Когда наступит после

— Томура-а, — протягивает с нотками недовольства подросток, зажатый в кольце чужих рук. — Дела сами себя не сделают. Нам пора вставать. — Сегодня у нас выходной, — слышится в ответ шумный вздох куда-то в макушку, а следом за ним тихое копошение. — Успокойся и просто полежи со мной. — Но я так не могу, Томура! — Мидория ворочается и кое-как поворачивается в объятиях лицом к злодею. Смотрит на него хмуро, будто это может что-то исправить и лишить лидера Лиги вредности. — Пожалуйста, выпусти меня. Шигараки сводит брови на переносице и недовольно фестивале фыркает. Они в последнее время оба очень заняты, а времени провести друг с другом просто не хватает. Поэтому он заранее предупредил всех своих подчинённых, чтобы их сегодня не трогали, но Изуку. Упрямый засранец, будто работа для него гораздо важнее любимого человека! — Ну и иди, — он раскрывает замок из рук и даёт парнишке право уйти. Сам прикрывает глаза, делая абсолютно безучастный вид, хотя на деле негодовал и хотел бы вообще обидеться, да гордость не позволяет. А Изуку внезапно замер. Видимо, почувствовал, что Шигараки вот уже на грани детской обиды, и не уходил. Прилёг обратно на чужое плечо и в извиняющимся жесте уткнулся носом в его шею. — Прости. Давай всё-таки ещё полежим, — произносит он негромко и теперь сам захватывает в плен седовласого, обвив руками и ногами. — Я, видимо, переработал и совсем забыл, что иногда нужен отдых. А ещё, что нужен тебе. Прости. Томура приоткрывает глаза и смотрит на парнишку, что походил сейчас на провинившегося щенка. Сжался весь и льнет к нему, безмолвно выпрашивая прощения. Шигараки вздыхает. Он не может на него обижаться. Так же, как и не может устоять перед невинным поцелуем в уголок розоватых губ, как бы отвечая: «ты прощён».