«Смерть повсюду.»
Когда Чонгук и Намджун добрались до места, Чимин уже ждал их внутри. Клуб, который должен был закрыться только через несколько часов, он закрыл сейчас, чтобы они могли спокойно поговорить и провести время в спокойствии. Хосок всё ещё задерживался, и непонятно почему. Наверное, решил сначала поехать домой, чтобы сменить одежду. Чонгук оставил ему сообщение, что они ждут его, не дожидаясь ответа, убрал телефон и пошёл внутрь. Внутри заведения было не так светло, как обычно это бывает. Вместо цветных прожекторов горел свет, который не бил по глазам. Чимин сидел в самом центре зала, туда Чонгук и направился. Намджун отошёл от них, взяв телефон. Чон бросил на него короткий взгляд и сел напротив Чимина. Пак, увидев мужчину, протянул ему банку пива, а сам пил виски из бутылки. — А ты хорошо тут устроился, — хмыкнул Чон и посмотрел на протянутую банку. — Мне пиво, а сам виски пьёшь. — Кто не успел, тому не досталось хорошее виски, — поднял бутылку Чимин, будто чокался с ним. — А если серьёзно, то выпивка уже кончается, поэтому достал, что осталось. А завтра мне надо будет пополнять запасы. — Понятно, — кивнул Чонгук и взял банку, делая несколько больших глотков. Сейчас ему необходимо расслабиться, и он надеялся, что алкоголь поможет. Напряжение всё ещё не оставляло, а только сильнее натягивало, как какую-то струну. Намджун вернулся к ним через несколько минут и сел рядом с Чонгуком, без слов забрал у Пака пиво и сделал несколько глотков, после поморщился, кладя обратно на стол. — Безвкусица какая-то, — произнёс Ким и бросил взгляд на Чонгука, который, сделав глоток, в блаженстве закрыл глаза, всё это время не отворачиваясь от Намджуна, на что он закатил глаза. — Тебе бы играть в садике с детьми. — Опять включил режим зануды? — усмехнулся Чимин и подался вперёд, протягивая ему бутылку виски. — На, попей, придирчивый ты наш хён, — Чимин посмотрел на Чонгука, который тихо прыснул. — Дети, — закатил глаза Намджун, но всё же взял бутылку и налил себе на несколько пальцев, потом вернул Чимину обратно. — И так, сегодня у нас была миссия. И она прошла удачно. — Слишком удачно, я бы сказал, — выдохнул Чонгук, кладя пустую банку на стол. — Нет, не просто слишком удачно, а «слишком-слишком» удачно. И это странно. — Тоже об этом подумал. Типа, когда эти дохлые крысы пришли туда, где я их ждал, они выглядели так, будто им впервые дали оружие в руки. Никакой стратегии, ничего не было. Просто пришли и встали на горячую точку. Я даже сначала и не понял ничего, а потом, уже тут, меня стали терзать сомнения, — рассказал Чимин. Вид у него сразу стал серьёзным. Видно, что он не шутил, как обычно это делал, будь это даже самая сложная и серьёзная ситуация. — Ладно, не я один тут параноиком оказался, — вздохнул Намджун, массируя шею. — Такое ощущение, что нас просто наебали, пока мы думали, что хитрее и умнее нас никого нет. И эта мысль не даёт мне покоя ещё с того момента, как я сел в машину и направился сюда. Как будто… что-то плохое вокруг нас происходит, но мы даже предположить не можем что. — И что нам делать в такой ситуации? — устало застонал Чимин и откинулся на спинку стула. — Почему работать в этой сфере так трудно? Знал бы, сколько нервов мне придётся лишиться, никогда бы не согласился. На это пойдёт только самоубийца. — Ну, я не самоубийца, — усмехнулся Намджун и перевёл взгляд на Чонгука, который сидел задумавшись и вертел в руке телефон. — А ты что скажешь? Есть какие-нибудь предположения какую хуйню может натворить тот демон, пока мы тут сидим и пьём. — Я без понятия, — тяжело вздохнул Чонгук и закрыл глаза. — Я уже не знаю о чём и думать. Этот человек точно что-то задумал, и, если раньше мне удавалось предугадывать действия врага, то с ним я ебусь уже долгое время. Он вообще человек? — Будь бы ситуация другая, я бы посмеялся над тобой, но сейчас, и вправду, этот человек действительно ломает мозг. Я тоже не знаю, что может произойти, потому что этот проклятый старик может сделать что угодно, и ему вообще плевать на границы, — произнёс Чимин и сжал челюсть, вспоминая ту ночь, которая чуть его любимую не забрала. Тогда Джимин напал на его дом, попытался убить Мину, которая поставила всех на колени ещё до того, как Чимин пришёл на помощь. Удивила она всех тогда очень сильно. Особенно Чимина, который боялся увидеть ее труп, но в итоге нашёл груду мёртвых тел, когда сама Мина была в порядке. На несколько минут в помещении воцарилась тишина. Каждый смотрел по сторонам и думал о своём. Что-то они точно упустили, одну очень важную деталь, или свернули не туда. Намджун был в этом уверен, как никогда раньше в чём-либо. И мысль о том, что что-то произойдёт, пока они сидят тут, царапала ему грудь острыми когтями. — Предлагаю всем поехать по домам, — нарушил тишину Намджун, привлекая внимание мужчин. — Даже если ничего не случится, будет лучше, если мы будем дома, и наши женщины тоже будут в безопасности. — Думаю, ты прав, — слабо кивнул Чимин, но никто с места не двинулся, продолжая сидеть на месте. Ким тяжело вздохнул и встал первым. Чонгук продолжал сидеть, будто парализованный, пока Чимин тоже отошёл от стола. А потом свет выключился. Послышались выстрелы. Мужчины резко перевели взгляды в сторону входа, холодными глазами смотря на мужчин в чёрном, которые с оружием в руках зашли в помещение и окружили их со всех сторон. Чонгук лишь тяжело выдохнул. Он знал, как и все остальные, что что-то случится. Очень умно, однако. Заставить их подумать о том, что они справились, распустить охрану, и только потом заявиться со своими силами, ведь Чонгук, Намджун и Чимин будут уязвимы, как маленькое животное среди опасных хищников, которые его сожрут. Когда все пятеро мужчин встали на свои места, наступила гробовая тишина. Чонгук посмотрел на всех присутствующих и не смог сдержать улыбки. Ему хотелось смеяться в голос от того, насколько сильно его наебали. Нет, ну нужно иметь очень большие мозги, чтобы додуматься до такого. И всё у него получилось, Чонгук оценил это на все двести из ста. В помещение зашёл незнакомый им мужчина, ухмылка которого заставила сжать руки в кулак, чтобы не натворить глупостей. Они его не знали, они его никогда не видели, сразу нападать не стоило, сначала надо изучить, проанализировать, и только потом действовать. Телефон на столе завибрировал, Хосок звонил, но Чонгук не мог ответить. О чёрт, если бы можно было хоть как-то донести до него, что они в опасности. Но единственное, что Чон мог, так это мысленно молиться, чтобы Хосок сюда не ехал, иначе ему придётся несладко. Как и всем им, которые так легко попались в его ловушку, чёрт. — Надо же, не думал с вами так скоро встретиться, — громко произнёс мужчина, привлекая к себе внимание. — Так мы тебе и поверили, — хмыкнул Чимин и сел на место, положив ногу на ногу. — Возможно, мы поверим тебе, если скажешь, что очень сильно хотел с нами встретиться. Тогда будешь звучать гораздо убедительнее, Лэй, — на последнем слове Пак скривил рот. Он узнал этого китайца, биографию которого изучал не одну ночь. Услышав знакомое имя, Чонгук осмотрел Лэя с ног до головы, а потом вернул взгляд на Чимина, у которого искры в глазах горели. — Ого, приятно знать, что моё имя знают, — усмехнулся Лэй, скрестив руки. — Да, знаем, вот только как отбитую мразь, которую мы скоро убьём, — мило улыбнулся ему Чимин, слабо качая головой. — При твоём положении я бы не произносил таких громких слов, умник, — сказал Лэй, и его взгляд поменялся, на что Чимину было плевать от слова совсем. — Вай, как страшно, — вздохнул Чимин и драматично положил руку на лоб, бросая короткий взгляд на Намджуна, который стоял в стороне, молча за ними наблюдая. — Сейчас расплачусь, как маленькая принцесса. — Что тебе нужно? — вмешался Чонгук, буравя китайца перед собой одними глазами, мечтая проделать в нём огромную дыру. Желательно между глазами, которые так высокомерно смотрели на него, как будто весь мир себе подчинил. — Всего-то ваши головы, — помахал рукой Лэй, после чего начал смеяться как псих. — Нет, мне до сих пор не верится, что вы так легко повелись. Особенно ты, Намджун, — повернулся он к Киму и сделал несколько шагов к нему. — Соён солгала тебе, мы знали изначально всё, потому что было почему-то ожидаемо. Но самое главное даже не это, — всё ещё широко улыбаясь, произнёс Лэй и посмотрел на Чонгука, который готовился на куски его разорвать. — Господин Джимин сейчас поехал в гости к кое-кому. Чонгук, угадай с трёх раз. Чонгук непонимающе выгнул бровь. Он посмотрел на Лэя, который продолжал улыбаться, а потом перевёл взгляд на телефон, на который пришло сообщение. Увидев, что оно от Чеён, сердце ухнуло вниз, а когда он понял значение, то Чон сам чуть не провалился под землю. Джимин поехал навестить кое-кого. И не куда-то, а к Чеён, которую он запер и оставил одну. — Подонок, — зарычал Чонгук и зашагал к Лэю, но остановился, когда на него направили стволы несколько человек. — Будь он проклят, тварь! Самому сюда явиться мужества не хватило? Конченый трус, только и может бить в спину, — закричал Чонгук, пока Чимин, быстро оказавшийся рядом с ним, попытался его остановить, чтобы не лез на рожон. Сейчас у них не то положение. — Не горячись ты так, — ухмыльнулся Лэй, садясь за соседний столик. — Не мне вам рассказывать его методы, сами прекрасно знаете, как именно он действует. Это вы виноваты, что позволили вас наебать, так что, проклинайте только себя за свою тупость, — посмеялся он, а у Чонгука ноздри от гнева раздулись. Слова Лэя били жёстко под дых, на несколько секунд лишая возможности дышать, а потом повторяли удар снова. Его правоту признавать не хотелось, но Лэй, блять, прав. Это они виноваты, что позволили себе так расслабиться и ослабить бдительность, хотя прекрасно знали, как именно действует этот дьявол. Напряжение вокруг нарастало, запах крови вокруг усиливался. У Чонгука в голове только одно: убить. Убить подонка, который посмел заявиться к нему домой. Убить подонка, который точно сделает Чеён больно, потому что только это он умел. Он прекрасно знал, как он обращался с девушкой, хоть Чеён и не рассказывала ему всё прямо, по её действиям, привычкам, рефлексам, Чон это понял. Ничего, абсолютно ничего хорошего Джимин с ней не делал, потому что человек, который жил в хороших условиях с хорошими отношениями с родителями, не мог вести себя так, будто его убьют за одно неверное движение. Намджун посмотрел на Чонгука, которого распалял гнев, холодным лицом. А сам внутри молился, чтобы с Чонён, которая поехала туда, ничего не случилось. Этот человек с синдромом героя словит пулю, лишь бы другой не пострадал. Намджун очень надеялся, что ничего плохого не случится. Он этого не переживёт. Ох, вот бы Хосок приехал и вытащил их из жопы.***
Путь от второго этажа до первого показался бесконечным. Ей было страшно оказаться там, но Чеён шла туда, но медленно, всеми силами оттягивая момент их встречи. Человек рядом, который её вёл, не торопил, не толкал, не орал, как будто знал какого это, встретиться с тем, от которого убегал и очень надеялся не встретиться больше. Она не хотела спускаться, всё тянула, но понимала, что надо поскорее оказаться внизу, иначе Чонён точно попадёт, если Чеён будет медлить. Она тяжело вздохнула, морально готовилась, но с каждым шагом ей хотелось сдать заднюю и убежать, совсем наплевав на то, что в спину ей может прилететь пуля. Плевать, да хоть топор. Да пусть её на куски разрубят, продадут на органы, расчленят, отдадут на корм псам, лишь бы не встречаться с этим монстром, который являлся её отцом, как бы мерзко от этого слова не было. Этот человек не её отец. Отец никогда бы не стал убивать свою семью, даже если ненавидит их всей своей гнилой душой. Его даже человеком называть нельзя. Тот же Аваддон, который в чём-то его нагибал, не был настолько подлым и жестоким, ради власти и денег лишал жизни свою кровь. Он, насколько бы сильно не ненавидел отца, оставил его в живых, но это не помешало ему получить те же деньги и власть. Он даже переплюнул Джимина, который шёл по головам, как будто это могло помочь. Когда они спускались по лестнице, Чеён показалось, что они спускаются в ад. Хотя, почему это «показалось»? Так и есть, потому что Джимин, и то место, где он находился, автоматически становилось адом для Чеён. Он сидел на диване в гостиной. Чеён очень хотела бы не видеть его лицо, но, когда её толкнули прямо к его ногам, она подняла голову и всем телом онемела. Вот он, дьявол, от которого ей удалось убежать, отдав себя другому дьяволу. Только этот дьявол страшнее, от него хотелось убежать куда подальше. Чеён тяжело сглотнула и пробежалась глазами по помещению, выискивая Чонён, и, увидев её, ей захотелось умереть. Боже, сколько же от неё, Чеён, проблем, за которые расплачивались ни в чём неповинные люди. Чонён не должна тут находиться, но она здесь, и теперь ей тоже попадётся, потому что в покое точно не оставят. — Что… что тебе нужно? — не своим голосом прохрипела Чеён, всё бросая короткие взгляды на Чонён, которая стояла в крайнем углу гостиной, схватив руку мужчины, который прижимал к её горлу нож. У Чеён конечности заледенели от этой картины, голос пропал. Сама Чонён стояла как статуя, боясь сделать неверное движение, из-за которого она могла лишиться жизни. Она встретилась с глазами Чеён, увидела в них вину, и отвела взгляд. На отца Чеён ей даже смотреть не хотелось, даже если любопытство распирало грудь. Чонён уже знала, что он будет выглядеть как самый великолепный и харизматичный мерзавец, который очень сильно походил на богатого папочку и мог положить мир к твоим ногам, но на самом деле являлся той ещё мразью, от которой надо бежать далеко, не смея оглядываться назад. Чонён хотела немного оттолкнуть его руку, потому что лезвие прижали к горлу слишком сильно. Она сделала ещё одну попытку, на что ей грубо сказали не дёргаться. У Чеён, когда мужчина ещё сильнее прижал нож к горлу, сердце чуть из груди не выпрыгнуло. — Слишком сильно, — прохрипела Чонён и осторожно коснулась ладони мужчины. — Пожалуйста, мне трудно дышать, — попросила Чонён и тяжело сглотнула, закусывая губу. Мужчина бросил взгляд на Джимина и тот ему кивнул. Мужчина убрал нож, Чонён уже хотела выдохнуть с облегчением, как её схватили за руку и увели из гостиной. Чонён хотела вырваться, но боялась даже пискнуть, потому что не могла умереть сегодня. По крайней мере, сама за ней бежать, когда можно стоять на месте и не двигаться, пока она будет приближаться сама. Чонён лишь хотела, чтобы им помогли, чтобы мужчины успели приехать на помощь до того, как случится что-то плохое. Мужчина открыл первую попавшуюся дверь и толкнул Чонён туда настолько резко, что та не удержала равновесие и упала на колени. Чонён шумно вздохнула и посмотрела на мужчину, который закрыл дверь и присел на стул, поставив его возле проёма, блокируя возможность выбраться. Только если его не убьют, на что Чонён никогда не решится. — Что вы задумали? — спросила Чонён, отходя от мужчины на самое дальнее расстояние, которое ей позволяла комната, в которой они находятся. — Что он собирается с ней сделать? — Пока ничего, — спокойно ответил мужчина, и Чонён захотела его ударить за это. Быть настолько спокойным в такой ситуации, говорить так, будто эта тема совсем не о том, что человек собирался убить другого человека, как будто это нормальное занятие, которым люди занимаются повседневно. Ю сжала кулаки и шумно сглотнула, откидывая голову назад, спиной упираясь в стену. Лишь бы успокоиться, лишь бы не паниковать сильно. — Понятно, — с выдохом ответила Чонён и медленно покатилась вниз по стене. Она села на пол и обняла колени руками, смотря на дверь, думая, что же сейчас происходит за её пределами, пока она сидела тут, трусливо поджав хвост. И от этого осознания так хотелось смеяться, что она и сделала. Мужчина, что сидел возле двери, бросил на неё короткий взгляд, потом снова принялся играться с ножом, а Чонён просто закрыла лицо руками и начала тихо плакать от своей безвыходности. Хотелось просто рыдать в голос, но женщина старалась не шуметь сильно, потому что боялась разозлить мужчину, который за секунду мог её зарезать. А что происходило с Чеён ей страшно представить.***
Чеён не знала о чём думать. Она всё смотрела в сторону коридора, куда увели Чонён, а плохие мысли всё интенсивнее лезли в голову, подкидывая самые плохие картины. Хотелось сорваться с места и побежать вслед за ними, но было одно большое препятствие, которое не позволило бы ей это сделать. Она вновь посмотрела на отца, который возвышался над ней словно какой-то бог, а на самом деле являлся тем ещё дьяволом. В его взгляде власть, величие, которое говорило ей сдастся, пасть перед ним на колени, но Чеён не послушалась и встала на ноги, отходя на несколько шагов. — Советую не выпускать когти, — хмыкнул Джимин, и в её усмешке столько презрения к его персоне, будто Чеён какой-то мусор. — Иначе вырву с корнем, что будешь уродливо рыдать у моих ног, как делала всегда. — Пришёл ещё раз напомнить, что я ничтожество, а ты высшее божество? — всеми силами стараясь придать голосу уверенности, спросила Чеён. — Или больше избивать некого? Или, может быть, я в роли груши для битья лучше, чем те, что есть сейчас? — Сколько мужества в словах, будто можешь противостоять мне, а на деле что? Лишь дрожащие колени, — прыснул Джимин. — Я хотя бы в спину не бью, — в ответ усмехнулась Чеён. — А ты только на это и способен. А знаешь, кто так делает? Правильно, такие как ты, трус. После этих слов Джимин резко встал с кресла и влепил Чеён пощёчину с такой силой, что сбило её с ног. Чеён зашипела от боли, хотела встать, но её ударили ногой прямо в позвоночник. Девушка громко застонала и свернулась в позу эмбриона, пока Джимин пинал её ногой, не рассчитывая силу и место удара. У Чеён страшно начала болеть спина, болели руки, голова, но она молчала, ни звука не издавала, лишь ждала, пока Джимин закончит измываться над ней, как делал это несколько лет подряд. Всё тело горело от ударов, в голове шум, Чеён хотелось просто уснуть, чтобы не чувствовать эту боль, но каждый удар, который был ещё сильнее прежнего, заставлял возвращаться назад, в то серое место без каких-либо красок. Казалось, что Чеён уже привыкла, ведь жила с этим несколько лет. Но эти несколько месяцев, что она прожила с Чонгуком, который никогда её не трогал и не бил, заставили её забыть о болезненном прошлом. И сейчас, чувствуя удары снова, она вновь вернулась в прошлое, когда её тело везде было, как говорила себе Чеён, «украшено» шрамами, из которых некоторые остались с ней на всю жизнь, не исчезнув как остальные, а оставив болезненные воспоминания клеймом. Чеён хотела к Чонгуку, который позволил ей вздохнуть полной грудью, избавив от отголоска болезненного прошлого, которое преследовало её повсюду, не давая нормально жить. Да, первое время было трудно, напряжение между ними было настолько сильным, что душило. Но потом всё стало хорошо, они постепенно сближались, а потом Чонгук заменил ей весь мир. Чеён хотела подальше от Джимина, с которым отношения у неё не наладились даже спустя несколько лет, сколько бы девушка не пыталась пойти на контакт, подстроиться под него, угождать ему. Всё равно ощущала только ненависть в свою сторону, сильные пощёчины, оскорбления, жёсткий контроль, который перекрывал ей доступ кислорода. Джимин ударил последний раз, но вложил в этот удар очень много силы, что девушка несколько секунд ничего не слышала и не видела. Чеён легла на спину, увидела белый потолок, и ей показалось, что она умерла. Но голос Джимина заставил понять, что она жива, и боль ударила по телу ещё с большей силой. Она смотрела на белый потолок и мечтала вырубиться, но импульсы боли не позволяли ей этого сделать. И надежда, что Чонгук придёт и спасёт её, тоже не позволяла ей отключиться. Но с каждой секундой Со казалось, что надежды пустые, никто ей на помощь не придёт, она умрёт здесь, от рук родного отца. — Я же говорил, — усмехнулся Джимин и сел. — Кроме как тявкать, на большее ты и не годна, ну кроме как вилять задницей и запрыгивать в постель врага. — Враг здесь только ты, — с трудом произнесла Чеён, пытаясь привстать на локтях. Но каждое малейшее движение причиняло ей настолько сильную боль, что она решила пока что не двигаться. — Которого скоро грохнут, а потом я станцую на твоей могиле. Только туда тебе дорога, мразь, чтоб ты в аду горел. — Да брось, наказания, которые ты заслужила, не могут быть причиной, чтобы я горел в аду, — самодовольно произнёс Джимин, как будто то, что он вытворял, это нормально. — Да, конечно, а за убийство своей жены, думаю, это довольно веская причина, — криво ухмыльнулась Чеён. — И за попытку убить дочь тоже, — добавила она, смотря на то, как эмоции на лице мужчины менялись. — И за то, что просто разрушил мне всё детство и подростковую жизнь. А также за убийство многих невинных людей. Я даже считать их не буду. Как думаешь, за такое тебя по голове погладят? — Ну-ну, тогда твой Чонгук тоже ничем особо не отличается от меня, — сдержанно произнёс Джимин. — И далеко от меня тоже не ушёл. — Поверь мне, ещё как отличается. Как думаешь, почему его все так боятся? А не тебя, методы которого давно уже всем известны? А я отвечу. Потому что ты все свои методы уже показал, а Чонгук ничего не делает, а спокойно на всё смотрит, действует только в крайних случаях, как например с тобой. Ты столько дерьма ему сделал, а он всё терпел. Именно его терпение всех страшит. — Как благородно, — закатил глаза мужчина. — И именно поэтому он, наверное, сейчас в руках моего человека без средств защитить себя, а ты находишься сейчас на полу у моих ног, лишённая всех сил? И если такова цена, чтобы меня боялись, то пусть идут они на хуй, я буду идти по головам. — Ну чтож, удачи, но долго это не продлится, — уверенно хмыкнула Чеён, но сама своим словам не верила. А слова о Чонгуке вообще заставили сердце забиться сильнее. Где же он, что с ним случилось, всё ли с ним в порядке? От этих вопросов голова кружилась, и тошнота к горлу лезла. Джимин ушёл из гостиной и ответил на звонок, а вместо него зашёл какой-то мужчина. Девушка посмотрела на него стеклянным взглядом и повернулась на бок, а потом, использовав все силы, приняла сидячее положение, пытаясь игнорировать сильную пульсацию в голове. Вокруг всё вертелось и кружилось. Она сфокусировала зрение и посмотрела на мужчину, который стоял у двери, держа руку на поясе. Ладно, у него пистолет, а пытаться говорить бесполезно, это сразу понятно. Но ей надо хотя бы узнать, что происходит с Чонён, которую увёл тот мудак. Чеён поползла в сторону кресла и положила на него голову, закрыла глаза, пытаясь хотя бы привыкнуть к боли. Джимин вернулся через несколько минут, и, остановившись в шаге от неё, посмотрел на Чеён свысока. Девушке хотелось выколоть ему глаза, чтобы больше никогда не смел смотреть на кого-то вот так свысока. Такое дерьмо, как он, недостоин даже на бездомного смотреть, потому что у того будет гораздо больше человечности, чем у него. — Я же говорил, ничтожество, — хмыкнул Джимин и пнул ногой в плечо, из-за чего Чеён снова упала, больно ударяясь головой. В этот момент девушке показалось, что вокруг космос взорвался и звёзды ей на голову осыпались. У неё не было сил даже моргнуть, всё тело замерло. — Тут тебе и место, дрянь. Чонгук… Чонгук, прошу, спаси меня.***
Ожидание следующего шага убивало. Лэй не предпринимал попытку убить кого-то, а всего лишь смотрел, тем самым распаляя мужчин сильнее. Чимин хотел грохнуть наглого китайца, Чонгук желал оторвать ему все ногти, а потом отрезать пальцы. Намджун стоял в стороне, за всё это время не издав ни единого звука. Он смотрел на то, как Чонгук закипал, сам еле держался, чтобы не сорваться с места и не поехать в особняк Чона, потому что там находилась Чонён, а вместе с ней ещё и этот подонок, который мог натворить что угодно. Плохие мысли не давали мыслить здраво. В такой ситуации это в принципе невозможно, потому что ждал ещё и удара. Прошла всего лишь минута, но эти шестьдесят секунд казались часами, как будто время растянулось, медленно убивая нервные клетки. Лэй словно специально тянул время, чтобы насладиться этими эмоциями, когда они хотели его убить, но обстоятельства не позволяли. Для него это, наверное, было приятным зрелищем. Чонгук желал лишь одного — это выбраться отсюда, даже если в нём проделают дыру, множество дыр. Сейчас у него была только одна цель — выбраться из клуба любым возможным способом и на полной скорости поехать домой, чтобы спасти Чеён от лап отца, у которого с понятием «семья» отношения весьма напряжённые. Эта дрянь уже пыталась её убить, и в этот раз попытка может закончиться удачно, и Чонгук ей уже не поможет, потому что не будет рядом, как шесть лет назад. И Чонгука ужасала одна только мысль, что в этот раз Джимин действительно выполнит задуманное и убьёт Чеён, пока он стоит тут как истукан, без возможности помочь. Чонгук посмотрел на Намджуна, будто просил его помочь, но тот отвернулся, потому что сам не в состоянии сделать что-то. У него такие же мысли, как и у Чонгука. Его Чонён, которая для него дороже жизни, тоже сейчас находилась там, пока он тут, как и Чон, загнанный в ловушку, как маленький зверёк. Намджун достал руки из кармана пальто и провёл ими по лицу, подошёл к стулу и плюхнулся на него, совсем обессиленный и уставший. Он осмотрелся, Лэй сверлил его взглядом, а Намджун, цокнув, закатил глаза и положил пистолет на стол, подталкивая к краю. Показал, что делать лишнее не намерен, да и не собирался. Лэй перевёл взгляд на Чимина и на Чонгука, которые со злостью бросили свои оружия на пол. — Ну, вот и всё, — усмехнулся Лэй и дал знак своим людям, которые направили оружие на них. Чонгук кинул на Лэя убийственный взгляд, а тот только улыбнулся. — Хорошо провели время, но мне нужно идти, отпраздновать победу вместе с Джимином и выпить за вашу смерть, — громко посмеялся китаец. Чимин обречённо вздохнул, отказываясь верить в то, что они действительно закончат именно так. Их сейчас… убьют? В этот бред даже верить не хотелось, потому что никто не мог лишить их жизни. Особенно Лэй, особенно Джимин. Они избавлялись от многих, никто не мог сломить их, обмануть, так что же сейчас пошло не так? Почему они попались так легко, и сейчас просто стояли, ожидая, пока кто-то в них выстрелит, потому что другого выхода просто нет. Никто даже смотреть в этот момент друг на друга не хотел, потому что не справились, потому что подвели, потому что стыдно. Чонгук бросил взгляд на пистолет, Чимин увидел куда он смотрит, сам медленно, чтобы никто не заметил, завёл руку за пояс, намереваясь достать нож. И только Намджун сидел и ничего не делал, будто уже смирился со всем, что происходит. Это на него не похоже. — И так, ваши последние слова? — высоко подняв голову, спросил Лэй, осматривая каждого из мужчин, у которых глаза говорили за самих себя. И он видел это желание его разорвать на куски и чувствовал их безвыходность. Это заставляло Лэя буквально сиять от счастья, потому что ему довелось увидеть то, что не видел никто никогда. А именно то, что он загнал самого Чон Аваддона в ловушку, и сам же убил. Убил того, кого хотели убрать многие, потому что желали занять его место, но в итоге оказались проигравшими, потеряв всё что имели, так как Чон отнял у них каждую мелочь, не оставив ни копейки. — Ничего не скажете напоследок? — издевательски протянул Лэй, переводя взгляд на Намджуна, который смотрел сквозь него, что очень злило китайца, но тот не подал вид, будто бы его это совсем не задело. Но на самом деле злило, и настолько сильно, что ему хотелось заставить Намджуна давиться болью, собственной кровью, пока он будет пытаться молить о пощаде. Но один взгляд блондина говорил о том, что он будет молчать до последнего. — Да иди ты на хуй, — закатил глаза Чимин, но Лэю от этого почему-то стало смешно. В его глазах Чимин увидел так много гордости и высокомерия, как будто этот грёбаный китаец уже убил их и закопал у себя в саду, куда срали его собаки. Чимину от него стало просто смешно, будто не человек перед ним стоял, а клоун. Или же ребёнок, который хотел напугать огромного льва, хотя по факту он просто выглядел перед ним смешно, будто весь этот пафос — дешёвый цирк, не более. — Ладно, а кто хочет посчитать до трёх? — всё не отставал Лэй, будто специально нарывался на то, чтобы Чонгук просто встал и врезал ему по челюсти, забыв о пяти мужчинах, которые держали пистолеты, направленные на него. — Один, — вдруг начал Намджун, привлекая внимание всех. — Два, — продолжил он, встречаясь с глазами Чонгука. — Три.***
Небо было беспокойным, как будто вот-вот расплачется. Мина привыкла видеть такое небо, потому что оно напоминало ей её внутренний мир, который долгие годы плакал, и это продолжалось по сей день. Смотреть на беспокойное небо уже привычка, а когда оно надолго исчезало, девушке казалось, что от неё отвернулся весь мир. Пистолет, который этой ночью составлял ей компанию, лежал на столе возле кресла. Мина бросала на него короткие взгляды, как будто обсуждала с ним что-то. Думала о том, что сейчас делает Чимин, как у него обстоят дела. Телефон на беззвучном, чтобы её покой никто не нарушил. Сейчас ей надо было побыть одной и поговорить со своими демонами, с которыми она давно не общалась. Но дисплей телефона загорелся, отвлекая Мину от мыслей. Девушка, будто робот, медленно повернула голову и прочитала текст напоминания, а потом шумно вздохнула, откидывая голову назад. Сегодняшний день такой напряжённый, а ночь все силы забрала, приковывая её к креслу. Но ей надо идти. Время наконец-то пришло, и она могла избавиться от всей этой боли. Сегодня её страдания наконец-то закончатся.***
У Чонён уже голова кружилась и перед глазами всё плыло. Она её стоны боли у себя в голове слышала, и они были настолько громкие, что ещё немного, и взорвали бы ей голову, размазывая ошмётки по стене. Ю каждые пять минут сглатывала горький ком в горле, протирала дрожащие потные ладони и бросала короткие взгляды на мужчину, как будто бы тот мог помиловать и отпустить её к Чеён. Нужно выбраться отсюда и помочь Чеён, но Чонён даже не представляла, как она это сделает. Она не знала абсолютно ничего, ни правил самообороны, ни как вырубить человека, чтобы потом убежать, ни как выбираться из захвата, если её всё-таки схватят. А её схватят, потому что пройти мимо ей точно никто не позволит. Раз уж её тут заперли, выход только один — бежать. А от того, кто её удерживает, придётся избавиться. Чонён осмотрелась, в этой комнате особо ничего не было. Была бы она на кухне, тогда было бы совсем другое дело. Там все её «орудия» остались, а тут голые стены, минимальное количество мебели, занавески, ваза с цветами на маленьком столике и несколько стульев… Если она не будет тупить, то вполне возможно, что ей удастся вырубить его сначала вазой, а потом добить стулом. И это только, если ей повезёт. У неё не было права ошибиться. Если она сможет его отключить, то Чонён заберёт нож, и, если она успеет ещё до того, как кто-то её пристрелит, то вероятность того, что она сможет хотя бы ранить Джимина выше пятидесяти процентов. Но ей так страшно на это решиться. Был бы рядом Намджун. То ей всё было бы нипочём. Чонён бросила короткий взгляд в сторону вазы на столе, а потом на мужчину, который завис в телефоне, и, видимо, совсем позабыл о существовании женщины. Чонён медленно начала сползать в сторону маленького стола, который, слава богу и всего святому, находился рядом с ней, так что особую разницу её местоположения он не должен заметить. Чонён кусала от нервов губы, боковым зрением смотрела на вазу, потом на стул, а после на мужчину, который всё также смотрел на экран телефона. Оказавшись рядом со столом, Чонён медленно выдохнула и подняла руку, касаясь вазы пальцами и сильно их сжала. Ладно, лучше уж умереть попробовав сделать хоть что-то. Так и умереть будет не стыдно.***
— Хватить скулить там, — выплюнул в ярости Джимин, пнув девушку в живот. — Твой Чонгук не придёт. Он вообще сейчас мёртв, смирись с тем, что тебе придётся закончить своё жалкое существование под моим крылом, — мерзко улыбнулся мужчина, Чеён от одного взгляда на него захотелось все органы себе выблевать. — Он придёт, — сказала скорее себе, чем Джимину, Чеён, и скрутилась на холодном полу, обнимая себя за живот. Перед глазами лужа из собственной крови, которая каплями вытекала из разбитого носа. Джимин не скупился на осторожности, и ударил её по лицу, из-за чего из носа пошла кровь. — Не придёт. Лэй уже с ним расправился, отправил его к твоей жалкой мамочке, — усмехнулся Джимин. — Я хотел избавиться от тебя тоже, но это было бы слишком просто. Нет, тебя я не убью, будешь жить дальше, точнее существовать, пока я буду идти к вершине, а ты будешь внизу, грязью под подошвами моих ботинок. А знаешь почему? Потому что там тебе и место. — Зачем под подошвами? — улыбнулась Чеён кровавой улыбкой. — Достаточно ведь и того, что я нахожусь рядом с тобой. На эти слова Джимин разозлился не на шутку. Потому что знал, что она попала в точку. Но расплатится она за это очень тяжело.***
— Три. Выстрел раздался слишком неожиданно и резко. Мужчина, который стоял в самом краю, упал, держась за горло. Лэй недоуменно посмотрел назад, и сам получил пулю в грудь, без жизни падая на пол. Все спохватились. Чимин двигался быстро, не дал мужчине, который целился в него, застрелить себя. Повалил того на пол и принялся бить по лицу. Чонгук быстро достал оба пистолета, которые лежали на полу, и застрелил в двух мужчин, которые находились прямо напротив него. Намджун увернулся от пули, которая предназначалась для него. Не успел Намджун взять свой пистолет, как тот мужчина упал с простреленной башкой. Намджун поднял голову и встретился с взглядом Хосока, который убрал пистолет и хмыкнул. — Сдаёшь позиции, — усмехнулся Хосок, и помог Намджуну встать, протянув руку. — Как ты тут оказался? Ещё и с подмогой? — спросил Чимин, смотря на Хосока непонимающим взглядом, а после на людей, которые окружали трупы, и принялся их рассматривать. — Это всё он, — указал Хосок на Намджуна, который поднял телефон из кармана пальто. — Он просто позвонил мне и я смог услышать ваш разговор, я пока ещё дома был. И понял, что вы оказались в жопе. — Но, а ты когда успел? — повернулся к Намджуну Чимин, всё ещё шокированный. — Быстрый звонок, — сказал Ким и указал на цифру пять. — Просто вслепую включил дисплей, провёл пальцем, задержал на цифре пять несколько секунд, и всё, пользуйся, — пожал плечами Намджун и посмотрел на Пака, который стоял с открытым ртом. — Это всё, конечно, заебись, но нам надо быстро ехать в мой особняк, — на ходу сказал Чонгук и резко покинул клуб. Намджун, вспомнив про опасность, тоже побежал за ним, пока Хосок и Чимин смотрели им вслед несколько секунд. — Да блять, Джимин же у Чонгука! — закричал поздно очнувшийся Чимин, одним своим криком объясняя всё Хосоку, который ничего не понимал. — Едем! — громко сказал Хосок и, схватив Чимина за ткань пальто, побежал на выход.***
Не успел Джимин ударить Чеён, как кто-то ударил чем-то тяжёлым его прямо в спину и он отлетел назад. Не успевал мужчина ничего понять, как этим же тяжёлым предметом ему прилетело прямо по голове и он упал на колени. Мужчина, что стоял у двери, лежал с окровавленным горлом. Чонён стояла прямо в центре гостиной и сама своим глазам не верила. Она убила человека, а второй пытался прийти в себя от ударов, нанесённых ей же. Чеён шокировано посмотрела на Чонён, которая появилась буквально из ниоткуда и поставила его отца на колени. Она тяжело дышала, руки очень сильно дрожали. Чонён быстро отошла от шока, резко перевела взгляд на Чонён, которая лежала на полу, и посмотрела на неё большими глазами. Потом она вновь вернула взгляд на Джимина, но не успела Чонён ничего понять, как пуля прошла сквозь неё, попав прямо в грудь. Чонён скривила лицо от странной боли, услышала чей-то крик на стороне, но в её ушах лишь звук выстрела застрял. Она посмотрела на мужчину, который, держась за голову, поднялся на ноги и подошёл к ней. Чонён многого не надо, чтобы понять, что это последние минуты её жизни. С каждым шагом Джимина она это понимала. Кровь с каждой секундой ещё больше покидала её тело, как и силы. Перед глазами всё плыло, крики, которые принадлежали Чеён, доносились до неё через толстый слой воды. Чонён находилась под водой, смерть медленно тянула её вниз, на дно, обнимая своими холодными руками, и в лоб целовала. Женщине хотелось улыбнуться, но сил на это никаких нет. Оставалось лишь закрыть глаза. — Нет, не трогай её, мразь! — заорала на всю глотку Чеён и резко подорвалась с места, залезая Джимину на спину, ногой выбивая у него из рук пистолет, который отлетел в другой конец гостиной. Джимин отвернулся от Чонён и попыталась скинуть с себя Чеён, которая намертво руками за его шею зацепилась. Девушка обвила его тело руками и ногами, но Джимин поднял руки вверх, схватил её за ткань одежды и просто, как тряпичную куклу, перекинул через себя. По спине и по голове ударила молния. У Чеён дыхание сбилось от сильной боли, которая за секунду парализовала её. Она попыталась сделать вздох, сглотнуть, открыть глаза, но ничего из этого сделать у неё не получилось. Прошла целая вечность, когда она открыла глаза. Как же она не хотела видеть этого человека, которого она когда-то звала отцом. Один взгляд на него заставлял Чеён сжимать губы и закрывать глаза, потому что один его вид заставлял жалеть о судьбе, в котором пришлось столкнуться с ним. Чеён повернула голову и встретилась с закрытыми глазами Чонён, и в этот момент ей захотелось оказаться на её месте. — Чонён… — прохрипела Чеён сиплым голосом, совсем не обращая внимания на Джимина, который взяв пистолет, встал прямо перед ней, направив на неё дуло. — Чонён, умоляю, открой глаза, пожалуйста… — Не волнуйся, сейчас ты пойдёшь к ней, — широко улыбнулась, поставив палец на курок. — Ваша разлука продлится недолго, раз ты так хочешь к ней, а не жить со своим любимым отцом. — Да пошёл ты, — прошептала Чеён, медленно закрыв глаза. Это конец, сейчас Джимин в неё выстрелит, и она покинет эту жизнь. И от этого хотелось позорно разреветься. Неужели, она закончит вот так? Вот так, не сумев ничего сделать, так ещё и невинный человек из-за неё умрёт. Это нечестно, так нельзя, за что с ней так, почему… Чеён не хотела так, она ещё не успела в этой жизни ничего сделать. Она хотела поехать в Японию на цветение сакуры посмотреть, в Великобританию, чтобы побывать там на природе, посетить какую-нибудь заброшку и вместе смотреть на закат с Чонгуком. И она не сможет ничего из этого сделать, потому что сейчас её жизнь оборвётся. Одна пуля уничтожит очень многое.***
Она никогда и подумать не могла, что вернётся сюда вновь. Но она здесь. Мина бросила холодный взгляд на охранника, что стоял у ворот и странно на её смотрел, и прошла вперёд. Особняк семьи Со встретил её тишиной и безразличием. Мужчины, что сторожили особняк, будто смотрели сквозь неё и вообще её не видели. Но Мину это не задевало. Она сама на них не смотрела, ни на кого внимания не обращала. Заставляло задуматься лишь то, что её никто не трогал. Она вроде бы теперь чужак, сообщница врага, но её всё равно, несмотря на это, впустили и ничего не сказали. Хотя, Мина ведь ничего не сделала. Смысл её бояться нет. А даже если есть, и они примут меры, то девушка сама их уложит. Мина вздохнула и поднялась на второй этаж, держа путь в, когда-то свою, комнату. Оказавшись перед дверью, девушка потянула на себя ручку, и та поддалась. Не заперто. Она сделала шаг внутрь, но как будто в другое измерение прошла. Мёи подошла к столу и посмотрела на свои книги, одна из них была открыта на странице, на которой она когда-то остановилась. Здесь ничего не изменилось, наверное, всё это время сюда никто не заходил. Мина закрыла книгу и двинулась в ванную. Смотря на себя в зеркало, Мина как будто увидела другого человека, который совсем не похож был на ту, кого она привыкла видеть. Синяки под глазами пропали, кожа лица здорового цвета, нет больше опавших щёк, в глазах нет той печали, холода и безразличия. Девушка протянула руку, провела пальцами по отражению и спросила саму себя «а это действительно я?» Узнать себя после таких изменений, хоть и не слишком резких, очень сложно. Мина никогда не видела себя живым человеком, а сейчас из зеркала на неё смотрел именно такой. И её поражало то, насколько сильно один человек мог изменить другого. В голове сразу пронеслось имя «Чимин», имя человека, который вернул её к жизни. И это просто удивительно, никак иначе.***
Чонгук давил на полную, нарушал все правила дорожного движения, и ему было плевать, если он сейчас столкнётся с кем-то, ему важно сейчас только быстрее доехать в особняк, где находилась Чеён. Чон даже думать боялся о том, что с ней мог сделать этот урод, которого он потом голыми руками разрубит на куски. Намджуну было не лучше. Он сам был готов вылезть из машины и расталкивать всех, кто находился на дороге. И плевать, что у него нет таких сил, чтобы раздвигать машины. Главное сейчас успеть, не опоздать, такого нельзя допустить, иначе он сам погибнет на месте, и никакого оружия не нужно будет, если Чонён, которая заменила ему воздух, окажется мёртвой. От этого слова Ким вздрогнул, он сильно закусил губу и посмотрел на Чонгука, у которого лицо наполнилось болью и страхом. Смотреть на такого Чонгука, который чего-то боялся, непривычно, неправильно. Но к чёрту эту неправильность, если человек, от которого напрямую зависела его дальнейшая жизнь, сейчас находился в опасности. Они и так потеряли слишком много времени, больше медлить нельзя. Чонгук перевернёт весь этот город, обрушит всю планету, если с Чеён что-то случится. Он будет убивать буквально всех, кто будет попадаться ему на глаза, если плохое всё же случится, и он не успеет. Но Чонгук молился, впервые молился, чтобы всё было хорошо.***
Мина подошла к полкам в ванной и открыла двери, смотря на многочисленные упаковки с таблетками, которые она принимала долгое время, когда была здесь. Успокоительные, мощные антидепрессанты, обезболивающее, быстродействующее снотворное, и что-то ещё. И всё это в один день по три раза. Эти таблетки настолько сильно её испортили, что первое время, когда она от них отказалась и оказалась у Чимина, она хотела лезть на стены, потому что зависимость не прошла так сразу. Ей самой неизвестно, как она смогла от них так легко отвыкнуть. Но одна правда, рядом с Чимином ни о каких таблетках она даже не думала. Его присутствия было достаточно, чтобы ей было хорошо. А он постоянно находился рядом, всячески оказывая поддержку, хоть и первое время омега сам его от себя отталкивал. Из-за этих таблеток она действительно ничего не чувствовала, но когда появился Пак, чувства и эмоции, которых блокировал действие таблеток, лезли наружу, и именно поэтому она иногда задыхалась. Чимин возвращал её к нормальной жизни, но гора таблеток не давали ей нормально это сделать, всячески мешая головокружениями и неожиданными приступами удушья. Девушка сделала несколько глубоких вздохов, открыла крышку унитаза и бросила все таблетки туда. Сначала одну упаковку, до этого вынув все таблетки, потом капсулы, антидепрессанты, пока вся полка не опустела. Мина сначала замешкалась на несколько секунд, потом нажала на слив и наблюдала, как вода уносит её прошлое, и все его страдания от неё уходят. Вся та грязь, которая была её второй кожей, растворялась в воздухе, позволяя девушке зажить заново. Мина бросила взгляд на зеркало, вновь встречаясь со своим отражением, и улыбнулась. Одно дело сделано, прошлое забыто, теперь дело осталось за малым. Она нащупала пистолет, спрятанный за тканью пиджака. Теперь всё будет хорошо.***
Чеён ждала выстрела, ждала, пока в ней проделают дыру, но время растянулось, что одна секунда показалась ей вечностью. Она глаз не открывала, но чувствовала его рядом, чувствовала пистолет, дуло которого направлено на неё, чувствовала рядом с собой Чонён, жизнь которой оборвалась ещё несколько минут назад. И тут она внезапно услышала щелчок. Сняли с предохранителя. Джимин что-то сказал, но Чеён его не слышала, слышать не хотела. Она шумно сглотнула, сжала дрожащие пальцы до побеления костяшек и просто хотела, чтобы это наконец-то закончилось. Но время, блять, шло так медленно, будто специально над Чеён издевалось. Девушке хотелось закричать от этого, потому что она натянута настолько сильно, что ещё немного, и сама умрёт, пуля даже не понадобится. И, ох… Чонгук. Прости, просто прости. Её мысли оглушил громкий выстрел.***
Чонгук резко остановил машину, чуть не сбивая находящийся рядом чёрный бмв. Он не заморачивался над тем, чтобы достать ключи и отключить машину, а сразу вылез неё и на всех парах побежал в особняк, мысленно молясь, чтобы с Чеён всё было хорошо. Трупы, которые лежали во дворе, он не видел. Он ничего вокруг себя не видел, лишь открытую дверь особняка. На Хосока, который кричал ему не спешить, говоря, что это может быть опасно, он тоже не обратил внимания. Самое главное сейчас — войти. Остальное уже неважно. Совсем, совсем не важно. Это пустяки, что там может оказаться кто-то и застрелить его. Ему просто надо увидеть Чеён, живую, обязательно живую, а дальше он сам не против умереть, если его оставят в живых. Когда осталось несколько шагов до гостиной, Чонгук замер, услышав выстрел. Самые плохие мысли полезли его голову стремительно. Дальше идти… уже не хотелось, потому что, если он увидит её мёртвое тело, всё потеряет значение. Боже… боже, только не это.***
Чеён услышала выстрел, и он её оглушил настолько, что все силы мигом её покинули. Девушка открыла глаза, но веки стали тяжёлыми, и глаза сразу же закрылись. Последнее, кого она увидела до того, как её поглотила темнота, это Мина.