Когда наступит после

Комната уже под завязку была наполнена жаром, тихими всхипами и диким желанием. Мокро, горячо и невыносимо возбуждающе. Кейго уже не может сдерживаться, едва стоя на ногах, но ничего не может сделать. Руки крепко связаны за спиной толстой веревкой — явно со знанием дела в надежных узлах -, обзор происходящего закрывает собой черная повязка, из-под которой текут прозрачные слезинки, а кляп не даёт возможность высказать все своему партнеру о том, что он думает и хочет. А хочет он много, он хочет всего Даби целиком и без остатка, хочет почувствовать наконец пирсингованный член не только на языке, как несколько минут назад, но и в себе. Чтобы распирало изнутри, не позволяя лишний раз вдохнуть. Но Даби чертов садист с БДСМ замашками! Но Кейго соврет, если скажет, что ему это не нравится. О, нравится и ещё как — чувствовать над собой абсолютную власть и подчиняться этому нереально сексуальному голосу. Нравится, но хочется больше! — Тише, птичка, тише, — шепчет пироман над плечом, оставляя где-то у основания шеи влажный поцелуй под аккомпанемент приглушенного сьона вперемешку с хныканьем. Даже крылья сводит приятной судорогой, стоит пальцами в пульсирующем входе снова изогнуться. — Мне нравится играть с тобой. А ещё мне нравится наблюдать, как ты все ещё пытаешься сопротивляться моей воле. Глупая маленькая птичка, ты уже попала в когтистые лапы кошки. И Ястреб, словно подтверждая эти слова, вновь стонет, запрокидывая голову назад. Этим тут же пользуются, и он чувствует, как чужие острые зубы прокусывают тонкую кожу между ключицами. Таких кровавых укусов на нем скоро станет гораздо больше, как подсказывает ему его подсознание, но разве кто-то против? Даби уже не остановить, а Кейго ему и не позволит. Только не сейчас, когда он до одури хочет кончить. — Ладно, птенчик, ты заслужил награду, — Таками буквально чувствует на коже его ухмылку и готов восторженно зачирикать, потому что ему наконец снимают кляп, а самого переносят на кровать. Хоть немного удобства. Чувствует лицом подушку и рвано выдыхает, стараясь со связанными руками устроиться поудобнее. Благо, чужие руки ему помогают, заставляя при этом прогнуться под невозможным углом. Спасибо прекрасной пластике, иначе его бы попросту сломали сейчас, сложив в три погибели. Но отчего-то брюнет медлит, не спешит уже наконец его хорошенько трахнуть, но ответ приходит сам. — Ты просто прекрасен. Смазка из тебя ручьями течёт, черт, так бы и попробовал тебя на вкус, — но они оба знают, что Даби и сам на грани предвкушения, поэтому. — но я сделаю это в следующий раз. Один резкий толчок на полную длину и по комнате разливается протяжный мелодичный стон да безудержное хлопанье крыльев в пространстве, с головой выдающих состояние хозяина. Это Даби и зацепило в новом злодее — Ястреба можно читать, как открытую книгу. И эти крылья, в которые он сейчас зарылся пальцами, так прекрасно трепещут мелкими перышками. Открытый, покладистый и полностью его. Даби сразу берет свой темп. Грубый и несдержанный, что выбивает из легких крылатого весь кислород вместе с мыслями. Остаётся лишь его имя, что срывается с чужих нежных губ совместно с каждым стоном. И невозможно описать, насколько это нравится брюнету. А Кейго едва ли не лужецей растекается, отчаянно всхлипывает и глотает слезы. Слезы от чистого удовольствия. С ним никто и никогда такого ещё не вытворял, тем более не доводил до истерики из-за полыхающего экстаза. Даби было так много и одновременно мало, что он не мог сам определиться с этим. Только стонать-стонать-стонать, выгибаясь сильнее и подставляя свою задницу навстречу крепкому члену. Как будто в жизни больше нет ничего важнее. Из-за этого ощущения переполненности он даже не замечает, как бурно кончает на чистые простыни. Мышцы сжимаются вокруг члена, от чего каждая бусина пирсинга ощущается ещё лучше, и, кажется, только от это его накрывает окончательно. Выпадает из реальности, пока Даби с хриплым стоном изливается внутрь спустя ещё несколько толчков, до тихого круста сжимая основания алых крыльев. Они оба валятся на кровать, в комнате виснет тишина, нарушаемая лишь сбитым к чертям дыханием. — Ну что, птичка, повторим? — слышится насмешка пару минут спустя, но звучащая больше в шутку. Вид Ястреба говорит сам за себя — в ближайший час он будет отходить. Ответа он и не ждёт. Лишь заботливо развязывает руки и повязку, отбрасывая их куда-то на пол, и целует прикрытые веки, все ещё влажные от слез. Он и сам впервые так кого-то, трахал, что у партнера срывало крышу. — Ну все, птенчик, отдыхай, — шепчет он, притянув парня к себе за талию и удобно уткнувшись носом в светлый висок. — Боже, а ведь я серьёзно думал, что мы всего лишь поужинаем, — сиплым голосом отзывается Кейго, ни разу не пошелившийся. Но ему и не надо видеть, чтобы знать, что на лице, осыпанном шрамами, сейчас играет сытая улыбка.