***
Мишель рос, желая стать врачевателем. После длительного обучения и отчисления, он продолжал лелеять мечту и решил пойти своим путём, чтобы самостоятельно обучиться медицине. Это положило начало его длительным путешествиям. Он посещает множество городов и деревень, читает бесчисленное количество трактатов и познаёт народную медицину. Так он и набредает на деревеньку с одинокой хижиной у берега реки. Красавица, что занималась собирательством трав и корений любезно соглашается помочь юноше и передать свои знания ему. Де Нотрдам помогает ей по-хозяйству, чтобы хоть как-то отплатить за доброту. Красавица с зелёными глазами была лекарем в деревеньке немного ниже по течению реки. Пусть Мишель и не стал интересоваться слухами, что ему довелось услышать от населения, но по кривой усмешке всё понял. Ведьма. Так называли её женщины да мужчины. Юные и пожилые. Те, кому она безвозмездно помогала. Мишель прикипел к рыжей знахарке, её небольшому домику, яблоневым деревьям и спешной речушке с прозрачной водицей, но пришло время двигаться дальше. — Поедешь со мной, Т\И? — спросил он скорее из вежливости, зная, что она откажется, ведь была единственной на всю деревеньку, кто умел лечить людей. Девушка лишь покачала головой, вторя его мыслям. Протянула тканевый свёрток и пожелала лёгкого пути. На этом они и распрощались. Когда де Нотрдаму исполняется двадцать шесть, он становится студентом университета и продолжает изучать медицину уже в нём. После получения докторской степени вновь отравляется странствовать, желая ещё раз повидать рыжую знахарку с самоотверженным сердцем в её крохотной хижине. В дороге он оттачивает навыки врачевания. Не всегда удачно, за что и попадается Инквизиции, что подозревали его в колдовстве. Тогда де Нотрдам чувствует, что связывает с Т\Ф их больше, чем его обучение у неё. Он делает прорыв в лечении чумы, и чувствуя, что мечта юных лет осуществилась, наконец-то держит путь к маленькой деревушке отмеченной даже не на всех картах. Волосы Т\И стали длиннее и, кажется, насыщеннее в своём рыжем цвете, как та спелая тыква, кашу с которой Т\Ф готовила аккурат перед его отъездом. Он рассказывает ей про свои практики и инквизицию. Про учёбу и знакомства. Про то, как тосковал по ней. Слушает о размеренной жизни в деревне, про её домашнюю работу, о кошках, что захаживают к ней, умалчивает о том, что слухов о ней стало больше. Но Мишель уже о них знал. Распускали их завистливые женщины, чьи мужья да возлюбленные засматривались на девушку, что жила на окраине в домике почившей бабушки. Называя её колдуньей. Так вскоре не осталось никого, кто бы ни верил в это. А очаровательная внешность и поцелованные солнцем щеки лишь добавляли веса этим слухам. Рыжая. Зеленоглазая. Никакая не врачевательница. Ведьма. Де Нотрдам остаётся с ней. Между ними незримое притяжение. Оно крепчает с каждым часом. Помогает со всем, разве, что не лечит, хотя мало кто ходит к ведьме, страшась за свою жизнь. Поэтому они вполне могут мирно жить в маленькой избушке рядом с рекой. Вечерами они любуются луной и звездами. Мишель достаточно осведомлён. Единственное, что держит в секрете от возлюбленной странные видения о прошлых жизнях. Может он действительно обладает силами от дьявола? Они не состарятся вместе. Из избушки Инквизиция уводит слишком спокойную девушку, что сказала ему не преграждать им путь. Не было возможности увидеть её, пока Т\И была в заточении под пытками, чтобы созналась в связи с дьяволом. Де Нотрдам осознаёт остро, почему за ней пришли. Завистливые люди, домыслы и клевета обрекли её на медленную и мучительную смерть в очищающем пламени костра, а Мишеля на острое желание лишить их всех жизни. В центре деревни соорудили помост и подготовили место для показательной казни ведьмы в назидание всем. Мишель стоял в стороне пока толпа слушала священника, смотрел, как его Т\И выводили и привязывали, видел как пламя облизало её босые ступни. Поднимаясь выше и выше. И расталкивая зевак, бегом направился к ней. Нос забивал запах палёной плоти. В горле пересохло. Пока никто не понял, он ринулся в объятия пламени, чтобы уйти вместе. Если самое доброе сердце от лукавого, то он приспешник дьявола со всеми своими тёмными помыслами. И очищение пламенем нужно ему.***
Они были в дороге уже с неделю. Дни и ночи смешались в один безумно долгий день. Почти не спали, по очереди караулили, чтобы преследовали не нагнали их в самый не подходящий момент. Мишель не ожидала, что на помощь ей придёт Т\И. Его безэмоциональное лицо непроницаемо смотрело в даль, когда они сделали привал, разжечь пламя не было возможности, как и громко переговариваться. Да и не решалась Мишель пока Т\Ф сам не поднимал тему помощи ей в развитии навыков необходимых шиноби. Ей сразу прямолинейно сообщают, что спасают шкуру не от большой любви, а по приказу. Любая миссия всегда стоит во главе над всем остальным у этого жёсткого мужчины. Но это и позволяет ему довериться, Т\И костьми ляжет, чтобы исполнить приказ своего господина, поэтому она добровольно следует за ним. Мишель впервые слышит о скрытой деревне шиноби — то место, где она будет в безопасности. Т\И открыто говорит ей о том, что навыки у неё ужасны и пока они в пути наставляет её, чтобы она не была обузой. В обмен же Мишель берёт на себя цель научить Т\Ф самому находить свою цель, а не следовать лишь приказам. И считает успехом, когда пробивает толстый слой льда и видит улыбку этого мужчины. Сердце тогда заходится ходуном, что пульс ощущается где-то в глотке. Она и сама не заметила, когда восхищение им переросло в любовь. В её первую несчастную любовь к мужчине, для которого она по прежнему часть миссии. Т\И разбирается с преследователями в лице близких людей Мишель, закрывает её от атаки и они продолжают движение до тех пор, пока кровавый закат не тускнеет и сменяется дождем, что хлынул как из ведра. Они находят место, где можно переждать и только тогда Мишель замечает пропитанную кровью одежду своего спутника. Осознание, что виновата она и её несостоятельность бьют также, как и осознание, что впервые этот мужчина поступился своим принципам в сражении ради её защиты, и пусть это часть миссии сердце это греет не меньше, чем жар, распространяющийся по телу. Пока тот разбирался с раной, она оседает на землю, все силы резко покинули её, было одновременно и жарко, и холодно, но Мишель стойко пыталась заснуть, ведь с рассветом им нужно продолжить путь. Она бредит — так говорит мозг. В голове какие-то фрагменты чьих-то воспоминаний стремительно проносятся перед глазами. Что-то подсказывает ей, что воспоминания принадлежат ей, а не то, что это странный сон навеянный жаром. И на краю сознания она ощущает, что состояние угнетённое налаживается. Какое-то время держит глаза закрытыми пытаясь, навести порядок в мыслях, принятие не наступает то, что она видела не больше чем бред навеянный температурой. Открыв глаза осознаёт, что то самое тепло принадлежало Т\И, который прижимал к себе, чтобы согреть, когда тепла от пламени неподалёку не хватало. Мишель снова проваливается в сон. В пути она не раз касалась его губ, когда даже луна не могла быть им свидетелем. Его мозолистые руки стирали редкие слёзы с её нежной кожи. Они добираются до той деревушки относительно легко. После разговора с главой ей выделяют домик, а Т\И по прежнему был рядом. Они вдвоём идут к речушке, когда уверено к ним приближается человек, в котором Мишель узнаёт господина, которого однажды спасла, а по совместительству того кому подчиняется Т\Ф. — Т\И к вашим услугам, господин. — Опускается перед мужчиной в уважительном поклоне. Мишель повторила тоже действие не отрывая взгляда от красивого лица того кто мог стать её погибелью в любой момент. Тревога охватывает сильнее, заставляет отступить на шаг, когда мужчина с лёгкой улыбкой на устах перед ними озвучивает новый приказ — лишить Мишель жизни. Его голос звучал настолько миролюбиво, что от этого дыхание спирает и она едва удерживает себя, чтобы не спрятаться за широкой спиной Т\И, но быстро осознаёт, что долг этому мужчине превыше и морально готова принять смерть если она будет от его рук. — Ты был так сильно ранен, не ожидал, что такое возможно с тобой. — Т\И на это лишь продолжал молчать. — Старейшины мертвы и мы должны отказаться от этой бессмысленной погони. — Его взгляд был спокойным словно водная гладь. Казалось, что он говорит об обыденных делах поместья, а не о том, что больше нет смысла защищать её, а скорее наоборот следует лишить Мишель жизни прямо сейчас. Этому мужчине нужно было регентство, понимали все присутствующие, ключ к этому её жизнь. Вернее её смерть. — Т\И, ты знаешь, что её смерть гарантирует мне пост регента, не так ли? Т\Ф поднимает своё бледное лицо и поджимает губы. — Да, я знаю. — Тогда избавься от неё. Т\И твёрдо произносит, что не сможет исполнить приказ, но и другим не позволит это сделать. Даже своему господину. В голове у неё были мысли, что Т\И и так сделал слишком многое, чтобы предавать и дальше свой путь шиноби из-за неё — тепличной принцессы одного из самых прославленных кланов шиноби, которая на первой же миссии стала обречённой на погибель. — Сделай это, Т\И, мне нужно лишь доказательство её смерти. — Мужчина перед ними нахмурился, но не отводил своего взгляда. Т\Ф одним движением клинка разрезал запятнанную кровью ленту, что она носила, и передал её господину. — Это подойдёт. Больно признавать, что мы лишились командующего, но у тебя получилось завершить всё это, Т\И. — Мужчина им тепло улыбнулся. — Хорошего дня. — Он начал идти ожидая, что Т\Ф пойдёт за ним, но тот не сдвинулся с места. Т\И склонился к ней и оставил мимолётный поцелуй на не скрытом волосами лбу. Его губы растянулись в усмешке от ошеломлённого выражения лица Мишель. На это господину пришлось смирённо вздохнуть. — Ты уверен, что хочешь пойти со мной? — Да. Мишель наблюдала за их удаляющимися спинами, где-то глубоко внутри желая, чтобы он хотя бы раз ещё обернулся. С тех пор минуло несколько месяцев. Она с уверенностью могла сказать, что жизнь в этой деревушке ей нравилась гораздо больше той жизни принцессы клана, которую она вела. Одного только недоставало — Т\И. Сердце всегда наполнялось теплом, перемешанным с горечью только от одного упоминания имени этого шиноби. Она, несомненно, по нему скучала. До Мишель доходила молва, что он отказался от предложенных титула, земли и собирался покинуть своего господина. Ей оставалось лишь надеяться, что их дороги в скором времени вновь пересекутся. Луна всходила на востоке, когда она неспешно прогуливалась. Мишель каждый день смотрела на дорогу по которой Т\И однажды ушёл. Этот день исключением не был. Когда её взгляд цепляет фигуру на входе в деревню. Это был он смотрящий на луну. — Луна сегодня прекрасна. — Мишель не врала, ведь рядом с этим человеком всё становилось лучше. Их взгляды пересеклись, когда он сказал ей такое привычное: «да, но ничто не сравнится с красотой твоей улыбки». И только после этого Мишель побежала к нему навстречу. — Т\И! — Он заключил её в самые тёплые объятия. — Я скучала по вам. — Я знаю. — Эта нежность поглотила Мишель с головой. В этот миг от переполняющего счастья она была готова разорваться. Он оставил на её устах поцелуй, и они устремились к дому, в котором теперь будут жить вдвоём. Мишель не терпелось рассказать ему о своих чувствах и чувствовала, что он желал того же. Это был сон, понимает, когда наутро её будит Т\И говоря, что им пора выдвигаться. Ещё никогда в жизни Мишель так сильно не желала остаться во сне навсегда. В таком сладостно — приятном до боли в глупом девичьем сердце. Когда они были уже в сотни метрах от деревни их нагоняет господин Т\И. Он подталкивает её напряжённо себе за спину, а после и вовсе говорит бежать не оглядываясь, глава деревни шиноби встретит её, и она будет в безопасности. Внутри что-то обрывается от того, как звучал его голос в этот самый момент — обречённо - понимающе — Т\И уже знал, что это будет конец его пути и вместо того, чтобы подчинится господину, он выбирает не миссию, а её. Мишель бежит так быстро, как только может. Глаза слезятся, и на полпути она резко замирает, вдруг осознаёт, что ей — убийце сёгуна — жизни не будет в любом случае, она оборачивается и несётся обратно. — Я не должна была убегать. Разумеется, за нарушение приказа господина следует наказание. — Вам не нужно этого делать, Т\И. — Не обращая внимания на его удивлённый взгляд всё же не находит слов как продолжить. — Ты спасала меня бесчисленное количество раз, даже не понимая этого. Я не желал, чтобы ты принимала это решение. — Он медленно закрыл свои уставшие глаза, в которых по-прежнему теплилась уверенность в правильности своих действий. — Я понимаю, что не могу надеяться, что вы оставите свой путь. Потому что вы всегда будете шиноби. — Металлический отблеск кинжала рассеялся в сознании, подавляемом уверенностью рождаемой из самых искренних чувств. Мишель знала, он также смотрит внимательно на неё и внутренне восхищается красотой её силы. — Мишель, прости меня. — Его глаза медленно закрылись, а после одного точного удара его тело рухнуло наземь. Дрожь прошлась по позвонку и отдалась тремором рук. Слёзы очертили её впалые щёки, но их Мишель совсем не замечала. Это был его путь. Да только лучше бы принёс своему господину её голову, у Мишель всё равно жизнь перечёркнута клеветой о том, что она убила сёгуна. Дыша через раз, она ощущала, как тепло медленно покидало его бездыханное тело. В конце у них не было глупых фраз про любовь, что преодолеет всё, потому что слова тут были лишними. Между долгом и её жизнью Т\И выбрал её. Выменял жизнь на жизнь. За всё время их путешествия он дарил ей самое ценное — свою улыбку. И даже покинув её, на его лице была грустная улыбка, которая предназначена только ей. — Т\И… Т\И… — Где-то глубоко внутри Мишель ожидала, что он всё же ответит, что это она бредит с температурой в той самой пещере. Но Т\И мёртвенно молчал и она не просыпалась. — Т\И… Вы желали, чтобы я выжила и жить было моим самым главным желанием с того дня, как меня нарекли убийцей. Но это не более чем оправдание, ведь жить мне хотелось, когда вы были рядом. — Невзирая на слёзы губы её, трогает полуулыбка. — Вы желали прощения, я прощаю, так что и вы простите меня. — Блеск металла мутнеет в глазах полных слёз. — Я пойду за вами без вашего одобрения. — Она не была верна своему пути шиноби и не ей кончать жизнь подобно Т\Ф выбирая сэппуку, Мишель резким движением перерезает собственное горло, окропляя кровью самого дорогого человека и заваливается на его не шевелящуюся грудь, где сердце больше не звучало. Последним в угасающем сознании Мишель было: «Т\И, я останусь с вами… навсегда…» Где-то совсем рядом ей послышалось тихое: «Я прощаю тебя», но возможно это был просто свист ветра. Ей оставалось уповать на то, что в следующей жизни они смогут обрести счастье.***
Их четвёртая жизнь встретила Мишель совсем неприветливо. Детство в нескончаемой бедности и не единого шанса, чтобы выбраться из этого маленького островка. Юность научила её скрывать свой настоящий пол, чтобы не повторить судьбу старшей сестры, которую обесчестили, чем довели до единственной меры спасения — отдаться в объятия морской пучине. Таким образом едва достигнув шестнадцати лет она покидает отчий дом юнгой на пиратском корабле в поисках эфемерной свободы и шанса найти Т\И, что вероятно и в этой жизни ничего не вспомнит. Мишель проводит в море четыре года. Успешно вливаясь в команду и становясь квартирмейстером. Только в очаге сражения тоска унималась, и она чувствовала себя как никогда живой. Постепенно мысль о встрече с возлюбленным прошлых жизней становилась не более чем самой смелой фантазией. Мир огромен, но его не объездишь на пиратском судне под флагами разных государств. Мишель де Нотрдам утягивала грудь, ругалась грязно и никому не позволяла узнать, что является девушкой. Так и проходило время на пиратском судне. Пока на верхней палубе не очутилась принцесса их государства. Волосы цвета песка отливали алым в свете утренней зари и внимательные ледяные глаза — однако Мишель знала, что сердце её в разрез с этим было пылающим, смотрели настороженно - уверенно. Поразительно было в нежных чертах узнать совсем другой облик. Как же она ненавидела эту слепую тягу к справедливости. И, кажется, продолжит ненавидеть. Какого чёрта она забыла тут?! Сумасшедшая принцесса, как её окличет капитан после того, как позволит вступить в команду, бежала от нежеланного брака и, о господи, как же банально это звучало, младшие сёстры де Нотрдам любили такие истории. А в груди квартирмейстера разрасталась чёрная дыра из облегчения и жестокого осознания, что Т\И так и не вспомнила ничего. Они пробыли в плаванье ещё год, как принцесса стала штурманом и привыкла к подобной жизни. Став сродни птицы, что вырвалась из клетки и расправила свои крылья. За это время сбежавшую принцессу объявили умершей, оказывается Т\Ф не сбегала сломя голову, а продумывала каждый шаг и последствия к которым приведёт побег. Они неумело сближаются. Два безумца, как говорят за их спинами. Она помогает штурману обрезать вьющиеся волнами волосы так, чтобы те едва доходили до узких плеч. Едва не стала по-привычке цепным псом, что любовно льнул к своей принцессе. Но отводила взгляд и даже ей не доверяла свою тайну. Время утекало сквозь пальцы, подобно обжигающему ладони песку, и по миру слыла молва о воительнице Южных морей. Что бежала, так шустро обгоняя ветер, и ничто не могло ей помешать. У штурвала она издаёт клич: «Кто же покорит всех?» Не возможно не меняться в столь переменчивом мире, где из покорной принцессы она становится капитаном на пиратском судне, вольной птицей стремящейся сквозь грозовые тучи к свету. Как и положено они вновь становятся любовниками, в капитанской каюте Мишель опрокидывает девушку на карты, что они изучали всего мгновение назад, решая, куда им двигаться дальше и какой маршрут лучше выбрать. Словно оголодалый зверь де Нотрдам с особым остервенением изучает изгибы чужого тела своими мозолистыми руками. Распаляет сильнее мысль, что только она может видеть такой капитана. И к морскому дьяволу сейчас то, что однажды их ждет плаха. Важнее влажный взгляд, обжигающий поцелуй. И оторваться было едва ли возможно от разнеженного лаской капитана. Они вслушиваются в шум прибоя. Это последняя их спокойная ночь. Эра пиратов подходит к концу и не все смогут сохранить свои головы на плечах. Им бы уйти искать покоя на каких-то далёких островах, раз нет желания работать на правительство. Но, кажется, больше они себя совсем не смыслят без той свободы, что находили на судне под пиратским флагом. Это смысл их жизней. Поэтому только и остаётся, что наслаждаться последними минутами покоя. Возможно, они встретятся снова в следующей жизни, как встречались до этого — умирать не страшно. Мишель де Нотрдам смеётся отчаянно и бесстрашно. Их настигли, но разве ж они сдадутся без боя. Они не уйдут вместе. Им не суждено стоять на плахе вместе, и ей не доведётся видеть, как толпа зевак будет наблюдать, за тем как окончится век её возлюбленной потому, что Мишель умрёт раньше, со всей присущей ей жестокостью она будет защищать своего капитана. И только в этом безобразном виде смерть разлучит их, но никак не их души. Мир так и запомнит её возлюбленную, когда в день казни небо будет яснее некуда, и багровое солнце будет подниматься из-за воды, покрытой золотой рябью, а люди будут скандировать лишь одно известное на все океаны прозвище их капитана:Имя ей, Королева Королей.
***
Мишель де Нотрдам не знал своего отца, говорят, он был военным, может матросом, а возможно просто скрывал, таким образом, свою интрижку от жены, мать родила его после единственной их ночи и более они никогда не виделись. Жить в подобной среде было не лучшим для человека, в котором бурлили невероятные амбиции. Мишель получил минимальное образование от пастора. Брался за любую работу, а в перерывах читал все книги, которые мог найти. И мечтал о высотах, которые и не снились другим сиротам. Однажды во время работы он услышал о пламени революции, что медленно набирала обороты, и всё шло к войне. Это был тот самый шанс быстрее пробиться в светское общество даже таким как он. Де Нотрдам покидает родные края, и путь ведёт его к столице. Страну накрывает революция. На своём веку ему ещё не раз скажут, что родился он под счастливой звездой, ведь вместо сражений к которым он рвался, его примечает Главнокомандующий армии революционеров и предлагает Мишелю стать его адъютантом. Он не видит причин отказываться. В ту холодную зиму курс его жизни, осмысленной и распланированной, меняет ещё раз своё направление. То был бал организованный семьёй Т\Ф, где Мишель встречает Розу-Марию старшую дочь дома организовавших празднество. Внутри что-то скручивалось, когда смотрел в её глаза и в мыслях над чувствами преобладала мысль о выгоде брака с подобной особой. Они танцуют несколько танцев, расходятся, когда к нему подходит товарищ, а после Роза-Мария после всех их разговоров обещает перевернуть всю его жизнь с ног на голову и знакомит с Т\И, своей младшей сестрой. Мишель слушает причитания близких друзей, которые как он знает, горды, прежде чем невеста выйдет под руку со своим отцом, которого уговорить на брак было той ещё работёнкой. В тот день ему едва ли удавалось перевести свой взгляд с Т\И. Казалось сияние исходит изнутри и он был ослеплён. Сменялись тосты, и не смолкала музыка, а Мишель мог танцевать только со своей уже женой. Но в самом конце под тост Розы-Марии он понял главное, они оба никогда не будут удовлетворены. Кажется, именно это она говорила на том балу в их первую встречу. Им действительно всего и всегда будет мало. На фронте де Нотрдам получает под своё командование часть армии, что ещё на шаг приближает его к поставленным целям, и одерживает победу, а после его отпускают временно домой, где Т\И сообщает, что беременна. Но пробыть долго с женой не выходит, оставляя её на попечение Розы, вновь возвращается на фронт, чтобы взять под руководство флот и уже окончательно одержать победу в этой войне. У него рождается сын, а он оканчивает своё обучение юриспруденции и становится министром финансов. Достигнув таких вершин, Мишель неожиданно понимает, ему и этого недостаточно. Каким же он запомнится потомкам? Вопрос, что будет бередить его душу долгими годами. Не всё всегда шло гладко и пока де Нотрдам отдаёт всего себя политической жизни, его семья остаётся позади. Т\И покорно мирится с этим, не забывая время от времени напоминать о важных датах в жизни их детей, понимая, как важна фигура её мужа в жизни их страны. Но на десятый день рождения их первенца всё меняется. В опережение противостоящей партии Мишель сам открывает единственное своё слабое место. Он публично объявляет о своей измене, чтобы никто не мог надавить на него. Это влечёт за собой цепную реакцию из событий. Возможно сделай он это раньше Т\И не оставила бы его. Но их первенец скончался, а жена и без того разбитая не намерена была мириться с его интрижкой пусть и единственной, которую он и сам считал ошибкой. Т\И кричала громко. Рвала его письма, которые с трепетом хранила долгие годы. Слёзы ярости и обиды лились по её щекам, и казалось, она готова была разорвать его на кусочки. Мишель и сам плакал. — Сестра однажды сказала, что ты способен на всё, чтобы спасти свою шкуру, а я продолжала быть слепой. — Горько произносит Т\И. — Я перечитывала твои письма. Старалась найти в них ответы. Всё искала то время, когда ты был моим… — Пустота её глаз казалась, была ощутимой физически, когда она с прерывистого шёпота снова переходит на крик. — Ты опубликовал письма и дал всему миру узнать, что привел ту девку в нашу постель! Ради чего? — Замахивается, но вместо того, чтобы ударить отступает от него на пару шагов. — Чтобы обелить своё имя… Ты разрушил наши жизни… — Мишель пытался обнять её дрожащие плечи, хотел хотя бы попытаться объяснить ей то, как он видит это, но Т\И отталкивает его, стирает слёзы и продолжает говорить разбито. — Я слышала все те слухи… — В руках трещит очередной лист, за ним следующий и ещё один. — Я знаю, как ты смотришь на мою сестру. — Бумага, исписанная и разорванная, опускается к её ногам. — Я знаю, что вокруг тебя вьются женщины. Как легко они клюют на твоё обаяние. — Быстро проходится взглядом по последнему письму. Слёзы капают на бумагу, Т\И прижимает к груди лист, чтобы через секунду самое любимое ею письмо проследовало за остальными. — Ты… ты… ты… Я стираю себя из истории. Пусть будущие историки гадают, что стало с Т\И, когда ты разбил её сердце, разорвал его в клочья. — Слёз не осталось. Смотрит безразлично пустым расфокусированным взглядом на его лицо, по которому слёзы продолжали стекать. — Когда придёт время, сам объясняй нашим детям, почему их матери пришлось пережить столько боли и унижения. Она обходит его и на выходе бросает, что миру не место в их постели, что никому там не место и до того как она сама покинет его, Мишель ночует в своём кабинете. Что наследием де Нотрдама были они — его дети, а не нечто эфемерно — далёкое. Его супруга хлопает дверью, а он грузно опускается на пол, усыпанный разорванными письмами, что он писал ей с момента самой первой встречи. Их мир горит. Горит и сам Мишель. Он помнит, каким презрением светились глаза Розы-Марии, когда та приехала, чтобы забрать сестру и детей. В огромном особняке он остался один на один с тем, что он натворил. Он обезопасил свою жизнь политика и разрушил на корню семейную жизнь. Роза-Мария яростной фурией передвигалась по его кабинету. Говорила, насколько глуп он стал, о слухах и способе их, предотвратить, который он предпринял, о паранойе и о том насколько он стал жалок. Плечи её тряслись от рыданий. — Поздравляю, Мишель! — Ядовито выплёвывает она на его слова о том, что это необходимая политическая жертва. — Жертва? Я жила в политическом браке от письма до письма! И всё думала, во что же мы превратили наши жизни? Я вернулась, чтобы остаться, но не ради тебя. — Гневно стирает она слёзы со своих щёк. — Я знаю Т\И как себя. Нет никого доверчивее и добрее. И когда она сказала, что любит тебя, я молча уступила. — Взгляд её зацепился за портрет с изображением четы де Нотрдам. — Знаешь почему? Потому что люблю свою сестру больше жизни! Её счастье всегда важнее моего! Т\И… — Слёзы с новой силой полились из глаз. — Т\И… — Мишель цепляется взглядом за изображение собственной жены, счастливой с ребёнком на руках. С горьким осознанием, что такой она может быть теперь только на этих портретах, что увешивали его дом и рабочий кабинет. — Она — лучшее, что есть в наших жизнях! — Продолжает свой монолог Роза спустя какое-то время молчания. — Не смей забывать, что тебе досталась лучшая из женщин. — Быстро преодолевает расстояние, что разделяло их и гневно смотрит ему в глаза. — До конца твоих дней жертвовать ты будешь для неё, а не ею. — Удержав себя от пощечины, она ещё раз восклицает ядовитое «поздравляю» и уходит прочь. С головой уходит в работу, но лучше не становится. По воскресеньям посещает с детьми маленькую церквушку в тихом пригороде, где сейчас обосновались его жена с детьми и своей сестрой, а он подался следом. Потому что не мог её бросить. После всего ему только и оставалось молить её о прощении. Мишель знает, что бывают мучения, которые не передать словами. Они ему не доступны. Это не он обнимал медленно остывающее тело их сына, и не его сердце было вдребезги разбито. Он возился в саду и ходил по тихим улочкам. Никогда раньше не любил тишину и молится, как раньше никогда не молился, богу, в которого раньше совсем не верил. Он рад, что этот пригород так безлюден. Никто не глядит косо на него, когда он говорит сам с собой, обращаясь к своему мальчику, что оставил их так рано. Блондин знает, что за спиной судачат, что горе его совсем не коснулось. Впрочем, ему всё равно. Они проживали немыслимое. Мишель неизменно приносил еду в комнату жены. Неизменно тихо что-то ей говорил в перерывах между просьбой поесть и мольбами о прощении. Такое не прощают, но он был готов молить хоть всю свою жизнь. Он следует за Т\И, когда та по вечерам выходит на прогулку. Её лицо совсем осунулось, но для него она по-прежнему была лучшей из женщин. Мишель знал лучше остальных, что был недостоин её. С самого начала. С самой первой встречи. Они, молча, сидят на лавочке среди пышной зелени, и она слушает его, де Нотрдам это знает. Просто продолжает молчать. — Если бы я мог обменять его жизнь на свою. Поль бы теперь стоял рядом с тобой, а ты бы улыбалась, и этого было бы достаточно. — Он не врёт. Все его достижения и стремления меркли. Понимание пришло слишком поздно. Мишель действительно был слепцом. — Ничто не сможет заменить то, что мы потеряли. Тебе потребуется время, просто позволь мне остаться подле тебя, и этого будет достаточно. Каждый день похож на предыдущий, но они неизменно вместе. Т\И стала есть, совсем немного, но домочадцы смогли выдохнуть спокойно. А вечерами гуляют вдвоём. Теперь мужчина шёл рядом с ней, а не позади. — Т\И, тебе нравится в пригороде? Тут такая тишь. — Мишель говорит обо всём, просто, чтобы заполнить тишину. Просто, чтобы она ответила. — Смотри. Бывают мучения, что нельзя выразить словами, люди проживают их внутри, не давая другим увидеть. Но есть милость, которая слишком ослепительна, чтобы дать ей название. Они стояли в саду, освещённом луной. Т\И впервые за долгое время взяла его за руку. Они продолжат так жить. Прогуливаться в тишине. Иногда он будет идти рядом с ней и говорить зная, что Т\И продолжит молчать, но у них есть всё время мира, чтобы его жена полностью его простила. Де Нотрдам возвращается к работе полный вдохновения. Теперь он знает, что же собственно его наследие. Его семья осталась в тихом пригороде, приезжая в шумную столицу на праздники. Мишель пишет Т\И письма, когда нет возможности навестить их. Иногда получая письма в ответ. Но чаще конечно от Розы-Марии. Мишель помнит, как сейчас, письмо от жены, что доставили утром. Несколько раз он его перечитывал. Подготовка к президентским выборам. И о каком-то странном предчувствии. Возможно, именно это предчувствие погнало его в пригород, чтобы повидать свою семью. Помнит, как долго говорил о своих чувствах Т\И. Как прижимал к себе своих сыновей и дочерей. Помнит, хмурый взгляд Розы. И прощальные объятия от Т\И. И безумно долгий путь обратно в столицу. А дальше всё как в тумане. У входа в министерство его тело упало. Багряная кровь устремилась из пулевого отверстия, а перед глазами были отрывки воспоминаний, далёких и совсем не ясных. Мишель думает о Т\И, о том, что хочет быть с ней всегда, и о том, что кто-то сверху явно не желает подобного. Им вместе быть нельзя, но они упорно находят друг друга вопреки всему. В пятой жизни они снова не смогли стать счастливыми. Известие о смерти Мишеля всполошило всю семью, не успев отгоревать Т\И сразу же после похорон направляется в его личный кабинет. Некогда его соперники признают его. А наследие Мишель де Нотрдама сохранит и расскажет миру Т\И, её единственной жалостью будет, что не сделала достаточно. Надеясь, что однажды им доведётся встретиться.***
Мишель было пятнадцать, когда её счастье и ночной кошмар в одном лице вновь встаёт на жизненном пути девушки. Она мечтала никогда не встречать возлюбленную, чтобы дать Т\И шанс на счастливую жизнь хотя бы здесь. Но вот те самые глаза напротив и все планы летят крахом. С первой встречи стало ясно, им вместе не быть. Сутана на подтянутом теле, старинные книги и долгие проповеди в выходные дни, которые девушка неизменно посещала вместе со своей большой семьёй. Т\И был священником при католической церкви. И, разумеется, память прошлых жизней в нём не проснулась. Но всё это не помешало Мишель вновь полюбить дорогого сердцу человека. И получать от него внимание. Так словно тот не давал целибат. Так словно нет той разницы в десять лет между ними. Тем не менее, они проводят вместе много времени вне воскресных месс, прогуливаясь по улочкам, совершая прогулки верхом и беседуя обо всём. Конечно, де Нотрдам знала, что спутник её прошлых жизней был более чем популярен. Слышала все те разговоры замужних дам, видела взгляды, которыми провожали его юные девушки, прикрывая румянец на щеках ладошками. Но тот не был готов пожертвовать своим саном даже ради редких красавиц. Становилось легче. Мишель будет достаточно этих встреч, достаточно украдкой на него смотреть. Но Т\И уезжает. Месяцы проходят. Де Нотрдам скучает. Воскресные мессы она перестала посещать, когда минул год. Дева уделяет больше внимания работе горничной, чтобы помочь своей семье. Работа на удивление не приносила разочарований. Всё выходило быстро и относительно легко. Возможно, причиной тому была её госпожа. Улыбчивая, с ласковыми глазами и добрым сердцем. Мужа и детей у неё не было. Небольшой особняк с очаровательным садом полнился парой горничных, кухарок да садовником. Платили достаточно и при увольнении давали хорошее рекомендательное письмо. Мишель искренне прониклась этим местом. С удовольствием и охотой выполняла все работы по дому. Судьба сводит их в насмешку трагичному финалу. Оказывается Т\И также не забывал её. Но сан священника и юный возраст Мишель подавляло его желание вернуться. Они встречаются изредка, когда девушка сопровождает свою госпожу в церковь. Не осталось между ними тех дней наполненных мечтами да надеждами. И казалось, этого было бы достаточно, как в те далёкие дни просто видеть его. И не более. Но Мишель получает рекомендательное письмо и холодные стены особняка, давящие на неё как надгробная плита. Воздуха не хватает. Она не знает, куда деться от этой ужасной вести. Добрая госпожа оставила их. Оставила навсегда. Траурное платье и стрельчатых башен свод, нависший над кладбищем при церкви. Почти пустой зал, где смолк шум органа. Она начинала отчаяннее ненавидеть это место. Выйдя в сад, Мишель присела на скамейку. Рядом, она заметила, сел Т\Ф. Не было тех философских изречений, что ей уже доводилось слышать из его уст. Все они остались в том душном помещении. В утешение она получает от него целомудренный поцелуй. Их первый, но не было того волнения, потому что внутри неё нечто неизведанное нещадно болело. Де Нотрдам уезжает через неделю после похорон. Она уезжает, даже не попрощавшись. Дорога ведёт её к новому месту работы. Лишь когда горе отступит полностью, ей откроется горькое осознание. Возможно, они больше никогда не встретятся, а она даже не попрощалась со своей единственной любовью. Тоска живёт в ней. В поместье она знакомиться с Энн — новым работником, который пришёл после неё, молодой мужчина до дрожи походил на Т\И. Тот начинает ухаживать за ней и лелея в себе память прошлых жизней и образ Т\Ф в этой, де Нотрдам становится его женой. Их семейная жизнь не шла гладко. Была ли вина в том, что он не больше чем замена или в том, что они, пожалуй, слишком разные и стремления их совсем не пересекаются, сложно сказать. Но, так или иначе, после сложных родов, где она едва не умерла, Мишель держит на руках свою малышку. Здоровье нещадно портится и она долго болеет. Через полгода работать стало очень сложно и господа отпускают её поправить здоровье в более подходящем месте, и после отказа мужа поехать вместе Мишель отбывает со своей дочерью на юг. Чёртова насмешка богов в лице самых желанных кошмаров вновь перед ней. Слишком большой соблазн, чтобы отказаться. Они обретают друг друга спустя долгие годы терпкой разлуки, чтобы сейчас с Т\И пожить всё оставшееся время на юге страны, как супружеская пара, а после вновь покинуть друг друга. Т\И, что вскоре станет кардиналом едет в Рим, а Мишель по возвращению разводится с мужем. С появлением первых симптомов беременности увольняется с работы горничной и уезжает в родной город. Желая дать жизнь своему второму ребёнку от любимого мужчины, где их пути пересеклись впервые. Мало кто догадывается о том кто же отец Ноа. Только кажется, матушка с подозрением окидывает её взглядом. Но та всегда была очень проницательной. И даже сходства её бывшего мужа и возлюбленного не мешают ей понять суть происходящего. Так Мишель доводиться узнать, что в свои юные годы матушка также была влюблена в мужчину, с которым быть не могла. Старший брат Мишель был ребёнком от того состоятельного мужчины. Это объясняло холодность, что жила между родителями. Отцу тот мужчина заплатил, чтобы он взял на себя ответственность вместо него. Мишель лишь горько смеётся. Т\И, что посещает их город, когда становится кардиналом и знакомится с её крохой, но так ничего и не узнаёт. Мишель выбирает ничего ему не говорить. Священнослужители обязаны хранить целибат. Зная, как важна карьера Т\Ф, она не хочет доставлять ему лишних проблем. Дети вырастают. Сердце сжимается от слов Ноа, что выбирает стать священником. Она не желала подобной судьбы сыну, но тот твёрдо стоит на своём и вскоре уезжает в Рим. Так де Нотрдам остаётся одна в доме, где жила с детьми, что выросли слишком быстро. Где и настигает её известие о смерти младшего ребёнка. Отважный Ноа спас две жизни. А свою утратил. В этот тёмный жизненный этап она открывает Т\И правду о рождении сына, чтобы он помог ей перевезти его в родной город. Траурное платье становится чем-то привычным. Столько близких людей её оставили и вот ей приходиться предавать земле сына. Обряд, что проводил Т\И проходит мимо. Она едва удерживает ниточку реальности. Им вновь довелось сидеть в полном молчании после всего того, что произошло. Мишель продолжала беззвучно плакать, когда казалось, что все слёзы она выплакала с момента известия о гибели Ноа. Т\Ф смотрит куда-то перед собой абсолютно пустым взглядом. На его щеках следы недавно высохших слёз. — Ради своих амбиций я пожертвовал слишком многим. — Сказал он тихо. Мишель сжимает его холодную ладонь, оставаясь благодарной, нет смысла упрекать и говорить что-то. Больше не произнося ни слова, они рука об руку уходят прочь. Лишь спустя несколько дней к ней приходит известие, Т\И покинул этот бренный мир. Горюя, де Нотрдам вспоминает прошлую жизнь, как оказалось единственную, что не сразу удалось восстановить в памяти, и осунувшееся лицо жены. Вот как ощущаются мучения, что нельзя передать словами. Присутствовать на похоронах Т\Ф просто выше её сил. Она тихо роняет слёзы, в своей комнате, желая, чтобы над ними смилостивились боги и больше они никогда не пересекались. Любовь их стала проклятием, что обрекает их на нескончаемые муки. Особенно её проклятой памятью всего того, что ими было прожито ранее.***
Это началось в детстве, когда на экране телевизора она впервые увидела фигурное катание. Бабушка говорила, что глаза у Мишель сияли звёздным небом из-за чего никто не решился переключить спортивный канал, пока малышка с визгом не кинулась просить родителей купить ей коньки и научить делать также. В три года Мишель встала на коньки. Ни одну тренировку она не пропускала. Это было её предназначение, говорила любимая бабуля, что водила и забирала её с тренировок. Де Нотрдам познакомилась там с Т\И. Она также посещала того же тренера и была того же возраста. Девочки быстро подружились и стали лучшими подружками, что делили вместе мечты и переживания. Они росли, менялись их вкусы и увлечения, но неизменно были вместе. После тренировки девочки сидели в комнате у Мишель. Отдельный угол был посвящён всем полученным наградам по фигурному катанию. Её гордость. Изредка де Нотрдам переступала черту своего горделивого хвастовства из-за того, что у Т\И наград было меньше, но быстро просила прощение за это. Т\Ф никогда не показывала, что её это обижает, отнюдь, улыбалась и повторяла, что всё хорошо. Для Мишель спорт был на первом месте до тех пор пока с Т\И они не переехали в столицу и на первой тренировке у нового тренера не познакомились с Вильямом. Чувство первой влюбленности пронзило Мишель с головы до пят. Но худшее, что настигло её после осознания — Вильям был популярным и проявил интерес к Т\Ф. Мишель стала бросать на Т/И полный гнева взгляд, но Т\Ф не обращала на это внимания, продолжая разминаться и игнорировать надоедливого любвеобильного парня. Они снимали квартиру на двоих. Так было удобнее. Делить квартплату и как лучшим подружкам не разлучаться в незнакомом городе. Но не после того, что произошло. Т\И писала домашку, Мишель переписывалась, изредка окидывая взглядом свою подругу. — Что ты думаешь о Вильяме? — Пыталась говорить как можно спокойнее, откинула смартфон в сторону. — Он талантлив. — Безразлично ответила ей Т\Ф, продолжая писать. Мишель вглядывалась в подругу пытаясь понять, наиграно ли это было сказано. — Но как человек мне неприятен. Я бы сказала, что он довольно мутный тип, но рано судить о человеке. Мы недостаточно знакомы для этого. — Настольная лампа погасла, когда девушка поднялась, разминая конечности. — Я в душ. Де Нотрдам проводила её взглядом, желая, чтобы близкая подруга ей не лгала и не интересовалась тем самым «мутным типом». Но скоро успокоилась, как же она может не доверять Т\И, с которой они вместе больше десяти лет. — Я просто устала. Но чувство ревности не проходило. Как бы из кожи вон не лезла, насколько сложные не были прыжки, что она с лёгкостью выполняла, как бы не пыталась обратить внимание на себя, ничего не выходило, Вильям обращал внимание на Т\Ф, хотя таланта в ней по меркам Мишель почти не было, не то что у неё. Она буквально родилась, чтобы прославиться на весь мир фигурного катания. Де Нотрдам усложняла свои программы просто, чтобы он заметил её, но оставалась позади нежных движений Т\И, что не нуждалась в его внимании и интересе. Т\Ф никогда не была для неё соперницей. Близкой, плечом, здравым смыслом, всей душой, но после злополучного переезда их взаимоотношения начали разрушаться. Они по-прежнему делили одну квартиру, посещали одно учебное заведение, один каток, но, почти не общаясь, полностью игнорируя присутствие друг друга. Вернее всё это делала Мишель. Т\И не оставляла попытки обговорить ситуацию, разобраться в том, что происходит, а потом опустила руки. Они жили так пару месяцев, пока в один из дней к ней не подошёл Вильям. Самое сладостное мгновение разбилось на осколки после первой же фразы: «Ты не знаешь почему Т\И пропускает тренировки?». Мишель не знала. После учёбы Т\Ф брала сумку с которой посещала тренировки, но на них не приходила. Пока однажды в общий чат не скинули короткое видео, где была их потеряшка, что была в студии бальных танцев. Т\И променяла лёд на паркет, коньки на туфли, одиночные программы на надёжные руки партнёра. Мишель стыдно признаться даже себе, но танец подруги она пересматривала добрый час, пока входная дверь не хлопнула, извещая о возвращении девушки. Улыбка самая красивая и искренняя, что она только могла представить осталась на подкорке. На девушке не было красивого платья, которое чудилось при просмотре, лишь удобный верх с юбкой по щиколотки, но этого было достаточно, чтобы сказать, так выглядит человек влюбленный в своё призвание. Т\И не находила себя как фигуристка, из-за этого не хватала звёзд с неба. Но перед глазами Мишель, человек одарённый талантом, чтобы достичь вершины. Ошарашено де Нотрдам смотрела в спину Т\И, когда та не стесняясь переодевалась при ней в домашнюю одежду. Но хуже было от осознания, как бы близки они не были, она узнала обо всём, что происходит в жизни человека, на расстоянии вытянутой руки от неё, от посторонних. — Прости меня. — Прошептала Мишель, прижимаясь к спине подруги. — Чёрт меня попутал. Прости, Т\И… прости меня пожалуйста… если можешь. — Перед глазами девушки снова встала картина сияющего счастьем лица Т\Ф, которым она делилась не с ней, а со своим партнёром и тренерами той танцевальной студии на цокольном этаже. — Ты такая глупая. — Спокойно и с улыбкой сказала Т\И, оборачиваясь и обнимая в ответ. — Чтобы тебе было легче, я прощаю, хотя и обид не было. — Она вздохнула, глядя на девушку. — Нужно говорить с людьми, а не копить в себе и игнорировать, Мишель. Она тихо смеётся с Т\И, что вновь включила режим мамочки. Весь оставшийся вечер они говорили. Обо всём и за все прожитые дни в молчании. Так она и узнала о Еве Луизе, с которым Т\Ф столкнулась на детской площадке, и который показал всю красоту танцев. Теперь они тренируются вместе, желая покорить вершину. На словах о юноше-блондине сердце де Нотрдам неприятно сжималось, как когда Вильям обращал внимание на её подругу и, сопоставив одно с другим, на утро Мишель пришла к неутешительному для себя выводу. Это была ревность. Всегда. Но ревновала она Т\И. И злость вымещала тоже на ней. — Я действительно глупая. Она упорно молчала. Просто не знала, как отреагирует на подобные чувства лучшая подруга. Да и рушить дружбу своими глупыми, прямо как она, чувствами не хотелось. Посещала свои тренировки и не чувствовала замирания сердца, как раньше, зато грудную рвало от отправленных видео с тренировок брюнетки. Раньше программы она посвящала себе, но полная вдохновений свою будущую победу де Нотрдам посвятит Т\И. А потом посетит финал кубка Т\Ф, чтобы разделить момент с ней. Мишель разминалась, когда на фоне шла включенная ею трансляция. Глазами она жадно поглощала каждый кадр с самым восхитительным человеком. То как Т\Ф исполняла джайв завораживало. Мир не существовал вне этого момента. Ей бы на лёд уже выходить, но девушка оттягивала это, чтобы увидеть результаты и написать поздравления одной из первых. Так шло время незаметно и слишком быстро. Мишель де Нотрдам не волновалась о предстоящих соревнованиях. Самоуверенно задирала носик и бахвалилась, что уже победила. Хотя делала она это, чтобы Т\И смеясь говорила не недооценивать соперников. В тот день Мишель откатала короткую программу, разумеется, заняв первое место, Т\Ф присутствовать, не могла из-за тренировок перед собственными отборочными, которые уже во всю шли. Но девушка рассчитывала, что хотя бы короткое сообщение будет её ждать, но ждали её десяток пропущенных и сообщений. Но не те, что согрели бы сердце и сделали небольшую победу самым сладким событием за сегодня. Т\И попала в больницу. Де Нотрдам была бы рада, если бы с обычной травмой, да, её любимая пропустила бы вероятно сезон, пока восстанавливалась, но в следующем блистала бы ещё ярче на паркете. Но перед глазами кучи разных аппаратов и трубок, капельницы и удушающий запах лекарств. После проведённой операции состояние девушки нормализовалось, но из коматозного состояния та не выходила. У Мишель в руках бронза. Лучшая и отточенная длительными изнуряющими тренировками произвольная программа откатана настолько плохо, что и говорить тут нечего. Собраться девушка так и не смогла, все мысли остались в больнице. Даже не переодеваясь она едет к Т\И, где её встречают новости, что за ночь состояние ухудшилось. Водителя, из-за которого она пострадала, поймали, но ничего это не меняло. Де Нотрдам жила в больнице от начала время посещения до тех пор, пока её не выгоняли. Будь её воля, поселилась бы в той злополучной и до отвратительного светлой палате. Неустанно держала бледную ладонь в своей и как советовали, говорила. Говорила настолько много, как никогда не говорила. Включала любимые песни брюнетки. Читала любимые книжки. И даже показывала фото, пусть та ничего не видела. Включала выступления и твердила, что Т\Ф ещё станет чемпионкой мира, только пусть глаза откроет. Мишель жила верой и ожиданием. Казалось, не могла устать. Не могла опустить руки. Улыбалась широко, но плохо скрывая предательские слёзы, осознавая, что состояние только и делает, что ухудшается, как бы доктора не боролись за жизнь девушки. Она показывала записи выступлений Т\И, когда сердце бухнулось в пятки. Аппарат запищал, а Мишель выставили за дверь и всё как в тумане. Кажется, тут ей медсестра говорит, что Т\И умерла, но она отчаянно не верит; а вот тут она рыдает на исхудалом теле под белёсой простынёй и наконец-то признаётся в любви, отчаянно, словно умоляя вернутся и не оставлять де Нотрдам, она же не выживет без неё, не сможет, это невозможно; а тут похороны и череда дней, что пролетали за секунду, которые Мишель проводила заперевшись в квартире. В тот день они умерли вместе, всё, что будет после Т\И уже не жизнь, а выживание и под такие мысли на девушку обрушиваются воспоминания прошлых жизней. — Почему… почему? ПОЧЕМУ?! — Она громила комнату от острого осознания. — Почему сейчас вы позволили мне вспомнить, когда уже поздно… слишком поздно. — Опускается на пол, глотая рыдания. — Если бы вы позволили вспомнить раньше… я бы никогда к ней не приближалась… только бы она жила. — У Мишель перед глазами Т\И под светом софит, её снимают десятки камер и она счастливая благодарит всех кто помог ей на пути к победе, особенно своего партнёра с которым этот путь прошла от начала и до конца. Она такая отчаянно живая в разрез с той собой, которая лежала на больничной койке. — Вы же могли меня убить. Почему снова Т\И? — Кажется, боги безумно любили её возлюбленную, поэтому каждый раз забирали её к себе. Настоящие садисты. Уборка в спальне шла полным ходом. Она решила выплеснуть свою боль в это. Хотя сама навела этот «творческий беспорядок». Проходясь по части комнаты Т\Ф к её ногам не заметив откуда выпала книжка. Эту книгу в переплёте Мишель видела единожды у руках Т\И и то девушка её тогда не видела. Де Нотрдам не была любопытной настолько, чтобы залезть в чужие вещи. Но выпавшая буквально к её ногам книга, не причислялась к чему-то личному. Она выглядела как книга, просто с обложкой, на которой нет названия. Но заглянув туда, поняла насколько ошиблась. Дневник. Личный. Хранящий чужие сокровенные мысли и секреты. Сглатывает. Оглядывается на дверь скорее рефлекторно, чем отдавая себе отчёт, что никто больше не зайдёт, тем более истинная владелица вещи, что сильно сжимала в руках девушка. Захлопывает. Есть те линии, которые пересекать не стоит. Но чьи линии? Т\И больше нет. Никто не наругает Мишель. Слёзы капают на обложку. Девушка взбирается с ногами на кровать Т\Ф и среди мягких игрушек, которые с обожанием покупала девушка, поглощает текст написанный до боли знакомым почерком. Т\И любила её, гласит последняя запись в дневнике. Она желала быть с ней в следующей жизни, чтобы отважится хотя бы там признаться в чувствах. Мишель молится богам, в которых не верит, чтобы они никогда больше не встречались. Т\Ф не помнила всего того, что им довелось пережить и в этой жизни. Они любили друг друга, но та ушла, так и не приходя в сознание. Лишь одна просьба, ради неё де Нотрдам готова даже в аду гореть и не иметь шанса на перерождение больше никогда. — Пожалуйста, пусть она будет счастлива в следующей жизни. Пожалуйста, Бог, Будда, Аллах и все-все боги, святые, да кто угодно, просто позвольте нам никогда больше не встречаться. В следующем году де Нотрдам завоёвывает золото, на ежегодном чемпионате мира, посвящая программу умершей возлюбленной. Она достаточно молода, чтобы продолжить карьеру, но выгорает и гаснет, как звёзды в собственных глазах. Оканчивая карьеру на лучшей ноте, золотой медалисткой, известной даже после того, как покидает мир фигурного катания. Оканчивает учёбу, становится профессиональным тренером и проживает отведённые ей годы с мольбами никогда больше не встречать Т\И. О большем нельзя и мечтать.***
С момента как они очнулись вдали от дома в Средиземном море на неизвестном им корабле, неизвестно как там оказавшись, прошло примерно месяца три. Их группы «Марсельеза» и «Либертэ» встретились полтора месяца назад в районе бывшего Лиона и с тех пор путешествуют вместе, временами делясь на пары для исследования округи в поисках остальных групп, убежищ, что по совместительству являются оставленными им правительством складами для дальнейшего выживания и места, где можно остановиться и не кочевать. За это время с горем пополам, но каждому пришлось свыкнуться, что их прежний мир больше не существует. Прошло не одно, не два, не три тысячелетия, а гораздо больше времени. Мишель лично видел место, где когда-то был его дом, а сейчас среди поросшей лесом равнины виднелись смутные руины большого города. Земля после столкновения с гигантским метеоритом залечила раны, обновилась, обретя новую жизнь. А то человечество, что осталось, больше не было на вершине пищевой цепи. Это больше не казалось одной сплошной затянувшейся неудачной шуткой. Сейчас они пересекали Рону, что за прошедшее время стала поистине судоходной, чтобы приблизится к центральной части Франции. В одном из хранилищ было судно, это значительно облегчало их путь. Пусть и пришлось повозиться, прежде чем освоить управление. Их группы не то, чтобы строили хоть какие-то планы. В груди теплилось несбыточное, что они поневоле стали участниками какого-то тв шоу. Но когда Луку растерзала какая-то животина, коих не было в прежнем мире, все надежды пошли крахом. На шестом месяце, когда они нашли подходящее место, где можно обосноваться неподалёку с пресноводным озером, куда приходили пастись дикие стаи животных, с которых можно было добывать шерсть, мясо, шкуры и молоко, а также впоследствии их приручать. Светлое поле для земледелия с хорошей почвой. И незатапливаемым местом для первых примитивных домов, которые они сразу начали и возводить. Вернулись недостающие члены группы «Марсельеза». Тогда-то им и довелось познакомиться. Де Нотрдам ощущал дежавю при виде короткостриженной девушки. Словно они уже были знакомы. Хотя возможно в той потерянной ими жизни они пересекались. Она называет своё имя — Т\И — их отряд до этого момента был на западе Франции, где пересёкся с группой «Алансон», которая вскоре присоединятся к ним. Что до остальных групп, то в хранилищах их группы оставляли послания с местом, куда они направились. Талантом Т\Ф оказалось ориентирование и нанесение карт, которые их отряд доставил. Теперь этот опасный мирок стал хоть немного, но проходимее. Они все размышляют о том, где же сейчас находятся остальные и есть ли группы у других стран, пока сами готовятся встретить первую зиму в мире после падения метеорита. Сейчас все они те самые «Адам и Ева» и именно им завещали люди, что отобрали их для подобной участи, плодиться и размножаться, но никто из всех живущих в этом поселении готов к подобному не был. Позади была необычайно холодная зима, с переменными осадками весна, засушливое лето и дождливая осень. После сезоны сменились ещё раза так три, как прозвучал первый крик младенца, ознаменовавший новую эру. Их поселение расширилось и улучшилось. Перед собой каждый видел цель — прогресс, поэтому все трудились не покладая рук. Когда сезоны стали проноситься незаметно, их жизнь наконец-то приобрела хоть какой-то вид стабильности. А чувства вспыхнувшие в нём, кажется, и не думали проходить, так и вышло, что однажды Мишель предложил Т\И родить от него. Он больше ожидал ругани, пощёчины, просто, чтобы поставить точку в том кем они друг другу так и не стали. Но после затяжного молчания она кинула короткое не отрываясь от шитья: — Если ты готов для подобной ответственности. В конце концов никто не оставлял им средства контрацепции специально, чтобы они воспроизводились. Поэтому в их время половой акт не служил средством получения удовольствия, а средством продолжения рода людского. Как бы то ни было, а Мишель де Нотрдам становится отцом голубоглазого мальчишки. Младенец в его руках забавно морщил носик, сопел и был чертовски сильно похож на свою маму. На ночном небе в южной части тогда был виден Юпитер в созвездии козерога, и виден он до рассвета, значит, сейчас было примерно начало сентября. Погода держалась такая же тёплая, как в августе. Всё не шло гладко. Преодолевая трудности, человечество делало небольшие шаги, чтобы их потомки однажды вернули тот стёртый с лица земли мир. А они передадут им знания, обучат всему, что знали сами, благодаря разнообразным книгам из хранилищ сделать это будет легче. Они все вместе создают свод законов и правил. Делились на пары для выполнения разнообразной работы. Т\И пока не могла отправиться исследовать, чтобы составлять новые карты, поэтому они создают календарь вместе. Изучают звёздное небо, сдвиги земной коры и десятки факторов, чтобы предоставить первый календарь нового мира и первое, что делают все вместе — обозначают дни рождения и праздники, не всё же время им работать, не замечая, как бегут годы. Т\Ф говорит ему однажды, что все они похожи на большой муравейник. Это вызывает улыбку, в своём прошлом де Нотрдам особо не рвался работать упорно, но сейчас даже мировоззрение изменилось. Жалко конечно, что с семьёй больше не свидеться, никто кроме них — избранных — не выжил. Теодор — как назвала сына Т\И ссылаясь на имя самого Мишеля делает первые шаги. Его малыш точно пошёл в Т\Ф не только внешностью, но и характером. Это греет сердце. В свободное время он записывает сказки, поскольку те, кто отвечали за проект, решили оставить им только полезную макулатуру, что, несомненно, замечательно, но и сказки, нужны, чтобы поведать о мире их новым поколениям. Так к ним прибывает группа из Швейцарии. Некогда поселение из двух группы сейчас превышало пять десятков человек. Пусть и не всем удалось выжить. Они организуют некое подобие кладбища. Даже без тел они возводят памятники, как память о друзьях, что шли с ними тернистым путём, о семье из той жизни, которую они так давно потеряли. — Когда-то я думала, что стоит родить от нашего кэпа. — Говорит Т\Ф, когда они сидели озарённые заходящим солнцем на берегу, Тео спал укутанный в покрывало из меха. От этих слов что-то неприятно кольнуло в груди, пусть де Нотрдам понимал правильность подобного выбора. — Но на моём пути возник ты. Не было причин, чтобы отказать в твоей просьбе, а после родить и от Эрика, поэтому я не понимала слов остальных о том, что после того как у нас появится малыш, единственный от кого я захочу иметь детей будешь ты. — Она тихо смеется, чтобы не потревожить сон Теодора. — Что с лицом? — Так почему ты изменила своё решение? — У нашей группы не было нормальной жизни как у вас, но оказывается, чувство любви к кому-то круто меняет планы. Я теперь понимаю, что сделала самый правильный выбор в своей жизни. — Сказала она улыбаясь. — Когда малыш Тео подрастёт, отправимся составлять карты все вместе. Как бы опасен ни был этот мир, я желаю увидеть его красоту, что была недоступна нам. Но им долго не удаётся отправиться далеко. Годы они потратили в поселении. Нанося детальные карты местности в ближайших пяти километрах с каждой стороны. Отмечали все полезные ископаемые, обиталища диких животных, съедобных диких фруктов, овощей и трав. А после вторая беременность, что проходила легче первой, когда организм пусть и привык к окружающей среде, но некая нервозность была. Сейчас же угроз жизни не было. Рожать стало безопаснее и с точки зрения примитивной медицинской помощи. Луиз родилась без осложнений, видно было сразу, что запала в ней будет предостаточно, не смотря, что очевидно милее создания Мишель никогда не видел. На юго-западе во всей своей красе блистал Сириус, календарь указывал на апрель. Поселение отмечало пополнение, когда к ним прибыли ещё пара групп из соседних стран. Выживать вместе было легче, продовольствия хватало, да и целой территории на семь групп было слишком много. Это значительно продвигало осваивание мира. Так они выяснили, что в каждой стране есть выжившие. Это были замечательные новости. Единственным недочётом была медицина многократно уступающая той к которой они привыкли. Т\И жаловалась на головные боли. Все те корешки да травы совсем не помогали. Боль только усиливалась. Его пара стойко терпела, заботилась о детях, штопала одежду, занималась картами и книгами. Мишель остро ощущал, что большую часть ночи та не спит. «Пройдёт». — Твердила она неустанно. Но месяцы сменяли друг друга, а боль не проходила. Человек действительно удивительное создание — поняли они достаточно давно — привыкает ко всем условиям, так и Т\И со временем привыкла к непроходящей боли. Зрение мутнело. Т\Ф становилась раздражительной, иногда срывалась, но все были слишком понимающими к её ситуации. Пока и память не начала слабеть. Её тошнило, координация стала совсем ужасной. Де Нотрдаму не говорили вслух ребята, что были медиками в поселении, но тот и сам знал симптомами чего всё это было. Будь это прежний мир, он бы спохватился сразу и её бы спасли. Но нынешняя ситуация не способствует этому. Т\И нянчится с детьми, больше её не отпускают за пределы поселения. Их мечта создать карту нового мира рушилась, как угасала жизнь девушки. Мишель старается провести с ней как можно больше времени, потому что это не исправить. В один из дней они оставляют детей на соплеменников и уходят к озеру. Мысли разбегаются, поэтому он продолжает, молча держать тонкую ладонь. — Не зацикливайся на моей смерти. Пожалуйста, создай семью с кем-нибудь, когда я уйду. — Слишком спокойно. А де Нотрдам не хочет всё это слушать пусть и понимает, что не те условия, чтобы жить всю жизнь одному лелея память о лучшей женщине, но и запретить никто ему не может. — Знаешь, голова перестала совсем болеть, да и состояние в целом, кажется, улучшилось, только вот обманчиво всё это… — Садятся недалеко от водной глади. Мишель прячет девушку в своих объятиях, они оба знают, что лучше ей не стало и стать лучше просто не может. — Ты чувствуешь что-то? — Да. — Ответ, который лучше было не слышать. Говорят, люди на грани ощущают, когда придёт их конец, Т\Ф ощущала также. — Всегда хотела увидеть красоту этого мира и наконец-то нашла её. Красота мира в тебе, наших детях, во времени, что мы провели вместе и в том времени, что нам не дано быть вместе. Когда-то я жалела, что стала избранной, но сейчас благодарна каждому кто пал жертвой. Я не сделала достаточно для общества, но надеюсь и того минимума вам хватит. — Она уводит его вслед за собой. У Мишеля работа на «кухне», а ей бы ещё немного времени уделить детям. Тот так и не отвечает, что её вклад не минимален. Карты нужны им, они используют их постоянно и продолжат, он лично покажет красоту мира её духу, который не сможет отпустить. Т\И умирает через неделю, может две. Время стирается, когда он прижимает себе любимую женщину, а в голове десятки, а то и сотни воспоминаний прошлых порождений. Истерический смех теряется в сгибе холодной шеи. Боги садисты. Молитв они совсем не слышат. Вспомни он раньше, ничего бы этого не было, но ему снова не дали выбора. — Возможно, мне стоило не богов просить, а демонов или кого-то в этом духе. — Тело Т\Ф уже скованно, погребают его в тот же день. Де Нотрдаму, кажется, что и его закопали вместе с ней. Ему бы тонуть в пучине отчаяния, но на руках остаются двое маленьких детей, и ради них он продолжает двигаться вперед. Просто, чтобы у них было будущее. Когда те становятся старше, он рассказывает им больше о матери, что оставила их из-за того, что была чертовски сильно любима богами, и они забрали её к себе. Они вместе с ещё несколькими ребятами путешествуют, составляя карты. С момента погребения Мишель ни разу не посетил кладбище в отдалении от поселения, не из-за безразличия, отнюдь, потому что Т\И жива пока он помнит о ней. Она не в той хладной земле, привязанная к ней, она всегда с ними. Их путь в новом мире тернист и полон лишений. Но все они преодолеют его. Мишель тоже.***
Огромная арена тонула в шуме создаваемым зрителями, как со стороны людей, так и со стороны богов. На этой арене побеждали и гибли боги и люди за эфемерный шанс человечеству продолжить существование. Мишель думал, а метеорит, в прошлой жизни уничтоживший почти всё человечество тоже из-за этих божеств. На самом деле, когда он в приступе отчаяния шептал, что Т\Ф была слишком любима богами раз они, таким образом, топтали жизнь в её хрупком теле было не больше чем актом обосновать причину частых смертей. Нострадамус не верил в богов, пока не столкнулся со старшей валькирией и этими самыми богами лицом к лицу. А также не был единственным человеком, ввергнутым в Хельхейм и тем, кто мог покинуть его собственными силами, Биврёст, что он почти разрушил, лучший показатель сил, которыми он обладал. Сейчас он может бросить вызов тем, кто неоднократно превращал их жизни в ад, поэтому он согласился участвовать в рагнарёке. В это место он пришёл уже с памятью прошлых жизней. Поэтому если в толпе он выцепил бы взгляд т\ц\г глаз прошёл бы мимо. Но все планы рушатся, когда рядом с Брунхильдой видит ту самую причину душевных метаний. И впервые за все те годы в глазах Т\И видит узнавание вперемешку с плохо скрываемой болью, хотя им не доводилось видится ещё в этом месте. Она отодвигается за валькирий, пока Мишель заливается смехом от реакций на собственные слова о победе богов в рагнарёке, но глазами он не отпускает сжавшуюся фигурку. Не сразу понимает, когда под шум голоса старшей валькирии уводит из комнат Т\Ф. Их руки плотно сомкнуты и какое-то время они идут рядом молча. Мишель хотел выйти сражаться, но ему не дали. А у его спутницы видимо воспоминания оживают в полной мере перед глазами. Им есть, что обдумать. Нострадамуса больше смущало то, что от девушки исходило ощущение божественного бессмертия, как от каждого из богов, но она не являлась божеством. Вероятно, она действительно была любима кем-то настолько сильно, но её судьба он — самый несносный человек во всей истории человечества. — Одному смотреть битвы скучно, составь мне компанию. — Это не была просьба, он скорее утверждал, потому что знал, они не разлучатся, как и каждую встречу до этого. Девушка посмотрела в его глаза и улыбнулась согласно кивая. — Есть отличное место для просмотра. — Т\И покорно шла за ним, вверяя всю себя его воле. Вид, открывающийся перед глазами, поражает. Перед ними с высоты открывалась арена, как на ладони. Смотреть на разворачивающиеся битвы с ней было лучшим. Лицо Т/И было бледным и сосредоточенным, полным восхищения по отношения к представителю человечества. Так де Нотрдам впервые за долгое время осознал, насколько ревнивой натурой обладает. Он точно лучше этого китайского императора, поэтому Т\Ф не нужно на него так смотреть. Пусть лучше смотрит на него. Но смотрела она на битву. Всё, что ему остаётся прижаться к своей спутнице и смотреть на происходящее с полуухмылкой ведь он — пророк века — уже знает кто победит. Поэтому когда Т\И вздрогнула всем телом, когда двузубец Аида был разрушен, а его тело рассечено, Мишель прижал её к себе. Де Нотрдам не собирался проигрывать, глядя, как прахом ложиться учёный из восьмого раунда. Он планировал выгрызть у богов возлюбленную, и плевать ему было на их садистскую любовь к ней. Потому что другого шанса у них уже не будет. Возможно, поэтому они продолжали сидеть вместе. Время, что они провели не сравнится даже с самой короткой жизнью, что у них была, но стоит ему отвоевать Т\Ф у них наконец-то появится всё время отведенное мертвецам. — Смотри внимательно и восхищайся мною, Т\И. — Проговорил он, заправляя прядь волос ей за ухо. В глазах напротив читалось волнение. — Будь уверенной во мне. Теперь, когда у меня есть возможность бросить вызов этим надменным божествам, я не собираюсь проигрывать. — Девушка вздохнула и кивнула в ответ. — Они ответят за все твои слёзы, за всю твою боль и страдания, поверь. — Верю. — Прошептала она и послушно прижалась к его груди. Напряжение начало расти. Как бы отчаянно вера не заполняла, сжимая легкие, всегда был шанс на обратный результат. Сколькие представители человечества были близки к победе, но жизни их более не вернуть. Так и Мишель мог закончить свой раунд. Смерть разлучала их слишком часто, чтобы позволить завершить всё иначе. — Если пророк века говорит, что победа за ним, как я могу не верить. — Нострадамус прошёл мимо, громко рассмеявшись. — Правильно, поэтому не смей отводить от меня взгляда. Мишель уверен в себе. Даже когда раны алым металлическим морем окропляют одежду и всё вокруг, волнами ползёт по грязному полу созданной арены, проникая во все трещины да впадины, смешивается с чужим кровавым морем. Ему не нужно видеть, чтобы знать, как солёный океан омывает впалые щёки девушки. Знает, как отчаяние скребётся под коркой черепа вперемешку с желанием умереть вместо него в очередной раз, но де Нотрдам скалится и хохочет словно одержимый. Все взгляды, обращённые на него с неверием запечатлят победу, которую он выгрызет. К нему прижималось жаркое тело, хотя и сотрясалось от озноба под слоями тонких одеяний. Беспорядочные поцелуи и без конца дрожащие руки говорили о смятении девушки, кажется, не до конца понимающей, что происходит вокруг. — Я же говорил, что не собираюсь проигрывать. — Невозможное для них стало возможным. Отчаянно отобранным. Больше никакие божества садисты, влюблённые в его лучшую женщину не помыслят об обладании ею. Мишель лично им всем глотки перегрызёт. Он смеётся стирая влагу со щёк Т\Ф. Идёт под руку с ней в лазарет. Они не смотрят развязку Рагнарёка. Потому что он — пророк — знает концовку. Потому что она — безнадёжная в своём счастье — плачет на его плече за все те прошедшие года и за все, что ещё будут. Ибо теперь они наконец-то свободны.