Синдром Гюнтера

В отличие от многих сослуживцев, у Гюнтера, выросшего на ферме никогда не было проблем с ранними подъемами. Вот и сейчас, часы на тумбочке показывали половину пятого утра. Благословенная тишина. Никогда еще Гюнтер не ценил ее так, как в это утро, после вчерашнего вечера. Казалось эта женщина не замолкает ни на секундочку. И даже отменный, приготовленный ею собственноручно ужин, в глазах Гюнтера не извинял ее чрезмерной болтливости. На минуту ему стало не по себе от мысли, что бы было, если бы он ее понимал и мог принимать хоть какое то участие в беседе. Нечто похожее на сочувствие к инспектору Бузагло колыхнулось в душе Штерна. «Интересно, эта женщина была также болтлива и на своей свадьбе? Если так, то как этот несчастный умудрился вставить свое «да». Хотя поди пойми как у них и что». Поэтому, не дожидаясь пока вся шумная семейка проснется Гюнтер, осторожно ступая босыми ногами, покинул гостеприимный дом Бузагло, не обратив внимание на хозяина дома, мирно сопевшего в большом кресле в углу. Утренняя дремота еще не слетела с города. Гюнтер пошел в сторону от жилых кварталов и спустя минут двадцать оказался в почти настоящей пустыне. Красно-желтые камни устремлялись за горизонт, над которым поднималось ярко оранжевое солнце. Гюнтер впал в созерцательную фазу этакого ничего недуманья из которого его выдернуло громкое меканье, внезапно раздавшееся за спиной.Роттенфюрер подскочил на месте, увидев существо с длинной коричневой шерстью, странной горбоносой мордой, длинными ушами и жёлтыми глазами с пугающими вертикальными зрачками. — Меееее, — протяжно заблеяло существо. — Дьявол тебя забери, ругнулся Гюнтер — Мееее меее, — подхватили соплеменники из ложбины, призыв отбившейся козы. — awh ha 'ant 'ayuha alwaghad, — раздался звонкий девичий голосок. Гюнтер глянул вниз и увидел девушку в черном платье по глаза замотанную в черное покрывало с хворостиной в руке. Увидев парня она резко развернулась и одаряя стадо чувствительными ударами по ногам, погнала его вдаль. — Мееее, — вновь раздалось над ухом. -Hi Mädel. Stoppen. Nimm deine Ziege В ответ девушка только прибавила ходу. Гюнтеру стало жаль её. Сам он вырос на ферме и хорошо понимал, что потеря животного вряд ли обрадует хозяев. Черт, с тобой. Какая разница, чем заниматься в этом дурковатом мире. Соорудив из ремня что то вроде аркана, Штерн сумел поймать своевольное животное. Не снимая ременной петли он притянул ее к себе поближе и схватив свободной рукой за рог, потащил в ту сторону, в какую скрылась пастушка. Явление блондина ведущего на привязи козу вызвало переполох в бедуинском стане. Женщины громко вскрикивая и хлопая себя по толстым ляжкам, скрылись в шатрах. Гюнтер вернул беглянку в загон и осмотревшись, зашел в самый большой и богато украшенный шатер. Удача была на его стороне, сам того не зная, он зашёл с северной стороны, а значит считался желанным гостем. На небольшом возвышении сидел шейх, глава клана Хура, в белой тунике — галабие и такой же кипельно белой куфие. Грешным делом Гюнтер подумал что его опять занесло в какое то другое время. Но увидев как араб положил под подушки телефон, похожий на тот, что он видел у Макса — успокоился. Оба мужчины молчали. Внезапно занавеска за спиной шейха колыхнулась и женская рука протянула ступку и пестик. Араб взял поданное и стал что то толочь, в только ему известном необычном ритме. Вслед за этим он раздул угли на небольшом мангале, всыпал зерна в турку и тогда уже весь шатёр заполнил терпкий запах кофе. Три раза на поверхности турки появлялась пена и три раза шейх снимал ее с огня. Занавеска снова колыхнулась и таже рука протянула медный совочек с разогретыми зёрнами кардамона. Араб всыпал зерна в турку и тут же разлил кофе по маленьким стаканчикам. Хотя как разлил, даже до половины чашки не доходило. Ведь горький кофе это горечи жизни, а их не должно быть в избытке. Гюнтер смотрел за всем этим действом как заворожённый. И выпил кофе буквально в один глоток, будто не заметив его горечи. Так случилось и со второй и с третьей чашкой. Араб одобрительно причмокнул губами и кивнул головой. Он перевернул чашку от себя и поставил на блюдце. Штерн сделал тоже самое. Тут же араб забрал его чашку и отправил в таинствнное зазанавесечье. Откуда спустя пару минут появился поднос с приторно сладким, на этот раз налитым до краев чаем, и горячими лепешками. Именно в середине этой гостеприимной трапезы на пороге шатра, также с северной стороны появились Макс и Хаим. В то время пока Гюнтер транспортировал козу и чаевничал в бедуинском кочевье, ничего не понимающий Хаим Бузагло стоял на входе в гостевую комнату собственного дома и отказывался верить в ее стерильную пустоту. — Хаим, наверное ты был слишком уставшим. Не похоже, чтоб в этой комнате кто то спал, — Макс участливо похлопал шефа по плечу, — может и тебе не помешает отдых. — Отдых, — рассерженным чайником зашипел Хаим, — я не давал тебе отдых. Я тебе дал отгул, чтоб ты присматривал за этим типом. Вот зачем, а ты…- гневную тираду инспектора прервал резкий гул паровоза, донессшийся из детской. — Какого черта, тут происходит, — взревел Хаим распахивая дверь. Пятилетний Авнер, ещё в пижаме увлеченно играл в железную дорогу. Паравоз страшно мигал фарами, выпускал пар и ушезакладывательно свистел. — Жизнь моя, а кто тебе собрал железную дорогу? — осторожно спросил Хаим сына. — Действительно, кто? — раздался оглушительный голос Шошаны сзади, — целую неделю ребенок ждёт, что это сделает его отец, у которого на это нет времени. — Женщина, у меня работа. Работа, понимаешь ты это?! — парировал Хаим. — Вот поэтому, что у тебя работа, ее собрал двоюродный брат другого здесь стоящего остолопа. Скажи Макс, как у тебя ума хватило отправить его в Яд Вашем? Еще скажи мне спасибо, что я перехватила его на остановке. И эти люди работают в полиции. И чему удивляться, что в стране такой балаган. Последующие двадцать минут, пока она собирала детей в садик, Шошана распекала обоих мужчин и даже не обратила внимание, что тот, кто послужил причиной головомойки — отсутствует. Нарочито громко хлопнув дверью Шоша ушла. — Тишина, — блаженно выдохнул Макс — Что ты сейчас сказал? , — переспросил Хаим. — Я не хотел тебя обидеть, просто по утрам я предпочитаю тишину — Макс, ты сраный гений. Пошли, если и наш знакомец такой же, то кажется я знаю где он может быть. Спуск в вади выдержишь? Макс и Хаим выпили положенный и на их долю кофе с чаем, и заели все это ароматными лепешками. Всем троим пора было уходить. Внезапно из-за занавески вылетела морщинистая, унизанная множеством браслетов рука держашая в руках кофейную чашку из которой пил Гюнтер. Шейх наклонился и взволнованный голос, что то зашептал ему на ухо. — Постойте. Я должен вам что то сказать, — это были первые слова сказанные шейхом. На удивление, он довольно чисто говорил на иврите, — Этот человек, который пришел утром, — кивнул араб на Гюнтера, — он должен вернуться в свой прошлый мир. Хаим и Макс замерли как громом пораженные. — Не смотрите на меня так. Это не мои слова, это старая Имман увидела в его чашке. Итак, он должен вернуться в свой прошлый мир, но не раньше чем получит то, что принадлежало ему от той, что стремится в мир будущий. Это все, что сказала Имман. А теперь идите с миром.