...
Хосок сидит на краю кровати и смотрит на личко мирно спящего омеги. Он хочет коснуться этой нежной кожи, этих светлых волос, этих малиновых губ, но боится разбудить. Хочет, чтобы после такого стресса мальчик поспал как можно дольше. Но вот проходит несколько минут и момент пробуждения наступает. Юнги сначала мило морщит носик, крутится по постели, что-то пытаясь нащупать рукой, и лишь после открывает глазки. Он кричит во весь голос, в попытке убежать падает с кровати на пол и направляется к первой же двери, которую видит, но та заперта. — Мин Юнги, прошу, успокойся. Тебе никто не вредил и не собирается, — спокойно говорит Хосок, встав с кровати, и с неким умилением смотрит на парня. — Кто ты? Где я? — Юнги кричит, по щекам бегут слёзы, он осматривается в поиске выхода или способа защищаться. — Меня зовут Чон Хосок, я Глава седьмого кратера Кореи. Ты находишься в моём доме и под моей защитой, — альфа сохраняет максимальное спокойствие и не подходит ближе, дабы не пугать ещё больше. — Меня похитили! Похитили! Выпусти меня немедленно! — омега плачет всё сильнее и дёргает дверную ручку. — Пожалуйста, я сделаю всё, что скажете, только отпустите. У Юнги перед глазами весь мир плывёт, он хочет домой, к отцу, к друзьям, он хочет в безопасность. Он не знает, как попал сюда, что с ним сделают или может быть уже сделали, а этот высокий альфа ещё больше пугает своим спокойствием. Похож на психопата. — Да, с этим я согласен, — Хосок присел на корточки и тихо выдохнул. Мальчишка, словно дикий зверёк , забился в угол и дрожит от страха, но если руку протянуть — откусит ведь. — Но это не значит, что здесь над тобой будут издеваться или что-то ещё. Ты будешь жить в этой комнате, тебе будут приносить еду, есть отдельная ванная. У прислуги приказ лично от меня, чтобы исполняли любое твоё пожелание, — Хосоку на него даже смотреть тяжело — Юнги сын врага. Но есть ли другой выход? — Ты ведь наверняка слышал, что в Корее снова началась война. Твой отец, будучи президентом и главнокомандующим, напал на мой кратер. Умирают невинные люди, столица и другие города находятся под постоянными обстрелами. Думаю, ты слышал об этом. Но я — не такой. Я невинным боли не причиняю. Ты просто побудешь здесь, пока я попытаюсь остановить твоего отца хотя бы таким образом. Ты — его слабое место, я хочу этим воспользоваться и защитить свой народ. Надеюсь, ты поймешь меня. Альфа слабо улыбается и уходит из спальни, оставляя омегу одного. Юнги сжимает в кулачках волосы и рыдает, почти кричит от страха и безысходности. Ему безумно страшно, он хочет домой, к отцу. Туда, где он чувствовал себя в безопасности. Или обратно в США, где его друзья, университет, уже ставшая родной съёмная квартира. Последнее, что он помнит — как покупал кофе в любимой забегаловке, а дальше пустота. Омега бьётся затылком о стену в попытках придумать, что делать и какой выход искать, но тщетно. Он в плену у самого Чон Хосока. Он в месте, откуда нет выхода. Хосок же приезжает в офис сразу после разговора с Юнги. Джин уже сидит за столом секретаря и поднимается чтобы поклониться, когда видит альфу. На его лице явно заметные отеки, а синяки под глазами больше обычного. Джин выглядит уставшим, встревоженным, напуганным. Такое состояние у него бывает крайне редко и это пугает. Пугает всех, кроме Хосока. Он приучил Джина своих демонов обратно в клетку загонять и на коротком поводке держать, без надобности не выпуская. Ночью он позволяет ему быть кем угодно, но днём ему нужен секретарь и верный человек. Не успел Чон толком сесть в своё кресло, как на мобильный поступил вызов со скрытого номера. Хосок догадывался , кто именно звонит и с нетерпением ждал этого звонка. — Я убью тебя! Я сотру с лица земли тебя и твой кратер! Слышишь меня, мразь? — альфа буквально срывает голос, когда кричит в телефон. — Я тебя уничтожу! — Как же я ждал этого дня... — Хосок ухмыляется и закидывает ноги на стол. Поудобнее садится в кресло и с широкой улыбкой продолжает разговор: — Судьба так неожиданно поменяла нас местами. Тебе нравятся, Ким Намджун? Теперь ты почувствуешь тоже самое. Ты начал войну против меня и реально полагал, что тебе за это ничего не будет? И нет, ты не посмеешь больше ни одну ракету выпустить в сторону моего кратера. Каждые двадцать четыре часа Юнги будет находиться в другом месте или городе, ему не будут давать воды и еды, пока ты воюешь против меня, а может быть я даже разрешу своим солдатам с ним повеселиться. Так что если не хочешь убить сына своими же руками — прекрати бомбёжки. Иначе это я сотру тебя с лица земли. Ты меня понял? — Я его найду. Я стану твоей смертью! Ты мразь, которую я убью собственными руками. Хосок нажимает кнопку завершения вызова и ликует. Всё идёт чётко по плану. Он заставит Намджуна делать то, что ему нужно, ибо Хосок не настроен на затяжную войну. Всё нужно закончить как можно скорее. А Намджун тем временем рвал и метал. Он бросался на каждого, кто входил к нему, швырялся документами, книгами, техникой. Его кабинет напоминал комнату гнева. Юнги единственный дорогой ему человек. Потеряет его — потеряет всё. Намджун был президентом вот уже 7 лет. В свой первый срок он занимался экономикой страны и её благополучием. Но вот во второй... То ли с возрастом, то ли от напора чужого мнения министров, Намджун решил вернуть своему народу полноценную страну. Все територии снова чтобы стали одним целым и больше не нужно было делить на какие-то кратеры. Отец с самого детства рассказывал ему, как когда-то Корея была одной большой страной, что смогла общими силами победить злое правительство и начать всё заново. Он был одним из лидеров этого восстания, а Намджун родился за два года до неё и поэтому почти ничего не помнил в силу возраста. Но в его памяти навсегда остались слова родителей о единстве, о большой стране и одном дружном народе. Родители уже давно умерли, но Намджун до сих пор желал вернуть то время, снова объединиться под одним флагом. Он не хотел больше слышать слово "кратер". Муж альфы — Ким Югём, также умер много лет назад от неизлечимой болезни. Он остался совсем один с сыном на руках, но вот уже несколько месяцев как и тот покинул его, улетев учиться на другой материк. Намджун полагал, что всё будет хорошо, что там Юнги никто не знает и не сможет навредить. Как же он ошибался! Сейчас альфа готов рвать на себе волосы, дабы вернуть сына. У него забрали самое дорогое и теперь Намджун точно сделает то, что задумал. Он уничтожит седьмой кратер и Чон Хосока вместе с ним. А Хосок ликовал! Теперь Намджун у него в кармане. Теперь он снова на шаг впереди, имеет ещё один туз в рукаве. Он с улыбкой просит Сокджина сделать чашку кофе и позвать в кабинет главу отдела военной политики и управителя казначейства. Последнее собрание Совета показало Хосоку, что оно для него бесполезно. Больше он не намерен тратить своё драгоценное время на такие тупые идеи от бестолковых жирдяев. Теперь он только издаёт указы, нравится это им или нет. В случае неподчинения — казнь. Время игр закончилось. Теперь на войско выделяется ещё больше денег, солдаты получают всё, что только пожелают, битвы на фронте происходят почти круглосуточно, армия Джокера выгрызает каждый сантиметр земли, сразу же удобряя её плотью врага. Ад царил в этом мире, демоны пожирали сотни и тысячи душ, кровь рекой текла между домов, где из окон за всем наблюдали маленькие дети, что ничего не понимая тянули свои ладошки к солнышку. Больше нет ни солнца, ни радуги, ни цветов. Жизнь продолжалась уже в бомбоубежищах, закончились игры и веселье. Никто уже не выпускал детей играть во дворы, не праздновал свадьбы и дни рождения. Только похороны. Каждый день песком засыпали чьих-то сыновей, братьев, мужей, отцов. Свершилось то, чего все так боялись — война снова поглотила их мирную жизнь. Не сказать, что Хосоку это нравится. Это скорее просто привычная для него обстановка. Но кое-что общее с Намджуном у него всё же есть — желание снова объединить все кратеры в одно целое. И наверняка одному из них удастся это сделать. Эта зима обещает быть самой холодной, самой кровожадной и жестокой за всю историю этого государства. Она заберёт сотни тысяч жизней и ещё миллионы покалечит. Она будет беспощадной, никого не пожалеет, не помилует. В этот раз зимней сказки не будет....
Юнги снова сидит на полу и смотрит в большое панорамное окно на огромной двор особняка. Снова слышны взрывы, но за неделю пребывания здесь он уже привык к ним. Это его больше не страшит. Пугает другое. Тишина в доме и во дворе, вежливость и учтивость прислуги, куча новой одежды, уходовой косметики и других принадлежностей, которую принес тот красноволосый альфа в его первый день нахождения здесь. У Юнги было разрешение свободно перемещаться по дому и территории, он мог отдавать приказы служанкам. Но к чему это всё, если он пленник? Омега смотрит на то, как густой снег толстым слоем укрывает землю, как всё вокруг окрашивается в белый и лишь сильнее плачет от этого. Он хочет домой,к отцу. Хочет почувствовать тепло и защиту и знать, что с ним всё будет хорошо. Юнги не выдерживает уже здесь. Лучше бы его пытали и выпытывали информацию, тогда бы он понимал, зачем здесь, а так... Впереди полная неизвестность. Час назад ему в спальню принесли ужин, но омега на еду даже смотреть не может. Ему всё противно. Когда дверь в спальню открывается, он даже не поворачивается. Ему всё равно кто и зачем пришёл. Прислуга постоянно к нему приходила и что-то спрашивала, но Мин на всё молчал или безразлично отмахивался. — Мне сказали, ты почти ничего не ешь. Так ведь нельзя. Дьявол шепчет над ухом омеги, своим шепотом, словно острыми стрелами, пронзает душу. Юнги содрогается и оборачивается к нему, заплаканными глазами смотрит на альфу и колени сильнее подгибает. — Я не хочу есть. Я хочу домой. Юнги опускает голову и тихо плачет. Ему страшно. Он боится этого человека, боится того, на что он способен, что может сделать с ним. Хосок приподнимает уголки губ, смотря на этого милого омегу. Он, словно маленький испуганный котенок, сидит на полу, дрожит от страха перед большим и страшным серым волком. Хосок видит нетронутую еду на столике, множество пакетов с логотипами известных бутиков так и стоят нераспакованными. Это неудивительно, но Чона это огорчает. — Ты считаешь меня чудовищем, потому что я похитил тебя и держу здесь? Юнги, я тебе уже говорил, зачем ты здесь, — он цепляет пальцами его подбородок и заставляет посмотреть на себя. — Пойми, я делаю это не со зла, а ради спасения своего народа, — Хосок медленно поднимает омегу на ноги и внимательно изучает его до безумия красивое лицо. Он достает из одного из пакетов белую шубку из натурального песца и помогает омеге надеть, а затем и тёплые ботинки. Он не хочет, чтобы это чудо случайно заболело. — Я покажу тебе одно место, чтобы ты в этом убедился. Я хочу, чтобы ты сам всё увидел. Хосок за руку его ведет вниз, усаживает в черный гелендваген и везёт на другой конец города. Юнги становится ещё страшнее, он не в курсе, куда его везут и зачем. Он сжимается словно запуганный зверёк, смотрит на Хосока, а затем в окно на незнакомый ему город. — Вот, посмотри, что творит твой отец, — они стояли прямо перед огромным зданием, которое несколько дней назад было уничтожено вражескими ракетами. — Это была обычная швейная фабрика. Он отдал приказ выпустить ракеты на невинных людей среди белого дня. Погибло 89 человек, ещё больше сотни сейчас в больнице. Юнги не двигается. Кажется, он даже не дышит. Смотрит на руины и внутри всё противно сжимается. Он не хочет на это смотреть, не хочет думать, что это правда, что его отец — чудовище. Слёзы одна за другой стекают по его щекам. Юнги не в силах стоять и присаживается на корточки, руками закрывая лицо. — Таких мест в столице десятки, в кратере — сотни. Число жертв измеряется тысячами. А знаешь, что самое страшное? Ему плевать на тебя. Юнги качает головой и плачет ещё сильнее. — Нет! Это всё не правда! Не правда! — омега кричит, начиная руками бить в грудь Хосока. Он смотрит ему прямо в глаза с огромной ненавистью, он хочет убить его за такие слова и вернуться к отцу, спросить правду и узнать, что всё это ложь, что Ким Намджун не убийца. Он ведь не такой... — Мой отец не такой! Не такой! Он любит меня!.. — Я сказал ему, где ты, — Хосок крепко сжимает запястья омеги и пытается успокоить. — Он не остановился. Я солгал, что не буду давать тебе еды и воды, пока он не отведёт войска обратно, но прошла целая неделя. Он пожертвовал тобой ради цели захватить мою страну. Юнги... Он не такой, каким ты его считаешь. Омега тяжело дышит, всхлипывает от истерики и неотрывно смотрит на альфу. Неизвестность пугает его больше всего. Парень всё ещё плачет и дрожит от холода, снег падает на его светлые волосы, на щёчки, аккуратный милый носик. Губы приоткрыты в попытках ухватить побольше воздуха, но его нет. Рядом с Хосоком чувствуется только удушающий запах пепла. Юнги ослабевает в его руках, у него нет ни сил, ни возможности сражаться против этого человека и усталость с нервным истощением берут своё. Глаза Юнги закрываются и хрупкое тело падает в крепкие объятия. Хосок бережно укладывает на пассажирское сиденье и везёт домой. На сегодня тот увидел более чем достаточно. Уже во дворе своего дома он сам его из машины на руках несёт в дом, прямиком в спальню. Прислуга, а также Хёнджин и Сокджин, что в тот момент находились в гостиной, низко поклонились перед своим господином, но тот даже не посмотрел ни на кого. Он своего ангела в постель укладывает, бережно обувь снимает, тёплым одеялом укрывает. Юнги словно лучик света в непроглядной тьме ада, и Хосок этим восхищается. Этим невозможно не любоваться, не умиляться. Этот маленький омега способен на большее, чем кажется. Сокджин смотрит, как Джокер с омегой на руках поднимается по лестнице и затем исчезает в спальне, и сжимает кулаки до побеления костяшек. Его всего трясёт, в глазах предательски влага собирается. Ким не может себя контролировать, потому что ревность его слишком сильная, ядовитая, опасная. Хёнджин это видит лучше, чем кто-либо, ближе остальных. Он знает омегу как свои пять пальцев и ему не трудно догадаться, что тот замышляет. — Ты ведь помнишь, что я тебе говорил об этом омеге. Джин, я выстрелю тебе в голову, даже если ты просто попытаешься подойти к нему ближе положенного. Я сделаю это с удовольствием, если придется, — Хёнджин ухмыляется и смотрит прямо в покрасневшие глаза омеги. — За что так ненавидишь меня? Лично тебе я ни разу ничего не сделал. Почему тебе так нравится наблюдать за тем, как моя невзаимная любовь убивает меня? Мы ведь одинаково страдаем... Хруст раздается в голове Джина. Это ломается его душа. Его сила уменьшается с каждым днём, омега гаснет, словно умирающий светлячок, на которого наступили по неосторожности. Ему никто не поможет, никто не протянет руку помощи. — Не ровняй нас. Ты не влюблён Джин, это одержимость. Отбери у тебя должность и отправь подальше от Джокера и кем бы был? Ты бы сдох без него через пару недель. Ты ничего не стоишь без него, ты — пустая оболочка без Джокера. Твоя ревность к нему ядовитая, она отравляет тебя и всех вокруг. В один день она убьёт тебя точно так же, как ты убил всех тех омег, чьи тела мне приходилось закапывать. Ты делаешь это лишь потому, что Джокер позволяет тебе. Но вот наступил день, когда тебе сказали нет — и теперь посмотри на себя. Ты ничто без него. Я живу без Феликса не первый день, я научился существовать отдельно от него, я не строю в своей голове нереальных планов на будущее. — Этот омега... Он сын нашего врага... Он ведь не останется здесь навсегда. Чон Хосок ведь не оставит его здесь и после войны. Это невозможно, — слёзы стекают по щекам омеги. Как бы сильно он не ненавидел Хёнджина, всё равно смотрит на него с надеждой на помощь и успокоение. — Этого никто не знает. Но, Сокджин, смирись. Юнги уже занял твоё место. Одно его слово и Джокер снесёт голову каждому из нас. Научись служить ему из-за верности и страха, а не любви. Потому что у таких, как мы с тобой, не бывает счастливого финала. Хёнджин выходит из особняка и садится на краю ступенек. Он на свой счастливый финал не надеется уже, но мечтает хотя бы о том, чтобы Феликс его в дом к себе иногда пускал, разрешал на своё личико посмотреть, коснуться невероятных ладоней. Ему будет этого достаточно. А Джину нет. Омега рыдает, садясь за руль своего авто, он не готов с таким смириться, не может позволить чужаку своего хозяина забрать. Джин столько лет верой и правдой служил ему, он требует награды за это. Он принёс в жертву свою молодость, гордость, собственного отца. Джин не будет стоять в стороне и смотреть, как его возлюбленный целует другого. Джин за свой счастливый финал готов сражаться до последнего.