Я ищу средь снов безликих тебя

Паша ходил хмурый все утро, старательно подавляя свое раздражение, его бесила чрезмерная опека коллеги, и постоянный Олин контроль. Даже в выходной, Арефьева ехала вместе с ним на работу. - Как у тебя с Олей? - Костя опять совал нос не в свое дело. Рыков глянул на него усиленно хмуря взгляд. - Да, я ж по-человечески спрашиваю, переживаю, вдруг что-то вспомнил уже, но не говоришь. Паша выдохнул, откинувшись на спинку сидения в машине прикрыл глаза. - Не получается вспомнить, я помню то, что было до нас...я тогда развелся, она замужем была, в какой момент все стало совсем иначе моя память мне не хочет показывать. - Но тебе же с ней комфортно? – допытывался Костя. - Костя, ты не похож на психотерапевта, а я не просил устраивать мне сеанс. - Тебе выговориться надо, продолжай... Паша тяжело вздохнул и перевел взгляд с друга на мелькающие за окном картинки города. - Ну, вот, что она во мне нашла? Ей же другой мужик нужен был всю жизнь, при должности и костюме с дорогой машиной. А я что? Человек переживший черт знает что? Да я спать нормально не могу, если ее нет рядом! Расскажи, как началось? Внимательные серые глаза начали сверлить напарника в ожидании рассказа. Костя замялся, все-таки эти вещи Рыкову лучше обсуждать с самой Ольгой, чтобы понять мотивацию. Но, решил зайти издалека. - Ты, лучше расскажи, что помнишь? - Как с Ленкой развелся, бухал тогда неделю...на работу не вышел, Ольга тогда спасла от увольнения, хотя...мне плевать было. Много чего было, о чем вспоминать и не стоит, денег на ремонт не хватало, пошел в частную клинику. Таким козлом себя ощущал, а менять ничего не хотел. Помню, как Оля стала ходить темнее тучи... Он по частям стал собирать пазлы из своего прошлого, стараясь зацепиться за каждый момент связанный с Арефьевой. А Кулыгин внимательно слушал, старясь продумать план окончательного воссоединения семьи. Паша вспомнил тот мрачный период из Олиной жизни, когда для нее пропал всякий смысл. Она действовала на автомате, заливаясь коньяком и выкуривая по пачке в день. Под его неодобрительными взглядами, она тушила сигарету и старалась быстрее спрятаться в глубине своей подстанции, своей крепости. Затем он заметил, что Ольга ночует на работе, постепенно принеся туда несколько костюмов, чтобы на утро была смена одежды. Она тонула в своих переживаниях, а он старался отвлечься от своей ненужности бывшей жене, бесконечно меняя красивых девиц, беря их обаянием. После очередного свидания, Рыков приехал на подстанцию слишком рано, еще до пересменки, планировал быстро ополоснуться, и подремать пару часиков, пока коллеги на выездах. В столовой кто-то любезно вскипятил чайник, Паша достал кружку, закинув в нее чайный пакетик и залил кипятков, а затем взял несколько сушек. Тишина, его любимое время суток до всех этих шумных и галдящих пересменок. В душевой текла вода, дверь была слегка приоткрыта, поэтому Паша решил, что кто-то забыл закрыть кран. Зайдя в раздевалку, он скинул футболку, не особо обращая внимание на лежащие на скамейке вещи и полотенце. И перед тем, как окончательно раздеться, отодвинул шторку, чтобы проверить воду. Мгновение изумления сменилось неловкостью, он попятился назад, поспешив прикрыть увиденное шторкой. Шум воды заглушал единичные всхлипы, пик подкатившей истерики уже прошел, осталась боль с горькой пустотой, да слезы, которые смешивались с текущей водой. - Оль, прости, я не хотел... - его обычная самоуверенность куда-то делась. Он совсем не ожидал увидеть Ольгу в таком состоянии, сломленной, сжимающейся в комок под горячими струями воды, маленькую и беззащитную. Хрупкую женщину, которую Арефьева не демонстрировала никому, и он бы не увидел, если бы не сунулся пораньше на работу. - Все вы так, сначала делаете, потом говорите "ой, я не хотел", - в голосе сквозило недовольство, но оно было настолько вялым из-за усталости, что не пугало. Прикинув масштаб последствий для Ольги, быть застигнутым кем-то еще, Рыков принял опрометчивое для себя решение, но развернуться и сбежать было бы трусостью с его стороны. - Оль, ты меня заранее извини, - он взял лежавшее на скамейке полотенце, - но я не могу тебя так оставить. Обещаю не смотреть! - Рыков, да мне плевать! Я одна хочу побыть... - Ты заболеть решила? Тоже мне, водоплавающая! – Паша не уступая, давил своей настойчивостью. Он накинул на хрупкие плечи полотенце и притянул к себе. - Пусти, Рыков, ты дурак? - пыталась отбиться Ольга. Паша старался не цепляться взглядом за то и дело открывающиеся его взору части тела. Обстановка не располагала, а уж брыкающаяся Ольга и подавно. - Оль, угомонись, дай вытру тебя! - Ну откуда ты на мою голову свалился? - продолжила возмущаться Оля, стараясь выскользнуть из цепких мужских рук. - Если ты сейчас не успокоишься, я закину тебя на плечо и прямо так голую, отнесу в твой кабинет. - С ума сошел? - грозно прошипела Ольга, но брыкаться перестала. Проигнорировав последний вопрос, Паша принялся насухо вытирать хрупкое женское тело, он мог только догадываться, что произошло, но спросить на прямую не решался. Это могло травмировать Ольгу, не так сразу задаются вопросы и начинается разговор о жизни. Она постепенно расслабилась в его руках, чуть обмякнув, облокотилась рукой на его плечо и прикрыв глаза закусила губу, больно и резко, до выступивших капелек крови. - Оль, это деструктивно...- подал голос Паша. - Рыков, мне плевать, что деструктивно, а что нет. Ты время свое тратишь в пустую, вот чего ты пришел? - в голосе сквозило отчаяние, которое Ольга старалась замаскировать раздражением. Она прекрасно понимала - Пашка ей не верит, и не сбежит он при первом удобном случае, как сделали бы многие. Рыкову начало казаться, что у них больше общего, чем казалось на первый взгляд. Они оба поломанные жизнью, каждый по-своему, но с общей точкой соприкосновения, где они ищут покоя и спасения от происходящего в их жизнях - их работа, их подстанция. Он аккуратно вытер капли с бледных худых плеч и стараясь не рассматривать Арефьеву потянулся за своей футболкой. Ольгу трясло, не то от прохлады, окутывающей после горячего душа, не то от переживаний. Он протянул ей свою футболку. - Зачем? - фыркнула Оля. - Одевайся, - Паша отозвался строго, - пойдем к тебе в кабинет разговоры говорить. Она послушно натягивает его футболку, чувствуя себя в крайней степени неловко, ткань пахнет им...реагируя на запахи, Ольга с точностью могла бы сказать, какой кому принадлежит и в этот момент, она погружается в него, становится спокойно и женские руки тянутся собрать свою одежду, разворошенную на скамейке, но Паша оказывается быстрее. Он сгребает в охапку ее одежду и белье и нетерпеливо сверлит Ольгу взглядом. Арефьева вздыхает: - Рыков, верни мне хотя бы трусы, ну не могу я так по подстанции ходить. Паша, смутившись невольно бросил взгляд на стройные ноги, которые начинались у старательно оттянутого края футболки, не оставляющей места для фантазии. Он мотнул головой, отгоняя непрошенные мысли, не время и не место рассматривать Ольгу, как объект сексуальных желаний. - Прости, - он выдохнул и отведя взгляд протянул Ольге стопку ее одежды. Женщина, давно перестав рыдать, продолжала находиться в подобии шока, все происходящее казалось ей чем-то не реальным. Ей хотелось проснуться от дурного сна, в котором на свою беду она застряла. Справившись с бельем и, надев свои неизменные лодочки, она похлопала Рыкова по плечу, разрешая ему открыть глаза. - А ты чего на подстанции так рано делаешь? - уже спокойным тоном поинтересовалась Ольга. - Тот же вопрос могу задать тебе? - Ты от ответа не уходи! Пойдем в кабинет, пока бригады не вернулись. Поход в кабинет был больше похож на пробежку, Арефьева боялась быть кем-то замечена в неподобающем виде и обществе Рыкова. Больше всего на свете она терпеть не могла сплетни о своей личной жизни. На ее счастье, охранник на посту крепко спал и никак не отреагировал на стук каблуков по плитке. Мысленно сделав для себя пометку - отчитать его за оплошность утром, Арефьева свернула к своему кабинету, который уже не казался нерушимой крепостью. Дверь за Рыковым закрылась, не давая ей путей к отступлению. Даже если на него наорать, разговор неизбежен, упертый как баран Паша будет стоять на своем и не сдвинется с места. Она подошла к своему креслу и завернувшись в мягкий плед, висевший на подлокотнике, села. Паша оценил внешний вид обители своего начальства, все то, что днем скрыто от посторонних глаз, в ночи открывалось его взору. На столе покоилась открытая бутылка, рядом бокал с недопитым коньяком и остатки лимона на маленьком белом блюдце, пепельница с парой окурков. Он молча открыл окно на проветривание, впуская в кабинет ночную прохладу и заодно проветривая, выкинул в мусорку пепельницу, вместе с ее содержимым, едва заметно поморщась. - Утром дождешься Васильеву, скажешь, что приболела и поедешь домой отсыпаться. - Кто ты мне, - грустно усмехнулась Арефьева, - чтобы мной командовать? - Мне казалось, я друг... - Когда кажется...- начала она, но осеклась, увидев его недовольный взгляд. - Рассказывай, Ольга Кирилловна, свидетелем чего я сегодня был? - он выкинул бутылку в мусорное ведро, не давая Ольге продолжить напиваться и сел напротив нее. - А если не захочу? - с вызовом посмотрела на него. - Захочешь, я подожду, у нас еще есть пара часов. Оля вздохнула, и сильнее закуталась в плед, замерзая от ночной прохлады, проникающей в кабинет через приоткрытое окно. Рыков, заметив, поспешил его закрыть. - Рома ушел...- вдруг выдала Арефьева и тихонько шмыгнула носом, - прихожу домой, а там пустота...даже записки не оставил. Просто пустые полки. И это после всего... Нижняя губа у нее дрогнула, мышцы лица напряглись, стараясь сдержать подступающие слезы, а Паша стоял у окна за ее спиной и не смел пошевелиться, чтобы не прерывать откровения. - Знаешь, какой я дурой была, - женские плечи едва заметно подрагивали, она сдерживала себя, - я ведь семью нормальную хотела, ребенка... Он молчаливо кивает в ответ, будто она спиной должна почувствовать его поддержку. -...не будет никакого ребенка и никакой семьи, - ее голос срывается и через слезы он слышит самую главную причину, - опять не получилось, Рыков, еще одну чистку я не переживу... Он понимал, о чем Ольга говорит, от этого отчаяния в голосе становилось жутко до дрожи. Внезапный порыв защитить, но кто он ей, просто коллега, друг с которым можно пофлиртовать... - Оль...- пытается начать Паша. - Вот только не надо жалости, - она резко поднимается на ноги и встает напротив него. Без косметики и в его футболке, а Ольга кажется такой настоящей и домашней, что Рыков теряется в своих размышлениях. А она внимательно смотрит в его серые глаза стараясь найти понимание и поддержку, но при этом до ужаса опасаясь жалости. Мгновение и Оля притягивает его к себе, заведя руку за шею, запуская пальцы в короткие волосы, сжимая их на затылке, ее губы холодные и мягкие, поцелуй неуверенный и скомканный. Она прикусывает его нижнюю губу, борясь за господство, а он, наконец-то опомнившись сжимает ее талию в своих крепких руках. Поцелуй с привкусом соли слез и прекрасных женских глаз, они отстраняются, когда перестает хватать воздуха. Голова немного кружится, заставив Арефьеву пошатнуться, но Паша ее удерживает, прижимая к себе. - Ты бы не бросил? - Ольга цепляется за него, стараясь найти ответ. - Нет! - без раздумий, утвердительно говорит Паша. Она кивает в ответ и окончательно отстраняется, будто очнувшись от плохого сна, с ужасом оглядывает свой кабинет, машинально начиная прибирать на столе. - Спасибо, Паша! - уже более уверенно говорит она, - я дождусь Лизу и поеду домой. - Оль, если надо будет поговорить, ты обращайся! - развернув женщину к себе, он притянул ее в теплые объятья и невесомо коснулся губами ее виска. *** - Пашка, ты чего завис? - вернул к реальности Костя, с любопытством глядя на друга, - вспомнил что-то? Рыков, не захотевший делиться слишком личным воспоминанием, молча кивнул. Воспоминания об Ольге появлялись так внезапно, постепенно заполняя недостающие кусочки. - Ты когда в больницу с инсультом попал, только Ольга к тебе ездила...бывшая жена не захотела, а Арефьева по два раза в день моталась. Потом реабилитировала тебя, спасла от инвалидности... - Да понял я, - голова начала гудеть от накативших воспоминаний, - повезло же Оле со мной. Грустный смешок сорвался с губ Паши, он продолжал сильнее увязать в путанице своих воспоминаний, чувств и эмоций. - Паш, ты себя нормально чувствуешь? - обеспокоенно спросил Костя, наблюдая как Рыков несколько раз потер левый висок. - Голова болит, - отмахнулся Паша, - поболит и пройдет. - Нет уж, - серьезно, с присущей ему въедливостью сказал Кулыгин, - Михалыч, останови у обочины, у нас тут Пал Дмитриевичу плохо. - Кулыгин, по-хорошему прошу отвали! – брыкался Паша в лучших своих традициях, но на Костю этот спектакль не действовал. Уже привыкший к закидонам Рыкова коллега дождался, когда машина припаркуется вдоль обочины и потянулся в свой оранжевый ящик за тонометром. Закатив глаза, Паша сдался, и сняв один рукав куртки покорно подал руку. - Только попробуй сдать меня Арефьевой! – пригрозил Рыков. Костя молча накачивал грушу, нагнетая воздух в манжете и следил за делениями манометра. Закончив не хитрую процедуру, доктор прикинул, стоит ли продолжать пытать непослушного коллегу и пытаться снять ему еще ЭКГ. Насупившись, Паша недовольно смотрел на Костю. - Все, смена окончена. Ты себе переживаниями и так нагнал давление прилично. Сейчас домой тебя закинем, отлежишься пару часов, в себя придешь. Я с вызовами закончу, на подстанцию заскочим, когда обед дадут – отправлю к тебе Ольгу. - Зачем? Чтобы она суетиться вокруг меня начала, потом снова дома посадит, а мне без работы тошно… - Паш, ты голову включи наконец-то, третий месяц как ты вернулся, а продолжаешь шугаться от Ольги, будто она не жена тебе вовсе. Рыков удивленно уставился на Костю, пытаясь сквозь сковывающую голову боль, понять смысл слов. - Детский сад, честное слово, - обреченно вздохнул Костя, - ты с ней поговорить нормально попытайся для начала, а там уже как дело пойдет. *** Заправляя капсулу из новой партии в кофе машину, Ольга мельком рассматривала доску с распределением бригад. Рыков уже неделю трудился с Кулыгиным и пока нареканий не было. После каждой смены, Костя приходил с полным отчетом о трудовой деятельности напарника, а Оля внимательно слушала, анализируя, как ее муж вливается в работу. Время близилось к новому году, сотрудники планировали свои графики и отпуска и не все из этого соответствовало картине мира Арефьевой. На праздники она обещала выехать с семьей за город, снять на несколько дней небольшой коттедж, свекровь поможет возиться с Катюшей, пока Ольга колдует над праздничным ужином. В этом году у них был еще "плюс один" в лице Рыкова. Арефьева слабо представляла, как на протяжении нескольких дней мать с сыном будут существовать на одной территории. Тут даже Катюша не всегда сможет смягчить слишком буйный нрав своего отца. Решив подумать об этом позже, она вернулась к своей чашке кофе и сделав пару глотков умостилась на диванчике, скинув ужасно сдавливающие стопы туфли. В кабинет постучали, брюнетка удивленно изогнула бровь, попутно фантазируя, кого принесло к ней попутным ветром. - Войдите! - крикнула она, приглашая войти. - Привет! - в дверях появилась лысая голова Кулыгина. - Костя? Ты сегодня рано...а Пашка где? - Ты только не нервничай, - начал издалека Кулыгин. - Ближе к делу, ты же знаешь, меня нервирует это начало! Где Рыков? - сердце пропустило пару ударов, прежде чем начать усиленно колотиться, отражаясь пульсацией в висках. - Давление у твоего Рыкова подскочило, кардиограмму сняли, все в пределах нормы, да ты не нервничай так, моксу дали, домой отвезли, лежит отдыхает... - Вы охренели оба? - Оля сорвалась на крик, - Какого черта я узнаю об этом последней? Пальцы бы отвалились в телефоне потыкать и мне набрать? - Оля, ты меня слышишь, все нормально, отдохнет пару дней и войдет в норму. - Что-то мне подсказывает, что за твоими словами прячется какой-то подвох? - недоверчиво протянула Оля. - Что ты, Ольга Кирилловна, из благих побуждений напарника отдыхать отправил. Тебе бы тоже не мешало, снова в субботу будешь на подстанции торчать? - Ты же знаешь, я здесь, когда у Рыкова смена... - Вот и отлично, значит на сегодня твой рабочий день окончен. Передавай больному привет, - Кулыгин подмигнул и поспешил ретироваться из кабинета начальства. - Черт лысый, - недовольно буркнув ему вслед, Ольга допила свой кофе и принялась собираться домой. Она поставила телефон на громкую связь, пытаясь дозвониться Паше, но тот не спешил брать трубку, выматывая нервы и терпение Арефьевой. - Ну, что за безответственность? - продолжала ругаться в полголоса Ольга, когда телефон в очередной раз отключился не дозвонившись. Хватая сумку, она попутно набрала свекровь, волновать ее совершенно не хотелось, иначе Аверина примчалась бы быстрее Ольги, но момент воссоединения семьи надо было оттянуть. - Оленька, привет! А ты чего так рано? - удивилась свекровь. - По Катюше соскучилась, как вы там? - Мультики посмотрены, обед съеден, сказка прочитана, спит наш котенок без задних ног. Я ее одеялом закрываю, а она раскрывается, стоит отвернуться, прям как Пашка в детстве. Ольга невольно улыбнулась этим детским параллелям. - Вы поцелуйте, Катюшу за меня и за Пашу, мы можем немного припоздниться сегодня... - Понимаю, - довольно усмехнулась Марина Леонидовна. - Не в этом смысле, вы же меня в краску вгоняете, - замялась Оля, - мне просто отчеты надо перепроверить... - Хорошо, - свекровь сделала вид, что поверила. -...а Пашка ждать меня будет. - Приезжайте, как освободитесь. Все, пока, а то у меня пирог пригорит, пока я тут с тобой болтаю. Не успела Ольга попрощаться, как свекровь положила трубку. Пока такси стояло в пробке, Арефьева продумывала монолог, как отчитает мужа за то, что он ей даже не позвонил и игнорировал ее звонки. У подъезда она задержалась, организм требовал хотя бы небольшую дозу никотина, а сам процесс существенно успокаивал нервы. Рыков запрещал курить дома, он вообще запрещал курить, поэтому Ольге приходилось наслаждаться своей дурной привычкой, пока он этого не видел. Наконец-то найдя искомое на дне своей сумочки, она с удовольствием закурила. Затяжка, затем другая, слегка умерили пыл и желание вынести Пашке мозг. Затушив окурок о рядом стоящую урну, Арефьева направилась домой. Два поворота ключа и Ольгу встречает темный коридор, она непроизвольно напрягается от повисшей тишины, мозг рисует страшные картины - Пашино бездыханное тело лежит на полу в спальне, и она попросту могла не успеть из-за его глупости, позвонил бы раньше. - Рыков? - голос дрожал, выдавая переживания Ольги. В гостиной никого, все выглядит ровно также как и было оставлено утром. Спальня окутана полумраком, плотно задернутые шторы, Ольга щурится от темноты, а затем наступает на что-то мягкое. Найдя рукой выключатель, она включила свет - на кровати, уткнувшись в ее подушку мирно посапывал Рыков, а вещи его валялись рядом на полу. - Черт бы тебя побрал, - недовольно прошептала Арефьева, поднимая небрежно брошенную куртку, - Рыков, вызывает планета земля! В ответ послышалось нечто нечленораздельное и тело, лежащее поперек кровати, зашевелилось, заставив Ольгу наконец-то выдохнуть, градус нервозности начал понижаться, наорать и отчитать мужа за безразличие к своему здоровью уже не хотелось. Она положила куртку на спинку стула у туалетного столика и присела на край кровати рядом. - Паш, - тихо позвала она мужа, - что это было? Он перевернулся на бок, глядя на нее снизу вверх. Стараясь разглядеть в сумраке комнаты эти красивые голубые глаза, которые заприметил еще много лет тому назад, но все боялся признаться даже самому себе, что эта женщина может ему нравится. Что ему будет позволено ее любить. Память то и дело подкидывала странные воспоминания из их прежней жизни, иногда он не мог разобрать реальность это или его фантазия, какой бы он хотел видеть их прошлое. Он притянул ее к себе, заставив лечь рядом, прямо напротив, чтобы в полусумраке видеть очертания ее лица, чувствовать ее дыхание. В этот раз молчание не угнетало, оно напитывало обоих, теснее переплетая и скрепляя невидимую связь. - Я вспомнил, как пообещал, что никогда бы тебя не оставил, - первым молчание нарушил Рыков, параллельно своим словам он запустил руку под ткань шелковой блузки жены, кончиками пальцев касаясь теплой кожи, заставляя Ольгу подрагивать от каждого прикосновения. Она шумно выдохнула придвигаясь ближе, касаясь пальцами его колючей щеки и улыбаясь в ответ. - Не самый светлый период в моей жизни, но ты был рядом. Мне тогда казалось, я никому не нужна… - Мне нужна была… - признается Паша, внезапно осознав, сколько она для него значила. Оля втянула мужа в поцелуй, целуя медленно, ведя его, задавая нужное направление. Ладонями надавливая на его плечи, заставляя перевернуться на спину. Разорвав поцелуй, она задрала подол юбки, позволяя себе перекинуть ногу через Пашу, чтобы опуститься сверху, оседлав его бедра. - А сейчас? – дыхание сбивчивое, с хрипотцой, Ольга спрашивает с вызовом, вполне не двусмысленно двигая своими бедрами. - И сейчас! – Рыков нетерпеливо стягивает с жены блузку, не особо заботясь о сохранности вещи, кажется, ткань трещит по швам скользя с плеч прочь. Ладонями обхватывает грудь через кружево лифа, сжимает болезненно крепко, заставляя Ольгу выдохнуть с продолжительным стоном и снова дернуть бедрами. Опустив кружево, он освободит набухший сосок, чтобы, потянувшись обхватить губами, Ольга часто дышит, рассыпаясь от его прикосновений, цепляясь пальцами за его плечи, оставляя на коже лунки от ногтей, впивающихся в кожу через ткань. Крепкие ладони Паши сжимаются на округлых женских бедрах, заставляя Ольгу прогибаться в пояснице, подаваясь к нему ближе. - Не тяни, - она взмолилась, слишком долгое воздержание и ожидание творили страшные вещи с женским организмом, внизу живота мучительно тянуло. Отстранив его буквально на несколько мгновений, Оля стянула с него футболку, освобождая торс, смещаясь ниже и борясь с ремнем брюк. - Давай помогу, - он попытался протянуть руки к своему ремню, но Ольга, нетерпеливо шикнув на него, откинула руки помощи. Освобождая его от джинсов и белья, Ольга мягко поглаживала нежную упругую плоть, прежде чем опуститься сверху, вновь привыкая к его присутствию внутри себя. Двигаясь медленно, балансируя на грани, задавая определенный темп, женское тело изгибалось в Пашиных руках, довольным стоном отвечая на его прикосновения и поцелуи, скользящие от груди до плеча, перемежающиеся с легкими покусываниями. Потом останутся видимые следы, но Ольге было совершенно плевать. Несколько резких толчков и Ольга вибрирует мелкой дрожью, сжимая мышцы, цепляясь за Пашины плечи, наваливаясь сверху. Она довольно хнычет, продолжая вздрагивать прижимаясь к нему, не отпуская из себя. Паша нежно поглаживал жену по волосам, целуя горячую кожу плеча, чтобы закончить парой последних толчков, наконец-то освобождаясь, получив долгожданную разрядку.