***
Драко стоял у входа в кабинет директора, оперевшись на дверной косяк, и наблюдал за всем со стороны. Трое когтевранцев сидели перед столом МакГонагалл и смотрели куда угодно, но только не на профессора, пока Гермиона докладывала о произошедшем. Женщина поправила свои очки и сложила руки в замок, поочередно оглядывая провинившихся. Когда Грейнджер закончила, МакГонагалл прочистила горло кашлем. — Благодарю вас, мисс Грейнджер, мистер Малфой, что не остались равнодушны, — отчеканила она и поджала губы, размышляя, как поступить с когтевранцами. — Что до вас, молодые люди… Вы отдаете отчет адекватности своих действий? Напасть на студента — это немыслимо! Директор поднялась со своего кресла, упираясь руками о столешницу, а Гермиона сделала пару шагов назад, приблизившись к Малфою. Она встала рядом, но все еще сохраняла дистанцию и не поворачивала в его сторону головы, продолжая наблюдать за МакГонагалл. — Он заслужил это, — парень произнес это тихо, практически себе под нос, но фраза долетела до слуха каждого из присутствующих. — Убийцам место в тюрьме, но точно не в Хогвартсе. — Поэтому ты со своими дружками решил убить его и отправиться пожить в Азкабан? — Малфой не успел подумать, слова сами сорвались с языка. Вновь закипающий гнев решил сварить внутренности. — Только вслед за тобой, ублюдок! — Мистер Малфой, — МакГонагалл метнула предостерегающий взгляд на слизеринца. — Могу я попросить вас покинуть кабинет? Драко непонимающе захлопал глазами, нахмурив брови. Он не сделал ничего плохого, но даже сейчас остался крайним. Обида больно ужалило то, что все называли сердцем. Стиснув зубы, он молча вышел из кабинета, не говоря ни слова. Гермиона вздрогнула, когда дверь за слизеринцем громко захлопнулась. Она с сочувствием уставилась на место, где всего пару секунд назад стоял Малфой. — Мистер Клиффорд, если подобное повторится хоть раз — вы вылетите из школы без всяких разбирательств. И будьте уверены, что теперь находитесь под пристальным вниманием. Минус семьдесят очков Когтеврану и отработка у профессора Слизнорта целый месяц. Для всех троих, — отчеканила МакГонагалл, глядя из-под очков на озлобленных студентов. — Можете быть свободны. Когтевранцы покинули кабинет, оставляя Гермиону наедине с профессором. Девушка тоже собиралась уходить, но женщина окликнула её, вынудив задержаться. — Как мистер Нотт? — спросила она. — Ему очень повезло, что вы оказались рядом. Гриффиндорка кивнула, обняв себя руками. Она неловко топталась на месте, не зная, куда себя деть. Решительный настрой испарился, уступив место растерянности и дикой усталости. Хотелось убежать далеко-далеко, скрывшись ото всех, спрятавшись от всего мира. — Ему сильно досталось. Я хотела позвать Мадам Пофмри, но он отказался, — рассказала Гермиона. — Я думаю, он бы не хотел, чтобы этот инцидент был предан огласке. — Хорошо, — вздохнула директор, обхватив пальцами переносицу. — Я предполагала, что юношам будет непросто в школе, но надеялась на благоразумие студентов. Грейнджер предпочла ничего не отвечать, желая поскорее закончить диалог и уйти в свою комнату. Она неоднозначно пожала плечами и произнесла: — Я могу идти? — Да, разумеется, — ответила МакГонагалл, глядя куда-то в сторону и думая о своем. Гермиона пожелала директору доброй ночи и тут же скрылась за дверью. В коридоре никого не оказалось, и она тяжело выдохнула. Было это разочарование или облегчение, она не стала разбираться. Сил попросту не осталось, поэтому девушка, истощенная и опустошенная от избытка целого спектра эмоций, медленным шагом побрела в башню старост. Возле входного портрета она столкнулась с Драко, который успел переодеться и спешно направлялся в противоположную от гостиной сторону. — Ты куда? Комендантский час… — начала Гермиона, но Малфой перебил её. — Переночую в гостиной Слизерина. Хочу проверить, жив ли Нотт. Он произнес это на ходу, даже не замедлив шаг. Не стал дожидаться ответа и просто пронесся мимо, но факт того, что он предупредил её о своих намерениях, выбил Гермиону из колеи. Девушка усмехнулась, заходя в гостиную. Мозг отказывался работать и искать объяснения такой перемене в их общении. Еще с утра он игнорировал её, а сейчас отчитывался о собственных планах без всяких издевок. На автомате приняв душ и переодевшись в пижаму, Грейнджер упала на кровать. Сегодня постель манила её особенно: подушка была невероятно мягкой, а одеяло теплым и уютным. Она была счастлива, когда поняла, что мысли отступили и предоставили возможность по-настоящему отдохнуть. Гермиона давно не ложилась спать так рано, но сейчас чувствовала — перед завтрашней мозговой атакой сон был жизненно необходим.***
Драко долетел до подземелий за пару минут. Гостиная Слизерина вновь поприветствовала его своей мрачностью и прохладой. Не заметив в помещении ни Нотта, ни друзей, Малфой направился в свою бывшую комнату, которую ранее делил с Забини и Теодором. И он не прогадал. Пэнси сидела на кровати рядом с Тео, осторожно обрабатывая раны на его лице, пока Блейз молча наблюдал со стороны. Драко был удивлен, что нашел сокурсника со своими друзьями. Ни Паркинсон, ни Забини никогда не общались с ним, поэтому представленная картина выглядела очень уж неожиданной. Когда Малфой вошел, все трое повернулись в его сторону. — Малфой? Что-то случилось? — вопросил Блейз. — Очень своевременный вопрос, — подметил Драко, кивнув в сторону Теодора. — Я к тому, что не ожидал увидеть тебя у нас так поздно. — Переночую здесь, если моя кровать все еще свободна, — Драко уселся рядом с Забини и выжидающе уставился на Нотта. — Все нормально? — Порядок, — ответил Тео и зашипел, когда Паркинсон прикоснулась к кровоточащей ранке, рассекающей бровь, и принялась осторожно промакивать её ваткой с каким-то раствором. — Потерпи, — девушка легонько подула, пытаясь немного унять боль. — Еще чуть-чуть. — Почему не заклинанием? — спросил Малфой, не отрывая взгляда уже от подруги, которая заботливо ухаживала за Ноттом, не бросаясь саркастическими шуточками и не угрожая палочкой, как делала это в общении с ним и Забини. — Может потому что я не колдомедик? — раздраженно выпалила Пэнси. — Чем в итоге все закончилось? — подал голос Блейз. Драко был уверен, что эти двое уже выпытали у Нотта увлекательную историю, о чем говорило даже выражение лица Теодора. Он молча прятал глаза, страдающий от унижения и позора, но никто не разделял его чувств. Все понимали — окажись на его месте кто-то другой, исход был бы тем же. — Отвели их с Грейнджер к МакГонагалл, но вердикта старухи я не дождался. Она выгнала меня, когда я не смог промолчать на очередную херню, которую нес этот мудак. — Сомневаюсь, что им будет за это хоть что-то, — произнесла Пэнси. — Наверняка Грейнджер похлопотала, чтобы их «оправдали». — Ну да, и поэтому она вступилась за Нотта, — махнув в сторону Тео, сказал Блейз и закатил глаза. — Я думал, она вцепится им в глотки, — решил поделиться Драко, сложив руки на груди. — Когда мы вернулись за ними, — пояснил он. — Мне кажется, она не злилась так даже на меня. Паркинсон повернулась к Малфою, вглядываясь в его лицо около минуты. Она искала подвох, намек на глупую шутку, но тот только равнодушно пожал плечами на её недоверие. — Чтобы Героиня Войны отстаивала честь Пожирателей? Не смеши, Малфой, — парировала она и только спустя пару секунд прикусила язык, когда заметила, как сжались губы Тео и нахмурились брови Драко. — О, Мерлин, я не то хотела сказать… — Хоть иногда думай своей башкой, прежде чем открывать рот, — раздраженно выпалил Блейз, после чего Пэнси тут же стушевалась. Это тоже было странно — девушка никогда не отмалчивалась на колкие фразы в свой адрес. Малфой все больше убеждался в том, что пока его не было рядом с друзьями, в их взаимоотношениях что-то поменялось, и дружба для Пэнси переросла во что-то иное. — Все нормально, Пэнс, — произнес Драко в попытке сгладить углы диалога, свернувшего куда-то не туда. — Но это правда. Говорю то, что видел. Теодор все время молчал, наблюдая за общением сокурсников со стороны. Он чувствовал себя лишним. Чужим. И он не знал, как относиться к этой внезапной помощи. Нотт чувствовал какой-то подвох, потому что не мог объяснить, с чего вдруг Малфой решил вступиться за него, а его друзья выбрали не посмеяться над неудачником, а оказать поддержку. Он поднялся на ноги, когда Паркинсон закончила обрабатывать раны. Тело все еще плохо слушалось его, так и норовя обрушиться обратно на кровать, но сейчас хотелось остаться одному и попытаться переварить случившееся. — Ты куда? — спросила девушка. — Хочу немного прогуляться, — он постарался улыбнуться. Вышло скверно. — Спасибо. — Уже почти одиннадцать. Хочешь попасться Филчу? — подметил Блейз. — Тоже хочу проветриться, — произнес Драко, становясь рядом. — Если попадемся, то объясниться старосте будет проще. Тео взглянул на Малфоя с изумлением, но возражать не стал. Из всех людей в этой школе — Драко был не самой худшей компанией. Пэнси и Блейз только пожали плечами, не задавая больше никаких вопросов. Малфой и Нотт скрылись за входным портретом, направляясь в неизвестном направлении в абсолютной тишине, нарушаемой лишь звуками шагов, отскакивающих от стен. Коридоры уже были безлюдны, студенты разошлись по своим комнатам, не имея желания попасться профессорам или же старостам. Источниками света служили лишь редкие тусклые свечи, парящие у самых стен, но не мешающие портретам спать. В замке царили сумерки, обволакивающие тишиной и таинственностью. Казалось, если приглядеться, можно было заметить некую дымку, похожую на туман, пропускающую через себя уличный осенний запах, доносящийся из окон, и серебряное мерцание полумесяца, окруженного россыпью тысячи звезд. Атмосфера зачарованно манила на улицу, ближе к пусть и мнимому, но спокойствию. Драко остановился у окна, вглядываясь в темное небо, которое подпирали макушки высоких деревьев Запретного леса. — Улицу никто не патрулирует, — произнес Малфой. — Пройдемся? — Не боишься нарваться на проблемы? Малфой поморщил нос и отмахнулся от вопроса. Он надеялся, что остаток дня не принесет новых сюрпризов, но даже если и так — сейчас было все равно. — Зачем ты вообще поперся бродить по замку на ночь глядя, еще и в одиночку? — спросил Драко. Слизеринцы уже подходили к внутреннему дворику Хогвартса, и, минуя его, прошли дальше — подальше от окон и ближе к лесу. — Оставаться в подземельях тоже не слишком-то хотелось, — Нотт пожал плечами. Обернувшись по сторонам и убедившись, что рядом никого не было, Тео достал из кармана пачку маггловских сигарет и подцепил одну губами. Малфой молча наблюдал за тем, как сокурсник поджигает ее и глубоко затягивается, делая вдох полной грудью. Нотт прикрыл глаза, чувствуя расслабление, когда едкий дым вырвался из его легких и направился к небу, растворяясь в воздухе и так не успев до него дотянуться. Теодор сделал еще пару шагов в сторону леса и приземлился у огромных витиеватых корней многолетнего дуба. Оперевшись спиной о ствол дерева, он сделал очередную затяжку и уставился на Драко. Тот, недолго думая, уселся рядом. Нотт молча протянул ему пачку, предлагая попробовать, и Малфой, вздохнув, принял предложение. Наблюдая за тем, как делал это сокурсник, он обхватил губами фильтр, пока Тео любезно помог поджечь сигарету. Вдыхая дым, Драко закашлялся. — Мерзкая дрянь, — вынес вердикт Малфой. — Поначалу да, — Теодор слабо усмехнулся. — Но потом процесс кажется даже приятным. Неплохо действует как успокоительное для нервов. Драко с недоверием покосился на косяк, зажатый между собственных пальцев, и, подумав, решил дать этой отраве еще один шанс. — И давно ты балуешься маггловскими штучками? — спросил он, и снова заполнил легкие дымом, но уже не так сильно, как в первый раз. Это было разумно, поскольку горло больше не раздражалось кашлем. — Почти два года. Драко почувствовал внезапное головокружение и легкость во всем теле. На несколько секунд все насущные проблемы перестали беспокоить его. Он ощущал какую то невесомость, и это был действительно приятный, как сказал Теодор, эффект. Нотт улыбнулся, заметив, как Малфой откинул голову назад и прикрыл глаза, выдыхая с некоторым облегчением. Он помнил это чувство, но последнее время сигареты перестали приносить ему такое же удовольствие, как в самом начале. — Всё ещё мерзкая дрянь, но вынужден признаться — не бесполезная, — произнес Драко. — Приятный бонус, что это не разрушает волшебников так, как делает это с магглами, — проговорил Тео и выбросил окурок, после чего добавил более тихим голосом. — Хотя, это скорее недостаток. Помолчав некоторое время, Малфой вцепился взглядом в профиль сокурсника и выпалил: — Так нельзя, Нотт. — Ну, это уже что-то вроде зависимости, поэтому… — Я не об этом, — он оборвал Тео на полуфразе. — Тебе не кажется, что пора перестать огораживаться ото всех? — Я не огораживаюсь. — Поэтому постоянно избегаешь людей? Поэтому, стоило мне войти и заговорить с тобой, ты убежал из гостиной и нарвался на тех уродов? — Малфой натурально топил Нотта, даже не предоставляя призрачных надежд на оправдания. — В чем причина? Тео крепко сцепил челюсти. Правильных слов для ответа не находилось, поэтому он молчал, уставившись взглядом на собственные подрагивающие пальцы. — Мы ведь неплохо общались когда-то, пока ты не стал меня игнорировать, — произнес Драко. Тон голоса потерял напористость, зазвучав сейчас спокойнее. — Я тогда задавался вопросом: что я сделал не так? Было обидно потерять одного из немногих друзей. Теодор нахмурился, прикусив губу. — Да дело было вообще не в тебе, — выпалил Нотт, после чего с языка сорвалось: — Ты действительно считал меня своим другом? — Тебя это удивляет? — Малфой вскинул брови, не понимая, как отнестись к недоумению сокурсника. — Я думал, это было взаимно. Нотт был растерян. Прошло очень много времени, когда он последний раз общался с кем-то на личные темы, затрагивающие какие-то внутренние струны, и сейчас уж точно не ожидал такого диалога от Малфоя. Он вообще не ожидал никаких перемен в его поведении, того, что игнорирование и равнодушие сменится этим непонятным участием. — Да, меня это удивляет, — все же выдохнул Тео. Малфой будто почувствовал, какой дискомфорт ощущал сейчас Нотт, поэтому принял решение сбавить обороты и попытаться перевести диалог в какое-то более непринуждённое русло, поскольку это отчего-то давалось Теодору тяжело. — Хорошо, — Драко поднялся на ноги и взглянул на сокурсника сверху-вниз. Мысль, скользнувшая в мозг, показалась ему не такой уж плохой. — Раз уж подростковое общение со мной не казалось тебе чем-то вроде дружбы, предлагаю тебе её сейчас. — Он протянул руку, не отрывая немигающего взгляда от сосредоточенного лица Нотта. Юноша всё еще искал подвох, но что-то подсказывало, что Малфой был серьезен. — Зачем тебе это? — он протянул руку в ответ, принимая рукопожатие, но не смог удержаться от вопроса. — Водить дружбу с презираемым всеми неудачником. Драко усмехнулся. — Может, потому что хочу? Да и знаешь, наверное, презираемым всеми неудачникам стоит держаться вместе, — он пожал плечами, а губ Теодора коснулась полуулыбка. — Спасибо, — произнес Тео. — За это не благодарят, — Малфой хмыкнул, закатив глаза. — А вот тебе действительно спасибо. Боюсь, что без тебя, я бы превратился в законченного психопата в первую же неделю пребывания в Малфой-мэноре.***
Ночь пролетела слишком быстро, уступая яркому солнцу — предвестнику нового дня. Утро четверга началось довольно спокойно, и Гермиона мысленно попросила высшие силы действительно обделить этот день новыми происшествиями. Гриффиндорка проснулась без будильника, когда нежные лучи рассвета коснулись её лица, призывая веки подняться. Сладко потянувшись, Грейнджер посмотрела в окно и не смогла сдержать улыбки — чистое небо, без единого облачка, окрашенное в пастельные оттенки розового и оранжевого цветов, определенно были признаком чего то хорошего. До занятий оставалось еще достаточно времени, поэтому Гермиона, не спеша, приняла душ, оделась и уселась за эссе, на которое вчера так и не нашла времени и сил. Девушка пыталась сосредоточиться на Жгучей Антеннице, но где-то на середине работы поймала себя на мысли, что абсолютно не старалась, как прежде, а лишь пыталась поскорее расправиться с заданием, жертвуя качеством доклада. Сейчас ей не терпелось бросить пергамент в сумку и отправиться на завтрак, чтобы отыскать взглядом Малфоя и Нотта и убедиться, что все в порядке. Поговорить с Джинни и заразиться от нее хорошим настроением. И только потом отправиться на уроки, погружаясь с головой в учебу. Спустившись в гостиную, Гермиона услышала уже знакомый стук о стекло. Она взглянула на окно и увидела Сычика — птицу Рона. Губы тут же растянулись в счастливой улыбке, а девушка поспешила открыть сове одну из створок. Сычик держал в клюве конверт, наклонив голову и хлопая своими большими глазами. Грейнджер приняла письмо, не забыв погладить птицу и поблагодарить за выполненное поручение. Не откладывая конверт в долгий ящик, Гермиона открыла его, цепляясь глазами за строчки. Письмо было коротким. Она помнила, что Рон ненавидел писать их, но все равно тратил на это время, помня как это важно для подруги.«Привет, Гермиона!
У нас с Джорджем всё в порядке. Дела в магазине идут в гору. Иногда мы очень устаем, но это того стоит. Я рад видеть, как мой брат все больше возвращается к жизни.
Как твои дела? Надеюсь, ты присматриваешь за Джинни. На днях, кстати, виделся с Гарри. Говорит, что серьезно настроен на то, чтобы наладить с ней отношения. Было бы здорово, а то выслушивать их недовольства друг другом уже надоело.
Я скучаю по тебе. Хотелось бы скорее увидеться и поговорить, но пока это мало возможно.
Люблю тебя, твой Рональд.»
Двоякие чувства захлестнули Гермиону с головой, стоило оторвать взгляд от бумаги. Она была рада прочитать о том, что у них с Джорджем всё хорошо. Но, что касалось Гарри и Джинни, на настоящий момент было чем-то невозможным. Особенно после того, что она узнала от подруги. Тяжелый вздох сорвался с губ. Аккуратно сложив письмо обратно в конверт, Гермиона сунула его в сумку. «Увидеться, поговорить, люблю, твой Рональд». На что ты снова намекаешь, Рон? Грейнджер казалось, они уже выяснили, что построить отношений они не смогут. Слишком много они знали друг о друге, слишком много пережили в период, называемой дружбой. Всё это ставило блоки, не позволяя Гермионе даже представить одного из лучших друзей своим потенциальным парнем. Мотнув головой, девушка попыталась отогнать рассуждения о Роне. Если Уизли еще на что-то надеялся, то Гермиона давно поставила точку, и теперь чувство вины скреблось под ребрами. Да, она должна была влюбиться и остаться с ним по всем канонам жизни, но всё это было не про неё. Они были слишком разными. Покрепче обхватив ремешок сумки, Гермиона покинула башню старост и отправилась на завтрак. В Большом зале уже собралось несколько десятков студентов, и, стоя у самого входа, девушка непроизвольно принялась искать взглядом пару силуэтов, которые вчера неплохо поиздевались над её нервами. Грейнджер поджала губы, когда не заметила ни Малфоя, ни Нотта. Тревожные мысли снова колокольчиками зазвонили в ее голове, подкидывая разуму совсем не радостные картинки. Что если когтевранцы так и не успокоились в своей мести? — Нельзя поживее? — раздался голос позади, и Гермиона вздрогнула. Отойдя на пару шагов от прохода, она обернулась и облегченно выдохнула. Перед ней стояли оба слизеринца, которых она так отчаянно пыталась выцепить взглядами парой мгновений ранее. Малфой выглядел как обычно — собран, холоден и с маской безразличия на лице. Но что-то всё же поменялось в его выражении, что-то, что Гермиона не могла разобрать. Теодор Нотт дружелюбно улыбнулся девушке, когда узнал в ней старосту девочек, и Грейнджер тоже не смогла сдержать непонятной радости — уголки губ приподнялись. — Доброе утро, — поздоровалась она. — Как ты? Грейнджер чувствовала, как пронзительный взгляд серых глаз пытался выжечь в ней дыру, но сейчас она смотрела исключительно на Нотта. На переносице и под бровью красовались рубцы с запекшейся кровью, но от юноши больше не исходила безысходная печаль и потерянность, вместо этого в карих радужках отражался живой блеск. — Всё хорошо, не переживай, — Тео усмехнулся, неопределенно дернув плечом. Девушка кивнула, не зная, как продолжить диалог, да и стоило ли оно того? — Что ж, я рада, — произнесла она, после чего перевела взгляд на Драко. — Сегодня вечером будет нужна твоя помощь, как старосты. Гермиона слукавила. Он обещал ей поговорить, и теперь она опасалась, что Малфой мог передумать и, к примеру, снова остаться ночевать в подземельях Слизерина. Её любопытство разрослось уже до весьма приличных размеров, поселившись под кожей и щекоча вопросами. Не дожидаясь ответа Драко, она проследовала к гриффиндорскому столу, занимая свое привычное место. — Не прошло и двух недель, а этот старостат уже в печенках у меня сидит, — признался Малфой, нахмурив брови. — Ну, зато наверняка имеются какие-то привилегии, — попытался поддержать Тео. — Для Грейнджер — может быть, но она и без этого всегда была любимицей преподавателей. А я для МакГонагалл и прочих я теперь козел отпущения, — Малфой снова вспомнил, как старуха выгнала его из кабинета буквально ни за что. — А как же отдельная башня старост? Драко изумленно взглянул на Теодора, его глаза округлились, будто перед ним стоял сумасшедший. — По-твоему, жить с ней, — он махнул головой в сторону гриффиндорцев, — это привилегия? Нотт хохотнул от выражения лица сокурсника. — Она милая. — Сделаю вид, что я этого не слышал, — покосившись на Нотта, выпалил Драко и направился за стол Слизерина.***
— Привет, — улыбнулась Джинни, когда Гермиона села рядом. — О чем беседовала с Малфоем и его дружком? Девушка только теперь задумалась о том, что на самом деле очень обрадовалась, когда увидела этих двоих вместе. Теодор Нотт казался ей приятным молодым человеком, довольно вежливым и милым, и ей было жаль, что он так несправедливо подвергся издевательствам со стороны тех студентов, будучи одиночкой, поэтому мысль, что Малфой станет его другом, согревала душу вечно желающей обо всех позаботиться Гермионы. — Обычные дела старост, — Грейнджер решила не рассказывать того, что произошло вчера. Пусть это останется одним маленьким неважным секретом. — Как ты себя чувствуешь? Джинни пожала плечами. — Нормально, решила не бежать впереди проблем, а решать их по мере поступления, поэтому пока просто наслаждаюсь тем, что есть, — беззаботно выпалила младшая Уизли, откинув назад рыжую прядь. — Может, это и правильно, — ответила Гермиона. Если сама Джинни решила не волноваться о своей непростой ситуации, то ей уж тем более не следовало лезть с непрошеными советами и бессмысленными переживаниями. Внутренний голос, конечно же, продолжал нашептывать, как всё это неправильно и нечестно по отношению к Гарри, но Гермиона понимала, что подобные мысли имели место быть исключительно из-за их долгой и крепкой дружбы, поскольку, если подойти к вопросу хотя бы с долей рациональности и логики, становилось ясно — союз Поттера и младшей Уизли терял свое будущее. — Не составишь мне компанию сегодня после занятий? Я хотела сходить посмотреть на отборочные слизеринцев, — проговорила Джинни и, подняв кубок с соком, сделала глоток. — Игра не за горами, так что хотелось бы узнать новый состав команды заранее. Гермиона догадывалась, что настоящая мотивация такого желания была правдива лишь отчасти, но отказалась от комментариев, поэтому просто пожала плечами, давая согласие. Дальнейшие разговоры были ни о чем, пока вовсе не сошли на нет. Уизли оказалась втянута в диалог с Симусом и Парвати, а Грейнджер не захотела вмешиваться в него. Молча расправившись с завтраком, девушка поднялась из-за стола и взглянула на увлеченно щебечущую подругу. — Я пойду в кабинет, — предупредила она. — Подожди, — Джинни схватила со стола небольшой кекс и последовала примеру Грейнджер, освобождая место и махнув рукой сокурсникам. — Обожаю эти кексы, — она откусила кусочек. — Ты пробовала?***
Занятия тянулись непривычно долго, а Гермиона чувствовала совершенно несвойственную ей на уроках скуку. Она пыталась связать это с тем, что сегодня по расписанию были не самые её любимые предметы. Отвлекаясь на непродолжительные тихие разговоры с Джинни и собственные мысли, время учебы всё же приблизилось к завершению, и обе девушки, облегченно выдохнув, покинули кабинет в числе первых. До тренировки, на которую так рвалась младшая Уизли, оставалось еще около часа, а значит, отправляться на стадион было слишком рано. — Не хочу идти в башню Гриффиндора, — Джинни немного сморщила нос. — Посидим у тебя? — Конечно, — Гермиона улыбнулась. Через несколько минут показался портрет маленькой девочки с розой в руках. Из-за картины доносились приглушенные голоса, перемешиваемые со смехом. Девушка прикрыла глаза, понимая, что, скорее всего, Малфой в очередной раз решил привести в башню своих друзей. Она посмотрела на подругу, но та только поджала губы и неопределенно дернула плечом. Портрет отъехал в сторону, пропуская гриффиндорок внутрь. Взгляду сразу представилась следующая картина: четверо слизеринцев, хаотично расположившихся по всей гостиной. Блейз Забини вальяжно восседал на диване, закинув руку на спинку и закинув ноги на журнальный столик, а рядом пристроилась Пэнси Паркинсон. Со стороны казалось, что Забини приобнимал её, но стоило мулату встретиться взглядом с прищуренными глазами Джинни, он поспешил убрать руку, сохраняя в лице напускную непринужденность. — Какой сюрприз, — произнес Блейз, улыбнувшись во все тридцать два. — Ребята, у нас гости. — Очень неожиданно, учитывая, что я тоже живу здесь, — съязвила Гермиона. Малфой сидел на полу возле незажжённого камина, оперевшись на стену. Рукава рубашки были закатаны до локтя и покоились на собственных коленях. Возле ног небрежно валялась школьная мантия, и Гермиона подумала о том, что слизеринец обычно был аккуратен и не занимался раскидыванием вещей по всей башне. — Я же говорил, что сперва нужно было спросить, не будет ли Гермиона против, — подал голос Теодор, который занял самое уютное, по мнению Грейнджер, место в гостиной — тот самый просторный подоконник возле большого окна. Нотт выглядел лучше, находясь в компании, но в глаза по-прежнему бросалось, что он старался держать дистанцию с новоиспеченными друзьями. — Спасибо, Теодор. Видимо, ты единственный среди присутствующих, кого заботит мое мнение, — всё так же раздраженно говорила девушка. — Не будь занудой, Грейнджер, — Малфой закатил глаза, немного наклонив голову набок. — К тому же, ты тоже не предупредила, что приведешь сюда кого-то. Гермиона обернулась к подруге и заметила, как изменилось выражение ее лица, сменившись с счастливого на непроницаемую маску. Она продолжала сверлить взглядом диван, не глядя конкретно ни на Забини, ни на молчаливую Паркинсон. Грейнджер почувствовала напряжение, натянутое подобно струне, и подумала о том, как было бы лучше избавиться от него, поскольку могла представить, какой реакцией отозвалось все существо Джинни от картины Блейза, обнимающего другую. — Да ладно вам, — снова отозвался Нотт, также ощущая неловкость. — Здесь всем хватит места. — Вот еще, — наконец, подала голос Пэнси. — Не желаю проводить время в компании гриффиндорок. Теодор вскинул брови и покачал головой, не понимая такой предвзятости и раздражения. — Так свали нахер, — ядовито выплюнула Джинни. Гермиона изумленно уставилась на подругу, не ожидая этой холодной желчной интонации, а Блейз, как ни в чем не бывало, лишь присвистнул. — Дамы будьте повежливее, — произнес Блейз и усмехнулся, а Грейнджер почувствовала закипающую злость. Его забавляла ситуация? Гаденыш! Если он решил пудрить Джинни голову, Гермиона была готова разорвать его на части. Неужели одна Уизли относилась к их сомнительным отношениям серьезно? — Ты вообще не лезь, — шикнула на него Джинни. Обстановка накалялась, но максимум эмоций, которые это всё вызывало, была обычная усталость. От постоянных перепалок на пустом месте уже тошнило. — Прекратите, — произнесла Гермиона. — Самим не надоело еще? Она взяла подругу за руку и повела в свою комнату, не желая оставаться больше в одном помещении с бесконечным слизеринским язвлением и пренебрежением. Поднимаясь по лестнице, Грейнджер почувствовала два взгляда, провожающих ее спину. Обернувшись, она заметила сочувствие в карих радужках и насмешку в темно-серых. — Какие мы ранимые, — раздалось снизу, и Джинни совсем взбесилась. Она забежала в комнату подруги, схватила подушку и швырнула ее прямо с лестницы, четко попадая в затылок Забини. Тот чертыхнулся, но ругательства были прерваны смехом Малфоя и Нотта. — Истеричка! Дверь в комнату захлопнулась, и Гермиона наложила на нее чары, готовясь в гневной тираде подруги. Было бы ни к чему, если бы это слышали слизеринцы. Не хотелось давать им очередной повод позлорадствовать и насмехаться над тем, что в очередной раз вывели парочку гриффиндорцев, даже не прилагая усилий. — Ты видела это?! — Уизли принялась мерить комнату шагами, пытаясь унять негодование. — Козёл! Сначала признается мне в любви, а потом обжимается с какой-то дурой! — Он признался тебе в любви? — Да! Грейнджер вздохнула и поджала губы. Усаживаясь на кровать, она переборола снова возникнувшее желание расспросить Джинни обо всех подробностях, вспомнив о своем обещании не давить не нее с этой темой. — Ты всё ещё хочешь пойти на их тренировку? — только и спросила Гермиона. — Ты подумала, что я иду туда из-за него? — девушка возмущенно вскинула брови и всплеснула руками, но, сдавшись под испытующим взглядом Грейнджер, выпалила: — Да, из-за него! И да, теперь я хочу пойти еще больше, чтобы сбить его Конфундусом с метлы и опозорить перед всей командой. Выставлю его полным идиотом так же, как и он меня только что. Джинни гневно свалилась на кровать рядом с подругой. Гермиона, не понимая саму себя, попыталась оправдать Забини. — Может, это было не то, о чем ты подумала? — осторожно предположила она, но тут же стушевалась, когда Уизли резко повернулась в ее сторону и впилась в лицо колючим взглядом. — А что тогда это было? — Я не знаю, — гриффиндорка вздохнула. — Зачем ты вообще связалась с ним? Он же слизеринец. Они все одинаковые. — То, что большинство из них заносчивые, высокомерные… — Джинни подбирала наиболее подходящее слово. — Особи, это еще не значит, что нет исключений. И Забини казался мне тем самым исключением. Гермиона признавала, что Уизли была права. Она сама не любила обобщать и судить всех по одному признаку в виде принадлежности к тому или иному факультету, но опыт показывал, что, по крайней мере, большинство на самом деле являлись теми еще задницами. Из всех студентов Слизерина она находила относительно приятным человеком разве что Нотта, хотя и понимала, что делать о нем какие-то выводы было слишком рано, поскольку практически его не знала. — Просто будь с ним осторожнее, — помолчав, произнесла Гермиона. — Говорят, разбитое сердце очень долго болит. Спустя некоторое время разговоры в гостиной стихли, слизеринцы покинули башню старост, отправившись на стадион. Джинни уже успокоилась, поскольку всегда вспыхивала и остывала с одинаковой скоростью, и сейчас с довольной улыбкой, тоже потянула Грейнджер на улицу. На выходе из замка, младшая Уизли заметила в паре метров профессора Андерсона и перевела заговорщический взгляд на Гермиону. — Не смей, — предупредила гриффиндорка и даже сделала шаг назад. Но предостережение кануло в лету, поскольку уже в следующее мгновение Джинни выкрикнула: — Профессор Андерсон, добрый день! — она помахала ему рукой, а Грейнджер прикрыла глаза, пытаясь подавить в себе желание прибить подругу на месте. Аарон обернулся на ее голос и, заметив двух студенток, поджал губы и сдержанно кивнул со всей возможной вежливостью. — Зачем ты это делаешь? — раздраженно спросила Гермиона, вырвав локоть из хватки Джинни, когда та уже хотела потащить гриффиндорку навстречу Андерсону. — Делаю что? Я всего лишь хочу поздороваться, — беззаботно выпалила младшая Уизли. — Пошли, подойдем, всего на минуту. — Джинни, прекрати! — она уже закипала, прекрасно понимая, что это был очередной своднический план подруги. Гермиона перевела взгляд на Аарона, который уже потерял к ним интерес и отвел взгляд. Складывалось впечатление, что он кого-то ждал, стоя вдали от людей во внутреннем дворике. Он выглядел каким-то озабоченным и явно чем-то обеспокоенным, что выдавали немного дерганые движения, рассеянный взгляд и плотно сжатые губы. Девушка вспомнила его недавний приступ, и вечно всех жалеющее сердце снова напомнило о себе грубым толчком о грудную клетку. Гермиона ненавидела этот чертов синдром спасателя, но ничего не могла с собой сделать, если видела поблизости хотя бы один переживающий или страдающий объект. — Что в этом такого? Спросим, как он себя чувствует, и уйдем, — Джинни приподняла ладони в примирительном жесте. Грейнджер не успела ничего ответить, когда Уизли легонько толкнула ее в бок и махнула головой в сторону Аарона, который, будто что-то вспомнив, уже двигался в направлении гриффиндорок. — Добрый день, девушки, — поздоровался он, становясь рядом. — Мисс Грейнджер, могу я обратиться к вам за помощью? Она вздохнула и сжала ладони в кулаки, пряча их в карманах мантии. — Разумеется, — Гермиона метнула недвусмысленный взгляд на Джинни, но та не обратила никакого внимания, заинтересованно наблюдая за диалогом. — Не могу найти в библиотеке одну книгу, но, насколько я осведомлен, она находится именно там, — ровным тоном произнес профессор. — Мадам Пинс могла бы вам подсказать. Она знает всё о каждой имеющейся книге. — Что ж, буду иметь в виду, — разочарованно выдохнул Аарон, задумчиво отведя взгляд. Не на такой ответ он рассчитывал. — Гермиона, это невежливо, — парировала Джинни, за что снова была награждена уничтожающим взглядом. — Нет-нет, всё в порядке, мисс Уизли, — он улыбнулся и начал пристально вглядываться в лицо гриффиндорки. — Я думал, это не затруднит нашу старосту, но предполагаю, что у нее куча дел и мало времени. Гермиона сдержалась, чтобы не взвыть от бессилия. Она и без того чувствовала себя максимально неловко и виновато каждый раз, когда кому-то отказывала, но сейчас вовсе хотелось провалиться сквозь землю. В голову закралась мысль, что Андерсон вел себя в этот момент как настоящий манипулятор. — Я помогу, профессор, — она натянула на лицо фальшивую улыбку, мысленно готовясь к расправе над младшей Уизли. — Думаю, что сегодня вечером смогу найти на это время. — Отлично. Тогда буду ждать вас в библиотеке в семь, — произнес профессор и, сделав вид, что не заметил недовольство студентки, ретировался. Дождавшись, пока его силуэт скроется из поля видимости, Гермиона возмущенно повысила голос: — Для чего ты каждый раз стараешься подставить меня?! Так нравится выставлять меня полной дурой? Джинни изумленно захлопала ресницами, не ожидая такой вспыльчивой реакции. Подбирая слова, она помолчала пару секунд, но, не придумав ничего лучше, произнесла: — Ты чего? Я же хочу, как лучше… — Знаешь, будет лучше, если ты прекратишь вмешиваться! Грейнджер понимала, что была груба с подругой, и что та не заслуживала такого резкого тона, но сейчас внутри плескалась слишком жгучая злость и раздражение. Она чувствовала, как психика подсаживалась на какие-то адские качели на краю пропасти, раскачиваясь в разные стороны от количества целой смеси из различных и ненужных эмоций. Гермиона хотела покоя. Проблем, пережитых за предыдущие девятнадцать лет, ей хватило, казалось, на всю жизнь. От постоянной рефлексии и пережевывания размышлений, огромная часть из которых не должна была волновать гриффиндорку, уже выворачивало. Груз ответственности, увеличившийся в этом году еще на какой-то процент, давил на плечи. Последствия войны, ночные кошмары, потеря родителей, бесконечные переживания о близких людях выматывали душу с особым остервенением. И вместо того, чтобы пытаться прийти в себя, наладить контакт с собственным разумом, Гермиона продолжала заниматься чем угодно, но не этим. А интрижка, которую пыталась спровоцировать Джинни, было чем-то крайне абсурдным и вызывающим слишком много мыслей, выгрызающих целые ходы в головном мозге. — Прости, — произнесла Джинни, отведя взгляд. — Больше не буду вмешиваться. Было ясно, как день, что Уизли обиделась, но сейчас Гермиона не была готова извиняться. Рациональная часть её говорила о том, что просить прощение было не за что, ведь это не она пыталась влезть в личную жизнь подруги и самостоятельно навести там порядок. Джинни не стала дожидаться ответа и, молча развернувшись, продолжила путь до стадиона в одиночку. Грейнджер тяжело выдохнула и возвела глаза к небу, прося пощады. Она не хотела ссоры, но и не смогла вовремя ее предотвратить, не сумев совладать с собственными эмоциями. Девушка приняла решение, что они поговорят позже и всё выяснят, когда обе немного остынут. Потоптавшись на месте около минуты, Гермиона подумала о том, что не знала, чем могла заняться до вечера, поэтому направилась на стадион, как и планировала. Она была уверена, что ей станет лучше, если она проведет немного времени на свежем воздухе в лучах еще греющего солнца и отвлечется на что-то другое. И пусть даже это будет слизеринская тренировка. Девушка прошла к трибуне Гриффиндора, заняв одну из нижних скамеек, и нашла взглядом Джинни, которая расположилась вместе с какой-то незнакомой Гермионе девочкой в нескольких метрах от нее. Уизли заметила подругу, но почти сразу же отвернулась, устремляя взгляд на поле, где уже собирались потенциальные члены Сборной Слизерина. Гермиона узнала среди них Малфоя и Забини. Последний что-то говорил ему подбадривающим тоном, и гриффиндорка поняла, что, скорее всего, новые отборочные проходили в частности из-за Драко. Наверняка друзья повлияли на его желание вернуться в команду. — С подругой поругалась? — раздалось над ухом, и Гермиона дернулась, возвращаясь из размышлений. Она повернула голову вправо и увидела Нотта. Он перелез через скамейку и уселся рядом, запустив руки в карманы куртки. — С чего ты взял? — спросила гриффиндорка, наблюдая, как тот достает из кармана пачку сигарет и прикуривает одну от обычной маггловской зажигалки. Он смотрел перед собой, четко сфокусировавшись на поле. — Ты же знаешь, что тебе попадет, если кто-то из профессоров узнает о твоём увлечении? Теодор усмехнулся и повернулся к девушке лицом. — Не узнают, если староста им не расскажет, — он пожал плечами, выдыхая дым, на что Гермиона поморщилась. Она ненавидела запах сигарет. — А про подружку… Обычное наблюдение. Сложно не заметить, что вы сидите на противоположных концах пустых трибун. — Тогда почему ты не заметил, что это трибуны Гриффиндора? — Мне воспрещено на них находиться? — Тео коротко рассмеялся, наблюдая за искренним замешательством Грейнджер. — Нет, просто… — девушка замялась. — Не боишься, что сокурсники осудят? — Думаешь, мне есть хоть какое-то дело до их мнения? — Тео вскинул брови, усаживаясь удобнее. — Я не имею предрассудков. Гермиона помолчала, прокручивая в голове очередной поток мыслей, после чего не сдержала короткий истерический смешок. Нотт взглянул на нее вопросительно, требуя объясниться. — Прости, но мне сложно уложить это в голове. — Почему? — Не думаю, что тебе будет приятно услышать ответ. — Потому что Пожиратель смерти априори не может иметь адекватные взгляды и принципы? — с губ не сходила легкая ухмылка. Наверное, именно она и не позволяла обстановке накалиться, и держала ее довольно непринужденной, но все же дикой для Гермионы. — Ну, и потому что я слизеринец, верно? На лице Грейнджер читался утвердительный ответ, однако она удержала язык за зубами. — Для меня это непривычно, — она вздохнула. — Ты первый слизеринец, который спокойно общается со мной на равных. Нотт сделал последнюю затяжку и потушил сигарету о скамью, после чего выбросил окурок куда-то вниз. Гермиона сделала вид, что не заметила, поскольку отчитывать юношу сейчас ей отчего-то было неловко. — Из-за таких, как Малфой и его свита, у людей и складываются эти стереотипы, — произнесла она и, поежившись, спрятала руки глубже в карманы, когда подул холодный ветер. — Да, наверное, — Теодор не стал спорить. — Так из-за чего вы поругались с Уизли? Все же было в порядке, когда вы пришли в гостиную. — Почему ты интересуешься? Гермиона продолжала хмурить брови, непонимающе то смотря в глаза слизеринцу, то отводя взгляд в сторону. Она не понимала, почему он вообще заговорил с ней? — Невежливо отвечать вопросом на вопрос, — беззлобно подметил Нотт. — Невежливо нарушать чужие личные границы, — с долей раздражения выпалила девушка, передразнивая. — Ты чего такая колючая? — улыбка сошла с лица юноши, и теперь он внимательно вглядывался в лицо гриффиндорки, пытаясь не пропустить ни одной эмоции. — А ты чего такой любопытный? — она сощурила глаза и поджала губы, принимая вызов. Но в какой-то степени это стало ошибкой, поскольку озлобленность таяла как снег под весенним солнцем, которое, казалось, излучали искрящиеся озорным блеском карие глаза. — Мы никогда не общались, поэтому я не понимаю, почему вдруг теперь ты обратил на меня внимание. Теодор искренне забавлялся и не скрывал этого. — Не знаю, — честно признался Тео. — Ты показалась мне интересной, и я подумал, что было бы здорово с тобой пообщаться. Но если ты против, я уйду прямо сейчас. Он улыбался, чтобы не поставить девушку в неловкое положение в случае отказа. Гермиона хлопала глазами, ее губы были приоткрыты в удивлении и неподдельном замешательстве. Она молчала, размышляя над ответом. — Моя паранойя продолжает искать подвох, — гриффиндорка сложила руки на груди, будто огораживаясь от слизеринца. — Ну, с твоей паранойей я, к сожалению, не могу ничего сделать. Он поднялся на ноги, показывая всем видом, что расценил ответ за отрицательный и уже собирался уйти. Нотт отвернулся, делая шаг в сторону, но губ коснулась ухмылка, когда все произошло так, как он и думал. Гермиона остановила его. — Так и быть, постараюсь поверить, что ты не имеешь скрытых намерений. Довольный раскладом, он уселся уже на скамью ниже и перевернулся к Грейнджер лицом, взглянув на нее снизу-вверх. Он пытался не выдать облегчения, а вот смущение девушки проступило румянцем на щеках. — Так, вы с Малфоем теперь друзья? — спросила она, переводя тему. — Может быть, — задумавшись, неоднозначно ответил Теодор. — Пока сложно говорить об этом. — Почему ты ни с кем не общаешься? — Так уж вышло, что я быстро теряю интерес к скучным людям. Ну, а после войны все стали взаимно сторониться меня, — заметив в глазах гриффиндорки сочувствие, он поспешил заверить её: — Мне вполне комфортно, я не изгой. Если я захочу, то наверняка найду себе собеседника. — У вас на Слизерине есть какой-то тайный факультатив по самоуверенности? — хмыкнула Гермиона. — Хочешь записаться? — Тео уложил локти себе на колени и лукаво заглянул в янтарно-медовые радужки. — Такого факультатива, к сожалению, нет, но если у тебя проблемы с уверенностью, я готов стать твоим личным репетиром по её поднятию. — Очень мило с твоей стороны, — девушка закатила глаза, но в душе действительно позавидовала белой завистью его адекватной самооценке. С поля раздался свисток, и фигуры в зеленой форме по очереди взмыли вверх. Началась разминка перед главными испытаниями. Гермиона на автомате нашла взглядом светлую макушку и на несколько секунд засмотрелась. Малфой ничуть не уступал сокурсникам, ловко справляясь с метлой. — Так что там с Уизли? — не унимался Тео, демонстрируя искреннее любопытство. Он переживал, что причиной для ссоры двух гриффиндорок могли стать слизеринцы, занявшие гостиную башни старост. — Надеюсь, это не из-за нас? — Конечно нет, — она снова перевела взгляд на сидящего перед собой юношу. — Просто я сорвалась, когда она в очередной раз поставила меня в неловкое положение, и она обиделась. — Тебя можно поставить в неловкое положение? — удивился Нотт, вскинув брови. — Представь себе. Иногда для этого даже не нужно стараться, — как-то невесело усмехнулась Гермиона. — Никогда бы не подумал. Грейнджер пожала плечами, догадываясь, почему у слизеринца могло сложиться подобное впечатление. — Вечером извинюсь перед ней, — вслух озвучила девушка, расфокусировано глядя на поле. — Она поставила тебя в неловкое положение, а ты собираешься извиниться? Я все правильно понял? — Звучит странно, я знаю, но по-другому не могу. Тео всматривался в ее лицо около минуты, после чего вынес вердикт: — У тебя проблемы. — Может быть, — коротко ответила Гермиона. Она и сама прекрасно это понимала. Капитан Сборной Слизерина объявил начало отборочных испытаний, и первого вызвали Малфоя. Объявленная фамилия привлекла внимание обоих, и Теодор развернулся к полю лицом. Оба начали внимательно наблюдать за тем, как ловко уворачивался от бладжеров Драко и как схватил снитч в первые пару минут «игры». Всё произошло так быстро, что Гермиона нахмурилась, не понимая, как это вообще было возможно, но рациональная часть объяснила это тем, что в воздухе не было других игроков и соперников, поэтому ему удалось справиться с заданием с рекордной скоростью. После Малфоя еще пара ребят пробовались на место ловца, но было ясно как день, что они получат отказ, а капитан команды предпочтет Драко. — Ты никогда не играл в квиддич? — внезапно поинтересовалась Грейнджер, взглянув на Теодора. — Нет, — он поморщился. — Не люблю полеты. — В этом мы с тобой похожи, — произнесла Гермиона, вспоминая уроки у Мадам Трюк на первом курсе. — Слава Мерлину, что данная дисциплина была обязательной всего лишь семестр. Тео рассмеялся, пытаясь представить Героиню Войны неловко сидящей на метле с обезумевшими от страха глазами. Его смех оказался невероятно заразительным, и Гермиона подхватила частичку его хорошего настроения. Их хохот привлек внимание людей, находящихся по близости. Джинни с изумлением всматривалась в довольный профиль подруги, а серый проницательный взгляд приковался к обоим фигурам, заставив брови сойтись на переносице.