Когда наступит после

Кейго ластится к прохладной ладони, прикрыв блаженно глаза, пока она неумело, но мягко перебирала пряди его волос. На губах цветет лёгкая, совершенно беззаботная улыбка. Он рад наконец вернуться в город, в свою квартиру после небольшой командировки по сбору именных кланов охотников. И ехать-то не хотел, но пока имел подобный статус, отказаться не мог. Однако после недолгой разлуки — казавшейся на деле вечной — оказаться в знакомых объятиях вампира было чем-то запредельным. — Ты сегодня спокойнее обычного, — вкрадчиво шепчет, уткнувшись носом в шершавый шрам на шее. Трётся ласково, вдыхая терпкий запах сигарет, что не переносил никогда, но с Даби он стал таким родным. — У этого есть повод или.? — Или у меня хорошее настроение, — фыркает тот, шумно выдыхая в чужую золотистую макушку, так удобно зарывшись в нее. Тепло, очень тепло, словно ненавистное вампирам солнце. Но Кейго не обжигает своим теплом, а именно что греет, приятно щекоча кончики пальцев. Эти самые пальцы поглаживают бархатную кожу спины, нагло забравшись под шёлковую ткань рубашки. Таками не против, никогда не был. Ему нравится этот контраст и такой редкий момент, когда Даби может быть нежным, хоть и сам того не признает. — Тебя не было три дня. Я изголодался, — честно признает он спустя минуту молчания, решив таки посвятить парнишку в свои мысли. Кейго смешливо фыркает в ответ и чуть отстраняется, чтобы взглянуть в синие бездны напротив, лукаво прищурившись. Что-то на дне собственных глаз сверкает с интересом и Даби это замечает. Трудно не заметить, когда он такой открытый. — М-м, по мне или по моей крови? Томный голос блондина срывает рычаги, с трудом сдерживаемые с первого появления охотника на пороге квартиры. Одним толчком в грудь заставляет его рухнуть на остальную часть дивана, нависает сверху и прижимает своим телом к мягкой обивке. Привычная процедура, но каждый раз так будоражит молодую кровь. Несколько верхних пуговиц уже покатились по полу под напором несильного рывка, обнажая чистые плечи, острые ключицы. От одного только вида распластанного под ним охотника с таким взлохмаченным, небрежным видом и шальной улыбкой на розовых губах, внутри все скручивается. Но торопиться он не хочет, нарочито медленно склоняется над беззащитной шеей, проводит кончиком языка по пульсирующей под тонкой кожей вене и довольно выдыхает, слыша сверху, как сорвалось чужое дыхание. Даби знает все слабости Кейго, Кейго позволяет Даби пользоваться этими знаниями. И буквально тонет в омуте чувств, пока юркий язык рисует свои иероглифы на загорелой коже. — Тойя-а, — выдыхает протяжно, наслаждаясь его ласками, но все же желая другого. Более тесного контакта, острых ощущений. — По всему, — отвечает он наконец на давно заданный вопрос. Кажется, парнишка уже забыл о нем, но все равно согласно кивнул, прикрыв глаза. Даби довольно усмехнулся, обдав дыханием влажную дорожку, и наконец пристроился губами где-то у основания шеи. Мягко целует место, будто помечает, чтобы затем с жадностью прокусить загорелую кожу в этом месте. Кажется, блаженный вздох издают оба, только Кейго едва не стонет тут же. Зарывается пальцами в чужие волосы на затылке, чуть сжимает, но не сильно. И дышит рвано, пока собственная кровь покидает тело, смазывается губами брюнета и лишними каплями стекает к ключицам. Хотя, зная жадность Даби, он может быть уверен, что ни одна капля не может быть лишней и позже он слижет каждую, как настоящий кот, после чего продолжит также ластиться к нему. Или же ночь приобретет иной ход событий, кто знает?