...
Сокджин бегал по залу и заглядывал за каждый стул, стол, проверял каждый уголок. Сегодня всё должно быть идеально. Сегодня — официальная церемония вступления Чон Хосока на должность Главы. Джин хоть и обижен отсутствием повышения, но доверенную работу сделал идеально. Не к чему придраться. Ближе к шести вечера, начали прибывать первые гости. С учётом войны, их не так много, как планировалось, но всё же немало. Среди них: члены Совета, владельцы крупного бизнеса, высшие представители религий, научные и творческие деятели, а так же гости из третьего и пятого кратера. Главные из них — семья Чон — Чон Чонгук и Ким Тэхен. Первый был главой клана Ким и руководил этими территориями. Джин низко поклонялся перед каждым, сверял имена со списком приглашений и любезно указывал куда именно им идти. У Хёнджина сегодня работы было не меньше, ведь он должен был позаботиться о безопасности такого количества важных людей. После того разговора на парковке они больше не виделись и не разговаривали. Сокджин в свою очередь на встречи не напрашивался и о помощи не умолял. Остатки гордости у него ещё остались. — Господин Ким, Глава просил передать, что ожидает вас в номере, — неожиданно к Джину подошёл администратор отеля, в котором собственно и проходило мероприятие. — Хорошо. Тогда вот список, займитесь пока встречей гостей. Омега передал администратору планшет и поспешил к лифту, внутри которого уже посмотрел на себя в зеркало. В день, когда умер Глава Ли, Сокджин купил роскошное вечернее платье и набор дорогих украшений специально для этого вечера. Он собирался выглядеть подобно королевской семье и показать всем, что больше он не мелкая пешка, а серьёзная фигура в большой политике. Но вместо красивого омеги, из зеркала на Джина смотрел уставший секретарь на побегушках в недорогом чёрном костюме без особой укладки на голове, а из макияжа лишь немного консилера, дабы скрыть синяки под глазами, и розовый полупрозрачный блеск на глазах. Джин больше не узнавал себя. Из влюбленного омеги, который лез из кожи вон ради своего хозяина, он превратился в маленькую серую мышку, что затерялась в толпе альф из большой политики. — Господин Чон, вы звали меня? — он низко поклонился перед Хосоком, войдя в номер президентского люкса. — Да, подойди, — альфа стоял перед зеркалом. — Помоги с галстуком, никак не могу завязать. — Джин молча подошёл к альфе и принялся выполнять просьбу, ловко завязывая ткань на чужой шее, как вдруг альфа крепко сжал его запястья, не позволив продолжить. — Почему молчишь? Ты ведь ненавидишь галстуки и бабочки. — Хосок будто бы в саму душу хотел заглянуть своим пронзительным взглядом, да только у Сокджина её нет. — Разве моё мнение важно? — Джин закусил губу и опустил голову. — Я просто выполняю ваши приказы, а нравится мне это, или нет, не имеет значения. У вас теперь есть Секретарь, вот с ним и советуйтесь. Он умнее и опытнее меня. Хосок смотрел на него ещё около минуты, а затем толкнул на кровать. — Тогда сядь и не смей вставать с места. Хосока эти слова сильно разозлили. Он тут же взял свой телефон и позвонил Минхо, требуя немедленно зайти к нему. Когда же радостный омега почти вбежал в номер, то очень быстро огорчился, увидев сидящего на кровати Джина. Но Чон не дал ему времени на эмоции или вопросы. В один миг он толкнул Минхо на кровать лицом вниз, резко задирая его юбку вверх. — Господин... — попытался что-то сказать Минхо и обернулся, но звонкая пощёчина, от которой он аж вскрикнул, не позволила это сделать. — Закрой рот. А ты, — пальцем указал на Сокджина, — посмеешь взгляд отвести — вырву глаза. Джин едва сдерживал себя, чтобы не заплакать, но смотрел. Он видел, как грубо Хосок обращается с Минхо, и даже в некой мере сочувствовал ему. Джин не раз познал все прелести быть изнасилованным. Здесь происходила похожая ситуация. Альфа буквально втрахивал податливое тело в кровать как можно быстрее. Он не использовал ни лубрикант, ни контрацептивы, насухую вошёл в узкое нутро и грубо, словно животное, вбивался в него. Минхо почти что кричал, лицом зарывшись в одеяло. Он сжимал ткань в своих кулачках, тушевался и сжимался под напором такого сильного тела. Кажись даже сейчас, этот наивный омега искал среди боли удовольствие. Джин же сидел в самом углу кровати и вынужден был смотреть, как человек, которого он любит больше, чем собственную жизнь, насиловал другого. В груди засел настолько противный комок, что омега даже дышал с трудом, а уж говорить не мог точно. — А теперь вон отсюда. Займись работой, — Хосок кончил ему на ягодицы и столкнул с постели. Он даже не дал ему времени привести себя толком в порядок, сразу прогоняя из комнаты. Минхо, не ушёл, а лучше сказать уполз, из номера, со слезами на глазах. Всё его тело тряслось, а губа была в крови из-за того, как он её кусал. Взгляд же, брошенный напоследок, показал всю ненависть к Сокджину, что сидел на кровати и молча наблюдал. Джин встал и тоже хотел уйти. Последние капли надежды разбились, словно хрустальный шар. Хосок в один миг напомнил, кто тут хозяин. — Я пойду... У меня много работы, — но Чон схватил его за локоть и заставил посмотреть в глаза. — Приказы бывают разными, Сокджин... Проблема в том, что выполнять их нужно одинаково хорошо. Ты самый преданный мне человек, и я безумно ценю это. Но в твоей голове так много глупых мыслей, что даже не знаю, смогу ли когда-нибудь убрать их всех. — Так значит... У Минхо нет глупых мыслей? — слёзы застилали глаза, и Джин перестал нормально видеть, потому и голову вниз опустил — знал, что Хосок ненавидит слезы. — Он исполняет приказы лучше меня? — А ты до сих пор не понял? — Хосок приподнял один уголок, мягко прижимая омегу к стене и рукой обхватывая его талию. — Вы служите разным людям. И если Ли исполняет приказы Главы, то ты дал клятву служить Джокеру. Ты должен был уже давно это понять и принять, осознать, что ты — мой слуга. Ты не имеешь права делать и говорить всё, что захочешь, ты не можешь ревновать меня к другим, ты не можешь требовать того, чего я не могу тебе дать. Однажды ты получишь больше, чем когда-либо мечтал, но только если наберёшься терпения. Это я тебе обещаю. Я в последний раз прошу тебя быть умным мальчиком и не делать глупостей. Я не хочу терять тебя. Чон нежно коснулся своими губами Сокджина и вовлек в тягучий поцелуй. И Джин отвечает. Ему всё равно, что этот человек беспощадный убийца, что минутой ранее он насиловал другого, что он пытает хуже, чем в аду. Джин служит ему беспрекословно. Он отвечает на поцелуй , руками за шею обнимая, и прижимается всем телом. Он чувствует жар от тела альфы, тает от него, хочет коснуться, нырнуть, сгореть вместе в этом адском огне. Сокджин готов преподнести в жертву самого себя, лишь бы накормить это чудовище. — Нет времени, Джин, — томно выдохнул Хосок прямо в шею омеги, от чего тот растаял в один миг. — Сегодня вечер инаугурации, так что веди себя хорошо и сделай так, что бы с гостями не возникло проблем. И Сокджин слушается. Молча ушёл из номера и выполнял порученную на празднике работу. За несколько минут уже начало церемонии и Джин зашёл в туалет, чтобы посмотреть в зеркало и привести себя в полным порядок. Но не успел он закрыть дверь , как резкий удар в лицо выбил его с колеи. Сокджин упал на кафельный пол, вскрикнув от боли, и сразу же приложил ладонь к разбитой губе. Подняв взгляд вверх, он увидел Минхо. Тот явно долго плакал и сейчас имел не лучший внешний вид. Ким не успел и слова сказать, как его нападающий схватил висящую на стене металлическую сушилку для рук, начиная со всей дури бить ею по голове Сокджина. Тот не успевал ни прикрыться руками, ни увернуться. Лишь после нескольких до ужаса больных ударов, Джин смог выбить сушилку из рук Минхо. — Ты ублюдок! Что такого ты наговорил Главе? — зарычал Минхо в полголоса, решая добить противника голыми руками. — За что он так со мной? В чем моя вина? — Мразь! — Сокджин почувствовал резкий прилив адреналина и успел сжать запястья Минхо, не позволяя больше совершать удары. — Понравилось быть на моём месте? Понравилось, когда тебя берут насильно? Нравится быть шлюхой? Ты ведь так меня называл? Да, Минхо? Что не так, сегодня Хосок был с тобой не очень ласковым? — Джин засмеялся, не ослабляя свою хватку. — Целуй ему ноги, за то, что он сделал это сам, а не позвал охрану. — Ты отброс общества! Ты должен сдохнуть за такое! Чон Хосок будем моим! Я не отдам его тебе! Кажется, сегодняшняя ситуация свела Минхо с ума. Не сумев освободить руки, он принялся бить Джина ногами, со всей силы, будто бы это он его изнасиловал. Ли схватил омегу за волосы и так же несколько раз ударил со всей силы головой о пол, пока тот и вовсе не потерял сознание, а на полу не разлилась лужа крови. Мир, в котором они жили, был излишне жесток. В нём не место столь хрупким существам. Тут каждый вынужден выгрызать зубами своё место под солнцем, а внезапно настигнувшая страну война и вовсе ввела множество в трудное положение. Жизнь здесь круто меняется с каждой минутой и уже никогда не будет прежней, и ты либо принимаешь это, пытаясь успевать менять и себя, либо твоё тело засыпают слоем холодной земли. Выживает сильнейший....
Джин очнулся и в тот же миг громко застонал от боли. Голова раскалывалась, и всё тело болело слишком сильно. Настолько, что омега даже глаза не смог открыть. По интерьеру комнаты и стоящей рядом капельнице, он догадался, что находиться в больнице, но думать о том, как он сюда попал, и что вообще происходит, сил не было совершено. — Очнулся? — раздался хрипловатый голос и пусть картинка перед глазами размытая, по ярко-красной макушке Сокджин догадался, что это Хёнджин. — Сколько я здесь? И как я сюда попал..? — тихо пробормотал, потирая глаза, и уже через пару минут зрение стало куда лучше. — Я нашёл тебя избитого в туалете отеля. Я видел, как с него выбежал испуганный Минхо с кровью на руках, а затем увидел тебя... — Эта мразь... — Джин зарычал от злости и сжал кулаки. — Это он сделал... И пока я здесь, эта змея сидит рядом с Главой и отравляет ему жизнь! Мне стоило убить его лично ещё до инаугурации!.. — Успокойся, — альфа положил свою ладонь поверх кулачка. — Я сразу догадался, что он убегал от наказания, а не опасности. По официальной версии, которую я озвучил Хосоку, Минхо похитили, а тебя не смогли, и потому пытались убить. Я спрятал Ли в одном укромном месте, так что прибереги силы, если вдруг решишь убить его лично. — Ты же отказался мне помогать? С чего вдруг такая доброта? — Пока я собственными глазами не увижу Феликса, ты и пальцем Минхо не тронешь. Вот тебе мои условия. — Хёнджин поднялся и надел пиджак. — Ты здесь уже почти сутки, так что постарайся встать на ноги как можно быстрее и приступить к выполнению своих обязанностей. Главе приходиться нелегко без секретаря. — Если дашь мне мой телефон, я дам тебе адрес. Я согласен на всё, что попросишь, ради шанса убить эту мразь голыми руками. Альфа на это лишь улыбнулся. Но когда он протянул омеге телефон, а через пару минут увидел на экране адрес, сердце пропустило удар от волнения. Неужели он наконец-то встретится с тем, кого так долго ищет? Но когда Хёнджин приблизился к Сокджину, омега заметил его перебинтованную левую руку, а также несколько больших ссадин на лице. Он догадывался, что случилось, но всё же решил уточнить. — Это Глава сделал? — А ты как думаешь? Я упустил нападение на двух секретарей Главы, это непростительно. Считай, я пожертвовал пальцем ради тебя. Так что ты теперь мой очень большой должник. Хёнджин недовольно фыркнул и ушёл из палаты, а Джин с улыбкой прикрыл глаза и попытался снова уснуть. Но пока лежал, в мыслях перебирал то, что сделает с Минхо. Ким ликовал — всё сложилось лучше, чем он мог себе даже представить. При таком раскладе с него спадают все подозрения, он станет новым Секретарём и снова будет рядом с Хосоком. Джин просто хочет стать счастливым, и неважно, какую цену придется заплатить....
Ночь сегодня была по-особенному тёмной. Ни звёзд, ни луны. Непроглядная темнота опустилась на землю, словно густой туман. Она пыталась скрыть тот ужас, что на ней творился. Металлическую дверь заброшенного гаража резко осветили фары серого внедорожника, из которого медленно вышел Сокджин в сопровождении нескольких альф из охраны. Омега, в силу травм полученных от Минхо, не мог двигаться очень быстро, потому неспешно направлялся к зданию. Внутри была картина, о которой Джин мечтал не один день. Минхо, связанный по рукам и ногам, сидел на стуле посередине комнаты, что освещалась лишь одной тусклой лампочкой. — Так этот сукин сын, Хван Хёнджин, с тобой заодно? — просычал пленный омега, увидев на пороге Сокджина, что приближался с самодовольной ухмылкой. — Ты и перед ним ноги раздвинул? Не надоело ещё на всё в этой жизни сосать? Ты хоть раз работать пробовал? — Знаешь, пока я был в больнице, я долго думал о том, что с тобой сделаю, — Джин проигнорировал всё сказанное. — Убить тебя — это слишком просто, но и жизни ты не заслужил. Я столько раз тебя предупреждал, просил уйти с поста, но ты меня совсем не слушал. Теперь я хочу подарить тебе эти цветы в знак нашего прощания. — Гореть тебе в аду, сука! — с последних сил прошипел Минхо и сплюнул в сторону. Сокджину в руки подали большой букет ярких жёлтых лилий. И именно это начинало пугать Минхо. За те несколько дней, что он пробыл здесь, он смирился с тем, что его убьют, но вопрос состоял в другом. Насколько сильно Сокджин психопат? Он ведь учился у лучших. Ким в свою очередь прошептал что-то охраннику, и Минхо за руки подвязали к потолку, а после сделали какой-то укол. — Когда Господин Чон впервые подарил мне цветы, это были такие же прекрасные лилии. Как жаль, что символ моей безграничной любви, станет для тебя смертью, — Сокджин улыбнулся, словно псих из фильма ужасов, и достал из кармана небольшой нож для моделирования. Весь его взгляд, улыбка и усилившийся запах говорили о том, что перед Минхо совсем не человек, а психически больное животное с целью наслаждаться мучениями других. — Знаешь , что тебе ввели? Я не пожалел усилий и подыскал для тебя кое-что особенное. — Джин подошёл к нему ближе, а охранники сняли с жертвы всю одежду, оставляя висеть полностью голым. Ким присел немного, положил букет на пол, взял в руки лишь один цветок и обрезал стебель, оставляя лишь пару сантиметров. Затем он сжал в руке нож и со всей силы резко вонзил его в бедро Минхо, немного прокручивая, а после засунул в эту же рану цветок. — Ты получил несмертельную дозу яда королевской кобры, а это значит, что ты точно почувствуешь всё, что я с тобой сделаю. Сокджин ехидно засмеялся, пока Минхо кричал от боли во весь голос и дёргался, в попытках увернуться от очередного удара. Даже альфы из охраны отвели взгляд, не желая смотреть на это ужас. Ким придумал излишне жестокую пытку. Он смеялся всё громче и громче, этот противный смех отбивался от бетонных стен и навечно застревал в их разумах. Джин вгонял нож в тело жертвы всё резче и резче, заставляя кричать, плакать, молить о пощаде. В такой момент Джин ощущал себя богом, что держит в своих руках судьбу смертного человека. Брызги крови летели повсюду, стекали по телу омеги, а на полу прямо под жертвой образовалась уже небольшая лужа. Но Джин совершенно не обращал внимания на это, вгоняя нож с новой силой, а затем бережно засовывая цветок в каждое отверстие, превращая тело несчастного в живую цветочную композицию, и выглядело это настолько же жутко, насколько и сам Сокджин, который с ног до головы заляпался кровью и с дьявольской ухмылкой осматривал своё творение, что ещё не прекращало кричать и плакать. Он любовался картиной около двух минут, пока Минхо не начал умолкать — немыслимая боль, потеря крови и страх сделали своё дело. Он начал терять сознание, даже не ощущая всего, что с ним делают. Но Сокджину этого было мало. Он взял катану, которую привёз с собой, и сначала разрезал верёвку, на которой и висел парень. Тот упал на пол и поднял на Джина последний в своей жизни взгляд — полный боли, обиды и непонимания, чем же он заслужил такую ужасную участь и смерть хуже, чем у бездомной собаки. Лезвие заблестело при тусклом свете лампы, и уже через мгновение голова Минхо откатилась в сторону от тела. Сокджин широко улыбнулся — очередного соперника больше нет. Ему вообще нет равных ни в жестокости, ни в красоте, ни в любви к Хосоку. Джин в последний раз окинул взглядом мёртвое тело и поспешил к выходу. Пора вернуться к своим обязанностям, ведь Глава не может ждать слишком долго. Двое альф открыли перед Кимом дверь и, к своему огромному удивлению, он тут же столкнулся з пронзительным взглядом черных глаз.