Утерянная душа

За прошедшее время, — менее суток, — Доктор убедился, что Маска — самое разнузданное, самое неугомонное существо в мире. Быть в тишине более пяти минут для него — сродни смерти. Он разговаривает обо всём, что видит — о красоте природы, о зверях, о птицах. К последним он часто приписывает самого Доктора. Причём для него важно, чтобы Доктор внимательно слушал, словно эта информация сопоставима с жизнью. Последний был не шибко рад такому повороту, однако выводить Маску из себя не хотелось: его способности всё ещё остаются главной загадкой, на которую нет ответа. Сам Маска либо отмалчивается, либо отшучивается, когда Доктор напрямую спрашивает об этом, и это выводит из себя. Самый ужасный момент случился днём: и без того пасмурная погода вновь ухудшилась, словно небеса, предчувствуя неминуемую беду, лили свои горькие слёзы, не в силах успокоиться. Доктор и Маска в то время подошли к городу, и последний разнылся, что и без того промок, продрог и устал; ему срочно нужна мягкая кровать и кров над головой. Раздражённый Доктор, впрочем, стойко держался целых десять минут, не намереваясь вновь останавливаться, однако постоянные жалобы и стоны доведут любого, даже самого терпеливого человека. Так они оказались здесь — в комнате на втором этаже, располагающейся в постоялом дворе. Маска сразу же занял кровать. Конечно, он любезно пригласил Доктора прилечь рядом, однако тот сразу же отказался: он хотел свести к минимуму любой телесный контакт с Маской, который, как выяснилось недавно, был личностью крайне тактильной и падкой на чувства: он постоянно норовил то просто дотронуться до руки Доктора, то вовсе — обнять. Будучи личностью до крайней степени не тактильной, Доктор бы готов молить о пощаде. — Ну вот, хоть отдохнём немного! — Маска растянулся на кровати во весь свой небольшой рост. Доктор на это восклицание промолчал, размышляя о своём, задумчиво глядя на нового-старого знакомого. — Ну-у, скажи хоть что-то! Знаешь, как я соскучился по твоему чудному голосу? Нет, не знаешь, ты-то не скучал, да и не мог! Подумать только, а ведь… — Вы можете ответить на мой вопрос, пожалуйста? — перебил Доктор. На самом деле, он не очень любит обрывать собеседников на полуслове, однако это — исключение, ибо в поток реплик Маски невозможно вставить ни слова. И вновь, не дожидаясь ответа из-за страха, что он превратится в монолог, Доктор продолжил: — Прошу, расскажите мне обо мне… обо мне из прошлого. Кем я был, почему потерял память. Это очень важно. На небольшое количество времени в комнате повисла тишина. Доктор дожидался ответа от Маски, который, в свою очередь, о чём-то думал. Возможно, о чём-то, никак не связанным с «его любовью». Наконец он, издав что-то типа смешка, сел на кровати, свесив ноги, и уставился на Доктора. Его руки были крепко сжаты одна в другой. — Приготовься к рассказу и не вздумай перебивать меня. Сказ мой будет долгий… ну, относительно долгий. Как-никак, тебе уже несколько сотен лет, коль я не ошибаюсь. Слушай внимательно, ибо второй раз повторять я не буду: это ранит мои чувства. Наша история берёт начало в Алагадде, прекрасном, но не менее ужасном городе, особенно для слабого человека, попавшего в неё по року судьбы. Да, я о тебе. Мы встретились в Библиотеке. Я был одним из Лордов, правителей Алагадды; ты — простым смертным. Ты мне понравился сразу, но вот я тебе — нет. Честно говоря, ты всячески пытался избегать встреч со мной, нагло игнорировал и всячески показывал, насколько я тебе безразличен. Ты не любил, — да и сейчас наверняка не любишь, — богатства, показушности; считал меня типичным богачом, думающим лишь об одном. Но я смог, смог доказать тебе свои чувства! Мы постепенно сблизились, и у тебя уже не было выбора: ты влюбился в меня так же сильно, как я — в тебя. И поведал ты мне свою историю. Никто уже и не знает, когда и где ты был рождён. Детство и юношество ты провёл с лекарем в небольшой деревушке, учась у него медицине. Он был тебе не родным отцом. Тот человек нашёл тебя в лесу совсем маленьким, беззащитным, рядом с убитыми родителями. Уже и не скажешь, кем они были. Возможно, ты был из семьи вилланов, а возможно, даже из семьи виконтов… не суть! Их кто-то убил, вероятнее всего, разбойники, а тебя или не заметили, или решили «пощадить»; хотя пощада очень странная — бросить маленького ребёнка, которому и трёх лет нет, умирать на морозе посреди леса. До семнадцати лет ты жил с тем лекарем, но после отправился в путешествие — тебе хотелось увидеть другие страны, народы, изучить многие науки. Много лет ты ходил без конкретной цели, пока не вычитал в какой-то книге об Алагадде; тебя это безумно заинтересовало, и ты захотел попасть туда. Это стало твоей мечтой, которой ты жил; в какой-то момент ты был даже слишком помешан на ней. Но ты попал, как понимаешь! Так вот, возвращаемся уже к нашим отношениям. Они были чудесны! За своё долгое существование я не встречал настолько очаровательного и прекрасного создания, как ты; время, что мы провели вместе, навсегда останется в моём сердце, я никогда его не забуду. Я бы с радостью отправился в прошлое и вновь пережил всё заново, вновь утопал в своих чувствах! Ты был для меня как глоток свежего воздуха. Но ничто не вечно. Конец наших отношений трагичен — нам пришлось расстаться, ведь меня изгнали, тебя — вместе со мной. Я утратил всякую связь с тобой, но был уверен: ты жив. Я… я просто знал это, чувствовал! И вот, мы снова вместе. Да, ты потерял память, но я уверен: мы вернём тебе все воспоминания и будем снова счастливы! — под конец рассказа Маска рассмеялся. Этот смех без видимой причины заставил Доктора поёжиться. Доктор долгое время молчал, обдумывая слова Маски. Он чувствовал какое-то разочарование вперемешку со злобой. И если первое чувство было вполне объяснимо, ведь он надеялся, что после достаточно подробного рассказа все воспоминания, или хотя бы большая их часть, вернутся, то вот причина второго — неизвестна. Вероятнее всего, он злится на себя за потерю памяти и невозможность вернуть её, а также на Маску за его появление, которое принесло собой лживую надежду на восстановление воспоминаний. Терять недавно обретённую надежду, которая словно поток свежего воздуха после затхлого помещения, крайне болезненно. Доктор вздрогнул и мысленно ругнулся. Нет, не стоит отчаиваться; если Маска не врёт, его присутствие должно хоть как-то повлиять. Доктор обязательно вспомнит и его, и другие моменты прошлого. Всё будет хорошо, обязательно будет. Он открыл было рот, желая что-то спросить, но тут же закрыл. Что обычно люди говорят после такого? «Спасибо»? Но за что благодарить, если это оказалось бессмысленно? «Здорово»? Нет, это ещё хуже. Но сказать что-то нужно, ибо время идёт, а Маска пытливо всматривается в Доктора, ожидая ответа. — Сожалею, — осторожно начал Доктор, — но Ваш рассказ… никак не повлиял на меня, не вызвал никакого отклика в душе. Я не помню ничего из того, что Вы только что сказали. — Я знаю, — вздохнул Маска, и радость на его «лице» пропала. — Если бы вспомнил, кинулся бы в мои объятия. Ты очень любил, когда я обнимал тебя. Чувствовал себя в безопасности. Я сам не меньше любил такое… Доктор кашлянул. Он чувствовал себя максимально неловко, когда слушал о своих чувствах, которых не было. Как ни старался, он не мог представить себя в отношениях с кем-либо, особенно с Маской: таким раздражающим, болтливым. По правде говоря, Доктор вообще не видел смысла в романтических отношениях. Если дружеские ещё имеют хоть какой-то смысл, то романтические для него — пустая трата драгоценного времени. Для чего все эти объятия, нежности и так далее, если в конечном счёте это — бессмысленно? Всё это лишь позволяет на время утолить жажду близости, которой, к слову, у Доктора нет. Уж лучше потратить время на что-то более полезное, к примеру — науку. Доктора никогда не заинтересуют романтические отношения, так что Маска явно зря надеется на что-то. Внезапно в голове лекаря возникла мысль, которую он моментально озвучил, сразу став более живым: — А Поветрие? Дневник… Если мы были так близки, как Вы говорите, я должен был показывать Вам эксперименты и рассказывать про лечение. Почему же Вы ничего не сказали? — Да потому что не рассказывал ты мне ничего. Я спрашивал, спрашивал постоянно, но ты просто отнекивался и говорил, что покажешь мне всё, когда закончишь, дабы я увидел конечный идеальный вариант. А дневник… дай-ка мне его, может, я смогу разобрать хоть что-то в твоём, уж прости, ужасном почерке. Доктор быстро достал дневник, но на секунду замер, размышляя, стоит ли доверять самое сокровенное Маске. Но, всё же решившись, он протянул книжицу Маске, всё это время молча ожидавшему. Маска открыл дневник на первых страницах и немного полистал, бегая взглядом по тексту. На одну страницу он смотрел особенно долго, словно вспоминая или разглядывая что-то, но на какой именно Доктор не знал: он сидел прямо напротив Маски, а садиться рядом не хотел, ибо тот, несомненно, воспользовавшись случаем, обнимет Доктора. — Увы, я ни слова не понимаю. Возможно, если ты дашь мне чуть больше времени, я смогу перевести это для тебя. Но так, с ходу, — нет, прости. Доктор со вздохом забрал дневник и вернул его на законное место. Вмиг стало горько и обидно. Теперь точно остаётся надеяться только на чудо. Придётся ожидать, пока память восстановится самостоятельно. Откинувшись на спинку стула, Доктор смотрел на Маску, к его удивлению смирно сидевшего на кровати и не издающего ни звука. Он словно понимал, что у лекаря настроения нет. Немного подумав над чем-то, Доктор, наконец, задал последний интересующий его сейчас вопрос. — Расскажите мне хотя бы про свои способности, — со вздохом попросил Доктор, уже не глядя на собеседника. — О, ничего любопытного! Я всего лишь умею брать тела людей и гуманоидов под контроль, а моя жидкость уничтожает всё, кроме меня, естественно. Не особо интересно, да? Было бы круто, обладай я какой-нибудь более сильной способностью! К примеру, чтение мыслей. Представь, как это было бы здорово! Мне было бы открыто так много тайн, что я мог бы… Доктор вяло кивнул. Он ушёл в свои мысли, ибо после слов Маски остался неприятный осадок и слушать его рассуждения о способностях не хотелось.

***

Первое впечатление о Маске было пускай и неприятным, но достаточно хорошим. Или, вернее, терпимым. В теории. В представлении Доктора он был как ребёнок — шумный, позитивный, до ужаса тактильный, но в общем и целом — практически безобидный, не считая необходимости в смене носителя и соответствующему убийству людей. Доктор судил о Маске поверхностно, исходя из того, что он увидел за два дня. Но чтобы действительно хорошо узнать и понять личность нужно немало времени. Знавший это Доктор, к несчастью, расслабился рядом с Маской, забыл про своё главное правило — не доверять каждому встречному. Возможно, на это повлиял рассказ Маски об их совместном прошлом. Да и можно ли винить Доктора! Иногда человек, которого ты знал более пяти лет, на деле оказывается совершенно другой личностью, а тут — всего два дня. Тем более харизмы у Маски не отнимать, и перед ней Доктор не в силах устоять. Неужели история повторяется? Но, как бы то ни было, любая правда, как бы её ни пытались запрятать, рано или поздно всплывёт наружу. Так и произошло — Доктор воочию убедился, что Маска не так прост, как кажется, и с ним нужно быть осторожнее: избегать всяких ссор, постоянно быть начеку. Кто знает, когда он вспылит в следующий раз? Работу себе Доктор нашёл себе в забытом Богом разваливающимся городишке, чьих жителей можно по пальцам пересчитать: люди либо уехали, либо умерли. Почти все дома были заброшены и имели вид крайне жалкий, на улице не было никого. Через пару лет, несомненно, тут никого не останется. Из более крупного города пришлось спешно уходить: носитель Маски практически развалился и пришлось срочно искать ему нового. Им стал владелец постоялого двора. Но разлагающийся труп, несомненно, привлечёт к себе немало внимания, учитывая не особо приятный запах. А нужна ли Доктору лишняя нервотрёпка? Верно, не нужна. Новым пациентом стал пьяный мужчина, неспешно идущий по улице домой, вероятнее всего. Он часто падал, бормотал что-то несвязно и выглядел печально. Маска, несмотря на полуживой вид своего носителя и явную нужду в новом, отказался от этого, на радость Доктора. Несмотря на очередные возражения Маски, коих было очень-очень много, лекарь не мог так просто взять и забросить операции. Для него это — смысл жизни, так кем он будет, если так просто оставит их по одному только слову малознакомого существа? Даже если последний — бывший Лорд, с его же слов, это не ставит его выше Доктора. В конце концов, не просто же так его изгнали, верно? Сейчас они равны. Несмотря на малочисленность населения, проводить операции на улице — верх безумства. Как минимум, Доктору могут помешать, как максимум, — это негигиенично и неудобно. Было принято решение пойти в ближайший дом, где Маска заодно поменяет себе носителя, ведь: «Этот слишком низкий и некрасивый!». Идти долго не пришлось. Человек весил не так много, так что тащить его было несложно. К тому же, Доктору помогал Маска, что также облегчало работу. В небольшом одноэтажном домике, куда в итоге они зашли, не было никого. Похоже, хозяева отошли или в магазин, или в мир иной. Что странно — дверь была не заперта. Должно быть, ничего ценного в доме нет, или проживающие здесь люди — полные идиоты, забывающие запереть за собой дверь. Обстановка в доме была бедной. Повсюду была пыль, еды на кухне, по словам Маски, который обследовал для чего-то каждую комнату, не было. — Быть может, тут никто не живёт, — выдохнул Доктор, наконец выпрямляя спину. Тело человека лежало на полу в одной из комнат. — Или тут живут очень нечистоплотные люди! — моментально отозвался Маска, проведя пальцем по полке и скептично хмыкнув. — Так запустить собственное жилище… уму непостижимо! Доктор ничего не ответил. По правде говоря, он уже не слушал Маску. Дело, как говорится, не ждёт; чем быстрее он начнёт операцию, тем больше шанс, что она будет удачной. Учитывая прошлую, Доктор не желал ударить в грязь лицом. Уйдя в свои мысли, Доктор совсем забыл о Маске, который вёл себя странно. Около десяти минут он стоял на месте, глядя на действия «любимого» и совершенно не двигаясь. После тихонько вышел из комнаты, стараясь не мешать, и вернулся уже со стулом, который он поставил неподалёку от Доктора. Маска был очень тихим, сосредоточенным на каждом телодвижении Доктора. Не будь тот увлечён операцией, наверняка удивился бы такому, учитывая, что прежде Маска мог просидеть в тишине не более пятнадцати минут. Маска должен вести себя совершенно наоборот — отвлекать Доктора от операции, требовать к себе ещё больше внимания. Прежде он пытался отговорить лекаря от лечения, так что такое поведение достаточно необычно. Но, казалось, сам мир был настроен против Доктора. В самый разгар операции входная дверь неожиданно хлопнула, послышались голоса. Похоже, вернулись хозяева. Судя по обрывам фраз, один человек ругал другого из-за незапертой двери. Видимо, тут живёт не несколько идиотов, а лишь один. Доктор раздражённо вздохнул. Что ж это такое! Не одно, так другое помешает. Ну это же нечестно, в самом деле! Как можно работать в таких условиях? Неужели он не заслуживает хотя бы капельку спокойствия от окружающих и везения? Он поднялся и хотел было выйти из комнаты, дабы избавиться от помехи, но его остановил Маска, атмосфера вокруг которого заметно накалилась. Фарфоровое лицо изображало грусть, наглядно показывая настроение объекта. Невольно вздрогнув, Доктор задумался, видел ли он раньше Маску в таком состоянии. Ответ очевиден — нет. Маска в два больших шага подошёл к Доктору и перегородил ему путь, глядя тому в глаза. Лекарь поёжился, заметив фиолетовые зрачки, которых раньше точно не было. Что за чертовщина творится? — Не смей, — практически прошипел Маска с плохо скрытой угрозой. Голос его был максимально злым. — Я сам с ними разберусь. Доктор, внезапно почувствовавший прилив паники, отступил на два шага назад, подальше от Маски. Тот в мгновение ока превратился в реальную угрозу; появилось желание бежать, бежать как можно дальше, лишь бы не видеть больше Маску. — Ой, я напугал тебя? Прости, любовь моя! — внезапно воскликнул Маска уже намного спокойнее. Он вмиг оказался рядом с Доктором и попытался обнять, на что последний отреагировал не очень хорошо: отошёл ещё немного назад, практически упершись спиной в стену. — Ну-у, не бойся, прошу! Я не причиню тебе вреда, никогда. Ты… ты ведь уже и не помнишь, но ещё в Алагадде я поклялся защищать тебя во веки веков от всех. Не бойся меня, ибо свои обещания я всегда выполняю. Закончив говорить, Маска быстро скрылся за дверью, оставив Доктора в смятении. И что это сейчас было? Почему Маска так сильно разозлился? Для этого не было никаких видимых причин. Доктор был уверен, что Маска не мог испытывать такого гнева из-за того, что операцию прервали. В это попросту не верилось. Так что же его так разозлило? Впервые Доктор задумался, что совершено не знает Маску. Нет никаких гарантий, что Маска не соврал где-то. Или вообще — вдруг они не были прежде знакомы? Вдруг абсолютно всё это — ложь в чистом виде? Но если это так, для чего Маске Доктор? Какую выгоду он получит от этой лжи? Быть может, Маска просто хочет поиздеваться над кем-то? Нет, не сходится пара фактов — если бы они не были знакомы раньше, Маска не знал об аномальных свойствах сумки и дневника. Безусловно, они прежде пересекались где-то. Однако что мешает Маске выдумать историю об Алагадде в таком случае? Доктор зажмурился и схватился за голову, которая начала невыносимо болеть. Мозг разрывался от безумного количества вопросов, на которые нет ответов. И вряд ли будут. Доктор может спрашивать сколько угодно раз, может пытаться применить физическую силу, дабы заставить Маску говорить честно, но, очевидно, всё это — заранее бессмысленно. Маска, если и соврал, не расскажет правду просто так. Если он преследует какую-то цель, ему невыгодно открывать свои карты так рано. И что же делать? Доктор ненароком глянул на окно, размышляя, не лучше ли сейчас сбежать. Возможно, это будет наилучшим решением? Возможно, сейчас тот самый момент, когда пора задуматься о сохранении собственной шкуры? Маска отвлёкся, как минимум пару минут у Доктора есть. Он может выбраться, а после бежать и… Нет, определённо нет. Нельзя сдаваться так рано! Доктор узнает правду, а если повезёт — и память восстановит заодно. И, следовательно, он создаст своё идеальное лекарство, наконец-то спасёт мир от Поветрия. Да, так и будет! Наполненный решимостью, Доктор вышел проверить, не убился ли Маска. А то мало ли — вдруг его, как и другие фарфоровые изделия, очень легко сломать? Забавно, но от прежнего страха из-за гнева Маски не осталось ни следа. Доктор уже сам не понимал, чего так испугался, ведь гнев был направлен не на него. Да и что может сделать Маска? Доктор резко остановился на пороге в кухню, глядя на преспокойного знакомого. Теперь его носителем был высокий парень. Но не это поразило Доктора. Куда ужаснее выглядел другой человек. Точнее, куча человеческих останков. От пару минут назад живого человека, — девушки, вероятнее всего, — осталось лишь кровавое… нечто. Создавалось ощущение, что её растерзал огромный дикий зверь. Медведь, к примеру. Кости тут и там торчали из мышц, а само тело лежало в максимально неестественной позе. На полу валялись куски плоти, грудная клетка была сломана, внутренние органы — раздавлены в непонятную, практически однородную кашу. Кишки и вовсе валялись где-то поодаль. Голова была оторвана и раздавлена, из-за чего лицо было… лица просто не было. Череп деформирован, наружу вытекли мозги. Правая рука оторвана, остальные конечности на чуде держатся. Брызги крови заляпали всё, что можно. Доктор шокировано посмотрел на Маску. Как такое возможно?! Он пробыл в комнате, размышляя обо всём, от силы минут пять, за такое малое количество времени просто невозможно так изуродовать тело! Да и почему лекарь не слышал ничего? Человек явно кричал от боли, иначе и быть не может! А Маска, словно это — совершенно нормально, стоит рядом с телом и улыбается как ни в чём не бывало. На его одежде практически нет крови, что ещё страннее. Как он мог, убив человека таким жестоким способом, не испачкать одежду? — Ты… — Доктор запнулся, не в силах описать то, что думал, что чувствовал. — Да-да, радость моя? — невинно поинтересовался Маска, чуть наклонив голову вбок. Он точно издевается! — Что-то не так? — Вы что тут устроили?! И каким образом? Я был в комнате всего пару минут, это… это невозможно! Маска повернул голову, как-то безразлично оглядел труп и пожал плечами, показывая полное равнодушие к этому. Он будто бы ежедневно убивает людей, устраивает ужасные пытки и кровавые представления, дабы потешить себя и свои садистские наклонности. Хотя кто знает, вдруг это правда? — Эта парочка уж слишком меня разозлила. Понимаешь? Но не зацикливайся на этом! — Маска подошёл к Доктору, приобнял его за плечо и повёл обратно в комнату. — На чём ты там остановился? Я так люблю смотреть, как ты работаешь. Ты становишься сразу таким сосредоточенным, по-своему красивым. Хочу также отметить, что… Доктор смахнул руку Маски, молча зашёл в комнату и захлопнул дверь, не позволяя тому войти. Если бы была возможность, он и вовсе заперся бы. Лекарь выдохнул и сел на стул, на котором прежде сидел Маска. От всего происходящего голова шла кругом. Мысли заменяли одну другую, противоречили сами себе, разрывали сознание пополам. Теперь понятно: Маска не так прост, как кажется. Он очень опасен, раз смог за такое количество времени убить человека, так ещё и сделать это бесшумно и жестоко. Что мешало ему убить таким образом Доктора? Любовь? Верится с трудом. Свою «любовь» Маска никак не доказал, а слова — не значат ровным счётом ничего. Сказать можно что угодно. А быть может, Доктор попросту сходит с ума, и это — лишь галлюцинации его бедного мозга? Вдруг он сошёл с ума или вовсе — умер? Доктор отогнал от себя все эти мысли. Он понял свою ошибку и больше не будет так бездумно верить словам Маски и считать его беззащитным. Теперь он будет в стократ аккуратнее и внимательнее. Доктор обязательно узнает, каким образом Маска убил человека таким образом. Но если сейчас рассуждать обо всём, можно на самом деле свихнуться. Всё это подождёт. Сейчас у Доктора есть незавершённая операция, которую он обязан закончить и, главное, сделать это хорошо.