Гайдзин

      В Японии много удивительных вещей. Недаром Япония называется страной будущего.       Например, здесь принято сортировать мусор, поэтому урн на улице не найти даже в центре. Курят в строго отведенных местах — этаких «отстойничках», отгороженных от некурящего населения полупрозрачной пластмассовой стеной или одной лишь табличкой, красноречиво указывающей: здесь собираются те, кто не планирует дожить до шестидесяти.       Пищащие на все лада отвратительности девочки в костюмах кошечек или английских горничных вызывали поначалу нервный смех, затем раздражение. Но они появлялись как черти из табакерки с этими своими яркими листовками и гнусавыми голосками приглашали посетить их расчудесное кафе. — Ходить туда — себя не уважать, — распиналась как-то за ужином Карен. Сборище педофилов, и, что самое удивительное, все вполне легально!       Шиничиро подобных настроений, конечно же, не понимал. Он и сам как раз недавно был с друзьями в мейд-кафе, но и там ему обломилось. Неудивительно: куда такой милой, красивой, очаровательной девушке идти с таким, как он? Сюрприз друзья ему, видите ли, хотели устроить… Если бы они сказали, куда именно пойдут, то он бы переоделся, конечно же — сменил замасленные штаны и футболку на что-то приличное, принял бы душ, сбрызнулся подаренным Карен на день рождения парфюмом… А так сидел там с грязными ногтями, пахнущий сигаретами, бензином и моторным маслом. Конечно, никто с ним даже не заговорил!       И ведь не вернуться завтра, исправив свои ошибки! Очередь в такие кафе была расписана на месяцы вперед.       Своей досадой он не собирался делиться с домашними, узнают — житья потом не дадут. Но Такеоми проболтался у себя дома, а Харучиё при первой же возможности доложил обо всем Майки.       Так что ходил маленький негодник загадочный-презагадочный весь день, с трудом сдерживая довольную лыбу. И как бы ни подначивал его все утро Изана, что еще немного и братишка лопнет, он тайну не раскрыл. Но стоило вернуться Шиничиро, как тут же все остроты посыпались на него.       Шиничиро огорчился. Тоже мне друг, называется. Ну ведь знал же, балбесина, что их младшие общаются. Ну вот зачем, на кой было болтать о его неудачах при Харучиё?       Шиничиро нервно взлохматил волосы, вздохнул, мысленно прося у Неба сил и терпения смириться со своей тяжкой долей, и уже было собирался переночевать в магазине — благо был там в подсобке спальник — но тут из кухни высунулась Карен. Оглядела его с ног до головы придирчивым и будто бы понимающим взглядом. — Ты не обедал? — спросила она. Шиничиро лишь мотнул головой — нет, конечно. Когда бы ему успеть? Все утро он готовился в библиотеке к сдаче курсовой, корпел над книгами и подшивками журналов, собирал статистику, а потом остаток дня, пока не пришел Инупи, проторчал в магазине. — Отлично. Тогда пошли, прогуляемся. — У-у-у, — ехидно протянул Манджиро. — Ты че, мамаша, молодость вспомнить решила?       От подзатыльника увернуться получилось, а вот от полотенца, хлестнувшего по спине, — нет.       Смеясь, Майки притворно разохался.       На шум спустилась Эма. С непониманием взглянула на веселящегося брата, потом на покрасневшего не то от смущения, не то от злости другого и на безуспешно пытающуюся скрыть улыбку маму. — Ты прикинь, мамаша наша Шиничиро на свидание позвала! — поделился с сестрой Майки раньше, чем вопросительный взгляд сестры обратился бы к нему. — Правда? — воодушевленно прощебетала Эма. В отличие от брата, ее эта новость не развеселила, но она нашла ее крайне занимательной. По натуре своей романтичная, Эма представляла рядом с любимым братом хорошую, красивую девушку, которая сделала бы его счастливым. Да и мама была одна. Эма единственная знала, как ей тяжело всю семью тащить на себе, без возможности опереться на чужое плечо. Мужское, желательно. Так почему бы не на плечо Шина? Странно это, конечно, но ведь они и не родственники. И хорошо знают друг друга, и живут уже столько лет в одном доме… В общем, плюсов было очень много, и игнорировать их дальше, по мнению Эмы, было попросту глупо.       Но, похоже, так думала она одна. — С-свидание? — промямлил Шиничиро, обратившись весь к тяжело вздохнувшей Карен. — Если тебе так больше нравится, то называй как хочешь, — милостиво разрешила она. — Давай, переодевайся уже и пойдем.       Майки тут же куда-то умчался. Как подозревала Эма — звонить Изане.       В последние месяцы они если не сдружились, то определенно уладили все разногласия. Как-то раз Эма даже видела их вдвоем на набережной: они сидели на бетонном ограждении и вполне мирно ели дорояки.       Рядом не было ни Дракена, ни Какучо, вообще никого из вечно таскающихся за ними мальчишек. Они сидели там вдвоем и о чем-то негромко разговаривали. Эма посчитала это хорошим знаком и не стала беспокоить. Но обращать внимание на поведение братьев — стала. Это же так интересно наблюдать, как два непримиримых врага, которые еще вчера слышать друг о друге не могли, чтобы у них не перекосились от отвращения лица, сейчас сидят на кухне, вырезая статьи из старых газет для школьного проекта Изаны.       Майки обнаружился возле додзё. Он как раз сбросил вызов, когда Эма сунула голову в неосвещенный коридор, ведущий к тренировочному залу. — Я с тобой пойду, — не терпящим возражений тоном заявила Эма.       Майки тут же вскинулся, словно это враг подкрался в самый неожиданный момент и еще так подло — со спины, но, узнав сестру, заметно расслабился и расплылся в благодушной улыбке. — Да накой ты там сдалась? — как обычно, не подумав, ляпнул он. — Вы, девчонки, вечно копаетесь: то собираетесь целую вечность, то тащитесь медленнее улитки!       Эма угрожающе прищурилась. Пальцы сами с собой сжались в кулаки. — Майки! — возмущенно воскликнула она. Одного обиженного восклицания было вполне достаточно, чтобы Манджиро понял, осознал, что сказал что-то не то.       Ши-нии учил, что девочек надо защищать и ни в коем случае не обижать. Мама-Карен была согласна с ним, но добавляла, что дружить с ними будет тоже не лишним. А если ему, Манджиро, какая-то девочка понравится, то за косички дергать ее не надо, а вот помочь тяжелый портфель тащить — хороший повод завязать разговор и даже подружиться.       Сам Майки таких беспочвенных намеков не понимал. Какие еще девчонки, мамаша не выспалась, что ли? Да девчонки его десятой дорогой обходят, он только в классе их и видит со своей последней парты; те сидят к нему спиной, даже не думая обернуться, бросить хоть один случайный взгляд, да и зачем им это? они прилежно учатся и мечтают о престижном институте, в отличие от Майки, который худо-бедно дотягивает до проходных баллов.       Так что единственной девочкой в его жизни была, есть и будет его сестра. — Ладно, — вздохнул Майки, смиряясь со своей нелегкой участью. Он уже представлял, что Изана скажет, когда увидит, что он притащил с собой и Эму. Не то чтобы он совсем был против компании сестры, но также, как и Майки, считал, что девчонке в мужские дела лезть не следует. А проконтролировать Шиничиро — самое что ни на есть мужское дело!       Но, видимо, Майки еще не до конца разобрался, как мыслит его сводный брат. — Не, ну а че? — пожал тот плечами, когда они втроем встретились в условленном месте. Точкой сбора, как бы иронично не выглядело, стал памятник Хатико. Толпа обычных горожан и туристов слились в единый пестрый поток — они попросту потеряются в этом многообразии людей. — Считай, семейное мероприятие.       Майки с неодобрением покосился на брата: как так, он не стал соглашаться с мнением, что сестру тащить с собой не следовало? Сама Эма улыбалась так широко и так искренне, что вскоре не выдержала шквала переполняющих ее чувств и кинулась обнимать Изану.       Курокава не терпел подобного панибратства, но сестре — любимой и единственной — это, разумеется, было простительно. — Мы так и будем тут торчать? — возмущенно поинтересовался Майки. — Подождем. Пусть сначала сядут, закажут хавчик, отвлекутся на него, вот тогда мы и пойдем, — солидно проинструктировал Изана.       Майки насупился еще сильнее. Ему не нравилось, когда кто-то оспаривал его авторитет. Но у Изаны это получалось настолько естественно, что вовремя сориентироваться было практически невозможно. — А почему вы решили, что они пойдут именно в то кафе? — вдруг спросила Эма.       Оба брата замерли и с одинаковой растерянностью посмотрели друг на друга. А правда, почему?       Это было их любимое заведение. Семья Сано часто там обедала, отмечая какое-нибудь значимое событие. Поэтому не возникало никаких сомнений, что на свое «свидание» Карен и Шиничиро пойдут именно туда.       Не сговариваясь и очевидно позабыв, что собирались немного подождать, все кинулись к кафе, но затормозили у входа, молчаливо решая, кто заглянет внутрь. В конце концов, разыграв эту «привилегию» в камень-ножницы-бумага, дверь толкнул именно Майки.       Просунул голову, огляделся. Но взгляду открылся вид лишь на пару столиков. — И че стоим? Или тебе дверку придержать? — медовым голосом поинтересовался старший брат. Знает Майки, как он поможет — пнет от души, так что лететь придется долго, больно и очень, очень обидно! Нет уж, лучше он сам.       Майки зашел в зал, скользнул за пустующий столик в неприметном углу, тут же хватая меню и прикрывая им лицо, как в фильме про детективов. Только великим сыщиком он себя, к сожалению, не чувствовал, скорее уж каким-то сталкером.       Он снова оглядел зал. Знакомых макушек: блондинистой и чернявой — за одним столиком он так и не увидел. Да где они, блин? — Майки? — раздался удивленный голос, заставивший Манджиро подскочить от неожиданности.       На него с недоумением глядел Бенкей. В обычной клетчатой рубашке, в разрезе которой виднелась светло-серая майка, в джинсах, какие носили тысячи, и со стаканчиком кофе навынос, Араши Кейзо не производил впечатление опаснейшего бандита в Токио. Он больше напоминал работника какой-нибудь мастерской, который в свой законный перерыв забежал перекусить.       Скорее всего, так оно и было. Бенкей вроде действительно нашел какую-то работу. А знал это Майки по тому, что припомнил, как мама-Карен буквально в прошлом месяце поздравляла его: в своей неповторимой манере громко, задорно и от души.       Стоило бы подумать, что во время «дела» можно нарваться на нежелательных соглядатаев. Особенно друзей Ши-нии. Но кто же знал, что Бенкей-сан тоже сюда частенько захаживает?       Бывшие Драконы точно либо доложат, обо всем расскажут Шину, либо пожелают присоединиться к неожиданно наметившемуся мероприятию, а это испортит, как соизволил выразиться Изана, «семейную» вылазку. А возможно, развернут собственную операцию, и тогда точно все пропало, ведь эти парни скрытно и аккуратно ничего не умели делать.       Конечно, Майки даже не догадывался, как сильно заблуждался: при желании каждый умел максимально аккуратно добывать необходимые сведения. На одной харизме лидера далеко не уедешь, в конце концов.       Да и житейского опыта у людей, проживших уже больше четверти века, будет явно больше, чем у компании подростков. Так что Бенкей сразу догадался, что младший брат Шиничиро прозябает в кафе в одиночестве не просто так. Ну сами подумайте, когда это Майки обедал один, да еще в кафе, где придется платить за себя самого?       Возможно, он собирался спросить, а за кем, собственно, Манджиро тут подглядывает; скорее всего, он бы пожурил в духе взрослых, что поступать так некрасиво и в целом — очень нехорошо. Поэтому Майки решил действовать на опережение: швырнул меню на стол с таким пренебрежением, будто глянцевый лист был виноват во всех его личных бедах и поднялся из-за стола, печально вздохнув. — У них закончились флажки! — Какие флажки? — не понял Кейзо. Но Майки пояснять ничего не стал: махнул рукой и поспешил ретироваться. Хватит с него унижений! — Ну что, ты видел их? — в нетерпении подскочила к брату Эма, стоило только дверям закрыться за ним. И так требовательно ухватилась за его руку, заглядывая в глаза, что в первый момент Майки даже растерялся от подобного напора. Усилием отцепив от себя сестру, он расправил плечи, возвращая себе важный вид. — Неа, их там не было, — с задорным прищуром сообщил он. А чего ему не веселиться? Он виртуозно избежал неловкой ситуации, наверняка подстроенной подлым Изаной. Хоть они и помирились с братом, но Майки слишком хорошо знает сволочную натуру Курокавы, чтобы так легко терять бдительность. — Кого не было? — снова раздался голос Бенкея, очевидно, решившего докопаться до истины: слишком подозрительно, что семья Сано гуляет по Сибуе в таком составе. И нет ничего более подозрительного семейных мероприятий, в которых участвуют только дети этой семьи. На этот раз неудобных вопросов избежать будет куда труднее.       Майки переглянулся с Изаной и прочел в глазах брата точно такую же неуверенность. Говорить, не говорить? Шин ведь не простит, если они заложат его, обвинит, что это они ему в очередной раз порушили все надежды на семейное счастье. И если в те двадцать попыток они были совершенно не при чем, то сейчас, когда они расскажут все его друзьям, точно будут виноваты.       Но друзья-то — лучшие, имеют право знать. Шин сам им все всегда рассказывает.       Так говорить или не говорить?       Но дилемму, не подозревающая о внутренних терзаниях своих братьев, решила Эма: — Мамы с братцем Шином. Араши-сан, вы представляете, они на свидание пошли!       Хорошо, что Кейзо в этот момент не делал глотка из стаканчика — точно бы поперхнулся. Потому что воздух точно прошел не в то горло, заставив мужчину нервно кашлянуть. — Стойте… Хотите сказать, Шин с этой ве… в смысле с мамой вашей? — Ага! — И вы хотели проследить за ними? — Проконтролировать, — поправил Изана с важным видом. — Точно! А то Ши-нии опять все испортит, — радостно подхватил Майки, активно закивав. — А он, между прочим, не молодеет, — печально вздохнула Эма, повторив материнскую фразу, значение которой, видимо, не до конца понимала.       Кейзо проигнорировал все уточнения и оговорки. Такая новость! Шин — и на свидание пошел. Да еще и с кем! — Вот черт, надо Ваке позвонить: он ставил на то, что эти двое мутят. — Тогда позвони еще Такеоми-сану, — посоветовал Изана. — Вот кто рыдать от счастья будет. — С чего бы ему реветь? — не понял Майки. В его представлении, такой сильный крутой мужик, каким был Акаши-сан, никогда не стал бы лить слезы, да еще от новости, что у его лучшего друга с мамой-Карен свидание. Даже если и от счастья.       Но Бенкей проигнорировал и Майки, уже набирая номер Имауши. — Вака, ты не поверишь!..       Но вопрос о том, куда ушли Шиничиро и Карен, оставался открытым. Их не было в любимом семейном кафе, какие варианты оставались еще? Куда мог парень-неудачник повести на свидание гайдзинку? — Ставлю косарь, что это ваша мамаша затащила куда-то Шина и надругалась над ним, — с чувством выплюнул Такеоми.       Они приехали вместе с Вакасой: как раз сидели в баре неподалеку, обсуждали скучные, обыденные вещи, связанные с их нелегальной деятельностью. А тут Бенкей звонит с такой ошеломляющей новостью. Ну как можно было не поучаствовать в разоблачении?       Перекатывая во рту сигарету, Такеоми сосредоточенно набирал кому-то сообщение: не видели ли Шина? — Слышь, не смей так говорить о моей матери! — тут же вспыхнул Изана, угрожающе сжав кулаки. — Да, те жить надоело? — поддержал Майки. Даже думать, а тем более говорить так о маме, никто не имел права!       Такое единодушие братьев слегка остудило раздражение Такеоми. Правда, зачем так при детях?       Детях… тоже мне. Один едва в тюрьму не загремел за организованную преступность, второй банду сколотил и теперь кошмарит район. Только Эма у них получилась более или менее. Жаль, что хафу.       И как только Карен справляется с такими малолетними чудищами? Такеоми невольно зауважал ее сильнее. — Действительно, Такеоми-кун, она же все-таки их мать, — Вакаса редко повышал голос, но пристыдить мог лишь одним взглядом.       Такеоми стушевался, но упрямо что-то пробурчал. Очередной удар по гордости оказался намного болезненней первого: разве могло ему прийти в голову, что какая-то женщина откажет ему и предпочтет Шина? Нет, друга он любил, уважал и знал все его положительные качества, но давайте будем реалистами… — Может, они в зал игровых автоматов пошли? — предположил Такемичи. Он совсем недавно прибился к компании Манджиро. Вернее, это Майки его подобрал, как бездомного щенка и как это обычно бывает с бездомным зверьем — на свалке. Неудачник Такемичи валялся за мусорным баком, а до этого с яростью берсерка кидался на рослого детину, который обижал какого-то очкарика.       Майки, понаблюдав такую картинку, невольно восхитился стойкости и отчаянности незнакомого еще мальчишки. И, недолго думая, объявил своим закадычным другом.       На деле Такемичи Ханагаки исполнял роль верного пажа, шестерки. Таскался повсюду за Майки, чуть ли в рот ему не заглядывал, но при этом имел свое мнение и не стеснялся использовать собранные Сано Манджиро «ресурсы», чтобы объявлять кому-нибудь внеочередную стрелку. И так виртуозно все проворачивал у командира Свастонов за спиной, что Майки не оставалось ничего другого, кроме как собирать банду в полном составе и идти бить неприятелям морды. И главное, Такемичи ни разу не был обвинен в подстрекательстве — дрался он отчаяннее всех!       Сегодня во время поисков влюбленных голубков Такемичи встретили прогуливающимся с Какучо. Они весело, беззаботно болтали о чем-то своем, не замечая своих командиров с одинаково вытянувшимися от удивления лицами, наблюдающих за ними.       Уж не заговор ли? Лучший друг — предатель? Да нет, бред какой-то. Разве мог Такемучи/Какучо с такой легкостью перебежать во вражеский лагерь. И вообще у них перемирие, а не мир!       А правда, как обычно, оказалась самой банальной и неинтересной. Изана даже испытал разочарование. В первый момент, конечно же, лицезрея столь ужасную картину, он порывался от души вмазать и одному, и другому, а уже потом разбираться, кто прав, а кто предатель. Но не к месту полезшие «взрослые» — приятели Шиничиро, самым банальным вопросом пресекли все порывы добиться справедливости: — А чего вы двое тут делаете?       Оказалось, что Какучо и Такемичи — друзья детства. Ходят в одну школу и даже живут в одном доме. Их мамы общаются между собой и иногда собираются у кого-нибудь в гостях, предварительно выгоняя сыновей. Ни при детях же пропускать рюмочку-другую?       Мальчишкам сидеть у кого-то дома в такую хорошую погоду не хотелось, вот и шатались по улицам, праздно растрачивая свободное время.       В зал игровых автоматов выдвинулись все вместе. Но Шиничиро и Карен не оказалось и там. Зато нашлись Кейске с Казуторой.       История со взломом магазина Казутору, увы, ничему не научила. Он, в принципе, мальчик проблемный, холерик по характеру, склонный к экспрессии. Если затевал драку, то приходилось оттаскивать, а если уж ему нужны были деньги, то не стеснялся запускать лапу в случайную сумку.       У Кейске еще был шанс выбиться в люди, но он во всем брал пример с лучшего друга, так что успешное будущее отдалялось от него с умопомрачительной скоростью.       Зал игровых автоматов — не для детей. Но заведение принадлежало старому другу Вакасы, так что мальчишек иногда пускали поиграть днем, пока в зале было мало народу. — Неа, не видели, — честно ответили горе-воришки, когда ввалившаяся в зал толпа привлекла к себе все внимание. — А че, у них внатуре свиданка? — поинтересовался Кейске. Конечно, он, как и все, прекрасно знал, что Шиничиро был падок до женщин, но чтобы Карен — красивая, умная, добрая тетя Карен — польстилась на брата Майки… — Да вы гоните! — А вот и нет! — насупился Манджиро. Друг, а не верит на слово. Что за дела вообще такие? Совсем от рук отбились его капитаны, того и гляди, самовольничать начнут и звать в банду кого ни попадя. — Она ему все равно не даст, — со знанием дела заключил Казутора. Он вообще не понимал смысла этого переполоха, все было слишком очевидно, а потому банально до невозможности. Лучше он останется, попробует отыграться.       Но Кейске, разумеется, был не согласен. Там, прямо за этим порогом, история творится, судьба семьи Сано решается, а он будет в какие-то игры играть?!       Сопротивляющегося Ханемию взяли на буксир и едва ли не силой вывели из здания.       Казутора возмущался, сыпал проклятиями, грозился страшными карами за такое насилие над свободой воли, но Кейске и сам не дурак — он людям тем же самым угрожает, так что на него жалкое блеяние Торы не произвело никакого впечатления. В конце концов, приятель поддался мнению пышущего энтузиазмом большинства. Проклял всех и каждого из присутствующих, конечно, желая им на головы снега посреди лета, но вслух ничего не говорил — Манджиро еще не простил ему сломанного замка в магазине Шиничиро, а испытывать их дружбу на прочность новым витком ссор не хотелось.       Так что только и оставалось плестись за шумной толпой, уныло поглядывая по сторонам, и строить коварные планы, как бы незаметнее нырнуть в метро. А объясниться можно и завтра. Голова заболела, в конце концов, живот прихватило… А что, ни у кого никогда не болел живот? — Может, они в парке? — робко предложила Эма.       А ведь действительно, про парк они как-то и не подумали. Но в какой именно они могли пойти? — Давайте включим логику, — деловито взял слово Кейске, решивший для себя, что непременно выяснит, куда запропастились двое проблемных взрослых. — Что, прости, включим? — переспросил Изана, демонстративно поковыряв мизинцем в ухе. — Не расслышал, повтори. — Ах ты сученыш…! — моментально вспылил Баджи, и уже хотел было ринуться на нахально скалящегося Изану с кулаками, как проворно был перехвачен Бенкеем. — Потом отношения выясните, — строго сказал он.       Спорить с таким здоровяком, да еще взрослым — себе дороже, и Кейске мудро решил не связываться. Но фыркнул он громко, с пренебрежение одергивая руку. — Но он прав! — вступился за друга Майки. — Просто так болтаться по парку, на лавочке сидеть и мороженое есть — неинтересно. — О, знаток сыскался, — не преминул поддеть брата Изана. — Ну что, братец, давай, сознавайся, куда девчонок приглашаешь гулять?       Сорвавшегося с места Майки едва успели удержать, но ногой он уже замахнулся — еще бы чуть-чуть, и наглый братец уже так ехидно не скалился бы! — Изана! Прекращай эти провокационные шуточки, — предупредил Вакаса. — Да, а то мы так до утра на одном месте проторчим, — добавил Какучо, но быстро умолк под неодобрительным взглядом своего командира. — Может, они в парке с аттракционами? — внес свою лепту Такемичи. Все взгляды тотчас обратились к нему, словно к лучику света. Такемичи даже стало неловко.       Но парков, где были аттракционы, тоже немало, в какой именно отправились Карен с Шиничиро?       Вот тут и пригодились связи банд. Все начали обзванивать друзей-знакомых, не видел ли кто сладкую парочку? Новость захватила умы, «завирусилась», передаваясь от одного хулигана к другому. И всем уже было пофиг, что человек, с которым ты вместе бегаешь по парку, из чужой — враждебной, кстати — банды.       Кто из босодзоку не знал легендарного основателя «Черных Драконов»? Курокаву Карен, правда, знало куда меньше людей, но те, кто был в курсе, что она мать сразу двух глав сильнейших банд в Токио, — почтительно кланялись при встрече и помогали дотащить сумки. А Карен, представляющаяся в умах хулиганья этакой онна-оябун, была на самом деле очень доброй и понимающей женщиной. Всегда благодарила за помощь и непременно звала в гости.       Так что выяснить всю правду стало задачей номер один как для Свастонов, так и для Драконов с Поднебесьем.       Оббегали парки, закусочные, кинотеатры, даже сунулись в зоопарк; пугали своим страшным видом простых посетителей пуще, чем дом с привидениями.       Но Карен и Шиничиро как в воду канули. Никто их не видел и найти не мог. — Ну не в лав-отель же они пошли! — схватился за голову Такеоми.       Все уже выбились из сил, бегая по городу, обзванивая знакомых и строя теории заговора.       Так что собрались в кафе, заказали по напитку. И устроили мозговой штурм: куда могли запропаститься эти двое? Перебрали все очевидные варианты, даже перелопатили несколько неочевидных и, скажем прямо, — фантастических. Поделились собственными историями, опытом, так сказать, кто и куда ходил на свидания, удачное было то место или не очень, можно ли там задержаться надолго или нет. — Мы про Шина говорим, — напомнил Вакаса. — А че б нет? Раз в год и палка стреляет, — пожал плечами Казутора, с самым равнодушным видом потягивая лимонад из соломинки.       У Изаны так и чесались кулаки набить придурку рожу. Он не простил и не простит Казутору за его глупый и ужасный поступок. И ладно бы он просто вломился к брату в магазин — но он с мясом выломал замок, сшиб декоративную пальму, за которой мама с такой любовью ухаживала (это она еще не знала, что дружки братца Шина выливали в горшок какую-то алкогольную бурду в то нелегкое время, когда засорилась раковина в подсобке), а еще подбил на подвиги недалекого Кейске Баджи! И будто этого ему было мало, он еще, идя «на дело», выпил для храбрости, вследствие чего уронил один из байков, выставленных на витрине. — А с чего вы все решили, что они вообще ушли на свидание? — резонно поинтересовался Дракен, примкнувший к спонтанным поискам только полчаса назад. Так что мог оценить ситуацию непредвзято и заметить что-то свежим взглядом.       Ответом ему послужила потрясенная тишина. — А ведь и правда… — пробормотал Изана. — Эма, ты ведь говорила, что мама предложила ему «прогуляться». — Точняк! — осенило Майки. — Она ж так говорит, когда ей нужно, чтоб мы сумки из магазина помогли допереть.       Такеоми смачно впечатал ладонь в собственный лоб, ругнулся сквозь зубы и, выудив пачку сигарет из кармана, выбрался из-за стола. — Так они дома, что ли? — не понял Кейске. — На кой ляд мы тогда по всему городу бегали, всех на уши поставили? — возмутился Казутора, в душе оплакивая тот факт, что отыграться уже не получится и деньги он потерял. И где теперь достать еще, спрашивается? — Может, позвоним маме и спросим, где они? — высказалась Эма, алея щеками. Так неловко, так стыдно! Придумала себе красивую, романтическую историю, сама же в нее поверила, а теперь, получается, никакой сказки и в помине не было? Жаль, с одной стороны, но с другой, выглядеть дурочкой в глазах всех этих крутых ребят — просто ужасно! — Хорошая идея, — солидно кивнул Дракен. Нужно переключить внимание друзей на что-то другое, а то точно подерутся. Им и так после прошлых посиделок в новом кафе-мороженном запретили там появляться. — Кстати, а чего мы раньше так не сделали? — очень некстати влез Такемичи.

***

      Потирая пострадавшую челюсть, Такемичи плелся вслед за всеми. Он чувствовал, как очередной синяк начинает наливаться цветом и болью, но поделать уже ничего не мог, а потому, с досадой цыкнув, прибавил шаг.       Такого не было: этих людей, связей между ними. Не могло быть. Ведь в том будущем, которое Такемичи знал и так отчаянно мечтал изменить, у всех была трагичная судьба.       Сюда, в это неправильное время, его отправил не Наото — Майки. Прося, умоляя помочь ему, он всем сердцем пожелал, чтобы это страшное будущее, полное безумия и крови, никогда не наступило; чтобы Такемичи вернулся в прошлое еще раз и не допустил наступления этого дня, уберег Майки от безумия.       Такемичи думал, что снова вернется на двенадцать лет назад. В том прошлом уже не будет Эмы и Баджи, а Па-чин и Казутора все еще отбывают сроки в тюрьме.       И, конечно, разумеется, он не ожидал встретить Курокаву Изану еще раз.       А уж Сано Шиничиро — и подавно.       Да и встретил он их при самых обыденных и неинтересных обстоятельствах. С Шиничиро его познакомил, нет, не Майки, как можно было подумать, а Изана, с которым его в свою очередь познакомил Кокосик. Двое закадычных друзей — даже время и пространство не смогли этого изменить. В том несостоявшемся альтернативном развитии событий эти двое тоже были друзьями, но познакомились в приюте в Йокогаме.       Но в этом новом прошлом семья Какучо не попадала в аварию, а значит, и он никогда не переступал порога ни одного приюта.       В тот день, когда должна была произойти трагедия, Курокава Карен пригласила маму Какучо «прошвырнуться по магазинам». На носу были праздники — пора покупать подарки. А заодно поговорить о сыновьях, излить друг другу душу, какие растут сорванцы и что с этой напастью делать. Речь сама собой зашла о предстоящем путешествии семьи на Новогодние каникулы на базу отдыха. — Добираться на машине в такую аномально холодную для Японии зиму — это вы что-то совсем плохо придумали, — покачала Карен головой. — На поезде проще ведь: сел — и ни о чем не беспокоишься. А машина во время такого отпуска — хлопотно. Это и бензин, и за парковки платить, а еще водитель устает.       Подумав-подумав, семья Какучо согласилась, что на поезде и правда будет дешевле и безопаснее. А поскольку отбытие перенеслось аж до следующего вечера, то сегодня вполне можно было задержаться в торговом центре подольше.       Изана тоже никогда не жил в приюте, но Какучо все равно и в этой временной ветке был его лучшим другом. Видимо, и впрямь существует эта мистическая кармическая связь.       В тот день «знакомства» они решили сбежать с последних двух уроков и по дороге как раз встретили Такемичи — сломленного, растерянного и не знающего, как еще помочь окружающим его людям, чтобы только у всех уже, наконец, было в будущем все хорошо. — Это Изана, — представил ему Какучо своего лучшего друга. И застывшее, совершенно перекошенное выражение Такемичи можно было принять за растерянность от того, что лучшим другом старого доброго Кокосика оказался кто-то, у кого была такая смуглая кожа и необычного цвета глаза; высветленные волосы только подчеркивали необычность Курокавы Изаны, который здесь, в этом новом прошлом, не выглядел психопатом, а улыбался вполне искренне и, передергивая плечами, простодушно предложил отсидеться в магазине у «Ши-нии».       Домой еще нельзя возвращаться: мама так рано не ждала.       А потом, через пару дней, почти полностью повторив то, первое их знакомство, Такемичи еще раз познакомился с Майки. И в ту минуту, когда их взгляды встретились и в темных глазах Манджиро Сано Такемичи не увидел мерцание Черного Импульса, он понял, что уже не вернется обратно.       Этим прыжком ему ничего не надо было исправлять, никого спасать. Кто-то уже все исправил, переписал за него. Случайно ли, намеренно ли — этого, пожалуй, уже и не узнать.       И возможно, это последнее путешествие во времени было даровано ему самой Вселенной — шанс и самому Ханагаки Такемичи стать немножечко счастливее.       Конечно, было обидно, что никто его не помнил и даже не догадывался, что он сделал для них. Но так даже лучше — в новой жизни никто из его друзей не заслужил знать той боли, через которую им, к счастью, так и не доведется пройти.       В новом прошлом он уже прожил полгода, и сейчас он — Ханагаки Такемичи — носил черную форму Свастонов с самой крутой вышивкой на плечах, свидетельствующей о его высоком статусе в банде. Второй зам командира Тосвы — Непобедимого Майки. Эх, а ведь хорошо звучит!       А как же Дракен, спросите вы — так он как был замом, так им и остался. И Рюгуджи был очень рад спихнуть часть своих бесполезных и таких обременительных обязанностей на кого-то другого — капризы Манджиро сложно выдержать все разом.       Вот и бегали оба заместителя по очереди, а иногда и вместе, невзирая на время суток. Хотя Дракен иногда отваживался посылать лучшего друга по известному адресу, когда тот звонил в ночное время. Потом выслушивать, правда, приходилось…       А Такемичи мужественно терпел: лучше ответить ночью на звонок, чем потом еще с неделю выслушивать бесконечный поток упреков и жалоб.       То, что ему заехали кулаком в челюсть, — это ничего. Первый раз, что ли? Зато Дракену всю дорогу приходилось терпеть претензии, где он раньше был со своим ценнейшим мнением. Они тут, понимаешь ли, бегали по городу, всех на уши поставили, волновались, что пропустят все самое интересное, а Кен в это время неизвестно где прохлаждался.       Дракен, разумеется, претензии не понимал и не поддерживал. У них в «массажном салоне» проверка скоро, так что приемный папаша бегал оголтело, подчищал все концы, готовил взятки… А сыночка напряг закупить полотенец, тюбиков разных, масел или что там массажисты для работы используют… Кен чудом смог выбраться из этого кипящего истерией улья, а Майки будто в упор не замечал чужой усталости и раздражения. Нет, блин, он еще припомнить умудрился, что пару дней назад не мог дозвониться до Дракена аж целый час! Лучший друг, чтоб ему икалось…       Пустынная тихая улочка наполнилась шумом и веселой суетой.       Большая компания, оставив байки на парковке, шутливо переругиваясь и пихаясь, брела к дому семьи Сано.       В окнах первого этажа горел свет. Значит, точно Карен с Шиничиро дома.       Все, не сговариваясь, замерли, стоило пройти за ворота, и теперь не знали, как поступить лучше, что делать дальше.       Глупо все так получилось… Ведь можно было сразу догадаться, а не хвататься за первую привлекательную мысль. Шиничиро и Карен… Это даже звучало смешно! Да и в мыслях картинка с перезвоном свадебных колокольчиков и помпезных нарядов упорно не хотела представляться.       Мама, что-то увлеченно готовящая, суетящаяся возле плиты, и Шин, сидящий за кухонным столом с заумной книжкой и делающий вид, что слушает стрекот Карен, — вот это привычно, понятно и куда более правдиво. Именно так и должно быть. А то свидания какие-то…       И, наверное, хорошо, что все выбились из сил, устали: виновного в столь досадной ошибке не искали. Да и день, в общем-то был неплохой — не хуже, чем многие прочие.       Удивительным, странным, ошеломляющим итогом сегодняшнего дня стало открытие: оказывается, не смотря на все разногласия, непохожесть и совершенно разное мировоззрение, они могли действовать сообща. Три непримиримые банды, которые уже столько лет делили сферы влияния, отбирали друг у друга лидерство, наращивали авторитет, когда возникла необходимость, действовали как единый, слаженный механизм.       И это было замечательно!       Но, кажется, думал об этом один только Такемичи. Его розовая мечта стала реальностью, все усилия, жертвы и потери окупились с лихвой. И так мучительно-сладко тянуло внутри, от переполняющего счастья, что даже слезы на глаза наворачивались.       Такемичи вытер их украдкой рукавом и окинул взглядом всех и каждого, привычно задержав взгляд на Манджиро. За столько времени утомительной борьбы он просто-напросто привык всегда видеть его спину, и сейчас ему нужно было удостовериться, что он так же впереди, ведет за собой: улыбчивый и жизнерадостный, как в тот памятный летний день, когда заявился к нему в школу и забрал с уроков.       Почувствовав его взгляд, Майки обернулся, вопросительно приподняв брови. — Че? — в своей грубой манере выдал он. — Хорош меня взглядом сверлить! Сам виноват, что получил по роже.       Такемичи лишь слабо улыбнулся. Ну да, конечно — виноват, он ведь и не спорит. Да и не хотелось; Дракен еще в первую встречу дал напутствие: «Майки сказал — значит это так и есть». Аксиома. Переживи и смирись, все равно не хватит силенок оспорить. — Правильно, каков командир, такой и шестак, — ехидно заметил Изана. Вот кто действительно не испытывал никаких сомнений по поводу собственных силы и авторитета. И все время пытался перетянуть все внимание на себя. Разумеется, когда вокруг были зрители. Без свидетелей его величия оно и не интересно.       Да и без зрителей играть на публику глупо, не пытаться же что-то домашним доказать? Так что Изана и не играл, когда был с Майки, а Майки уже начал перерастать тот возраст подросткового протеста и, к своему удивлению, обнаружил, что и с названным братцем может быть интересно.       Так что не удивительно, что когда он случайно пересекался с Манджиро в городе, одновременно решив прогулять уроки, то их принимали за друзей: если не лучших, то хороших уж точно.       Но сейчас в ответ на слова Изаны Майки тут же ощетинился, бросил возмущенный взгляд на брата и сжал кулаки. — Нарываешься? — А кто придумал, что у мамы с Ши-нии свидание? — упорствовал Изана. И возмущение его было почти что не наигранным. — Так Шиня и придумал, — влезла в спор братьев Эма, почему-то напрочь позабыв, что на самом-то деле подобную глупость придумал как раз-таки Майки. А может, и не забыла вовсе, а специально так сказала, чтобы не разжигать конфликт…       Все тут же уставились на нее. А ведь и правда, аники первым произнес это слово, а мама почему-то не стала его разубеждать.       Такеоми выругался, но тут же ткнул локтем задумчиво молчавшего Вакасу. — Слыхал? Гони обратно мои деньги. — Да погоди ты, — отмахнулся от друга Имауши. Так просто признавать свою неправоту и заблуждение было нелегко, и очень жалко возвращать честно полученный выигрыш. — А вдруг они там… — Кхм! — громко и красноречиво кашлянул Бенкей, и едва заметно кивнул на банду подростков, навостривших уши. Ах, ну да, мало того, что несовершеннолетние, так еще о матери же их речь. — Ну и долго вы собираетесь под дверью торчать? — раздался недовольный голос Карен со стороны дома. Она стояла у открытого окна, облокотившись локтями на подоконник, и, кажется, уже какое-то время наблюдала за оживлением перед домом.       На ней можно было разглядеть надетый фартук, волосы убраны в небрежный хвостик — готовит, значит.       Показавшийся из-за угла дома Шиничиро держал в одной руке ведерко, доверху наполненным овощами с грядок. В другой руке между пальцами была зажата тлеющая сигарета. Шин поднес ее к лицу, обхватив фильтр губами, и глубоко затянулся, сверля собравшихся молчаливым укором.       И по глазам было видно: он уже в курсе, какую самодеятельность развели неугомонные родственнички. Но впервые они подключили к порче его личной жизни еще и его друзей, и этот союз совершенно вышел из-под контроля, принял какие-то нелепые, просто катастрофические масштабы.       Ручка ведра жалобно скрипнула, когда Шиничиро с силой стиснул ее. В мыслях представлялось, как он отвешивает этим неугомонным смачного пинка, щедро раздает подзатыльники, а потом идет за чемоданом и уезжает, наконец, как давно хотелось.       И он бы правда уехал, без рукоприкладства, конечно же: ну не виноваты эти оболтусы, что у них еще детство в одном месте играет, даже у тех, кому скоро четвертый десяток стукнет. Но Карен уговорила остаться. Ну подумаешь, по городу бегают, нас ищут; ну и что, что напридумывали себе бог знает чего, погода ведь хорошая, дождя не обещают, так пусть ребятки погуляют, свежим воздухом подышат, с народом пообщаются…       Репутация? А что, твоему имиджу бандита с большой дороги повредит свидание с гайдзинкой? А студента? Тоже нет? Тогда чего панику развел. Вон, сходи лучше овощей с грядки набери, а заодно огурчики подвяжи. Только не как в прошлый раз на тяп-ляп. А вернешься, мы с тобой чаю выпьем…       Нет, уж лучше коньяка, — с тоской думал Шиничиро. Ее, армянского — вынесет с пары рюмок, именно то, чего сейчас так отчаянно желалось. — О, Шиничиро-сан, вы дома… — проблеял Такемичи, как обычно отводя огонь на себя. — А мы вас искали… — Да, между прочим! — подхватила Эма, но в отличии от Ханагаки ее голос звенел от возмущения. — А вы где были? — Так дома и были, — буднично сообщил Шиничиро, выпуская струйку дыма одновременно и ртом, и носом, как настоящий дракон. — И что? Ниче совсем не было? — с надеждой обратился к другу Вакаса, сжимая в кармане заветный выигрыш. — Было-было, да сплыло, — ответила за Шина Карен. Она появилась как-то внезапно: бесшумно открыла дверь и теперь стояла на крыльце, неприлично широко и лукаво улыбаясь.       Интересно, Шиничиро рассказал ей, как они бегали по городу, ища их целый день? По ее лицу и непонятно: Карен и в обычные-то, самые скучные дни, глазами своими сверкает так, будто знает нечто, что способно разбавить повседневную тоскливость. — Так было или нет? — требовательно обратился непонятно к кому Казутора, ненавидящий всякую недосказанность.       Взгляд Карен тут же метнулся к нему, и Казутора обругал себя, что вообще привлек ее внимание. — О, кого я вижу. Ну что, постреленок, как дела? — Нормально, — буркнул он и поспешил отвести взгляд. — Это очень хорошо, знаешь ли. Значит, поможешь мне накрыть на стол. — На стол? — переспросил Тора, будто ему предложили сделать что-то постыдное.       Но внимание Карен уже переключилось на Баджи, смекнувшего, что рано или поздно очередь припоминать все былые «подвиги» дойдет и до него, так что он поспешил совершенно несолидно спрятаться за широкой спиной Бенкея. — А ты, Кейске-кун, помой и нарежь овощи. Вон, Шинечка сколько насобирал. — Да с какой стати я должен… — начал было возмущаться Кейске, но получил локтем в живот от Изаны и тихий совет заткнуться. — А вы думали, в сказку попали? — удивленно подняла брови Карен и покачала головой. — Экая глупость. Раз магазин разнесли, то трудом вину свою и искупите.       В ее голосе не звучало возмущения, во взгляде не читались обида и ненависть к ним. Поэтому возражать ничего не хотелось. Виноваты — они оба это понимали. И так неловко, что стыдили их сейчас, носом в ошибки тыкали на виду у всех.       Кейске с надеждой взглянул на Майки, молчаливо прося уже сделать что-то со своей мамашей. Конечно, маловероятно, что Манджиро поймет этот молчаливый посыл, но, похоже, ему и самому не нравилось вспоминать о том дне, а потому он лениво бросил: — Мам, а у тебя в духовке там ничего не пригорает?       Карен спохватилась, глупо ойкнула и умчалась в дом.       И в этой наступившей неестественной тишине послышался тяжелый вздох Шиничиро. Он как раз докурил, затушил скуренную почти до фильтра сигарету о землю и подойдя к банке с бычками, спрятанной в траве под крыльцом, сунул новый окурок туда. — Короче, пойдемте уже в дом. Карен много наготовила, все поедим.       Кейске тут же спохватился, подбежал к Шиничиро, вырывая у того из рук ведро с овощами, и умчался в дом. Казутора хоть и нехотя, с видимой неохотой, но поплелся следом.       Остальные расселись в гостиной, кто где; включили телевизор, тут же ища что-то интересное и громко споря, на каком же канале передача лучше.       В кресле-качалке, подаренной пару лет назад на юбилей, уже сидел дед Мансаку, читающий новую книжку, которую ему в очередной раз подсунула невестка. На этот раз — «Горе от ума». Он с благодушной улыбкой поглядывал поверх страниц на собравшуюся в его доме молодежь. Сибирские травки это, конечно, хорошо, но по-настоящему продлевает жизнь общение с подрастающим поколением. Столько забот, столько смысла в каждом дне: научить всему, объяснить, что хорошо, что плохо, как прожить жизнь так, чтобы меньше совершать ошибок; поведать, что в жизни мечта должна быть, цель, что к ней нужно стремиться, приложив все силы… Но была Карен, со своим русским «авось», портя всю понятную картину мира и детей уча дурному. И как удивительно — внуки-то все равно хорошими людьми выросли, невзирая на все тлетворное влияние их горе-мачехи. Да, гены не перебьешь гайдзиновским воспитанием, а их чужеродная деятельная суетливость иногда бывает даже весьма полезна.       Вот Шиня, к примеру… О, Ками, Шиничиро — Шиничиро, конечно же! Если б не Карен, то так бы и вертелся в кругах бандитов, занимая деньги на свой неприбыльный бизнес то у одного старого приятеля, то у другого, пытаясь свести концы с концами. А сейчас — студент! Друзья новые появились из хороших, уважаемых семей; большое, успешное будущее ждало его впереди.       Изана, раскаявшийся в своих прежних прегрешениях целиком и полностью, уже продолжительно время вел добропорядочный образ жизни. И неожиданно для себя сам втянулся в повседневную рутину. Проработав немного в ресторане, он решительно уволился и устроился в боулинг-клуб. Людей там бывало много, говорили о всяком-разном, так что всегда будешь в курсе всех городских сплетен и событий, а еще, если повезет, заведешь интересные и нужные знакомства.       Изана загорелся идеей открыть собственный клуб игровых автоматов — и такой, чтобы всем было там интересно: дети пусть игрушки крюком вытаскивают, подростки в гонках соревнуются, ну а для взрослых можно отдельный зал какой-нибудь придумать. Воодушевленный своими идеями, Изана частенько делился за ужином, какой крутой у него будет клуб и что в него будут очереди стоять.       Карен лишь тяжело вздыхала — Изану она уже давно простила, зла не держала и все уговаривала сесть за обществоведение: Заинька, может ну его, этот клуб, еще не поздно задуматься о карьере адвоката…       С Манджиро было, правда, сложнее всех, но Карен не сдавалась. Раз с учебой не складывается, то в спорт иди. Такой талант Богом дан не каждому, так чего растрачивать его на уличные драки? Может, однажды привезешь домой Олимпийское золото: наше додзё на весь мир прославишь…       Только Эма как умницей была, так и осталась. В будущем и правда балериной великой будет: восторженная публика цветы к ее ногам бросать станет и рукоплескать стоя.       Да, будущее обещало быть светлым и прекрасным.       За своими мыслями Мансаку и не заметил, как успел прочесть пару абзацев, когда в гостиной появился Шиничиро, уселся рядом на диване, подпер кулаком голову и со скучающим видом уставился в экран.       Настроение у него было безнадежно испорчено. Опять его поставили в неловкое положение. И надо было умудриться придумать, что у него свидание с гайдзинкой, да с кем еще — с Карен! Да нет, у него никогда не было никаких намерений в ее сторону. Он ее любил, она его любила, конечно, но совсем не так, как искренне надеялся все же расставшийся со своим выигрышем Вакаса.       И по взгляду было видно: он это еще долго будет ему припоминать.       А тем временем пультом от телевизора завладела Эма и незамедлительно переключила на свою любимую передачу о супер-моделях. На все попытки отобрать у нее заветный пульт, она беззастенчиво шлепала по наглым мальчишеским рукам, тянущимся к ней.       Карен часто любила повторять про тихий омут и чертей в нем. Изану называли королем, Майки — непобедимым, а тихая, милая Эма строила их лишь легким сведением бровок на переносице.       Пульт ее — и — точка. Да и Акаши-сану передача нравится. Правда, Такеоми-сан?       Такеоми покраснел, пробормотал что-то ругательное себе под нос, но оспаривать мнение не стал. Мотогонки и в баре посмотреть, в конце концов, можно, а на длинноногих моделей в присутствии младших — уже не получится. Не поймут, засмеют и обзовут старым извращенцем. Что б они еще понимали…       Так что вопрос, а что смотреть будем, решился сам собой. И как-то все вдруг втянулись в обсуждение, у кого из моделей фотография вышла лучше, а кто даже стильно одеваться не умеет.       Не все, конечно, некоторые, кому старая вина на месте сидеть не давала, шоу не смотрели:       Какучо с Изаной принесли стол из столовой, поставили посредине. Бенкей с Дракеном притащили и расставили стулья, но их не неспокойная совесть помогать погнала, а воспитание.       Манджиро тоже не мешало бы помочь матери, но ему было откровенно лень что-то делать; он сидел на полу, облокотившись о диван, и показательно дулся, а на кого… Да какая разница? сегодня каждый так и норовил испортить настроение.       Но заглянувшая в гостиную посмотреть, как идут дела, Карен быстро сообразила, как излечить любимого сыночка от хандры. Наученный уже горьким опытом, Майки сам вызвался помочь накрывать на стол, а в помощники взял себе Такемичи. Как обычно, впрочем, мало интересуясь его мнением на сей счет. А Казутора пусть потом посуду моет. Ибо нечего! На стол любой дурак накроет, а вот посуду за такой оравой перемыть — это уже целый подвиг! — И че это такое? — недовольно поинтересовался Такеоми, с интересом заглянувший в большой казан, выставленный в центр стола.       Рис желтого цвета с подозрительными кусками мяса и морковью по виду не понравился никому. Кроме детей Сано, конечно же — они привычно наложили себе в тарелки странного вида кушанье и с удовольствием принялись уплетать. — Это плов, Такеоми-кун, — терпеливо пояснила Карен. — Ты кушай, кушай, не стесняйся.       Такеоми под общий веселый смех покраснел, пробурчал что-то себе под нос, но и правда потянулся за приборами.       Завязался душевный разговор. Все наперебой рассказывали, как прошел сегодняшний день: где их искали, какие забавные моменты происходили, как не самые умные члены банд, зачем-то вырядившиеся в форму, убегали от полиции…       Карен с Шиничиро переглянулись, и если Шин горестно вздохнул, не представляя, как теперь ему в глаза окружающим смотреть, то Карен от души смеялась.       Такемичи наблюдал, как она простодушно взлохматила волосы Манджиро, когда тот попросил не называть его «Мишкой». Как приобняла за плечи Эму, когда та делилась своими впечатлениями от проведенного в компании ребят дня. И как невзначай подкладывала Изане самые лучшие, на ее взгляд, кусочки мяса.       И Такемичи улыбался, чувствуя, как боль, что жила внутри него, щемила грудь и не давала даже вздохнуть, медленно стала рассасываться, будто ее и не было там никогда.       Все были живы. Все было хорошо.