Я ищу средь снов безликих тебя

Оля старалась приготовить незамысловатый ужин, периодически подходя к детской, контролируя процесс знакомства. Дочь ее искренне удивляла, она легко и просто общалась, периодически ластясь к Рыкову, будто отец в ее жизни был с самого рождения, а не только на фотокарточках. В один из таких заходов с проверкой, ее заметил Паша, он довольно растянулся в улыбке и подмигнул Арефьевой: - А ты чего все в дверях стоишь? - спросил Паша, откладывая толстую книгу сказок. - Я почти закончила, еще минут 10 и можно будет ужинать. - Мам, а мы поедем все в деревню? - внезапно встрепенувшись спросила Катя. - Какую деревню? - недоумевая переспросила Ольга. - Я рассказал о том, как жил там...- виновато потупил взгляд Рыков. - Ох, и не думала я, что придется в твою деревню вернуться, но до весны доживем, попробуем съездить. Рыков довольно кивает, ему пришлась по душе тишина и спокойствие жизни в сельской местности. Без бесконечной суеты и бега по кругу. Свою жизнь он помнит не интересной, подчас банальной. Работа и дом, периодически скуку разбавляли медсестры, в разврат Пашка ударился, когда семейный корабль дал брешь. Жена любила работу больше, чем его и категорически не хотела детей. Финишем их семейных отношений стал сделанный аборт. Всю радость жизни в Рыкове затушили, растоптав грубым образом. Он стал хмурым и закрытым, игнорируя попытки коллег затащить его на совместные мероприятия. Избегал корпоративов по праздникам, а уж если уж шутил – то часто достаточно цинично. Его больше интересовала жизнь за пределами подстанции, желательно поближе к его квартире, которую он купил еще до свадьбы, а до ремонта руки так и не дошли. Картинки из прошлого порой болезненно всплывали в его голове, будоража память. В один из вечеров, сдав смену, он залетел в раздевалку, чтобы быстро переодевшись, уехать домой, но неловко налетел на переодевающуюся там Ольгу. Тогда еще она не была его начальницей, а просто доктором с линейной бригады. - Ой...- выдохнул Рыков, не переставая смотреть на подтянутое женское тело, облаченное в синие штаны униформы и простенький черный топ. Арефьева смерила коллегу не одобряющим взглядом и лишь буркнула: - Рыков, стучаться надо...- она не попыталась прикрыться, ей решительно было все равно, как врач она не видела поводов для смущения. - Извини, просто смену сдал, уйти пораньше хотел, пока работа не засосала... - Ну, так собирайся, - Арефьева безразлично отвернулась, продолжив копаться в своем шкафчике, расправляя свитер. Пашка еще несколько минут наблюдал за плавными движениям женских рук, бледных плеч, которые контрастом оттеняли волосы брюнетки. Она была красива, но у Рыкова даже мысли не возникало попытаться завести с ней роман. У нее был свой Роман. И она всем показывала, как счастлива в браке и любит мужа, после смены стремясь к семейному очагу. Отогнав от себя минутное наваждение, Паша принялся сам переодеваться, постепенно отвлекаясь от происходящего за спиной. Стянув рабочую форму, он натянул джинсы, ведомый желанием побыстрее покинуть стены душной подстанции. Внимание привлекло недовольное сопение за спиной. - Черт, - выругалась Ольга, пытаясь застегнуть крючки лифа, которые не желали поддаваться женским ручкам. Пашка обернулся, уставившись на Ольгу с интересом. Бледная кожа, казалась холодной в свете теплых ламп раздевалки, распущенные темные волосы ниспадали ниже лопаток. Арефьева была красива, повернувшись в пол оборота прошивала ярким светом синих глаз и испытывающе смотрела на Пашу. - Помоги лучше, чего просто так стоишь? - в голосе явно читались знакомые командные нотки, лишь со временем, Оля усовершенствует свой командирский навык. Он подошел, сокращая расстояние длинною в несколько шагов, опустил свои большие ладони, поверх ее кистей рук, и зажал застежку меж пальцев. Вдыхая глубоко тонкий шлейф ее духов, напоминающий своими красками жаркое лето, соленое море с кислинкой цитруса, его сознание будоражат возникающие картинки - Арефьева смеясь бежит по волнам по направлению к нему, легкое летнее платье развевается, а языки волн ласкают кожу стройных ног. Справившись с застежкой, он получил в ответ удовлетворенный вздох. Оля не пытается отойти или сместиться, не спешит убрать его руки со своих плеч. Ей было комфортно, словно они знают друг друга всю жизнь, но кольцо, золотым обручем сдавливающее палец напоминает ей о том, что мечтать не вредно. Она мягко поводит плечами, стараясь скинуть его руки, после и без того продолжительного касания, сердце предательски колотится, ярко отражаясь пульсацией в висках и приятной тяжестью внизу живота. Закусив губу, женщина думает о том, как неправильно все происходящее и этого просто не должно происходить. Обычно не пропускающий ни одной юбки Рыков, активно клеил кого угодно, только не ее. Он приблизился, наклонившись, завис над ее тонкой шеей, перекидывая волосы на другое плечо, оставляя себе чистым поле для деятельности. Горячее дыхание обожгло, заставляя Ольгу дрожать, как осенний лист на ветру. Поддаваясь инстинктам и красивой картинке, которую представлял в своей голове Паша, он притянул Ольгу к себе, уткнувшись носом у нее за ушком, лениво целуя гладкую кожу, а большая ладонь сомкнулась, сжимая удобно помещающуюся в ней грудь, учащенное дыхание сменилось протяжным стоном, придающим уверенности в правильности происходящего. Другая его рука, медленно опускаясь, очертила рельеф женского живота, направляясь под пояс не до конца застёгнутых джинс. Чувство самосохранения покинуло Ольгу напрочь, она выгибалась, подаваясь навстречу прикосновениям, часто дышала, и закусывая губу, старалась подавить стон. Пока Рыков не перевел взгляд на женскую руку, упирающуюся в дверцу шкафчика. Он резко остановил движения своей руки, поглаживающей пропитанный влагой хлопок нижнего белья Ольги, взгляд сконцентрировался на ее обручальном кольце. Паша вздрогнул, отгоняя от себя видение и навязчивое желание продолжить начатое. Он быстро отстранился, оставив Ольгу справляться с плохо слушающимися ногами, оставшуюся без поддержки. - Прости, - опуская взгляд неуверенно протянул мужчина, - я не подумал, не стоило начинать...я... Она молча кивнула, стараясь не смотреть в его сторону, потянулась за свитером и надев его на себя, окончательно застегнула джинсы. Он тоже поспешил одеться, в штанах было проблематично тесно, эрекция так просто никуда не делась, и Паша, ругая себя попытался представить самые не сексуальные вещи, которые способны избавить от мешающего стояка. Арефьевой было неловко, она ругала себя за то, что так легко поддалась этим уверенным прикосновениям, ища себе оправдание в том, что с Ромой у них секс как большое событие. Ее муж не требовал, а она перестала навязывать, несколько раз в месяц, на автомате выполняя повинность супружеского долга. Естественно, активный и горячий Рыков, наконец-то протянувший к ней свои наглые руки, откликнулся дрожью в ее теле. Глядя на Пашку из под опущенных ресниц, Оля старалась задавить навязанным чувством стыда свое желание продолжить. - Ты домой? - когда она успела так охрипнуть, Оля удивилась сама себе. - А ты к мужу? - изображая не заинтересованность бросил Рыков, натягивая свитер поверх футболки. Ей хотелось наврать все, что угодно, только задержать его на подстанции чуть подольше, но в дверях возник Ломагин. - Пашка, Оля, а вы чего еще здесь? Оля теряется, стараясь найти разумное объяснение, хотя ответ логичен и лежит на поверхности. Первым находится Рыков, выдавая самый нелепый ответ, который только можно было придумать: - Владимир Юрьевич, а вы знали, что наша Ольга Кирилловна божественно готовит? Обещала принести вкусный пирог с тыквой... -Я? - удивленно вырывается у Оли. Паша улыбается как чеширский кот, довольно оглядывая Ольгино изумленное лицо. Их молчаливое переглядывание нарушает Ломагин: - У тебя, вроде, жена не любит готовить? - Я для себя... - Не знала я, Рыков, что ты у нас готовить любишь...- изумленно выгнула бровь Оля. - По большим праздникам, Ольга Кирилловна, - усмехнулся Паша, уже значительно расслабившись, перестав ощущать дискомфорт ниже пояса, - Ну, мы пойдем... Он кивнул Ломагина и подпихнув Арефьеву под поясницу направил к выходу. Они молча миновали проходную и вышли на улицу, остановившись рядом с бело-красной газелью скорой помощи. - Ну, мне пора, - как-то грустно произнес Рыков, ковыряя носком ботинка бордюр. - С пирогом забавно вышло, - Оля решила похвалить коллегу за находчивость. Она приподнялась на носочки и притянув его за ворот свитера, поцеловала в щеку. - Перегибаем, Оль...- грустно ответил Рыков, борясь с диким желанием сгрести ее в охапку и отвезти в ближайшую гостиницу. - Перегибаем, - подтвердила она, отступая на несколько шагов назад, - спасибо за сознательность! *** Ужин съеден, а Катерина уже давно уложена заботливым Рыковым, он честно рассказывал сказку про принцессу, которую долгие годы в плену держал ужасный дракон, пока дочь не уснула. Оля слушала рассказ, продолжая умиляться тому, как легко и просто разрешилась ситуация со знакомством. Паша старался не теряться в новой роли, пытаясь в короткие сроки наверстать упущенное. Чувства были новые и не обычные, когда ты большую часть жизни хотел быть отцом, а потом внезапно на тебя сваливается это счастье, такое разумное, с теплыми огромными голубыми глазами и яркой улыбкой, сопровождаемой ямочками на пухлых детских щечках. Он был благодарен Арефьевой, за этот подарок судьбы, в данный момент мирно сопящий обнимая игрушку сказочного единорога. Выйдя в гостиную, Паша плюхнулся на диван рядом с Олей и потянулся за пультом телевизора. Ее присутствие рядом одномоментно будоражило бурю эмоций, но и пугало – он боялся разочаровать мать своего ребенка. - Паш, - Оля придвинулась ближе, - а пойдем спать? - Я думал ты мне в гостиной постелешь… - замялся Рыков. - Могу и на диване постелить, - бросила Оля, - только ночью ты опять будешь беспокойно спать и придется ложиться с тобой рядом, а у меня спина дико болит от неудобной поверхности для сна. Пойдем, в спальне хороший ортопедический матрац. Рыков, не сдержавшись рассмеялся, глядя на удивленный взгляд жены. Наконец-то отдышавшись, он пояснил: - Меня много чем заманивали в спальню, но ортопедическим матрацем впервые.