Дождь станет добрым другом

      — Кровь идëт Вашим волосам.       Еë голос прозвучал тихо, неуверенно, виновато. Эти слова, словно эхо, звучали в мыслях Рида, разрывая пелену на глазах, возвращая сознание.       Кровь?       Элла сидела перед ним на коленях. Подол еë платья был изодран и перепачкан грязью. Пучок еë волос распустился, и длинные пряди слегка волнистыми струйками стекали с плеч. В глазах читались волнение и страх.       Кровь.       Густая красная жидкость стекала Фридеку на лицо, спускалась на веки. Он вытер лоб рукавом и поморщился от боли. Гул в голове. Он сидит на земле, в переулке, прислонившись к стене. Вслед за головой, болью отозвались костяшки рук, живот, правое колено, локти.       Чья кровь?       Опять драка, опять травмы, опять гнев. Лютый приступ ярости. Опять. Фридек всегда страдал этим и не мог ничего с собой поделать. Когда злость нарастает, звенит в ушах, тянет в кулаках, заставляет сердце биться, мысли – путаться, дыхание – сбиваться. Темнота. Разум отходит, зажигается азарт. И вот он не Фридек, он – зверь. Зверь, загнанный в угол, у которого одна цель – выжить, избавиться от обидчика. Кулаки сжимаются сами.       Рядом лежит на спине тело парня лет семнадцати. Его лицо обращено к небу, глаза закрыты, на щеке яркий след от удара. По стене у его головы опускается от пятна капля крови, оставляя прямую черту. Мëртв?       — Второй убежал, когда этот упал без сознания.       Обморок. Ярость становится всë тише, позволяя осмыслить то, что сделано. Была драка – двое против одного. Рид со всей силы ударил парня по лицу, от чего тот, потеряв равновесие, приложился о стену головой. Фридек присмотрелся. Парень дышит.       Второй убежал.       Прежде чем Первый выбыл из "игры", Второй схватил Рида сзади за волосы и впечатал в угол здания. За этим последовало падение животом на крупный камень.       Фридек снова вытер рукавом свежую кровь. Думать об этом совсем не хотелось, но разве у него был выбор?       Рид дрался яростно, бил беспощадно. Он содрал кожу на локтях когда, нанося удары Второму, защищался от Первого. Попадание коленом в живот временно вывело Второго из строя. Рид – зверь, хищник, загнавший очередную жертву в угол, наслаждающийся запахом страха и вкусом крови на своих губах.       Фридек боялся себя. В моменты, когда он себя не контролировал, Рид мог сказать что угодно, сделать то, чего не хотел делать, навредить близкому человеку. Может, поэтому у него нет друзей? Всех, кто был ему близок, Рид обидел, ранил, предал...       Страх.       Фридек поднял взгляд на Эллоиду. Она сидела рядом и что-то без умолку лепетала. Может, успокаивала Рида, может, проклинала. И смотрела. Прямо в глаза, насквозь и в душу. Рид чувствовал во взгляде тепло. И благодарность?       Фридек шëл с работы, когда услышал крик. Вернее, это был тонкий и короткий взвизг, тут же оборвавшийся и растворившийся во всепоглощающем шуме города. На душе вдруг стало тяжело – голос показался знакомым. Он ринулся в сторону звука, пробежал квартал, свернул в переулок, который стоило бы назвать лабиринтом, и окаменел от увиденного. Элла лежала на земле, из еë глаз текли слёзы, она дрожала. Двое молодых парней стояли над ней с идиотскими ухмылками и рылись в белоснежной дамской сумочке, не без удовольствия разглядывая кошелёк. В глазах Рида потемнело, и рассудок его покинул.       Едва Фридек вновь потянулся рукой ко лбу, как Элла взялась белым платком вытирать с него кровь. Сама она, по-видимому, не сильно пострадала. Только покрасневшие следы на щеке и шее да потрёпанный вид выдавали еë участие в происшествии. Секунду помедлив, Рид накрыл руку Эллы своей. Она вздрогнула.       — Не стоит, я сам о себе позабочусь.       В ответ на это Эллоида снисходительно улыбнулась.       — Как скажете, о мой спаситель.       Еë голос – лучшее лекарство от боли. Она говорила мягко и расслабленно, словно читала дочке на ночь сказку о принце и принцессе в волшебном мире. В Элле была какая-то загадка. Она казалась маленькой девочкой в теле прекрасной девушки. Еë хотелось защитить, уберечь от зла, коего слишком много в этом гнусном мире.       Фридек опустил еë руку и поднялся. Он покачнулся, но на ногах устоял. Элла тоже встала и подобрала свою сумку и кошелëк.       Отыскав карманные часики, она взглянула на время: без пяти минут восемь вечера. Они оба знали, что это значит. Ей нужно бежать, в доме еë дяди очень строгий режим. У них нет ни минуты. Элла низко поклонилась Фридеку и, что-то сказав на прощание, убежала. Рид в ответ сухо качнул головой и, бросив последний брезгливый взгляд на бессознательного паренька, направился обратно в свою съëмную комнатку зализывать раны.

***

      На улице снова идëт дождь. С громким стуком косые капли врезаются в оконное стекло, разбиваясь на мелкие осколки. Луна скрыта за тучами. Комнату Рида поглотила тьма.       Он сидел на кровати. У него вновь не получалось уснуть. Совесть мучила Рида, душила. Чувство, словно он лежит на земле, его грудь вскрыта, и тысячи капель стекла падают с высоты птичьего полёта, разрывая его изнутри. Но в его глазах нет воды, в его глазах кровь, боль, крик...       Вскочив с кровати, он вышел на кухню и поставил чайник. Достал стакан. Заварил зелëный чай. Не подождав, пока он остынет, залпом опустошил стакан. Как известно, зелëный чай успокаивает нервную систему. Рид, бывало, выпивал по десять стаканов за день. Не то чтобы это сильно помогало, но он верил. А что ещё оставалось?       Фридек поморщился от ощущения кипятка. Постояв и потупив ещё пару минут, он снова наполнил стакан, но в этот раз ромашковым чаем. Говорят, он тоже успокаивает. Риду было лень экспериментировать, что лучше помогает, так что он их совмещал.       Фридек вернулся в свою комнату. Тяжëлые мысли вновь окунули его с головой в размышления. Он лëг в постель и завершил всë одним простым выводом: "Никогда. Никогда я не наврежу Ей. Ради Неë я должен держать себя в руках. Ради Неë". На этом он выдохнул и скоро погрузился в сон.