Лис туманных грез

      Они стояли почти вплотную к чужой территории, тонко слыша горький аромат предупреждение — переступившие границу будут повержены мгновенно, и Стайлз на собственной шкуре знал, какого быть непрошенным гостем.       И все же они снова здесь.       Многоярусные деревья возвышались далеко в небо, практически касаясь затерявшихся в утреннем тумане облаков. Под лапами ломались рассыпанные сезонами иголки, неприятно впиваясь в подушечки, разнеженные цветущими лугами и мягкой травой. Слабый ветер подгонял пыльцу все с большим рвением, набирая обороты и становясь похожим на небольшой, но уже томимый ожиданиями ураган.       Еще не оказавшись по ту сторону Стайлз мысленно проклинал свою сердобольность: сама природа отчитывала их за нахождения на занятой земле, и кто они такие, чтобы не следовать ее зову?       Точно. «Провидцы, что научились смотреть сквозь растопыренные когти на лик видения, читать сказание по звездам на небе, видеть по паутинным нитям грядущее и все остальное бла бла бла» — так бы объяснил всю эту нелепую ситуацию Стайлз, если бы хоть на каплю верил в их правдивость.       — Я считаю это ужасной идеей, — нарушил молчание Стайлз, готовый в любой момент рвануть в еще недалекую для них пещеру.       — Нам придется рискнуть.       — У нас даже плана нет, — настаивал Стайлз. Ладно он со своим любознательным интересом к окружающему миру, но его от природы спокойный и рациональный друг должен понимать весь абсурд происходящего.       Когда Стайлз хотел поглядеть на медведя в спячке — Скотт додумался утащить его за шкирку подальше. Так почему сейчас чувство самосохранения покинуло его?       — Мы не можем позволить будущему случится, — ответ Скотта короток, но ясен.       Благородство, еж его дери.       Скотт тяжело вздохнул, заставляя Стайлза нервно бросить взгляд на него, после чего перешагнул невидимую черту своей крупной лапой. И стоило более маленькой лапе последовать примеру, как тело погрузилось в единый натянутый нерв.       Отступить еще не поздно, твердил себе Стайлз, однако поступь Скотта была столь уверенной и твердой, что надежда начала покидать лиса с каждым оставленным позади шагом. Они не собирались поворачивать назад — и даже ночные видение казались не такой чепухой, как их нынешняя вылазка.       Едва ли ему удавалось совладать с собственными телом и не пригнуться к самой земле, практически припадая в более безопасное пространство. Однако смириться с дрожащими конечностями оказалось труднее всего. Он не напуган, совершенно, он просто реально оценивает их шансы на выживание.       Кусты, казалось, тряслись по бокам. Стайлз мог поклясться собственным хвостом, что они давно замечены стаей Хейлов и теперь их взгляды были отовсюду прикованы к двум непрошеным путникам. К одному непрошеному путнику и костлявому обеду — сделал себе пометку в голове Стайлз, следуя за Скоттом в проблески вереска.       Он встрепенулся, стараясь сбросить с себя липкое ощущение посторонних взглядов, что так едко забирались под самую кожу, вот только проклятые мурашки осели на нем плотным, въевшимся пухом.       — Тут кто-то есть, — волк замер, поднимая свой нос высоко вверх.       Стайлз хотел бы съязвить, что он этого, конечно же, даже не заметил, но здесь, на стайной территории, он чувствовал себя уязвимым кроликом, что сам лезет в открытую хищником пасть.       Глупый, глупый кролик.       Рычание достигло их ушей гораздо раньше, чем крупная тень юркнула меж деревьями, сбивая с толку. Она появлялась то наверху камней, то в корневой низменности, то за стволами сосен, не давая сосредоточится и хотя бы представить количество окруживших их волков.       Двое? Пять? Стайлз бегал глазами, плотнее прижимаясь к более жесткому меху и внутренне прощаясь со своей короткой жизнью. На миг он возвратился в свой кошмар, где одинокое блуждание практически сливалось со страхом быть поверженным в крепко сжатой челюсти, и непрошенные слезы коснулись его переносицы, не прячась даже от частых морганий.       От ушей до кончика хвоста он ощущал приближение конца. Рык гудел в самых темных уголках окружавшего их леса, бока Скотта были единственным заземляющим для него прикосновением, что отвлекало от громкого, наполненного злобой, звука.       И тени, подобно его самым страшным мыслям, неожиданно выскочил единым крупным силуэтом, вцепляясь в намеченную цель.       Два волка кубарем покатились в сторону кустов, порыкивая и клацая острыми клыками в воздухе — Стайлз застыл в изумлении, не в силах пошевелится.       Разные оттенки темной шерсти практически слились в воедино.       Он слышал рычание, вой, скулеж, но перед взором поднималась лишь земляная пыль, теряя и без того испуганного лиса в пространстве. Он проклинал свою неспособность сосредоточиться, выискивая в клубах дыма вступившего в бой друга.       Как только страх за Скотта пересилил страх за собственную жизнь, а лапы напряглись для прыжка, бой остановился также неожиданно, как и начался.       Стайлз с ужасом пытался понять, кто одержал победу. В расступившемся тумане постепенно появлялись волчьи фигуры с лежащем на спину крупным Скоттом и менее размером, но не свирепостью, волчицей. Ее тень возвышенно ложилась на поваленного врага, а напряжение в мышцах, идущая общей связкой через все тело, готовило к новому нападению.       Смиренно застывшие силуэты подали голоса:       — Что ты… что вы здесь делаете? — еще недавняя ярость, сквозившая в ее позе, немного отступила.       — Пытаемся не умереть, — высоко просипел Стайлз с прижатыми от ужаса ушами.       Скотт раскинулся на земле и по тяжелому дыханию было понятно, насколько нелегок выдался бой для него. Мысленно лис обливал товарища всеми благодарностями за спасенную шкуру и принятый на себя удар, но какая-то часть с сожалением понимала, насколько трусливо Стайлз вел себя перед опасностью. Он чуть не потерял единственного члена своей стаи.       Этот бой мог закончиться вечным одиночеством, и милость приносило только осознание, что и такая бы жизнь не продлилась для него долго. Он бы не принял пустоту обратно, не смог бы смириться с бездной от такой потери внутри себя.       Стайлз фыркнул и облизал языком кончик носа в попытке стереть солоноватый привкус горечи.       — Мы, — Скотт разразился кашлем, тем самым заставляя волчицу отскочить в сторону. — Мы хотели увидеть альфу.       Стайлз, прижимаясь к земле и щекоча брюхо стеблями травы, приближался к поверженному другу. Старания стать невидимым практически увенчались успехом, он смог незаметно оказаться рядом с поверженным Скоттом и бегло пробежать глазами по незначительным повреждениям. Наконец-то он облегченно выдохнул: от пары отсутствующих клочков шерсти еще никто не умирал.       — Зачем?       — Затем, чтобы поговорить о вступлении в стаю, — уставился на нее Стайлз.       Волчица застыла в изумлении.       Из-за множества незнакомых ароматов, смешанных с темным, влажным запахом еловой хвои сложно было разобрать, находятся ли они один на один с волчицей или кто-то еще бродил в округе. Что-то острое, пряностью оседало на задней стенке горла, притупляя остальные чувства обаяния.       — Это правда, клянусь, — пыхтя говорил Скотт, пытаясь подняться на слегка шаткие лапы. — Мы… мы просто подумали, что ваш альфа мог бы взять нас в стаю, потому что, эм… — Стайлз чувствовал, как их план тонет быстрее камня в реке, — Потому что мы не думаем, что сможем продолжать самостоятельно выживать в этих диких условиях и дальше. Нам нужна помощь. И мы знаем, что альфа Хейл мог бы защитить меня и моего друга в обмен на нашу работу в стае, охота там и всякое такое. Хотим осесть наконец-то.       Голубые глаза волчицы были подозрительно сужены. По ее острому взгляду ощущалось, как произнесенные слова смаковались на языке горьким враньем и обескураженностью.       — Единственная причина? — наконец выдавила она.       — Навряд-ли бы мы сюда сунулись ради того, чтоб нас в грязи обваляли, — фыркнул Стайлз. Тихое «ой» выскользнуло из него, когда колючий хвост неприятно шлепнулся на его рыжую спину.       Он уже не ощущал прошлую растерянность вступая в сражение главным своим умением — выражением мыслей в словах, даже если это ему аукнется пару мгновений спустя.       — Я правда не думаю, что лиса возьмут в стаю, Скотт.       — Мы все равно хотим попробовать. Если позволишь.       Молчаливый диалог бегал между ними, прерываясь короткими кивками или наклонами головы в вопросительном жесте. Стайлз бы подметил такое грубое отношение к собственной персоне ранее, но нервы пригвождали его и его смелость к самой земле. Будет большой удачей, если посреди безмолвной беседы лапы перестанут быть такими деревянными и отнесут его в более тихое место.       Волчица рыкнула.       Скотт давил ее умоляющим взглядом.       Стайлз боролся с остановками сердца, преследовавшие его весь немой диалог.       — Ты ответственен за риски. Твой друг должен постараться помалкивать, когда альфа заговорит с тобой — если убедить его не получится, считай живыми в полном составе вы уже нас не покинете. Это ясно?       Если честно, сказанное ею было слишком жутко для шаткого лисьего состояния.       — Скотт… — докапывался до последних разумных крох в голове друга Стайлз. — Давай будем честны, я переговорю даже белку — стремление к выживанию в болтовне явно не мое. Еще не поздно вернуться назад.       Он старался говорить это шепотом, чтобы только большие уши стали свидетелем его призыва к поражению. Вероятность правильного толкования видение крайне мала, практически крохотна, меньше песчинок забившихся в его подшерсток после очередного валяния.       — Он нужен мне там. Пожалуйста, я постараюсь подобрать правильные слова к альфе, никто не останется разочарованным, только позволь встретится с ним.       — Это опасно!       — Вы тоже в опасности!       — О какой опасности речь? Единственные, кто здесь хотел распрощаться с жизнью это вы двое — кто из вас двоих вообще придумал сунуться сюда без предупреждения? А если бы это была свора? — ее загривок медленно поднимался от накопившегося негодования.       — Если нам повезло с тобой, то и с альфой тоже, прошу.       — Скотт!       — Э…       — Хватит! — рявкнул Стайлз, не способный и дальше терпеть эти повышенные тона, — Отведи нас к альфе Хейлу или прогони, как угодно. Я с вашей беседой уже четыре раза с жизнью попрощался, не думаю, что так же сильно испугаюсь в пятый, но мой друг очень хочет стать членом вашей стае и, к большому сожалению, я увязался за ним. Так что вперед, завой и с нашим членством будет покончено, уж как-нибудь померзнем в этих пещерах, если раньше с голоду не помрем.       Кисть правой лапы дрожала от желания хлопнуть по лбу своего хозяина. Но Стайлз мало мог сделать, кроме перетягивания внимания на себя и жалости к собственному существования.       Кто в здравом уме поверил бы в сны с железками, алыми реками крови и таявшем полумесяце в ночи?       Волчица испустила тяжелый вздох.