Я ищу средь снов безликих тебя

Все опять полыхало ярким заревом вокруг, Паша ощущал, как опаленная кожа покрывалась волдырями, боль перемешивалась с подкатывающей тошнотой, а удушающий дым пробирался в легкие. Где-то в далеке был виден свет, спасительный выход из горящего помещения, превратившегося в ловушку. Но силы начали покидать мужчину, издав нечеловеческий рык он откинул от себя тлеющую балку пытаясь подняться и продолжить путь. В этот момент он очнулся у себя в спальне, сотрясаемый мелкой дрожью и растерянно оглядываясь по сторонам. Тело было влажным от пота, к торсу прилипала простыня, Паша с отвращением откинул ее, уставившись в одну точку перед собой, жадно хватая воздух, будто его снова не хватает и он продолжает задыхаться в тлеющем сарае. Мир снова стал спокойным, еще не совсем привычным, но тихим и темным, без ярких вспышек света и ноющей боли, проходящей через все тело. Его ночной кошмар снова вернулся, такой же реалистичный, как практически всегда – он вновь сгорал заживо, боясь остаться там под угасающей балкой. Дрожь не проходила, пальцы машинально потянулись пропальпировать давно зарубцевавшийся ожог на груди. Все на месте. Рубец на поминал о том, что его кошмар когда-то был реальностью, с которой теперь приходится жить. Рыков шумно выдохнул и поднялся с кровати. Часы на прикроватной тумбочке показали четыре тридцать утра – сегодня спать мужчина уже не будет. Потерев мутные после кошмара глаза, Рыков подошел к окну, чтобы открыть створку и пустить в комнату прохладный осенний воздух. На кухне давно остывший ужин и оглушающе тикающие часы. Паша заварил себе кофе и устало присел на стул, мысли путались. Сны были удушающе реальные, в носу свербело от фантомного запаха гари. Теперь это была его реальность видеть каждую ночь пламя и стараться выжить. Спокойно он мог чувствовать себя только рядом с Арефьевой. Он не мог вспомнить, как у них все началось, в какой момент он осознал, что любит ее. Ему всегда казалось, что такая женщина просто не обратит на него внимания. Они были слишком разные, и одновременно, слишком похожи друг на друга. Поэтому Рыков раньше не мог допустить мысли, что они могут быть вместе. В его новой реальности Ольга была его женой, а он, хоть и не помнил их совместной жизни, тянулся к ней, она дарила ему покой, позволяя наконец-то забыть свою боль. Эта женщина подарила ему семью и дочь, ощущение нужности, отношения на равных, без условностей и зависимости. Он сожалел, что не может вспомнить. В голове начало пульсировать, отставив кружку Паша потер виски, закрыл голову ладонями и сложился пополам. Часы невыносимо громко тикали в тишине, а одиночество угнетало. В эту ночь он остался один, так они решили вместе. Ольге нужно было побыть с дочерью, а он пока в общую картину не складывался, и чтобы не ломать психику ребенку, решил вернуться обратно к себе. Пять утра. Паша потянулся за телефоном. *** Ольге не спалось, она стояла на кухне выдыхая сигаретный дым в работающую вытяжку. Слишком много событий за последние несколько дней и ее разрывало между дочерью и любимым мужем, который решил воскреснуть спустя столько лет. Она еще не придумала, как рассказать Катюшке о том, что ее отец вернулся. Арефьева долгие годы не могла отпустить Пашу, каждый день надеясь на чудо, топя свои переживания в слезах пролитых в подушку, до хрипа, до искусанных губ. Она жила мыслью о том, что когда-нибудь снова сможет его увидеть. Сначала отсутствие отца в жизни Кати объяснять не пришлось, она была слишком мала, чтобы осознавать это. Затем случился садик и логичные вопросы, когда дочь насупившись смотрела на нее, выжидая ответа – где ее отец. Катя сидела на скамейке в раздевался детского сада, и пинала маленький сандалик лежащий рядом с ее ногами. Сегодня был утренник в честь дня отца, именно поэтому у ребенка появилось болезненное осознание – папы в ее жизни нет. Ольга тихонько присела перед дочерью, легко сжав ее коленки и заглянув в серые глаза. - Котик, иногда так бывает, просто наш папа сейчас очень далеко… Дочь непонимающе смотрела на нее. Арефьева грустно вздохнула. - Он был очень хорошим и добрым, - при упоминании слова «был» к горлу Ольги подступил комок, - однажды, еще до твоего рождения он отправился помогать людям. Но это было очень далеко и пока наш папа не смог к нам вернуться. К глазам ребенка подступили слезы, а сердце матери болезненно защемило, Ольга крепко прижала к себе дочку, уткнувшись в ее мягкие волосики и начала успокаивающе покачивать. Ольга затушила окурок и выкинула его в мусорку, срочно надо было решить, как ей знакомить двух самых важных людей в ее жизни. В коридоре послышался шорох, затем загорелся свет – на кухню зашла сонная Аверина. Она покачала головой, учуяв легкий запах сигаретного дыма. - Опять куришь? – голос хриплый ото сна. - Никак не могу бросить, - честно призналась Арефьева. - Мы вчера так и не поговорили, - свекровь присела на стул за обеденным столом. - Некогда было, - усмехнулась Ольга, - все как-то скомкано прошло. Но Пашка доволен. - По нему заметно, он даже не попытался мне нахамить, - подытожила Марина Леонидовна, - ты решила, что делать дальше? - Не надо будет на подстанцию заехать, дела кое-какие решить, если конечно вас на проверку не назначат. Катю пока в детский сад нельзя вести, ее сразу же выведут. За Пашей надо присмотреть, его без присмотра рано еще оставлять. Надо Косте позвонить, если у него завтра смены нет – перехватим его в няньки. Если есть, придется позвонить няне. Боже, дай мне сил! – Ольга прикрыла лицо руками. - Ты слишком драматизируешь! – Марина погладила невестку по плечу. – Мне на работу к 11 утра, поэтому с няней я договорюсь. А ты как раз успеешь и на работу и к Пашке, потом может вместе за Катериной зайдете. Мобильный Ольги завибрировал, вырывая ее из пелены раздумий. Паша дышит часто, хрипло, заставляя женщину тревожиться. Она напряженно ждет его ответа, ловя на себе взволнованный взгляд Авериной. - Паш, что случилось? - Ты не спишь? – вопросом на вопрос. - Нет…- подтверждает очевидные вещи, - не смогла заснуть, слишком много впечатлений. Ему чертовски неудобно дергать Арефьеву вот так, отрывая ее от их общего ребенка, перетягивая внимание на себя. Он, казалось бы, давно привык к своим ментальным проблемам, и научился с ними справляться. Ночью окунаясь в кошмары, просыпаясь в холодном поту, днем занимаясь физическим трудом в деревне – все лучше, это позволяло отвлекаться, но теперь, оставшись запертым в четырех стенах своей квартиры ему было неуютно. Кошмар стал будто более реальным, шрам на груди продолжал покалывать, отзываясь протяжной болью в сердце. Он вздохнул, не найдя в себе нужных слов, чтобы сказать жене что-то. - Паш, давай я приеду. Правда, так будет лучше. - А Катя? - С ней все хорошо, - Ольга старается звучать убедительно и слабо улыбается, - давай, я минут через сорок буду. Марина Леонидовна понимающе кивает, провожая невестку взглядом к выходу. Оля тихонько заходит в комнату, где спит дочь. Она присаживается на край кровати и наклоняется, чтобы поцеловать малышку в лоб. - Спи, котенок, - тихо шепчет у дочери над ухом, - надо папу спасать от него самого. Катерина начинает ворочаться в постели, будто чувствует волнение, охватившее ее мать. Арефьева лишь подтыкает одеялко плотнее и спешит ретироваться, пока дочь не проснулась и не остановила ее от побега.