Одноглазый Таргариен

Прошла ночь, а Астрид так не не сомкнула глаз. Жрицы то приходили, то уходили, принося оккультические предметы. Девушка металась по сторонам в поиске хотя бы какого-то проблеска надежды. Ничего не приходило в голову. Время на побег безжалостно уходило. Зашло шесть девушек, с высоко поднятыми руками, в которых они держали красные свечи. Они окружили привязанную Астрид и начали петь песни на языке, котором она не знала. Песни были посвящены Владыке Света в качестве принесенной жертвы. Тело Астрид начало покрывать сначала холодом, а потом отдавать огнем. Внутри нее происходила борьба за жизнь, о которой она так долго мечтала. Сейчас все воспоминания предстали перед ней, а самые теплые надолго задержались в ее разуме. Слезы текли ручьями из ее глаз. Вот только потоп из слез прекратился и начала просачиваться кровь. Из глаз, носа и рта. Это был конец. Путы больно сдавливали ее по рукам и ногам. И Астрид молила только об одном: увидеть Эймонда. Но он не пришел ей на спасание. И не придет — она это понимала. Понимала, потому что сама утаила свою болезнь, сама сбежала из его дома и сама стояла за себя. Всегда. Она не задумывалась о чувствах других. Она была одержима своей любовью. Кто подсунул яд Бариелле при родах? Это была она. Она убила свою сестру, чтобы занять ее место. Кто убил ночную служанку в первую встречу с Эймондом, только чтобы взглянуть на принца? Она. Она безжалостно перерезала горло невинной девушке. Астрид совершила множество преступлений, за которые ее должны были судить. И что она бы могла сказать в свое оправдание? — Любовь. — Это… любовь… — произнесла она, покидая этот мир.

***

Грудь Эймонда внезапно сжало. Он рукой дотронулся в место, где находилось его сердце. Боль. Что-то случилось — он это чувствовал. Поднажав с тележкой, он ступил на ступеньки Черно-Белого дома. Дверь открыл Человек, напоминающий рыцаря. Его длинные рыжие волосы лежали на плечах старой потрепанной рубахи. Он молча кивнул Эймонду. Тот презрительно оценил его взглядом. Они прошлись в огромный мрачный зал с маленьким прудом. Неожиданно Эймонд почувствовал сухость в горле. Ему жутко захотелось испить воды. Человек молча наблюдал за принцем. Он уже подошел к источнику и зачерпнул в ладонь воды, как вдруг в голове раздался крик. Эймонд встал. — Смерть за жизнь, — он указал на тележку с мешком. — Валар Моргулис, — ответил Человек. — Валар дохаэрис. — Хочет ли Эймонд Таргариен стать кем-то другим? — Я хочу лишь одного, — он подошел ближе к Человеку, его голос стал полон угроз, — хочу найти свою возлюбленную. — Эймонду Таргариену нужно совсем не это. Эймонд потянулся за кинжалом. — Но Одноглазый принц получит ответ. Человек прошел вперед в небольшую деревянную дверь. Эймонд взглянул на тележку, которую две женщины повезли в сторону другой двери. Он пошел за человеком. Они прошли возле трупа, которого омывала молодая девушка в другую дверь. Спустились по широким ступенькам вниз, словно в подвал. Умиротворяющая пустота этого места удивляла. Даже каменные стены были молчаливы, хотя, скорее всего, хранили много тайн. Оказавшись на месте, Эймонд округлил свой оставшийся глаз. Сверху донизу находились лица людей. Они выглядели как маски актеров, которые нередко красовались на празднованиях в Красном Замке. Черные, белые, красные и желтые лица украшали полки мраморных стен. Его удивлению не было предела. Он рассматривал каждый столб и колонну. Человек молча ждал его впереди. Лица были неэмоциональны. Принц и подумать не мог, что что-то подобное можно сотворить с людьми. Считалось ли это варварством - неизвестно. Его заводила мысль, что кожу можно снять с лица. Внутри все перевернулось. Приятная дрожь раздалась в теле Эймонда от всего этого зала. Когда принц обсмотрел лица, он подошел к Человеку. — Эймонд Таргариен хочет стать кем-то другим, — подметил человек. Он провел рукой по своему лицу, словно снимая его. Одним движением Человек смахнул лицо и опустил руку вниз. Теперь же перед Эймондом стоял тот самый мужчина с желтыми глазами и щетиной. Он снова провел по лицу. Перед ним стояла невысокая северянка с большими глазами. Девочка громко заговорила: — Бог Смерти признал Эймонда Таргариена стать Безликим и поклоняться Смертному Богу. Он согласен? В этот раз Эймонд не мог дать четкий ответ. На кону стояла и его жизнь. Он понимал, что если вернется в личине второго принца, то ему также буду раздавать приказы. Он опять будет заточен в руках Короны. А если он станет кем-то другим, то его жизнь или жизни изменятся. Соблазн был велик. Он отошел от Человека и продолжил размышлять. Если он наденет лицо другого, то его глаз снова станет видеть. Это больше всего его волновало. Он давно знал о Безликих и о сделках, которые они заключают в обмен на жизнь. Его притягивало к Богу Смерти, потому что их интересы были схожими. Так, какая разница кому служить, Короне или Смертному Богу? Ни все ли равно? Он подошел к одной из колон, на которых были лица стариков и детей, и одно женское… очень знакомое лицо. Глаза были закрыты, а губы сомкнуты. Без каштановых волос молодую девушку было бы не узнать. Бариелла. Это было она. — К-как? — он направил палец в сторону лица девушки, безумно смотря на Человека. Мысль о том, что с его бывшей жены снимают лицо пугала. Наверное, потому что она была ему близка, хоть он и не любил ее. — Человек не может сказать Эймонду Таргариену пока это его личность, — смиренно провозгласила Девочка. Эймонд цокнул. — Лицо ее сестры тоже здесь? — Принц задает неверный вопрос. Нужно было решать. Жизнь Безликих или жизнь возлюбленной. Что выбрать из двух зол? — Я выбираю…