***
Час до закрытия библиотеки тянулся невероятно долго. Гермионе казалось, что она ищет иголку в стоге сена, и не понимала, для чего вообще она понадобилась профессору, если он даже не поделился с ней хоть какой-то информацией. Она чувствовала себя бесполезной, когда снова и снова натыкалась на очередную книгу, не имеющую никакого отношения к той, которую искал Андерсон. Грейнджер ждала в его взгляде упрека, раздражения или разочарования, но там читалась исключительная благодарность, что вызывало только больше вопросов. Они не нашли нужной книги, но профессора заинтересовало несколько других фолиантов, принесенных Гермионой из недр Запретной секции. Сперва девушка подумала, что он специально делает вид, что ему приглянулись те талмуды, чтобы не расстраивать ее, но заметив, как между его бровей пролегла морщинка, а губы сжались в тонкую линию, пока длинные аккуратные пальцы скрытые черными перчатками водили по строчкам, она удостоверилась, что содержание книг оказалось действительно занимательным. Гермиона не обратила никакого внимания на их названия, вместо этого её разум предпочел снова зациклиться на том, как в зачарованном танце тени и блики попеременно сменяли друг друга, скользя по задумчивому лицу Аарона. Светлая челка падала на высокий лоб, касаясь бровей, темные ресницы подрагивали, пока взгляд бегал по строкам. Левая рука была сжата в кулак, а пальцы правой постукивали по столу. В тот момент гриффиндорке захотелось снять эти дурацкие перчатки и взглянуть на светлую кожу наверняка аристократично изящных, как и вся остальная внешность, кистей. Андерсон, почувствовав на себе ее взгляд, поднял глаза, а губы растянулись в улыбке, оголяя ряд белоснежных ровных зубов. — Думаю, что на первое время мне хватит этих книг. Спасибо, Гермиона, — он закрыл фолиант, и положил сверху еще одну книгу. Раздался приглушенный голос Мадам Пинс, сообщающий, что библиотека закрывается, и профессор поднялся из-за стола. — Кажется, нам по пути, — произнес Аарон, на что девушка только кивнула, поскольку башня, где жили преподаватели, действительно находилась неподалеку от башни старост. — Я провожу тебя. — Не думаете, что в глазах студентов это будет выглядеть странно? — Грейнджер нервно хихикнула, однако внутренний голосок прошептал, что его предложение было весьма приятным. Профессор пожал плечами: — По-моему, нет. — Я всё же дойду сама, спасибо, — вежливо отказалась Гермиона и взглянула на свои наручные часы, показывающие восемь вечера. — Как скажешь, — он улыбнулся, покрепче обхватил книги и направился к выходу. Девушка последовала за ним. — До свидания, Гермиона, хорошего вечера. — Взаимно, — коротко произнесла Грейнджер и, кивнув на прощание, ускорила шаг, обгоняя профессора. Она оказалась возле знакомого входного портрета уже через пару минут. Назвав пароль, быстро шагнула внутрь, замечая, что гостиная не пустовала. Малфой сидел на диване перед камином, закинув ноги на стол и читая газету. Стоило ему перевести взгляд на гриффиндорку, как Ежедневный Пророк небрежно полетел на столешницу. Драко сложил руки перед собой и испытующе уставился на Гермиону, из-за чего она почувствовала себя неловко, благодаря чему плечи немного ссутулились сами собой. — Что? — спросила она, с достоинством выдержав взгляд. — Действительно, Грейнджер, что? — Малфой закатил глаза, опустив ноги на пол. — Ты, кажется, хотела поговорить, а в итоге я уже три часа жду тебя, вместо того, чтобы провести это время куда более интересным образом. — Так и проводил бы его иначе. Я не заставляла тебя сидеть здесь, — огрызнулась девушка, но губы изогнулись в усмешку от факта, что он действительно ждал их разговора. Она быстро вернула лицу непринужденное выражение и вошла вглубь гостиной, располагаясь в кресле, не рискнув занять место рядом с Малфоем. — Где можно было так долго шляться? — У меня были дела, Малфой, — вздохнув, парировала Гермиона. Настрой на спокойный диалог испарялся, она чувствовала себя уставшей, но понимала, что другая такая возможность наверняка представилась бы ей не скоро. — Я планировала вернуться раньше, но профессор Андерсон попросил меня помочь ему в библиотеке. Зачем ты вообще отчитываешься перед ним? — Почему я не удивлен? — Драко скривился, услышав фамилию нового профессора. В памяти вспыхнула та небольшая сцена на уроке, тут же вызвавшая волну раздражения. — Ладно, говори, чего тебе от меня нужно, и я пойду. — Куда? Ты опять будешь ночевать в подземельях? — Еще не решил, — он закатил глаза. — В любом случае, это не твое дело. — Просто, по правилам, ты должен жить… — Еще не поняла, что мне плевать на все эти глупые правила? — Малфой сделал какой-то неопределенный жест рукой, обрывая гриффиндорку на полуслове. — К тому же, жизнь здесь — некая привилегия в ее извращенном смысле, а не принуждение. Гермиона с досадой ухмыльнулась. Диалог не клеился от слова совсем. Как можно было спокойно говорить с человеком, который постоянно пытался напасть и выпустить яд из шипов своего защитного панциря? — Ладно, мне нет дела до того, где и с кем ты ночуешь, — со всей непринужденностью, на которую была способна, ответила девушка и лишь после последней произнесенной части предложения поняла, что она была лишней. Поджав губы, Грейнджер выпалила: — Поздравляю с успешными отборочными. Ты неплохо справился. Гриффиндорка поднялась, в очередной раз решив отступить и не развивать и дальше бессмысленный разговор. Той ночью, когда бросился заступаться за сокурсника, Малфой был другим, а сейчас будто покрылся ледяной коркой с головы до пят, не пропускающей через себя ничего, кроме отрицательных эмоций в виде раздражения, приправленного огромным количеством нарциссизма. Слизеринец фыркнул и вскинул брови на ее нелепое поздравление. — Хочешь сказать, что видела, как я справлялся? — губы скривились в привычную малфоевскую ухмылку, и разобраться в том, что значила она в тот или иной момент, было практически невозможно. — Частично, — Гермиона смущенно отвела взгляд, однако в следующую секунду брови все же нахмурились. — Удивительно, — Драко покачал головой и повернулся к гриффиндорке, прищурив глаза. — Что именно? — Зачем ты пришла на отборочные ненавистного факультета? — Джинни попросила меня. И к Слизерину я отношусь нейтрально. Как оказалось, там учатся и нормальные люди в отличие… — От меня, да? Девушка раздраженно закатила глаза, но предпочла промолчать, посчитав вопрос риторическим. Сколько можно провоцировать? — И поэтому ты сидела не со своей подружкой, а с Ноттом? — спокойным будничным тоном произнес Малфой. — С Джинни мы немного поссорились, а Теодор… Да что я вообще перед тобой оправдываюсь?! Лучше объясни мне, что за отношения у вас с ним, что ты бросился сломя голову на его защиту? Гермиона упустила тот момент, когда Драко поднялся с дивана и оказался рядом с ней, преграждая проход к лестнице, ведущей в комнаты. Он стоял в паре десятков сантиметров, немного наклонив голову набок и выдавая этим заинтересованность, а глаза искрились непонятным блеском. Брови были приподняты в игривом жесте, а губы привычно сложены в насмешку. В нос снова ударил запах хвои и свежести, и Гермиона прикрыла на долю секунды глаза, незаметно делая более глубокий вдох. — «Теодор». Так сразу? Меня ты за все шесть лет ни разу не называла по имени, — он медленно наклонил голову в другую сторону, не отрывая пристального взгляда серых глаз от напряженного лица Гермионы. — Может, и назвала бы, если бы ты не вел себя как высокомерная свинья по отношению ко мне, — резко выпалила в ответ гриффиндорка, и поморщилась из-за того, что распознала в собственном голосе нотки обиды, тянущейся с самого детства. Грейнджер сделала шаг в сторону лестницы, но перед ней возникло препятствие. Малфой вытянул руку, оперевшись ею о стену. На пару секунд Гермиона уставилась на бледную кожу с несильно выступающими венами, которые не скрывала белая ткань рубашки, закатанная до локтей. Сглотнув, девушка перевела недовольный взгляд на лицо Драко, который стоял с невозмутимым выражением лица, будто ничего не происходило. — И как бы ты хотела, чтобы я к тебе относился? — он понизил голос на пару тонов, из-за чего Гермиона почувствовала, как от самого затылка вниз по шее побежали тысячи мурашек. — Как минимум, с уважением, — тяжело сглотнув, произнесла девушка. — Дай пройти. — А как максимум? — Малфой наклонился ближе, сокращая дистанцию еще на несколько сантиметров, подобно змею-искусителю продолжал говорить низким тембром, наслаждаясь тем, как смущается и теряется Гермиона, как даже в приглушенном освещении комнаты пылают ее алые щеки. Он сумел рассмотреть россыпь маленьких веснушек на ее носу и щеках, которые не замечал никогда прежде. — Отстань, Малфой, — Гермиона не поднимала на него взгляд, зато уперлась ладонями в его руку, пытаясь опустить ее, чтобы пройти. — Ты же сама хотела поговорить, а теперь снова убегаешь, — констатировал Драко и опустил руку, но не отошел. Грейнджер тоже стояла на месте. — В чем проблема? — В том, что я не выношу твоей манеры общения, — раздраженно выпалила девушка. — Ты то язвишь, то оскорбляешь, то стараешься поставить в неловкое положение. — Куда уж мне до обольстительного Нотта, — Малфой состроил театрально обиженное лицо. — Я не претендую на твоего Нотта, можешь не ревновать, — огрызнулась Гермиона и повторила попытку пройти мимо слизеринца. — Лезть в чужие отношения немного не в моем стиле. — И какие у нас, по-твоему, отношения? — Ты мне скажи, — она обернулась, замерев на четвертой ступеньке снизу. Грейнджер продолжала подпитывать надежду на хоть немного информативный диалог, дабы утолить свое любопытство, но Малфой продолжал ерничать, уходя от темы. На некоторое время в гостиной повисла тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием дров в камине, поэтому звук расходящегося дождя за окном показался нагло громким в этом безмолвии. По стеклу тут же побежали десятки маленьких шустрых водопадов. — И зачем же мне это, Грейнджер? — Драко засунул руки в карманы брюк, испытующе глядя на гриффиндорку. Казалось, что этот бессмысленный диалог уже давно можно было закончить, но никто не спешил ставить точку первым. — Язык же у тебя не отвалится, — она стояла на месте еще пару секунд, а Малфой не спешил отвечать, тогда Гермиона вспылила и выплюнула: — Я не собираюсь тебя упрашивать. Не хочешь — не говори. Девушка преодолела еще три ступеньки, до двери в собственную комнату оставалось пара метров, но голос Драко снова заставил ее остановиться. — Спроси у Теодора, раз уж ты решила познакомиться с еще одним Пожирателем смерти, — на этот раз не было никакой насмешки, вместо нее отчетливо слышалась злость от вероятной обиды. — Не слишком много убийц в твоем окружении в последнее время? — Тео не убийца, — бросила она через плечо, искренне не понимая, зачем Малфой снова говорил об этом. Ему нравилось казаться хуже, чем он есть? — И ты тоже. Гермиона услышала, как он почти подавился воздухом, после чего на одном дыхании выпалил: — Откуда… — Знаю. Так что прекращай играть в маньяка и выставлять себя бездушным чудовищем, — перебила девушка и перед тем как захлопнуть дверь, произнесла: — Завтра дежурство, надеюсь, ты помнишь об этом. Спокойной ночи. Падая на кровать, Гермиона знала, что на этот раз вышла победительницей в этой детской войне. Она была уверена, что оставила Драко растерянным, поспособствовала в его голове зарождению некоторых вопросов. Возможно, уже завтра он будет интересоваться ответами на них, а значит и ему самому придется выкладывать некоторые подробности своей жизни, которые отчего-то не давали Грейнджер покоя. Эти размышления отмелись куда-то на задворки сознания сами собой. Вместо них в голове стали плясать мысли о тех непонятных ощущениях, возникнувших где-то в животе и растёкшихся по всему телу, оставляя за собой следы от мурашек, когда Малфой стоял слишком близко. Стоял и забавлялся ситуацией, окутывая своим запахом, прожигая дыру в ее лице своими глубокими темно-серыми глазами, пока низкий голос гипнотизировал тело и заставлял колени подрагивать. Гермиона не понимала, чем была вызвана такая реакция. Она была новой, непонятной и дикой. Было это чувство страха или еще чего-то, девушка не могла разобрать. Оставалось надеяться, что эти ощущения не повторятся больше никогда в присутствии Малфоя. Драко стоял у лестницы, не двигаясь и глядя в одну точку около минуты. «Тео не убийца. И ты тоже». Грейнджер сказала это так уверенно и спокойно, что не оставалось сомнений — она действительно общалась с Ноттом, и это общение явно выходило за границы тем обсуждения занятий и расписания. Но неужели она так просто взяла и поверила? Вся школа знала репутацию горе-пожирателей, ходили десятки жутких слухов, а гриффиндорка приняла за чистую монету заявление о невиновности человека, которого знала лично от силы пару часов? Тебе бы не поверила. Малфой был согласен с внутренним голосом, но почему-то это осознание заставило все внутри закипеть, точно кровь в жилах была раскалённой магмой, грозящейся вырваться наружу фонтаном злости и ненависти. Драко яростно пнул ногой диван, но предмету мебели было плевать на варварское к себе отношение — массивное сидение не сдвинулось ни на сантиметр, но звук удара все равно вышел довольно громким. Настроение в момент стало паршивым, и Малфой решил никуда больше не идти, оставшись в собственной комнате в компании самого себя.***
Весь день Гермиона провела одна, чувствуя на себе взгляды подруги, но Джинни не спешила подходить. В Большом зале за завтраком, на занятиях младшая Уизли общалась с кем угодно, но не с Грейнджер. Она заводила пустые разговоры о повседневном с сокурсниками, громко хохотала с абсолютно несмешных и глупых шуток — делала все, чтобы привлечь внимание подруги, будто ей было двенадцать. Гермиона только вскидывала брови, когда в очередной раз слышала знакомый заливистый смех, сопровождаемый колючим испытующим взглядом, направленным в спину или на профиль. Было ясно как день — она ждала, что Грейнджер извинится первой, сделает шаг навстречу, признает свою вину, и все будет забыто. На самом деле, Гермиона и не считала эту ссору чем-то серьезным, поскольку она произошла из-за какой-то глупости и обычного всплеска эмоций. Больше всего в этой ситуации раздражало поведение Джинни, которая любила драматизировать. Сейчас, сидя друг от друга всего в нескольких метрах и ковыряясь в собственных тарелках с картофельным пюре, обе девушки по-прежнему делали вид, будто являлись незнакомками. Уизли беседовала с Парвати, периодически в их разговор вклинивался со своими комментариями Невилл. На мгновение Гермиона задумалась и прислушалась, пытаясь вникнуть в суть их диалога, но по коротким обрывкам фраз поняла, что они обсуждали сегодняшний поход в Хогсмид. — Что между вами произошло? — легонько пихнув Гермиону локтем в бок для привлечения внимания, поинтересовался Симус. Гриффиндорка повела плечом и поджала губы. Уже несколько дней она не разговаривала ни с ним, ни с кем-либо еще, несмотря на то, что буквально на прошлой неделе они своей небольшой компанией проводили вместе довольно много времени. — Небольшие разногласия, — девушка не стала уточнять, что именно имел в виду Финниган, поскольку вопрос был предельно ясен. — Так что, ничего страшного. Симус не стал докапываться до истины, потому что, откровенно говоря, ему было все равно. Вместо этого он поинтересовался: — Идешь сегодня в Хогсмид? Что я буду там делать? Больше всего Гермиона любила выходные именно за то, что предоставлялась возможность провести их в компании друзей в чудесной деревушке, пить сливочное пиво, смеяться и отдыхать от всего душой. Она бы хотела пойти, но единственная близкая подруга демонстративно игнорировала ее, а сидеть за столиком гриффиндорцев и чувствовать себя совсем лишней не входило в список заветных желаний. — Боюсь, сегодня не получится. Слишком много дел на вечер, — она выдавила из себя улыбку, показывая этим, что все в порядке. — Как хочешь, — Симус пожал плечами и отвернулся в другую сторону, спрашивая о чем-то Дина Томаса. Аппетит отсутствовал, Гермиона смогла впихнуть в себя еще две ложки картофельного пюре, прежде чем отодвинула тарелку и грустно уставилась на почти не изменившееся содержимое. Планы о наборе здорового веса выполнялись довольно неплохо предыдущие несколько дней, но неприятная тошнота, стоящая сейчас у самого горла, решила нарушить их. Грейнджер потянулась к кубку с яблочным соком, сделала несколько глотков и поднялась из-за стола. Казалось, никто и не обратил внимание, как её миниатюрная фигура одиноко направлялась размеренным шагом в сторону выхода, но несколько пар глаз всё же успели зацепиться за растрепанную косу, ниспадающую на спину, пока силуэт не скрылся за массивными дверьми.***
Драко решил не ходить в башню старост перед походом в Хогсмид, чтобы лишний раз не сталкиваться там с гриффиндорской занудой, с которой ему и без того предстояло провести вечером несколько часов, поэтому возможность переодеться во что-то более удобное, нежели школьная форма, отсутствовала. Он спустился в подземелья Слизерина вместе со своими друзьями. Блейз привычно задирал Пэнси, пока та грозилась надрать ему задницу и отдать на съедение Василиску. Малфой с легкой ухмылкой наблюдал за этими двумя, иногда вставляя какие-то короткие комментарии, но сознание находилось где-то внутри себя, прокручивая одни и те же мысли, возникшие вчера вечером после разговора с Грейнджер. Здравый рассудок идентифицировал сказанное как полную чушь, не стоящую и капли внимания, но для чего-то Малфой всё равно пообещал себе узнать у Нотта, с чего вдруг тот проявил к подружке Поттера интерес, а она взяла и поверила ему. Какой такой ерунды он наплел гриффиндорке, что она сделала вывод о добропорядочности и ранимости их двоих, сняла клеймо Пожирателей? Драко не удержался, чтобы не фыркнуть от наивности Героини войны. Блейз, который в этот момент снимал школьную рубашку, вопросительно уставился на друга, развалившегося на его кровати. В комнате больше никого не было, поэтому стоящая тишина и отражение в зеркале поспособствовали тому, чтобы Забини четко увидел напряженное состояние Малфоя. — Сейчас заискришься, — продолжая наблюдать через отражение, с наигранным испугом произнес Блейз. Драко зыркнул на него исподлобья, крепко стиснув зубы на замечание. — Вот! Говорю же, уже глаза молнии мечут. Опять поцапался со своей сожительницей? — Фу, — поморщился Малфой и принял более удобную позу. — Не называй это так. Не поцапался, просто она, как обычно, меня раздражает. Забини вскинул брови, а губы растянулись в лукавую ухмылку, после чего он обернулся через плечо, встречаясь с серыми глазами уже напрямую. Небрежно швырнув рубашку на стул, Блейз принялся искать, во что переодеться, и уже через пару секунд натянул на себя первую попавшуюся темную толстовку. — Не находишь это странным? — поправляя капюшон, вопросил он. — Что именно? — Ну, мне, например, абсолютно плевать на нее и всю ее заносчивость, как и большинству студентов, а тебе… Драко вскочил с кровати, резким движением становясь на ноги. Плечи расправились, а глаза оказались сощурены. Он с вызовом смотрел на Забини, готовый проклясть его за нелепый ход мыслей. — К чему ты клонишь? — шикнул он. Блейз на мгновение стушевался, но уже в следующую секунду рассмеялся, наблюдая за выражением лица сокурсника. — Расслабься. Хотелось посмотреть на твою реакцию, — успокоившись, объяснил Забини. — Грейнджер, конечно, ничего, но представить вас рядом, не выгрызающих друг другу глотки, просто невозможно. Малфой нахмурился, уставившись перед собой. Моргнув пару раз, он скривился еще больше. Шутка Блейза не была смешной или хотя бы забавной. — Хотя… Чем черт не шутит, согласен? — помолчав немного, задумчиво произнес Забини, и тут же снова захохотал, пытаясь увернуться от удара подушкой, которую с молниеносной скоростью успел ухватить Малфой и запустить её в мулата. В этот момент дверь в комнату открылась, пропуская внутрь Теодора Нотта. Слизеринец беззвучно шагнул в помещение, но замер на месте, когда та самая подушка врезалась ему в лицо. Блейз натурально заржал, наблюдая за замешательством вошедшего, но Тео растерялся всего на секунду и швырнул снаряд в довольную физиономию Забини, и на этот раз цель была достигнута. — Это карма за твои глупые шуточки, — с триумфальным видом произнес Малфой и наградил Теодора благодарной полуулыбкой. — Вот именно — шуточки, — закатил глаза Забини. — У Нотта куда больше шансов. Блейз плюхнулся на кровать рядом с Драко, практически вытеснив того на пол. Нотт, который до сих пор стоял у входа, вопросительно изогнул бровь, глядя на сокурсников. — Шансов на что? — спросил Тео. — На нашу гриффиндорскую принцессу, — беспечно ответил Забини и тут же немного отодвинулся от Малфоя на безопасную дистанцию ради своего же блага. — Вчера на стадионе вы очень мило выглядели со стороны, — мулат пошевелил бровями вверх-вниз, все с той же заговорщической ухмылкой, вглядываясь в лицо Нотта. Нахмурившись, Теодор задумался, но уже в следующее мгновение его лицо приобрело расслабленное непринужденное выражение, а губы изогнулись в легкую полуулыбку, и разобрать, что она значила, было практически невозможно. Юноша мысленно принял решение не вдаваться в подробности, и оставить двух сокурсников в собственных догадках. — Пообщались мы тоже довольно мило, — произнес Тео. Он проследовал до своей кровати и тоже принялся переодеваться. — И о чем же? — как-то слишком резко выпалил Драко, и поспешил отвести взгляд в сторону, делая вид, что, на самом деле, это мало его волновало, и вопрос был задан исключительно из вежливости. — Да много, о чем. Уже не помню, — Нотт пожал плечами. — И с чего вдруг ты вообще решил познакомиться с ней? — уже более серьезным голосом спросил Блейз, наблюдая за тем, как сокурсник натягивает джемпер бежевого цвета поверх белой школьной рубашки. — Ну, познакомились мы несколькими днями ранее, — он решил не уточнять, что это произошло, когда староста девочек застукала его с сигаретой в одном из коридоров школы. — Вчера, когда увидел ее на трибунах одну, подумал, почему бы не подойти и не пообщаться с умной девушкой? К тому же, довольно красивой. — Мы все еще о Грейнджер говорим? — раздраженно процедил Малфой. — Если тебя она бесит, это не значит, что она не может понравиться кому-то другому, — подметил Блейз и бросил взгляд на часы, после чего поднялся с кровати, поправляя складки на одежде. — Нам, между, прочим уже пора идти. Тео, ты же с нами? Нотт кивнул и накинул на плечи черную куртку. Взглянув в отражение и поправив волосы, Теодор окинул свой внешний вид оценивающим взглядом, после чего взял с прикроватной тумбы флакон дорогого парфюма, нанося его на шею. — Готов поспорить на пять галлеонов, что он тут такой марафет наводит ради Грейнджер, — наклонившись к Драко, произнес Блейз, за что был награжден пронзительным взглядом карих глаз, которые пытались пристыдить сокурсника осуждением, но вместо этого в них огоньком плескался довольный блеск. — У тебя нет пяти галлеонов, — произнес Нотт, не сумев сдержать усмешку. — Всё правильно. Они появятся, когда ты отдашь их мне, — коротко хохотнул Блейз, хлопнув того ладонью по спине и подгоняя к выходу. Малфой наблюдал за сокурсниками, нахмурив брови. То, что Забини так дружелюбно вел себя по отношению к человеку, с которым едва ли перекинулся и парой слов за все года обучения, было не так странно как то, что внутри Драко клокотало огромное недовольство и раздражение, которое никак не унималось. Он объяснял себе это тем, что хотел отдохнуть от старосты девочек хотя бы в выходной, а сейчас ему приходилось выслушивать планы Нотта на её счет. Любое упоминание гриффиндорки нервировало его с того момента, как их поселили в одну башню, и они стали сталкиваться лбами все чаще, поэтому и эта реакция, в принципе, была вполне ясна. Глубоко вздохнув, Драко попытался расслабиться, чтобы насладиться предстоящим вечером. Он шагнул за сокурсниками, оставляя комнату позади. В гостиной их уже ждала Пэнси, стоя возле камина и сложив руки на груди. — Ого, первый раз ты собралась раньше нас! — воскликнул Забини и развел руки, следуя навстречу подруге. Девушка закатила глаза, но не стала возражать, когда Блейз заключил ее в быстрые объятия, после чего закинул руку ей на плечо. Малфой и Нотт переглянулись, последний ухмыльнулся, но воздержался от комментариев.***
Паб «Три метлы» был привычной точкой назначения. Дорога до него показалась короткой, поскольку все время в компании царили разговоры и смех, которые не позволяли тишине подступиться и спровоцировать очередную атаку из круговорота мыслей на собственный разум. Драко был рад этому, а уверенность, что его ждал прекрасный вечер, приумножала хорошее настроение. Пэнси, хоть и периодически шипела на Блейза за его бесконечные подколы, не отходила от него ни на минуту. Теодор пытался вести себя так, будто подобная компания была ему привычна. На первый взгляд он виртуозно справлялся с новой ролью, но Драко видел, что он нервничал, пусть и самую малость. А еще он видел, что его лучшие друзья не торопились принимать Нотта как родного, поэтому обсуждаемые темы были далеки от личных, более глубоких. Тео понимал это, но и сам не стремился открываться кому-либо, поэтому ни капли не огорчался и уж тем более не акцентировал на этом внимание. Казалось, всех все более чем устраивало. — Зайдем перед пабом в один магазинчик? — спросил Забини, по-прежнему держа свою руку на плечах Паркинсон. — Жуть как хочу маггловского пива. Малфой прыснул и с недоумением уставился на друга: — Когда ты успел попробовать маггловское пиво? Блейз задрал подборок и горделиво напомнил: — Моя подруга познакомила меня с этим дивным напитком в одном из лондонских баров. Взгляд Пэнси тут же изменился, её черные брови сошлись на переносице, и она одним резким движением сбросила с себя руку мулата. — Хорошо, а сейчас ты где собрался его раздобыть? — Думаю, там же, где я беру сигареты, — подхватил Нотт, и ухмыльнулся на заинтересованный взгляд Забини, который в секунду сделался поистине заговорщическим. — Ты знаком с Оллфордом? — тут же выпалил Блейз. — Кто это? — Малфой непонимающе захлопал глазами. — Артур Оллфорд, он живет в Хогсмиде. У него есть свой небольшой… магазинчик, где он продает различные маггловские товары, которые пользуются у местных спросом, разумеется. Не совсем, конечно, у него легальный бизнес, но проблем, вроде, никаких нет, — объяснил Забини, после чего подошел ближе к Нотту и пихнул того в плечо: — А ты меня приятно удивляешь, мой дорогой друг. Теодор пожал плечами. Пэнси закатила глаза и сложила руки на груди: — Не будем тратить время. Идите к этому Оллфорду, или как его там, а мы с Малфоем займем нам места в «Трех метлах». Драко было интересно пойти вместе с Ноттом и Забини, чтобы взглянуть на тот самый нелегальный магазин местного деревенского парня, но решил не спорить с Паркинсон. Теодора тоже не смущало подобное предложение, поэтому он спокойно направился вслед за Блейзом. Когда спины друзей отдалились на несколько метров, Пэнси, понизив голос, спросила: — Ты не знаешь, что у него за подружка? — Я спрашивал, но он ничего не рассказал, — отрицательно помотал головой Малфой, пристально наблюдая за тем, как девушка напротив поджимала губы и пыталась выглядеть равнодушной. Однако скрывать свои чувства она умела плохо, и ревность искрами вырывалась наружу. — Может тебе не стоит принимать это всерьез? Паркинсон вскинула на него вопросительный взгляд, выдавая заинтересованность. — Даже если и есть там какая-то подружка, то я думаю, что ничего серьезного между ними не происходит. К тому же, вы кучу времени проводите вместе, — рассуждал Драко, пытаясь подбодрить подругу, но ее глаза становились только печальнее. — Клянусь, что, когда мы помирились, и я увидел ваши взаимоотношения, то подумал, что вы встречаетесь. — Если бы все было несерьезно, он вряд ли бы так скрывал от нас её личность, — подметила Пэнси и глубоко вздохнула в попытке вернуть самообладание: — Ладно, идем. Паркинсон уже развернулась и двинулась по направлению к пабу, когда почувствовала на своих плечах тепло чужих ладоней и замерла на месте. — Эй, так не пойдет, — произнес он и развернул девушку к себе лицом. Малфой заставил Пэнси поднять на него глаза и улыбнулся. Он хотел поддержать ее, пусть и не особо умел это делать. — Идти с таким настроением не комильфо. Хочешь, я прижму его к стенке и все узнаю? На пухлых губах почти нарисовалась ответная благодарная улыбка, и Пэнси уже собралась ответить, как её слова прервал чей-то громкий смех, раздавшийся совсем рядом. Паркинсон перевела взгляд за спину Малфоя и увидела, как к «Трем метлам» приближалась шумная компания гриффиндорцев. Дин Томас что-то рассказывал, активно жестикулируя, пока женский смех вперемешку с мужским нагло мешали его истории. Драко мысленно чертыхнулся. Он уже приготовился вновь встретиться с Грейнджер, но окинув всех взглядом, не нашел её. Среди студентов была большая часть семикурсников, и особенно привлекала внимание рыжеволосая Уизли, которая выглядела слишком уж счастливой, но ее лучшей подружки не было рядом. Малфой на секунду задумался о причине ее отсутствия, а мозг услужливо транслировал недавнее воспоминание, где Грейнджер говорила об их ссоре. — Было бы здорово, — наконец, ответила Пэнси, чем заставила Драко оторвать внимание от гриффиндорцев и вернуть его себе. — Так я хотя бы буду знать, кому подстраивать несчастный случай. Она пыталась шутить, но нервный смешок выдал настоящие эмоции. Пэнси хотела правды, но боялась её. — Если этой подружкой окажется какая-нибудь заносчивая гриффиндорка, то я даже помогу тебе в этом деле, — театрально закатив глаза, ухмыльнулся Малфой, на что Паркинсон только прыснула, но её глаза сверкнули благодарностью. Драко был единственным человеком, который знал о её чувствах к лучшему другу. Ей стало немного легче, когда то, что бушевало внутри нее на протяжении целого года, стало известно хотя бы одной живой душе. — Займешь столик? — спросил Драко, когда колокольчик над головой дружелюбно зазвенел, пропуская очередных посетителей внутрь. — Пойду сделаю заказ. Пэнси молча кивнула и последовала вглубь помещения, а Малфой остановился у барной стойки и стал дожидаться своей очереди. Пока Мадам Розмерта принимала заказы, Драко принялся разглядывать каждый столик, будто преследуя цель, найти среди присутствующих кого-то конкретного. В пабе была целая куча народа, как и предполагалось. В предвыходной день теплого сентябрьского вечера «Три метлы» не могли пустовать, однако пока еще оставались свободные места, которые довольно быстро занимались студентами. Малфой уже в третий раз сверлил взглядом столик, где расположились гриффиндорцы, но их компания не менялась. Каждый раз, когда звенел колокольчик над входной дверью, Драко непроизвольно дергался и поворачивался на звук, сканируя очередного вошедшего посетителя. — Добрый вечер, — поприветствовал женский голос владелицы паба, привлекая внимание слизеринца. — Что будете заказывать? — Один смородиновый ром и три медовухи, пожалуйста. Женщина быстро разлила напитки, а Малфой, рассчитавшись за заказ, с помощью чар левитации подхватил все четыре стакана и направился к столику, что успела занять Пэнси. На этот раз лучшее место у окна досталось слизеринцам. — Смородиновый ром специально для тебя, — он уселся напротив девушки, откинувшись на спинку стула и пододвинув стеклянный сосуд ближе к подруге. — Ты помнишь? — Паркинсон довольно улыбнулась, оголив ряд белых зубов. Она обхватила стакан с любимым напитком тонкими пальцами и приподняла его, любуясь прекрасным оттенком. Бордовая, почти фиолетовая жидкость была прозрачна, как слеза. — Это приятно. — Все для тебя, дорогая, и твоего настроения. Не хотелось бы, чтобы ты убила кого нибудь своим взглядом в этот чудесный вечер, — парировал Малфой. В этот момент снова раздался звук колокольчика, и в паб вошли Забини и Нотт. Заметив друзей, они двинулись к столику. Блейз плюхнулся на стул возле Пэнси, а Теодору осталось занять место рядом с Драко. — Купили, что хотели? — как ни в чем не бывало, спокойным голосом поинтересовалась Паркинсон. — О да, — Блейз похлопал себя по груди, где располагался внутренний карман, куда, судя по всему, он и спрятал с помощью заклинания уменьшения свое пиво. — Успел урвать пару бутылочек. Маловато, но на один скучный вечер в подземельях должно хватить. Обязательно дам вам всем попробовать. Пэнси скривилась, поболтала свой бокал и сделала небольшой глоток. — Сомневаюсь, что маггловское пойло, которое показала тебе твоя подружка, окажется хотя бы чуточку таким же вкусным, как смородиновый ром. — Я тоже думал, что ничто для меня не сможет потягаться с огневиски, но это оказалась неплохой альтернативой. Если конечно, ты не преследуешь цель напиться, — произнес Блейз. — Сегодня я как раз хотела бы это сделать, но, пожалуй, воздержусь, — Пэнси поборола желание осушить бокал залпом и сделала еще один небольшой глоток. — Как хочешь, но если решишься — дай знать! Составлю тебе компанию, — только сейчас вниманием Забини завладела купленная Малфоем выпивка, и он протянул немного разочарованно: — Медовуха? Паркинсон возмущенно стукнула Блейза в плечо: — Свинья неблагодарная! Драко, не стоило ему ничего брать. Блейз опечаленно вздохнул, проигнорировав подругу. Он сложил руки на столе и положил на них подбородок, сверля несчастную медовуху взглядом, мысленно пытаясь превратить её в огневиски. Глядя на это представление, Пэнси закатила глаза. — Не нравится — отдай мне, — она потянулась к бокалу, но мулат тут же ощетинился и отвел руку с алкоголем в сторону, пряча его от цепких пальчиков девушки. — Еще чего! Брысь, Паркинсон! Драко хмыкнул, наблюдая за тем, как слизеринка тянется за бокалом. Теодор наклонился ближе к уху Малфоя и спросил вполголоса: — Они же вместе, да? — Я и он?! — Пэнси услышала вопрос Нотта и возмущенно воскликнула, не дав Малфою и шанса что-то ответить: — Только в параллельной Вселенной! — Да! — поддержал Блейз. — В той, где ты была бы человеком. Кто вообще выпустил тебя из серпентария? — Еще хоть раз назовешь меня змеей, я действительно откушу тебе голову, — прошипела Пэнси. Драко уловил в её голосе недобрые нотки. Девушка начинала злиться, и это не сулило ничего хорошего. Он хотел оборвать их перепалку и сменить тему на более нейтральную, но в голову как назло не лезло ничего стоящего. Малфой быстро оглянулся и заметил, что их столик уже привлекал внимание. На них открыто пялилось несколько человек, среди которых была и подружка Грейнджер. Уизли разговаривала с сокурсниками, но её взгляд был прикован к слизеринцам. Когда девушка заметила, что оказалась поймана с поличным, встретившись взглядом с холодными пронзительными серыми радужками, то сразу же отвела глаза в сторону. Малфой не стал задумываться об этом, прекрасно помня о том, что все гриффиндорцы были безгранично наглы и любопытны, поэтому не было ничего удивительного в том, что Уизлетта наблюдала за перепалкой Забини и Паркинсон, скрываемой пеленой взаимных подколов. — Да ты не только голову откусишь, ты целиком заглотишь и не подавишься, — буркнул Блейз, за что получил пинок под столом. Он вскинул на Драко вопросительный взгляд, в котором увидел что-то, из-за чего решил «прикусить» язык. Пэнси захотелось покинуть компанию, но она сдержала себя, понимая, что обида на привычную шутку выглядела бы слишком глупо, поэтому попыталась проигнорировать реплику сокурсника. Вместо ответа она одним глотком допила ром, даже не поморщившись. — Пойду закажу еще, — она встала из-за стола, желая побыть наедине с собственными мыслями хотя бы пару минут, чтобы привести голову в порядок. — Вам что-нибудь взять? Блейз воодушевленно открыл рот и поднял руку, но встретившись с глазами подруги, стушевался и решил промолчать. Пэнси вздохнула: — Возьму я тебе твой огневиски. Драко? Тео? Оба отрицательно мотнули головой, после чего девушка ретировалась. — Прекращай, Забини, — предостерег Малфой. — Она уже злится. — Да что такого? Мы же всегда так общались, — он непонимающе хлопал глазами. — Ты серьезно не замечаешь? — Не замечаю чего? Слова практически сорвались с языка, но Драко вовремя остановился, посчитав, что было бы подлым растрепать сейчас о чувствах Пэнси. — Что у нее нет настроения для твоих шуточек, — сориентировался Малфой и понял, что даже не соврал. Забини пожал плечами, отказываясь комментировать это замечание и обратил внимание на молчаливого Нотта, который принял позицию слушающего. Он предпочел не лезть в разговор людей, знающих друг друга уже много лет, среди которых был «новеньким». — Тео, еще не видел свою новоиспеченную подружку? — не придумав ничего умнее для того, чтобы завязать беседу, спросил Блейз и принялся высматривать среди присутствующих Грейнджер. — Она вряд ли придет сюда, — произнес Нотт, даже не глядя на соседний столик. — Они с Уизли поссорились, а та, похоже, завербовала себе всех гриффиндорцев и теперь ждет, пока Гермиона первая придет к ней мириться. Как ребенок. Взгляд Блейза на мгновение потемнел, когда Теодор с пренебрежением отозвался о Джинни. — Ну, значит, Грейнджер и, правда, провинилась, раз подруга ждет её раскаяния, — внезапно изменившимся тоном серьезно парировал Забини. — Как раз-таки наоборот, — хмыкнул Нотт. — А ты-то откуда знаешь? — подал голос Малфой, молчавший до сих пор. В небрежно брошенном вопросе звучали нотки непонятного раздражения. — Гермиона мне и рассказала, — Теодор пожал плечами, не понимая, почему двое слизеринцев, сидящих рядом, начинали выказывать какое-то недовольство. — Быстро же вы сблизились, — подметил Малфой, чей голос в момент сделался холодным. Таким же, как и непроницаемое выражение лица. — Завидуешь? — принялся подтрунивать Забини. Драко гневно уставился на него, но этот взгляд ничуть не смутил Блейза. — Сразу насупился… Ладно тебе, Малфой. Я же шучу! Настроение у меня такое — хочется немного побесить вас всех. — У тебя прекрасно выходит всех бесить ежедневно, — раздался голос Пэнси, которая как раз в этот момент вернулась за столик. Она заняла свое место, поставив перед Забини бокал огневиски, который тут же послужил катализатором для внезапного улучшения настроения мулата. — Хотела уточнить, сегодня все в силе? Встречаемся в подземельях? Драко вспомнил, что подруга предлагала посидеть в гостиной Слизерина, провести время всем курсом, и эта идея действительно привлекала, однако сегодня её реализация была невозможна. — Может, завтра? — предложил он. — У меня сегодня патрулирование, черт бы побрал этот старостат. — У меня тоже немного другие планы, — произнес Блейз. — Так что, лучше и правда, перенести. Не нужно было быть провидцем, чтобы догадаться, о каких планах Забини вел речь. И Пэнси тоже это поняла, о чем говорили расстроенные глаза, опущенные вниз. Блейз собирался провести вечер со своей тайной подругой. — Что ж, — растерянно промолвила девушка, но уже в следующую секунду вернула себе уверенность, а глаза внезапно зажглись азартным огоньком из-за возникшей в голове мысли: — Тео, составишь мне компанию? — она буквально промурлыкала это, невинно захлопав глазами. Нотт чуть не поперхнулся, когда девушка обратилась к нему, произнеся вопрос совсем не двусмысленным тоном. Он не был слепым или идиотом, поэтому прекрасно понял, что Паркинсон пыталась вызвать таким образом ревность со стороны Забини, но сокурсник только хохотнул. — Даже не пытайся, Пэнс. Наш Тео положил глаз на гриффиндорскую принцессу, — с широкой ухмылкой проговорил Блейз. — Чего? — искренне удивилась она. — Я перестаю видеть грань между твоими шуточками и правдой. — Что тут видеть? Говорю, что потрахаться с Ноттом тебе сегодня вряд ли удастся, — Блейз произнес это таким повседневным тоном, что Пэнси буквально зависла, несколько секунд молча хлопая глазами. Но когда она хотела ответить, мулат опередил её: — Хотя я, конечно, может зря лезу, и тебе перепадет… Новость о том, что Нотта заинтересовала Грейнджер, не волновала Паркинсон, но то, с какой интонацией и что именно говорил Забини, стало для Пэнси по-настоящему оскорбительным. Ей захотелось ударить мулата, но вместо этого она спокойно встала со своего места и стремительным шагом направилась к выходу. — Ты что несешь? — осуждающе вопросил Теодор. Он не хотел бы встревать между этими двумя, но поскольку диалог коснулся непосредственно его, промолчать было бы неправильным. — Ты кретин, — с выдохом произнес Малфой и, не дожидаясь ответа, последовал за Пэнси, велев перед этим Забини и Нотту пока что даже не показываться слизеринке. — Ну, может, я и переборщил, — признался Блейз, провожая взглядом спину Драко. — Но я же не хотел обидеть её. Она никогда не реагировала так ни на один мой подкол в её адрес. — Я думаю, вам двоим нужно поговорить и многое обсудить, — Теодор не придумал ничего умнее. — О чем ты? Но тот предпочел не отвечать, неоднозначно пожав плечами. Если Малфой ничего не сказал Забини, то ему и подавно не следовало открывать рот и лезть не в свое дело.***
Гермиона вряд ли была единственным человеком, не отправившимся сегодня в Хогсмид, но, гуляя по замку, она не встретила никого, кроме нескольких призраков, пролетающих мимо. Складывалось ощущение, что среди знакомых стен действительно не осталось ни одной живой души. Сквозь окна, откуда-то со школьного двора доносились голоса немногочисленных студентов, и только это давало понять, что Хогвартс не пустовал. Грейнджер просидела в гостиной за учебниками едва ли два часа, но, когда до сознания дошло, что строки бессмысленно прыгали перед глазами, Гермиона захлопнула книгу и отложила ее в сторону. Читать не хотелось, да и сидеть в душном помещении тоже, поэтому гриффиндорка приняла решение пройтись по замку, чтобы хоть как-то скоротать время до ночного патрулирования. Девушка чувствовала, как стены помещения буквально давили на нее, не позволяя даже расслабиться и заняться хоть чем-нибудь привычным. Одиночество вновь подкрадывалось на цыпочках со спины и могло наброситься в любой момент, обхватить своими холодными длинными пальцами и утащить в тени отчаяния и апатии. Все предыдущие годы у Гермионы были друзья, которые находились рядом большую часть времени суток, но, даже оставшись наедине с собой, она всегда знала, чем могла заняться. Так было до войны, до того, как пришлось стереть память родителям. Все изменилось с того дня, когда она сидела в пустой мрачной комнате мамы и папы, наконец, понимая в полной мере то, что натворила, и принимая последствия своего решения. Тогда она чувствовала себя самым одиноким и самым несчастным человеком в мире, потерявшим единственную причину жить. И с того самого дня она практически никогда не оставалась наедине с собственным сознанием. Друзья помогали справиться ей, рядом всегда кто-то был, и это оказало действие — Гермионе казалось, что она вернулась к привычной жизни и смогла справиться. Однако Хогвартс услужливо напомнил ей о собственной дееспособности отдельно от малейшего общества. Стоя сейчас на одном из маленьких балкончиков замка, она прикрыла глаза, глубоко вдыхая запах ранней осени. Приятный теплый свет закатного солнца ласкал нежными лучами светлую кожу, а взгляду представлялся чарующий пейзаж спокойного Запретного леса и части школьного двора, который постепенно наполнялся возвращающимися из деревушки студентами. Царило спокойствие, то самое, за которое боролся каждый каких-то несколько месяцев назад. Но отчего-то Гермиона не могла найти облегчения, и все это умиротворение казалось ей затишьем перед страшной бурей. Мотнув головой, в попытке отогнать мрачные мысли прочь, девушка в очередной раз принялась убеждать себя в том, что это просто новый приступ паранойи. Хватит, ты должна расслабиться! При всем желании это выходило плохо, и было практически невозможным, по крайней мере, пока одиночество стояло за спиной и дышало в затылок. В этот момент девушка решила, что завтра помирится с Джинни. Извиниться для нее не равнялось чему-то постыдному, не было сродни пощечине гордости и самоуважению, поэтому ради собственного благополучия здравого рассудка было необходимо смять глупый конфликт и выбросить куда подальше. Игнорировать друг друга при ссоре могли только дети или глупцы, а Гермиона не относила ни себя, ни подругу к тем или иным. Бросив короткий взгляд на наручные часы, гриффиндорка заметила, что стрелка часов только подползала к цифре восемь. До патрулирования оставалось еще два бесконечных часа, и мыслей, чем занять себя в это время, не было никаких. Стоять неподвижно на балконе становилось уже весьма прохладно, поэтому, поежившись, Гермиона оторвала замерзшие руки от перил и медленным шагом побрела по коридору, не имея в голове абсолютно никакого маршрута. Замок наполнялся довольными студентами, активно обсуждающими прекрасное начало выходных. Никто не обращал внимания на одиноко бредущую девушку, проносясь мимо быстрым шагом. Грейнджер периодически вглядывалась в лица, пытаясь найти хоть одно знакомое, но среди проходящих были лишь младшие курсы. Может, Малфой уже вернулся в башню старост? В голове этот вопрос промелькнул подобно вспышке, но Гермиона успела зацепиться за него. Она не отказалась бы сейчас даже от его компании, и новая перепалка была бы куда лучше собственных кричащих мыслей. Но эти размышления были приняты мозгом исключительно со скепсисом. К тому же, Грейнджер помнила об их последнем взаимодействии, потянувшим за собой некие странные ощущения, испытать которые снова ей не то чтобы хотелось. Тем временем ноги привели девушку в один из внутренних дворов, через который можно было покинуть территорию Хогвартса. Кроссовки утонули в пожелтевшей траве, когда Гермиона заняла одну из скамеек, расположенных по периметру. Она даже не пыталась сделать вид, что занята хоть чем-то, и просто наблюдала за кипящей жизнью школы. В воротах то и дело показывались новые силуэты, возвращающиеся из Хогсмида. Через несколько минут она узнала в небольшой компании знакомые рыжие волосы, развевающиеся на легком ветру. Гриффиндорка уже ждала, когда та в очередной раз рассмеется с чей-нибудь шутки, но на удивление младшая Уизли выглядела озадаченной, если не расстроенной. Гермиона сразу дернулась, почувствовав, что должна подойти и заговорить с подругой уже сейчас, но замешкалась, провожая ее фигуру к замку. Нет, не сегодня. Следующими в проходе показались Драко Малфой и Пэнси Паркинсон, которые спокойно о чем-то беседовали, пока в нескольких шагах от них позади плелись Теодор Нотт и Блейз Забини. Последние двое молчали, каждый погруженный в свои размышления. Забини периодически оглядывался по сторонам и отчего-то выглядел виноватым, он порывался разговорить Нотта, но тот только хмурился и бросал односложные ответы. Гермиона хотела уже отвернуться от компании слизеринцев, но почему-то не могла этого сделать, цепляясь то за одну фигуру, то за другую. Её накрыло одно внезапное желание. Пожалуйста, повернись, заметь меня. Отчаянный крик сознания практически оглушил ее. Этот голос не поддавался абсолютно никакой логике. В этот момент равнодушные карие глаза наткнулись на поникший девичий силуэт и тут же сверкнули живым огоньком. Их коснулась легкая улыбка, отчего Гермиона смутилась, но рискнула и неуверенно махнула рукой в знак приветствия. Теодор кивнул ей и сразу отвернулся, что-то сказав Забини. На секунду девушка расстроилась, но когда заметила, что слизеринец уже шагал в ее сторону, почувствовала, что сердце забилось быстрее. Заметил. Взгляд снова скользнул к Драко, который обратил внимание на то, куда направился сокурсник, и теперь прожигал его спину, категорично игнорируя заинтересованное лицо Грейнджер. — Привет, — очаровательная улыбка осветила его лицо. Тео уселся рядом и стал всматриваться в лицо гриффиндорки. — Ты чего такая грустная? И в Хогсмид не пришла. Я надеялся тебя там увидеть. — Было много дел, — соврала девушка. — Недавно освободилась и вышла подышать воздухом. — Ты же мне врешь, — прищурившись, юноша немного наклонил голову, а Гермиона по-прежнему продолжала прятать глаза. — Если бы я знал, что ты не пойдешь из-за ссоры со своей подружкой, то позвал бы тебя сам. Гермиона прикрыла глаза, а щеки почти сводило от попыток скрыть улыбку, норовящую нарисоваться на наверняка покрасневшем лице. В конце концов, уголки губ скользнули вверх. — И для чего же ты позвал бы меня? — она все же встретилась взглядом с искрящимися радужками цвета горячего шоколада. — Как минимум для того, чтобы у меня было больше времени и возможностей вот так смущать тебя, — беззаботно произнес Тео, не отводя глаз от румянца, который прекрасно контрастировал на белой коже с россыпью мелких веснушек. — Ты становишься еще красивее с этой застенчивой улыбкой и красными щеками. — Теодор, прекрати, — Гермиона не выдержала и отвернулась, не сдержав тихого смеха. — Тебе неприятно то, что я говорю? — театрально поморщив нос, спросил Теодор и легонько пихнул своим плечом гриффиндорку. — Приятно, — хохотнула она. — Но совсем не уместно. — Почему же? — искренне удивился слизеринец. — Думаю, что наоборот, поскольку моя цель поднять тебе настроение выполнена. Надеюсь, я прав? — Оно, несомненно, стало чуточку лучше, — перестав смеяться, благодарно произнесла Гермиона. — Спасибо. Тео пожал плечами, будто это какой-то пустяк. — Уже подружился с компанией Малфоя? — произнесла Грейнджер. — Кажется, да. Спасибо Драко, что помог найти мне, чем разбавить собственное одиночество. Все же, каждому человеку хотя бы иногда нужно общество. — Ты прав, — согласилась девушка. — Я рада за тебя. На некоторое время повисла тишина, но она не казалось неловкой или тяжелой. Гермионе было комфортно, и она чувствовала, что Нотту — тоже. Ухмылка с его лица стёрлась, делая выражение крайне серьезным и задумчивым. Он повернулся к гриффиндорке, испытующе уставившись прямо в медовый оттенок ее глаз. — Ты грустишь из-за этого? — спросил Теодор, не уточняя собственный вопрос. Но уточнений и не требовалось. Гермиона быстро поняла, что он имел в виду, поэтому тяжело вздохнула и приготовилась к ответу. Она знала, что с ее стороны было бы опрометчиво делиться чем-то личным с малознакомым человеком, который к тому же считался судимым преступником, но либо воцарившиеся сумерки, располагающие к ночным откровениям, либо его участливый взгляд в купе с недавней лучезарной улыбкой и желание подружиться сделали свое дело. — Все так изменилось в этом году, — кивнула гриффиндорка. — Даже тошно от того, что я переживаю из-за таких незначительных вещей, как одиночество. Еще несколько месяцев назад я сражалась за важное дело, а сейчас бегу от самой себя и не могу остановиться. И факт того, что все закончилось, отчаянно не желает приживаться в моей голове, потому что для меня с окончанием войны все только началось. — Подобные вещи оставляют на наших жизнях неизгладимые следы, которые невозможно стереть или исправить, — серьезно произнес Теодор, Гермиона даже не сразу узнала его голос, поскольку не слышать в нем привычных заигрывающих ноток было крайне странно. — Но их можно попытаться принять, научиться жить с ними. — Да, но справляться в одиночку практически невозможно, — печально вздохнула Гермиона. — А в одиночку и не надо, — перебил ее голос Тео, и гриффиндорка снова повернулась в его сторону. Сразу за его словами она ощутила невесомое прикосновение. Ладони обоих покоились на скамье, и когда ее холодный мизинец соприкоснулся с его, девушка вздрогнула, не ожидая такого ощутимого контраста температур их кожи. Гермиона принялась внимательно рассматривать профиль юноши, который внезапно заинтересовался пейзажем перед собой и оттягивал момент зрительного контакта. — Намекаешь на себя? — осторожно поинтересовалась Грейнджер, позволив себе полуулыбку. — На твоих друзей, — ухмыльнулся Тео. — Но я буду рад, если стану одним из них.***
Гермиона возвращалась в башню старост, когда уже стемнело. Они беседовали с Теодором еще целый час, пока она окончательно не замерзла, даже с накинутой на плечи курткой слизеринца. Нотт порывался проводить ее до самого портрета, но Грейнджер настояла, что дойдет сама, поэтому они попрощались у главной лестницы. Тео отшутился, что сегодня на патрулировании обязательно «попадётся» в одном из коридоров, чтобы провести с гриффиндоркой еще немного времени, но Гермиона, разумеется, не восприняла это всерьез. Назвав пароль входному портрету, девушка шагнула внутрь гостиной. На лице все еще сияла глупая улыбка, скрыть которую Гермионе было не под силу. Даже заметив в помещении Малфоя, она ничуть не смутилась. — Привет, — доброжелательно произнесла она. — Ты уже готов? Драко обернулся к ней лицом, и его мрачный взгляд темных радужек заставил Грейнджер стушеваться. Завидев на лице девушки восторг, он скривился еще больше. — Зато ты — нет. Гермиона суетливо закатала рукав толстовки и взглянула на часы, подумав, что действительно опоздала, но до патрулирования оставалось еще около тридцати минут. — Мы начинаем в десять, — напомнила она, вскинув брови. Драко молчал, и Гермиона не знала, как расценить отсутствие какой-либо реакции, поэтому неуверенно продолжила: — Если хочешь, можем пойти раньше, но не думаю, что это разумно… Малфой по-прежнему сохранял ледяное молчание. Он отошел от окна и последовал к лестнице, намереваясь скрыться в своей комнате до назначенного времени. — Ты куда? — Переодеваться, — коротко бросил слизеринец, и теперь Грейнджер заметила, что он до сих пор был в школьной рубашке и брюках. Когда дверь его спальни хлопнула, девушка убедилась в том, что Малфой определенно пребывал в весьма скверном настроении, но даже не могла предположить причины этого. На подкорке сознания возникла мысль, норовящая стать целью разговорить юношу и узнать, что произошло. Драко показался в гостиной ровно за две минуты до начала дежурства. Гермиона окинула его взглядом, подмечая, что в обычном черном свитере и таких же черных джинсах он выглядел не таким мрачным, как в официальной форме. Она не стала дожидаться призыва к действию и тут же встала с кресла, направляясь в сторону выхода вслед за Малфоем. Когда портрет остался позади и мягкий свет сменился темными коридорами, Грейнджер уставилась в спину слизеринца перед собой. Она думала, как завязать диалог, но пока никакие умные мысли не посещали ее голову. — Разделим этажи поровну? — предложил он холодным тоном. — Думаю, не стоит, — ответила Гермиона и тут же прикусила язык, дожидаясь реакции, но ее не последовало. Кажется, Малфою было без разницы, как пройдет это дежурство. Тусклый свет Люмоса освещал дорогу, бросая тени на каменные стены с портретами и гобеленами, а тишину нарушали лишь негромкие шаги. — Почему не пошла в Хогсмид? — внезапно задал вопрос Драко, и Гермиона вздрогнула от того, каким неожиданным он был и от того, каким тоном был озвучен. — Не было настроения, — отозвалась девушка. — А ты? Как провели время с друзьями? Малфой остановился, и Грейнджер резко затормозила, едва не врезавшись в его спину. Юноша повернулся и взглянул на нее, приподняв бровь. — Не делай вид, что тебе интересно. — Почему ты начинаешь огрызаться? Разве нельзя просто ответить на вопрос? — недовольно подметила Гермиона. На несколько секунд повисла тишина. Видимо, Малфой обдумывал ее вопрос. — Могло быть и лучше, — наконец, ответил он, продолжая идти вперёд, но уже гораздо медленнее. Грейнджер поравнялась с ним. — Можно кое-что спрошу? — Ты уже спросила, так что валяй. — Что связывает тебя и Теодора? Ну, кроме Метки, — она немного замялась, говоря об отвратительном клейме Пожирателей смерти. Малфой шумно выдохнул, и Гермиона почувствовала его раздражение. — Ты когда-нибудь отстанешь от меня с этим вопросом? — он обернулся на девушку, которая сверлила его профиль внимательным взглядом. — Да, когда ты на него ответишь. — Он помогал мне, когда мы были в Малфой-мэноре, — выпалил Драко. — Но подробности тебя не касаются. Так вот в чем было дело. Гермиона понимающе кивнула, пытаясь развить эту мысль в своей голове дальше. Возможно, именно благодаря Тео Малфой остался человеком с относительно здоровым рассудком. Девушка помнила, что с самого детства Драко был довольно злым ребенком, который безостановочно кичился положением отца и его властью. На втором курсе он вовсе рассуждал о том, что было бы неплохо, если бы Василиск убил ее. Поэтому практически с полной уверенностью Грейнджер могла предположить, что изначально он разделял взгляды Волдеморта и действительно хотел стать его последователем. Но не смог, когда увидел все то, что творили эти жестокие люди. И тогда Нотт, отвергающий позицию собственного родителя с малых лет, пришел ему на помощь в качестве моральной поддержки. Но все это было лишь домыслами гриффиндорки. — Спасибо, что вступилась за него перед теми когтевранцами, — выпалил Драко, но даже не повернул головы, будто эти слова произнес и не он вовсе. — Я не смогла бы пройти мимо, даже если бы захотела, — Гермиона пожала плечами. — Хочешь сказать, что помогла бы, даже если бы на его месте был я или сам Волдеморт? — ухмыльнувшись, спросил Малфой. Девушка поморщилась: — Сравнивать тебя и это чудовище глупо, не находишь? — И все же? — Тебе — да, — честно призналась Гермиона, задумавшись всего на несколько секунд. Малфой тихо рассмеялся, но гриффиндорка только поджала губы, не видя в этом диалоге ничего забавного. — Хотя, может это действительно смешно, — протянула она. — Но да, помогла бы. Даже не смотря на то, что ты стоял в стороне, наблюдая, как твоя тетка мучила меня. Грейнджер рефлекторно коснулась левого предплечья и оттянула рукав толстовки ниже, пряча самое яркое напоминание издевательств Белатриссы Лестрейндж. Шрам уже не болел ежеминутно, однако периодически давал о себе знать. Ненавистное слово было вырезано на коже заколдованным ядовитым кинжалом, поэтому свести это уродство не предоставлялось возможности, и Гермионе приходилось терпеть то ноющую, то острую режущую боль в зависимости от того, какое воздействие было оказано на шрам. Драко не нашел слов, чтобы ответить на это обвинение. Пришлось лишь сжать крепче кулаки и сцепить зубы, пока внутренний голос осуждающе вопил в унисон произнесенной реплике Грейнджер. Стоял и наблюдал. Он хотел доказать, что ничего не смог бы сделать в той ситуации, однако язык будто прилип к небу, отказываясь выпускать наружу эту ложь. Да, ему было тяжело смотреть на то, как знакомую девочку, его однокурсницу пытают у него на глазах, но тогда в его голове не было ничего, кроме шока, полностью оцепившего тело. Он наблюдал за кошмаром с абсолютным отсутствием мыслей, и уж думать о том, чтобы помочь Грейнджер, он был попросту неспособен. После этого он видел еще десятки казней, сотни жесточайших пыток, которые кровавыми картинками отпечатались в памяти, окропили алыми каплями сознание, извращая его, а крики жертв проникли под самую кожу, забрались глубоко в мозг, навсегда найдя там укрытие. Со временем он просто привык спокойнее относиться к подобным зрелищам. — Так это правда? Ты действительно не убивал? — нарушила затянувшееся молчание Гермиона. — Хочешь убедиться, не соврал ли тебе Нотт? — Ну… — Не соврал. Но наши руки от этого не чище. — Что ты имеешь в виду? — девушка непонимающе захлопала ресницами, в тело вернулось напряжение. Она замерла на месте, но Малфой этого не заметил и продолжил делать неспешные шаги. Тогда Гермиона схватила его за руку, привлекая внимание. Ее глаза сверкали необычным блеском, когда она вцепилась в слизеринца и едва ли не гипнотизировала его нетерпеливым взглядом. — Объясни! — Ну, ты же не глупая, Грейнджер, — Драко глубоко вздохнул и прикрыл глаза, когда собственные пальцы сжали переносицу. Он стоял напротив посерьезневшей девчонки, глядя на нее сверху-вниз. Палочка с Люмосом уже была опущена, и только свет убывающей луны отражался в янтарных глазах. — Я не всегда просто стоял в стороне и смотрел. Её ледяные пальцы разжались, отпуская смятый рукав свитера. — Ты пытал людей? — выдохнула она, однако в голосе не было ни одной нотки удивления. Хоть она и радовалась в глубине души тому, что рассказал ей Теодор Нотт, она никогда до конца не верила в непричастность этих двоих к ужасающим событиям недавнего времени. — Да, — холодно ответил Драко и ухмыльнулся, заметив огонек испуга в лице гриффиндорки. — Сорок три человека, если быть точнее. Среди них были пойманные разведчики Ордена, дезертиры, пленники, предоставляющие ценность для Волдеморта. Гермиона ахнула, приложив ладонь ко рту. Она не ожидала услышать ничего подобного, а названное число несчастных мучеников поистине ужаснуло ее. — За что? — сглотнув ком в горле, выдавила из себя гриффиндорка. — Это война, — он беспечно пожал плечами. — На войне принято выполнять приказы. Если ты так любопытна, может тебе рассказать подробности того, как, например, один несчастный старик молил меня о смерти? — Малфой, как ты… — Он был тридцать седьмым. Обычный торговец в Косом переулке, который всего лишь поставлял Ордену ингредиенты для боевых зелий, представляешь? — Драко смотрел на ужаснувшуюся девчонку, не разрывая зрительного контакта. Он не осознавал, для чего рассказывал ей все эти вещи, пугал ее. Но продолжал. — Я получил задание выбить из него информацию, которую он возможно даже не знал. Использовать на нем Круциатус было запрещено, и пришлось выбрать режущее заклинание. Оно казалось мне самым безобидным из того, что я мог с ним сделать. А сделать было нужно, потому что они наблюдали и оценивали. — Малфой сглотнул, делая короткую паузу. Он обратил внимание, что Грейнджер стойко пыталась выдержать его жестокий взгляд. — На его теле медленно появлялись рубцы от невидимых ножей, они проникали глубоко под кожу, разрезая каждый сосуд и пуская наружу кровь. Он, кстати, был магглорожденным, поэтому Пожиратели с особым восторгом смотрели на то, как несчастный старик превращался в кровавый фонтан, заливающий полы Мэнора. Ты бы слышала, как он кричал. Как умолял меня остановиться. Гермиона чувствовала, как глаза покрывает пелена, из-за чего лицо Драко размывалось с каждой секундой всё больше. Она крепко стиснула зубы, пока воображение в красках рисовало ей жуткую картину. Её затошнило, гриффиндорка боялась, что ее попросту вырвет прямо под ноги слизеринцу. — Прекрати, — осипшим голосом произнесла Грейнджер. Она почувствовала, как по щеке скользнула слеза, вызванная жалостью перемешанной с гневом. Руки тряслись, а сердце бешено заколотилось, грозясь покинуть грудную клетку. В ушах начало звенеть, и Гермиона ощутила настоящий ужас, поскольку четко знала, что все эти признаки были предвестниками очередной панической атаки. Ее сознание не выдерживало подобных жестокостей, а слова Малфоя отпечатывались в мозге, складываясь в кровавую картинку. Девушка принялась глубоко дышать, пытаясь привести себя в чувство. Драко заметил изменившееся состояние гриффиндорки. Брови тут же нахмурились, а внутри начала зарождаться некоторая паника. — Грейнджер? — позвал он, и Гермиона подняла на него напуганные глаза. — Можно воды? — попросила она, пытаясь трясущимися руками найти собственную палочку. Уже в следующую секунду Драко трасфигурировал собственный перстень — единственное, что нашлось поблизости, и наколдовал в него воды. Девушка почти задыхалась, принимая протянутый бокал. Она принялась делать небольшие глотки, пока Малфой поддерживал ее спину, предостерегая от падения. Похолодевшая от страха ладонь покоилась между ее лопаток, и в какой-то момент слизеринец не смог разобрать, передавалась ли ему дрожь гриффиндорки, либо же его самого начало потряхивать. Спустя пару бесконечно долгих минут Гермионе, наконец, стало легче. Ее напряженные мышцы стали расслабляться, и девушка чуть не потеряла равновесие, когда колени решили подкоситься. Благодаря поддержке Драко, ей удалось устоять. — Что это было? — нахмурившись, спросил Малфой, боясь отойти от девчонки хотя бы на шаг. — Небольшая паническая атака, — выдохнула Гермиона и провела по волосам, приглаживая выбившиеся пряди. — Такое иногда случается, если происходит что-то, что напоминает мне о войне. — Ты идиотка? — воскликнул Драко. — Зачем тогда ты вообще начала расспрашивать меня о подобных вещах? — Я не думала, что услышу что-то настолько жестокое, — спокойно отозвалась она. Слизеринец устало вздохнул, но не отошел. Повинуясь какому-то непонятному порыву, он протянул ладонь к лицу Гермионы и одним движением стер мокрую дорожку от слез. Грейнджер дернулась, но не отстранилась. Она подняла глубокие покрасневшие глаза, пристально уставившись в выражение его лица, пытаясь прочесть. — Вот что бывает от излишнего любопытства, Грейнджер, — беззлобно произнес Драко. — Некоторых вещей лучше не знать никогда. Может, хотя бы теперь ты усвоишь этот урок. Ее по-прежнему трясло мелкой дрожью, а он по-прежнему не отходил, оказывая физическую поддержку. Ни один из них не мог подумать, что очередное патрулирование будет проходить таким образом. — Как ты живешь с этим? — медленно отстранившись, спросила Гермиона. — Непросто, — он пожал плечами, опустив руку и убедившись, что гриффиндорка твердо стоит на ногах. — Очень часто в ночных кошмарах призраки тех, кого я мучил, пытаются меня уничтожить. — Ты хотя бы сожалеешь? — она с надеждой заглянула в темно-серые глаза, прочитать в которых что-либо для нее всегда было чем-то невозможным. Лицо Драко было серьезным, четкая линия челюсти выдавала напряжение. На скулах заходили желваки, когда он отвел взгляд в сторону, глубоко задумавшись. Он не собирался откровенничать с гриффиндоркой, когда шел на дежурство, но его план провести два часа в абсолютной тишине канул в небытие с самого начала, поэтому и «сдавать назад» сейчас уже не имело никакого смысла. — Да, — произнес он. — Но проблема в том, что сожаление ничего не решит, верно? Малфой ухмыльнулся как-то печально, а Гермиона растерянно смотрела прямо перед собой. Она пока еще не представляла, как сможет переварить то, что узнала, и как теперь будет относиться к слизеринцу, жить с ним в одной башне. — Давай просто закончим обход, — только и произнесла Грейнджер, отступая от Малфоя на несколько шагов.***
Выходные прошли очень быстро и не отличались ничем примечательным. Понедельник тоже пролетел незаметно. Все эти три дня Гермиона всячески избегала людей, несмотря на то, что еще в прошлую пятницу сходила с ума от одиночества. Но разговор с Малфоем действительно будто выбил ее из колеи, и теперь Грейнджер нуждалась в некоторой перезагрузке. Ей было необходимо время, чтобы вышвырнуть из головы различные мрачные вещи, которые стали появляться там все чаще, после того, что она узнала. Три ночи подряд ей снились кошмары, в которых Малфой с жестокой ухмылкой издевается над невинными волшебниками и волшебницами, применяет страшные заклятия и не ведет и бровью. В ее кошмарах он был настоящим чудовищем, и Гермиона не могла быть уверена, что он не был таким в действительности. Просыпаясь посреди ночи, она больше не могла заснуть, и время до рассвета тянулось мучительно долго. В утро вторника, за завтраком в Большом зале Гермиона заметила, как в ее сторону движется знакомая рыжеволосая фигура. Джинни села рядом с подругой, виновато взглянув на нее из-под печально вздернутых бровей. — Я больше так не могу, — выпалила младшая Уизли, нервно перебирая собственные пальцы. — Прости меня и за ту выходку с профессором, и за это глупое поведение. Я не думала, что наша ссора затянется чуть ли не на неделю. — Я тоже не думала, — улыбнулась Гермиона, приятно удивленная тем, что подруга сделала первый шаг. — А ты извини, что я тогда так вспылила. — Мир? — Ну конечно! — стоило произнести эти слова, как Джинни, радостно хохотнув, заключила Грейнджер в объятия. — Посидим в моей комнате после занятий? — Ты еще спрашиваешь? Разумеется! К тому же, я очень хочу послушать историю о том, что ты делала на трибунах вместе с Теодором Ноттом, — заговорщически шепнула Уизли, наклонившись ближе к подруге. — Мерлин… Я так и знала, — страдальчески выпалила Гермиона, но не смогла удержаться от счастливой улыбки. — Расскажу, не переживай. Спустя пару минут помещение Большого зала стало наполняться совами, принесшими утреннюю почту. Некоторые студенты получали от родных письма или мелкие посылки, но в основном на длинные столы приземлялись свежие выпуски «Ежедневного пророка». Гриффиндорки даже не обратили бы на газеты внимания, если бы Гермиона не зацепилась взглядом за колдографию на главной странице, которая показалась ей смутно знакомой. Немного нахмурившись, она потянулась к бумаге. Увидев заголовок, девушка ахнула и жадно вцепилась глазами в текст.«ВЗРЫВ В АЗКАБАНЕ!
Сегодня ночью в 03:48 в восточной части Азкабана прогремел сильный взрыв, вследствие чего были разрушены камеры 08965 и 08966. На место происшествия сразу же были отправлены стражи тюрьмы — дементоры, а так же вызвано подкрепление из Министерства. Отряд мракоборцев под командованием Джона Долиша прибыл в 04:02. Расследование ведется до сих пор, однако стало известно, что взрыв был произведен снаружи при помощи заклинания Бомбарда продвинутого уровня.
Заключенный камеры 08966 Захари Самос, осужденный семь лет назад за убийство собственной жены и ребенка, погиб из-за обрушившихся стен собственной камеры. Заключенная камеры 08965 Сибилль де Блуа, осужденная двадцать три года назад за многочисленные убийства, служащие ценой собственных предсказаний, не найдена. Предполагается, что преступница сбежала.
Мракоборцы ищут свидетелей происшествия и уже работают над планом по поимке Сибилль де Блуа. Подробности этого дела читайте в следующих выпусках «Ежедневного пророка».