Сказка о волке

В целом, на новом месте Маргарет нравилось, хотя было слишком уж влажно, тяжело дышалось, а еще одолевали москиты. Большую часть времени она проводила на улице, занимаясь разными делами по мелочи, а ночевать уходила вместе с остальными девушками в особняк. Особняк, который казался ей аллюзией на старый мир, тот, в котором жил Оскар Хаген, ее покойный дед, и люди, подобные ему. Окруженный болотами, кишащими алигаторами и другой нечистью, когда-то Шейди-Бель был предметом гордости плантатора Чарльзуорта. Маргарет слышала о нем раньше. Он стремительно разорился после войны. Земли не плодородные, без рабов с ними трудно что-то сделать. Через какое-то время про поместье забыли, пока его не облюбовали налетчики из Лемойна, а теперь и банда ван дер Линде. Маргарет с содроганием представляла, сколько черных и белых сгинуло в этой непролазной топи. Она не боялась призраков, но была уверена, если они где-то и водятся, то здесь — непременно. Мисс Гримшо помогла ей с рукой в ту злополучную ночь. Женщина, конечно, ворчала, укоряя ее в беспечности, но Маргарет чувствовала, она не злится. Видимо, девушка все-таки влилась в банду, раз местная надсмотрщица ее по-своему опекала. — Знаешь, и я когда-то была молода. Наш угрюмый мистер Морган был тогда совсем малец, одержимый девчонкой из приличной семьи, романтик. Так и не скажешь, а? Тогда я тоже любила размахивать пушкой. Хотела быть такой, как Датч… Мы были близки. — Вы? — удивилась Маргарет неожиданному признанию. — А что, не верится? Я уже выгляжу дряхлой? Зато он как будто бы и не изменился, — хмыкнула мисс Гримшо. — Мы просто наслаждались обществом друг друга, пока были молоды. Это скорее походило на дружбу. Поэтому я легко смирилась с тем, что он предпочел Аннабель. Она была из другой среды. Большинство из нас — дети улиц. Но Датч всегда тяготел к птицам высокого полета. Таким, как Молли. Может быть, к таким, как ты, — взгляд серых глаз острее ножа, опытная преступница ждет реакции, умея читать по лицу и правду, и ложь. — Но у нас ничего нет, — девушке нечего было скрывать. — Я подвела Датча, я пошла с ними и наломала дров… Мне кажется, после этого он меня возненавидит. — Возненавидит? Ох, крошка, не смеши меня. Да, он терпеть не может самоуправство, но если бы ты ему не нравилась, он бы тебя не взял. С женскими делами ты управляешься прямо скажем из рук вон плохо, до мужских не доросла. Пользы от тебя, как ни крути, мало. Но в лагере хватает и идейных лентяев. По-хорошему, следовало бы прогнать взашей пастора и дядюшку, от них одни неприятности. Но, тем не менее, они с нами. Потому что мы отличаемся от таких, как Кольм О’Дрисколл. Мы — семья, — мисс Гримшо наклонилась к ней ближе, так, чтобы никто случайно не подслушал. — Если все-таки мои подозрения правдивы — будь осторожна. Это опасная игра. Маргарет, засыпая, размышляла о том, что она чувствует к лидеру банды. Раньше она избегала этой темы. Датч спас ее, приютил. Она хорошо помнила свое недоумение, когда двое мужчин вошли в их дом. Один одетый просто, обычный ковбой, второй настоящий франт. Золотая пряжка, перстни, цепочка — все это богатство сверкало на черном фоне жилетки и брюк. Взгляд моментально зацепился за сверкающего джентльмена, у которого, ко всему прочему, недурно подвешен язык. Он сразу же приковал ее интерес, тогда еще граничивший со страхом. Но на пути в лагерь, куда легкой рысцой нес их великолепный араб, Маргарет явственно ощутила, как ее тянет к этому человеку, ей хотелось укрыться уверенностью, которую он излучал. Ей хотелось вечность ехать так, позади, вдыхать его запах, закрыв глаза, впервые за долгое время чувствуя блаженное спокойствие рядом с мужчиной. Маргарет нравилось думать, что ее эмоции — это эмоции, продиктованные глубоким чувством благодарности. Но когда он брал ее за руку, крепко держал в объятьях, гладил по волосам — пробуждалось нечто большее, какая-то наполненность, магнетическая сила, передававшаяся через прикосновения. Ей хотелось больше касаться его, именно касаться, не говорить, потому что всякий раз в разговоре она терялась и норовила ляпнуть что-нибудь совсем не то. Неужто влюбилась, впервые?

***

Маргарет давно собиралась поговорить с Кираном Даффи, но не решалась из-за постыдной боязни быть причисленной к изгоям за интерес к парню. Только в Шейди-Бель девушка смогла отбросить подобного рода глупые предрассудки. Ведь Мэри-Бет не стеснялась общаться с ним, так чем она хуже? — Кажется, у тебя много работы. Опять скакали по какой-то грязи. И где они ее только берут? — скорее риторически спросила Маргарет, сахаром угощая своего безусловного фаворита — Графа. К несчастью, бедолагу моргана, Вилли, ходившего с ней на охоту, пришлось оставить. Ему поплохело, а банде, в спешке покидавшей полуостров Клеменса, не было дела до больного коня. — Не знаю, — растерянно ответил Киран Даффи, как всегда, напуганный вниманием к своей персоне, ожидающий подвоха. — Давай помогу? — оставив недовольно фыркающего Графа, как будто еще припоминавшего ей неудобства, пережитые в Роудсе, предложила Маргарет. — Нет-нет-нет, не надо! — почти вскрикнул он, но мигом опомнился, замялся. — Это еще почему? — Такая работа для кого-то вроде меня, не для вас. Вы — леди, — слабо улыбнулся Киран, робко посматривая на нее из-под потертой шляпы. — Пф, леди! — рассмеялась она неожиданной характеристике. — Была когда-то, наверное. Но мы ведь здесь работаем на благо общины, верно? И леди, и не леди. — Н-не все так думают. Хотя это не мое дело, мисс Хаген. — Все в порядке. О ком ты? — Маргарет положила руку на плечо парню, чтобы он хоть немного расслабился и посмотрел ей прямо в глаза. — Мисс О’Ши. Она ничего не делает, — вынужден был признаться Киран. — Ну как же! Она наводит красоту, важно сидит у всех работающих людей на виду, — гоготнула та, кого называли леди. — У нее уйма занятий. Осмотреть себя со всех углов, на каблуках обойти лагерь, повздыхать, повздорить с мисс Гримшо или мисс Джонс. Киран нервно хихикнул. — Вы не такая. Вы относитесь ко мне по-человечески. — Потому что ты человек, Киран. Ты не мог быть заодно с теми тварями, которые чуть не убили Артура. Я тебе верю, черт возьми. Кстати, хочешь пирожное? Угадай, у кого я его стащила? — по-кошачьи хитро ухмылялась Маргарет. — Мисс О’Ши?.. — округлил глаза парень, судя по внешности и фамилии, тоже брат-ирландец, как бедняга Шон. — У нее их предостаточно, пускай следит за фигурой, иначе скоро перестанет влезать в старые платья, а новые покупать здесь негде да и не на что. — Но если кто-то увидит? Может, вернете? — Ладно, раз ты мне не доверяешь, разделим пополам. Я бы и так взяла вину на себя, но до пирожных мисс О’Ши никому нет дела. Держи. Кстати, как-нибудь мы тебя отпросим и вместе сходим на рыбалку, что скажешь? Сто лет не ловила рыбу. — Конечно, конечно. Мисс Хаген, с удовольствием, спасибо. С вами я перестаю чувствовать себя чужим. Вы и Мэри-Бет очень добры ко мне. Она такая славная девушка… — мечтательно протянул парень. «Он что, влюблен в Мэри-Бет? Какая прелесть», — подумала про себя Маргарет. — Так и надо, Киран, ты не чужой. Если кто-то станет тебя задирать или поднимет руку, скажи мне. Я разберусь, — строго сказала мисс Хаген, покручивая в руках нож, особенный — подарок Карен. Карен никогда не питала к ней особой симпатии, но по прибытии в Шейди-Бель она подошла к девушке и сказала, что знает об общем деле с Шоном, что парень хорошо отзывался о ней, и что сама Карен, думавшая оставить нож любовника, как память, глядя на него, только злилась на банду, на тех, кто допустил его смерть. Так что она сначала решила выбросить его в болото или продать в городе, но потом придумала кое-что получше — отдать нож «наполовину-ирландской наполовину-боевой подруге», как в шутку назвал Маргарет Шон. Девушка со всей серьезностью отнеслась к подарку и берегла его, как зеницу ока, всегда носила с собой и даже взяла у Чарльза пару уроков по рукопашному бою, надясь, правда, что знания эти ей не пригодятся.

***

У парней получилось вызволить Джека, которого «в гостях» потчевали спагетти и хорошенько отмыли. Маргарет удивилась подходу итальянца. Либо у него было побольше чести, чем у старухи Брейтуэйт, либо он догадывался, что за мальчиком придут, и тогда он сможет обернуть дело в свою пользу. А может статься, все вместе. До утра они праздновали возвращение малыша и открытие новых возможностей в Сен-Дени. Это место выглядело перспективно. Даже Маргарет знала — в городе вращались большие деньги. Сотрудничество с Бронте могло оказаться чрезвычайно выгодным. Маргарет в сторонке попивала вино, предоставленное ей Пирсоном, когда подошла взволнованная чем-то Мэри-Бет. — Послушай, подруга, я знаю, как странно это все прозвучит, но… Можешь дать мне совет? — Конечно, дорогая. Присаживайся, — Маргарет хлопнула ладонью по ящику, на котором обосновалась сама, и чуть подвинулась в сторону. — В общем… Киран хороший парень. Я чувствую, что он не против, как бы сказать, познакомиться поближе, но очень боится. Гнева других, наверное. Если Датч узнает… — То что? Вы оба члены банды, я не вижу никаких проблем. — Может быть… Киран никогда не сделает первый шаг, а у меня раньше не было отношений с мужчинами, даже не представляю, с чего начать. Но нам бы надо поговорить… — Так, все серьезно, — усмехнулась Маргарет. — Вообще-то, в амурных делах из меня советчик плохой, опыта не больше. Но, как говорят, со стороны виднее. Бери-ка мою бутылку, подойди к нему, отведи куда-нибудь в сторону, где остальные, увлеченные пьянкой, о, я слышу, Датч читает речь, не заметят вас. Выпейте, поговорите о чем-нибудь отвлеченном, а потом, например, потанцуйте! Ты ведь и сама читаешь те же романы. Что сближает больше, чем танец? — И правда, вот я дурочка. Надеюсь, все получится, и мы хотя бы поболтаем без всех этих осуждающих взглядов. Если нет, ты должна мне десять долларов. — Ничего себе расценки! — присвистнула мисс Хаген, хлопнув себя ладонью по бедру. — А мне-то казалось, за советы должны платить тому, кто их дает. — За плохие — ничуть. Но если что, я в долгу не останусь. Хотя бы компенсирую тебе бутылку. Она, похоже, одна на весь лагерь. — Угу. Придется пить пиво, такие жертвы во имя любви. Это мне Пирсон отщедрил за лисицу, которая околачивалась возле лагеря. Обождав немного, Маргарет, заблаговременно проследив, куда пошла Мэри-Бет, мягко ступая, обогнула особняк, на задворках которого по ее предположению скрывались Ромео и Джульетта. Так и оказалось. Они танцевали. Насладившись результатом, девушка двинулась обратно к пиву и шумной компании, от которой, впрочем, все еще держалась в стороне. И только она села на свое прежнее место, как перед ней, бог знает откуда, возник Датч. — Мисс, мы так и не поговорили о вашем поведении, — тон был шутливый, но Маргарет недостаточно хорошо знала ван дер Линде, чтобы делать скоропостижные выводы. — Виновата. Привыкла работать сама на себя. Не повторится, — отчеканила она, как солдат, отставив початую бутылку в сторону. Охмелевший Датч подсел к ней, и, надо сказать, если на хрупкую Мэри-Бет места хватало, то крупный мужчина ее хорошенько потеснил, так что Маргарет даже думала встать, но не решилась, вдруг он сочтет это за оскорбление. Она просто подвинулась так, что зад едва помещался на углу ящика. — Конечно, виноваты, юная леди. Непослушание — непозволительная роскошь в наше непростое время… Как вам наше новое место обитания? — он обвел рукой, свободной от сигары, окрестности. — Мне все равно, где жить. Я не жалуюсь. Ну, пожалуй, это место навевает не лучшие воспоминания. А еще в первую ночь мне приснился самый жуткий кошмар за последнее время. Впрочем, наверное, не место виновато. — Худший кошмар? И что же? — Мертвецы, — коротко и ясно ответила Маргарет, не желая рассказывать, как к привычной компании брата-висельника присоединился Шон с пробитым черепом. — Близкие? Не те, которых вы пристрелили у Брейтуэйтов? — Нет! — резковато прозвучало. — На этих подонков мне плевать. — Это хорошо… У меня, мисс Хаген, тоже есть сердце. Оно болит по юному Макгуайру. Мы залили этот город кровью — и я не жалею ни о чем. Достойных людей там не водилось. — Из тех, что полегли, достойных точно не сыскать, — ощерилась, как дикая кошка, девица. — Вам, кажется, неудобно сидеть, мисс Хаген. — Да… э-э, нет, все в порядке, — неумело соврала она. — Я же вижу, что не в порядке. Будьте хорошей девочкой, садитесь ко мне на колени, — тем же игривым тоном предложил ван дер Линде. — Но… — окончательно растерялась Маргарет. Одна ее часть безумно этого хотела, переполненная неестественной, колючей нежностью к этому человеку, другая часть вопила о нарушении всяческих приличий. Вторая же часть заставила ее спросить в надежде на спасение: — А Молли? Где она? — впрочем, девушка догадывалась, краем уха она слышала их ссору, по поводу которой мужчина, видимо, так напился. — Мисс О’Ши, видимо, не нравятся праздники. Или она не рада возвращению малыша. Должно быть, спит. Я не проверял, — опять раздражение. Что за черт? Почему он все время дергается при упоминании Молли? Он вообще хоть когда-нибудь ее любил? Да, она постоянно устраивала сцены, но Датч был так равнодушен. Маргарет покоробило от мысли о том, что мужчина просто мог наиграться. Как со Сьюзан. Только Сьюзан была другой масти, тряхнет юбкой и пойдет дальше, а избалованная, привыкшая к роскоши и вниманию дама из Дублина не может. «Чего я, собственно, переживаю за Молли? Она самовлюбленная дура, вот кто. Наверное, думала, что в бегах весело живется? — подумала Маргарет и добавила к этой мысли другую. — А я бы довольствовалась и малым». — Хватит терпеть неудобства. Помните наш разговор? Это и впрямь граничит с гордыней, — мужчина неожиданно подхватил ее под талию и усадил-таки к себе на колени. Краска залила лицо Маргарет, она оглянулась вокруг в надежде, что этот позор никто не увидит. Сидела, как статуя, совершенно неподвижно, пока не получила очередное замечание: — Ну, вы же славная наездница. Кто так сидит, без опоры? Судорогой свело горло. В животе неприятно тянуло. Она не знала, что делать, и неуверенно обхватила его шею правой рукой, устраиваясь поудобнее, полубоком. Мужчина довольно заулыбался. В янтарных глазах отражался свет луны. — Вам не стоит меня бояться, мисс Хаген. Я никогда не причиню вам зла, — пахнуло виски, когда он наклонился к ее щеке и оставил на ней невесомый поцелуй, от которого Маргарет задрожала всем телом. Позже она корила себя за глупое поведение, отроческую робость, неуместную в ее возрасте и положении. Но ничего не могла поделать. Она боялась мужчин, неспроста. Даже Датча, к которому вопреки доводам разума тянулась ее душа и тело. — Что ж, наслаждайтесь вечером. Я… я устал, — сказал он и, аккуратно сняв ее с себя, удалился. Мужчина с трудом держался на ногах. Маргарет задалась вопросом — что он имел в виду? Устал от сегодняшнего вечера, от выпивки? От ответственности, мертвым грузом лежащей на плечах? Не мог же Датч ван дер Линде устать от жизни?