***
Гермиона никак не могла сосредоточиться на дежурстве, полностью погруженная в мысли о том, что сейчас происходило за закрытыми дверьми кабинета директора. Её не волновало то, что следующие два часа предстояло провести наедине с Пэнси Паркинсон, но её тревожил факт, что она упускает что-то важное. Надеяться на то, что по приходе в башню старост Малфой поделится с ней подробностями, она не могла. Слишком напряженными были их отношения. Успокаивало только то, что, в теории, она могла даже не дожидаться утра следующего дня и направится к Тео, который, возможно, не стал бы ничего скрывать, но в голове все еще крутились размышления о том, почему он ответил так резко, не желая сотрудничать с Министерством. — Явилась, — вместо приветствия выпалила Пэнси, когда Гермиона, наконец, пришла. — Ты опоздала на семь минут. — Задержалась, — недовольно поправила её Грейнджер, сверкнув карими глазами в сторону слизеринки. — МакГонагалл вызывала к себе. Паркинсон хмыкнула, но без какой-то иронии или издевки. — И как часто ты оправдываешься на малейшее замечание? — Я просто хотела объяснить, что получила письмо… — Вот, опять, — брюнетка поморщилась. — Фу, Грейнджер, становится слишком душно. Прекращай. Гермиона нахмурилась, удивленная излишней разговорчивостью Паркинсон. Она была уверена, что подружка Малфоя не станет заводить никаких диалогов с ней, а лишь постарается быстрее выполнить просьбу директора и отвязаться от супер-ответственной гриффиндорки. — Нам обязательно таскаться по коридорам до двенадцати? — спросила она, не дождавшись ответа Грейнджер. — Мы должны обойти все коридоры, обычно это занимает как раз-таки около двух часов, — объяснила Гермиона. — Это кто-нибудь проверяет? — О чем ты? — девушка непонимающе захлопала глазами. — Ну, кто-то узнает, если мы не станем этого делать? Грейнджер вздохнула. Она была готова к тому, что слизеринка попробует отказаться от патрулирования. — Однажды портрет Кэдогана донес МакГонагалл на нас с Малфоем просто из-за того, что мы решили разделить этажи, чтобы уменьшить затрачиваемое на дежурство время. Поэтому полагаю, что мы получим, как минимум, выговор, если не сделаем все, как нужно. Пэнси недовольно поморщилась, обреченно выдохнув из легких воздух. До Гермионы донесся легкий запах перегара, и только теперь она поняла, почему слизеринка вела себя иначе. — Очень жаль, я уже намеревалась предложить тебе какую-нибудь альтернативу, — Паркинсон закатила глаза. — Ты вообще в своем уме? — шикнула Грейнджер, приблизившись к девушке. — Ох, прости, я забыла, что хорошие девочки не нарушают правил. — Я не об этом! Для чего ты согласилась на дежурство, если была пьяна? Тебя же исключат, если кто-то из преподавателей увидит тебя в таком виде. — Да в каком, Грейнджер? — пухлые губы изогнулись в усмешке. — Я в более чем нормальном состоянии. И если одна маленькая гриффиндорка не решит на меня «настучать», то никто и не узнает. Чувство дежавю мягко коснулось Гермионы. Она уже слышала похожую фразу. Её знакомство с Теодором Ноттом началось подобным образом, когда она застукала его с сигаретой. — Что с вами не так? — Грейнджер возвела глаза к потолку. — Слизеринцам так нравится рисковать и искать лишние неприятности? Пэнси несколько секунд молча пялилась на гриффиндорку, оглядывая девушку с головы до ног, после чего звонкий хохот разрезал тишину и эхом прокатился по пустым коридорам. — Это ты мне говоришь? Ты, которая автоматически оказывалась втянута в каждую передрягу на протяжении всех лет обучения? Что ж, это был справедливый камень в её огород. Поспорить с замечанием Пэнси было невозможно, поэтому Гермиона натянула на лицо подобие улыбки, неоднозначно пожав плечами. Она старалась выглядеть дружелюбной, хоть и не понимала, почему вообще это делала. Вероятно, что выяснять отношения с лучшей подругой Малфоя сейчас ей хотелось меньше всего. — Ладно, идем. Чем раньше мы начнем, тем скорее сможем разойтись по комнатам, — произнесла Грейнджер, кивнув головой в сторону длинного коридора. Паркинсон без препирательств двинулась за гриффиндоркой. Это было на нее совсем не похоже, учитывая все предыдущие её с Гермионой встречи. Однако сейчас это не могло не радовать. Обе девушки были погружены в собственные мысли, и сил на привычные перепалки попросту не оставалось. В школе было тихо, все студенты давно разошлись по комнатам, и тишину высоких холодных стен нарушали только глухие шаги и негромкое похрапывание некоторых портретов. В данный момент Хогвартс являл собой спокойствие, но что-то все же было не так. Это было похоже на тихий безветренный летний день за несколько минут до настоящей бури. — Почему, кстати, Малфой сегодня отлынивает от своих же обязанностей? МакГонагалл так и не объяснила мне, почему отправила меня заменять его, — после нескольких минут тишины подала голос Пэнси. Гермиона прикусила губу, задумавшись о том, могла ли она сказать правду. С одной стороны, Паркинсон наверняка бы узнала это от самого Малфоя, но с другой — было бы неправильно разглашать конфиденциальную информацию. — Эй, я здесь, — протянула слизеринка, махнув руками перед самым лицом Грейнджер для привлечения внимания, на что та немного отшатнулась и поморщилась. — Если ты будешь молчать и дальше, я полностью уверую в то, что выгуливаю немое приведение. — Не знаю, имею ли я право рассказывать хоть что-то, — призналась гриффиндорка. Насмешливое выражение лица сменилось озабоченным. Паркинсон нахмурилась, замедлив шаг. — У него снова какие-то проблемы? — уже серьезным тоном поинтересовалась девушка. — Да… Или нет. Я не знаю, — она неопределенно дернула плечом. Из груди вырвался тяжелый вздох. Гермиона действительно не знала ровным счетом ничего. — Что это значит? — нотки паники в голосе Пэнси тут же надавили на сострадание гриффиндорки. — Расскажи хотя бы то, что знаешь. Грейнджер остановилась, пристально вглядываясь в лицо слизеринки. Если это волнение и эта забота были актерской игрой, то чертовски хорошей. Гермиона никогда бы не подумала, что Пэнси окажется способна на переживания за кого-то помимо себя. — Хорошо, но пообещай никому не распространяться, — произнесла Гермиона. Крохотный червячок сомнения все же шептал, что брать обещание и надеяться на его исполнения у слизеринца — глупо, но трезвый разум решил не уступать предрассудкам. Паркинсон коротко кивнула. — Из Азкабана сбежала группа Пожирателей Смерти. Министерство прислало аврора для допроса Малфоя и Нотта, как потенциальных причастных к их побегу. Пухлые губы приоткрылись, черные тонкие брови сошлись на переносице. — Что? Когда? Об это даже не писали в газетах… — Я была в не меньшей растерянности, — призналась Гермиона, опустив глаза в пол. — То есть, прямо сейчас их допрашивают? — Да, — ответила гриффиндорка. — Им же нечего скрывать, правда? Голос звучал отчаянной надеждой. Грейнджер в ожидании уставилась в напряженное лицо Паркинсон. — Конечно, — прозвучало не слишком убедительно, но обеим девушкам хотелось поверить в невиновность сокурсников. — По крайней мере, я так думаю. — Теодор не хотел давать никаких ответов. Ты слишком разоткровенничалась не с тем человеком, Гермиона. Пэнси нервно хихикнула. — Надеюсь, это потому, что он странный, а не потому что каким-то образом связан с ПСами. — Ты считаешь его странным? Почему? — гриффиндорка не смогла побороть любопытства. Она уже приготовилась к недовольству со стороны Паркинсон, ожидая, что та не захочет делиться никаким подробностями, но брюнетка продолжала удивлять. — Он всегда был одиночкой. Каким-то мрачным. Общался с Драко на первых курсах, но потом стал избегать и его, — рассказывала Пэнси, смотря перед собой расфокусированным взглядом. — Поэтому было дико вновь видеть его в компании Малфоя. Да и никто не ожидал, что он решит бегать за тобой. Предыдущие годы его не интересовала ни одна девушка. — Кажется, сейчас вы неплохо ладите, — подметила Гермиона, решив проигнорировать последнюю фразу. Слизеринка поморщилась. — Да, наверное. Хотя дружбой это можно назвать с натяжкой. Он никогда не рассказывает ничего о себе, своей жизни, будто никому не доверяет. В основном слушает, мало вникая в общие разговоры. Это немного напрягает. С тобой он ведет себя так же? — Нет, — задумчиво протянула Грейнджер. — Не могу сказать, что со мной он полностью открыт, но Тео, как минимум, интересный собеседник. — Это что-то новенькое, — Пэнси вскинула брови, состроив театрально удивленную гримасу. — Думаю, что он просто не любит людей, но для тебя почему-то сделал исключение. Гермиона пожала плечами. Девушка решила не отвечать и вместо этого продолжить дежурство. Неспешным шагом она двинулась в направлении прямо, и слизеринка последовала её примеру. — Как ты вообще с ним связалась? — судя по всему, Паркинсон нуждалась в общении и была готова поболтать даже с Грейнджер, которую совсем недавно не могла переваривать. — Это долгая история, — неохотно проговорила Гермиона. — Не объяснишь, почему вдруг решила со мной побеседовать? — О, Мерлин, — страдальчески вздохнула брюнетка. — Не волнуйся, я не собираюсь набиваться к тебе в подружки. Всего лишь коротаю время. Что ж, Гермиона была не против. Диалоги о чем-то простом и повседневном действительно отвлекали от мрачных мыслей, что тяжелыми тучами висели над самой головой. — А напилась ты для чего? Она догадывалась о возможном поводе, но не могла не поинтересоваться. — Если ты считаешь, что сейчас я пьяна, то боюсь, что ты упадаешь в обморок, если увидишь меня действительно навеселе, — Пэнси хохотнула, пытаясь уйти от ответа. — Просто отстань с этим вопросом. Таким образом я поднимаю себе настроение, ясно? — Вполне. В следующие двадцать минут не происходило ничего интересного за исключением того, что Пэнси успела поругаться с одним из многочисленных портретов и перебудила тем самым соседние. Некоторые волшебники на холстах часто страдали бессонницей и ужасно раздражались, когда их покой оказывался нарушен. Из-за тусклого света Люмоса раздалось недовольное брюзжание, приправленное ругательствами. Паркинсон, конечно же, не смогла тихо извиниться и пройти мимо, поэтому Гермиона едва ли не оттаскивала слизеринку от портрета Гугля Фланжа, что сыпал вдогонку ругательствами. Когда тот остался далеко позади, Грейнджер взглянула на свои наручные часы, что показывали одиннадцать. Внезапная усталость попыталась подкосить ноги. Хотелось скорее оказаться в своей комнате, лечь в чистую постель и провалиться в глубокий долгий сон. — Предлагаю закончить, — будто прочитав мысли гриффиндорки, произнесла Пэнси, тут же забывшая перепалку с сэром Фланжем. — Еще целый час я не выдержу, — девушка широко зевнула. — Хорошо, ты можешь идти, — ответила Гермиона. — Спасибо, что вообще согласилась на это дежурство. — Нет проблем, — отозвалась слизеринка. — Будет неплохо, если ты замолвишь за меня словечко перед МакГонагалл. Несколько лишних баллов Слизерину не повредят. Гриффиндорка вспомнила, что директор просила её зайти после дежурства, но до официального его окончания оставался еще час. Заявиться сейчас к МакГонагалл и соврать, что дело было закончено, означало поступиться с собственной совестью, но сегодня ей не было дела до принципов «хорошей ученицы». Гермиона решилась пойти сейчас же. Внутри она надеялась застать там Гарри, и стоило этой мысли пробраться под черепную коробку, как в нескольких метрах от девушек раздались глухие шаги. Пэнси среагировала первой. Прищурив глаза, чтобы лучше приглядеться в сумерках коридора, она звонким голосом произнесла: — Кого я вижу? Гарри Поттер собственной персоной! Прибыл проверить, как процветает школа после твоей победы? Грейнджер резким движением обернулась. От сердца ощутимо отлегло, когда силуэт лучшего друга вырос на расстоянии вытянутой руки, но буквально в следующую секунду облегчение сменилось напряжением. Лицо Гарри выглядело мрачным и озадаченным. — Здравствуй, Паркинсон, — сдержанно кивнул Поттер, никак не комментируя последнюю фразу, и перевел глаза на Гермиону. — У тебя будет пара минут? Девушка закивала и, не заботясь о том, что рядом стояла слизеринка, выпалила: — Как все прошло? — Никак, — он отрицательно мотнул головой, не сдержав тяжелого вздоха. — Возможно, они действительно не причастны. — О чем речь? Ты тот самый присланный аврор? — Пэнси нахмурилась, сложив руки на груди. Взгляд Поттера на Гермиону стал тяжелым и осуждающим. Он поджал губы, приготовившись сделать выговор, но девушка опередила его: — Да не стану я никому ничего рассказывать! Прекрати пялиться на нее так, будто готов заавадить. — Ты можешь оставить нас наедине? — шикнул на слизеринку Гарри. — Нет, — фыркнула она в ответ. — Я хочу знать, во что вляпались мои друзья. — Я не собираюсь делиться ни с кем никакой информацией. Паркинсон хмыкнула, ее губы растянулись в ехидной усмешке. — Что ж, ладно, — будничным тоном произнесла слизеринка. — Я уйду. Только вот знаешь, хочется дать тебе небольшой совет перед этим. Перестань быть ослом, разуй глаза и пойми, что собственная девушка — а точнее, уже бывшая, — обводит тебя вокруг пальца. Брюнетка развернулась, взмахнув темными волосами, и бодрой походкой направилась прочь. — Что ты несешь? — Гарри поморщился, не воспринимая слова Паркинсон всерьез. — Лучше скажи «спасибо», Поттер. Ты бы никогда не узнал, что твоя ненаглядная Уизли пошла по рукам в твое отсутствие. Считай, что я сделала тебе одолжение, открыв правду. Она не остановилась, чтобы рассказать что-то еще или добавить хотя бы парочку комментариев, посчитав, что и этого было вполне достаточно. Звук ее каблуков эхом отскакивал от стен, пока слова бестолково стучали по голове. Гарри дотронулся до переносицы, а с губ слетел нервный смешок. — Я уже успел позабыть, каково это — общаться со слизеринцами. К чему пускать эти грязные сплетни? — он хохотнул, возведя глаза к потолку, однако заметив, что Гермиона молчала, перевел взгляд на подругу. Глаза гриффиндорки были широко распахнуты, а на лице не было и тени улыбки. Поттер тут же напрягся. — Что? Хочешь сказать, в её словах была правда? Девушка поджала губы, прерывая зрительный контакт. Она сделала глубокий вдох, судорожно пытаясь сообразить, что вообще было можно ответить на этот вопрос. Соврать, что ничего не знала? Рассказать правду? — Гарри, послушай, я не хочу вставать ни на чью сторону. Но тебе действительно стоит поговорить с Джинни. Гермиона прикрыла глаза, ожидая, что Поттер вспылит, разозлится или, как минимум, выругается. Но ничего из этого не последовало. До слуха донесся очередной короткий смешок, пропитанный печальной тоской. — Я догадывался, что у нее кто-то появился, — тихо произнес Гарри. — Но, знаешь, я надеялся, что она уважает меня. Верил, что у нее хватит смелости признаться и разорвать, наконец, эти давно мертвые отношения. А что в итоге? Она просто выставляет меня идиотом. Сердце болезненно сжалось. Повинуясь порыву чувств, Гермиона подалась вперед, мягко касаясь руки друга, в попытке оказать хотя бы немного поддержки. Поттер пару секунд молча смотрел на гриффиндорку, после чего резким движением притянул в объятия. Кудрявые волосы тут же защекотали лицо, а теплые ладони на спине будто вернули в детство. Грейнджер сильнее прижалась к груди возмужавшего лучшего друга. Мальчика, которого она помнила совсем ребенком, на несколько сантиметров ниже ее ростом. Сейчас же ее макушка доставала до его подбородка. Счастливые воспоминания, что подарили ей ее мальчишки, калейдоскопом запрыгали перед закрытыми веками. Гарри и Рон, что стали ее первыми настоящими друзьями, ее семьей. Люди, с которыми она прошла через первые детские ссоры, через бесчисленное количество передряг. Через войну. Но теперь дороги разошлись, и двигаться дальше было нужно порознь. В носу защипало, к горлу подступил ком. Гермиона всхлипнула, уткнувшись носом в плечо Гарри. На мгновение она действительно ощутила, будто время отмоталось вспять. — Эй, ты чего? — рука юноши легла на её затылок, ласково поглаживая волнистые пряди. Все изменилось. Я потерялась. Я не знаю, как мне выбраться из лабиринта вечного страха и одиночества. — Я так скучала, — фраза вышла рваной, но от этого не менее искренней. — Ты не представляешь, как мне не хватает нашей дружбы. — Мне тоже, — Гарри выдохнул, прикусив язык в попытке сдержать непрошеные эмоции. Хотелось сказать так много, пожаловаться на то, с каким внутренним хаосом ей приходится справляться, какой одинокой она чувствует себя в стенах когда-то родного Хогвартса. Но она была убеждена, что не имела на это никакого права. Война оставила отпечатки на каждом. Кого-то лишь коснулась, кого-то покалечила, кого-то задушила, переломав изнутри все, что можно, попутно размазав по земле. Поттеру досталось больше многих, но, не смотря на это, он встал на ноги, чтобы двигаться дальше. Нашел в себе силы, чтобы проглотить всю боль, сжать кулаки и дерзко взглянуть судьбе в глаза. Гермиона знала, что не смогла бы так же — связать свое будущее с тем, что когда-то разрушило её настоящее. Глаза жгло под закрытыми веками. Девушка зажмурилась, когда по щекам потекли горячие слезы. Ну же, успокойся, Гермиона! Пожалуйста, прекрати. Твой лучший друг перед тобой, улыбнись, идиотка. Используй шанс — поговори с ним, пока есть возможность, а не разводи сопли. Гарри легким движением отстранил подругу от себя, чтобы заглянуть в её расстроенное лицо. Он натянул улыбку, пытаясь подбодрить, и щелкнул её по кончику носа. Гермиона не смогла сдержать истеричный смешок. Она потянулась к щекам, чтобы смахнуть с них влагу. — Ты же помнишь, что меня всегда раздражало, когда ты так делал? — рукавом олимпийки она вытерла нос. — Конечно, — улыбка на его лице стала шире. — Лучше уж ты будешь злиться на меня, чем плакать. Ком в горле стал больше. К глазам подступали новые слезы, но, сделав глубокий вздох, Грейнджер подняла глаза к потолку, чтобы успокоиться. — Прости, — тихим голосом произнесла девушка. — Опять твоя дурацкая привычка вечно за все извиняться, — Поттер закатил глаза. — Лучше расскажи мне что-то хорошее. Как у тебя дела? — Ну-у, — задумавшись, протянула Гермиона. — Я писала тебе, что стала старостой. С этим, разумеется, прибавилось ответственности, но я даже рада этому. Иначе я бы не знала, куда девать свободное время. — Узнаю старую добрую Гермиону. — Что это значит? — она подозрительно сощурила глаза. — Хочешь назвать меня занудой? — её рука занеслась в воздухе в предупреждающем жесте, готовая отвесить оплеуху. — Нет! — Гарри примирительно выставил перед собой ладони, сделав стратегический шаг отступления. — Я имел в виду, что… Что ты очень ответственная. Да. Она закатила глаза, передумав рукоприкладствовать. — Неужели помимо старостата не произошло ничего нового? Гермиона покачала головой. — Например? Обычная рутина. Учеба, походы в Хогсмид на выходных, ночные дежурства с Малфоем. Она решила не упоминать лишний раз имя Джинни. Тема была сложной, и обсуждать её не было никакого желания. — Ты расскажешь мне, как прошел допрос? — не дожидаясь реакции друга, тут же вопросила Гермиона. — Они ничего не знают. По крайней мере, пока не знают, — Поттер тут же посерьезнел. — Теодор тоже? — Да, — кивнул он. — Почему ты спрашиваешь? У тебя есть насчет него какие-то подозрения? Узнав, что оба слизеринца оказались не причастны, гриффиндорка почувствовала заметное облегчение. Она не думала, что её вопрос вызовет у Гарри такую реакцию, поэтому тут же поспешила оправдаться, не имея никакого желания привлекать к ним лишнего внимания. — Нет. Просто меня удивил его категоричный протест сотрудничеству. — Что же в этом удивительного? Его фамилия Нотт, ты забыла? Он отпрыск одного из самых жестоких Пожирателей. — Это еще не определяет его, как человека, — голос сделался на несколько тонов тише. Пытаться отбелить репутацию сына убийцы перед аврором, было как минимум странно. Гарри вскинул брови. — А вот это уже удивительно. — Только не придумывай ничего лишнего, Гарри, — поспешила добавить Гермиона. — Не так давно я познакомилась с ним, помогла избежать одной передряги. После этого он стал добр ко мне, благодарил нас, что его не отправили в Азкабан. Он не хотел становиться Пожирателем. — И ты ему веришь? — фыркнул Поттер, не скрывая скепсиса в голосе. — Что если он пытается втереться тебе в доверие? — Зачем ему это? — Откуда мне знать? Он — Пожиратель Смерти, слизеринец. Этого мало, чтобы засомневаться в его якобы хороших намерениях? — Ты мыслишь стереотипами, — парировала Гермиона, не довольная тем, в какое русло переходил диалог. Она не хотела ругаться, но воздух вокруг двух гриффиндорцев стал явно напряженнее. — Я просто хочу сказать, что вижу, как Нотт и Малфой меняются. Ты помнишь их как школьных задир и преступников, а я наблюдаю за тем, как помимо отрицательных качеств появляется что-то другое. Гарри нервно пожевал губу, задумавшись над словами подруги. — Так часто с ними общаешься? — Не могу сказать, что часто, но приходится. — Ясно, — голос звучал недовольно, однако взгляд все же смягчился. — Будь с ними осторожна. Грейнджер кивнула, натянув подобие подбадривающей улыбки. Она считала правильным закончить тему прямо сейчас. — И все же, я не могу не спросить: ты знаешь, с кем сейчас Джинни? Гриффиндорка хотела соврать, сказать, что не знала, но зеленые глаза напротив, полные тихой грусти, не позволили этого сделать. — Да, но не заставляй меня говорить. Пусть она сама тебе все расскажет. Гарри разочаровано вздохнул. — Сейчас я должен вернуться в Министерство, доложить о том, как прошел допрос. Не знаю, когда мы снова сможем увидеться. — Что случилось в Азкабане? — пользуясь случаем, спросила Гермиона. — Буквально через три дня после побега де Блуа из своих камер пропали почти все Пожиратели. — Пропали? — Именно. Никаких следов взрыва или механического взлома. Их палочки были конфискованы, они не могли воспользоваться магией. Они словно растворились.***
Гарри отбыл из Хогвартса около пяти минут назад, и даже за это время его отсутствия Гермиона успела напридумывать в своей голове десятки страшных сценариев. Одна мысль того, что последует за этим странным исчезновением Пожирателей, была мрачнее другой. Хотелось верить, что авроры найдут их, остановят, и станут наблюдать за ними куда пристальнее, но только взгляда на озабоченное лицо Поттера хватало понять — дело дрянь. Министерство не имело ни малейшего понятия, где начинать искать беглецов. Варианты отсутствовали настолько, что те были вынуждены допрашивать школьников, находящихся под присмотром в Хогвартсе. Гермиона быстрым шагом добралась до кабинета МакГонагалл. Назвав пароль и тихо постучавшись в дверь, она вошла внутрь помещения. Директор по-прежнему сидела за своим столом, устало потирая переносицу. — Профессор, вы просили меня зайти, — вкрадчивым голосом произнесла девушка, привлекая внимание женщины, полностью погруженной в свои размышления. Она подняла на гриффиндорку голову и молча указала рукой на кресло, где совсем недавно наверняка сидел Малфой или Нотт. Грейнджер послушно заняла место, в ожидании уставившись в лицо МакГонагалл. — Я хотела поговорить с вами наедине. Гермиона только моргнула, озадаченно нахмурив брови. — Как прошло патрулирование? — начав издалека, спросила директор. — Спокойно. Нарушителей не было. Гермиона поняла, что слукавила, вспомнив, что её сегодняшняя напарница явилась на дежурство в не совсем трезвом состоянии, однако в голове даже не пробежало мысли рассказать об этом МакГонагалл. Женщина удовлетворенно кивнула, тут же убирая данную тему в дальний ящик. — Мисс Грейнджер, что вы можете сказать насчет мистера Малфоя и мистера Нотта? — Простите? Я, кажется, не совсем поняла… Девушка догадывалась, о чем должна была пойти речь, однако вопрос заставил её немного растеряться. — Как вы уже наверняка успели понять — за пределами Хогвартса что-то происходит. Побег опасных преступников каким-то загадочным образом не может сулить ничего хорошего. Гермиона попыталась сглотнуть образовавшийся в горле ком. Надежды на то, что дело было не таким уж серьезным, треснули, со звоном разбившись о взволнованный голос директора. — Вы считаете, что Малфой и Нотт могут быть в этом замешаны? Но ведь допрос показал… Гарри рассказал мне, что они не причастны. — Раз вы уже осведомлены, поговорим более откровенно, — взгляд женщины был недовольным, но Минерва и не ожидала другого. Было глупо полагать, что Поттер не расскажет ничего своей лучшей подруге. — Нет, я не считаю, что юноши посвящены в дела Пожирателей. Однако я более, чем уверена, что совсем скоро их отцы попытаются с ними связаться и вновь втянуть в неприятности. Гриффиндорка молчала, внимая каждому слову директора. Она не хотела пропустить даже самой маленькой и незначительной мысли. — Я вижу, что их поведение и мышление меняются, но все это не дает никаких гарантий того, что они вновь не примкнут к ПСам. Казалось, что от высокого напряжения воздух вокруг гудел, подобно маггловской электростанции. — Могу ли я попросить вас, уделить более пристальное внимание Драко и Теодору? Как только их отцы или кто-то из Пожирателей дадут о себе знать, нам необходимо быть в курсе в тот же момент. Важна любая информация. Директор только что попросила её втереться в доверие обоих слизеринцев, чтобы как можно скорее вынюхать необходимые сведения? Гермиона с трудом сдержала ироничный смешок, едва не вырвавшийся наружу. Это было совсем не по-гриффиндорски, однако имело смысл. Если затевалось что-то опасное и темное, им было просто необходимо оставаться начеку. — Но почему я? — вопрос прозвучал отчаянным вымученным голосом. Её отношения с Малфоем и Ноттом были и без того натянутыми и странными, и усложнять их еще больше совсем не хотелось. — Вы живете с мистером Малфоем в одной башне, а значит, что значительную часть времени, он будет находиться у вас на виду. Вам не обязательно «дружить» с ним, если вы того не хотите. Но я прошу вас быть очень внимательной к деталям. — А Теодор? — она тяжело вздохнула. — Я же не смогу следить за ним в подземельях Слизерина. — Насколько я помню, не так давно вы оказали ему услугу, — имея в виду конфликт с когтевранцами, напомнила МакГонагалл. — Могу предположить, что после этого юноша начал вам немного доверять. — И что же, мне нужно будет воспользоваться этим доверием? — Гермиона махнула рукой в воздухе, устало откинувшись на спинку кресла, которое в данный момент казалось самым неудобным в мире предметом мебели. Это подло, Гермиона. — Да, — директор нервно стучала пальцами по столешнице. — Поймите, что это для общего блага. Для блага самих юношей. Гриффиндорка опустила глаза вниз, медленно прикрывая веки и делая глубокий вдох. Вдох, перед тем как согласно кивнуть.***
Тишина и полное отсутствие света мгновенно окутали тело, стоило только перешагнуть порог гостиной. Этим вечером башня старост выглядела как никогда мрачной и удручающей. Даже мерцание полумесяца, спрятанного за полупрозрачным облаком и пытающимся проникнуть в комнату, казалось холодным и настороженным. Половица скрипнула под тяжестью веса, и в вакуумной тишине этот звук прозвучал оглушающе громко. На мгновение девушка замерла, пытаясь понять, находилась здесь одна, или же Малфой уже вернулся, закрывшись у себя. Глупая идея прокралась в сознание, и, как только Гермиона преодолела расстояние от входного портрета до двери, ведущей в комнату слизеринца, её рука занеслась в воздухе всего в паре сантиметров от деревянной поверхности. Сперва осторожно коснулась ее костяшками, после чего решительно постучала. Дверь тихо открылась сама собой от физического воздействия, образуя небольшой проем. Гермиона отпрянула и напрягла глаза в попытке рассмотреть сквозь него хоть что-то. Внутри идентично гостиной было тихо. Гермиона достала из заднего кармана джинсов свою волшебную палочку и тихо шепнула заклинание Люмос, чтобы удостовериться в том, что комната пустовала. Кровать была аккуратно застелена, шторы на окнах плотно закрыты, на письменном столе царил идеальный порядок. Здесь не было ничего примечательного, как и не было следов того, что Драко вообще возвращался сюда после допроса. Гриффиндорка прикрыла дверь спальни, отправляясь в свою. Девушка зажгла несколько свечей, из-за чего в комнате стало немного уютнее. Ее вниманием сразу же завладел рыжий кот, растянувшийся во всю длину на кровати. Гермиона улыбнулась, присев рядом с животным и запустив пальцы в мягкую шерсть. Живоглот замурчал, потершись о ласковую ладонь хозяйки. С каких пор Малфой не запирал за собой дверь? И где он сейчас? Навязчивые мысли принялись терзать мозг подобно стервятникам, что набросились на бедную умирающую жертву. Голова загудела, и Грейнджер поморщилась. Устало обрушившись на подушки, она выдохнула, устремив взгляд в потолок. Неважно. Этот день просто должен закончиться. Часы показывали половину первого ночи. Гермиона догадывалась, что после дня, насыщенного не самыми лучшими новостями, не сможет заснуть самостоятельно, поэтому рука потянулась к прикроватной тумбе. Зелья «Сна без сновидений» осталось всего пара склянок с небольшими порциями, а значит, было необходимо раздобыть новое.***
Как только директриса дала разрешение покинуть кабинет, Теодор молниеносным движением выскочил за дверь, ни с кем не попрощавшись. Взгляд несколько секунд метался из стороны в сторону, пока мозг пытался сгенерировать адекватный план дальнейших действий. Вернуться в подземелья сейчас он не мог, но что оставалось? Дверь за спиной с противным скрипом приоткрылась, после чего захлопнулась с характерным звуком. Нотт не обернулся, прекрасно понимая, кто стоял позади. — Ты к себе? — тихим голосом спросил Тео и только после вопроса удосужился взглянуть на сокурсника. Малфой неопределённо дернул плечом, отрицательно помотав головой. Он не знал, где бы хотел оказаться прямо сейчас. — Отлично, — произнес слизеринец и взглядом указал направление. Обернувшись на дверь, скрываемую за собой старуху и аврора, он удостоверился, что никто не покидал помещения и не подслушивал. Директорский кабинет остался позади. Драко молча шел за Теодором, не задавая вопросов. Спина Нотта маячила перед глазами, заставляя хмуриться в сумерках темных коридорах. Через несколько минут в нос ударил запах уличной свежести. Прохладный легкий ветер тут же принялся заигрывать с прядями волос, ласково касаясь кожи и даря тем самым ощущение некоторого освобождения. Мыслей о том, что имелся риск попасться Филчу, не возникло ни на секунду. Голову полностью занимал главный вопрос: «Какого черта?» Теодор продолжал идти вперед, пока не уселся между огромных корней какого-то древнего дерева, расположенного возле Черного озера. Все время, что было потрачено на дрогу, он не разговаривал с Драко, всецело находясь в собственных размышлениях. Только после того, как рука судорожными рваными движениями нашарила в кармане пачку сигарет, он взглянул на сокурсника. — Что думаешь? — зажав фильтр губами, он подкурил сигарету и глубоко затянулся. — Думаю, что Азкабан охраняют настоящие олухи, если с десяток безоружных преступников сбежали прямо у них из-под носа, — слова цедились сквозь зубы, звуча тихо и раздраженно. Теодор усмехнулся. Уложив предплечья на колени, он откинул голову назад, ударяясь о шершавую кору дерева. Сделав еще одну затяжку, он протянул истлевшую наполовину сигарету стоящему на расстоянии вытянутой руки Драко. Тот без вопросов благодарно принял то, что совсем недавно называл дрянью. — Ты же понимаешь, что сбежали они не для того, чтобы построить счастливую семейную жизнь вдали от Лондона? Выражение лица Нотта отражало иронию, граничащую с легким сумасшествием. Приподнятые брови, губы, растянутые в кривое подобие улыбки и неестественно сверкающие глаза делали юношу похожим на истинного безумца. Малфой же, напротив, хмурился, глядя в одну точку перед собой. Побелевшая кожа подчеркивала глубокие тени на его лице, делая из молодого человека мрачного молчаливого призрака. — Твои ставки, как скоро они попытаются завербовать нас? Драко пожал плечами, вдыхая едкий дым, чувствуя мнимое расслабление. — Хочу просто поверить, что нынешние авроры еще на что-то способны. Было бы славно, если бы их вернули за решетку до того, как те успеют сделать хоть что-то. — Я не понимаю, для чего им это? Что ими руководит: месть или же фанатичная преданность своим убеждениям? В мозг прокралась навязчивая мысль о том, что дражайший отец в действительности мог руководствоваться местью. Что-то подсказывало, что Люциус стал бы недоброжелателем и для собственного сына тоже. Драко до сих пор помнил его озлобленный и разочарованный взгляд в суде, когда тот отказался давать какие-либо показания, что, возможно, как минимум, смягчили бы приговор. — Только бы новость не дошла до Нарциссы, — вздохнул Малфой, понимая, что это уничтожило бы её полностью. — Боюсь, что авроры наведаются и к ней. Она его жена. К тому же Визенгамот наверняка помнит, как она пыталась оправдать его на протяжении всего разбирательства. Слова Теодора разбили хрупкую иллюзию надежды на благополучие матери на мелкие осколки. Люциус не знал, что Нарциссу отправили на лечение, и, скорее всего, он бы просил помощи об укрытии у нее. — Он уже достаточно ломал ей жизнь, и если ей станет хуже — я найду его сам и убью к чертовой матери, — прорычал Драко и гневно отбросил догоревший фильтр в сторону. Слизеринец опустился на землю рядом с Ноттом. — Всецело разделяю твое желание, — произнес Тео. — Полагаю, что жаждать смерти родного отца — отвратительно. Но я бы отдал все, чтобы дементоры «поцеловали» их раньше, пока те заслуженно гнили в своих клетках. Тишина водрузилась на плечи, ощутимо надавливая на плоть. Желание, чтобы все оказалось сном или нелепым розыгрышем, завладело всем существом. Но как бы крепко не зажмуривались глаза, открыть их в другом месте и времени не получалось. Страх дышал в затылок, протягивая к шее свои ледяные когтистые лапы. Он будто смотрел насмешливым взглядом, сверлил в черепной коробке отверстие, говоря, что ничего не закончилось — все только начиналось. В ту минуту оба слизеринца мысленно дали себе обещание никогда больше не становиться чьими-то рабами-убийцами.***
Драко вернулся в башню старост ближе к утру. Сон, что все это время не давал о себе знать, догнал юношу на пороге собственной спальни, тут же ударяя по голове и погружая в беспамятство. Ни одна мысль не успела закрасться в уставший мозг, и это было лучшим своевременным подарком откуда-то свыше. Неизвестно, сколько он проспал на тот момент, как в дверь его комнаты раздался навязчивый стук. Поморщившись во сне, Драко перевернулся на другой бок, натягивая одеяло выше. — Малфой! — раздался знакомый голос, и юноша едва сдержал обреченный стон. — Ну же, просыпайся! — Чего тебе, Грейнджер? — не отрываясь от подушки, пробурчал он. — Ты уже пропустил завтрак. Занятия начнутся через пять минут, и если ты не придешь, то у тебя будут проблемы. Сознание все еще плутало где-то за пределами реального мира, не давая и шанса полностью вникнуть в то, что говорила гриффиндорка. — У меня уже проблемы, — выдохнул он, но слишком тихо. Гермиона не смогла бы разобрать слов, находясь за дверью. — Так что уйди и дай мне поспать. Он ошибался, когда думал, что девушка не услышит и в итоге оставит его в покое. — Ну уж нет, — отрезала Грейнджер, чудесным образом оказавшаяся внутри спальни. — Вставай сейчас же! Девушка раздвинула шторы, и комнату залило солнечным светом, обжигающим глаза даже сквозь закрытые веки. Драко накрыл лицо одеялом, пытаясь проигнорировать происходящее, на что Гермиона издала звук, похожий на раздраженное рычание, и, схватившись за край одеяла, с силой потянула на себя. Только после этого действия Малфой смог полностью проснуться. Возмущение, перемешанное со злостью, тут же завладело им целиком. — Что ты творишь? — вскакивая с кровати, зашипел он. — Как ты вообще вошла? И закрой эти гребанные шторы обратно. Гриффиндорка закатила глаза, уперев руки в бока. Драко проморгался, пытаясь выбросить из головы странную ассоциацию Грейнджер с собственной матерью. — А я-то все гадала, почему ты выглядишь чуть ли не серым! — парировала девушка. — Знаешь, полезно хотя бы иногда появляться на солнце и дышать свежим воздухом. Думаю, что тогда ты бы наверняка приобрел человеческий вид. — Мерлина ради, свали по-хорошему… — Да как ты не понимаешь? — перебила Гермиона, не позволяя закончить фразу. — Ты уже давно находишься «под прицелом» преподавателей, и неужели ты думаешь, что после вчерашнего МакГонагалл не дала остальным поручение «приглядывать» за вами пристальнее? Своей чрезмерной эмоциональностью гриффиндорка вызвала головную боль, застучавшую где-то в области висков. Драко провел ладонями по заспанному лицу, издав вымученный скулящий звук. — Да, Грейнджер, все, несомненно, подумают о том, что вместо урока я отправился на заседание к Пожирателям по вопросу выбора нового Лорда. Гермиона была возмущена иронии в его голосе ровно столько же, как была удивлена собственным порывом проконтролировать «хорошее поведение» слизеринца. — Почему ты так несерьезен? — её рука сделала в воздухе какой-то неопределенный жест. — Один неверный шаг может вызвать новые подозрения. Неужели тебе на это плевать? — Я не понимаю, почему не плевать тебе? Грейнджер приоткрыла рот, тупо захлопав глазами. Вопрос явно поставил её в тупик, а Драко забавлялся её растерянным видом. — Почему тебя так волнует мое благополучие, Грейнджер? — губы растянулись в ухмылке. — Оно меня не волнует, — взяв себя в руки, произнесла девушка, задрав подбородок. — Ага, — хмыкнул слизеринец, ехидно прищурив глаза. — Поэтому ты вторглась ураганом в мою комнату, чтобы напомнить мне быть паинькой? — Дверь была открыта, — она произнесла это с таким серьезным лицом, будто считала нелепую фразу увесистым аргументом. — Я просто посчитала, что… Малфой сделал медленный шаг в её направлении, не в силах смахнуть с себя насмешливое выражение лица. Он не помнил, когда видел подружку Поттера уязвимой в последний раз. Ему всего пару раз удалось поставить Грейнджер в неловкое положение. Один из них происходил здесь и сейчас. Драко не скрывал, что упивался моментом, чувствуя собственное превосходство в их диалоге. И было бы глупо отрицать, что смущенный румянец на щеках и веснушчатом носу не подзадоривали его еще больше. — Что же ты там посчитала? — тембр голоса стал тише и ниже. Он сделал еще шаг навстречу. Девушка едва заметно дернулась, но не повелась на провокацию, замерев на месте. Она уже открыла рот, чтобы произнести в свое оправдание очередную глупость, как за пределами башни раздался громкий бой школьных часов, оповещающий о начале занятий. — Упс, кажется, кто-то опаздывает на Травологию, — Малфой вскинул брови и округлил глаза в притворном испуге. — Беги, Грейнджер. Не стоит огорчать профессора Стебль. Вряд ли она переживет отсутствие своей любимой зануды. Гермиона закатила глаза, но от Драко не укрылось то, с каким облегчением выдохнула девушка. — Хорошо, — язвительно выплюнула она, перед тем как покинуть комнату. — Но знай, что я не стану прикрывать твою задницу. — Надеюсь, я это переживу, — бросил он в след. Дверь хлопнула, оставляя Драко наедине с самим собой. Он нелепо стоял посреди комнаты во вчерашней мятой верхней одежде, пока солнечный свет, проникающий через открытые окна, путался, отражаясь во взъерошенных после сна светлых волосах. Слух был сосредоточен на ритмичных шагах, что быстро сбегали по лестнице в гостиной. Губы до сих пор были изогнуты в кривой ухмылке, а перед глазами стоял образ недовольной гриффиндорки. Заметив в отражении зеркала собственный глупый вид, Малфой опомнился. К черту Грейнджер, к черту все. Не без усилия он вернул себе безучастную маску. Подойдя к окну, потянулся к плотным шторам, но простоял с занесенной рукой пару секунд, прежде чем принял решение оставить все как есть.***
Для чего ты вообще решила позаботиться об этом несчастном нарциссе? Это было главным вопросом на данный момент. Он больно кусал девушку на протяжении всего времени, пока та чуть ли не бегом направлялась в хогвартские теплицы. Гермиона сама проспала завтрак, но перед выходом почему-то подумала о том, что было бы правильно убедиться, что Малфой не станет играть в затворника. Она предполагала, что вчерашняя новость могла выбить слизеринца из колеи, хотя убеждала себя, что было бы правильнее считать, что возможная скорая встреча с отцом его, несомненно, обрадует. Вот только утренний диалог с Драко не помог прояснить его истинное отношению к побегу от слова совсем. Гермиона ураганом неслась по коридорам, крепко вцепившись пальцами в ремешок собственной сумки. Опоздание на очередной урок казалось сейчас такой мелочью по сравнению с тем, что происходило за пределами стен Хогвартса. Однако рутина продолжала напоминать о некоторой стабильности. Когда она перешагнула порог теплицы и извинилась за несвоевременный приход перед преподавателем, скромно заняла свое место рядом с младшей Уизли. Только теперь Гермиона заметила ее мрачное отстраненное выражение лица. — Привет, — она легонько пихнула ее локтем, привлекая внимание. — Ты в порядке? — Да, — Джинни натянула подобие улыбки, вежливо кивнув в знак приветствия, после чего снова отвернулась в сторону мадам Стебль, ясно ставя точку в диалоге. Гермиона нахмурилась, не понимая ровным счетом ничего. Рука потянулась к сумке, чтобы достать оттуда необходимые учебники и пергаменты, пока в голову лезли навязчивые мысли о том, что подруга могла быть осведомленной в том, что вчера Гарри был здесь и узнал то, что Джинни так отчаянно пыталась сохранить в секрете. Но могло ли это всплыть наружу всего за какую-то ночь? Если только… Гриффиндорка быстрым взглядом окинула помещение. Пэнси сидела за партой одна, выводя на бумаге незамысловатые узоры. Ее лицо не отражало ничего, кроме скуки. Видимо почувствовав на себе чужое внимание, она подняла глаза, тут же столкнувшись ими с вопросительно приподнятыми бровями Гермионы. Губы слизеринки сложились в ухмылку. Брюнетка махнула ей ленивым движением руки. Зрительный контакт двух девушек являл собой самый настоящий немой диалог, понятный только им самим. Скосив глаза на Джинни и обратно, Гермиона пыталась узнать, говорила ли слизеринка ей что-то о вчерашнем вечере. Паркинсон пожала плечами, меняя позу на более уверенную. Ответ казался очевидным. Разочарованно качнув головой и поджав губы, Грейнджер подумала о том, что было бы неплохо побеседовать с ней после занятия. Джинни хмыкнула, и это отчетливо донеслось до слуха Гермионы. Она отвернулась от слизеринского ряда, и ее встретил обиженно-высокомерный профиль Уизли. — В чем дело? — не выдержала Грейнджер. — А что не так? — Джинни состроила театрально удивленное выражение лица. — Я же вижу, что ты хочешь мне что-то сказать. — Да ну? А ты? Скажешь, почему Гарри приезжал вчера в Хогвартс, и почему же это такой секрет, в который ты для чего-то посвятила Паркинсон? Гермиона едва не подавилась воздухом. По коже забегали мурашки от холода и некоторой надменности, ярко различаемой в голосе Уизли. — Мисс Грейнджер, Мисс Уизли, если вы сейчас же не прекратите свою увлекательную беседу, я буду вынуждена попросить вас покинуть урок, — голос Помоны Стебль, что до этого читал лекцию, прозвучал крайне недовольно. В любой другой раз Гермиона сгорела бы со стыда, но сейчас ее больше волновало то, что успела надумать Джинни. — Простите, профессор, — произнесла Грейнджер, пытаясь сделать тон хотя бы чуточку виноватым. — Поговорим позже. — О твоем предательстве? Хорошо, — парировала Джинни, демонстративно откинув рыжую прядь. — Что за чушь ты несешь? — Гермиона начинала злиться не на шутку, из-за чего голос сам собой стал громче. — Вы мешаете проводить занятие. Я прошу вас выйти, — тяжело вздохнула мадам Стебль, держа в руках какое-то магическое растение. Гриффиндорка чувствовала на себе пристальные взгляды сокурсников, с любопытством впитывающих каждое слово, чтобы потом наверняка пустить по школе сплетни. Собрав свои вещи обратно, Гермиона поднялась с места, направляясь на выход, чувствуя, как стыд окрашивает щеки в алый цвет. — Мисс Уизли, вас это тоже касается, — произнесла профессор, когда Джинни со скрещенными на груди руками и не думала пошевелиться. Гермиона не стала дожидаться подруги и первой покинула теплицу, закрыв за собой дверь. Её разрывала обида за несправедливость. Неужели Паркинсон была настолько мстительным человеком, что наплела Уизли невесть чего? — Что ж, мне очень интересно выслушать твою версию, — рыжеволосая девушка возникла перед Грейнджер с таким же недовольным лицом, что и несколько минут назад. — О каком предательстве ты говорила? — Ну как же, — фыркнула Джинни, сделав неопределенный жест рукой. — Ты же вчера рассказала Паркинсон о наших с Блейзом отношениях, а та тут же решила поделиться этим всем с Гарри. Кстати, почему он был здесь? Она сказала, что дала тебе какое-то обещание не раскрывать подробностей его визита. Рот приоткрылся сам собой, когда Гермиона поняла, что не справляется с эмоциями. — Я рассказала? Да я понятия не имею, откуда Паркинсон это знает! — Как-то не верится. — Но верится в то, что я действительно могла бы так поступить? — гриффиндорка покачала головой, полностью разочарованная. — Я не знаю, чему верить! — воскликнула Джинни, и ее голос почти незаметно дрогнул. — Да, Гарри был вчера в Хогвартсе по министерским делам, о которых пока что никто не должен знать. МакГонагалл отправила Паркинсон на дежурство вместо Малфоя. Там она увидела Гарри и действительно рассказала ему, что у тебя кто-то есть, — опасно спокойным и ровным голосом пояснила Гермиона. — Но если ты была там, почему не сказала Гарри, что она лжет?! Гермиона вскинула брови, а с губ сорвался нервный смешок. — Знаешь, он для меня такой же друг, как и ты. Я не стала лгать ему и тешить ложными надеждами. Лишь сказала ему, что вам стоит поговорить. — Ты хоть представляешь, какой отвратительной я буду выглядеть в его глазах теперь? — И ты обвиняешь в этом меня? — возмущение захлестнуло с головой, тело начало немного потряхивать. — Если бы ты переборола собственную трусость и рассказала ему правду раньше, чем это сделает кто-то другой, не было бы никаких проблем! Джинни стиснула зубы. Её глаза наполнились влагой. От прямолинейности подруги; от того, что она говорила разумные вещи, являющиеся исключительной правдой; от злости на саму себя, на Пэнси Паркинсон и на обстоятельства, без которых, возможно, не было бы всей этой непростой ситуации. — Вот это шоу, — раздался голос всего в нескольких метрах от девушек. Обе обернулись на источник звука и увидели перед собой Драко Малфоя собственной персоной. — Всё-таки не зря я решил пойти на первый урок. — Вот и иди дальше, не суй свой нос, куда не следует! — гневно выпалила Джинни, готовая запустить в слизеринца тяжелым учебником, что держала в руках все это время. — Я-то пойду, — протянул Малфой. — А вот ты прислушалась бы к словам подружки. Не знаю, на что ты надеялась, когда пыталась крутить роман с двумя парнями сразу. Он бросил мимолетный взгляд на Гермиону, изумленную тем, что она получила своеобразную поддержку совсем от неожиданного человека. Драко не стал дожидаться ответа ни от одной из гриффиндорок, только продолжил свой путь до теплиц вальяжной походкой, будучи воплощением спокойной уверенности, что никак не вязалось с его вчерашней растерянностью. — Пошли вы все к черту, — всхлипнула Джинни и быстрой походкой направилась прочь, задев Гермиону плечом.