Гореть, сжимая твои руки, или кладбище безумия

      — Ты придаешь слишком большое значение какой-то бессмысленной игре, чей исход очевиден, — поморщился Теодор, наблюдая за Драко.       Малфой выхаживал туда-сюда по комнате, которая когда-то принадлежала и ему тоже. Он ужасно напрягал своим молчанием и на каждое замечание лишь бросал колючие угрожающие взгляды.       Матч должен был начаться всего через пару часов, но мысли юноши занимала совсем не игра, как казалось на первый взгляд. Дурное предчувствие крепкой хваткой душило его с самого утра, сжимая свои костлявые холодные пальцы на шее с каждой минутой все сильнее.       — Меня не эта игра беспокоит, — все же ответил Драко, хмуро взглянув на Нотта, развалившегося на кровати.       — Что тогда? — Тео принял сидячее положение, почувствовав неподдельный интерес.       Малфой задумался, пристально вглядываясь в озабоченное лицо сокурсника. Он уже открыл рот, чтобы поделиться некоторыми мыслями, но замер, когда по коже волной пробежали мурашки. За спиной Тео он увидел ссутулившийся силуэт, облаченный в черную мантию. Большая часть лица была скрыта капюшоном, но по одной лишь ухмылке Драко узнал его.       Только не снова, прошу, просто исчезни.       — Что… происходит? — проследив дикий затравленный взгляд, спросил Теодор и с осторожностью обернулся назад. — Малфой, с кем ты говоришь?       Драко вздрогнул и попытался сглотнуть тяжелый ком в горле. Видение растворилось так же быстро, как и появилось.       Губы растянулись в измученной усмешке, правая бровь пару раз дернулась. Он пытался избавиться от желания разбить себе голову об стену здесь и сейчас. Малфой чувствовал, как терял рассудок. Люциус буквально преследовал его, и он не мог с этим бороться.       Неподдельный страх и истинное недоумение в карих глазах напротив стали спусковым крючком. Драко запустил руку в волосы, нервно хихикая. Но когда из груди стал рваться самый настоящий истеричный хохот, он просто закрыл лицо ладонями.       — Малфой, в чем дело? — Тео подскочил с кровати и обхватил плечи Драко с двух сторон, пытаясь привлечь внимание, но тот будто ничего не слышал и не видел.       — Просто отвали, Нотт, — не переставая смеяться, выпалил Малфой и попытался сбросить с себя руки сокурсника.       В ответ он получил тяжелый вздох и ощутимый толчок в спину по направлению к выходу из комнаты.       — Пошли. Проветримся.       -Я никуда…       — Клянусь, я применю к тебе Империо, если ты не пойдешь самостоятельно, — тоном, не терпящим возражений, выпалил Теодор и снова подтолкнул Драко. — Сейчас мы выйдем на улицу, ты придешь в себя и немедленно мне все расскажешь.       Времени на уговоры ушло совсем немного, поскольку Малфой в самом деле нуждался в свежем воздухе как никогда раньше. Он послушно побрел к выходу и мысленно поблагодарил Нотта за то, что тот не накинулся на него с кучей вопросов посреди коридоров, однако не мог отрицать того, что пронзительный взгляд в спину до жути нервировал.       Школьный двор был забит шумными студентами, готовыми отправиться на стадион, чтобы посмотреть первую в этом году игру. Останавливаться здесь было бы опрометчиво, поэтому пришлось идти дальше, чтобы найти не такое оживленное место.       — Я внимательно тебя слушаю, — оперевшись о каменную балюстраду Виадука, Теодор нащупал в кармане мантии пачку сигарет, подцепил одну губами, поделившись еще одной с Малфоем.       Не заботясь о том, что кто-то заметит нарушение школьных правил, Драко с благодарностью принял протянутую сигарету. Молча затянувшись, он взглянул в пропасть, затянутую густым туманом. Страх рассказать хотя бы одной живой душе о том, что с ним происходило последние пару недель, тут же дал о себе знать. Паника заскреблась под черепной коробкой, а внутренний голос завопил о том, что делать этого категорически не стоило.       — Я жду, — когда молчание затянулось, напомнил о своем присутствии Нотт.       — Нечего рассказывать, — он предпринял слабую попытку отделаться от разговора.       — Прекрати быть скрытной задницей, Малфой, — сведя брови к переносице, едко выпалил слизеринец. — И просто расскажи мне, что с тобой?       На последней фразе его голос немного смягчился, и это участие затронуло что-то в душе Драко. Если, конечно, рваное кровоточащее черное месиво вообще можно было назвать душой. Он тяжело вздохнул и прикрыл глаза.       — Я свихнулся.       Блейз бы наверняка ответил на это что-то вроде: «Тоже мне новость».       — А если немного подробнее?       Но это был не Забини. Тот все это время был занят своими стремительно развивающимися отношениями с Уизлеттой, чтобы заметить глобальные перемены в поведении друга.       — У меня начались галлюцинации. Я везде вижу Люциуса. Слышу его голос у себя в голове.       Произнести это вслух оказалось крайне тяжело. Захотелось взвыть от того, как ужасно и отвратительно это звучало. Драко только что признал себя психом и был готов за это содрать с себя кожу.       — Давно это началось? — спросил Тео, выбросив догоревший фильтр вниз. В его голосе отчетливо звучало беспокойство, но он пытался сохранять беспристрастное выражение лица, чтобы не вспугнуть Драко со столь откровенного разговора.       — Через пару дней после визита Поттера. Его силуэт начал мелькать в толпе, прятаться в каждой чертовой тени Хогвартса. И стоит мне остаться наедине с собой, как его голос буквально сгрызает мне мозг упреками и угрозами, — Драко повернулся в сторону Теодора, который продолжал прожигать его профиль. — Если это продолжится, то в один прекрасный день я действительно поверю в его присутствие и окончательно сойду с ума. Надену смирительную рубашку и буду жить в комнате с мягкими стенами, не пропускающими магию, попивая каждый вечер чай с галлюцинацией моего папаши из невидимых кружек.       С губ снова слетел нервный смешок, стоило описываемой абсурдной картине нарисоваться в сознании. Драко приготовился увидеть в глаза Нотта насмешку, презрение или отвращение, но в карих радужках отражалось исключительное сочувствие.       — Почему ты сразу не рассказал об этом?       — Надеялся, что это пройдет. Но, как видишь, зря. И теперь ты знаешь, что я гребаный псих.       — Не неси ерунды, — поморщился Тео. — Ты не псих, по крайне мере, пока. Такое бывает в качестве последствий эмоционального потрясения. Однажды я переживал подобное, со временем действительно полегчало.       Малфой удивленно вскинул брови и с надеждой уставился на Нотта.       — Было? Когда? Как с этим справиться?       Теодор помолчал, вероятно, размышляя, стоило ли делиться подробностями. Было бы честно ответить откровением на откровение, поэтому он пожал плечами и ответил:       — После того, как я увидел, как Беллатриса мучает Гермиону в Малфой-мэноре. Я просыпался по ночам из-за ее криков, и только потом понимал, что никто не кричал. Слышал их в воплях тех, кого мне доводилось пытать.       Драко почувствовал, как сердце пропустило удар. Он тоже помнил тот день, который еще не раз снился ему в кошмарах. Но он и подумать не мог, что Нотта это зрелище тронуло так же сильно. И в какой-то степени — даже больше.       — Со временем видений становилось меньше.       — Но… это же прошло?       — Да, — Нотт поежился то ли от порыва холодного ветра, то ли от воспоминаний. — Прошло, когда я увидел её в Хогвартсе живой и здоровой.       Малфой поджал губы. Внутри что-то ощутимо заворочалось, толкаясь о ребра. Интересующий вопрос вертелся на языке, и стоило только открыть рот, как слова тут же с него сорвались:       — Это было с каждым, кого ты пытал?       — Нет. Только с ней, — честно ответил Теодор.       — Вы же даже не были знакомы.       Он пожал плечами.       — Но после той сцены не было ни дня, чтобы я о ней не думал, — признался Нотт и тут же прикусил язык до крови, жалея, что поделился лишней информацией.       — Ясно.       — Так что, надеюсь, что твои галлюцинации лишь последствия, а не предпосылки к чему-то более серьезному, — закрывая тему гриффиндорки, подытожил Тео. Говорить о Гермионе с Малфоем хотелось меньше всего на свете.       Тишина вновь опустилась на плечи, холодный ветер усилился и начал гневно терзать одежду, однако ни Драко, ни Тео не спешили уходить. В воздухе звенело ощутимое напряжение, стоял навязчивый запах недосказанности.       Мыслей было так много, что все они путались между собой, превращаясь в огромный клубок, давящий на мозг. Галлюцинации, начавшиеся после побега отца; едкий страх за собственную дальнейшую судьбу; переживания из-за отсутствия какой-либо информации о матери; грызущее предчувствие чего-то плохого; глупая ссора с Грейнджер. А теперь диалог с Теодором, который буквально признался, что гриффиндорка в самом деле его волновала. И что самое отвратительное — Драко вновь ощутил внутренний укол ревности из-за этого факта. Ему пришлось смириться с тем, что ему больше не было плевать на это.       Малфой держался, чтобы не схватиться за голову в попытке вышвырнуть все это за пределы сознания. Он отдал бы все на свете, чтобы единственной причиной его беспокойства стала глупая игра с Пуффендуем.       — Давно не видел тебя с Грейнджер, — как бы невзначай произнес Драко. — Неужели поссорились?       Теодор тяжело вздохнул, в очередной раз нахмурив брови.       — Нет.       — И что тогда случилось между вами двумя?       Нотт поджал губы, задумавшись на несколько секунд, после чего развернулся к сокурснику лицом.       — С какой целью ты интересуешься?       Его голос звучал холодно, даже немного угрожающе. Драко поморщился.       — Спросил для поддержания разговора, — опустив глаза вниз, чтобы не выдать ложь, пожал плечами. — Она же вроде почти на тебя повелась, а теперь вы и парой фраз обменяться не можете.       Теодор не смог удержаться от того, чтобы не закатить глаза. Цокнув языком, он бросил на Малфоя осуждающий взгляд:       — Научись строить менее токсичные формулировки. «Повестись» может собака, Малфой.       — Тут ты прав, — снова вспомнив последнюю ссору, неохотно признался Драко. — Извини. Так все же, в чем дело?       — В обстоятельствах. Пока мой отец живой разгуливает на свободе в компании своих друзей-пожирателей, ей лучше держаться подальше от таких, как мы с тобой. Хватит с нее войны и всего с этим связанного.

***

      Голос нового комментатора матча разлетелся по всему стадиону. Малфой не знал имени мальчишки, но его чересчур жизнерадостная манера речи уже до ужаса раздражала. Вероятно, всему виной было паршивое настроение и совершенно отсутствующая мотивация на игру.       Затянув перчатки потуже, Драко вцепился в древко своей метлы, игнорируя воодушевляющую речь капитана команды. Из мыслей его выдернул Забини, закинувший на плечо свою тяжелую руку.       — Ну что, нагнем сегодня пуффендуйцев? — улыбаясь во все тридцать два зуба, произнес мулат.       — Ага, — без энтузиазма ответил Малфой и окинул трибуны быстрым взглядом.       Казалось, сегодня здесь собрался не только весь Хогвартс, но и все жители Хогсмида. Неужели какая-то глупая игра была интересна такому количеству людей? Им в затылок вновь дышала угроза, а они предвкушали любительскую игру подростков.       — Ты бы хотя бы сделал вид, что заинтересован, — фыркнул Блейз, после чего махнул рукой в сторону гриффиндорских трибун. Не стоило даже гадать, кому был предназначен этот жест. — Смотри-ка, даже Грейнджер здесь. Неужели не хочешь произвести на нее впечатление?       — Черта с два, Забини, прекрати каждый раз упоминать её имя.       Нервы были и без того на пределе, а комментарии Блейза только усиливали раздражение. Однако справедливости ради, глубоко внутри, Драко признавал, что не хотел бы облажаться перед девчонкой. Хотя это наверняка бы ее порадовало, учитывая, что всего пару дней назад он буквально унизил ее.       — Что, кстати, сказала МакГонагалл?       — Что она скажет? Снова затирала мне про мою репутацию и шаткое положение относительно всего происходящего. «Для вас самого будет лучше остаться на должности старосты», — передразнивая голос директора, парировал Малфой. — Ясно, как белый день, что она бы не отстранила меня. Следить за мной и моим поведением проще, когда я живу за стенкой с её любимицей.       — Ну, попытаться стоило, — вздохнул Забини.       Малфой действительно ходил за профессором МакГонагалл хвостом почти два дня, пытаясь добиться её положительного ответа на собственную просьбу. И когда после своего обещания Грейнджер уйти, он снова появился на пороге их общей гостиной, гриффиндорка устроила самый настоящий скандал. Она хотела сбежать ночевать в башню гриффиндора, но Драко опередил её.       Он помнил, что девчонка рассорилась со своей единственной близкой подругой и вероятно испытывала бы сильный дискомфорт, если бы ей пришла в свою прошлую комнату. Малфой ни один раз задавал себе вопрос, почему его вообще волновала такая мелочь, как её чувства. Однако не задумавшись ни на секунду, он скрылся за портретом, даже не собирая никаких необходимых вещей, чтобы оставить Грейнджер одну и дать ей время успокоиться, а сам направился в подземелья.       — Она так и не разговаривает с тобой?       Драко промолчал.       — Все потому, что ты полный идиот. Мало того, наговорил ей всех тех мерзостей, так даже не смог нормально извиниться.       Блейз очень хотел отвесить Малфою подзатыльник, но понимал, что подраться с ним за пару минут до матча, было бы плохой затеей.       — Я носился за старухой МакГонагалл по всему Хогвартсу, чтобы она избавила нас от общества друг друга. Что же я могу поделать, если попытки были тщетными. Но это вполне можно счесть за извинения.       — Малфой, обещаю, у тебя не отвалится язык, если ты произнесешь такое простое «прости», — лицо мулата отражало натянутую серьезность, граничащую с иронией. — И ты не сгоришь заживо, если сделаешь ей что-то приятное, чтобы она тебя простила.       — Мне и не нужно её прощение, — Драко раздраженно скинул с плеч руку Блейза.       Тот вскинул брови, не переставая улыбаться.       — Ну, раз ты сам в это веришь…       Забини не успел договорить, поскольку громкий голос комментатора вновь разлетелся по стадиону, сообщая, что игра начинается.       — Потом поговорим, — подмигнул мулат. — А сейчас пора сосредоточиться на матче.

***

      Даже находясь среди шумной толпы, Гермиона чувствовала себя одиноко. Сокурсники воодушевленно переговаривались между собой, ожидая начало матча, а ей оставалось только натягивать на лицо подобие улыбки, когда кто-то изредка обращался к ней. Потирая ладони друг о друга, девушка пыталась согреться, но холодный ветер навязчиво проникал под теплую одежду и заставлял кожу покрываться мурашками.       Она не знала, зачем вообще пришла сюда, когда могла провести вечер в тепле и комфорте собственной комнаты. Гермиона никогда не была фанаткой квиддича и ходила на матчи только ради друзей, но сегодня на поле не было ни одного гриффиндорца, однако что-то будто подтолкнуло её собраться в последний момент и отправиться на стадион вместе с остальными.       Заблудившись в собственных мыслях, Гермиона пропустила момент, когда игра, наконец, началась. Вздрогнув от звонкого свистка мадам Трюк, девушка попыталась выкинуть из головы все, что бесперерывно съедало мозг, и сконцентрироваться на простом и беззаботном — на матче Слизерина и Пуффендуя.       Ей даже не пришлось напрягать зрение, чтобы отыскать среди игроков Малфоя. Его неестественно светлые волосы тут же привлекли внимание. Он выделялся из толпы, будто был единственной четкой и заметной фигурой среди темно-зеленых плащей и серых красок уходящего дня.       В очередной раз вспомнив ссору, что довела нервы до предела, Гермиона сглотнула. Внутри все сжалось от сильной обиды на грубые слова, после чего опустилось вниз живота, стоило воспоминаниям о неожиданном поцелуе прокрасться в голову. Она пыталась понять причины поведения слизеринца и моментальные перемены в его общении, но не могла. Его извинения и желание самому уйти из старостата, лишь бы гриффиндорка не отказалась от мечты, вообще так выбивало из колеи, приводя в тупик размышлений.       Наблюдая за Драко сейчас, Гермиона заметила, как сильно он был напряжен. В глаза буквально бросалось каждое нервное движение. Его отстраненный взгляд бесцельно плутал по полю и всем присутствующим, пока не остановился на её лице. Грейнджер замерла, не позволила себе даже моргнуть, пока Малфой не выждал долгие три секунды и не отвернулся первым, сжав губы в тонкую линию.       Короткий немой диалог заставил спину девушки выпрямиться. Не имея на то объективных причин, Гермиона почувствовала, как внутри, пуская корни, стала разрастаться тревога. Она не понимала, почему вдруг занервничала, и это напугало её, поскольку за все годы обучения в Хогвартсе ни предчувствия, ни интуиция еще не подводили и не оказывались беспочвенными переживаниями.       Главное не начинай накручивать себя, Гермиона.       Но ранняя попытка отвлечься провалилась с треском, хоть девушка и пыталась не вникать куда-то дальше наблюдений за ходом игры.       Уже на первых минутах трибуны взорвались радостными возгласами сразу же после комментария диктора:       — Блейз Забини забивает первый гол и приносит своей команде десять очков!       Гермиона боковым зрением увидела, как Джинни, сидящая в паре метров от нее, вскочила со своего места, одобрительно взвизгнув и захлопав в ладоши. Забини же вскинул руки вверх, подмигнув девушке.       Грейнджер тихо усмехнулась. Кажется, младшую Уизли больше совсем не волновало расставание с Гарри. Спустя буквально пару дней после их ссоры, Джинни с головой ушла в новые отношения, напрочь забыв про все остальное. Она почти не общалась с друзьями, игнорировала все попытки Гермионы поговорить и помириться. И судя по всему, ситуация её более чем устраивала.       Гермиона перевела взгляд на трибуну Слизерина, что, разумеется, радовалась больше всех прочих. Студенты от первого до седьмого курса активно поддерживали свою Сборную, и только одно из десятков лиц выглядело крайне озадаченным.       Теодор Нотт, что стоял у самого края, не сводил глаз с Малфоя, который в данный момент вел активную охоту за снитчем, обгоняя соперника. Гермиона занервничала еще сильнее, все больше убеждаясь, что что-то стряслось. Глупая мысль, что Нотт и Малфой могли повздорить из-за нее ненавязчиво скользнула в мозг, заставив разве что истерично хохотнуть. Здравая часть рассудка понимала, что такое было маловероятно, что это было совсем не то, о чем стоило переживать. А вот волноваться о том, что эти двое могли узнать что-то новое о сбежавших Пожирателях — вполне.       Спустя еще несколько минут новая волна одобрительных возгласов прошлась по стадиону. Пуффендуй отыграл десять очков. В этот момент небо уже окончательно затянулось мрачными тучами, а где-то вдали раздался первый раскат грома. Закончиться до грозы игра все-таки не успеет.       Как Гермиона не старалась, она так и не могла перестать следить за Драко, и лишь изредка поглядывала на других игроков, оценивая обстановку.       Вопреки своему нервному состоянию Малфой держался уверенно, абсолютно контролируя ситуацию и не давая сопернику возыметь преимущество в их личной борьбе за снитч. Ловко маневрируя, он уворачивался от летящих в него бладжеров и миновал все препятствия, создаваемые замысловатой траекторией маленького золотистого шарика с серебристыми крылышками.       Яркая вспышка молнии повлекла за собой новый раскат грома. С неба тут же полил сильный дождь. На трибунах началась возня, продуманные студенты принялись доставать заготовленные зонтики, прячась от непогоды. Гермиона же только накинула на голову капюшон своей мантии, мысленно ругая себя, что не позаботилась о том, чтобы тоже взять зонт.       Одежда быстро стала мокрой и от того более холодной, неприятно прилипнув к коже. Поежившись, Грейнджер подумала о том, что стоило бы вернуться в замок, чтобы ненароком не заболеть. В эту секунду максимально близко к трибуне пронесся ловец Пуфенндуя, преследуя снитч. Гермиона замерла, когда полы темно-зеленой мантии, едва не коснувшись лица, мелькнули следом.       Малфой попытался подрезать соперника, чтобы обогнать, но вместо этого ему пришлось увернуться от очередного бладжера, упуская лишние несколько секунд. Грейнджер была уверена, что услышала грязное досадливое ругательство.       Драко нагнулся вперед, прижимаясь корпусом ближе к древку метлы и набирая скорость. Он не собирался отдавать победу так просто.       — Герберт Флит так неловко пропускает мяч, и Грэхэм Монтегю забивает гол в ворота Пуффендуя! Десять очков Слизерину!       Голос комментатора доносился будто сквозь толщу воды, ровно так же, как и гул присутствующих студентов, пока Гермиона внимательно следила за ловцами обеих сборных. Она заметила, как сильно сжала кулаки, впиваясь ногтями в нежную кожу ладоней, и обомлела, когда поняла, что в действительности с азартом начала болеть за Малфоя.       Девушка с придыханием наблюдала за гонкой двух студентов. Слизеринец вел агрессивную борьбу за победу, пытаясь столкнуть пуффендуйца с метлы, но тот виртуозно свернул немного левее и юркнул под балку трибун, ненадолго оторвавшись от Драко.       Снитч же дразняще останавливался, кружился на месте, вился возле самых лиц, после чего вновь набирал скорость. Заметить крошечный золотой шарик было и без того непростой задачей, а разглядеть его сквозь стену проливного дождя становилось в разы сложнее.       В очередной раз, когда тот пропал из поля видимости, Малфой остановился, напрягая зрение. Ловец Пуффендуя кружил где-то рядом так же высматривая крылатый мячик.       Прошло несколько секунд, но Драко так и не сдвинулся с места. Гермиона вгляделась в его профиль и заметила, как побелела его кожа. Брови сошлись на переносице, пристальный взгляд куда-то в толпу приобрел эмоцию страха. Гриффиндорка пытались проследить, куда он смотрел, но не увидела ничего необычного.       — Малфой, не спи! — выкрикнул кто-то из команды Слизерина.       Юноша дернулся, нахмурившись еще больше, и вовремя ретировался вправо, избегая столкновения с бладжером. Сразу следом перед лицом снова замельтешил снитч, и Драко, сцепив зубы, кинулся за ним. Шарик задвигался по периметру стадиона. Малфой сокращал дистанцию с каждой секундой и уже вытянул руку вперед в попытке поймать снитч.       Гермиона задержала дыхание, предвкушая победу Слизерина, но в следующую секунду Драко резко остановился, едва не слетев с метлы, уставившись уже на другие трибуны. Ловец Пуффндуя, что догонял его все это время, не успел даже свернуть и на высокой скорости врезался в Малфоя. Оба стремительно полетели вниз.       Все ахнули, наблюдая за развернувшейся картиной. Студенты тут же загалдели, обсуждая случившееся. Грейнджер не смогла усидеть на месте и подошла к краю трибун вместе с прочими любопытными ребятами, чтобы взглянуть на ловцов.       Благо высота не была такой большой, и приземление вышло не слишком жестким, хотя наверняка болезненным. Пуффендуец моментально вскочил на ноги и принялся отчитывать Малфоя, не сдерживаясь в ругательствах. Но лицо слизеринца вновь сделалось бледным, а взгляд — потерянным. Драко еще некоторое время озирался по сторонам и не сразу заметил, как рядом оказалась мадам Помфри и остальные члены команды.       Школьный колдомедик принялась осматривать юношей, попутно задавая вопросы, но оба её просто-напросто игнорировали.       — Да все с нами в порядке! — не выдержал пуффендуец, пытаясь отвязаться от навязчивой женщины, чье присутствие на каждом матче теперь было обязательным. — Малфой, какого черта?       — Эй, что случилось? — на плечо Драко легла рука Забини, когда голос друга раздался у самого уха. — Ты в порядке?       Тот кивнул и поднял метлу с сырой земли. Мотнув головой и зажмуривались, он будто пытался отогнать какие-то мысли.       — Да. Отвлекся, простите, — коротко выпалил Малфой и резким движением стер кровь, что засочилась из разбитой губы. — Продолжим.       — Вы уверены, мистер Малфой? Мистер Саммерби? — глядя то на одного, то на другого юношу, спросила мадам Помфри.       Пуффендуец окинул Драко осуждающим взглядом, но промолчал.       — Абсолютно.       Игра продолжилась.       Следить за ходом матча спокойно Гермиона не могла, озадаченно вцепившись взглядом в Малфоя. Она ждала, что он почувствует и обернется, но это было бессмысленно.       Что с ним происходило? Он никогда не вел себя так безответственно и невнимательно ни на одной игре. Волнение и любопытство съедали девушку вот уже на протяжении тридцати пяти минут. Гриффиндорка успела подумать о том, что Нотт, возможно, знал ответ, поэтому был таким серьезным все время. Она уже собралась подняться и направиться в сторону слизеринских трибун, чтобы задать Тео этот вопрос, но вовремя одернула себя.       Разве тебе не плевать, что с этим нарциссом?       К тому же, комментатор объявил окончание игры. Время вышло, но ни один из ловцов так и не сумел поймать снитч, однако победа все же оказалась за Слизерином. Они вышли победителями с отрывом в двадцать очков.       Слизеринцы заулюлюкали, поздравляя свою Сборную и друг друга.       Студенты принялись подниматься со своих мест, чтобы покинуть стадион, и за суетой толпы Гермиона не заметила, как Малфой исчез с поля, буквально растворившись в десятках силуэтов.

***

      Драко будто ударили по голове чем-то тяжелым. В ушах стоял гул, картина перед глазами смазывалась в одно мрачное пятно, а внутренности скрутило от тошноты.       Пока сокурсники оживленно обсуждали матч, Малфой двигался в сторону выхода. Подальше от толпы, шума и ощущения чужого присутствия. Кожа все еще горела от пристального взгляда, не несущего в себе ничего хорошего.       Он снова увидел его. Драко был готов поклясться, что Люциус сидел на трибуне среди профессоров, наблюдая за ним с надменно приподнятой бровью. Совсем, как тогда — на втором курсе. Тонкие губы были сложены в ухмылку полную презрения, но до боли знакомых голос четко звучал в его голове.       Из-за этого он остановился, из-за этого свалился с метлы вместе с соперником и из-за этого проиграл в борьбе за снитч. Это было позором, он никогда прежде не показывал на играх такого отвратительного результата, но сейчас это было абсолютно неважно.       Все, о чем переживал Драко в данный момент, так это о том, как убежать от самого себя и избавиться от навязчивых галлюцинаций.       Пробираясь мимо людей, он напрочь игнорировал каждого, кто пытался завести с ним диалог. Мокрая трава, смешавшись с грязью, противно хлюпала под ногами. Холодный ветер трепал волосы и отрезвляюще бил в лицо, пока октябрьский дождь продолжал заливать глаза.       — Малфой!       Стадион остался позади. Драко на секунду замер у выхода, размышляя, в какую сторону пойти. Тошнота продолжала донимать его, комом подбираясь все выше к горлу. Юноша согнулся, уперевшись руками в собственные колени, и зажмурился, пытаясь отогнать это поганое ощущение. Стараясь дышать ровнее, он снова услышал, как кто-то зовет его.       — Драко, остановись же! — голос прозвучал ближе, и теперь слизеринец узнал его.       Что ж, пожалуй, этот голос принадлежал единственному человеку, бежать от которого не было смысла и желания. Он неохотно повернулся на звук.       — Чего тебе, Нотт?       Теодор, перейдя на бег, в два счета оказался рядом. Переводя дыхание, он помолчал, пристально разглядывая Драко. Его эмоции выдавали нахмуренные брови и четкая линия челюсти.       — Убери нахрен это сочувствующее выражение лица, или меня на самом деле стошнит, — произнес Драко, поморщившись.       — Ты снова его видел? В этом дело? — проигнорировав сказанное, спросил Тео.       — Заори об этом еще на весь стадион, пожалуйста, а то, кажется, не все услышали.       Малфой выпрямился и оглянулся по сторонам с целью убедиться, что рядом никого не было.       — Засунь свою иронию себе в задницу, — закатив глаза, выпалил Нотт и, понизив голос еще немного, добавил: — Если это происходит настолько часто, то тебе действительно нужна помощь.       — Пару часов назад ты говорил, что я не псих, — ухмыльнулся Драко, пожав плечами. Это не было забавным даже самую малость, но он просто не мог выказать другой эмоции. Было очевидно, что это эта пассивная агрессия, отшучивания — всего-навсего защитные механизмы. — Это учащалось постепенно.       Тео поджал губы, задумавшись о чем-то своем. Он взглянул на Драко исподлобья так, что у того по телу пробежали десятки мурашек.       — Что?       — Ощущение, что это не галлюцинации. Если, как ты говоришь, их становится только больше, то, возможно, что это что-то вроде… видений?       Малфой вскинул брови, тяжело вздохнув.       — Ладно, все же я больше поверю в то, что свихнулся, чем в то, что вдруг оказался внебрачным сыном Трелони и могу переживать какие-то видения.       Небо в очередной раз треснуло, гром не стихал — гроза не спешила уходить.       — К черту, — откинув с лица мокрую челку, произнес Драко. — Поговорим об этом в школе.       Нотт коротко кивнул, и они оба двинулись в сторону Хогвартса.

***

      Теодор наотрез отказался идти с Драко в башню старост, сославшись на то, что не хотел лишний раз видеться в Гермионой, которая наверняка была бы там. Ему не хотелось смотреть в её глаза и видеть там вопросы, на которые у него не имелось ответов. Да и травить собственную душу встречами тоже не было никакого желания.       Именно поэтому он остался снаружи, возле портрета, пока ждал Малфоя, который пообещал принять душ и переодеться как можно быстрее. Девочка с картины пыталась завести вежливую беседу с мрачным юношей, но тот сперва отбивался односложными ответами, а потом и вовсе стал игнорировать нарисованную девчушку.       Оперевшись о стену, Тео стоял, скрестив руки на груди. Что-то внутри так и рвалось пересечь порог и увидеть Грейнджер хотя бы краем глаза, перекинуться с ней одним простым «привет», но в этом не было никакого смысла.       В коридоре стоял гул возвращающихся со стадиона студентов. Повседневно переговариваясь между собой, никто из них даже не подозревал, что в ближайшее время магический мир снова будет переживать что-то страшное. В этом Теодор был уверен. Пожиратели не могли сбежать просто так, а в силу авроров слизеринец больше не верил. Они упустили кучу времени, предоставив тем самым бывшим прихвостням Темного Лорда скрыться и замести следы.       Все, что оставалось теперь — ждать. Но с каждым днем ожидание становилось все мучительнее. Неизвестность порождала тревожность, что скреблась под кожей и не давала расслабиться. Однако страха, который шел рука об руку с Теодором на протяжении нескольких лет, больше не было. Собственная жизнь, будущее — все это больше не волновало. Тео видел, что происходило на войне, и этого зрелища хватило, чтобы понять — в мире предостаточно людей, придерживающихся тех же идей, что и Волдеморт. И если их не остановить, то всему привычному и безопасному придет конец.       Запрокинув голову, Нотт прикрыл глаза и глубоко выдохнул. Думать об одном и том же каждый день уже порядком надоело. Он начал ловить себя на мысли, что лучше бы все началось, как можно скорее. И тогда варианта было бы всего два: добро во главе со Святым Поттером победит или все сгорит к чертям, превратившись в кладбище безумия.       — Тео? — тихий, вкрадчивый голос раздался совсем близко. Нотт крепко стиснул зубы, чтобы не выругаться.       Открыв глаза, он посмотрел на девушку и заставил себя улыбнуться. Слизеринец был уверен, что Гермиона находилась у себя, поэтому увидеть её в коридоре, в промокшей одежде с растрепанными волосами и порозовевшими от холода щеками, он не ожидал.       — Привет.       — Что ты тут делаешь? — немного нахмурившись, спросила Гермиона.       — Жду Драко, — коротко ответил Нотт и опустил взгляд, не в силах выдержать зрительный контакт.       — Он уже вернулся?       — Ага, пошёл принимать душ.       — И не пригласил тебя войти? Это на него похоже, — цокнув языком, Грейнджер закатила глаза, после чего произнесла пароль. — Заходи.       Тео почувствовал, как сжалось его сердце от её заботливого мягкого голоса. Он был готов сдаться и сделать, как она говорит, но только помотал головой.       — Нет, спасибо.       Гермиона потупила взгляд.       — Почему?       Слизеринец бросил свое дежурное «все в порядке» и пожал плечами. Он ощущал её пронзительный взгляд кожей, из-за чего становилось до жути неловко.       — Я что-то сделала не так? Ты игнорируешь меня уже почти три недели.       Тео вскинул брови, услышав обиду и сожаление. Сердце зашлось в бешеном ритме и чуть не остановилось, когда он все же заглянул в её глаза, где среди моря замешательства плескалось сожаление.       Девушка поджала губы, пристально смотрела на него в ожидании ответа, а он хотел наплевать на данное себе же самому обещание держаться подальше, и просто молча привлечь хрупкую фигуру к себе, заключить в объятия, вдохнуть такой желанный запах и в нем же задохнуться.       — Ты не при чем, — на выдохе произнес Тео, пытаясь сохранять голос отстраненным. — Просто подумал, что наша… дружба — плохая затея. Нам лучше держаться подальше друг от друга, как мы делали это раньше.       — Это Малфой тебе внушил? — грустно ухмыльнувшись, задала вопрос Гермиона, будто заранее знала ответ.       — Я тут не при делах.       И Гермиона, и Тео дернулись от неожиданности, когда во все еще открытом проеме показалась фигура Драко.       Он прошел мимо них, после чего обернулся на Нотта и кивнул в сторону коридора.       — Ты идешь?       От Грейнджер не ускользнул немой диалог и напряжение, вспыхнувшее от встречи их взглядов. Гермиона мельком осмотрела Малфоя с головы до ног, подмечая, что он действительно выглядел иначе, а всего его жесты, мимика были какими-то дерганными.       Тео кивнул и слабо улыбнулся Гермионе, направившись вслед за Драко. Девушка приоткрыла рот, но так и не нашла, что сказать, поэтому, сглотнув ком обиды от непонимания, вошла в гостиную.

***

      — Так и будешь отталкивать её? Хоть объясни ей, в чем дело, — отдалившись на достаточное расстояние от входного портрета, произнес Драко.       — Она девочка умная, должна уже догадаться, — раздраженно выпалил Нотт.       — Чего ты так боишься? Самого факта серьезного разговора или того, что она…       — Малфой, скажи честно, какое тебе до этого дело? — Теодор остановился посреди коридора, исподлобья взглянув на Драко. — Личный интерес?       Малфой не успел ответить, поскольку между ним и Тео внезапно вклинился счастливый Забини, который тут же закинул свои руки на плечи сокурсников.       — Надеюсь, вы держите курс на подземелья?       — Не говори, что в очередной раз намечается какая-то бессмысленная пьянка, — Нотт закатил глаза.       — На этот раз очень даже смысленная, — Блейз закатил глаза.       — Забини, нет такого слова, — хмыкнул Драко.       — Я придумал, значит, теперь есть, — отмахнулся мулат. — Поэтому, куда бы вы не направлялись до этого, сейчас идете со мной к остальными отмечать нашу победу!       — Извини, конечно, — Тео аккуратно вывернулся из захвата и отошел на шаг. — Но у нас другие планы.       Блейз вскинул брови, губы тут же растянулись в широкой улыбке. Все поняли, что в следующую секунду с его языка сорвется глупая пошлая шутка, поэтому Драко опередил:       — Я бы выпил, — коротко выпалил слизеринец и перевел взгляд на Нотта в поисках поддержки и одобрения, но от того исходила исключительно пассивная агрессия.       Теодор тяжело вздохнул, возведя глаза к потолку.       — Ты серьезно?       — На пару часов, — одним только взглядом Малфой пытался донести мысль, что после пары бокалов горячительного они обязательно обсудят происходящее. — Да и тебе не помешает немного расслабиться.       Здесь Драко был прав. К тому же, стоило помнить, что алкоголь действительно развязывал язык и провоцировал на откровения. Нотту пришлось убедить себя, что подобная затея могла пойти на пользу.       Блейз присвистнул.       — Отпрашиваешься, будто он твоя жена.       — Завали, Забини, — выпалил Теодор. — Нет никакого настроения для твоих тупых шуточек.       — Бр-р, сколько от вас негатива, — мулат поморщился. — Но ничего, после первого же бокала лучшего в мире огневиски, я обещаю, настроение быстро улучшится.       Тихо выругавшись, Нотт неохотно согласился.       Через несколько минут все трое оказались в подземельях. За портретом уже слышался гомон и звон бутылок. Довольные слизеринцы удобно расположились по всей гостиной.       Времени они не теряли. Матч закончился совсем недавно, а к вечеринке по случаю победы все было уже готово. Студенты самонадеянно организовали все до игры, уверенные в её благоприятном исходе.       Драко не разделял их восторга, но все же натянул на лицо подобие улыбки, как только вошел внутрь. Вежливо принимая поздравления, он уселся в самое дальнее кресло, по пути захватив открытую бутылку с пойлом. Нотт последовал его примеру.       — Слишком не налегай, — вполголоса произнес Теодор. — Мало ли, состояние ухудшится. А если ты начнешь привлекать внимание своим поведением, я точно не смогу грамотно всем объяснить, что ты видишь то, чего нет.       — Все будет нормально. Я просто хочу отдохнуть, — ответил Драко и отпил из бутылки. Янтарная жидкость тут же обожгла горло, заставив поморщиться.       — Ладно. Если что, скажу, что у тебя открылся третий глаз. Хотя и версия с внебрачным сыном Трелони тоже хороша.       Малфой хохотнул, и Тео тоже позволил себе улыбнуться, но уже куда более искренне.       — Дай сюда, — он протянул руку и отнял виски. — Что ж, за вашу победу, — отсалютовал и сделал несколько глотков.       — Полный позор, а не игра, — Драко закатил глаза, не желая даже вспоминать, как облажался на поле. — Это был первый раз, когда я оказался настолько бесполезен.       Остальные слизеринцы заулюлюкали, чокаясь бокалами. Большая часть сокурсников находилась в центре гостиной, и лишь некоторые располагались на мягких диванчиках или подоконниках, беседуя о чем-то своем.       Малфой окинул присутствующих скучающим взглядом и заметил Пэнси, одиноко сидящую поодаль ото всех. Драко хотел окликнуть ее, чтобы позвать к себе, но в следующую секунду к девушке подошел какой-то парень, предложив поднос с закусками. Кажется, он был на пару курсов младше них.       Паркинсон немного оживилась, подарив мальчишке улыбку и с радостью принимая угощения. Он присел рядом, заводя диалог, а Пэнси продолжала пытаться поймать взгляд Забини, которому было совершенно плевать на то, что в данный момент кто-то настойчиво добивался её внимания.       Драко было тошно наблюдать за подобным. Ему было откровенно жаль подругу, которая умудрилась втрескаться так отчаянно и безответно. Малфою было дико с того, что такая дерзкая и самоуверенная девушка буквально превращалась в бесхребетное существо, как только дело касалось её предмета воздыхания. Разве какая-то любовь может так кардинально менять человека?       — Не повезло ей, — будто прочитав мысли Драко, произнес Теодор, который тоже наблюдал за Паркинсон со стороны.       — Просто Забини слепой придурок. Я искренне не понимаю его выбор в пользу Уизлетты. Как можно было влюбиться в бешеную упрямую гриффиндорку?       — Ну ты же как-то влюбился, — помолчав пару секунд, проговорил Тео, сохраняя абсолютно спокойное выражение лица.       Малфой почти подавился.       — Чего?       — Думаешь, я совсем тупой? — Нотт поморщился, делая новый глоток огневиски. — Твоя ревность, твой совсем ненавязчивый интерес выдает тебя с головой.       — Спятил? По-твоему, я положил глаз на Уизли? — Драко не терял надежды повернуть диалог в другую сторону.       — Можешь прикидываться придурком и отрицать очевидное сколько хочешь, только вот сути это не поменяет.       Между двумя слизеринцами повисло молчание. Каждый пытался переварить разговор. Хотелось сказать так много всего, но слов не находилось. Как и желания обсуждать влечение к одной и той же девушке.       — Даже если я признаю это — ничего не изменится, — уперевшись взглядом в одну точку, осмелился произнести Драко.       — Ну, если так и будешь обижать её, то да, — пожав плечами как-то слишком спокойно ответил Нотт.       — У тебя куда больше шансов.       — Может быть, но учитывая обстоятельства, я не хочу даже пытаться. Да и тебе, если честно, советую то же самое.

***

      Переодевшись в домашнюю теплую одежду и высушив волосы, Гермиона покормила кота, после чего устроилась на мягком диване. В попытке скоротать время и приблизить начало следующего такого же бессмысленного дня девушка достала книгу по Чарам. Вот только сосредоточиться на чтении изученных вдоль и поперек параграфов она не могла, как ни старалась. Рассеянное внимание не позволяло ни одной строчке добраться до сознания, в котором сейчас было слишком тесно для таких мелочей из-за другого рода мыслей.       Гермиона не могла вышвырнуть из головы странное поведение Малфоя на сегодняшнем матче. Конечно, этому могло быть как минимум несколько довольно логичных объяснений, но что-то подсказывало, что дело было вовсе не в утомлении, волнении или просто плохой погоде. В очередной раз Грейнджер ругала себя за то, что придавала слишком большое значение и внимание этой эгоистичной заднице, но будто и не могла по-другому. Каждый раз, когда она видела, что кто-то нуждался в помощи, то тут же бросалась её оказывать, даже если никто не просил об этом.       Да с чего ты вообще взяла, что ему нужна помощь?       С трудом сдержав рвущееся наружу раздражение, Гермиона захлопнула книгу и подорвалась с дивана. Сделав пару шагов по комнате, она остановилась у окна. Коснувшись пальцами холодного стекла, на мгновение прикрыла глаза и сделала глубокий вздох, после чего напрягла зрение, разглядывая пейзаж за окном сквозь прозрачную стену дождя. Стихия успокаивалась, грозовые тучи медленно отступали, и теперь громыхало где-то совсем далеко.       Когда девушка уже хотела отойти, её внимание привлекла чья-то фигура в темном плаще, казавшаяся с такой высоты крошечной. Силуэт возник будто из ниоткуда, хотя вполне возможно, что просто Гермиона заметила его не сразу. С такого расстояния было невозможно разобрать даже пол человека, не то что установить личность.       Отчего-то девушке показалось подозрительным, что кто-то мог бродить вдоль Запретного леса в такую погоду поздно вечером. Да и черный капюшон скрывающий собой лицо навевал жуткие ассоциации.       Сердце заколотилось быстрее, когда в мозг скользнуло предположение о том, что этим незнакомцем мог оказаться кто-то из сбежавших Пожирателей.       Это не может оказаться правдой, так ведь? Территория Хогвартса находится под охраной.       Гермиона была не в силах отвести следящий взгляд, продолжая наблюдать за траекторией движения фигуры. Через несколько секунд что-то врезалось в окно, и гриффиндорка отпрыгнула назад, с трудом сдержав испуганный вскрик.       Только теперь она пригляделась и увидела за окном знакомую птицу. Филин Малфоя настойчиво стучал клювом о стекло, и, не медля больше ни секунды, Грейнджер открыла одну из створок.       Декстер — кажется так его звали, — нахохлился, усаживаясь на подоконник. Расправив черные крылья, он принялся стряхивать с себя дождевую воду. В его клюве находился конверт, но отдавать его чужому человеку птица не собиралась.       — Его здесь нет, — вслух произнесла Гермиона, протягивая руку к филину с целью погладить мягкие перья и принять письмо. — Не волнуйся, я не стану ничего читать. Передам конверт твоему хозяину, как только он вернется.       Филин недоверчиво сверкнул глазами, но все же разжал клюв. Не позволив к себе прикоснуться, Декстер пискнул, после чего, взмахнув крыльями, тут же ретировался, скрываясь под покровом ночного неба.       Гермиона вновь кинула взгляд на окраину леса, где уже никого не было. Наивно решив, что ей показалось, девушка положила конверт на стол, заметив, что тот не имел никаких опознавательных признаков. Отправитель не удосужился никак подписать его, что выглядело немного странным.       Ладно, это не мое дело.       Живоглот тихо замурлыкал и спрыгнул с дивана, направившись к входному портрету. Он обернулся на свою хозяйку, в огромных желтых глазах читался вопрос. Кот мяукнул, привлекая внимание.       — Куда ты собрался? Пора спать, — вздохнула Гермиона и сделала несколько шагов по направлению к коту.       Взяв сопротивляющееся животное на руки, гриффиндорка прижала его к груди. Отпускать Живоглота на ночь за пределы башни старост сегодня ей отчего-то не хотелось.       В ту же секунду за портретом послышались шаги и знакомый голос, назвавший всего одно слово: «Миддлемист».       — Вот же черт! — вслух выругалась Гермиона, которая собиралась закрыться в своей комнате до прихода Малфоя. Но поняв, что ретироваться незамеченной она уже не успеет, постаралась нацепить на лицо маску полного спокойствия и невозмутимости.       Драко шагнул внутрь и на секунду замер на пороге, увидев перед собой Грейнджер и лохматое рыжее существо, которое в последнее время почему-то проявляло к нему признаки дружелюбия.       Переместив взгляд с животного на лицо гриффиндорки, Малфой расплылся в беззлобной ухмылке.       — Встречаете меня, Грейнджер? Очень мило, — оперевшись на косяк, протянул он.       — Вообще-то, я, наоборот, надеялась, что ты не вернешься, — язвительно выпалила Гермиона и поморщила нос, почувствовав запах спиртного.       — Поэтому караулила меня у двери?       — По-твоему, мне больше нечем заняться?       Малфой снова окинул девушку долгим взглядом с головы до самых ног. Гриффиндорка в полосатых пижамных штанах, свободной футболке с небрежным пучком выглядела не так чопорно, как обычно. Сейчас её внешний вид можно было назвать расслабленным, если бы не напряженное выражение лица.       Гермиона поежилась, чувствуя себя крайне неуютно. И почему она еще не ушла, а стояла здесь и вела этот бессмысленный диалог?       — Прекрати пялиться, — шикнула она. — Или остатки приличия покинули тебя, стоило напиться?       — Смутилась? — хмыкнул Драко, сложив руки на груди. — Твой пристальный взгляд на сегодняшнем матче тоже заставил меня немного понервничать.       Гриффиндорка возмущенно вскинула брови и не сразу нашла, что ответить. Однако не могла не отметить, что сейчас Малфой разговаривал с ней немного иначе.       — С чего ты взял, что я вообще на тебя смотрела?       Малфой закатил глаза, почувствовав усталость от её упертости, поэтому уже в следующую секунду немного нагнулся, приблизившись к лицу девушки, чтобы их взгляды оказались на одном уровне.       Сердце забилось быстрее, а мозг стал соображать с большой задержкой. Драко не понимал, почему просто не прошел мимо в свою комнату, чтобы скорее погрузиться в сон и забыть этот день.       — Почувствовал, — негромко произнес он, внимательно вглядываясь в карие глаза, зрачки которых немного расширились.       Гермиона не спешила отстраняться, вероятно потому, что ей попросту было интересно, что произойдет дальше, хотя разум уже давно пищал на задворках сознания что-то неразборчивое о том, что пора прекращать эту нелепую сцену.       — И что же ты почувствовал? — так же тихо спросила она, принимая правила его игры.       — Раздражение.       — Вот это уже похоже на правду.       — Не перебивай, я не закончил, — голос был таким уверенным, что Гермиона почти сразу смирилась с тем, что выйдет из этого спора проигравшей.       Она сжала губы в тонкую линию и кивнула, позволив продолжить.       — Потом, где-то на двадцатой минуте игры твой взгляд стал другим. Не таким колючим, — растягивая слова, говорил Драко. — Ты с азартом болела за меня, Грейнджер.       Лица по-прежнему находились всего в паре десятков сантиметров друг от друга. И такая близость волновала обоих с каждой секундой все больше. Гермиона сглотнула, а Драко молчал, продолжая наблюдать за тем, как меняются эмоции на её лице. Тишина длилась меньше минуты, но по ощущениям — тянулась часы.       — Извини, что не оправдал твоих ожиданий, — в голосе скользнуло стыдливое сожаление, несвойственная Малфою в принципе. — На следующем матче обещаю впечатлить тебя.       Язык работал быстрее мозга, слизеринец уже вовсю ругал себя за каждое слово. Он выпил не так много, но даже такого количества огневиски хватило, чтобы развязать язык и вытянуть наружу всю эту чушь, что он нес.       Но и останавливаться он не хотел. Пусть ему будет стыдно завтра, но сейчас все его нутро требовало присутствия гриффиндорки.       Полностью растерявшаяся Гермиона хлопала глазами, не зная, как вести себя и что говорить.       — Именно меня? — все-таки спросила она.       — Да. Ты же сомневаешься в том, что я на что-то способен. Это же «отец купил мне место в команде», — усмехнулся Драко, вспоминая, как на далеком втором курсе девчонка пристыдила его этим перед толпой студентов.       — Ты быстро доказал, что я ошибалась, — выпалила Гермиона и тут же прикусила язык. В глазах Малфоя тут же вспыхнул интерес.       — Что ты хочешь этим сказать? — его губы растянулись в улыбке. Сердце заходилось от какой-то глупой ребяческой радости. Грейнджер наблюдала за его успехами, будучи ребенком?       — Да, Малфой, я быстро убедилась, что ты талантлив в квиддиче, — гриффиндорка закатила глаза. — Только сотри, пожалуйста, это самодовольное выражение, иначе я тебе врежу.       Выпрямившись в полный рост, Драко на несколько секунд отвел взгляд в сторону, предпринимая попытки перестать лыбиться, как последний придурок.       Гермиона тихо выдохнула, когда расстояние между их лицами заметно увеличилось.       — Тебе, кстати, письмо, — кивнув на столик перед диваном, сменила тему девушка и направилась к лестнице, все так же держа в руках кота. Обернувшись, чтобы ненавязчиво пожелать спокойной ночи, она замерла, когда заметила, как изменилось выражение лица юноши, в момент сделавшееся серьезным.       Малфой схватил конверт, перед вскрытием повертев со всех сторон несколько раз. Между бровей тут же пролегла морщинка.       — Филин принес или кто-то передал?       — Филин, — пожав плечами, ответила Гермиона и только теперь отпустила кота. Приняв решение задержаться еще на пару минут, она шагнула обратно, почувствовав напряжение, которым едва ли не загудела гостиная. — Прилетал незадолго до твоего прихода.       Грейнджер обратила внимание, как задрожали пальцы Малфоя, как сжались челюсти и как напряглась буквально каждая мышца его тела.       Будто все, что могло прийти ему по почте — это плохие вести.       Слизеринец тут же открыл конверт, но не спешил доставать его содержимое.       — Все нормально? — не сумев победить волнение и любопытство, вкрадчиво поинтересовалась Гермиона.       Драко проигнорировал вопрос и, непроизвольно задержав дыхание, принялся вчитываться в написанный каллиграфическим почерком текст. Всего пара предложений, но они тут же впечатались в мозг, вгрызлись в сознание, заставив слизеринца протрезветь окончательно.

      «Ну, здравствуй, Драко. Уверен, ты скучал по мне. По счастливому стечению обстоятельств у тебя появилась возможность вновь со мной встретиться и помочь в деле, которое так и не было закончено.

Надеюсь, что тебе хватит благоразумия не предавать меня снова. В противном случае, боюсь, что свою дражайшую матушку ты увидишь разве что в могиле.

Через пару дней пришлю координаты.

Л.М.»

      Грязное ругательство слетело с языка. Резким движением Драко скомкал письмо и сорвался с места, направляясь к выходу из комнаты.       — Малфой, в чем дело? — Гермиона не удержалась от порыва дернуться следом.       — Не лезь не свое дело, — шикнул Малфой, тут же поджав губы. Очередная грубость, которую он совсем не собирался произносить.       Слизеринец все же застыл на месте, прикрыл глаза и глубоко выдохнул, после чего обернулся и добавил уже более мягким голосом:       — Я серьезно. Это тебе совсем не нужно.       Беспокойство на девичьем лице на мгновение сменилось замешательством, но Драко не дал ей возможности ответить, скрывшись за портретом. Её вопрос о том, куда он собирался на ночь глядя, так и повис в воздухе.       Ноги несли его по мрачным коридорам в направлении подземелий. Снова. Было необходимо поделиться произошедшим с Ноттом, узнать, не получил ли тот никаких известий от своего папаши.       Малфой чуть ли не бежал, подгоняемый смрадным дыханием страха в затылок. Пару раз он даже обернулся, проверяя, никто ли за ним не гонится. А в голове пульсировало одно: «мама». Над жизнью Нарциссы снова нависла угроза, исходящая от собственного мужа. Разве ей недостаточно досталось? Сколько еще испытаний должно свалиться на бедную хрупкую женщину?       Слизеринцы еще не спали, когда Драко появился на пороге своей бывшей комнаты. Несколько вопросительных взглядов впились в его лицо, но он уставился исключительно на Нотта, что уже успел переодеться.       — О, Драко, ты пожаловал на нашу пижамную вечеринку? — удивленно вскинув брови, выпалил Забини и широко улыбнулся, но когда заметил, что другу было совсем не до веселья, нахмурился. — Что-то случилось?       — Нотт, на пару слов, — проигнорировав Блейза, сухо бросил Малфой.       Теодор не стал задавать лишних вопросов, понимая, о чем, скорее всего, пойдет речь. Накинув поверх футболки мантию, он поднялся с кровати.       — Что за секретики? — обиженно проговорил мулат.       — Не сейчас, Забини.       Малфой едва удержался от язвительных комментариев о том, что тот теперь не замечал ничего вокруг себя, кроме младшей Уизли. Драко даже не отрицал, что его это задевало, поскольку с отношениями он напрочь забыл о друзьях. Именно поэтому он и не хотел делиться с Забини этими не самыми приятными обстоятельствами.       — Так, а вот теперь ты меня по-настоящему напрягаешь, — тон голоса сделался серьезным. — Это начинает напоминать мне то, что происходило с тобой на шестом курсе.       — Все в порядке.       — Именно поэтому ты врываешься к нам на ночь глядя с испуганным выражением лица?       — Поговорим позже, — выпалил Драко и, перед тем как выйти из комнаты вместе с Тео, все же не удержался и добавил: — Когда у тебя появится время на кого-то помимо Уизлетты.       Тео не успел ничего спросить, как за их с Малфоем спинами уже стоял Блейз, который не собирался отвязываться так просто.       — В чем дело, Малфой? — всякая ирония пропала из его голоса, уступив место искреннему непониманию. — Причем тут вообще Уизли?       Благо в гостиной уже никого не было, все разошлись по своим комнатам, вырубившись после небольшого торжества в честь победы.       — Ты всерьез не понимаешь? — сделав какой-то неопределенный жест рукой в воздухе, Драко вздохнул.       — Тебя задевает, что с ней я провожу больше времени?       — Нет, но меня бесит, что все остальное тебя будто перестало интересовать от слова совсем.       — Да с чего ты это взял вообще? — Забини вскинул брови и развел руки в стороны.       Теодор шикнул на него.       — Убавь громкость. Не хватало кого-то разбудить.       — Ладно, — понизив голос, более спокойно отозвался мулат и уселся на диван, призывая друзей сделать то же самое. Но Тео и Драко только переглянулись, ведя немой диалог. — Давай поговорим.       Малфой возвел глаза к потолку, удержавшись от того, чтобы беспомощно взвыть. Сейчас ему это было нужно в последнюю очередь, поскольку в приоритете было обсуждение иных событий.       — Мерлина ради, Забини, у меня сейчас есть проблемы поважнее. Поговорим позже.       — Так я и хочу, чтобы ты поделился со мной ими! — Блейз кинул ревностный взгляд в стороны Нотта, как бы добавляя: «а не с этим». — Я же твой лучший друг!       Теодор тихо ухмыльнулся, и Забини уловил пренебрежение.       — Будь ты действительно его лучшим другом, то уже давно бы заметил, что с ним что-то не так, — поспешил объясниться Нотт, пожав плечами.       — Нотт, перестань, — оборвал его Малфой.       В карих глазах мулата мелькнул недобрый огонек. Блейз уже собирался ответить что-то язвительное, но прикусил язык, сменив фокус внимания на смысл сказанного. В голову полезли мысли о том, что, скорее всего, он действительно не замечал ничего, кроме своих новых отношений. Разрыв Джинни и Поттера окончательно развязал ему руки, скрываться не было смысла, и теперь оба буквально наверстывали упущенное. Неудивительно, что из-за этого он мог упустить что-то куда более серьезное.       — Что ж, — прокашлявшись, произнес Забини. — Может, я и правда облажался в этом плане. И я прошу за это прощения. Даю слово исправиться.       Брови Малфоя в удивлении взлетели вверх. Так просто и быстро его друг детства еще никогда не признавал ошибок.       — А теперь расскажите мне, что случилось.       Драко снова бросил взгляд на Тео, как бы спрашивая совета о том, стоило ли просвещать Забини во все подробности. Но Нотт пожал плечами. Не ему было принимать подобное решение.       — Не здесь, — Малфой сжал губы в тонкую линию и кивнул в сторону выхода из гостиной. Пустой ночной коридор будет явно приватнее помещения, где живет толпа студентов.       Стоило оказаться снаружи, среди каменных стен, как холодный воздух тут же окутал юношей. Драко даже почувствовал мимолетное облегчение, приводящее в чувства.       Убедившись, что вокруг не шастал никакой заблудившийся ученик, слизеринцы устроились на одном из подоконников.       Малфой тут же выудил из кармана скомканный пергамент и протянул его Нотту. Теодор, нахмурившись, принял письмо и стал внимательно вчитываться в написанное. Блейз же выглянул из-за его плеча, стараясь также не пропустить ничего важного.       Драко наблюдал за тем, как менялись эмоции на лицах друзей, нервно сжимая и разжимая кулаки.       — Это что за херня? — казалось, Блейз побелел, насколько это, конечно, было возможно.       Тео молча протянул Малфою сигарету, которую тот с благодарностью принял. На пару минут повисла тяжелая тишина, ощутимо давящая на мозг.       — Тебе не приходило ничего подобного? — молчание нарушил Драко.       — Нет. По крайней мере, пока.       — Это что, какой то розыгрыш? Люциус в Азкабане. И разве приказ о поцелуе дементора не должны были уже исполнить? — Блейз не понимал ровным счетом ничего из того, что происходило.       — Должны были исполнить сегодня. Но как видишь, он живее всех живых, — глубоко втянув в легкие едкий дым, ровным голосом произнес Драко.       — Он же не мог сбежать. Это же явно чья-то глупая шутка.       Малфой почти рассмеялся, а вот двум слизеринцам напротив было совсем не весело.       — Как раз это он и сделал вместе с остальными Пожирателями, — ответил Теодор.       — С чего вы это взяли? О таких новостях трубили бы все газеты.       — Пару недель назад сюда заявлялся Поттер. Он же теперь работает в Министерстве. Он и сообщил, что на следующий день после побега де Блуа все Пожиратели просто взяли и исчезли из своих камер, — объяснил Драко.       В голове до сих пор не укладывалось произошедшее. Сколько они с Ноттом не ломали голову над тем, как именно им удалось сбежать, так и не нашли никакого объяснения. Очевидным было только то, что им помогли. Но кто? Кому понадобилось способствовать освобождению кучке больных садистов? Разве что такому же жестокому и психически нездоровому человеку.       — Невозможно…       — Перечитай еще раз, — грубо пихнув мятую бумажку ему прямо в грудь, выпалил Теодор. — Может, со второго раза до тебя дойдет.       — Что теперь делать? — голос Драко зазвучал безысходностью.       Юноша до последнего верил и надеялся, что папаша не станет втягивать его в эти игры снова. Но дела обстояли куда хуже: он угрожал расправиться с Нарциссой — единственными рычагом, способным оказать на него давление.       — Честно говоря, не имею ни малейшего представления, — вздохнул Нотт. — Какова вероятность, что он в самом деле доберется до Нарциссы? Она же в Святом Мунго. И если к ней не пускают родного сына, то как пустят свихнувшегося мужа-убийцу?       — Его не остановили ни дементоры, ни авроры, и ты думаешь, что кучка колдомедиков сможет? — обреченно вздохнул Драко.       — Ты прав, — Тео поджал губы.       — Очевидно, что стоит рассказать МакГонагалл, чтобы та доложила в Министерство, — произнес Блейз, не переставая вертеть в руках пергамент.       — Это не поможет. Министерство бесполезно. Они не могут найти их уже херову тучу времени.       Драко принялся мерить коридор шагами, не находя себе места.       — Неужели снова придется играть по его правилам? — слизеринец запустил руки в волосы, отрезвляюще оттягивая их у корней.       — Исключено! — в сердцах выпалил Забини.       — Может, стоит попробовать? — неожиданно для всех предложил Нотт.       — Что, прости? Ты хочешь, чтобы он снова вернулся в тот ад?       Тео проигнорировал реплику Блейза и принялся объяснять, что именно имел ввиду.       — Что если прийти в назначенное время и место и сделать вид, что ты принимаешь условия? Поиграешь на публику Пожирателей, убедишь, что у тебя нет другого выбора, кроме как подчиниться. А потом просто сообщишь аврорам, где они прячутся.       Драко внимал каждому слову. Шестеренки в голове тут же пришли в движения, обдумывая, насколько это все было рискованно и могло ли вообще сработать. Разумеется, что ПСы не были такими уж глупыми, чтобы купиться на дешевое представление, но этот план действий, кажется, был единственными возможным на данный момент.       — В этом есть смысл, — признал Малфой. — Даже если ничего не выйдет, то терять мне особо нечего.       — Да ты свихнулся!       Пока Блейз возмущался, приводя кучу аргументов, почему это было ужасной идеей, Драко и Тео молчали, думая о своем.       Малфой почувствовал, что тело начала бить мелкая дрожь. Ему было страшно. Он бы с большим удовольствием вышел из окна Астрономической башни и покончил собой, чем снова вернулся к группе убийц, выполняя их мерзкие приказы. Но кто тогда позаботится о Нарциссе, если он решится, наконец, оборвать свою и без того никчемную жизнь?       — Я пойду с тобой, — голос Тео прервал нескончаемую тираду мулата. Оба тут же уставились на него с удивлением.       — Куда вы, к дракклам, собрались?! Клянусь, я надену на вас кандалы и запру в Тайной комнате, чтобы вы никуда не делись! — Забини злился, будто не понимал в полной мере серьезность происходящего.       — Нет. Не впутывайся в это гиблое дело. К тому же, когда начнется война, ты и твои способности понадобятся здесь, — спокойно ответил Драко.       Еще немного, и Блейз то ли шлепнется в обморок от паники, то ли взорвется от негодования.       — Война? Ты так уверенно об этом говоришь, будто знаешь наверняка!       — Нет смысла заниматься самообманом. Авроры уже упустили кучу времени, и если ПСы и дальше будут так мастерски скрываться, то, рано или поздно, несомненно наберутся сил, чтобы начать по-новой.       — Да, — кивнул Тео. — И я, конечно, не хочу строить из себя героя, поскольку это дело по части Святого Поттера, но мы можем попробовать предотвратить это все.       — Что можем мы вдвоем против кучки расчетливых социопатов?       — Хорошо, — Нотт спрыгнул с подоконника и поднял руки в примирительном жесте. — «Предотвратить» — слишком громкое слово. Но я уверен, что мы можем оказаться полезными. Вспомните Снейпа. Благодаря его информированию Орден часто получал неплохое преимущество.       — Да? И где он теперь? — Забини не сдавался и не собирался мириться с бредовой идеей друзей.       — Скорее всего, мы умрем. Но ты прав. Перед этим мы сделаем хоть что-то для противостояния, — сложив руки на груди, произнес Драко.       — Тогда решено, — Тео протянул ладонь для рукопожатия. — Ждем следующего письма с координатами.       Малфой задумался, разглядывая протянутую руку. Внутри на мгновение даже вспыхнула некоторая надежда. Шанс на благоприятный исход был всегда, пусть и совсем крошечный, но поддержка, оказываемая со стороны Нотта, подталкивала принять, возможно, самое важное решение в жизни.       — Не смей соглашаться на эту авантюру, Малфой! — Блейз заметил замешательство на лице друга и предпринимал последние попытки остановить двух идиотов от ошибок.       Драко же перевел взгляд на лицо Нотта, в чьих глазах читалась всего одна фраза: «Я тебя не брошу». И ободряющая улыбка, появившаяся на губах, оттолкнула сомнения прочь.       Малфой протянул руку в ответ. Таким образом они дали друг другу общение действовать дальше вместе.

***

      Гермионе так и не удалось заснуть. Беспокойство, донимающее её всю ночь, перешло в натуральный страх. Дело дошло до того, что девушке слышались различные шорохи, доносящиеся из длинный теней, создаваемых тусклым светом догорающего камина. Она будто ощущала кожей чужое присутствие, что угрозой дышало в затылок.       Из головы не выходил непонятный силуэт в черном плаще, разгуливающий возле Запретного леса. Гермиона не успела рассмотреть картину лучше из-за того, что отвлеклась на почтовую птицу. Вдруг, она могла заметить что-то еще?       Эта картина наверняка бы стерлась сознанием сразу, и гриффиндорка убедилась бы в том, что странная фигура ей просто померещилась. Но то, что после этого родовой филин принес Малфою письмо, содержимое которого заставило слизеринца едва ли не упасть в обморок, выбивало из колеи и доводило до паники.       Гермиона никогда раньше не замечала, чтобы Малфой чего-то так пугался. Перед глазами до сих пор стояло его побелевшее лицо с расширенными от ужаса глазами. Но что такого он мог прочесть в этом злосчастном письме?       Девушка ждала, когда Драко вернется в башню. Просидела в гостиной до самого утра, кусая от нервов губы и периодически кидая взгляды на темноту за окном. Безумное волнение сжирало её и без того атакуемый жуткими мыслями мозг.       Она была почти уверена в том, что случилось худшее из того, что она могла предположить. Что возле Хогвартса отирался Пожиратель, что именно он отправил Малфою это чертово письмо и теперь дожидался его где-то неподалеку.       Гермиона не могла усидеть на месте, активно думая, что делать ей. Она мерила гостиную шагами, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Задание от МакГонагалл камнем висело на шее, обязываемое гриффиндорку докладывать о каждом подозрительном шаге Драко. И разве то, что тот сорвался в неизвестном направлении посреди ночи, не было чем-то подозрительным?       Мерлин, что если он действительно сбежал из школы и отправился к ним?       Дрожь пробила все тело подобно электрическому разряду, ладони вспотели, а дыхание постоянно сбивалось. Гермиона старалась контролировать это состояние, поскольку неоднократно имела опыт того, что обычно подобное заканчивалось панической атакой, а сейчас это было ой как не кстати.       Она постоянно бросала взгляд на часы, но время шло, а Малфой не возвращался. Девушка была на грани того, чтобы самой не отправиться на его поиски и удостовериться в том, что слизеринец не собирается совершить ошибку.       Живоглот тоже не спал, чувствуя волнение хозяйки. Он следил за ней огромными желтыми глазами, пока та нервно бродила по комнате.       И только когда до будильника оставалось немногим больше часа, Гермиона присела на диван, смирившись, что сон был потерян окончательно. Кот тут же оказался рядом, положив голову на её колени. Запустив дрожащие пальцы в мягкую шерсть, гриффиндорка прикрыла глаза, пытаясь расслабиться.       Они сидели так около пяти минут. Дыхание постепенно выравнялось и на мгновение вернулось желание спать, но сразу же в этот момент левое предплечье будто опалило огнем. Гермиона зажмурилась, зашипев от боли. Живоглот вопросительно уставился на нее.       — Че-ерт, — тихим голосом протянула гриффиндорка, схватившись за руку.       Она подняла рукав толстовки, которая всю ночь служила ей спасением от холода, и взглянула на ненавистный шрам. Тот покраснел и приобрел довольно свежий вид, будто его оставили не много месяцев назад, а каких-то пару недель.       Это было странно. Гермиона знала, что шрам, нанесенный заколдованным кинжалом невозможно было свести ни одним известным ей заклинанием, что он останется с ней до конца жизни, но он довольно долго её совсем не беспокоил. Что случилось теперь, что темная магия вновь дала о себе знать?       Первая мысль о том, чтобы направиться к Мадам Помфри, тут же сгорела в сознании. Делиться данной проблемой с кем бы то ни было сейчас не хотелось, поэтому, найдя собственную палочку, Гермиона принялась заговаривать рану, как ей уже доводилось.       Постепенно боль стала проходить, но не исчезла до конца, отзываясь легкой пульсацией под воспаленной кожей. Что это значит? Предупреждение?       Десятки мыслей крутились в голове, разрастаясь самой настоящей паутиной кошмаров, пока девушка переодевалась в школьную форму. Смысла сидеть в башне не было, и хоть до завтрака оставался еще час, Гермиона приняла решение покинуть давящие одиночеством стены.       Медленным шагом она направлялась прямо по коридору. Вокруг не было ни души, даже портреты еще сладко спали, а источниками света в замке служили лишь парящие свечи. Вся обстановка была удручающей.       Гермиона не заметила, как спустилась на первый этаж. Двери в Большой зал не были заперты, и девушка робко шагнула внутрь. Из груди вырвался облегченный выдох, когда она заметила снующих домовиков, накрывающих на стол. Жизнь продолжалась, и одного лишь наблюдения за этой картиной хватало, чтобы немного расслабиться.       — Вы слишком рано, мисс, — проскрипел голос одного из эльфов, замотанного в какие-то тряпки. — Завтрак еще не готов. Вам придется подождать.       Существо возникло рядом с ней слишком внезапно, и Гермиона вздрогнула, не ожидая, что её вообще заметят за всей этой суетой.       — Д-да, конечно, — неуверенно промямлила гриффиндорка. — Я не помешаю вам, если посижу здесь?       Эльф нахмурился, после чего перевел взгляд за спину девушки. Входная дверь снова открылась, пропуская еще одного раннего гостя внутрь.       — Доброе утро, мистер Андерсон! — залепетал домовик и едва ли не бросился в ноги с поклоном. — Для вас уже все готово, проходите!       Откуда такое благоговение?       Гермиона резко обернулась на человека, возникшего позади.       Она не помнила, когда видела профессора последний раз. Но молодой человек напротив сейчас кардинально отличался от того безумно красивого юноши в «Сладком Королевстве». Его кожа была едва ли не серой, глубокие тени легли под когда-то живыми озорными глазами. Сейчас же светло-зеленые радужки не таили в себе ничего, кроме усталости. Все лицо стало выглядеть болезненно худым.       Аарон Андерсон будто стал выцветшей колдографией себя самого полтора месяца назад.       — Профессор Андерсон, — тихим голосом произнесла Гермиона и прикусила губу от рвущегося наружу сочувствия. — Как вы себя чувствуете?       — Спасибо, неплохо, — он расщедрился на скромную улыбку. На впалых щеках на секунду появились те самые очаровательные ямочки.       — Мисс, приходите позже. Мистер любит завтракать в одиночестве, — лицо домовика приняло какое-то страдальческое выражение.       — Дебби, перестань, — Аарон кинул на эльфа осуждающий взгляд. — Просто накрой для Гермионы стол.       — Слушаюсь, — закивал эльф и убежал по направлению к кухне.       — Это было вовсе необязательно. Я бы подождала всех остальных, — Гермиона опустила глаза, чувствуя себя неловко.       — Тогда почему ты пришла так рано?       — Просто не спится, — она неоднозначно дернула плечом, не вдаваясь в подробности. — Простите, что нарушила ваше уединение. Я не знала, что теперь вы предпочитаете завтракать отдельно ото всех.       — Все в порядке. Просто не хочется лишний раз появляться на глазах у всех преподавателей и студентов в таком виде, — он снисходительно взглянул на смущающуюся девушку. Когда та подняла на него свои глаза, внутри мельком вспыхнуло нечто похожее не сожаление.       — Это… — она замешкалась, решая, будет ли уместно спрашивать о подобном. — Это из-за вашей болезни? Вам становится хуже?       Аарон усмехнулся. Болезни.       — Не переживай. Все под контролем, — он ободряюще улыбнулся.       — Вы уверены, что вам не нужна помощь?       Ох, милая, если бы ты только знала, у скольких людей я искал помощи.       — Да, все хорошо, — мягко ответил Аарон. — Пожалуй, я пойду. Не буду тебя смущать.       — Вы не…       Но Гермиона не успела закончить мысль. Профессор, коснувшись ее плеча, обошел девушку и ретировался из Большого зала, напоследок бросив:       — До встречи на сегодняшнем занятии.       Аарон скрылся за массивными дверьми, а Грейнджер так и осталась стоять между рядами столов, неловко озираясь.       Молодец, Гермиона! Выгнала своим вмешательством профессора, оставив без завтрака.       Молодой человек и без того превращался в безликую тень. Можно было подумать, что он жил по соседству с дементором, не иначе.       Это лишь подтверждало слух о том, что должность профессора Защиты от Темных Искусств была проклята. Одно совпадение следующее за другим говорило о неслучайности. С каждым человеком, занимающим эту должность, случалась какая-то беда. Гермиона была уверена, что череда несчастий оборвется на новом молодом учителе, поскольку как таковых угроз волшебному миру со стороны черных магов больше не было. До того дня, когда Гарри сообщил о побеге.       Устало обрушив тело на скамью за гриффиндорским столом, девушка уронила лицо в ладони. О чем бы она не начинала думать, все мысли так или иначе сводились к одному — побегу Пожирателей.       Просидев в таком положении несколько минут, Гермиона все же убрала ладони и сделала глубокий вдох и выдох. Она постаралась сконцентрироваться на чем-то совсем бессмысленном, чтобы отвлечься от всех непосильных в моральном плане вещей и не сойти с ума. Девушка стала наблюдать за тем, как суетятся эльфы. Казалось бы, они занимались своей самой обычной рутиной, но даже в каждом их движении Гермиона видела резкость и дерганность, граничащую с опасениями и тревогой.       Мерлин, Гермиона, ты все же теряешь рассудок, раз видишь проблему даже там, где её нет! Чего, по-твоему, бояться домовикам, не осведомленными ничем из того, что знаешь ты? Прекрати проектировать собственные страхи на все живое, что тебя окружает!       Грейнджер начинала по-настоящему злиться на себя из-за того, что не могла сместить фокус внимания. Ей определено было необходимо загрузить себя какой-то работой. Только погруженная в обязанности и будничную рутину она могла «отключаться».       В конце концов, на носу Хэллоуин! МакГонагалл почти неделю ждет от тебя какой-никакой сценарий праздника и идеи по оформлению школы. Так займись же этим, привлеки остальных старост, прояви свои лидерские качества! Сделай хоть что-то помимо того, как трястись, сидя у себя в комнате и прогоняя любое живое существо.       За всеми этими внутренними монологами, Гермиона пропустила момент, когда в Большой зал постепенно начал стягиваться народ. Сонные студенты привычно занимали свои места, о чем-то друг с другом переговариваясь.       Девушка принялась поглядывать в сторону слизеринского стола, в надежде заметить среди зеленых галстуков Малфоя. Она успокаивала себя тем, что если увидит его, то значит, что все её страхи в очередной раз окажутся надуманными и накрученными в тугой тяжелый узел паранойей.       С чего она вообще решила, что письмо было прислано Пожирателем? Может, кто-то из сокурсников решил разыграть его, сообщив в тексте что-то провокационное, из-за чего Драко и сорвался на ночь глядя разбираться с шутниками. А может, это было письмо от матери. Гермиона не знала, как обошлась судьба с Нарциссой, но была почти уверена, что Визенгамот не тронул её. Ведь справедливости ради, это она спасла жизнь Гарри Поттеру.       В зал вошла Пэнси Паркинсон, но не в своей привычной компании Серебренного Квартета, коим стала их дружба с Малфоем, Забини и Ноттом, а в гордом одиночестве. Гермиона проследила её направление до самого стола, и слизеринка ощутила пристальное внимание. Она заозиралась, пытаясь найти его источник, и вскоре столкнулась взглядом с Грейнджер, которая сегодня выглядела совсем уж потрепанной.       Пэнси вопросительно приподняла бровь и вздернула подбородок, спрашивая через весь зал, в чем было дело. Не скривила в презрении губы, не поморщила нос и даже не закатила глаза, как сделала бы это раньше. Возможно, что она стала относиться к гриффиндорке немного лояльнее, увидев некую схожесть с собой. То казалось ей странным, но она просто приняла данное наблюдение, как факт.       Гермиона только отрицательно помотала головой и снова перевела взгляд на дверь. Паркинсон повторила это действие и хмыкнула, когда в голове промелькнула догадка. Не обращая никакого внимания на вопросительные взгляды немногочисленных собравшихся студентов, она направилась к столу Гриффиндора.       — В чем дело? — она возникла перед Гермионой, подобно приведению. Гриффиндорка вздрогнула, не ожидая, что та подойдет к ней на глазах у сокурсников.       — Ни в чем, — вздохнув, ответила Грейнджер.       — Кого высматриваешь? — Пэнси внаглую уселась рядом, чем приковала к себе недовольные взгляды остальных гриффиндорцев. Но девушка лишь закатила глаза, показывая, что ей глубоко плевать на их мнение. — Малфоя? Или Нотта?       Её голос сделался тише, когда она произнесла две самые популярные фамилии в школе. И популярны они были отнюдь не в хорошем смысле.       — Паркинсон, это не твое дело, — огрызнулась Гермиона.       Грейнджер не знала, почему отвечала с пассивной агрессией. Пэнси ведь сейчас не проявляя ничего подобного в её адрес.       — Почему ты вечно показываешь зубы не тогда, когда надо?       — В каком смысле? — настала очередь Гермионы закатывать глаза.       — Ну, логичнее было бы делать это в адрес тех, кто на тебя нападает, а не шипеть на того, кто просто подошел поговорить.       Паркинсон вскинула брови, удобнее устраиваясь за чужим столом.       — Мерлин, просто объясни, какую цель ты преследуешь?       — Может, мне просто скучно, — девушка пожала плечами и усмехнулась.       — Может, — хмыкнула Грейнджер. — Ты же терпеть меня не можешь. Не удивлюсь, если пришла поиздеваться. Но хочу тебя огорчить, я не настроена на очередную перепалку.       — Ой, «терпеть не можешь», — она поморщилась и отмахнулась. — Слишком громко сказано. Ты порой бесишь меня своей заносчивостью, не более.       — Это должно меня обрадовать?       — Не знаю, — повседневным тоном ответила Пэнси и обернулась в сторону Симуса, который до сих пор буравил её тяжелым взглядом, не говоря ни слова. — Финниган, я вырву твои глаза и скормлю их соплохвостам, если продолжишь так нагло пялиться на меня.       — Что ты вообще забыла здесь? — он, наконец, подал голос.       — Вышел какой-то закон, запрещающий слизеринцам сидеть там, где им хочется? Отвернись и продолжай дальше набивать свой желудок, пока я не отравила твой завтрак.       Гермиона молча наблюдала за этим диалогом и в очередной раз убеждалась, что вражда факультетов никуда не делась. С каждым днем это утомляло все больше, но ничего не менялось.       — Гермиона, нашла себе новую подружку? — раздался за спиной до боли знакомый голос.       Грейнджер почувствовала, как кольнуло сердце. Она обернулась на звук и увидела Джинни, которая впервые с их ссоры соизволила бросить в её адрес какую-либо фразу. Уизли стояла, скрестив руки на груди. В глазах читалось чистое осуждение, а в голосе все еще сквозила глубокая обида.       — А так убеждала меня, что не ты рассказала все этой, — она кивнула в сторону слизеринки, что скучающе рассматривала свой маникюр и делала вид, что не заинтересована разговором.       — Игнорировала меня столько времени, когда я пыталась помириться, и обратила свое внимание только для очередного обвинения? Браво, Джинни, — холодным тоном ответила Гермиона. Ей стоило огромных усилий сохранить маску равнодушия, пока внутри все кричало от злости на всю несправедливость. — Только я не собираюсь больше даже пытаться тебе что-то объяснить.       — Уизли, ты в самом деле думаешь, что это Грейнджер растрепала все Поттеру? — к удивлению для всех вопросила Пэнси, вскинув брови.       Заметив замешательство в зеленых глазах, Паркинсон полностью обернулась к гриффиндорке.       — Хороша подруга, — она усмехнулась. — А еще говорят, что на Слизерине не умеют дружить.       — Заткнись. Кажется, я разговаривала не с тобой, — рыжие брови нахмурились, а кончик носа покраснел, выдавая нарастающую злость Джинни.       — Да ты и с Грейнджер не разговаривала, судя по всему, — голос Паркинсон, напротив, звучал спокойно, но в нем отчетливо слышалась ирония. — Это я все рассказала Поттеру.       Уизли приоткрыла рот, намереваясь ответить что-то колкое, но так и застыла в удивлении.       — Что, прости? — только и выдавила она.       — Думаешь, я совсем тупая или слепая? Ты всерьез была уверена, что я не знаю, с кем постоянно бегает зажиматься мой друг?       Лицо Джинни полностью залилось красным цветом. Но было это смущение, стыд, злость или все вместе — понять было сложно. Младшая Уизли переводила взгляд с Паркинсон на Гермиону и обратно, решая, верить во все это или нет.       — Милая моя, ты на что надеялась, когда работала на два фронта? — пухлые губы растянулись в наигранно сочувствующую улыбку. — Ни капельки не жалею, что выдала тебя с потрохами. Сама бы рассказала все Поттеру, не было бы у тебя никаких проблем. А обвинять во всем подружку — это еще одно твое гениальное решение.       — Зачем?! — прошипела Джинни, сдерживая рвущиеся наружу эмоции.       — Ты же тоже не глупая. Знала, что Забини интересует меня, но не отошла в сторону.       Гермиона все еще сидела, хлопая глазами, искренне не осознавая, что подобный диалог происходил на её глазах.       — Моя вина, что он выбрал не тебя?       Пэнси пожала плечами.       — Может — да, а может — нет. Я весьма мстительный человек, Уизли. Да и не стану врать, мне даже стало немного жаль Поттера. Потому все ему и рассказала.       — Какая же ты…       Но Джинни не успела договорить, как Паркинсон оборвала её.       — А ты? Какая ты, Уизли? Хочешь сказать, что лучше меня в этой ситуации?       Младшая Уизли не выдержала и резко развернулась, намереваясь как можно скорее покинуть Большой зал. Рыжие волосы яростно взметнулись, едва не ударив любопытно таращившегося все это время Симуса по лицу. Когда Джинни ретировалась, Финниган вскинул брови и присвистнул, не имея никаких прочих комментариев относительно произошедшего.       — Тебе еще и уши оборвать?! — злобно прошипела Пэнси, взбесившаяся тем, что тот лез не в свое дело.       — Стерва, — Симус закатил глаза и отвернулся к своей тарелке, понимая, что ничего интересного больше не произойдет.       Слизеринка уставилась на Гермиону.       — Ну? Еще скажи, что тебе жаль её.       Грейнджер уже открыла рот, чтобы ответить, что её слова действительно были жестокими, но, кажется, Паркинсон поняла, что в следующую секунду сорвется с её языка, поэтому вскинула ладонь, призывая заткнуться.       — Ясно. Тогда лучше молчи. И не надо считать, что поссорились вы из-за меня. Если бы она тебе доверяла, то не стала бы вести себя, как истеричка.       Гермиона поджала губы, понимая, что в словах слизеринки был смысл. Она ведь была всего лишь катализатором к тому, что произошло. Но, может, теперь, Джинни осознает, что была не права и придет поговорить и извиниться?       — Спасибо, что рассказала ей, — неожиданно для самой себя выпалила Грейнджер.       — Вообще-то, я думала, что ты сама ей все расскажешь.       — Я пыталась.       — Значит, плохо пыталась. Либо у твоей Уизли совсем мозги поплыли в отношениях с Забини, — буркнула Пэнси. — Что совсем не удивительно с этим чертовым ловеласом.       — Я только не понимаю, почему ты злишься на нее.       — Да не на нее я злюсь. Это Забини мудак, а она лишь попала под горячую руку. Я тоже не идиотка, чтобы винить во всем девчонку. Если бы я узнала все раньше, то, может, отнеслась бы к этому с меньшей трагедией, — принялась объяснять слизеринка. — Но эта сволочь и ко мне постоянно проявлял неоднозначные действия. Что я могла подумать?       Ни Пэнси, ни Гермиона не заметили момент перехода с язвительных фраз на более искренний диалог. Это ощущалось до безумия странно и непривычно — вести беседу о подобном с человеком, с которым раньше и стоять рядом было тошно.       — Но и справедливости ради, она тоже заслужила проблем, как минимум, из-за того, что наставляла Поттеру рога. Так что пусть теперь оба расхлебывают это все, как хотят.       С губ Гермионы сорвался тяжелый вздох. Она была согласна с девушкой, но не могла произнести этого вслух, внутренне считая подобное за предательство.       Грейнджер чувствовала необходимость сменить тему, поэтому спросила первое, что пришло в голову:       — Малфой ночевал в подземельях? Не сочти вопрос странным или двусмысленным, просто…       — Опять передрались? — Пэнси перебила её и ухмыльнулась.       — Нет.       Серьезность в голосе гриффиндорки заставила немного напрячься.       — Что случилось?       Гермиона замялась. Она хотела поделиться произошедшим, но все еще сомневалась, стоило ли ей доверять какую-либо информацию.       — Говори. Я уже просила тебя не скрывать от меня того, что касается Малфоя.       — Сначала ответь на мой вопрос. Ночевал или нет? Или, может, ты видела его утром?       — Ты поэтому буравила меня взглядом? — Пэнси нервно заелозила на месте.       Грейнджер кивнула.       — Не знаю. После наших посиделок он ушел, — девушка нахмурилась. — С того раза я его не видела.       — Поганая выходит ситуация, — цокнув языком, выпалила Гермиона. Она уже была настроена на положительный ответ, но этот лишь снова посеял кучу сомнений.       — Мерлина ради, в чем дело?!       Гриффиндорка обернулась, чтобы удостовериться, что никто не наблюдает, и нагнулась ближе к Паркинсон. Никто не должен был услышать о её опасениях.       — Он пришел в башню старост. Филин принес ему какое-то письмо. Прочитав его, Малфой как ошпаренный куда-то сбежал, — кратко пояснила Гермиона.       Пэнси скептично вскинула бровь.       — Это могло быть, что угодно. Или есть еще какие-то детали?       — Буквально за несколько секунд до того, как прилетел филин, я видела кого-то у Запретного леса. Одинокую фигуру, полностью скрытую черной мантией.       — И ты думаешь…?       — Их же еще не поймали.       — Я понимаю, к чему ты клонишь, — Паркинсон озадаченно моргнула. — Но он бы не стал. Он слишком ненавидел все, чем они занимались. И чтобы теперь, по первому зову, кинулся во все это дерьмо обратно? Не верю.       Ненавидел? Если он действительно все это ненавидел, то почему постоянно бросался угрозами и чуть ли не кичился статусом бывшего Пожирателя, запугивая Гермиону первое время?       — Тогда куда он делся? — вопросила Грейнджер, едва ли не с мольбой заглядывая в задумчивое лицо слизеринки.       Двери Большого зала вновь хлопнули, пропуская внутрь новых студентов. Обе девушки тут же уставились туда, в надежде выцепить среди учеников объект своего обсуждения. И то ли это Мерлин услышал их немые просьбы, то ли случилось просто удачное стечение обстоятельств, но в зал действительно шагнул Малфой. Рядом с ним шли Нотт и Забини. И если первые двое выглядели вполне спокойно, то последний казался каким-то нервным, что абсолютно не вязалось с его характером и вечно игривым настроением.       Драко как бы невзначай мазанул взглядом по гриффиндорскому столу и в изумлении замер, когда заметил сидящих рядом Паркинсон и Грейнджер, которые даже не выдергивали друг другу волосы. Друзья, что шли рядом, вопросительно уставились на него и проследили, куда тот так пристально таращился. Брови Нотта тут же взлетели вверх, а до этого чем-то озабоченный Забини едва не расхохотался.       — Что ж, я попробую поговорить с ним и выяснить, что такого произошло ночью, — Пэнси поднялась из-за стола, намереваясь покинуть компанию Гермионы.       — Сообщи мне, если это будет что-то касаемо… Ты поняла, кого, — дернув слизеринку за рукав, чтобы задержать на пару секунд, попросила Грейнджер.       Паркинсон на мгновение задумалась и почти что съязвила, чтобы отказать, но все-таки кивнула.       — Ладно, — она закатила глаза. — Но я не обещаю. Последнее время мы мало общались. Да и Драко слишком уж скрытный человек.       — Тебя это остановит? — Гермиона даже хихикнула, окончательно убедившись несколько минут назад в том, что Паркинсон может и мертвого довести до нервного срыва, если тот откажется идти на компромисс, поэтому наверняка уговорит Малфоя все ей рассказать.       — Нет, но переоценивать мои способности тоже не стоит, — девушка поморщила нос. — Малфой — та еще задница. И возможно, что если он будет долго сопротивляться, то я просто убью его.       — Обойдемся без кровопролития?       — Постараюсь, — Пэнси пожала плечами. — А сейчас я, пожалуй, пойду, иначе у всей этой троицы случится инфаркт от увиденного.       Гермиона даже хотела засмеяться, но сил хватило только на слабую улыбку. Паркинсон ушла, и теперь гриффиндорка одернулся себя. Они только что поговорили весьма дружелюбно? Это было чем-то за гранью фантастики.

***

      Драко сидел на парте в кабинете Защиты от Темных Искусств, донимая Пэнси вопросами о том, что та делала рядом с Грейнджер. Нотта тоже волновала эта тема, но он старался не проявлять такой уж явной заинтересованности, а Забини выискивал взглядом свою подружку, попутно вставляя в диалоге с друзьями какие-то короткие реплики. Паркинсон очевидно игнорировала его присутствие, отвечая только Драко и Теодору.       — Да расскажи ты уже, о чем вы так мило беседовали? — не унимался Драко, настроение которого было на удивление приподнятым.       — Тебе какое дело? О своем, — отмахнулась Пэнси, не желая делиться подробностями. — А вот где ночевал ты, мне очень интересно.       Малфой в изумлении вскинул брови.       — Я должен отчитаться?       — Да, — уверенно хмыкнула девушка, сложив руки перед собой.       — И почему же? — он повторил её действие, отзеркаливая позу подруги.       — Потому что ты не ночевал ни в своей башне, ни в подземельях. И я должна знать, не наживаешь ли ты себе новых проблем, — заявила она.       — Оу, так вот, о чем вы говорили, — протянул Забини, возвращая свое внимание с входной двери на друзей. — Малышка Грейнджер переживала, что тебя не было в башне.       Пэнси не удосужила его даже раздражительным взглядом. Но она заметила, как после этой фразы изменилось выражение лица Теодора. Казалось, оно осталось таким же, но кому как ни ей, девушке, заметить эту мимолетную гримасу боли.       Нотт разочарованно стиснул зубы и покосился на парту, где сидела Гермиона, уткнувшаяся в какую-то книгу. И в следующую секунду, ведомая неизвестно какими целями, она поспешила сказать:       — Да плевать ей на то, где он ночует. Это я завела разговор, в процессе которого выяснила, что Драко слонялся непонятно где.       На этот раз изменилось настроение Малфоя. Игривое настроение уступило место привычно надменному выражению лица, с вздернутым подбородком и кривой ухмылкой. Пэнси была готова зарычать от злости. Они оба сохли по гриффиндорке?!       — С каких таких незапамятных времен вы стали подружками, обсуждающими, кому и до кого есть дело? — выпалил Драко, не скрывая раздражения.       Паркинсон закатила глаза.       — О, Мерлин, только не ревнуй. Ты навсегда останешься моей главной подружкой, — не желая оправдываться, иронично подметила девушка.       — Я все равно ни хрена не понимаю, — вздохнул Блейз.       — Ничего, мы уже привыкли, что что-то понимать в этой жизни — не твой конек, — язвительно бросила Пэнси, даже не надеясь, что он сочтет подобную фразу за намек.       — Можно подумать, ты самая умная, — пробурчал Забини и вновь перевел взгляд на входную дверь, пропустившую еще одну небольшую группу опаздывающих студентов.       — Среди вас, придурков — определенно, — она пожала плечами.       Теодор вполголоса усмехнулся, не надеясь, что кто-то это услышит, но Паркинсон поспешила добавить:       — Ладно, ты, Нотт, будешь все же посообразительнее этих двоих.       Никто из ребят не успел ответить, поскольку в кабинет вошел профессор Андерсон. Окинув студентов мрачным взглядом, он занял привычное место у учительского стола и молча стал ждать, пока установится дисциплина.       — Доброе утро. Сегодня сразу же перейдем к практике, поэтому прошу проследовать за мной в дуэльный класс, — без предисловий произнес Аарон и, оттолкнувшись от столешницы, двинулся в нужном направлении. — Все вещи можете оставить здесь, вам понадобится только ваша волшебная палочка.       — Наконец, что-то интересное, — раздалось из класса.       Студенты, не мешкая, направились следом.       — Насколько я знаю, дуэльной практики на занятиях у вас не было. Однако это один из важнейших навыков сильного волшебника.       — Была однажды. Малфой тогда змею в Поттера пустил, — с презрением выплюнув фамилию слизеринца, подметил Дин.       Драко закатил глаза, вспоминая тот случай.       — Не удивлен, — коротко и холодно прокомментировал профессор, боковым зрением оценивая его реакцию. — Но мы не будем вдаваться в подробности неудачного опыта мистера Малфоя, а приступим к занятию.       На этот раз Драко был готов возмутиться, но Нотт, заметив это, тут же пихнул его локтем, предостерегая.       — Сейчас я называю пару, которая будет сражаться. Все остальные внимательно наблюдают. После — будем тщательно разбирать ошибки и обсуждать нюансы, — продолжил Андерсон, поочередно разглядывая студентов. — Всем ясно?       Тишина, вероятно, служила согласием.       — Приступим. Паркинсон, Финниган, вперед, — командным голосом огласил первую пару.       — Ох, наконец, я могу безнаказанно надрать тебе зад, — ухмыльнулась Пэнси и с воодушевлением шагнула в центр зала.       — Без фанатизма, — предупредил Аарон. — Вы здесь, чтобы научиться защищаться и грамотно оценивать борьбу, а не для того, чтобы переубивать друг друга.       — Тогда тебе повезло, — в той же интонации выплюнул Симус, вставая напротив.       — Прекратить разговоры, — профессор устало зажал пальцами переносицу и прикрыл глаза. — Напоминаю, что в дуэли могут быть использованы исключительно магические средства, то есть, заклинания. Никакой физической силы.       Пэнси крепче сжала свою палочку, ядовито оскалившись сопернику. Симус же смерил её тяжелым взглядом.       — Поклонитесь друг другу. И можете начинать.       Первая дуэль продлилась от силы три минуты, победительницей из которой вышла довольная Паркинсон, обезоружившая и подвесившая гриффиндорца вниз головой Левикорпусом.       Сама же девушка увернулась почти ото всех сыплющихся на нее атак, пропустив всего два заклинания. Это то ли разозлило, то ли раззадорило её, но сразу после этого она вовремя бросила Экспеллиармус, после чего победа тут же оказалась за ней.       — Плохо, — именно такую оценку огласил профессор. — У обоих. Кто мне скажет, почему?       Далее последовали на самом деле дотошные обсуждения каждой детали. Паркинсон не знает, как правильно стоять, у Финнигана медленная реакция и нечеткие движения палочкой, из-за чего многие заклинания оказываются неэффективными. Слизеринка, напротив, сильно торопится и забывает о важности внятного произношения заклинаний.       Несмотря на эти обсуждения, Пэнси все равно чувствовала себя удовлетворенно, получив шанс наподдать гриффиндорцу, взбесившему её утром.       Второй парой поставили Патил и Забини, но их дуэль была прервана фразой профессора: «Это никуда не годится». Он в пух и прах разнес все то, что едва ли можно было осмелиться назвать техникой ведения боя.       Когда очередь дошла до Гермионы, она сжала ладони, чувствуя, как нарастает волнение. Она не хотела ударить в грязь лицом, прослыв Героиней Войны.       — Грейнджер и Нотт.       Девушка тут же отыскала юношу взглядом. Слизеринец ободряюще ей улыбнулся, хитро сощурив глаза.       Оба вышли в центр зала. Теодор поклонился первым, Гермиона повторила действие и встала в нужную стойку для сохранения опоры, как некоторое время назад показывал профессор.       — Начали.       — Экспульсо! — резкое движение руки, и заклинание полетело в сторону Нотта, но тот спокойно, не прилагая усилий, увернулся.       — Остолбеней! — и снова мимо. — Петрификус Тоталус! Эверте Статум!       Он даже не использовал защитных чар, уворачиваясь так грациозно, словно танцевал. Она нахмурилась, начав сыпать заклинание за заклинанием.       Тео даже успевал улыбаться, глядя на её старания. Дуэль затягивалась, но Гермиона так ни разу и не попала. Он уже собирался поддаться, глядя в её горящие азартом глаза, но в последний момент подумал, что она могла расстроиться или разозлиться на него за это.       Дыхание гриффиндорки сбилось, когда пошла десятая минута от начала, но она продолжала нападать все с тем же рвением.       — Заканчивайте, — произнес профессор, внимательно наблюдавший за ними. Приложив руку в черной перчатке к подбородку, он не отводил взгляда от запыхавшейся Гермионы.       — Левикорпус! — снова попыталась она.       — Протего, — понимая, что не успеет уклониться, произнес Теодор. — Импедимента. Инкарцеро!       Одним заклинанием он сбил уставшую девушку с ног, а вторым обездвижил. Больно приземлившись на пятую точку, Грейнджер не сдержалась и от досады издала звук, похожий на рычание. Собственные руки оказались прижаты к корпусу и связаны волшебными веревками.       — Неплохо, — это была первая похвала от Андерсона за все занятие.       — Как?! Я ни разу в тебя не попала! — продолжая сидеть связанной посреди кабинета, выпалила Гермиона.       Теодор снял последнее заклинание, убрал палочку и подошел ближе. Веревки исчезли, и Грейнджер принялась разминать немного затекшие запястья. Нотт протянул ей руку, помогая подняться.       — Это то, чему должны научиться вы. Мистер Нотт применил одну из тактик ведения боя, — принялся объяснять Аарон. — Внимательно следить за противником, предугадываю чем и куда тот будет целиться, уворачиваться от заклинаний и не спешить нападать в ответ. И когда тот начнет выдыхаться, воспользоваться моментом и разоружить его.       Студенты вернулись к остальным, предоставляя место в центре для профессора.       Гермиона сложила руки на груди, опустив взгляд в пол. Синдром отличницы заставлял чувствовать себя униженной. Она привыкла, что практически всегда была лучшей, а сейчас не смогла показать хотя бы немного приличный результат. Она же сражалась на настоящем поле боя, неужели этого опыта было мало, чтобы попасть, как минимум, одним заклинанием?       Пока профессор говорил что-то еще, Нотт не смог удержаться и ненавязчиво, пока никто не смотрел в их сторону, приобнял Гермиону и склонился к самому уху.       — Не расстраивайся, — она только фыркнула. Теодор снисходительно улыбнулся, но девушка не реагировала. — Ты хорошо постаралась. Сначала я думал тебе поддаться, но ты бы сама этого хотела?       — Нет, — буркнула Грейнджер, все так же принципиально не поворачивая головы, но и не отстраняясь. — Но я не думала, что окажусь настолько слабой.       — Гермиона, ты не слабая, — голос слизеринца сделался серьезнее. — Просто у тебя меньше опыта. Меня отец с малых лет учил всему этому, а у тебя было не так много практики, как ты думаешь.       Она угрюмо молчала, прикусив губу.       — Хочешь, я покажу тебе несколько приемов? — Теодор ляпнул, совершенно не подумав. Он же принял решение, не сталкиваться с девушкой лишний раз. К тому же, практические занятия по ЗоТИ как раз-таки и несли в себе смысл научить. Для чего он вообще предложил подобное?       — Покажи, — решительно кивнула Гермиона и с вызовом уставилась на слизеринца.       Настала очередь Тео опустить глаза.       — Что? Уже передумал? Разумеется, иначе же не получится и дальше избегать меня, — парировала девушка, вырвавшись из-под руки, что все это время заботливо приобнимала её талию.       — Зачем ты так говоришь? — Нотт вздохнул.       — А зачем ты шарахаешься от меня, будто боишься заразиться чумой или чем похуже? Ненависть к грязнокровкам все же взяла вверх? — прошипела Гермиона. Она уже смирилась с отстраненностью Теодора и мало хотела разбираться в её причинах, но колючая обида не давала спустись все на тормоза.       — Какая ненависть? Что ты вообще несешь? — его взгляд потемнел.       — Не знаю! Что вижу, то и говорю, Тео, — она немного повысила голос, чем привлекла внимание других студентов, и тут же притихла, прикусив язык.       Андерсон объявил следующую пару. Ребята сосредоточились на новой дуэли. А Тео и Гермиона отошли подальше ото всех, едва ли не в самый конец кабинета.       — Выходит, в моем поведении ты видишь ненависть к себе? — тихо спросил слизеринец.       Грейнджер промолчала.       — Тогда ты глупая, Гермиона, — он покачал головой, а в глазах гриффиндорки вспыхнуло самое настоящее возмущение. — Это все ради твоего же блага.       — Какого еще блага? — вскинутые брови говорили об искреннем недоумении.       — Ты помнишь, что произошло в Азкабане?       — И что?       — То, Грейнджер. Пока Пожиратели на свободе, а мир стоит на грани новой войны, держись от меня подальше.       Гермиона приоткрыла рот, чтобы что-то ответить, и с трудом подавила в себе желание ударить слизеринца по голове как следует.       — Вот так ты решил, да? — она печально ухмыльнулась. — Сперва «спасибо, что благодаря вам все это закончилось», а теперь, когда эти ублюдки сбежали, ты рассматриваешь вариант примкнуть обратно?       Теодор округлил глаза и набирал в грудь побольше воздуха. Он и представить себе не мог, что с этой девчонкой все может быть так сложно. Он запустил руки в волосы и попытался успокоиться.       — Мерлин, ты невыносимая! Почему из всех возможных вариантов ты выбираешь наихудший?       — Вместо всех этих непонятных игр со сближением и отталкиванием ты мог просто все мне объяснить!       — Хорошо, — Нотт выдохнул, чувствуя, как в крови вскипает раздражение. Он злился, что она не понимала таких простых, на его взгляд, вещей. — Объясняю. Ты нравишься мне, Гермиона. И когда начнется что-то плохое, — а это лишь вопрос времени, — я не хочу, чтобы ты пострадала. Пожиратели способны не только на шантаж и блеф, можешь быть уверена. Поэтому мне будет спокойнее, если никто никогда не узнает, что ты дорога мне. И чтобы в случае чего, у них не было на меня никаких рычагов давления. Чтобы никто не тронул тебя, чтобы достать меня. Достаточно доходчиво?       Он объяснял это медленно, едва ли не на пальцах, и вглядывался в лицо гриффиндорки, наблюдая за тем, как меняются её эмоции. Тео зачарованно смотрел, как вспыхнули её щеки, когда он озвучил, что она ему нравится. Неверящий в это взгляд, пропитанный глубокими сомнениями. И эти нахмуренные брови, выдававшие её возмущение и недовольство от того, что он принял решение, даже не поставив её в известность.       Юноша был готов к десятку аргументов, почему это было глупой идеей, поэтому не стал дожидаться тирады и, найдя ее ладонь, осторожно сжал и заглянул в глаза.       — Так будет лучше, вот увидишь, — он улыбнулся.       — Тео…       — Я знаю, что ты хочешь сказать, поэтому даже не начинай. Я уже понял, что мои чувства не взаимны, и жалости я не потерплю. Поэтому просто прими мое решение, ладно?