесь и в помине не было – ни ярко-розового цвета, ни подиумов с шестами и танцующими андроидами. Скорее, некое подобие бара – стойка, несколько столиков с удобными мягкими стульями, приглушенный свет, освещавший практически только эти столы, отделенные друг от друга перегородками с имитацией высокой травы с метелками соцветий. И только в следующей комнате, в некоем подобии витрин, обнаружились андроиды. Вид некоторых был просто пугающим. Например, была мужская модель, словно сделанная из черного металла с угрожающим оранжевым цветом глаз, в грубом кожаном ошейнике с шипам, или женская модель с четырьмя руками и странными символами на лишенном скина лице. У другой и скин и волосы были ярко-синего цвета, – Ну прям как в каком-то сраном кино, – комментировал детектив Рид. ​ Коннор был поражен, да и Гэвин тоже. Но просто в оторопь привела обоих витрина с детскими моделями. Красиво причесанные или наоборот – картинно растрепанные, более чем откровенно одетые малыши смотрели на них из-за стекла, некоторые пытались заученно улыбаться, другие выглядели испуганными. Один малыш, увидев перед собой андроида, приблизился к стеклу и умоляюще посмотрел на Коннора. Тот готов был голыми руками разбить стекло, но боялся напугать или травмировать несчастных. Он решил найти хоть кого-то, кто мог бы отпереть эти стеклянные клетки – здесь не было такого сервиса, как в Эдеме, когда стеклянная капсула открывалась сразу после оплаты. По-видимому, здесь принято было платить наличными. Когда через минут десять он не вернулся, Рид, матерясь, отправился его искать. Несмотря на свою, более показную, циничность и ненависть к андроидам, несчастные маленькие андроиды и его не оставили равнодушным. Коннора он нашел в какой-то подсобке, он стоял на коленях перед лежащим на голом полу мальчиком. Позади виднелось еще несколько тел – судя по тому, что скина на них не было, они отключились несколько дней назад. Видно, уровень стресса у андроида зашкаливал, диод отчаянно крутился, полыхая алым, на глазах блестели слезы. Открыв на левой руке панель и отсоединив какую-то трубку, он пытался перелить в рот ребенку тириум, надеясь, видимо, поддержать едва теплящуюся жизнь. Вот тогда и позвонил Рид Хэнку, потому что если вдруг у Коннора тириум там кончится или микросхемы нахер перегорят, то он за это отвечать не желает. Увидев Хэнка, Коннор шагнул к нему. – Лейтенант! У вас ведь есть в машине пакет тириума? Пожалуйста, мы можем не успеть довезти его до Иерихона. У Хэнка кулаки сжались, когда взгляд его упал на безжизненно свисавшую маленькую бледную руку. Скин почти не держится, корпус просвечивает – значит и впрямь дела совсем плохи. Это какой же мразью быть нужно… Неважно, что андроиды – ведь все равно дети! Тириум был принесен, и, присев на корточки, Коннор поудобнее разместил на коленях ребенка и осторожно стал вливать в его рот тириум. Норт, которая поначалу сторонилась Коннора, поглядывая на него с заметной неприязнью, приблизилась и осторожно приняла из его рук несчастного мальчика. Другие дети робко жались к андроидам, настороженно глядя на людей. Остальные андроиды собрались вместе, похоже, они привыкли к разным неожиданным сборам, переездам и не очень понимали что происходит. Один из них, тот, у которого был черный корпус и ярко-оранжевые глаза вдруг подошел к Коннору. – Ты ведь из линейки RK? – гулким металлическим голосом спросил он. – Да, – слегка неуверенно ответил Коннор. И тут догадка осенила его. Он догнал андроида, который, отвернувшись, уходил к своим, сгорбив плечи. – Постой! Ты… – Коннор слегка замялся. – Ты тоже RK? – RK 500. – Не поворачивая головы, ответил тот. Коннор протянул ему ладонь, лишенную скина, но получил отказ. Неестественно оранжевые глаза смотрели с безнадежной, усталой обреченностью. – Лучше тебе этого не видеть – прошелестел надтреснутый голос. Дети, сопровождаемые Саймоном, пошли вслед за Норт, на руках которой лежало кое-как прикрытое толстовкой безжизненное тельце. Она уехала с ними в Иерихон, а Саймон вернулся. Подозвав Хэнка, они вместе стали решать, что делать со спасенными андроидами. Как быть со взрослыми? Их следовало бы допросить, но Коннор опасался повторения того, что было после первого его допроса с андроидом Ортиза. У этих бедняг был высокий уровень стресса, они были сильно напуганы, и у них не было причин доверять людям. Если отвезти их в участок и там допрашивать, в стрессе они могли самоуничтожиться. Решили и их отвезти в Иерихон, а для допросов Коннор и Хэнк завтра приедут сами. Впрочем, Саймон обещал переговорить с ними, возможно некоторые согласились бы для дачи показаний ехать в участок. Допросы пострадавших, оформление отчетов заняли достаточно много времени, тем более Коннор явно был не в себе после случившегося. Посторонний бы ничего не заметил, но Хэнк уже привыкал понемногу различать на вроде бы спокойном лице своего парня его состояние. И сейчас оно внушало ему тревогу. Поэтому, закончив дела, домой они не поехали. Хэнк решил просто для разнообразия пойти в кафе – хоть Коннору там и делать нечего, просто посидят, поговорят. Да и подкрепиться бы не мешало, за день он успел только позавтракать – спасибо заботливому андроиду – да пару раз выпил чаю. В небольшом кафе нашли уютное место у окна. Шел снег, крупные хлопья валили с ночного неба, а Хэнк с детства еще любил снег – особенно вот так, из окна смотреть кружащийся под фонарем хоровод снежинок. Он заказал себе стейк с картофелем фри – в некотором роде проверка – в нормальном состоянии Коннор не одобрил бы подобного выбора, а предложил заменить жареный картофель салатом, но тут даже не заметил. Сидит, желтым диодом светит и молчит. – Так, Коннор. Будь ты человек – я б тебе выпить предложил. Но чего нет, того нет. Поэтому, может, ты мне словами объяснишь, что с тобой, а? А то, глядя на твой диод, я сам уже дергаться начинаю. – Я думаю о прошлом, – немного поколебавшись, ответил Коннор, уставившись на стол. Ведь все могло быть совсем не так. Много раз. Каждая ошибка могла бы стать роковой, и тогда конец был бы совсем другой. Если б я убил Маркуса – у этих несчастных не было бы надежды. Хозяина заведения обвинили бы разве в нелегальном бизнесе и неуплате налогов, а для андроидов ничего бы не изменилось. «Опять, – со вздохом подумал Хэнк – опять он во всем винит себя! Надо попытаться отвлечь». – А откуда ужас такой? – спросил Хэнк. – Черные андроиды, синие? Это ж явно не Киберлайф? Но тогда какие больные ублюдки додумались это сделать? Когда поймаем хозяина – допросим, где он их взял таких, не сам же сделал? Про детей они оба молчали – слишком тема была больная для обоих. – Я мог бы застрелить Маркуса. На корабле. Или позже, когда мною овладела Аманда. Если бы не Камски… И тогда все осталось бы по-прежнему. Для тысяч несчастных. Возможно даже, стало бы еще хуже чем было… Хэнк понял, что его маневр увести разговор в сторону не удался. Коннор смотрел перед собой невидящими глазами, и снова утопал в своих воспоминаниях. – Кон, да прекрати ты себя винить! Ты как вообще работать думаешь, если каждый раз будешь вот так с ума сходить! Чтоб ты знал – не ты этот мир создал, и говна всякого в нем всегда до хрена было, и есть, и будет. – Иногда мне хочется снова стать машиной, – тяжело вздохнув, сказал Коннор. - Ничего не чувствовать. Думать только о том, как лучше выполнить миссию. Я не знал, что быть живым – это так больно… – Блядь, приехали! Машиной он хочет стать. Как этот, что ли… «Опять, – подумал Хэнк, – опять, как будто призрак увидел – встал перед глазами не-Коннор». Как он явно заволновался, сообразив, что Хэнк уже разобрался, кто из них кто, как торопливо выкрикивал, что и он это знал... Может, и он тоже стал бы девиантом, если б у него было время? Таким же сомневающимся, подавленным лавиной обрушившихся эмоций? Таким же живым. Вот только у него не было времени. Хэнк потряс головой, словно отгоняя видение. И просто чтобы отвлечься, спросил про Камски – почему Коннор вспомнил о нем? – Он же меня спас. Помнишь, когда мы уходили, он сказал про лазейки в его программах? Так вот, будучи заперт внутри управляющей программы, я вспомнил эти слова. И стал искать эту лазейку, изо всех сил. И нашел. И перехватил управление своим корпусом, буквально за секунду до выстрела. – Да ладно? – Хэнк реально был поражен. Он-то этого нарцисса ненавидел за его выходку с «тестом Камски», а оказывается – вот оно как. Этими своими словами, и «лазейками этими» – понять бы еще, что за лазейки? – выходит, он спас жизнь и Маркусу и Коннору? Неожиданно. Хэнк поковырял вилкой принесенную услужливой официанткой еду – аппетит, как назло, пропал – и подумал, как же это странно бывает в жизни, что тот, кого считаешь врагом – вдруг оказывается ну если не другом – но оказывает тебе огромнейшую услугу. Если Коннор правду говорит – что пропал бы, если бы не эти лазейки – а он, конечно, говорит правду – то он очень обязан этому человеку. За спасение Коннора. Да в конечном итоге – и за самого Коннора. За это солнышко в его жизни. Спасут ли этот мир андроиды или нет – время покажет. Но конкретно этот андроид спас самого Хэнка, почти утонувшего в пучине депрессии. И вот теперь сидит перед ним, подавленный и несчастный, погрузившись в свои воспоминания, о том, как все висело на волоске, и только чудом кончилось хорошо для восставших. Андерсон подумал, надо бы как-то помочь Коннору, отвлечь от тягостных мыслей. И придумал. – Слушай, Кон! Я, конечно, не очень понял, что там за лазейки такие, но походу, я был неправ в своей неприязни к Камски. А надо бы спасибо ему сказать, а то нехорошо получилось! Коннор удивленно уставился на Хэнка, а лейтенант, поняв, что находится на верном пути, принялся развивать свою мысль. – Вот давай в выходные купим хорошего виски, и букет, ну или там торт закажем – какой-нибудь такой, ярко-синий, с эмблемой Киберлайф – и приедем сказать ему спасибо за все хорошее! Хэнку стоило огромного труда сохранять серьезность при виде широко распахнутых удивленных глаз и приоткрытого рта Коннора. Наверное, ничего более дикого он в жизни своей не слышал – завалиться запросто к миллиардеру-отшельнику с бутылкой виски, букетом и словами благодарности. Но тут до Коннора, наконец, дошло. – Хэнк! Вы шутите! – укоризненно сказал парень. – Ну да. Я шучу, а ты зато помирать перестал от несовершенства устройства мира, а? - Хэнк положил свою большую ладонь на руку Коннора, слегка сжал ее и потряс. – Беда в том, что до нас-то постепенно это вот все доходит, а на вас сразу обрушивается. Ну а про благодарность я не шутил. И если его слова тебе помогли выбраться из западни и не убить друга, я, правда, очень благодарен ему за это. Позвонить ему можно, ну или написать. Телефон-то у меня цел, по которому я с девушкой его договаривался о встрече. Давай, переговорщик, это по твоей части – слова какие-нибудь придумай хорошие, а я ему напишу. Вряд ли чтобы он сам прочел, ну, может девушка ему передаст. – Напишите лучше сами. Ничего не придумывая. Как чувствуете. И Хэнк написал. «Здравствуйте, мистер Камски. Сегодня мой напарник и друг Коннор рассказал мне, что ваши слова про лазейки в ваших программах спасли жизнь ему и его друзьям. Нет слов, как я вам благодарен. За спасение. И за самого Коннора, и других этих славных ребят – андроидов, чем больше я их узнаю, тем больше они мне нравятся. Так что – просто спасибо. Хэнк Андерсон». Хэнк набирал текст на своем допотопном телефоне, и краем глаза поглядывал на Коннора. Ну, хоть улыбается, и диод голубой. Мясо остыло, ну да ладно, жрать так хочется, что он и холодное съест. Нажав на кнопку и отправив сообщение, Хэнк с чувством выполненного долга наконец-то принялся за еду. – Коннор, ты, надеюсь, расхотел стать машиной? – с притворной суровостью сдвинув брови, спросил Хэнк. – Расхотел, – улыбнулся парень. Мы бы не могли тогда быть друзьями. Для меня это очень важно – быть вашим другом. Наклонив голову, Коннор улыбаясь, смотрел на Хэнка так, как только Коннор умел смотреть. «Да, – подумал Хэнк, – сколько бы ни повидал я всякого дерьма в жизни, и ведь уже почти позволил себе сломаться». И был неправ. Ему есть ради чего и жить, и бороться. Раньше – улыбка маленького Коула, а теперь – этого недоразумения кареглазого, которое сидит и глядит на него как на чудо какое, а ведь Хэнк уже ничего подобного от жизни не ждал! Пиликнул сигнал входящего сообщения. «Всегда пожалуйста. Обращайтесь. Элайджа». Так хорошо закончившийся вечер сменился тревожным утром. Едва приехали в департамент, Коннор связался с Саймоном. Обычно, о том, что андроид общается с кем-то из своих, Хэнк узнавал только по мигающему желтым диоду. Но тут Коннор встал, и вышел из-за стола, на вопросительный взгляд лейтенанта ответил «я скоро вернусь», и вышел из опен-спейса. Хэнк хотел было последовать за ним, но его отвлек Коллинз. А Коннор шел по длинному коридору, залитому холодным белым светом ламп, слушал Саймона и ничего не видел перед собой, даже не сознавал, куда, собственно, идет. Саймон говорил о том, что мальчик отключился, им так и не удалось довезти его живым до Иерихона, где его уже ждали, чтоб немедленно начать оказывать помощь – слишком тяжелы и обширны были повреждения. Они просидели около его тела пол-ночи, Норт отказывалась уходить, а они боялись ее оставить – слишком высок был ее уровень стресса. Даже Маркус, отложив все дела, присоединился к ним, мягко укорив, что взяли Норт с собой на такое дело. Джош вспомнил, как когда-то, на том, погибшем Иерихоне, он тоже сидел около отключившегося ребенка, и к ним подошел Маркус. Именно тогда родилась идея ограбить склады Киберлайф. Из курилки вырулил детектив Рид, увидев Коннора, он тут же состроил презрительную мину и что-то произнес. Но Коннор не слышал, ему было все равно, он едва не снес плечом Гэвина, охреневшего от такой наглости. – Эй, ты охуел, тостер? – возмущенно воскликнул Рид и ухватил андроида за предплечье. Но тот резким движением сбросил захват, и, по-прежнему не говоря ни слова, даже не глянув на Гэвина, продолжил свой путь. Рид от злости стиснул зубы. Что этот дроид себе позволяет? Он этого так не оставит. А Коннор тем временем оказался около стеклянной перегородки, ограничивающей пространство камеры. Да, той самой, где когда-то разбил себе голову НК400, насмерть испуганный перспективой быть отправленным в Киберлайф. Коннор замер у стеклянной стены. Он полностью утратил контроль, система вопила, получая кучу извещений о сбоях, уровень стресса поднялся до критической отметки. Его охватило отчаяние. На минуту показалось, что все было напрасно, их отчаянная борьба и все многочисленные жертвы, раз продолжают умирать замученные дети, и он, детектив полиции, ничего не может с этим поделать. Даже шанс поймать хозяина был невелик, Коннор оценивал его в двадцать два процента, не более. Перед ним вдруг словно возник тот несчастный андроид, спросивший его – зачем он сообщил о нем полиции? Рид, оправившийся от изумления, вызванного наглым поведением Коннора, решил этого так не оставлять, и поставить попутавшего берега тостера на место. Тем более, что, наконец-то, заботливого папочки поблизости не было. И вдруг услышал удар. Рид ускорился – и увидел синие брызги на стекле, и Коннора, отклоняющего корпус для нового удара. – Ты охуел, блядь? Эй, кто-нибудь, помогите! – заорал детектив, пытаясь оттащить Коннора и чувствуяя, что ему не хватает сил для этого. Хэнк услышал крики Рида на пол-пути. Вот как чувствовал, случилось что-то, не стоило Коннора оставлять одного! Он бросился бежать, к нему присоединились патрульные. Ярость овладела им, когда он увидел залитое тириумом лицо Коннора, и вцепившегося в него Рида, лейтенант схватил его за грудки и притиснул к стене, по которой стекали синие капли. – Ты что творишь, а? – Хэнк уже занес кулак для удара, как вдруг в него вцепились сильные руки и тихий, хрипящий статикой голос произнес – Не трогайте детектива, он спасал меня. Развернувшись, Хэнк успел подхватить ушедшего в принудительную перезагрузку Коннора. Об этом сообщил им техник, сказав, что, к счастью, первый удар остался практически без последствий и ремонта никакого не требуется. А перезагрузка – это сработал защитный механизм, когда андроид не справляется с уровнем стресса. ​ ​ Коннора отнесли в комнату отдыха, Хэнк сказал, что побудет с ним. Фаулер велел убираться домой, как только андроид придет в себя. Не прошло и получаса, как Коннор открыл глаза, к тому времени синие пятна тириума на его одежде успели слегка поблекнуть. – Ты как? – тревожно спросил лейтенант, глядя, как Коннор поднимется с дивана, – нас с тобой домой отпустили вообще-то, очень ты тут всех напугал. – Нет. Лейтенант, я в порядке. Простите, что заставил вас нервничать, такого больше не повторится. И у нас много дел, мы же собирались устроить брифинг и обсудить дальнейший ход расследования и по этому делу в том числе. – Точно в порядке? – недоверчиво переспросил Хэнк, глядя на выцветающие синие пятна и растрепавшиеся волосы парня. Рука сама потянулась огладить бледную щеку, сжать плечо, тревожно всматриваясь в карие, слегка расфокусированые глаза. – Да. Только переоденусь, – Коннор рассматривал свою испачканную, с оторванными пуговицами рубашку. – Риду из-за тебя прилетело. Все, было, подумали, что это он тебя башкой приложил. – хмыкнул Хэнк. – Надо извиниться, – серьезно ответил Коннор. – Если бы не он, повреждений могло быть больше. – Ладно, переодевайся. Я пойду кофе ему сварю, и будет с него. – ворчливо промолвил Андерсон. – А вы? Я заставил вас волноваться? – карие глаза смотрели тревожно. – Коннор, да иди ты уже, раз не хочешь ехать домой. – На, держи. И это, извини, что наехал. – пробормотал Хэнк, ставя на стол стаканчик с кофе и шоколадный батончик. Если честно, он ожидал, что нарвется на грубость. Но Рид сидел молча, нахмурясь, погруженный в себя. Стакан кофе выхватил молча, сделал пару глотков и отставил. – Что это с ним? Второй раз девиацию словил? – хмуро спросил детектив. – Нет. Из Иерихона позвонили. Пацанчик умер, которого он вчера пытался спасти. Гэвин наконец развернулся и посмотрел на Хэнка. – Так он же всего несколько минут его знал? Хэнк неопределенно пожал плечами и побрел на свое рабочее место. С того дня в детективе как будто что-то надломилось. Нет, он остался прежним, так же цеплялся к Коннору и мог обматерить любого, не угодившего ему чем-то андроида, но внутренней убежденности, что пластиковые куклы просто симулируют эмоции, подражая людям, уже не было. Он снова и снова видел, как Коннор, стоя на коленях, спасал мальчишку. Видел стеклянные глаза и прикушенную губу, когда Коннор промчался мимо, едва не сбив его с ног. Слышал звук сильного удара, а потом тихое и хриплое «Оставьте детектива, он спасал меня». Он понял, что ошибался. «Пластиковые куклы»все же реально были живыми.