\\\
Юная дева в шелковом кимоно, за которой он неотрывно наблюдал уже достаточное время, сама подошла к нему. Миловидная и тонкая, от нее исходил легкий аромат лотоса, волосы, вившиеся атласными лентами колыхались на ветру. То была их не первая встреча, но самая важная. Отправная точка их дальнейшей истории. У нее не было ничего, ни семьи, ни средств к существованию, ни даже репутации. Ее красота стала проклятьем, что обрушилось на Т\И. Но ее улыбка несмотря ни на что была самой живой. Проданная в бордель Т\И не прекращала быть светлой душой, не марали ее грязью и чужие прикосновения. Она называет ему свое имя. Красивая иностранка ведает ему — божеству — о мирских делах ее скромной жизни и планах на будущее. А он клянется себе пройти с ней этот путь, чтобы однажды понять какова же причина ее света и откуда он берется, где зарождается и на кого распространяется.///
Её не оказалось в маленьком домике на окраине, что они делили вместе после того как она смогла себя выкупить. Не было нигде в округе. Не осталось и шлейфа приторного аромата её сладкой кожи. Т\И не ожидала его как во все прошлые разы. Растворилась мутной поволокой. Спала наваждением. Нервно измерял шагами комнату, а после кинулся искать растворяющиеся шаги человека, что сделал его таким зависимым. Т\Ф скрывалась от него в месте ему не ведомом там, где они никогда не гуляли закатными часами, когда безумие отступало, и они могли сделать вид, что ничего не происходит в их не всегда размеренной жизни. Они не лгали себе. Прекрасно понимали к чему их это приведет. Но пока она с ним Зерофуку мог сдерживать свое безумие. Т\И вернулась в их дом. Прижалась к его боку и как не бывало первой половины дня трепетно шептала о будничных вещах и планах на завтра. Нежно поглаживала его щеки. И совсем не заботилась о синяках, что оставят его объятия на молочной коже не тронутой загаром. Зерофуку продолжит делать вид, что не знает о том, какое же сердце у людей непостоянное. Боги ведь тоже ничем не лучше. Важно только то, что она вернулась.\\\
Они бы прожили в этом домике до тех пор пока кожа Т\И не покрылась бы морщинами и сама она не утратила бы свою цветущую молодость. Зерофуку бы был единственным кто остался с ней в миг, когда она испустит свой последний вздох. А после он — одержимый — дождался бы того мига, когда ее душа переродится и ничего бы не поменялось в их жизни где они повязаны. Так почему все пошло не так? Т\И не было нигде. Исчезла на рассвете. Сутки он метался пока в отчаянии просто не начал брести лишь бы просто идти и отыскать ее. Гнев на себя стягивал ему глотку, но взвыть от досады не было возможности потому что Т\И наконец-то нашлась. Она уснула у подножья Фудзиямы, а он нашел ее безмятежной в гнетущей тишине Аокигахары. — Глупая — глупая. Здесь же не место для сна. — Он валится с ног рядом с уже остывшим телом. — Замерзла…. Ничего скоро мы будем дома, и я буду согревать тебя, Т\И. Обещаю. Ты же так легко замерзаешь всегда. — На негнущихся ногах он делает пару шагов, прижимая к себе возлюбленную. — Спи спокойно, путь неблизкий. А когда проснешься пожалуйста расскажи мне как же тебя сюда занесло. — Слезы очертили впалые щеки. Гнев отошел куда-то на второй план, сменяясь на болезненное желание не понимать и не принимать то, что их маленький мирок, который он так неумело оберегал, пал. Горькая усмешка расцвела на губах Зерофуку. — Ты оставила меня из-за того кто поселил в тебе сомнение? — Сильнее прижимает хладное тело к себе. — Это все вина того просветленного и его последователей, с которыми ты якшалась в последнее время. Это все он. — Это было не принять, не смириться, только всепоглощающе ненавидеть.///
— Рассвет поистине прекрасен. Невероятный вид на Фудзи. — Но разве ж он смотрел, когда его личное солнце согревало его и отгоняло все кошмары. — Да, дух захватывает. Давай придем сюда еще раз на твой день рождения.