_______
Следующие пара недель лишь укрепили в Анарэ ее увлечение своим наставником. И это в какой-то степени мешало жить. Однако теперь она могла переключиться на тренировки, потому что травма окончательно зажила и, наконец, она избавилась от гипса. Но эти навязчивые мысли сводили с ума, заставляя чувствовать себя не в своей тарелке. Куноичи каждый гребаный день пребывала в крайне паршивом настроении, потому что ровным счетом никак не могла повлиять на ситуацию. Любая мысль или задумка так или иначе сводилась к Какаши, что очень напрягало. Она испытывала то, чего никогда в жизни испытывать не хотела. И даже не знала, как от этого избавиться. Анарэ считала, что это было нечестно. Отрицать то, что ее чувства — это лишь ее проблема, она и не собиралась. Но Какаши был непосредственным участником этого цирка. Так почему бы не поставить его в известность? Он бы наверняка и с этим справился. Это же Какаши — апогей разумности и флегматизма. В конце концов, ей это мешало. Очень и очень мешало. Это уже негативно сказывалось на тренировках и может также сказаться на заданиях. А подобного вообще допускать нельзя ни при каких обстоятельствах. У шиноби нет права на эмоции. Тем более у нее. Ибо подобное проявление чувств было совершенным неуважением к своему умершему наставнику. Совсем не так Теруо ее воспитывал. Ведь все, что происходило сейчас, было глупо и безрассудно. Таким образом, Анарэ решила поговорить с Какаши и, разумеется, ни на какую взаимность с его стороны не рассчитывала. Она же не головой ударилась, чтобы грезить о том, что попросту невозможно. Во-первых он был ее значительно старше, а во-вторых куноичи не знала, что там идет дальше. Но ей хватило и первого придуманного аргумента. Анарэ дождалась момента, когда они останутся наедине, и это происходило прямо сейчас. Так что если она собиралась что-то сказать, то удачней времени уже не найти. Она собралась с мыслями, стиснула зубы и постаралась озвучить «то самое». — Я, кажется, влюбилась, — Анарэ тяжело вздохнула и перевела на Какаши потерянный взгляд. — Это, наверное, хорошо? — он не очень-то понял, почему куноичи решила поделиться этой информацией именно с ним. Однако это был уже другой вопрос. — Не очень, — Анарэ опустила голову, чтобы избежать зрительного контакта. — И почему же? — в его голосе ощущалась непонятливая веселость. Впрочем, девушка и не рассчитывала на то, что выглядит сейчас серьезной. — Ну, потому что этот человек — вы. — Что? — Не заставляйте меня повторять, — куноичи была уверена, что он прекрасно расслышал и с первого раза. — Ты не влюблена в меня, Анарэ, — Какаши говорил серьезно, но мягко. — С чего вообще такие выводы? — на самом деле он сейчас был несколько ошарашен. Но он ее командир и до совершеннолетия наставник. И поскольку они работают вместе, вероятно, что ее проблемы — это и его проблемы тоже. Поэтому в любом случае разбираться с этим придется ему. — Вы сейчас серьезно? — когда Какаши утвердительно кивнул, это было слишком неловко, но не так ужасно, как она себе изначально представляла. — Ну, я все время о вас думаю, — Анарэ сделала паузу. — Мне так хорошо и спокойно находиться с вами рядом. И мне это вроде как нравится. — Мы проводим достаточно времени вместе, чтобы тебе могло так показаться, — он пожал плечами, — но это другое. Ты просто привыкла и начала доверять мне. Знаешь, что теперь и я могу на тебя положиться. И это хорошо, потому что в команде так и должно быть. Понимаешь? — Наверное, — конечно же, Анарэ ни черта не понимала. Все это было в новинку. И может, он был прав. Потому что не было еще ни одной ситуации, где бы он прав не был. — То, что ты решила поговорить со мной, это отличный прогресс с твоей стороны, я считаю, — он улыбнулся, рассматривая, как напряжение покидает ее лицо. — Все хорошо? — Получается, что так, — куноичи согласилась, удивляясь, как легко он смог убедить ее в обратном._______
Другая неделя проходит достаточно провокационно для них обоих, потому что чувства Анарэ все-таки оказались ничем иным, как влюбленностью. Так что она решила, что может позволить себе нечто большее, чем просто наблюдение. И в итоге делает свой первый шаг. Сейчас, когда она уже полностью вернулась к тренировкам, занятия с Наруто стали в некотором роде совмещенными. Поскольку Узумаки по большей части нуждался лишь в контроле Ямато, а от Какаши требовалась исключительно тактика обучения, чтобы не слоняться без дела, он параллельно занимался и с Анарэ. Целью их тренировок был контроль чакры в момент использования ее Шарингана. Потому что расход чакры, судя по всему, был единственным уязвимым местом, что делало куноичи совершенно беспомощной в долгосрочной перспективе боя. — Такое случалось раньше? — избавляясь от клонов, спросил Какаши. — Расход даже без Шарингана больше обычного. — Я никогда не была ориентирована на длительные сражения, — Анарэ жадно проглотила воздух и перевела дыхание. — Мои техники достаточно энергозатратные, если вы могли заметить, — она развела руками. — Конечно, они будут расходовать больше чакры, — и это была откровенная ложь, ведь куноичи знала причину. — До снятия печати подобного я не наблюдал, — он облокотился о дерево и скрестил руки на груди, попутно наблюдая за Наруто. — Ты выглядишь, как и всегда, так что, полагаю, проблемы со здоровьем можно исключить. Остается лишь твой настрой. Так в чем причина? Опять мои методы не устраивают? — Причина в вас и я об этом уже говорила, — Анарэ не видела причин лгать. В ее случае это ни к чему хорошему не приводило. — Шиноби должен справляться с эмоциями в любом случае. Ты сейчас не в том положении, чтобы я объяснял тебе такие базовые вещи, — Какаши вздохнул и направился к лагерю. — Иди спать. Завтра продолжим. Четыре спальных места вокруг костра располагались головой внутрь, что давало хороший обзор по всему периметру тренировочной площадки. Но не друг для друга. Спальник Анарэ лежал рядом со спальником Какаши. И это не давало ей покоя, потому что она собиралась спать. Действительно собиралась. Но это было не так уж просто. От осознания возможности вытянуть свою руку и коснуться его руки сон уходил далеко и надолго. Какаши вроде как спал, а вроде и нет. Анарэ не понимала. Он мог просто лежать с закрытыми глазами и слышать каждый шорох и движение по отношению к себе. Так что идея прикоснуться к нему была донельзя абсурдной и глупой. Куноичи перевернулась на бок, разворачиваясь к нему, и придвинулась чуть ближе. Сейчас это еще не выглядело странным. Но это только сейчас. Потому что вскоре она все-таки протягивает свою руку вперед и очерчивает указательным пальцем линию на его предплечье, скользя подушечкой от сгиба к основанию теплой ладони. И это дает понять, что Какаши спал. До этого момента. Первое, что он видит, открыв глаза — это до смерти напуганный взгляд его ученицы и ее ладонь, что покрывает его руку. И сейчас Какаши думает, что абсолютно все, чего бы он сейчас ни сделал, он уже облажался. Облажался, потому что в принципе допустил подобное. Он должен был предусмотреть и предотвратить все гораздо раньше, потому что, в конце концов, быть наставником — это ответственность, накладывающая определенного рода обязательства. И он не так уж молод, чтобы придумывать себе какие-то оправдания на этот счет. Ведь будем честны, Какаши просто рассчитывал, что Анарэ оставит бредовую идею своей влюбленности на грани фантазии, и это не выйдет за пределы ее сознания или их разговора об этом. Однако сейчас он понимает, что все происходит совсем не так, как хотелось бы. Он пытается думать и думать очень быстро, потому что единственный вариант, который бы эту наглую куноичи устроил, невозможен, а все остальные она вряд ли воспримет, не принимая это на свой личный счет. — Прекрати, — Какаши пытается звучать как можно мягче, но это получается так, что Анарэ сразу же одергивает свою руку, словно обжегшись его холодом. Собрав мысли в кучу, она создает свой клон на отдаленном участке и меняется с ним местами, желая как можно скорее покинуть это место. Но Какаши делает ровным счетом все то же самое и отправляется следом за ней. Ну и, конечно же, глупо было полагать, что весь из себя правильный сенсей оставит все «как есть». Анарэ удалялась от него стремительным шагом, предвкушая все то, что он, вероятно, начнет ей сейчас говорить. — Я все еще расчитываю поспать, а не бегать за тобой всю ночь напролет, — Какаши прыгнул вперед, выравниваясь с ней, и одернул Анарэ за плечо. — Остановись, пожалуйста, и послушай. Анарэ остановилась сразу же. Неловко и неуверенно, но остановилась. Однако оборачиваться не стала и продолжила стоять к нему спиной, прожигая взглядом деревья. И даже когда Какаши продолжил говорить, она не обернулась. — Не могу знать, о чем ты сейчас думаешь, но ничего страшного не произошло. Просто ты должна понимать, что все это не совсем уместно, — он вздохнул. — Присмотрись к кому-нибудь своего возраста. — Ладно, — Анарэ согласилась легко и невозмутимо. Точно так же, как и в прошлый раз, после своего признания. Так что ее «ладно» доверия не вызывало. Куноичи стояла, расслабленно покачивая ногой, и даже не хмурила брови. Ее лицо было совершенно спокойным. И единственный вывод, к которому можно прийти, исходя из ситуации: Анарэ не очень-то понимала концепцию отказов в принципе. Складывалось ощущение, будто они просто говорили на разных языках. И Какаши был уверен — этим разговором, так же как и предыдущим, это шоу не закончится. Так что он должен был предпринять что-либо прямо сейчас, чтобы обрубить все на корню. И пока он думал, как лучше будет поступить, фоном коря себя за то, что решил быть тактичным с чувствами юной девушки, Анарэ времени не теряла. Она встала на носочки, пытаясь оказаться хоть немного, но выше и ближе к его скрытым под маской губам, и замерла. — Я же сказала, — она улыбнулась, обдавая его горячим дыханием. — Л-а-а-а-д-н-о, — куноичи задержалась на мгновение рядом, встречаясь с его взглядом, и отстранилась. Анарэ подняла нос к небу и поймала встречное дуновение ветра, что разливалось внутри чувством недосказанности, зависая в ней. Потому что «ладно» — это не то слово, что она хотела бы ему озвучить. Однако лишь это она и могла. — На этом твои неоднозначные жесты должны прекратиться, — Какаши отошел в сторону, уступая место дистанции. — А по-моему все вполне себе однозначно, — куноичи покачала головой. — Я просто не понимаю, в чем дело? Я некрасивая? Или же я ошиблась и у вас все-таки кто-то есть? — Анарэ, моя личная жизнь тебя вообще не должна волновать, потому что это не имеет значения, как и ответ на твой первый вопрос, — он развел руки в стороны. — Потому что это никак не повлияет на ситуацию. Такое слышать неприятно. Особенно от человека, в которого ты вроде как влюблена. Настолько неприятно, что даже немного больно. Но Анарэ понимает, что отказать крайне легко, когда ты не вовлечен и не заинтересован. Это действительно проще простого. И отказ не был тем, чего она не предусмотрела заранее. Но что будет, если изменить положение? — Какаши-сенсей, — Анарэ улыбнулась, — Я вас прекрасно поняла. Нет так нет. Я просто хочу знать причину, разве это так много? — Н-у-у, — протянул он, — причин здесь действительно много, но конкретно к тебе они отношения не имеют. Поэтому не бери в голову. — Ясно. — Я также рассчитываю, что это не окажет еще большего влияния на совместную работу, и ты со всем справишься самостоятельно… — он оборвался на полуслове, — но если нет, думаю, тебе будет лучше подыскать другую команду. Я не предлагаю уходить сейчас или что-то в этом роде. Просто, если начнут складываться недопонимания… в общем, подумай заранее, как тебе будет лучше. — Пойду-ка я спать, — куноичи расправила ссутулившиеся плечи и, поджав губы, поспешила уйти._______
Эту ночь Анарэ провела уже у себя в общежитии вместе с Сакурой. На этот раз она проснулась гораздо раньше своей подруги и последний час уже просто ворочалась в кровати, пока бездельничать совсем не надоело. Иметь соседа шиноби — самое прекрасное, что с тобой может произойти в принципе, ибо более тихого и аккуратного напарника не сыскать нигде. Если, конечно, этот ниндзя будет применять свои навыки в быту, а не игнорировать их. Анарэ и Сакура ими успешно пользовались в своей повседневности. Так что когда кто-то просыпался раньше это не было проблемой, ведь они могли запросто заниматься своими делами абсолютно бесшумно для другого человека. Узумаки бы это тоже не помешало взять на заметку. Но все нравоучения проносились сквозь него. Наруто, как всегда, пришел к ним утром. Видимо, сразу, как проснулся, потому что видок у него был помятый и голодный. И вот он уже смирно сидел за столом, бегая глазами за мельтешащей по дому Анарэ, и явно ожидал, что в рот ему прилетит что-нибудь съестное. — Н-у-у нет у нас ничего, — шикнула куноичи, кидая ему в руки соленый крекер. — А говоришь, ничего, — парень расплылся в довольной улыбке и начал вскрывать упаковку. — Прекрати шуршать, господи! — куноичи выхватила у него коробку, встречаясь со взглядом, полным негодования, и высыпала крекер в тарелку. — Неужели нельзя быть тише? — Но уже почти обед, — возразил Наруто. — Пора бы и Сакуре просыпаться! — Она до самого утра возилась со своими конспектами. Дай ей поспать! — Ладно-ладно, — Наруто поднял руки в успокаивающем жесте. — Я чего зашел-то? Мы с Ямато развели Какаши-сенсея на горячие источники. Сай еще присоединиться хотел, и, вероятно, Ино за ним тоже увяжется. Ты идешь? — Развести Какаши?! — Анарэ едва сдержала подступивший приступ смеха. — Сам-то веришь в это? Ручаюсь, что за все будете платить вы с Ямато. Но я не против. — Отлично, — Наруто кивнул. — Если Сакура оклемается, зови и ее. — Не думаю, что она будет в восторге от присутствия Ино, — предположила куноичи, — но я позову, конечно. Все собрались ближе к вечеру, и народа оказалось несколько больше, чем планировалось изначально. К вышеупомянутым подключились также Джирайя-сенсей и Хината с Кибой, которые, казалось бы, вообще ни к месту. Ну да ладно. Уже тогда Анарэ поняла, что платить за нее никто не станет. Уж точно не Какаши, как Наруто хотелось бы думать. Так что перед выходом она прихватила с собой кошелек. Куноичи обула сандалии и еще раз окинула взглядом свою подругу: — Уверена, что хочешь остаться? — Ой, да, — Сакура вздохнула. — Не хочется ни с кровати вставать, ни Ино видеть. — Ладно, — Анарэ пожала плечами. — Тогда отдыхай. Когда все встретились и выдвинулись к источникам, было уже около шести вечера. И спустя почти половину пройденного пути куноичи начала жалеть, что не осталась с Сакурой. Потому что ей было сейчас достаточно некомфортно и даже одиноко. Ино без какого-либо чувства такта обхаживала Сая, Наруто бездумно трепался с Хинатой, упорно не замечая ее влюбленности, а наставники плелись где-то позади. Анарэ за все время перебросилась лишь парой слов с Кибой. И на этом все. Оказавшись на месте, всем пришлось разделиться, и Анарэ оказалась в компании Ино и Хинаты, которые точно также между собой особо не общались. Однако Ино таки решила завязать разговор: — Чего подругу с собой не прихватила? — спросила она, собирая роскошные длинные волосы в пучок. — Она как-то желанием не горела тебя лицезреть, — Анарэ едва заметно улыбнулась. Куноичи говорила честно, но не с целью задеть или обидеть, потому это не звучало грубо. — Думаю, это уже в прошлом, — блондинка отмахнулась. — Мы больше не соперницы. Можешь ей так и передать, — Ино театрально закатила глаза. — Предатели не в моем вкусе! — Боже, ты о Саске? — Анарэ цокнула, качая головой. — Ага, — она непринужденно кивнула. — Другое дело — Сай, — щеки Ино слегка порозовели, когда она заговорила о нем. — Он недавно назвал меня красоткой, кстати! — И тебя это удивило? — отвлеченно переспросила Анарэ, потому что слушала ее лишь вполуха и слегка утратила нить разговора. — Не поняла, — Ино округлила глаза в недоумении. — Что ты хочешь этим сказать? — А…ну…— Анарэ обернулась к блондинке и окинула ее взглядом, хотя до этого смотрела в противоположную сторону. — Тебя раньше никто красивой, что ли, не называл? — Нет, — она обыденно замотала головой. — А ты считаешь меня привлекательной? — Твоя внешность определенно подходит под это описание, — подтвердила куноичи, погружаясь в воду. — Такое странно слышать от не менее красивой девушки, но это оказалось гораздо приятней, чем от парня, — Ино улыбнулась. Раз уж мы о мальчиках… — блондинка пихнула Хинату в бок, — Хине вот Наруто нравится, — протянула она, заставляя Хьюго смущаться еще сильнее. — А у тебя кто-нибудь есть? — Нет, — односложно ответила Анарэ. — М-м-м, а то на тебя наш Шикамару засматривается…да и вообще много кто, знаешь! — Ино протянула ногу, болтыхая ей в воде. — Появилась вся такая тут сразу взрослая… а с нами парни росли. Они нас и не воспринимают толком. — Думаю, в этом есть доля правды, — согласилась Анарэ. — А что по поводу Наруто, — она перевела взгляд на Хинату, — замолвлю за тебя словечко. Но и тебе бы пора понять, что этот парень безнадежен и намеков не понимает. Ему нужно говорить все прямо и в лоб. Анарэ посидела с девчонками еще некоторое время, расслабляясь под бесконечной болтовней Ино о том, какой же Сай все-таки хороший и что Саске ему в подметки не годится. И решила пойти в номер. Она покинула источники и, обернувшись полотенцем, направилась к раздевалке. Дверь в женскую комнату была слегка приоткрыта, поскольку там никого не находилось, а в мужскую и вовсе осталась распахнутой настежь. Куноичи ненадолго задержалась в коридоре, останавливаясь напротив, и заглянула внутрь: там, на аккуратно сложенной одежде, судя по всему принадлежавшей Какаши-сенсею, сверху лежала книга, что нередко оказывалась объектом стороннего внимания. И в общих чертах Анарэ могла предположить ее содержимое, ведь и сама когда-то читала романы. Но также она знала, что этот роман совершенно другого рейтинга, а значит, не обделен постельными сценами. Так что любопытство в очередной раз сыграло решающую роль, потому что перед тем, как подняться в номер, куноичи прихватила эту книгу с собой. Устроившись удобнее на своей кровати в одноместном комнате, Анарэ открыла книгу. Однако она решила начать не с начала, а наоборот, продолжить с того места, где закончил Какаши. И это оказалось очень даже интригующе, в хорошем смысле. И, конечно же, интимные моменты не оставили ее равнодушной. Подобного она никогда раньше не читала, и это произвело значительное впечатление. Вот только счет времени куноичи совсем потеряла и опомнилась лишь тогда, когда стрелки часов показывали уже полночь. Она подумала, что Какаши наверняка обыскался своей пропажей, остановившись на таком пикантном моменте. И сейчас самое время вернуть книгу. Анарэ больше не боялась последствий, как и не боялась поставить себя в неловкое положение. Скорее даже наоборот. Ей стало интересно, как долго Какаши сможет сохранять свое флегматичное безразличие. Ведь всему есть предел. На куноичи по-прежнему был надет лишь белый халат и больше ничего. Более того, она решила в этом и оставаться. Анарэ обулась в тапочки и открыла дверь, оглядываясь по сторонам. Увидев, что в коридоре никого нет, она применила джицу, принимая облик Наруто, и направилась к лестнице, потому что комната Какаши должна была находиться именно там. Оказавшись напротив его двери, девушка ненавязчиво постучала по ней, чем уже могла себя выдать, ведь Наруто, за редким исключением, делал что-либо осторожно и ненавязчиво. — Наруто? — на сенсее также был накинут халат, слегка распахнутый на груди. И он совершенно точно не выглядел сонным. Значит, она его не разбудила. — Я хочу вам кое-что отдать, — она протянула Какаши книгу, но отпускать ее не спешила. — Ты взял ее без моего ведома? — сенсей наклонил голову, вздыхая. — Взяла, — поправила его Анарэ, развеивая джицу. — И это были весьма занимательные несколько часов, — она осторожно протиснулась в его номер, переступая через порог, потому что сам Какаши бы не предложил ей войти. — Настолько занимательно, что я едва ли смогла бы уснуть после такого. Так что я подумала, что вам тоже стоит узнать, чем все закончилось, — куноичи улыбнулась, делая шаг вперед, и потянула за пояс, скидывая с себя халат. И это было страшно. Невероятно страшно. Ее буквально всю трясло от нахлынувшей паники. Однако на это и был весь расчет. Потому что сама Анарэ от себя такого не ожидала. А уж тем более ничего подобного не мог ожидать и Какаши. Она почувствовала, как кончики ее пальцев задрожали, а сердце зашлось в таком бешеном ритме, что готово было выскочить из груди прямо сейчас. Анарэ продолжает смотреть на Какаши, разглядывая в его темных зрачках свое испуганное отражение, и понимает, что угадала с его реакцией на все сто процентов. Потому что он, кажется, в шоке. Так что это отличный способ воспользоваться ситуацией. Анарэ делает еще один шаг, прижимаясь к нему уже вплотную, и касается своими затвердевшими от холода сосками его оголенного торса. Она понимает, что, скорее всего, либо сейчас сойдет с ума, либо упадет замертво от такого напряжения, но все-таки продолжает. Куноичи подцепляет его маску, стягивая ткань вниз, и видит его лицо, которое однажды уже успела разглядеть. И сейчас лишь убеждается в том, что он действительно очень красив. Какаши знал, что его ученица склонна к чрезмерной наглости, но что она осмелится на подобное, он не мог и представить. И он теряется в своих противоречиях прямо сейчас, потому понимает, что все-таки это его вина, ведь он не пресек этого должным образом в самом начале. Но сейчас, когда к нему прижимается обнаженная девушка, он просто солжет, если скажет, что Анарэ не в его вкусе. Солжет, если скажет, что ему не сложно отвести взгляд от ее груди. И солжет, если скажет, что он сейчас не зол на нее. И Какаши разрывает от противоречивых чувств между тем, что он хочет взять нерадивую ученицу за шкирку и вышвырнуть ту из своей комнаты. И тем, что он просто ее хочет. Хочет так, что совладать с собой становится слишком сложно. Ее запах, бархат бледной кожи, острые плечи с выраженными ключицами и бесконечная печаль красных глаз сводят с ума. Кровавого цвета радужки смотрят не просто на него, а куда-то сквозь, проникая сразу внутрь, под самые ребра, и попадают в сердце. Какаши не был слепым человеком, поэтому он просто не мог не замечать ее эстетики и привлекательности в своих глазах. Потому что Анарэ была самым ярким примером того самого «его типажа». Но он никогда не думал о ней в сексуальном контексте. До этого момента. Сейчас, когда он ощущает мягкие прикосновения тонких пальцев на своей шее, Какаши понимает — он не железный и у всего есть предел. Вероятно, его предел остался где-то позади, когда все-таки он ответил на поцелуй своей ученицы, оставляя свои ладони блуждающими по ее тонкой талии и округлым бедрам, впиваясь пальцами в ее ягодицы. У него слишком долго не было ни с кем близости. И это сыграло решающую роль. Какаши никогда не был легкомысленным в этом плане и именно поэтому не хотел обременять себя привязанностями. Для него это была непосильная ноша, и он не видел в своей жизни места для отношений. Он мог, за редким исключением, позволить себе расслабиться и просто провести с кем-нибудь ночь. В основном это случалось на заданиях, когда он находился в других деревнях, далеко от дома, что позволяло быть уверенным: то, что произошло за пределами Конохи, там же и останется. Так что он пресекал возможность привязанности и прочих любовных вопросов со всеми женщинами, что у него когда-либо имелись. Однако прямо сейчас спусковым крючком стали непредсказуемость его ученицы, потому что он правда такого не ожидал, и слишком долгое воздержание. Какаши успел забыть, насколько могут быть приятными простые прикосновения. И сейчас он понимает, что оставаться одиноким был не совсем его выбор. Просто никто из других женщин не казались такими настойчивым и желающим этого так же, как Анарэ. Потому что ее инициатива заставляет терять голову. Эти горячие прикосновения размывают все границы, пробуждают инстинкты и подавляют мораль. Какаши ловит себя на мысли, которая просто сковала его по рукам и ногам: он мог бы воспротивиться всему этому. Но не хочет. И он понял, что совершенно бессилен, когда прижал Анарэ к подоконнику, и ее бедра коснулись его эрекции. Кажется, это была точка невозврата. Потому что спустя мгновение на нем оказывается уже ее рука, и куноичи опускается на колени, распахивая его халат. — Полагаю, вы не против, если я покажу наглядно, чем закончилась та глава? — Анарэ говорила тихим и до дрожи пробирающим голосом, углубляясь в подсознании и судя по тому, что он был уже абсолютно твердым, против он точно ничего не имел. Отбросив все предрассудки, Анарэ доверилась лишь своему порыву, лишенная какого-либо опыта в принципе в таких делах. Потому что впервые для нее было не только то, что она собиралась сейчас сделать. Этот поцелуй тоже был первым в ее жизни. Хоть Анарэ и была девственницей, она не была совсем уж невинной в своем рассудке. Например, она уже знала, что имеет очень чувствительные соски, и у нее буквально сносит крышу, стоит начать их касаться какой-нибудь одинокой темной ночью, лежа в своей постели. Также куноичи была прекрасно осведомлена, что обильно течет, когда заводится, и мужчины от такой реакции женского тела сходят с ума. Последнюю деталь она узнала совсем недавно. Из прочитанной главы часом ранее. Оттуда Анарэ вообще много чего нового узнала. Она провела кончиками пальцев по всей длине обратно к основанию, и хоть сравнивать было не с чем, куноичи показалось, что его орган был довольно-таки приличного размера. Упругий твердый член, что едва ли помещался в обхвате ее пальцев, под мягкой кожей которого проступали небольшие венки. И это было вполне себе эстетично. Она обязательно обдумает эту картину позже, когда не будет пытаться скрыть свою панику, чтобы выглядеть уверенной и расслабленной. А сейчас она медленно выдыхает и, закрыв глаза, смачивает головку слюной, после чего растирает ее для лучшего скольжения. И вбирает его в себя почти целиком. По тому, как она это делает, Какаши почти уверен, что Анарэ никогда не делала этого раньше. Но это не плохо. Потому что она почти не задевает его зубами и действительно старается. И в какой-то момент он понимает, что с такими темпами быстро приблизится к финалу. Потому что Анарэ буквально считывает его эмоции и слишком уж быстро учится. Так что спустя некоторое время у нее это получается не просто не плохо, а очень даже хорошо. И также он понимает, что целью куноичи был явно не минет, от которого она даже не получит удовольствия, а, вероятно, иной сценарий. Тогда он отстраняет ее от себя, подхватывая на руки, и пока несет до кровати, целует. Он это делает жадно и раскрепощено, проникая в ее рот, также нагло, как и она втиснулась в его личное пространство. Он покрывает влажными поцелуями ее тело, плавно опускаясь от шеи к груди, прижимая ее к кровати. Какаши все еще прикрывает левый глаз, но правый открыт, и его зрачок расширен настолько, что куноичи может видеть в темном помутненном взгляде свой силуэт. Его дыхание становится поверхностным и тяжелым, а движения все более настойчивыми. Анарэ вжимается в постель еще сильнее, когда его руки скользят ниже, разводя ее бедра. И когда он касается ее там, она понимает, что уже достаточно влажная, и какая-то часть ее действительно жаждет продолжения. Однако это лишь физиология, потому что куноичи почти уверена, что прямо сейчас не готова к чему-то большему. Потому что она не была готова даже к тому, что уже случилось. И она пытается совладать со своим страхом и просто не расплакаться от нахлынувших эмоций. Анарэ хотела лишь спровоцировать его и вывести из себя. Просто посмотреть, к чему все это приведет. Но все зашло слишком далеко. И это так глупо, потому что она явно переоценила свои возможности. Она также понимает, что если сейчас захочет остановиться или еще чего хуже, сорвется на слезы, это лишь бесповоротно все испортит. Какаши нависает сверху, раздвигая собой стройные ноги, и упирается в нее. Тогда Анарэ лишь откидывает голову назад, делая глубокий вдох, и прижимается к нему, чтобы скрыть свою боль, когда он начинает входить в нее. Куноичи обнимает его еще крепче, изо всех сил сдерживая слезы и желание все это прекратить. И, похоже, она выглядит слишком напуганной. Потому что Какаши все понял и явно не ожидал, что она окажется девственницей. Когда Анарэ в очередной раз впивается ногтями ему в руку и поджимает губы, кусая их почти до крови, чтобы не выдать себя, она тем самым себя и выдает. Теперь Какаши понимает и видит, что ей больно. И это вообще не удивительно, ведь он был достаточно резок и груб для первого раза, так что к нежности его действия вообще никакого отношения не имели. Ведь он просто не знал. Какаши совершенно точно бы не подписался на то, чтобы быть ее первым. Но теперь это уже не имеет значения. И они продолжают.