Своя чужая семья

      Рейстлин сидел в учительской и мелкими глотками пил чуть теплый чай. «Я так устал… боги, я так устал! До чего же унизительно быть недомагом среди полноправных волшебников!» — с болью подумал он, не удержавшись от тяжкого вздоха.       Дверь распахнулась, и в помещение пружинящим шагом влетел профессор Старфайндер.       — Чего сидим? По ком скучаем? — весело спросил он. Рейстлин окинул коллегу равнодушным взглядом.       Этот невысокий шатен был немногим младше его, но из-за своей энергичности, горящих глаз и вечной улыбки на губах напоминал умудренному сединами шалафи неугомонного юнца.       — Не скучаем, а размышляем, Энди, — флегматично изрек Рейстлин, стуча кончиками пальцев по кристаллу своего посоха.       Старфайндер уселся на кожаный диван рядом с Рейстлином и щелкнул пальцами. В руках тотчас сама собой возникла фарфоровая чашка, над которой клубился пар. Рейстлин с завистью покосился на коллегу и поставил свою кружку на низкий журнальный столик.       Старфайндер сделал глоток и скривился:       — Какая гадость! Сколько раз зарекался магичить еду, а нет-нет да и забудусь! То чай горчит, что пить невозможно, то по сладости больше на сироп смахивает! А если яичницу колдовать — обязательно будут одни угли!        Седовласый чародей горько покачал головой, судорожно вцепившись пальцами в прохладный кристалл. Он полжизни готов был отдать за возможность сотворить такой переслащенный чай и подгоревшую яичницу. Полжизни — за нормальный магический резерв, который был теперь несбыточной мечтой.       — Вы не понимаете своего счастья, коллега, — глухо изрек черный чародей — Счастье в «чайном сиропе»? — изумился Энди.       Маджере печально усмехнулся, бережно, будто ребенка, обнял посох, и благоговейно изрек:       — В магии.       В карих глазах собеседника вспыхнуло недоумение. Было видно, что его подмывает расспросить подробнее, но воспитание сильнее любопытства.       — Боги жестоко карают гордецов, Энди, — вздохнул вдруг Рейстлин — Иногда кажется, что цена невысока, но… она непомерна, поверь.       Он говорил так тихо, что приходилось вслушиваться. В какой-то момент Энди почувствовал противный холодок меж лопаток — до того стало жутко. Казалось, Рейстлин не замечает чужого присутствия и говорит сам с собой, впервые за долгое время облекая в слова все то, что терзало душу.       — Погоди-погоди, — перебил Энди, перейдя на ты — выходит, вы с женой здесь из-за сына?       Седовласый маг кивнул, затравленно глядя на того, перед которым только что открыл душу. Осудит? Осмеет? Впрочем, не все ли равно? Слишком тяжело годами носить в себе тайну и не иметь возможности открыться. Не спать ночами, задыхаясь от чувства вины за разрушенные судьбы, и молчать, притворяясь, что все хорошо. Молчать со всеми, включая Крисанию. В первую очередь — ее.       Не желая бередить раны любимой женщины, Маджере дал себе клятву не касаться в разговорах событий двадцатилетней давности.       Все, что долго копится в душе, рано или поздно вырывается наружу. И хорошо, если рядом окажется кто-то, готовый разделить этот груз.       — Вы нашли его?       Снова кивок.       — А…       — Ник Гоббс, сильнейший среди темных в вашей академии, — устало выдохнул Маджере и откинулся на спинку дивана, прикрыв глаза. Воцарилась напряженная тишина. Рейстлин пытался прийти в себя после спонтанной исповеди, Старфайндер осмыслял полученную информацию.       — А я-то думаю, чего ты вечно к парню цепляешься! — выпалил вдруг он, цокнув языком — я ж заходил к тебе на пары, видел как ты его по теме «Защита от болотной нежити» гонял! А ее у нас проходят по касательной!       — У вас — по касательной, а мой сын должен знать все от и до! — буркнул Рейстлин.       — Гоббс-то знает, как ему повезло с родней?       — Ага, — вздох — знает, но принять это знание пока не может.       — Такое любому принять непросто, — философски хмыкнул профессор — А уж этому темному с его-то характером…       Старфайндер сжал руку в кулак, будто показывая всю тяжесть и твердость характера Ника и печально улыбнулся:       — Это в последние пару лет он посмирнее стал под влиянием Милли, а первое время знаешь какие номера откалывал?       — Догадываюсь, — Маджере тихо рассмеялся — учителя, небось, только успевали седины закрашивать?        — А чего еще ждать от черного мага с таким огромным резервом? — вздохнул Энди — силы немерянно, дури и самомнения и того больше, вот и чудил парнишка.       Рейстлин усмехнулся уголками губ и по-птичьи склонил голову на бок.       — Черный маг не тот кто зол, а тот, кто прибегает к силам зла, их, как средство, подчинив той цели, что быть может и светла, — мягко, словно несмышленышу, начал втолковывать он — тот, кому доступен арсенал Богини тьмы — тот черный маг.       — Богини? — Старфайндер с интересом взглянул на чародея — Это не той ли, про которую ты мне сейчас…       Маджере кивнул и вдруг согнулся, почти касаясь подбородком коленей и содрогаясь от кашля.       Перед глазами привычно плыла красная пелена, в ушах звенело, а во рту отчетливо ощущался противный солоноватый привкус.       Фоном к этому кошмару где-то рядом и в то же время безмерно далеко звучал голос неугомонного профессора:       — Чем дальше боги, тем… шанс… восствновить резерв… хотя бы частично! «Какой к тьме резерв?! Каждый раз во время приступов лишь одна мечта — отдать наконец душу Богам и не мучиться!» — Думал Рейстлин, которого едва не выворачивало от кашля.       — Я за лекарем! — всполошился Старфайндер. Рейстлин в изнеможении мотнул головой, стискивая крепче стискивая в руках посох, и сипло проперхал:       — Кри…сания!       Ошарашенный профессор кивнул и шустро телепортировался белым дымом. Рейстлин поморщился. Он всей душой ненавидел те редкие моменты, когда приступы случались прилюдно.       «Хорошо хоть не во время пар» — мелькнуло в сознании. Седовласый маг выгнулся всем телом, будто от судорог, и бессильно сполз с дивана на пол. Сжимая в руке посох, как утопающий — соломинку, шалафи на миг бессильно прикрыл глаза, ощущая, как боль когтистой лапой раздирает легкие. Невыносимая, беспощадная, она пронзала тело насквозь, сводила с ума, лишая шанса даже на крик. Но это только его мука и делить ее он не собирался ни с кем, кроме самого близкого человека.       «Хуже приступа — только показная жалость и демонстративное сочувствие!» — подумал Маджере.       Кашляя, он неловко повалился на бок, с трудом перевернулся на живот и встал на колени, пальцами одной руки стискивая посох. Второй ладонью маг отчаянно упирался в пол, словно это как-то могло помочь.       «Напольный маг Рейстлин Маджере… Боги, какое счастье, что удалось спровадить этого идиота! Не хватало еще при нем демонстрировать такие «чудеса ловкости» — подумал Рейстлин, с медленно поднимаясь с дрожащих колен. На ватных ногах он сделал два шага, тяжело опираясь на посох, как вдруг позади раздалось звонкое и встревоженное:       — Рейстлин?!       Обернувшись, маг ощутил, как внутри медленно закипает злость, а сердце противно сжимается от тревоги.       Крисания медленно шла вперед, выставив руки перед собой, а Энди стоял за ее спиной, как ни в чем не бывало.       «Придурок! — мысленно рыкнул Маджере. — Неужели так сложно было подвести ее ко мне за руку?! Хотя… Крис ведь та еще гордячка, никогда не покажет своей слабости перед чужаком».       — Рейст!       — Я здесь, милая, — прохрипел седовласый, делая шаг ей навстречу. Когда между ними оставалось всего несколько шагов, Рейстлин вытянул руку вперед, ловя пальцы любимой.       — Попалась! — весело сказал он и снова закашлялся.       Узкая, почти прозрачная ладонь, сведенная судорогой, мертвой хваткой сжала руку жрицы.       — Рейст! — испуганно взвизгнула женщина, пытаясь вырваться. Чародей слишком поздно понял свою ошибку: желая помочь, он лишь еще больше все осложнил.       «Треклятый кашель!» — с ненавистью подумал седовласый и, ведомый судорогой, резко дернул жрицу на себя.       «Ну хоть не ушибется — и то плюс» — мелькнуло в мозгу чародея, когда он увидел, что утратившая равновесие любимая с визгом летит на него, неловко раскинув руки.       Встреча с полом была ожидаема, но от того не менее неприятна. Боль пронзила тело, заставив мага тихо вскрикнуть, а мгновение спустя грудь сдавила тяжесть.       «Ну точно напольный маг! Как там говорится? Своя ноша не тяжела? Видимо, не в том случае, когда она сбивает тебя с ног, придавливая к полу» — криво улыбнулся чародей, с трудом приподняв гудящую голову.       Увидев, что лежащая на нем Крисания беспомощно шарит руками в воздухе, чародей взял ее ладонь в свою и поднес к щеке.       — Не ушибся? — на выдохе спросила жрица, медленно гладя лицо любимого.       «Ну что ты, милая! Как тут можно ушибиться? Ведь вместо холодных каменных плит везде персидские ковры постелены, мягкие, будто кучевые облака в ясный июньский полдень!» — раздраженно подумал Маджере и вдруг увидел, что с плеча жрицы сползло платье, открыв взору молочно-белую кожу.       «Какая же Крис все-таки хрупкая, нежная, будто бутон чайной розы».       От этой мысли злость мгновенно испарилась, уступив место странному благоговейному трепету.       Не в силах совладать с наваждением, Маджере бережно коснулся губами плеча любимой.       «Ты моя белая, ты моя нежная» — мелькнула исполненная трепета мысль.       Медовый аромат кожи, смешанный запахом с благовоний, которыми жрица пользовалась по привычке, сладко кружил голову. Хотелось испить до дна тепло этой шелковистой кожи, опьянеть, как от вина, но… нельзя. Не сейчас. С трудом взяв себя в руки, маг запечатлел на плече жены едва ощутимый поцелуй и, проведя по коже кончиками пальцев, бережно поправил сползшую ткань.       — Все хорошо, милая, — слабо улыбнулся он. — Вставай, а я следом. Диван чуть левее, позади тебя.       Крисания медленно поднялась с пола и вытянула руки перед собой. Резко опомнившийся Энди, поняв свою ошибку, подбежал к жрице и схватил ее за руку так, что она вздрогнула.       «Идиот! — мысленно простонал Рейстлин, с трудом вставая с пола — чтоб тебя так в темноте кто-нибудь за что-нибудь схватил!»       — Простите, Крисания, я не хотел вас пугать, — стушевался профессор — просто я…       — Не привыкли, — понимающе улыбнулась женщина, обернувшись на голос.       Когда все трое наконец уселись на диван, Энди еще раз озвучил идею, пришедшую ему в голову.       — Чем дальше от «начальства» — тем больше власти? — хмыкнул Рейстлин. — А ведь это может сработать. В вашем мире Боги Кринна не властны, а значит…       — Если все правильно рассчитать, можно вернуть тебе часть былого магического резерва, — предвкушающе сверкая глазами, выпалил Энди. — нужно только понять, как раскрыть и напитать закупоренный резерв!       — Вот он — твой шанс, волшебник! — воодушевленно воскликнула Крисания, на ощупь сжав пальцы мужа.       «Волшебник? М-да… потускнела, стерлась с годами слава черного чародея» — безнадежно подумал Рейстлин, вперив взгляд в хрупкую ладонь, что держала его руку.