Обмани меня

      Снова просыпается он уже дома у своего спасителя от того, что маленький пушистый комок наконец набрался храбрости его изучить. Чоппер почти тычется в него своей мордочкой, нюхая, и испуганно взвизгивает, когда Галф открывает глаза и на рефлексах клацает челюстью: мол, не подходи!              На взволнованный лай своего питомца выходит Мью:              — О, ты уже проснулся! Чоппер, не трогай гостя — он болеет.              Это странно, потому что обычно хозяева защищают своих любимцев, а тут парень почему-то о нем беспокоится. Мью и правда садится на корточки рядом с ним:              — Я посмотрю твои раны?              И правда словно ждет его ответа. Галф несколько секунд думает, а потом все-таки наклоняет голову, чтобы деликатные пальцы осторожно раздвинули шерсть на макушке:              — Ну что, выглядит неплохо — уже корочка схватилась. Будем обрабатывать заживляющей мазью — через неделю будешь как новенький. Покажешь лапу?              Он ложится на бок, чтобы был лучший доступ к поврежденной конечности, а потом только понимает, что сделал, и испуганно смотрит на своего доктора. Тот тоже выглядит озадаченным:              — Ух ты, в первый раз вижу такого умного зверя! Словно ты понимаешь, о чем я тебе говорю.              Галф не знает, куда спрятаться, чтобы скрыть свою панику, но эти бережные руки уже аккуратно прощупывают его больную конечность, плотно обмотанную бинтами:              — Опухоль от удара еще не спала, но главное, что нет перелома, правда?              Он почти кивает в ответ, старательно сдерживаясь, чтобы не заскулить от легкой боли из-за пальпации, но его лапу почти сразу отпускают:              — Нужно сделать тебе еще укол, но сначала — поесть, а то совсем отощаешь.              И снова его живот выдает информацию, что еды в нем не было очень давно, а Галф пытается понять, сколько он не ел. Но он не знает, как долго спал, поэтому вполне может, что и два дня, поэтому слюна начинает генерироваться в безумных количествах при мысли о чем-то питательном.              Мью улыбается:              — Понял! Сейчас принесу тебе корм.              Корм?              Галф, конечно, ранее обращался в лиса, чтобы тренировать свои способности, но ел он всегда все-таки в обличьи человека, поэтому когда перед его мордой ставят миску с чем-то пастообразным и неприятно пахнущим, то единственный плюс, который он во всем этом находит — что восстановилось обоняние.              Он все-таки на пробу лижет эту невнятную массу, но тут же кривится и отодвигается от корма: такое есть точно невозможно, оно еще и несоленое!              Мью озадаченно хмурится:              — Не нравится? Это самый дорогой лечебный корм для собак.              Галф насмешливо фыркает: какая из него собака! Но потом снова тоскливо смотрит на миску, потому что есть хочется очень сильно. Может, настолько, что он еще раз попробует эту бурду?              Вторая попытка не сильно лучше первой: он проглатывает небольшое количество, но морщится, потому что вкус отвратительный — и как вообще животные такое едят?              Но его мучения прерывает рука, которая убирает из-под его морды миску:              — Так дело не пойдет! Тебе нужно нормально поесть, а не давиться едой. Погоди немного, а это доест Чоппер.              Галф с сомнением смотрит на пса, который радостно виляет хвостом, когда перед ним ставят миску с этой ужасной пастой, и тут же накидывается на нее. Но потом его желудок дергается от божественного аромата бульона, который подогрели специально для него в широкой пиале:              — А если так?              Хвост сам приходит в движение от радости, что наконец он сможет хоть чего-то поесть, поэтому Галф забывает об аккуратности, лакая теплую ароматную жидкость, а когда добирается на дне чаши до овощей и кусочков мяса, то почти стонет от удовольствия. Рука опускается на его холку, поощрительно гладя:              — Интересно как… Может, ты домашний, раз такую еду любишь? Тогда это объясняет и твое поведение тоже — дикие звери так себя не ведут.              Галф замирает и внимательно смотрит на парня, а потом решает: пусть думает так, это вполне подходящее оправдание. Поэтому теперь он спокойно может подставлять спину под ласки и довольно урчать. Мью еще какое-то время его гладит, а потом встает и убирает пустую тарелку:              — Сейчас тогда еще один укол — и можешь отдыхать.              Он терпит введение лекарства, потому что сейчас почти сытый и довольный, и засыпает под деликатной рукой, которая ласкает под восторги ее обладателя:              — Такой красивый мальчик! Скоро поправишься, потерпи немного.              Просыпается Галф уже ночью, когда его спаситель крепко спит — он это понимает по звуку мерного дыхания из соседней комнаты. Но теперь его проблема — это не голод, а совсем другая потребность организма.              Он хромает до входной двери, но та, конечно, оказывается закрыта, а открыть ее лапами он точно не сможет. С брезгливостью Галф косится на пеленки для мелких собак, которые расстелены в прихожей, но сходить на них — это ниже его достоинства, он же не мелкая псина!              Зато с ручкой в туалете у него получается справиться, как и кое-как взгромоздиться наверх с больной лапой. Но облегчение, которое он испытывает уже через несколько секунд того стоит! Галф забывается и почти нажимает на кнопку слива, но потом вспоминает, что он — дикое животное, которое не должно об этом знать, поэтому мнется на месте, не зная, что делать. Но его размышлениям мешает звук шагов и включившийся в прихожей свет:              — Что случилось?              Галф испуганно поджимает уши и проскальзывает между ногами хозяина квартиры на свое место, пока тот осознает, что тут произошло. Лицо парня сейчас выражает крайнюю степень удивления:              — Я, конечно, знаю, что некоторые хозяева приучают кошек ходить в унитаз, но чтобы лис… В первый раз такое вижу! Ты и правда уникальный мальчик!              Галфу становится смешно: взрослого человека хвалят за то, что тот умеет ходить в туалет в специально отведенном для этого месте. Но Мью не знает о том, кто он такой, поэтому Галф старательно делает вид, что уже заснул.              Рука знакомо опускается на загривок:              — Какой ты хитрый, — тихий смех дает понять, что его уловку раскусили. — Тебя уши выдают, что ты не спишь.              Галф смущенно прячет морду под лапу и ждет, пока парень все-таки уйдет спать. Мью еще какое-то время топчется на кухне — пьет воду — и потом уже идет к себе, а он с облегчением выдыхает: пока пронесло.              Еще несколько дней проходят в таком режиме: он ест, много спит, позволяет колоть себе лекарства и осматривать раны, а в туалет бегает только по ночам, потому что днем стесняется. Теперь в нем нет этого дикого животного страха, который заставляет его рычать на всех, кто приближается, но все равно Галф остается всегда настороже: удар может последовать тогда, когда совсем не ждешь — недаром лис с детства учат не доверять людям.              Правда, теперь Галф знает, что питомец Мью не представляет для него никакой опасности, потому что единственный его недостаток — это ревность к хозяину. Чоппер дуется и скулит, стоит только парню начать как-то взаимодействовать с Галфом: промывать раны или кормить бульоном, но тот почти сразу получает какое-то угощение и успокаивается — до следующего раза.              Галф даже великодушно позволил этому пушистому комочку со всех сторон себя обнюхать, проявляя царское спокойствие во время этого ритуала, за что получил радостную улыбку от Мью:              — Я так рад, что вы подружились!              Подружились?       Хых, он очень сомневается в этом. Вероятно, Чоппер его просто терпит, потому что у пса пока нет другого варианта.              Но проблема подкралась оттуда, откуда ее совсем не ждали: все его тело начало нестерпимо зудеть. Галф изо всех сил трется о мебель, стены, но это ужасное ощущение никак не проходит.              Мью замечает изменение поведения очень быстро:              — Что случилось? У тебя блохи? Я же наносил тебе средство от них — странно, что не подействовало.              Будь Галф человеком, он бы сейчас неприлично громко заржал, потому что у него не может быть посторонних “жителей” на шкуре — он же не дикое животное. Но он возмущенно фыркает на то, что Мью вообще мог о таком подумать, поэтому не дается парню в руки, ускользая то за диван, то вообще убегая в другую комнату.              Тот какое-то время гоняется за ним, а потом устало выдыхает:              — Ну ладно, может чуть позже ты будешь более общительным.              Галф высовывает нос из-за угла, но парень и правда больше его не преследует, поэтому он забивается в дальний угол, чтобы там пережить эту невыносимую чесотку, которая не имеет никакого отношения к насекомым или аллергии. Он еле дожидается ночи, когда Мью наконец засыпает, чтобы выбраться из своего убежища и с наслаждением распластаться на ковре в гостиной.              Галф никогда так долго не был в теле лиса, поэтому не удивительно, что его так сильно ломает обернуться обратно в человека. Но из-за того, что его силы были блокированы тем гадким порошком, ему постепенно становится все тяжелее это переносить.              Он ложится на бок, закрывает глаза и пытается сосредоточиться, но знакомое “нюх-нюх” отвлекает его. Хочется рыкнуть, чтобы Чоппер не мешал, но пес смотрит на него со спокойным любопытством, машет милым хвостиком, поэтому Галф решает: пусть будет рядом, не особо мешает же.              Он снова закрывает глаза и начинает глубоко дышать, чтобы вновь максимально прочувствовать свои силы, которые еле теплятся в теле. Но все-таки что-то пробивается наружу — и этому Галф дает вырасти настолько, чтобы его затрясло и скрючило.              Да, момент перехода — это не самые приятные ощущения, но за много лет он уже настолько к этому привык, что принимает боль трансформации как нечто должное, как плату за его способности. Поэтому когда через несколько минут шевелится и открывает глаза, то видит изумленную мордочку Чоппера, который даже тявкнул от удивления. Он тут же протягивает руку, чтобы пес ее обнюхал:              — Эй, это же я — не бойся! — шепчет, чтобы не разбудить Мью.              Мохнатик внимательно его изучает, а потом лижет его ладонь и садится рядом — узнал.       Признал.              Галф довольно улыбается и чешет пушистую спинку:              — Умница!              Потом он переводит взгляд на разорванные бинты, которые фиксировали его поврежденную лапу — упс! Мью придется снова накладывать повязку уже утром. Но сейчас Галф хочет немного размяться в теле человека, поэтому он осторожно идет на кухню, чтобы выпить немного сока — этого ему очень не хватало, на одном бульоне долго не просидишь. Голова все еще саднит и, вероятно, будет болеть еще долго, потому что повышенная регенерация у него сейчас заблокирована.              Он с тоской смотрит в сторону ванной комнаты, потому что мечтает о душе уже несколько дней, но сейчас ему это не светит — Мью точно проснется от звуков льющейся воды. Поэтому он укладывается на диван и накрывает обнаженное тело пледом. Чоппер запрыгивает и ложится рядом, позволяя себя гладить:              — А ты не такой уж и недотрога, когда я в теле человека, — Галф довольно хмыкает.              Ему смертельно скучно: ни телефона, ни ноутбука, чтобы можно было выйти в интернет. Быть только лисом — невыносимо в современных реалиях.              Галф утыкается лицом в подушку, Чоппер подлезает ему под бок — и можно немного расслабиться.              Просыпается он от шума, который раздается из спальни:              — Чоппер! Ты где, пушистик?              Холод страха моментально сковывает его тело: Мью не должен увидеть его в человеческом обличьи!