***
Фигурное катание. Спорт, который слишком надвигается, но в то же время так невероятно захватывает дух. Начиная со столетней давности, фигурное катание внесло свой вклад в столетние истории в учебниках истории, значительно эволюционировало за такой короткий промежуток времени и очаровательно воплотило мечты многих в реальность. Включая Тэена. Он не из тех, кто хвастается своими хобби и развлечениями, но фигурное катание всегда было и навсегда останется первой любовью Тэена. Его страсть. Напоминание о том, что даже в чем-то одном он смог добиться успеха и финишировать на подиуме, достичь которого смогли далеко не все. Причина, по которой он существует. И даже когда настал момент прощание с хобби, Тэен знает, что просто не может отпустить. Звучит последний такт музыки, и пронзительным взглядом Тэен пристально наблюдает за двумя одинокими фигурами, грациозно скользящими по льду без паузы. Тэен отмечает: «эта нога должна быть развернута, это скольжение должно быть медленнее, эта последовательность должна быть более синхронной, чтобы это засчитали». Последний пируэт, и партнер взлетает в воздух, мелодичный звон музыки прекращается, и Джемин и Джено бросаются к тому месту, где они вошли, белый дым заволакивает их рты, когда они тяжело дышат всей грудью. Тэен собирается заговорить, когда чувствует еще одно присутствие позади себя. — Отличная работа, мальчики, — говорит Тэн, хореограф Джено и Джемина. — Вы можете сделать перерыв. Мы дадим свои комментарии позже. Он поворачивается к своему коллеге-тренеру, а также лучшему другу. — Тебе не кажется, что ты слишком снисходителен к ним? Тэн закатывает глаза, прежде чем притянуть его к себе, чтобы они вместе сели на трибуны. Он протягивает ему бутылку с водой, которую Тэен без слов принимает. — Я не такой. Ты просто слишком строг. Словно правитель в авторитарном режиме, — он говорит, не стесняясь в выражениях. — И я знаю, что тебе тоже нужен перерыв, Тэен. Ты слишком сильно напрягаешь себя. До Парижа еще целый месяц. — Точно, — отвечает Тэен, сделав щедрый глоток из своей бутылки. — До Парижа всего месяц. Сейчас не время расслабляться, Тэн. — Взять чертов пятнадцатиминутный перерыв — это не «расслабляться», Тэен. Я знаю, что ты один из лучших фигуристов, и работа над собой, возможно, и сотворила чудеса для тебя, но не для этих детей, — Тэн указывает на Джено и Джемина, которые, кажется, находятся в своем собственном маленьком пузыре в одном углу, катаются на коньках и беспечно смеются. — Они справятся, Тэ. — Откуда ты это знаешь? — Потому что ты их тренер, — говорит он. — И потому что я поставил хореографию их программы. Тэен закатывает глаза, услышав нотки высокомерия в голосе Тэна. Хотя то, что он сказал, было правдой. Он тренировал Джено и Джемина для их поездки в Париж 2027 года, и это давит на него еще больше. Двукратный золотой призер Олимпийских игр и первый олимпийский тренер. Его имя громко звучит в сообществе фигурного катания даже спустя семь лет после его ухода. Несомненно, люди будут с нетерпением ждать его возвращения. — Но серьезно, Тэен, — продолжает Тэн голосом, гораздо более мрачным, чем его лицо. — Не беспокойся об этом слишком сильно. Окажутся ли они на пьедестале, я точно знаю, что в тот момент, когда эти двое выйдут на лед в Париже, их имена навсегда войдут в историю. Совсем как твое. Тэен пожимает плечами. — Наверное, я просто слишком остро реагирую. — Ты уже видел? — спрашивает Тэн через некоторое время. — Статьи, я имею в виду. Слегка посмеиваясь, Тэен склоняет голову и кивает. Его начинает подташнивать, как будто то, чем он так долго занимался, было раскрыто впервые за многие годы. Было больно отвечать на это. — Да, — конечно. Кто этого не видел? — Я не могу поверить, что ты снова увидишь его в Париже. На Олимпийских играх, — Тэн недоверчиво качает головой. — Сколько времени прошло с тех пор? — Семь лет. Не было никакой необходимости считать это. У него все было подсчитано, глубоко запечатлено в голове. Тэн изучает его долгое мгновение. — Ты готов? Последнее, чего Тэн ожидал от своего лучшего друга, — это веселого смеха. Хихиканье Тэена делает его удивленным. — На самом деле у меня нет другого выбора, не так ли? — Хеншик уже видел это? Он вздыхает. — Вероятно, да. Перед ними яркие прожекторы мерцают на льду. Льдинки светятся на поверхности, как море бриллиантов. Этот каток — место, где тысячи пар ног скользили на протяжении многих лет, где были осуществлены миллионы мечтаний, — это место, которое Тэен знает слишком хорошо. Париж через месяц. Эти парни желают того же, о чем Тэен мечтал, когда он был на их месте. Он сделает все возможное, чтобы воплотить эти мечты в реальность. Как он сделал для себя. Для Джемина и Джено, думает он. Он делает это для них, а не для кого-то еще. Ради своей страны. Ради фигурного катания, его самой большой, самой заветной страсти.***
— Ты спишь? Голос прерывает мысли Тэена. Он поворачивается к Хеншику, который стоит у края кровати в пижаме Marvel, глядя на его одинокую фигуру на их кровати в темноте ночи. Тэену не двигается, дабы у его парня была возможность лечь рядом с ним. Ему больше нравится, когда они в таком положении. Рука Хеншика автоматически находит свой путь к изгибу его талии, как отработанный жест. Дыхание Тэена успокаивается, когда он тянется навстречу его прикосновениям. — Привет. — Привет, — бормочет Тэен ему в шею. Кончик его носа задевает кожу на челюсти Хеншика. — Как прошла сегодняшняя тренировка? Тэен делает глубокий вдох, вспоминая все, что стоит упомянуть за сегодняшний день. По-видимому, ничего такого. За исключением одной вещи. Несмотря на темноту в их спальне, внезапное раздражение, вспыхнувшее в его глазах, должно быть, привлекло внимание его парня. В этот промежуток времени Тэен понимает, что Хеншик знает. — Я видел статью, — отвечает Хеншик на невысказанный вопрос, вертящийся на кончике языка Тэена. Ему и не нужно было спрашивать. — Чон Джехен на Олимпийских играх, да? Он целует нижнюю часть челюсти Хеншика, когда тот напрягается от его собственных слов. Руки Тэена инстинктивно крепче обхватывают его тело. Он знает, что из всех людей Хеншик будет самым чувствительным к этой теме. — Эй, — нежно шепчет он, горячее дыхание касается кожи Хеншика. — Не переживай. Ничего не случится. Хеншик поджимает губы, на мгновение отказываясь говорить. — Я не переживаю, — Тэен позволяет ему продолжать, предпочитая игнорировать явную фальшь в его тоне. — У меня нет причин для этого. Верно? — Я люблю тебя, — вот, что говорит Тэен. Хеншик поворачивает голову, чтобы, наконец, встретиться лицом к лицу со своим парнем. Он встречает его взгляд, такой же теплый, любящий и честный, как и его собственный, и прижимается губами к губам Тэена, целуя его на ночь. — Я тоже тебя люблю. Сегодняшняя тренировка закончилась тем, что ему в конце концов пришлось отпустить мальчиков на час раньше в качестве награды за их тяжелую работу. Неудивительно, что даже когда он вернулся домой, его все еще мучили сомнения и опасения по поводу того, что он сделал это, зная, что за эти дополнительные шестьдесят минут можно было бы добиться гораздо более продуктивных результатов, но Тэен подумал, что ему тоже нужен перерыв. На обратном пути домой он потратил достаточно времени, размышляя над тем, что сказал Тэн. То, что он сказал. Статьи о Чон Джехене в качестве почетного гостя в Париже были тем, что разбудило его этим утром, засоряя его ленту в Твиттере бесконечным количеством тем и тредов. Указанный человек захватил сегодня весь веб-домен. И все — как спортсмены, так и любители фигурного катания — знают, что его шумиха в ближайшее время не уменьшится. Париж 2027 года. Кто знал, что из всех событий и мест, он снова увидит Джехена таким образом? И затем Тэен снова смотрит на Хеншика. Ему редко удается заснуть раньше Тэена. Наверное, тяжелый день на работе. И Тэен, который отправился домой, думая об Олимпийских играх, о прошлом, понимает, что этот человек, лежащий рядом с ним, сделал все возможное, чтобы смягчить его острые углы и любить его так, как, по его мнению, он заслуживает. Верно. Хеншик. Единственный, кто имеет значение. Единственный, кто важен.***
Несмотря на то, что Джехен столько раз бывал в этом месте, четыре стены парижского аэропорта имени Шарля де Голля все еще кажутся ему новой страной, которую он посещает впервые. Он вспоминает, как однажды заблудился в терминале этого аэропорта, маленький шестилетний Джехен беспомощно плакал на полу зоны прилета, пока его не нашла сестра и не бросилась к нему с крепкими объятиями. Кристал не только утешила и уняла его страх в тот раз, она также прикрыла своего младшего брата перед их родителями. Как его собственный супергерой. Кристал тогда отругали, лишив ее сладостей на весь оставшийся день. Но Джехен, как лучший младший брат, которым он является, решил поделиться своей порцией, чтобы его сестра могла наслаждаться поездкой вместе с ним. Сейчас, 25 лет спустя, Джехен все еще цепляется за этот инстинкт: сделать Кристал частью даже самых незначительных моментов в своей жизни. Они ссорятся, хотя мелкие конфликты, безусловно, неизбежны, когда речь заходит о братьях и сестрах. Возможно, они возросли в геометрической прогрессии, но Париж по-прежнему остается Парижем. Джехен никогда не может позволить своей сестре пропустить это. Белые мраморные полы, высокие потолки и шум, напоминающий утренний час пик на оживленных улицах Лос-Анджелеса, — этот парижский аэропорт по-прежнему остается таким, каким его помнит Джехен. Незнакомцы разных национальностей, полов и профессий рассредоточились по всей округе, не беспокоясь ни о чем другом вокруг себя. Огромные баннеры, на которых в совокупности написано: «Bienvenue aux jeux Olympiques d'hiver! #Париж2027» (который, по мнению Джехена, является приветственным посланием для олимпийцев — благодаря хэштегу) свисают с потолка, их либо игнорируют, либо фотографируют прибывающие пассажиры. Он плотнее натягивает пальто, чуть ближе к нижней части подбородка. Во Франции безумно холодно. — Ты знаешь, кто за тобой там заедет? — Джехен слышит, как Кристал спрашивает довольно грубым утренним голосом. Он помнит, что разница во времени составляет девять часов. И что его сестра не утренний человек. Иметь дело с раздражительной сестрой в ее часовом поясе в четыре часа утра можно только двумя способами. Джехен делает мысленную пометку не злить Кристал, особенно когда она специально встала ради него. — Да, — отвечает он. Длинная вереница разного цвета и размера багажа движется мимо него в приводящем в бешенство, и Джехену не терпится заполучить свой чемодан, чтобы наконец отправиться в отель и отдохнуть. Такая смена часовых поясов сильно выматывает. — Мой друг из комитета. Олимпийская организация пообещала ему номер люкс в пятизвездочном отеле прямо около Олимпийской деревни, который предназначен исключительно для тренеров и спортсменов. Очевидно, его приезд в страну очень важен для олимпийских болельщиков. Очевидно. Если бы кто-то стал двукратным золотым призером Олимпийских игр, он тоже должен был бы воспользоваться такими небесными привилегиями. Ему уже сообщили, что болельщики, особенно любители фигурного катания, ожидают его приезда даже больше, чем делегатов некоторых конкурирующих стран. Хотя, по общему признанию, он чувствует себя немного виноватым за то, что получил такое VIP-обращение, но все — его сестра, друзья и Международный олимпийский комитет вместе взятые — ясно дали понять, что он этого заслуживает. И, кроме того, его присутствие на одном из самых востребованных мероприятий Олимпийских игр привлечет большее количество аудитории и гарантирует актуальность темы номер один во всем мире, что в итоге привлечет внимание всего мира к играм. Джехен слышит шарканье на другом конце провода. Он предполагает, что сестра зарылась под одеяло. — Тебе не обязательно было звонить мне, нуна. Голос Кристал звучит хриплее, чем раньше. — Просто хочу убедиться, что ты не валяешься на заднице и не плачешь, как ребенок, на полу аэропорта. Нехорошо для огласки. Чувствуя, как несколько глаз дерзко устремились на него, Джехен борется с желанием закатить глаза. — Это было сто лет назад. И даже тогда ты, как никто другой, должна знать, что я прекрасно могу постоять за себя. Мне 31 год, нуна. Джехен клянется, что почти слышит, как Кристал закатывает глаза на другой линии. — Но все же. Ты все еще иногда можешь быть глупым, несмотря на свой большой возраст. — Пошла ты, а — не может не произнести он. — А ты все еще одинока. Несмотря на твой солидный возраст, — отвечает Джехен. — Ты на три года старше меня. Кристал испускает громкий вздох. — И тебе хватает наглости говорить мне это. Почему? Грубо говоря, мы оба одиноки. Просто ты имеешь дело с девушкой-роботом, которая отвечает на твои сообщения только тогда, когда у нее заканчивается текила. Ты видел статью прошлой ночью? Выражение лица Джехена темнеет. Он видел. Что может быть лучше, чем отправиться в десятичасовой полет с мыслями о том, как Элли пьянствует в пабах Нью-Йорка со своими подругами-моделями, пока не взойдет солнце. Она сказала ему, что будет занята в течение недели, когда он разговаривал с ней в последний раз. Джехен, должно быть, совершил ошибку, не спросив, чем она будет занята. Трахалась с незнакомцами и, по-видимому, совмещала это все с алкоголем. Кристал не осмеливается продолжать, когда Джехен не отвечает, зная ответ на свой вопрос без того. — А Тэен? Когда ты снова с ним увидишься? Простое упоминание этого имени заставляет его грудь сжиматься, заставляя его сделать глубокий вдох, чтобы стабилизировать дыхание. — Я не знаю. Мы живем в разных частях. Поэтому, я полагаю, на церемонии открытия? Джехен уверен, что его сестра задала другой вопрос. Он не отвечает только потому, что его внимание привлечено кем-то другим. — Чон Джехен? Он оборачивается, узнав голос. Он видит Тэна, миниатюрного, но не менее нервирующего фигуриста в одиночном катании, в самом расцвете сил. Его тогдашние волосы цвета воронова крыла теперь подстрижены золотисто-блондинистыми прядями, свободно ниспадающими на макушку, их медовый блеск танцует в лучах солнца. Джехен едва может вспомнить, когда они в последний раз разговаривали или о чем говорили. — Десять, — выдыхает он, сердцебиение учащается. Если Тэн здесь, то с ним наверняка есть еще кто-то. Сборная Южной Кореи также собирается в Париж. Это он знает. Однако он понятия не имеет, когда их делегация вылетит во Францию. Из всех дат именно сегодня должен был быть этот день. Джехен быстро прощается со своей сестрой, игнорируя ее бесцельный протест, и поворачивается к бывшему коллеге, стараясь выглядеть невозмутимым. — Ты выглядишь удивленным, — говорит Джехен, когда Тэн смотрит на него большими глазами. Его маленькое тело утопает в слоях зимней одежды, из-за чего он выглядит еще более миниатюрным, чем есть на самом деле. — И ты тоже, — огрызается он в ответ. Джехен чешет затылок и хихикает. — Ну, я не ожидал, что ты прилетишь сегодня. Тэн кивает: — Когда ты прилетел? — Пятнадцать минут назад, я думаю? — в конце ленты наконец-то появляется чемодан Джехена. Он вытягивает руку, готовый снять его. — А что насчет тебя? Тон Тэна меняется на чуть более восторженный, голос становится на тон выше. Поправляя шарф на шее, он говорит: — Час назад. Это был ночной рейс, и мы летели двенадцать часов. Я безумно устал. У некоторых тренеров проблемы с документами, и это так раздражает. Я просто уже хочу спать. Боже мой. Джехен смеется. Кажется, Тэн не изменился. Все тот же безудержный нахал, каким он и был. Только с золотыми волосами. Хватаясь за ручку своего багажа, он говорит: — Я очень надеюсь, что ты хорошенько отдохнешь. С этого момента все будет довольно беспокойно. — А ты знал, что Тэен… Джехен поджал губы. Тэн, в конце концов, тоже. Внезапно воздух, пронизывающий их, меняется, неловкость и напряжение полностью овладевают ими. Тэн забыл, старые привычки долго сохраняются. И это включает в себя предоставление Джехену информации обо всем, что касается Тэена. Он сглатывает. — Прости. — Все в порядке, — говорит он, несмотря на напряженный голос. Челюсть Джехена сжата и заметно напряженная. Если и есть кто-то, с кем он не может говорить о Тэене, так это с Тэном. Итак, решительно отмахнувшись от всех вопросов, проносящихся у него в голове, Джехен делает шаг назад и поднимает руку, чтобы извиниться. — Я-мне нужно в ванную. Рад был тебя видеть, э-э, Тэн, — он заставляет себя улыбнуться. — Желаю вашей команде всего наилучшего в играх. Скоро увидимся. Он быстро дошел до ближайшей уборной. Возможно, это было из-за того, как быстро Джехен расхаживал сам, торопливо шагая и натыкаясь на незнакомцев на своем пути. Он понятия не имеет, как набрался смелости рискнуть поговорить с Тэном, лучшим другом своего бывшего парня, так небрежно. Это могло бы быть прекрасно, так как тогда у него и Тэн тоже была прочная связь. Разговор шел хорошо, даже слишком хорошо, пока Тэн не пришлось произнести имя Тэена вслух. Не потому, что он хотел подразнить его, а скорее, по чистой привычке. Это отличалось от того, чтобы услышать это имя от своей сестры. Возможно, Кристал более расчетлива и обдуманна в своих словах, прекрасно понимая, как Тэен влияет на Джехена самыми разными способами. Но Тэн, Тэн, который ближе к Тэену, чем кто-либо на планете — иногда даже ближе, чем когда они с Тэеном встречались, — и один этот факт имеет огромное значение. Джехен сжимает ручку своего багажа в качестве рычага. Он знает, что ему нужно успокоиться, замедлить учащенное биение своего сердца. Был ли он разгневан? Сбит с толку? Счастлив? Это совершенно абсурдно, что даже он не может справиться со своими чертовыми эмоциями. И Тэен — даже в его отсутствие — в одиночку сделал все это. Одним сильным толчком Джехену удается распахнуть дверь, открывая нетронутые уголки туалета парижского аэропорта. Комната чистая, бесплодная и пустая, за исключением одного человека, который стоит в углу, небрежно вытирая одну руку, в то время как другая беспомощно пытается удержать телефон на сгибе шеи. Появление Джехена почти пугает незнакомца. Но когда он повернулся, чтобы встретиться с ним взглядом, он теряет дар речи. На самом деле, они оба. Слова приходят и уходят с кончика языка Джехена. Ему ужасно хочется сказать хоть что-то, произнести хотя бы один слог или издать хоть малейший звук. Но этого так и не произошло. До тех пор, пока другой человек — черноволосый, с глазами как черные шарики из тапиоки и красивый, всего на несколько дюймов ниже его высокого роста, губы темно-розового цвета, точеная челюсть и шрам прямо под виском — не сломает лед и не заговорит. — Джехен, — выдыхает Тэен. Спустя семь долгих лет Джехен снова произносит его имя. — Тэен.***
— Джехен. — Тэен. Видя Джехена сейчас, кажется, что невозможно дышать, мурашки пробегают по каждому уголку его тела. Комната, в которой они находятся, просторная, гораздо просторнее для двух человек, но это как если бы его заперли в тюремной камере, где едва помещалась половина его тела. Это было удушающе. Рука Тэена дрожит, и если бы не пронзительность в голосе Тэна на другом конце провода, он бы уже безрассудно уронил свой телефон на землю. — Тэен. Ты еще тут? — он слышит возмущенный оклик Тэна, вырывающий его из задумчивости. — Сука, ты не поверишь, кого я только что видел здесь, в зоне прилета! Он не отвечает. Теперь его пристальный взгляд полностью сосредоточен на Джехене, отражая те же эмоции, промелькнувшую в глазах последнего. Тэн снова заговаривает. — О, Боже мой! Я думаю, он пошел в уборную! В какой из них ты? Если в той же самой, в которую он ходил, тогда вы могли бы встретиться… Было слишком поздно для этого предупреждения. Тэен заканчивает разговор, ничего не сказав, опасаясь того факта, что его лучший друг накинется на него за то, что он внезапно прервал звонок. Но он не может заставить себя беспокоиться об этом в тот момент, когда перед ним явно что-то — или, скорее, кто-то гораздо более значимый. Каштановые волосы — такие, какими они были всегда с того дня, как они встретились — только намного длиннее, брови с полными и мягкими дугами, его глаза темно-карие, пухлые щеки, на которых появляются самые очаровательные ямочки, когда он улыбается, узкий нос, алые губы, которые Тэен, в какой-то момент в его жизнь, когда-то любил целовать, целовать, и целовать. Чон Джехен здесь. Прямо перед ним. Во плоти. В этом коротком промежутке молчания Тэен размышляет о том, насколько сильно изменился Джехен. Как много сделали с ним эти семь долгих лет разлуки. О том, как почти за десятилетие призрак воспоминаний Джехена был единственным, что Тэен может представить о нем. Узкие плечи стали шире. Резкий голос погрузился в глубокую пропасть. Черты лица, которые когда-то были полными, выразительными и нежными, теперь стали полыми, настороженными и пустыми. Тэен берет себя в руки, несмотря на боль в груди. Джехен заговаривает первым. — Я… я не знал, что ты прилетишь сегодня… «Я тоже», — хочет сказать Тэен, но останавливает себя. — Ты только что прилетел? Тэену хотелось ударить себя в отчаянии. Очевидно, Джехен только что приземлился, иначе он не прогуливался бы по аэропорту — иначе он не был бы здесь перед ним. Джехен кивает ему. — Эм, — он делает паузу. Тэен понимает, что Джехен на самом деле не может найти подходящих слов, чтобы сказать. Или, возможно, он так и делает, просто не может найти в себе мужества сказать это. — Так… ты теперь тренер, да? — Да, — отвечает Тэен, выдавив из себя смех. — Кто бы мог подумать? — Я так думал, — признается Джехен. Его голос был глубоким, едва различимым в ушах, но Тэену удалось его услышать. — Я всегда знал, что ты выберешь этот путь, даже после того, как уйдешь на пенсию. На этот раз Тэен не останавливается. — Я так думал о тебе. Шок отразился на лице Джехена. Тэен знал, что лучше этого не говорить, но ему нужно было произнести эти слова. Он думал об этом больше раз, чем мог припомнить. Как Джехен продолжит тот же карьерный путь, что и он, даже после того, как они оба уйдут на пенсию, как однажды они обнаружат, что скользят по льду рука об руку, помогая другим достичь их мечты так, как это делали они оба. Тэен думал об этом и о миллионе других снов, которыми они делились друг с другом. Прежде чем Джехен успевает заговорить, Тэену удается опередить его. Джехен стоит здесь, красивый, изумительный и совершенный. Как всегда. Как человек, которого Тэен любил больше своей жизни. Но ему нужен был выход. Видеть Чон Джехена все еще чертовски больно, как будто старую рану разрывают и безжалостно посыпают солью. Прошли годы, но боль, все эмоциональные потрясения, которые она вызвала, остались. Прочищая горло, Тэен говорит: — Мне-мне нужно идти. Моя команда, вероятно, ждет меня. Он замечает, как Джехен резко вдыхает. — Ой. Тогда, увидимся позже, Тэен, — он сверкнул улыбкой — улыбкой, которую Тэен до сих пор прекрасно помнит, — перед тем как отступить в сторону и освободить проход последнему. — Удачи в играх, тренер. Тэен неохотно кивает, дыхание застревает в горле. — До скорой встречи, Джехен.***
14 лет назад
Джехен ненавидел саму мысль о возвращении домой, на свою родину. Дело не в том, что он ненавидит Южную Корею — на самом деле совсем наоборот, — но дело в том, что возвращение домой означало необходимость завести новых друзей, новые знакомства и новое имя для себя, чего, кстати, он боится больше всего на свете. Больше, чем необходимость влезать в новую пару коньков, это точно. Видите ли, у него все было прекрасно в Штатах — даже потрясающе. У него было много друзей, его даже называли королем льда Востока, как это ни банально, и его учителя неустанно хвастались им перед тренерами из других соседних штатов. В Хартфорде, штат Коннектикут, он был лучшим. В США он был уверен, что является лучшим фигуристом на планете. Но после полета в Сеул Джехен обнаружил, что на самом деле это было не так. Хотя он должен сказать, что ему достаточно повезло, что ему дали место в сеульской команде по фигурному катанию, которая участвует в национальных и международных чемпионатах, Трофей Небельхорн и, конечно же, высоко почитаемые Олимпийские игры, среди многих других. Это его цель номер один, с тех пор как он ступил на лед в возрасте девяти лет, — хотя бы раз в жизни подняться на пьедестал почета на зимних Олимпийских играх. И даже восемь лет спустя, когда Джехен видит себя на новой тренировочной площадке с незнакомцами, с которыми он хочет осуществить свои мечты, эта цель остается прежней. — Соберитесь все! — голос главного тренера резонирует под куполом международного катка в Тэруне, где в настоящее время тренируется национальная команда, привлекая всеобщее внимание. Фигуристы, которые занимались разминкой и упражнениями на противоположной части катка, тянутся туда, где Джехен стоит со своим учителем. Они скользят к ним в тишине, слегка задыхаясь и обливаясь потом. — Это Чон Джехен. Отныне он будет частью нашей команды. Аплодисменты небольшой и внушительной толпы — это не то, чего Джехен ожидал в качестве их первоначального ответа. Они воют, визжат и подбадривают его, счастливые получить известие о прибытии своего нового товарища по команде. Это заставило Джехена, который все это время угрюмо стоял на острых лезвиях своих коньков, расслабиться и улыбнуться. Он выходит вперед, когда инструктор просит его сказать что-нибудь краткое о себе. — Я Джехен, — начинает он на своем, э-э-э, довольно ломаном корейском. — Мне 17. Я катаюсь на коньках уже девять лет. Моей предыдущей командой был Хартфордский союз фигурного катания. Я надеюсь, что мы все сможем хорошо поладить. Происходит обмен серией «ох», прежде чем их учитель зовет другого фигуриста. — Тэен? Где он? Внезапно из толпы появляется парень, каждое его движение по льду грациозно и плавно. Его волосы самого светлого оттенка блонда, который когда-либо видел Джехен, почти такие же белые, как фарфоровый лед под их ногами. Пряди находятся в характерном состоянии растрепанности, что говорит Джехену о том, что парень катался на коньках до этого самого момента. У него карие и большие глаза, как у диснеевских принцев, губы плотно сжаты и имеют темный розовый оттенок, почти малиновый, а щеки раскраснелись от яблок до кончика заостренного носа. Он выглядел неземным. «Как Джек Фрост», — думает про себя Джехен. — Это Ли Тэен, — голос тренера возвращает его в реальность. Джехен даже не заметил, что он отошел. — Он часть команды с тех пор, как ему исполнилось семь. Я знаю, что ты никогда не менял команды за всю свою жизнь, так что он здесь, чтобы помочь тебе приспособиться к нашей команде. Я надеюсь, вы двое поладите. Ли Тэен протягивает руку и улыбается — от его чарующей и мечтательной улыбки у Джехена перехватывает дыхание. — Привет, Джехен. Ты можешь называть меня Тэен. С этого момента я буду тебе помогать. Джехен принимает его руку — почти трясется от ощущения его мягкой и теплой ладони — и одаривает лучшей улыбкой, на какую только способен. Их взгляды встречаются, и в мгновение ока он видит только его, Тэена, и лед под ними. Только они имели значение. Также в эту секунду Джехен понимает, что, возможно, полет обратно в Сеул был не такой уж плохой идеей, в конце концов.***
Каждый уголок Олимпийской деревни забит битком, больше, чем Тэен ожидал изначально. Южнокорейская делегация достаточно велика, чтобы иметь собственное здание, которое находится в одном квартале с Японией, Китаем и другими соседними азиатскими странами. Красочные флаги развеваются над балконами, добавляя оттенки красок к, казалось бы, простому бело-бежевому и деревянному мотиву игр. Эйфелева башня, которая находится в тридцати минутах езды от района Сена-Сен-Дени, где расположена Олимпийская деревня, теперь является лишь дополнительным элементом к великолепному виду на город. Тэен всегда представлял Париж таким: оживленные улицы, живописные пейзажи, намекающие на богатую историю, красивые люди над ним и вокруг него, золотой закат, сопровождаемый холодным зимним бризом позднего парижского дня. Хватка Тэена на стальной перекладине балкона становится крепче с каждым вздохом. Он вдыхает раз, другой и пытается позволить чудесной сцене перед ним стереть напряжение, нависшее над его телом. Он всегда мечтал ступить ногой на землю Франции. Нет. Он всегда мечтал ступить на землю Франции вместе с Джехеном. Но все пошло наперекосяк, и этой мечте так и не суждено было сбыться. Пока семь лет спустя, волею судеб, они снова не увидели друг друга. На улицах Парижа, Франции, из всех возможных мест. Было забавно, как за этот единственный промежуток времени Тэен смог почувствовать прилив всего, что вернулось к нему сразу. Как все, что он в течение долгого времени пытался погрузить в бездну своего разума, сумело выплыть обратно на поверхность, чтобы попытаться разрушить мысли, в которых он был так уверен, были абсолютными и неизменными. Воспоминания, которые были связаны с Джехеном, секреты, которые они хранили и поклялись унести с собой в могилу, обещания, которые они дали — и хотели выполнить, но не сделали. Безмятежно прислонившись всем телом к перилам, Тэен чувствует вес маленького предмета, свисающего с его шеи. На ладони его правой руки лежит золотое ожерелье с подвеской в виде снежинки. Он помнит Хеншика и тот момент, когда он подарил украшение ему на их третью годовщину. Здесь, в этом самом месте, хранятся воспоминания о Джехене и о том, какое место он занимает в жизни Тэена сейчас. Здесь, во плоти, но чувства Тэена к нему были давно забыты. А Хеншик, находящийся примерно в 5000 милях отсюда, ассоциируется у него только в виде украшения. Тэн встает рядом с ним. — Я поговорил с организаторами, — начинает он. — Они сказали, что у нас есть сегодня и завтра, чтобы ознакомиться с деревней перед посещением катка через два дня. Мы также можем осмотреть город. Джено и Джемин находятся в своих комнатах, спят, и недоступны для всего мира. Я пока оставляю их в покое… Тэен кивает, поворачиваясь так, чтобы его спина была обращена к виду. Он смотрит на Тэна. — Ты считаешь меня жалким? Тэн морщит лоб. — Что? Почему ты спрашиваешь об этом? — Я не знаю, просто… Я давно не видел Джехена. Я слышал его имя, я видел несколько его фотографий за эти годы, да, но у меня никогда не было возможности поговорить с ним по-настоящему за эти семь лет, — он пожимает плечами. — Я просто чувствую себя таким глупым. Таким ужасно жалким. Я не должен так себя чувствовать, когда прошло так много времени с тех пор, как я видел его в последний раз. Выражение лица Тэна смягчается. От прохладного ветерка у него по спине пробегают мурашки, но он подается вперед, так что их локти соприкасаются. Молчаливый жест утешения. — Ты не жалкий. Вы с Джехеном, — он делает паузу, чтобы сделать резкий вдох, пытаясь что-то обдумать, — расстались не на хорошей ноте. И поверь мне, когда я говорю, что Джехен, должно быть, чувствовал то же самое, что и ты. Ты имеешь полное право чувствовать то, что ты чувствуешь, Тэен. — Просто так странно, что… из всех мест Париж — это то, где мы снова увидимся. Тэн расплывается в грустной улыбке. — У вселенной есть свой собственный способ заставить вас понять, как сильно вы облажались. Такая сука. У Тэена вырывается смешок. — В любом случае. Это не продлится долго, не так ли? Рано или поздно мы сядем в самолет обратно в Сеул, и все снова будет нормально. — Ты не должен, — Тэен поворачивает голову к своему лучшему другу. — Ты не должен заставлять себя верить, что все это ненормально, Тэен. Прежде всего, вас с Джехеном всегда связывала особая связь на льду. Ваше прошлое в стороне, вы оба по-прежнему живете одной мечтой. И я не думаю, что какие-то неразрешенные чувства должны помешать вам двоим достичь этого. Даже когда вы в разлуке. Тэен не знает почему, но жгучая боль пронзает его грудь, когда он размышляет над словами Тена. Его слова врезались в него, как тысяча грузовиков одновременно. Это было больно. Больше всего на свете. Его рука возвращается к ожерелью, задевающему грудь, думая, что это может успокоить чувство, которому даже он не может дать названия, сжигающее его внутренности. Тэн решает дать ему тишину, в которой он нуждается после этого, пока безмятежный воздух, который они разделяют, не прерывается звенящим звуком, исходящим из его кармана. Ему звонит Хеншик.***
Джехен не может уснуть. Он переворачивается, ворочается, он, блять, только и делает, что переворачивается. По-прежнему ничего. Он даже попытался сосчитать пряди волос у себя на голове, но безрезультатно. Вместо того, чтобы провести весь день, осматривая город и восхищаясь всей историей и искусством, которые может предложить Город Любви — что, безусловно, сделал бы нормальный человек, Джехен был полон решимости сделать прямо противоположное в свой первый день в Париже. Потому что, кроме встреч с руководителями игр и членами правления, он выходил из своего номера только тогда, когда ему нужно было поужинать в местном парижском бистро рядом с его отелем. А Джехен ест чертовски быстро. Сейчас десять вечера, и он клянется, что должен поскорее уснуть, если хочет избежать опозданий на завтрашние дела. Он встречается с руководителями организаций игр, другими гостями и, если позволит время, осмотрит место проведения соревнований по фигурному катанию. Он подумал о том, чтобы позвонить своей сестре, залезть Кристал под кожу и разозлить ее, как не совсем оксфордское определение младшего брата, но он помнит, что у Кристал запланирована редакционная съемка в центре Лонг-Бич. И, кроме того, это не гарантирует, что сестра возьмет трубку. Возможно, в сотый раз Джехен полностью переворачивается на спину, вздыхая про себя. Для того, кто так привык к путешествиям, Джехену, несомненно, не удается вернуть утраченный сон. Что это за вечер? Или что за день? И почему из-за этого ему так не хочется спать? «О, Джехен», — стонет он в сгиб своей руки. «Ты серьезно не можешь думать о нем». Он снова стонет, натягивая одеяло до шеи с видимым раздражением. Бедный потолок, он периодически подвергается смертельным взглядам, которые Джехен бросает ни на кого конкретно. Нет, он не может снова думать об этом. Аккуратно подстриженная копна черных как смоль волос, неуверенность в голосе и все эти изнурительные часы в аэропорту. Джехен не может думать о Тэене. Не прямо сейчас. Никогда. Он только что пережил десятичасовой перелет. Следовательно, его режим сна — абсолютное дерьмо. У него смена часовых поясов. Верно. Вот что это такое. Или, по крайней мере, он пытается убедить себя. Его голова все еще полна мыслей о знакомой экс-фигуристе с глазами лани, как ему звонит Элли. — Алло? Связь прерывается ненадолго, а затем еще раз. — Дже? Привет. Губы Джехена складываются в улыбку. — Привет, Э. — Как там Париж? Подожди, сколько там времени? Он ждет, пока не стихнет шум, который он слышит вместе с голосом Элли, прежде чем ответить. — Сейчас четверть одиннадцатого. И… — что, черт возьми, он ей скажет? Что кремовые стены его парижского отеля чистые? Что маленький уголок его комнаты хорошо оборудован? Что дворецкий по имени Шевалье или сокращенно Шеви — одновременно серьезен и забавен? — Париж… это все еще Париж. Красивые пейзажи и не менее красивые люди, но недвижимость стоит столько же, сколько ваша годовая зарплата. Элли хихикает, слаще меда, голос такой приторный и теплый. Джехену так легко представить Элли Миллер в кресле для макияжа, с телефоном в одной руке и чашкой Starbucks в другой. Он представляет себе ее распущенные волосы, мягкие волны ее мармеладных локонов, которые он любит перебирать пальцами в те редкие моменты, когда они действительно вместе. Элли — красивая девушка. Джехен без колебаний признает этот факт каждый божий день. — Ты уже ходил по городу? Держу пари, ты только, что и делал, что спал весь день. — Эй, я только что вернулся с десятичасового перелета, — протестует он. — Я никогда не смеюсь над тобой, когда ты отсыпаешься после двухчасовой поездки. Элли жалуется, и следующие пять минут их разговора заполнены краткими комментариями о погоде в Париже, о том, как он досаждает ей из-за того, что у него есть доступ к снегу в нескольких шагах от нее, а она застряла с грязными глыбами льда на обочинах дорог. Она также рассказывает ему о своей нынешней работе моделью и о том, что скоро вернется в Лос-Анджелес, чтобы заняться более утомительной работой. — Я действительно надеюсь, что ты не утомляешь себя там, Э, — напоминает ей Джехен, когда подслушивает, как мимо проходит стилист. — Я этого не делаю, — отвечает Элли. — И вы, сэр, должны позаботиться о себе там. Джехен открывает рот, чтобы что-то сказать, когда слабый «Э, ты нужна нам здесь!» слышится на заднем плане. Его рот автоматически складывается в тонкую линию. — Дже, послушай, мне нужно идти сейчас. Я просто позвонила, чтобы проверить, как ты. Я попробую позвонить снова завтра, хорошо? Джехен хмурится. — Но, Элли, мы только начали говорить… — Я знаю, но мне действительно нужно идти сейчас. Я скоро перезвоню тебе снова, хорошо? Люблю тебя! — Элли… И Джехен снова один. Он делает глубокий вдох, выплескивая накопившееся разочарование, запертое в клетке его организма. Работа. Снова. Звонок длился недолго, но этого, безусловно, было достаточно, чтобы он почувствовал некоторую сонливость. Проходит совсем немного времени, прежде чем сон, наконец, накрывает его глаза, и когда Джехен зарывается под одеяло, он пытается не думать о своем прерывистом звонке своей девушке, аэропорту или некого, кого он снова встретил в указанном месте после семи долгих лет.***
В день осмотра места катания на коньках Джехен встал на ноги и потерял дар речи во второй раз с момента приземления во Франции. Учитывая, что встреча с олимпийской делегацией в качестве одного из самых известных гостей мероприятия — это всегда большое событие, но встреча с южнокорейской командой по фигурному катанию в Гран-Пале-де-Глас всего через два дня после его поездки — это то, чего он не ожидал так скоро. Большинство фигуристов новички — в конце концов, прошло семь лет, — и единственными знакомыми лицами, которых узнает Джехен, были новички в команде к тому времени, когда он стал выпускником. Он знает их имена, их лица и знает о всесторонних навыках, которыми они все обладают, из статей, с которыми он случайно столкнулся, или даже видео, которые становятся вирусными в Интернете. Собственно, именно так он узнал, что Тэен теперь один из тренеров. Взгляд Джехена украдкой скользит по группе спортсменов на другом конце катка, пока Артур Рено, председатель Олимпийского комитета по фигурному катанию, рассказывает о приготовлениях, которые он специально провел в дни, предшествовавшие играм, — о вещах, которые Джехена почти не волнуют. Не тогда, когда кто-то знакомый появляется краем глаза. Ли Тэен стоит неподвижно, произнося свою лекцию перед спортсменами, его присутствие сильное и повелительное. Фигуристы непрерывно кивают при каждом предложении, как будто это может улучшить или испортить их выступление на играх. Джехен старается не всматриваться слишком пристально, но один взгляд, и он не может не почувствовать восхищения Тэеном, тем, как хорошо он делает свою работу и насколько очевидно уважение, которое эти дети оказывают ему. Южная Корея отправила восемь спортсменов только на соревнования по фигурному катанию, и этот факт, несомненно, окажет большое давление на их главного тренера. — Южнокорейская делегация здесь, как вы можете видеть, — говорит Артур с сильным французским акцентом, и все взгляды автоматически устремляются туда, где стоят спортсмены и тренеры, спокойно наблюдая за своей группой и произнося несколько похвал тут и там, которые Джехен с удовольствием слушает. Возможно, он больше не является официальной частью команды, но он знает, что это правда, и всегда будет так делать. Именно тогда, когда все остальные, кажется, двинулись дальше и начали обсуждать расписание и день самого мероприятия, глаза Джехена задерживаются там, где они были всегда, не отворачиваясь, даже когда сам Тэен поднимает голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Некоторое время они смотрят друг на друга, пока Тэен в конце концов не отводит глаза и задумчиво не возвращает свое внимание к команде. — Джехен, мы собираемся пойти обедать. Не хотите ли пойти с нами? — спрашивает Артур, как только встреча заканчивается и все остальные гости толпятся у входа в заведение. Джехен вежливо качает головой, пристально глядя на южнокорейскую команду. — Спасибо, Артур, но я бы хотел остаться на некоторое время. Артур кивает, передавая сообщение Джехена. — Понимаю. Скучал по ним? — Я просто хочу пожелать им всего наилучшего, — отвечает Джехен с улыбкой. — Я пойду с вами, ребята, в следующий раз. Артур уходит, и Джехен остается смотреть на свою предыдущую команду издалека. Они все еще сбились в кучку, и он не может не задаться вопросом, насколько сильно они жаждут одержать победу. И хотя прошло много времени с тех пор, как он перестал сам кататься, какая-то его часть желает, чтобы они могли одержать эту победу. Он набирается храбрости, чтобы покинуть свое место и, пошатываясь, направиться к шумной команде, заработав на ходу несколько завороженных взглядов от участников. Не проходит много времени, прежде чем Тэн замечает его приближающуюся фигуру и, как по маслу, шепчет Тэену на ухо об этом. Вся команда, одетая в одинаковые белые куртки с синими, красными и черными полосами, напоминающими цвета их национального флага, молча смотрит на Джехена, когда он делает свои последние несколько шагов к ним. — Привет. Фигуристы быстро отвечают. Джехен улыбается. — Я не хочу прерывать ваш… — быстрый взгляд на тренеров, — брифинг. Я просто хочу пожелать вам всем удачи в ваших играх на следующей неделе. Остальные разразились громкими аплодисментами, за исключением Тэена, который по столь очевидной причине поджал губы, крепко сжимая обеими руками края своего блокнота. Однако, несмотря на невидимое напряжение, Тэен позволяет спортсменам сфотографироваться с Джехеном и позволяет им вести оживленные беседы с гостем. На самом деле, все, что может помочь им оставаться мотивированными на протяжении всех мероприятий. И если Джехен — человек, который может сделать именно это, то так тому и быть. Очевидно, что спортсмены высоко ценят Джехена, настолько высоко, что, если бы он мог предположить, спортсмены почитают Джехена так же сильно, как и Тэена. Если не выше, чем сам Тэен. Они видят в нем знаменитость. Джемин и Джено, в частности, тянутся к нему. Тэен игнорирует комок в горле при виде двух мальчиков, смотрящих на мужчину снизу вверх с блеском в глазах — не потому, что он ревнует, а потому, что он не может не видеть в них себя моложе. Будь что будет. Когда шумиха, наконец, спадает, Тэен решает вмешаться, привлекая внимание спортсменов от Джехена к нему. — Джехен-щи, — говорит он, изображая улыбку. — Могу я поговорить с тобой? Кивнув, Джехен услужливо отделяется от толпы, прежде чем последовать за Тэеном на противоположную сторону трибун. Тэен не садится, даже когда Джехен предлагает ему достаточно места рядом с собой. На лице Джехена появляется улыбка, пока он ждет, когда Тэен заговорит, разительно отличающаяся от скованности на его лице, которую он выдал вчера. — Так… мы просто устроим соревнование в гляделки или.? — Что ты делаешь? Улыбка Джехена слабеет. А потом: — Что ты имеешь в виду? Тэен щелкает языком, раздражение медленно закипает в нем. — Ты точно знаешь, что я имею в виду, Джехен. — Я просто желаю детям удачи, — категорично отвечает он. Во всяком случае, Джехен на самом деле никогда не собирался делать это сегодня, но возможность представилась. — Это и правда то, что ты делаешь? — Тэен обвиняет. За то, что он сам не понимает. Просто есть что-то в том, чтобы снова увидеть Джехена после стольких лет в последнем месте, где он думал, что будет, что многое делает с его сердцем. Что-то, от чего он так сильно хочет избавиться. «Я пришел поговорить с тобой — вот, что я делаю», Джехен останавливает себя, чтобы не сказать. Выражение лица Тэена — это то, что он не может точно определить, но в нем есть толика тоски. — Я скучал по тебе, Тэен. Шок отразился на лице Тэена. С дрожащими глазами он вытягивает шею в сторону, проверяя, удалось ли кому-нибудь услышать это. Джехена встречают хмурым взглядом. — Джехен, ты не можешь так говорить. Ты знаешь, что у нас обоих есть… — Я знаю, — говорит Джехен. Тэен не упускает из виду, как напряглась его челюсть. — Разве это неправильно — скучать по своему партнеру? Должно быть, это из-за света, но Джехен не ожидает, что выражение лица Тэена смягчится. И посреди молчания Тэена он добавляет: — Мы были на льду вместе шесть лет, Тэен. Джехен. Лед. Шесть лет. Эти слова глубоко звучат в ушах Тэена. Они были простыми, но резали его кожу, как острые ножи. Глаза Джехена задерживаются на нем, и когда Тэен отвечает ему взаимностью, атмосфера становится дружелюбным, и они оба возвращаются к тому, с чего действительно начали.***
14 лет назад
Джехен влюблен. Он пытался держать это при себе и успешно справлялся с этим, по крайней мере, в течение пяти месяцев, пока Тэн, назначенный представитель команды в мужском одиночном разряде и лучший друг не столь уж секретной влюбленности Джехена, не заметил этого во время тренировки. Внутри катка в Тэруне на льду около четырех фигуристов, занятых своими собственными упражнениями, но глаза Чона прикованы к парню с платиновыми светлыми волосами в самом центре, который кружится, прыгает и скользит, как будто лед — его вторая кожа. На катке есть и другие фигуристы, но для Джехена Ли Тэен — единственный, кто существует. Все началось на его второй неделе. В его памяти все еще свежо, как Ли Тэен поддерживал его во время разминки, во время тренировок, даже когда последнему нужно было над чем-то еще поработать. У Джехена, не слишком любящего общаться, тогда было не так много друзей, но Тэену удалось заставить его почувствовать себя так, будто он живет ради общения. Джехен не новичок в фигурном катании, но он ценит то, как Тэен посвящает каждую секунду своего времени ради других, гораздо больше, чем для себя. Джехен в свой первый месяц в команде понял, что у Тэена золотое сердце. Он обаятелен, довольно забавен и чертовски красив во всех возможных ракурсах. Его волосы цвета снега, которые смешиваются с инеем каждый раз, когда он выходит на лед, темный оттенок его глаз, который дополняет свет его кожи, и каждое выражение, которое появляется на его лице без усилий, — вот, что привлекло Джехена, и это лишь некоторые из них. И, черт возьми, он хорошо катается на коньках. Нет, он не просто хорошо катается на коньках. Джехен осмелился бы сказать, что Ли Тэен — один из лучших фигуристов, которых он когда-либо встречал — знал за всю свою жизнь. Тэен обладает идеальной грациозностью и невероятным количеством мастерства, чтобы добиться всего этого. Он может мчаться по льду с закрытыми глазами, без сучка и задоринки выполнить тройной аксель и, самое главное, сыграть свою роль и увлечь аудиторию. Тэен прямо из классического диснеевского фильма или романа, выпущенного в эпоху Регентства, но смотреть его так же интересно и в то же время так освежающе. Всегда приятно наблюдать за Тэеном на льду, что даже когда кто-то другой пытается помешать Джехену наслаждаться, он делает все возможное, чтобы у них ничего не получилось. Прямо как сегодня. Тэн говорит без остановки. Честно говоря, Джехен понятия не имеет, почему Тэн сидит у него на хвосте большую часть времени, которое он проводит в одиночестве, когда Тэен на катке и не хочет, чтобы его беспокоили. Видите ли, Тэн — большой болтун, вероятно, самый ябедничающий человек, которого Джехен когда-либо встречал. Это было на втором месяце, когда Тэн начал приставать к нему из-за самых тривиальных вещей — его коньки затупились, ему пришлось заставить себя проглотить кусочек фрукта этим утром, потому что в его рацион питания входили эти надоедливые апельсины, или из-за того, что он всегда на катке и не знает, как выглядит лето. Он даже уже подумал, что Тэн в него влюблен. Что ж, не повезло тебе, приятель. Джехену нравится твой лучший друг, а не ты. На что Тэн ответил резким вздохом, за которым последовал сильный удар в живот Джехена. «Я гей до чертиков, но я не из тех, кто без ума от твоих шоколадных кудрявых волос и кривой улыбкой с ямочками, Чон Джехен». — Ты меня слушаешь, ты, засранец? Я говорил примерно последние десять минут, и все, что я получил, это слабый кивок. Джехен еще раз нерешительно кивает ему. — И ты прав, — Тэн обиженно вздыхает. — Может, ты перестанешь говорить? Или, по крайней мере, побеспокоить кого-нибудь еще. Послушай, Джереми Джонсон, похоже, заинтересован в разговоре с тобой. Может быть, ты добьешься от него более живой реакции. — Какого хрена, — произносит Тэн голосом, пронизанным абсолютным отвращением. Джереми Джонсон — это чума для человечества. Он не может крутануться, не упав в обморок на льду, потому что у него закружилась голова, и он даже не может совершить вальсовый прыжок, ради Бога! Тэн, из всех членов их команды, больше всего раздосадован тем фактом, что он все еще, блять, существует и пристает к нему каждый день в этой проклятой жизни. Во-первых, потому что он дерьмово катается на коньках, а во-вторых, потому что ему нравится Тэн. Ему, блять, нравится Тэн. Джехен посмеивается над своей победой. Он наблюдает, как Тэен пытается сделать спираль, поднимая одну ногу в воздух, балансируя на другой, руки в форме арабеска. И он делает это с абсолютной точностью и грациозностью, скользя по периметру катка со звуком его лопастей, разрывающих лед, падающий на внимательные уши Джехена. Чону хочется хлопать, как он всегда делает, сидя на трибунах в одиночестве, только теперь он на самом деле не один. Он с Тэном из всех чертовых людей. — Может, ты перестанешь подталкивать меня к этому сопляку? Я не… — Я сделаю это, если ты заткнешься, Тэн. Поднося руку ко рту, Тэн задыхается, явно оскорбленный. — Заткнуться? Ты просишь меня заткнуться? Ты действительно просишь меня… — он следит за направлением взгляда Джехена, прежде чем позволить гораздо более громкому вздоху сорваться с его губ. — Тебе нравится Тэен? Хотя выражение лица Джехена ни в малейшей степени не изменилось, он шутил и забавлялся раздражением Тена, язык его тела был совсем не таким. — Я сказал, заткнись, Тэн. — О, Боже мой! — восклицает Тен, собирая по кусочкам головоломку, которая представляет собой Чон Джехена в целом. — Я так и знал! Ты покраснел, когда тебя представили в твой первый день. И когда он выходит выполнять свои упражнения, ты всегда следишь за ним, наблюдая за ним, как гребаный ястреб. О мой Бог. Ну и дела. Тебе нравится Тэен. Тебе нравится мой лучший друг! Джехен размахивает руками, отчаянно пытаясь заткнуть его. Если только у него есть что-то еще, что он может использовать в качестве шантажа, кроме гребаного Джереми Джонсона. — Я собираюсь сказать ему. Джехен быстро протестует. — Нет, ты этого не сделаешь. — Возьму и сделаю. — Я заплачу тебе, чтобы ты не рассказывал. Тэн на некоторое время замолкает. Его взгляд перемещается на Тэена, который сейчас работает над своими прыжками, затем возвращается к краснеющему парню перед ним. Вызывающая ухмылка играет на его губах. — Даже если ты отдашь мне всю свою душу, я выдам этот твой пикантный маленький секрет. Джехен бросает на него сердитый взгляд. — Читтапон. — Юно.***
На мгновение воцаряется тишина, издалека доносятся только звуки приглушенной болтовни. Джехен смотрит на него, ожидая, что он заговорит, но слова Тэена доносятся почти минуту спустя. Челюсть Тэена отвисает, он побежден. В конце концов именно он решает окончательно растопить лед. Он полагает, что нет ничего плохого в том, чтобы восполнить то, что он упустил со своим тогдашним партнером. Когда-то давным-давно они были лучшими половинками друг друга. Вздох слетает с его губ. — Как у тебя дела, Джехен? Джехен некоторое время молчит, оценивая слова Тэена, а его голос понижается на октаву. — У меня все хорошо. В Лос-Анджелесе весело. — Веселее, чем кататься на коньках? Джехен наклоняет голову. — Хм. Не могу сказать. Думаю, это веселее, чем падения, растяжения связок и боли в теле. Они смеются вместе. И затем Тэен кое-что вспоминает. — Суджон нуна? Что насчет нее? — Все так же, — говорит Джехен, после чего пожимает плечами. — Моя сестра все еще одинока, что не оставляет ей никого, кроме меня, кто мог бы приставать к ней каждый день ее бодрствования. Хреново быть мной. Тэен хихикает. Было бы неправильно, если бы Джехен захотел признать, что он скучал по этому звуку? — Почти уверен, что она тоже хотела бы какое-то время побыть вдали от тебя. У Джехена вырывается фырканье. — Это чувство взаимно, не волнуйся, — тишина, которая следует за этим, на этот раз не неловкая, а успокаивающая, которая некоторое время витает вокруг них. Джехен понял, что это было наименее напряженно с тех пор, как они разговаривали в последний раз. Если вообще сохранялось какое-то напряжение. — Я слышал, что сборная США прислала фигуриста, который тренируется в вашем конькобежном комплексе в Лос-Анджелесе, — Тэен смеется, хотя и неловко. — Мне любопытно. За какую страну ты болеешь? Джехен качает головой. — Я просто владею этим заведением и управляю им, но я не тренирую спортсменов. Впрочем, я также болею за него. Если он победит, для тренировочного центра это будет иметь огромное значение. — Я не могу поверить, что ты теперь владелец бизнеса. И ты послал кого-то на Олимпиаду. Это золото будет твоим. Джехен улыбается, решив увести от него тему. — А что насчет тебя? Вы отправили на игры двух спортсменов. Это двойное золото для вас, тренер. Тэен улыбается от такого обращения. — Я все еще я. Занят, нервничаю и так близок к обмороку всякий раз, когда Джено и Джемин исполняют свою программу, но я все еще жив. — Я горжусь тобой, — слова льются сами собой. — Я надеюсь, что все пройдет хорошо, Тэен. Он одаривает Джехена скромной улыбкой. Это не первый раз, когда он слышит эти слова из уст Джехена, но это первый раз, когда он слышит их снова после… Набравшись смелости, Джехен спрашивает его снова. Все легкое и непринужденное, но даже Тэен смог бы уловить в этом печаль. — Как ты и… — он останавливает себя на полпути. Но даже тогда Тэен быстро понимает, что он имел в виду. Нейтральным голосом он говорит: — У нас все отлично. Мы счастливы. Джехен медленно кивает. Он знал, что его ждет, и в тот момент, когда первое слово слетело с его губ, Чон понял, что ему даже не следовало спрашивать. — Ты счастлив? Тэен в замешательстве морщит лоб, но тем не менее отвечает. — Я только что сказал, что мы счастливы… — Ты точно знаешь, что я имею в виду, Тэен. Тишина. А затем тихое: — Да. Джехен кивает, отводя взгляд. — Хорошо, — говорит он приглушенным тоном. — Тогда я тоже счастлив. — Ты счастлив, что Хеншик и я счастливы вместе? — Я счастлив, что ты счастлив, Тэен. Есть разница. Тэен не может ответить, слова застревают у него в горле, прежде чем они слипаются в единый комок. И когда над ними нависла тишина, Джехен кивает команде. — Я думаю, что команда зовет тебя, — это не так. — Мне тоже пора идти. Тэен не двигается, неподвижный и замороженный, как лед перед ним, на своем месте. Но перед тем как он успевает сказать что-то еще, опровергнуть слова Джехена, последний уже уходит.***
14 лет назад
Джехен избегал Тэена весь день. Причина в том, что не прошло и дня с тех пор, как Тэн раскрыл тайную влюбленность Джехена в лучшего друга, а слух уже распространился как лесной пожар среди всех фигуристов в их команде. Это даже не то, чего стоит стесняться, потому что почему кому-то должно быть стыдно за то, что ему нравится кто-то вроде Ли Тэена? — но в этом-то и суть. Это Ли Тэен. Гордость их команды. Их страны. Неприкасаемый ледяной принц. И хотя на самом деле он мало что слышал от него в тот день, что Джехен интерпретирует как то, что его восхищение этим человеком на самом деле его не беспокоит, это все равно что-то глубоко взволновало его. Чертов Тэн. Джехен надеется, что Джереми Джонсон преследует его весь день. Делая медленные шаги по льду, Чон подносит сжатые кулаки ко рту, выдувая горячий воздух, чтобы согреть их на ходу. В настоящее время у них перерыв, но Джехен решил остаться на катке, чтобы отшлифовать свои повороты после того, как его тренер отчитал его за поворот не той ногой во время вращения Биллманна во время тренировок. — Мне нужно, чтобы ты исправил это вращение до конца этой недели, — сказал его тренер. Почему? Джехен понятия не имеет, и он пытается выудить информацию у других с обеда, но никто не знает для чего. Пока кто-то не подкрадывается к нему и не тыкает его сзади. — Привет, Джехен. Он выдувает еще одну струю теплого воздуха на свои руки, прежде чем повернуться лицом к Хан Хеншику. На катке пронизывающий холод, и никакое согревающее оборудование не может предотвратить покраснение его щек, носа и ушей. — Что случилось? — Я слышал, о чем говорил тренер Кима и тренер О ранее, — шепчет Хеншик, опасаясь других фигуристов, шепчущихся вокруг них. — Они сказали, что на следующей неделе будут пробы. — Пробы? — брови Джехена сходятся, и он любезно пропускает мимо ушей то, что тот подслушивал их тренеров. — Да. Ты же знаешь, скоро соревнования, верно? Они сказали, что у Ли Тэена до сих пор нет партнера. Отсюда и пробы. Джехен кивает, переваривая информацию. Тренер Ким совсем недавно объявил, что региональные соревнования приближаются. Кажется, через три месяца. Гу Хансок, тогдашний партнер Тэена, ушел в прошлом году по личным причинам. Джехен тогда еще не приехал в Сеул, но поскольку он смотрел множество местных и международных выступлений Тэена вместе с первым, он знает динамику, которую они демонстрируют как партнеры, и насколько сильно их любят фанаты. Он задается вопросом, как Тэен справится, когда у него появится новый партнер. Или, как его партнер справится, зная, что он будет кататься с одним из лучших в мире. Джехен смотрит на Хеншика. — Ты попробуешь? Пожатие плечами. — Это не повредит. Плюс, я смогу потанцевать с Тэеном. Это наверняка приятно? Джехен не реагирует на то, как Хеншик озорно улыбается и нахально шевелит бровями. Не потребовалось много времени, чтобы Джехен понял, что Хеншик, на самом деле, питает к Тэену такое же восхищение, как и он сам. Он читал его как книгу, изложение вплоть до развязки, прежде чем Тэн успел сказать ему: «Видишь? Он ему тоже нравится. Я же тебе говорил». Хан Хеншик пришел всего через три месяца после Джехена. Он вырос в Донг-гу, районе Ульсана, провел ранний период своей карьеры в городе, пока бывший главный тренер их команды не разыскал его, чтобы в итоге тренироваться в Сеуле. Джехен был на его стороне в первые несколько недель, показывая ему, что делать как новому члену команды, так же, как это делал Тэен. Естественно, Джехен стал первым другом Хеншика в команде. Его единственный, пока Тен смело не представился и не потребовал, чтобы он стал частью их маленького круга. С тех пор они все были связаны друг с другом. Очевидно, что в пригороде все было по-другому, и все было чуждо Хеншику, но он быстро учился. Даже быстрее, можно с уверенностью сказать, чем сам Джехен, когда он впервые приехал. Быстр на ногах и обладает непреодолимым стремлением быть лучше. Хан Хеншик в конкурентной борьбе — это сила, с которой нужно считаться. Хотя, в отличие от Джехена, Хеншику еще предстоит участвовать в национальных или международных соревнованиях по фигурному катанию. Да, он занимал призовые места в региональных турнирах, но никогда не был достаточно квалифицирован, чтобы выйти на национальную сцену. И, как и во всех соревнованиях, опыт всегда является лучшим учителем. Чем вы опытнее, тем больше вероятность того, что вы попадете на соревнования более высокого уровня. Что, однозначно, дает Джехену гораздо большее преимущество. Если он решит соревноваться, то есть. Будет ли он соревноваться? Джехен на мгновение задумывается над вопросом Хеншика. Если он решит соревноваться бок о бок с Хеншиком, то между ними будет невидимая вражда, независимо от того, кто будет выбран. И Хеншик — его друг. Он и Хеншик так сильно отражают друг друга. Он не может соревноваться с ним до тех пор, пока они в команде, не так ли? С другой стороны, соревнование и то, что его выбрали, означает, что он может танцевать с Тэеном. Он разделит славу прогулки по льду с Ли Тэеном. Он узнает о его таланте, его страсти и тоже поделится частичкой себя. Если ему удастся сделать именно это, он сможет поделиться с Тэеном чем-то таким, чего никто другой в мире не имел бы привилегии знать. Одним кивком Джехен говорит «да». Конечно. У Джехена есть предыстория, опыт и, самое главное, навыки. Он более чем пригоден для этого. Он больше ничего не говорит, совсем как Хеншик, который мчится прочь на коньках, спрятав обе руки в карманы. В эти выходные Джехен будет соревноваться. И хотя это неофициально, он впервые за долгое время чувствует знакомый прилив трепета в своих венах, наполняющий его грудь азартом и стремлением к победе.***
Действительно, через несколько часов после того, как он узнал о слухах о пробах, их главный тренер, наконец, решил сообщить это команде. Хеншик притворился шокированным, судя по тому, как он напрягся и дерзко замахал руками, как будто это был его первый раз, когда он это слышал. Он, с другой стороны, перевел взгляд на Тэена, который молча наблюдал за разворачивающимся перед ним хаосом, и дал тайную клятву самому себе, что его рука будет той, которую Тэен держит на льду, и надеялся, что когда-нибудь они вместе поднимутся на подиум. Но для того, чтобы сделать это, Джехену нужно было уделять дополнительные часы своего дня тренировкам на катке всю неделю. Спустя несколько часов после того, как все ушли, и только его коньки прорезают кристаллическую твердую поверхность. Однако, несмотря на неустанную практику и прогон хореографии, как Джехен понял с самого начала, было легче облажаться, чем добиться успеха. Видите ли, танцы на льду — это совершенно иная дисциплина, чем категория парных выступлений. В то время, как последний больше фокусируется на прыжках, подъемах и более акробатических аспектах спорта, танцы на льду сосредоточены на чувстве ритма пары, музыкальной интерпретации и общей химии пары, танцующей на льду. Для Джехена это сердце фигурного катания. Возможно, с технической точки зрения это не так сложно, но эмоции, которые должны быть излиты и истолкованы аудиторией, — вот что делает этот вид спорта таким заманчивым для просмотра. Команда всегда занята. Всегда скрежещет, никогда не расслабляется. Но сегодня они исключительно сократили свои графики, чтобы уступить место Джехену и Хеншику, которые сражаются на катке. Да, он и Хеншик, как он и предсказывал, будут теми, кто будет соперничать за то, чтобы стать партнером Тэена по танцам. Когда его спросили, не хотел бы он попробовать, Джехен был более чем готов ответить «да». Тэен пожелал им обоим удачи позже в тот же день, и Джехен не мог не задаться вопросом, кого Тэен видит на месте своего партнера. Команда растянулась по всей трехъярусной трибуне на противоположной стороне катка Тэрун, без ботинок, в длинных пальто, с улыбками на лицах, когда Джехен и Хеншик занимают свои места внутри катка. Тренер Ким подбросил монетку, прежде чем посмотреть, кто пойдет первым. Джехен выбрал «орел», а Хеншик — «решка». Монета была обращена лицевой стороной вниз, и Хеншик первым вышел на лед. Тэен уже внутри, когда Хеншик выходит на каток. Одетый в свою обычную черную рубашку и черные утепленные леггинсы, Тэен ждет сигнала тренера Кима, чтобы они начали. Медленно Хеншик скользит к Тэену и останавливается, пока его тело не окажется перпендикулярно телу последнего. Издалека Джехен может сразу намекнуть на множество вещей, в которых они совпадают, и на вещи, которые не совпадают. Волосы Хеншика темно-каштановые — даже почти черные, — которые соблазнительно дополняют ледяные локоны Тэена. Его кожа, на один или два оттенка темнее, чем у Тэена, выделяя его на фоне первозданного цвета льда. Пропорции их тел, которые отражают друг друга, то, как они принимают позу, и то, как они поворачивают свои тела под углом при звуке первой ноты музыки. Джехену и Хеншику была дана та же хореография, что и Тэену. Из-за нехватки времени тренеры не смогли придумать что-то новое, что вынудило их выбрать для сегодняшних проб хореографию Тэена и Хансока на чемпионате мира двухлетней давности. Это автоматически требует, чтобы Тэен исполнил танец дважды, поскольку Джехен и Хеншик занимают место Хансока. Не только тренеры, похоже, воодушевлены мыслью о том, чтобы заново воспроизвести хореографию двухлетней давности для пробы, но даже остальная команда с нетерпением ждет этого момента. Танец Тэена и Хансока на льду под песню Coldplay «Fix You» принес им первую международную медаль, положив начало восхождению Тэена на сцену фигурного катания во всех других частях мира. Джехен знает, что выступление много значит для Тэена. И он надеется, что, может быть, только может быть, он сможет придать Тэену другой смысл песни, дать ему еще одну причину любить ее еще больше. Наконец заиграла музыка, и Хеншик начал с того, что взял Тэена за правую руку и быстро закружил его на льду. Джехен пристально наблюдает за тем, как Хеншик скользит с грацией Тэена, как они узнают друг друга в такт музыке, как им кажется, что здесь больше никого нет, и существуют только они двое. Хеншик катался с Тэеном раньше? Как получилось, что он может двигаться с ним легко и без волнения? Все подъемы, вращения и даже то, как они смотрят друг на друга — как будто они всю жизнь были на льду вместе. Джехен не может не чувствовать себя неуверенно. Он просто ничего не может с этим поделать, даже когда Хеншик бежит обратно ко входу на каток с довольной улыбкой на лице при мысли, что он хорошо потрудился — нет, при мысли, что он великолепно потанцевал с Тэеном. Пять минут спустя Джехен дрожащими руками завязывает коньки. Сегодня он приступил к тренировке с переполняющей его уверенностью в груди. Теперь он просто чувствует себя маленьким и неполноценным. Достаточно ли он практиковался? Неужели он недооценил Хеншика? Или он слишком сильно переоценил себя? Дружелюбная улыбка Тэена — единственное, что принесло ему немного утешения, когда он скользнул к нему в центр катка. Ему даже не нужно было ничего делать, но Тэену легко удалось увидеть его беспокойство и страх, омрачающий его глаза. — Ты нервничаешь? Слава богу, что холодно, иначе у Джехена не было бы веского оправдания тому, почему он сейчас сильно краснеет. — Вроде того, — он сглатывает. — Я действительно хочу занять это место. На губах Тэена появляется улыбка. Этого было достаточно, чтобы успокоить Джехена. — Я видел, как ты тренировался каждый день на прошлой неделе. Я уверен, что у тебя все отлично получится. Шок мелькает на лице Джехена. — Как ты… — Ночные тренировки и синяки глубокого цвета на твоих коленях. Я вижу, как сильно ты действительно этого хочешь, Джехен. Чон выдыхает один раз, из уголков его рта вылетают белые облачка. — Я… — он не мог осмелиться сказать это. Он хотел, но не мог. На самом деле, есть около миллиона вещей, которые он хотел бы, чтобы Тэен знал: что его восхищение им выходит за рамки платонических отношений, что его уважение к своему ремеслу вдохновляет Джехена становиться лучше с каждым днем, и что он действительно очень хочет быть его партнером. Это его первый раз, когда он находится с Ли Тэеном на льду. Он надеется, что не будет последним. Тэен протягивает свою ладонь Джехену, который берет ее без колебаний. Не проходит много времени, как Тэен снова заговаривает. — Ты доверяешь мне? — спрашивает Тэен. Глаза Джехена прикованы к нему, не видя ничего и никого, кроме него. — Потому что я да. Я доверяю тебе. Доверяет. Тэен доверяет ему. Тэен доверяет ему. — Я доверяю тебе, Тэен. И с этими словами Тэен крепко сжимает их руки вместе, занимая их позиции, пока они ждут, когда музыка, наконец, начнется. Из зала раздаются одобрительные возгласы — Тэн самый шумный — пока первая нота «Fix You» не разносится эхом по всему куполу. Джехен и Тэен начали так же, как Хеншик и Тэен. Вращение правой рукой и подъем чуть ниже бедра Джехена. Сначала Джехен почти сразу почувствовал лидерство Тэена и то, как он гармонично ведет его в танце. Все опасения, нервы, все, что осталось в его венах, быстро исчезло от безмятежности мягких рук Тэена на его. О, как Джехен хочет чувствовать это вечно. Пианино звенит, воздух свежий, а ладони Тэена теплые, когда они с Джехеном несутся по льду рука об руку, кружась, порхая и скользя по краям своих лезвий. Шаги были быстрыми, но достаточно медленными, чтобы Джехен мог почти чувствовать каждый вдох Тэена, приближающийся к его уху, простреливающий от поверхности его кожи до каждой отдельной клетки его тела. Он обводит фигуру Тэена руками, прежде чем они расстанутся, на расстоянии не более двух вытянутых рук, пока не приблизятся друг к другу вновь. Если раньше Джехен чувствовал какой-либо намек на страсть в танце с Хеншиком, он может чувствовать, как все это уходит, сменяясь блаженными всплесками в груди. Если ему казалось, что Хеншик и Тэен танцевали всю свою жизнь, то Джехену кажется, что он и Тэен танцевали вместе даже в своих прошлых жизнях. Танец, записанный в памяти и запечатленный на волокнах, похороненных глубоко под их кожей, принадлежит Джехену и Тэену, как будто он был создан для них и только для них. Джехен и Тэен. Тэен и Джехен. Какофония музыки вместе со сладкозвучным звуком дыхания Тэена — это эликсир для ушей Джехена, заставляющий его чувствовать себя умиротворенным даже в самом шумном окружении, которым является лед. Это невыразимо волшебно. Тэен такой. Музыка усиливается, и Джехен почти чувствует, как Тэен делает глубокий вдох, когда они оба начинают танцевать твиззл, медленно вращаясь по расколотому льду. Они вращаются близко друг к другу с поднятыми руками, делая это три раза подряд, пока холодные руки снова не станут теплыми. Джехен берет Тэена за талию и быстро поднимает его к себе на плечо, в то время как он непрерывно вращается на своих коньках. Толпа снова взрывается аплодисментами, но внимание Джехена не покидает Тэена. Lights will guide you home. And ignite your bones.Огни приведут тебя домой И зажгут тебя изнутри
Встретившись взглядами друг с другом, Джехен подхватывает Тэена на ногу и поднимает его в воздух, прежде чем позволить ему откровенно упасть в объятия, мягко поворачиваясь. И вот, наконец, финальные ноты песни подходят к идиллическому завершению, оставляя Джехена и Тэена бездыханными, отчаянно хватающими ртом воздух, но все еще широко улыбающимися, крепко держащимися за руки друг друга. And I will try to fix you.Я постараюсь тебя вылечить.
Взгляд Джехена перемещается к Тэену, и с последним вздохом свежего холодного воздуха он думает, молча, про себя: он сделал это.***
Он сделал это. Он действительно это сделал. Не было никаких слов о том, кто будет выбран в качестве нового партнера Тэена по танцам. Результаты были очевидны, по крайней мере, для других фигуристов в команде. Но когда позже в тот же день было названо имя Джехена, его сердце чуть не выскочило из груди. Объятия Тэена были первым, в чем он оказался, когда это случилось, и ничто, ничто не может сравниться с радостью, которую он испытал в тот момент. — Я знал, что ты сможешь это сделать, — тихо шепчет Тэен ему на ухо. Ли, тот, кто верил в него с первого дня, кто без стеснения вел его в танце, и кто теперь его партнер. Его вторая половина. Джехен не хотел бы, чтобы было по-другому.***
Улицы заполнены, камеры вспыхивают каждую долю секунды, а флаги без устали развеваются в морозном воздухе. Сегодня все олимпийские спортсмены, их тренеры, персонал, гости и болельщики собрались на широком открытом пространстве стадиона, самого сердца зимних Олимпийских игр 2027 года в Париже. Тэен на взводе. Он проснулся на два часа раньше будильника, что привело его в бешенство в первые несколько минут рассвета. Раздражение быстро сменилось, когда каким-то чудом Олимпийский комитет решил побаловать спортсменов и тренеров дополнительными подарками на сегодняшнюю церемонию открытия. И подарки, на самом деле, в миллион раз лучше, чем когда он участвовал в соревнованиях. И один этот факт уже многое говорит сам за себя: причина любить Францию еще больше. Справа от него длинная очередь южнокорейских олимпийских делегатов тянется на восток до поста, отведенного испанскому посланнику. Все соревнующиеся нации должны пройти по периметру поля стадиона, маршируя одна за другой в алфавитном порядке. Тэн сказал ему прошлой ночью, что церемония может занять три гребаных часа — по крайней мере, — чего он уже боится больше, чем изношенных коньков. Если он не собирается проводить время на катке, тренируя Джено и Джемина над их фигурой, он предпочел бы провести свое драгоценное время в отеле. Может быть, бродит по улице Вилё-дю-Темпль с книгой в руке. Где угодно, только не в таких местах, как это, где он вынужден взаимодействовать с публикой. Не поймите его неправильно. Тэен, благодаря характеру своей работы и пути, который привел его туда, где он находится сегодня, давно привык к всеобщему вниманию. Когда тренеры и спортсмены выстраиваются к нему в очередь, чтобы сфотографироваться, взять автограф или немного поговорить о том, что происходит в его жизни, Ли добродушно уделяет внимание в ответ с восторженной улыбкой на лице. Помимо тренировки своих спортсменов, он наслаждается взаимопониманием, которое ему удается наладить с некоторыми спортсменами, с которыми он также соревновался в какой-то момент, тренерами, которые когда-то были его наставниками, а теперь стали его коллегами, и болельщиками, которые оставались верными, даже когда дела принимали совсем другой оборот. Со временем Тэен привык к этому признанию. Конечно, это сделает любой золотой призер Олимпийских игр. Не говоря уже о двукратном золотом призере Олимпийских игр в расцвете сил. Но Тэен уже поклонился, снял ботинки для катания на коньках и грациозно вышел из центра внимания много-много лет назад. Фигурное катание было, есть и всегда будет первой любовью Тэена. Но он знает, что его ничья на соревновательном льду уже закончилась. Хотя на самом деле он не может полностью отказаться от фигурного катания. Это его жизнь. Возможно, его ноги оторвались от льда, но он знает, что не может полностью отвернуться от него. Вот почему он выбрал стать тренером из всех предложенных ему карьер. Чтобы создать новых звезд и помочь поколению достичь всего, что он сделал, — может быть, даже больше, чем он сам. Так лучше, думает он, когда он просто в стороне, вдали от известности и давления, оказываемого миром, вдали от бремени необходимости возвращаться к воспоминаниям, которые начинались сладко, но закончились тем, что сгнили. На стадионе раздается какофония криков в униформе, которые, как предполагает Тэен, являются скандированием, которое выкрикивают французские зрители. Тэн стоит рядом с ним, удовлетворенно машет толпе неподалеку. Тэен не может не почувствовать волну ностальгии, когда он смотрит на Тэна, и то, как его глаза сверкают с каждой волной. Он также катался с Тэном всю свою жизнь. Он рад, что даже если у кого-то что-то не сложилось, он рад, что может разделить радость, которую приносит этот момент, со своим лучшим другом. — Это лучшая церемония открытия, на которой я когда-либо присутствовал! — Тэн кричит ему в ухо. Действительно. Зимние Олимпийские игры этого года до сих пор были ничем иным, как экстраординарными. В свое время он и Тен смогли посетить несколько олимпийских сезонов, но услышать подобное заявление от Тена, который склонен придираться буквально ко всему, скорее редкость, чем нет. Соревнующиеся нации занимают отведенные для них места на многоярусных трибунах. Южная Корея — одна из последних стран, оставшихся на параде, и к тому времени, когда команда покидает свои места, на поле становится меньше народу, и ревущий рой олимпийских болельщиков, наконец, начинает утихать. Сейчас кто-то выступает с импровизированной трибуны в центре поля. Тэен не знает, кто она такая, но, тем не менее, предполагает, что она популярна. Звучит французский национальный гимн, толпа исполнителей украшает сцену, и следующее, что Тэен осознает, это то, что Джехен уже стоит в центре, непрерывно машет фанатам вместе с другими известными спортсменами, которые были признаны гостями в своих областях. Да, Джехен. Тэен догадывается, что их еще представят. Пусть мир узнает, за кем из лучших спортсменов, которые однажды получили одну или две медали на играх, следует следить в этом месячном мероприятии. Тэен поправляет свое пальто, поднимая воротники ко рту. Несмотря на то, что Тэен фигурист и всю свою жизнь провел на льду, на самом деле он не из тех, кто легко переносит холод. Его щеки краснеют, а губы безжалостно дрожат. Хотя на этот раз он не уверен, почему. «Мне холодно, вот в чем дело». Его подсознание подсказывает ему. Но голос в глубине его сознания говорит в ответ: нет. «Это не из-за холода, и ты это знаешь». Всего несколькими трибунами ниже Джехен все еще не перестает манить толпу сердечной улыбкой. Может быть, Тэен наивен, даже отрицает это, но когда они с Джехеном в последний раз разговаривали друг с другом, он не мог не думать о его последних словах снова и снова. «Я рад, что ты счастлив. Есть разница». Тэен закрывает глаза, притворяясь, что не понимает, что это значит. Все изменилось. Между ними. С ними. И независимо от того, как сильно он пытается притвориться, что этого нет, реальность никогда не перестает вмешиваться и заставлять его думать, что это так. Весь воздух вылетает из груди Тэена в ту секунду, когда он снова открывает глаза. Джехен там, посреди толпы, примостившейся на поле, смотрит на него полуприкрытыми глазами, взгляд благоговейный и полный тоски. Нет, Тэен не может ошибаться. Его окружает около тысячи других людей, но он не может ошибаться. Джехен смотрит на него. Но спустя миг, Ли даже не успел моргнуть, Чон перестает это делать.***
13 лет назад
Это было волшебно — как изменились их жизни из-за одного шага по льду. Это было легко — как Тэену, которого так долго держал за руку кто-то другой, удалось найти ритм Джехена и соединиться с ним так, как он никогда не делал, и для Чона, который бесстрашно бросился в море акул, совершенно не подозревая, что его ждет, смог соответствовать ритму Ли на катке, слиться с ним настолько гармонично, что, увидев их, люди начинают утверждать, что один действительно идеально друг другу подходят. Ли Тэен и Чон Джехен. Один не является целым без другого. Они — одна команда. Региональные, национальные, а теперь и международная сцена: Джехен и Тэен без особых усилий преодолели их все без сучка и задоринки. Полностью золотой финиш, от Сеула до подиума в Сайтаме, Япония, где в этом году проходил чемпионат мира по фигурному катанию. Опередив действующих чемпионов Кристиана Мюллера и Леона Шмидта из Германии на шесть очков, Джехен и Тэен сияют от восторга, когда золотистые медали гордо свисают с их шей и блестят на груди, неся тысячу и один различный смысл. Один из которых заключается в том, что это имеет особое значение для Джехена как его первое международное золото. Когда он думал, что ему будет лучше со своей бывшей командой в Штатах, он смог получить награду высшего достоинства благодаря своей нынешней команде. Все благодаря Тэену. А для Тэена — ступенька к его олимпийским мечтам. Эта победа принесла им место в дисциплине танцев на льду на Олимпийских играх следующего года в Ванкувере, Канада. Он благодарен за то, что ему дали этот шанс. У него бы не получилось без Джехена. Хореография, конечно, была потрясающей. Звучание Latch — Сэма Смита гармонировало с безмятежным движением их рук, подчеркивался каждый взмах их запястий, и даже отсутствие текста усиливало интенсивность, горящую в их глазах — этот мимолетный взгляд любви двух людей, оттачивающих свое мастерство. Когда прозвучала первая одинокая нота пианино, Джехен задрожал, тайная дрожь пробежала под кожаным материалом его коньков. Тэен почувствовал напряжение в мышцах Чона, когда они стояли друг против друга в центре катка. И, каким бы неуместным и неожиданным это ни было, Тэен сделал то, что он сделал в первый раз, когда они танцевали: он взял Джехена за руку. — Я здесь, — вдох. — Я здесь. С тех пор все было как в тумане. Серию изгибов, скольжений и низких подъемов Джехен сумел проделать с Тэеном так, как будто он был невесомым перышком, плавно порхающим в воздухе. Они держались за руки, слишком часто, и их лица были так близко друг к другу, что каждый вдох становился их общим достоянием. Джехен сделал рывок, опускаясь по спирали на землю, Тэен крепко держал его на руках. Это была вершина танца, финал и, вполне возможно, та часть, которая заставляет сердце Джехена учащенно биться. Лицо Ли уткнулось в его шею, когда он замедлился, дыхание прерывалось каждый раз, когда слово слетало со сладких губ Тэена. — Мы сделали это, — шепчет Тэен ему в грудь. — Мы сделали это, Джехен. Now I got you in my space. I won’t let go of you.Теперь ты со мной, и я тебя не отпущу.
Они тепло обнялись. Сердце Джехена замирает, когда Тэен целует его в щеку в плену их объятий. И даже когда они закончили кланяться, даже после того, как были объявлены их результаты и они оба были объявлены победителями, Джехен все еще не может стереть ощущение мягких губ Тэена на своей коже. О, как он хочет снова завоевать золотую медаль.***
— Простите? — уши Джехена быстро приобретают легкий оттенок розового, когда он спрашивает, не уверенный, правильно ли он расслышал вопрос. А услышал он все правильно. — Вы двое встречаетесь? Глаза Джехена слегка расширяются, и, даже Тэен сумел хорошо понять вопрос, несмотря на его понимание английского языка, — Нет! — восклицает Джехен, возможно, немного слишком агрессивно. Его уши теперь глубокого розового оттенка. Возможно, даже красные. — Мы просто друзья. Он сказал это с предельной убежденностью, хотя ему хотелось, чтобы они были чем-то большим, чем это. Рядом с ним улыбается Тэен. Его всегда было легко прочитать. Как открытая книга, раскрывающая его эмоции через его глаза, намного больше, чем можно выразить словами. Но на этот раз было трудно оценить выражение его лица. Его это забавляет, но в отблеске этого есть… тоска? Джехен моргает. Должно быть, ему что-то мерещится. В любом случае, по лицу Тэена видно, что он счастлив. — Друзья? Не может быть, чтобы вы двое были просто друзьями, — замечает другой репортер. Этот вопрос поднимается не в первый раз, потому что с тех пор, как они начали делать себе имя в качестве танцевальной пары на льду в Южной Корее, люди долгое время подозревали, что парочка что-то скрывает. Во времена, когда у них брали интервью после такого соревнования, как это, их отношения никогда не переставали обсуждаться. Хотя ответ каждый раз один и тот же: они просто друзья. Но опять же, и он не может достаточно подчеркнуть это. Джехен хотел бы, чтобы они были чем-то большим, чем это. Потому что, помимо харизмы, исходящей от них на льду, восхищение Чона Тэеном стало глубже, превзойдя границы увлечения, как у влюбленных старшеклассников. Тэен был рядом, когда он изо всех сил пытался справиться с давлением, был рядом во время взлетов и падений, в его победах и поражениях. Тэен был с ним на каждом шагу этого пути. В течение месяцев, последовавших за победой Джехена на испытаниях, и в период, предшествовавший настоящему моменту, именно Тэен поддерживал Джехена, куда бы он ни пошел. Разминки, упражнения, практика, даже в те времена, когда они оба предпочли остаться позади. Их дни не были бы полными без присутствия друг друга. Фанаты даже окрестили их «Ледяными принцами». Тандем Чон-Ли, который правит льдом. Можно с уверенностью сказать, что люди как из лиги фигурного катания, так и из-за ее пределов следят за каждым их движением. Не только на катке, но даже тем, кем они потенциально могли бы быть: настоящими партнерами в реальной жизни.***
— Боже мой, — раздраженно выдыхает Джехен. — Это типа уже в четвертый раз, когда нам задают этот вопрос? Я не могу поверить, насколько настойчивы средства массовой информации. Рядом с ним смеется Тэен. Они оба сидят на скамейке в парке всего в нескольких улицах от своего отеля через несколько часов после соревнований. И поскольку сон не собирается посещать их в ближайшее время, они подумали, что будет лучше исследовать город вместо того, чтобы хандрить в своем гостиничном номере. Не обращая внимания на холодную весеннюю погоду, Джехен и Тэен осмелились прогуляться по Сайтаме в своей обычной спортивной экипировке: подходящей куртке и спортивных штанах с вышитой сзади командой Южной Кореи. Было слишком поздно, когда до них дошло, что им следовало выбрать что-то другое. Возможно, слишком легкая одежда для данной погоды. Хорошо, что, кроме них, никто не настолько безумен, чтобы слоняться без дела в этот нечестивый час. — И я не могу поверить, что ты сказал им, что мы просто друзья! Джехен хихикает. Хотя это мгновенно исчезает, как только до него доходит суть того, что только что сказал Тэен. — Что? Тэен пожимает плечами. — Я имею в виду, разве это не очевидно? О, Боже милостивый. Пожалуйста, пусть это будет так, как думает Джехен. — Что очевидно? На губах Тэена появляется улыбка. Слава небесам, что сейчас темно, иначе Джехена поймали бы и дразнили бы до смерти за то, что он сильно покраснел от предположений, проносящихся в его голове. — Я… — Тэен делает паузу, — ничего. Он замечает, как плечи Джехена снова опускаются, разочарование окрашивает его лицо, когда он так и не услышал те самые слова. Ли хотел бы лучше выражать свои мысли. Ну, это так, но с тем, как он держит себя в руках и просчитывает каждое свое движение, трудно сказать, когда он волнуется, или когда он близок к тому, чтобы растаять каждый раз, когда Джехен касается его кожи. Он знает, что нравится Джехену. Он надеется, что Джехен может видеть, что он… Вместо этого Тэен останавливается на этих словах: — Джехен, могу я спросить тебя кое о чем? Быстро оправившись от своего смятения, Джехен снова оживляется. — Конечно. Что такое? — Почему я тебе нравлюсь? Резкий вдох вырывается изо рта Джехена. Тэену хочется рассмеяться над шоком на его лице, но он подавляет его улыбкой. — Почему… почему ты спрашиваешь? Его влюбленность в Тэена не является секретом ни для кого в команде. Черт возьми, даже их тренеры знают это и намеренно добавляют душераздирающие сцены в свои хореографии, просто чтобы поиграть с ним. Странно, что это еще не дошло до остального мира. Во всяком случае, не то, чтобы он этого хотел. — Мне всегда было интересно, — Тэен никогда не спрашивал Джехена почему, несмотря на бесконечные часы, которые они проводили друг с другом. Даже Тэн, который утверждал, что знает все до мельчайших подробностей по этому вопросу, был молчалив. Но только потому, что Тэен никогда не спрашивал, это не значит, что ему не любопытно. — Почему я? Почему — из всех фигуристов в команде, из людей, с которыми мы встречаемся каждый день, почему я? Хотя это может показаться странным, Джехен редко делает шаг навстречу Тэену, из-за чего трудно почувствовать его глубоко укоренившуюся влюбленность в этого человека, если вы не спросите его об этом сами. Он хочет сохранить профессионализм настолько, насколько это возможно, и никогда не заставлять Тэена чувствовать себя некомфортно каким-либо образом. Для Джехена его чувства реальны. Реальнее, чем он думает. Но с другой стороны, он любит Тэена достаточно, чтобы понимать его границы как партнера по танцам. Он никогда не хочет давать ему повод ненавидеть его, каким бы невозможным это ни было. Наступает пауза. У Джехена есть миллион ответов на этот вопрос. Но он отвечает самым простым, какой только приходит ему в голову. — Я это понял, когда стал частью команды. Моя бывшая команда в Штатах была для меня семьей. Я думал, что здесь будет трудно найти новую. А потом я встретил тебя. Тэен пристально смотрит на него. Джехен улыбается и — это румянец на его щеках? — Я думал, что достаточно просто иметь команду. Но потом, увидев тебя, насколько ты увлечен и стремишься к своим целям, это побудило меня добиваться большего. Чтобы быть лучше. Это заставило меня понять, что у всех остальных в команде есть такая же мечта, как у меня. И что я должен сделать все возможное, чтобы достичь этого, — Джехен прикусывает губу, не уверенный, может ли он это сказать. Но он все равно идет на это. — Не говоря уже о том, как хорошо ты выглядишь на льду? Настала очередь Тэена покраснеть. — Я? Хорошо выгляжу на льду? Джехен закатывает глаза, как будто ему все еще нужно указать на это. Серебристые волосы, светлая кожа, идеальные линии тела и лицо, рассказывающее историю. Лед — это его дом. — Ты бесподобен, когда ты на льду, Тэен. Тепло наполняет грудь Ли. Ему говорили больше раз, чем количество коньков, которые он износил за эти годы, что он как бог на льду. Как будто катание на коньках было создано для него и только для него. Но простые слова Джехена отличаются, как будто его слова — это все, что ему когда-либо нужно было услышать. Рука Джехена взлетает к его затылку. — Боже. Я не могу поверить, что мы вот так заканчиваем это соревнование, — смущенно скулит он. — Можем мы, пожалуйста, перейти к другой теме? Тэен смеется, кивая и позволяя Джехену самому сменить тему. Он может сказать, как последнему все еще было что сказать — возможно, что-то спросить, но он решил отказаться от этого. Ли делает то же самое, но запоминает слова Джехена и эмоции, которые он явно продемонстрировал ему сегодня вечером, тщательно запертыми в пределах своего сердца. Он выиграл золото, и его сердце счастливо. И Джехену он благодарен не только за победу, но и кое-что еще.