***
Оступаясь, пара спешно вошла в тёмный коридор дома. Одним рывком Маша с невероятной лёгкостью оказалась приподнятая за бёдра. Спиной упираясь в стену, девушка ощутила её прохладу. Их с Владом губы страстно соединились в поцелуе. И она чувствовала, как его руки очень осторожно исследовали каждый сантиметр её тела, давая привыкнуть, вызывая в ней то самое жгучее желание. Она стонала в ответ на его прикосновения, а Влад продолжал. Их дыхание становилось всё более тяжёлым. Мужчина, не разрывая поцелуя, так и удерживая Машу на руках, отнёс её на постель. Одежда девушки без промедлений была откинута в сторону, оставляя её лишь в белье и открывая перед глазами Влада прекрасный вид на идеальные изгибы тела. Он прижал ладонь ко рту, опускаясь ближе к Маше: — Чёрт, не могу больше сдерживаться. — Я хочу этого… — тихо ответила девушка. Хотя даже будучи в темноте, Влад был уверен, что сейчас она покраснела. В ответ мужчина заключил её в свои сильные объятия, прижимая к себе. Они чувствовали, как каждая клеточка их тел отзывалась на прикосновения друг друга. Влад нежно поцеловал её в шею, спускаясь всё ниже, вызывая волну горячего удовольствия. Она изогнулась под его лаской. Огонь бушевал в ней, и её дыхание становилось прерывистым. Тонкая грань между контролем и влечением начала расплываться. Потрясающие оргазмы обжигали их той ночью, пока они терялись в мире чувств и страсти…***
Яркие лучи утреннего солнца пробивались сквозь шторы и касались лица. Накрываясь одеялом с головой, чтобы спрятаться от них, я повернулась в другую сторону, но сквозь остатки уже уходящего на второй план сна увидела перед собой спящего Владислава Алексеевича. Приподнявшись, я стала внимательно рассматривать его. «Так мирно спит…» Вид настолько умиротворённого Громова заставил меня ласково улыбнуться. Пряди тёмных волос небрежно спадали ему на лоб. Постепенно мой взгляд стал опускаться дальше, одеяло скрывало его тело лишь до пояса, оставляя открытым вид на сильные мускулы на теле. Уткнувшись лицом в подушку, я невольно потянулась к волосам мужчины, на что он тут же открыл глаза. Заметив это, я чуть было не подпрыгнула на месте. — Ах! Вы что, не спали? — быстро отдёргивая руку, нервно спросила я. — Только что проснулся. Почувствовал, как на меня пристально смотрят, — с сонной улыбкой сказал Громов. Я тут же села на кровати, пытаясь не выдать своё смущение, и накрыла обнажённое тело одеялом: — И вовсе я не разглядывала вас… Стоило мне отвернуться, как меня обхватили руками вокруг талии и потянули на себя, от чего я ненароком взвизгнула, но успокоилась, оказавшись на животе у Громова. Лёгкий поцелуй остался на моей щеке, а трепетное тепло расползлось по всему телу. — Надеюсь, ты выспалась? — Более чем. Только сейчас я заметила, что одеяло, которое я натягивала на себя, было отброшено в сторону и сейчас я абсолютно голая продолжала лежать на мужчине. «Господи, Маша! Ты что, извращенка?!» Я глухо застонала и спрятала лицо в ладони, словно за щитом, через который меня не будет видно. Тем самым вызывая у мужчины смятение. — Что-то не так? — Ха… Нет, но Владислав Алексеевич, всё случилось так быстро. Правильно ли мы поступаем? Между нами возникла короткая пауза, но мужчина медленно выдохнул и взял меня за подбородок, заставляя посмотреть в его серые глаза. — Маша, я приму любое твоё решение относительно нас, каким бы оно ни было. Но я уже слишком полюбил тебя, чтобы вот так отпустить. «Я тоже люблю вас, Владислав Алексеевич», — сразу всплыли в голове и мои слова, которые я произнесла вчера. И ведь они не были ложью. Но страх тоже никуда не денется так легко. В любом случае, я ведь ответила взаимностью… тогда почему чувствую себя так странно? — Вы думаете, у нас получится? — с небольшой надеждой в голосе спросила я. Теперь поцелуй остался на лбу. — Помнишь, как я сказал, что сделаю всё для этого? И сейчас я держусь этого же мнения. Отныне на твоём личике не будет слёз. Поддавшись порыву, я потянулась к губам Громова, и он тут же ответил на мой неуверенный поцелуй. Руки сильнее сжались на талии, и одним движением я снова оказалась под крепким телом. — Мы ведь только проснулись, Владислав Алексеевич… — жалобно пискнула я. — Сама спровоцировала меня, — ухмыляясь, навис надо мной Влад. К превеликому счастью или сожалению, телефонный звонок заставил нас обоих замереть. Лёгкое раздражение мелькнуло на лице Громова, и он схватил телефон. — Да. — Владислав Алексеевич, простите, что беспокою вас так рано, но вам нужно приехать. Вас спрашивала Елизавета Сергеевна. Я не слышала, о чём был разговор, но внезапно утренняя похотливость и улыбка мужчины пропали с его лица, я снова увидела этот серьёзный взгляд, от чего до боли знакомый холодок прошёлся вдоль позвоночника. Но я всё же решилась спросить: — У вас что-то случилось? Откладывая телефон, Громов встал с кровати и накинул на себя рубашку. — Нет, ничего серьёзного. Нам нужно кое-кого проведать. Я вопросительно выгнула бровь: — Нам? То есть я и вы? — Да. Собирайся. На споры сил не было, да и не хотелось, поэтому я без лишних вопросов забежала в ванную, чтобы вернуть себе более-менее презентабельный вид. От вчерашнего макияжа Тани не осталось и следа. Пришлось ограничить себя лишь тушью на глазах и оставить распущенные волосы. К счастью, вязаное платье не стало жертвой нашей вчерашней страсти. Громов уже стоял в коридоре, чтобы подать мне пальто. И мы спешно вышли из дома, направляясь к машине. Весь путь также прошёл в угнетающей тишине, но кое-какую деталь всё же для себя я отметила. Владислав Алексеевич крепко сжимал руль, будто нервничал. «Что же ему сказали такого по телефону?» Через некоторое время мы остановились около офиса «ОАЗИС». Теперь настроение пропало и у меня. Поджав губы, я облокотилась на спинку. Громов заметил, что у меня поубавилось энтузиазма, и напрягся ещё больше. — Зачем мы здесь? — осторожно поинтересовалась я. — Нужно решить некоторые вопросы, раз и навсегда. Маша, если не хочешь идти, то не стоит. Громов уже собирался было выйти из машины, но я схватила его за рукав, останавливая: — Нет, я пойду. Просто неловко возвращаться сюда… Мужчина лишь обошёл машину, остановился около меня и протянул руку, тепло улыбнувшись. — Не волнуйся, обещаю, что буду рядом. Как ни странно, но от этих слов стало действительно спокойнее, и я вложила свою ладонь в его. Войдя в холл, я как всегда оглядела высоченные потолки и просторное помещение. Всё это казалось таким привычным, но и одновременно мне было не по себе от неизвестного предстоящего. Перед нами тут же появился Виктор. Он улыбался, и я приветливо улыбнулась ему в ответ. — Доброе утро, Владислав Алексеевич, Мария. — Они всё ещё здесь? — заходя в лифт, спросил Громов. — Да, ожидают в вашем кабинете. Мужчина молча кивнул. Я, окончательно растерявшись, пыталась понять, о ком вообще шла речь. Но долго ждать ответа на свой вопрос не пришлось: мы втроём вошли в кабинет, и я увидела мать Владислава Алексеевича и того, кого явно была не готова увидеть. Перед нами возвышался статный зрелый мужчина, от которого буквально веяло холодом и настоящей гордостью. Это был отец Громова. Они были похожи как две капли воды, разве что их отличием был возраст. Моя рука от страха перед этой встречей сжалась сильнее, что, конечно же, не ускользнуло от внимания Влада. Все присутствующие ждали, кто же осмелится развеять это напряжение, повисшее в просторном помещении. И всё-таки первым подал голос Громов-младший. — Вы хотели меня видеть? — Именно, но я бы хотел поговорить только с тобой, — мужчина посмотрел мне прямо в душу своими карими глазами, и ноги словно стали ватными, еле удерживая меня. Последнее слово было в буквальном смысле непрозрачным намёком на то, что я сейчас же должна была покинуть этот кабинет, если не хочу найти проблем на свою голову. Собственно, я и не была против такой прекрасной перспективы не встречаться взглядом с этими людьми, но Владислав Алексеевич и не думал даже давать мне такого шанса. «Боже, мне радоваться или плакать от того, что я сейчас буквально меж двух огней?!» — Говори при Марии, нам нечего скрывать. — Ах, ну да. Ты же теперь ни на шаг не отпускаешь её. Что ж, раз уж ты так решил, то пусть слышит. Недавно до меня дошли слухи о тебе. Либо ты забираешь свои слова назад насчёт женитьбы, либо ты потеряешь всё. — усаживаясь на место своего сына, сказал Громов. Что? Женитьба? Я быстро переводила взгляд то на Елизавету Громову, то на её мужа, и возвращалась к их сыну. Хотелось закричать и понять, что вообще происходит и к чему ведётся весь этот разговор, но хватило одной презрительной ухмылки со стороны женщины, чтобы я тут же опустила глаза, стараясь не показывать свою растерянность. Владислав Алексеевич упорно продолжал молчать и неотрывно смотреть на своего отца. Сейчас это было больше похоже на столкновение двух львов, и уж лучше бы я находилась где-то за дверью. — Ну, что же ты ничего не говоришь, Влад? Мы с матерью ждём твой ответ. Неожиданно Владислав Алексеевич отпустил мою руку и сделал два шага вперёд, упираясь ладонями в стол. — Кажется, я ещё раньше дал вам понять, что женюсь на Маше, какими бы последствиями мне это ни грозило. Если я всё потеряю, то пусть так и будет. Я вздрогнула, посмотрев в спину Владислава Алексеевича. «Он что, с ума сошёл?!» Он ведь потеряет всё… Что за бессмысленные жертвы? Елизавета Громова продолжала неотрывно прожигать меня яростным взглядом, словно я была её самым заклятым врагом в мире. Что касается отца Громова, то ни один мускул не дрогнул на его лице. Словно он ждал, скорее знал, что ответ сына будет именно таким. Только сжавшийся кулак выдал с головой весь его гнев. Но он только молча встал с кресла, отвернувшись к панорамному окну. — Тогда можешь идти. Я вычеркну твоё имя из наследства. Владислав Алексеевич на миг замер и незаметно ухмыльнулся. Он знал, что отец хоть и не собирался умолять его, но любая соломинка, оставшаяся на поверхности воды, за которую ещё можно было попытаться зацепиться, всегда должна быть использована. И сейчас она была Владу ни к чему. Он лишь посмотрел на ту, кто дала ему шанс исправиться, кто заставляет его улыбаться и чувствовать себя по-настоящему счастливым. Выбор был сделан. Приобняв её за талию, он покинул этот кабинет навсегда. Здесь они встретились, отсюда они вместе и уйдут.***
Маша
Когда мы наконец вышли на улицу, я тут же обернулась на Владислава Алексеевича, не скрывая своего ужаса и непонимания от только что произошедшей ситуации. — Что же вы наделали? — Ты о чём? — Как это о чём?! Владислав Алексеевич, вы буквально только что заявили, что готовы уйти ни с чем с должности, которую занимаете. Но то, что вы сказали о женитьбе… Как вам такое в голову пришло?! — Прости, я хотел тебе об этом сказать раньше. По крайней мере, не при таких условиях и чтобы это не было такой уж неожиданностью. — Ох, дело не в этом, просто вы принимаете слишком необдуманные решения! Как же ваша работа… Я опустила голову, опираясь спиной на машину. Громов подошёл ко мне, приобняв за плечи, и я позволила себе уткнуться в его грудь. — Я ничего не теряю, уходя с поста директора. Тем более мне никогда не нужно было это наследство. Так что не забивай свою головку лишними переживаниями, хорошо? — Хорошо… И всё-таки, когда вы говорили о том, чтоб жениться, вы же пошутили, да? Владислав Алексеевич вскинул брови от моего вопроса, но тут же заливисто рассмеялся. Я обиженно поджала губы и зло, как мне казалось, смотрела на то, как он просто стоит и смеётся над моими словами. — Эй! Я вообще-то серьёзно спросила! — Ха-ха, а я с серьёзными намерениями заявил о том, что собираюсь жениться. Румянец выступил на щеках и заставил меня быстро отвернуться, но меня тут же подхватили на руки. Вскрикнув от неожиданности, я обхватила руками шею Громова. — Ох, Владислав Алексеевич, вы что делаете?! Опустите, я тяжёлая! — Маленькая и красивая, ты, наверное, хотела сказать. Быстрым, но таким жадным поцелуем мужчина накрыл мои губы, и злиться на его чувство вседозволенности уже точно не представлялось возможным. — Я люблю тебя, Маша. Ты выйдешь за меня? На миг отстранившись, я взглянула в серые глаза, источающие любовь. Когда я увидела их в первый раз, они вызывали неподдельный страх, хотелось избегать и не видеть их. Для меня Громов был чудовищем, которого нужно было бояться, но я же и нарушила правило любой сказки. Сейчас в этих глазах, в этом взгляде не было той отстранённости и холода. Теперь мне было не страшно оказаться в объятиях этого человека, быть такой хрупкой и слабой для него. Я перевела взгляд на здание «ОАЗИСа», после чего вернулась к Громову. Он терпеливо ждал моего ответа. — Да. Я выйду за вас. Слова здесь были не нужны, мужчина лишь радостно закружил меня, а я как маленькая в его руках смеялась от счастья, что казалось мне таким невозможным. Судьба помогла нам обрести друг друга, и теперь мы ни за что не упустим своё счастье. Да, я и есть та, которая полюбила монстра.