Своя чужая семья

      Выйдя из душа, Ник невольно улыбнулся. Милли сидела на диване и читала какое-то письмо. На столе стоял пластиковый стаканчик кофе «навынос».       «Не зря все же одежду в душ взял» — хмыкнул про себя парень, одернув полы рубашки. Взглянув на свои подрагивающие после недавнего выплеска эмоций пальцы, мысленно плюнул на мелкие пуговицы.       «Все равно сейчас не застегну, так есть ли смысл заморачиваться?» — фыркнул он и подошел к столу, взяв стаканчик. Милдред была так увлечена чтением, что даже не обратила внимания на то, что в комнате она не одна.       Мечтательно улыбаясь, девушка скользила взглядом по строчкам.       — Что-то интересное пишут? — язвительно уточнил хозяин комнаты, привлекая к себе внимание.       — Ник! Нельзя же так подкрадываться! — вздрогнув, укоризненно воскликнула девушка.       Бросив быстрый взгляд на оголенный торс, зарделась и смущенно отвела глаза, спешно убирая письмо в карман.       — От родителей? — кивнул на ее руки парень.       Милли нервно прикусила губу, старательно отводя взгляд.       — Нет, это… это от Чарли… моего старого друга, — пролепетала она.       — Понятно, — равнодушно кивнул парень, беря еще теплый пластиковый стаканчик в руки.       А что ж тут не понять? Только письма от старых друзей можно читать с такой идиотской улыбкой и тушеваться, когда застанут врасплох.       — А сколько лет старому другу? — как бы между прочим поинтересовался парень, делая ударение на слове «старому».       Памятуя о дружбе Милдред с умудренным сединами волшебником Элджерноном Роуэн-Уэббом, парень понимал, что Чарли с равной вероятностью может быть и двадцать, и сто двадцать лет.       — Он наш ровесник, — недоуменно ответила девушка. — А что? Ник на мгновение склонил голову, пряча язвительную ухмылку.       — Мил, тебе не кажется, что парнишка слишком молод для звания СТАРОГО друга? — ехидно осведомился он.       Зеленые глаза, полыхающие ревностью, вперились в побледневшее лицо ведьмочки.       — И давно у вас роман в письмах? — от этого тихого, ровного тона в комнате стало ощутимо холоднее. По крайней мере, так показалось Милдред, и отчего она зябко передернула плечами.       — Ник, я… мы… — пролепетала Милли, спешно шаря по карманам. — там ничего такого! Дрожащими руками достав сложенный вчетверо листок, девушка с видом оскорбленной невинности протянула его Нику:       — На, читай!       Парень медленно подошел почти вплотную и брезгливо взял листок, зажав его между указательным и средним пальцами.       Чуть помедлил, раздумывая, и, не разворачивая, швырнул бумажку на стол. Смерив ее полным отвращения взглядом, вздохнул, поставил рядом нетронутый стаканчик кофе, схватил за запястье замеревшую в оцепенении Милли и рывком поставил ее на ноги.       — Не в моих правилах читать чужие письма, — отчеканил он и одарил возлюбленную фирменной улыбкой. В сочетании с абсолютно непроницаемым выражением лица она смотрелась особенно жутко. — Вдруг там пылкие признания? А я ведь не мастер эпистолярного жанра! Прочитаю, сравню со своим косноязычием и расстроюсь.       — Ник, выпей кофе, потом поговорим, — дрогнувшим голосом пискнула Милли. Парень сильнее сжал руку возлюбленной и рывком прижал ее пальцы к своей груди, накрыв сверху прохладной, чуть подрагивающей ладонью.       Ведьмочка тихо ойкнула, ощутив под пальцами теплый бархат кожи и рваное биение сердца. По кончикам пальцев пробежал обжигающий разряд электрического тока. Он обволакивал, проникая в кровь, жаркой волной разливался телу, неся с собой сладостную истому, от которой задрожали колени.       «Еще не хватало потерять равновесие и грохнуться к ногам этого несносного зеленоглазого кошмара!» — одернула себя Милдред. Пытаясь совладать с собой, она вскинула голову и поежилась. Маска показного равнодушия, застывшая на бледном лице мага, плохо вязалась с рваным биением под пальцами девушки, а вот глаза юного мага… при взгляде в бездонный зеленый омут у девушки перехватило дыхание.       «Чувствуешь, как бьется сердце? Одинокое, израненное, закованное в лед, начавшее оттаивать в твоих ладонях и… преданное тобой!» — читалось в полыхающем взоре.        — Ник, понимаешь, Чарли, он… — запинаясь, промямлила ведьмочка.       — Понимаю, — процедил сквозь зубы маг и, одернув руку, отступил на три шага. Милли в недоумении осталась стоять с поднятой воздухе ладонью, словно пытаясь удержать кончиками пальцев тот рваный пульс, то тепло, «растаявшее» в одно мгновение. Ник тем временем схватил со стола чуть теплый пластиковый стаканчик и жадно припал губами к прорези в крышке.       Сделал шумный глоток и скривился от отвращения.       — Дерьмовый кофе, — сплюнул он — точнее даже не кофе, а так… молоко с сахаром.       — Ник, что ты…       — Неужели все же сама варила? — сверкнул издевательской улыбкой темный и вдруг задумчиво изрек:       — Знаешь, я думал, ты кокетничаешь, говоря, что варишь отвратный кофе. Ан нет, не кокетничала. Кофе в твоем исполнении — редкостная гадость! Одного не понимаю: зачем было заморачиваться и колдовать стаканчик «навынос» как в кофейне? Думала, я не пойму, что ты варила его сама?       — Ник… Парень властно вскинул руку, безмолвно приказывая молчать, и чуть слышно прошипел:       — Открою тебе один секрет, Мил: дерьмо, завернутое в красивую упаковку, все равно остается дерьмом!       На глаза ведьмочки навернулись слезы, губы мелко задрожали. Ни говоря ни слова, девушка развернулась и ринулась прочь из комнаты.       Проводив гостью безразличным взглядом, Ник схватил стаканчик, сделал несколько крупных глотков и сжал его в ладони с такой силой, что побелели костяшки пальцев.