Когда наступит после

Здесь, на окраине города, всегда открывались лучшие виды на закаты. Небо окрашивалось в нежные цвета голубого и розового, а над самым горизонтом взрывалось рыжими красками солнечных лучей. Места здесь совсем безлюдны, тихая и умиротворенная атмосфера обволакивала с головы до ног, заставляя выпасть из реальности и забыть о всех насущных проблемах. Как раз для нелюдимого злодея. — Здесь очень красиво… И для юного Героя. — Знал, что тебе понравится, веснушка, — Даби с ухмылкой прижимается щекой к чужому бедру, обтянутому плотной тканью геройского костюма, расслабленно облокотившись о сетку. Сам маленький герой сидит на ней, ласково поглаживая белесую макушку, мечтательно заглядываясь на закат. Спокойно и тихо, это место будто создано для них, чтобы сбежать на пару часов от городской шумихи и разгорающейся войны. Здесь они могут не прятаться от всех, не скрывать влюбленных взглядов. Могут привести немного времени вместе. Только вдвоём, будто остального мира и не существует больше. — Я так устал от всего, Тойя. Я хочу спокойной жизни, хочу быть с тобой и не переживать из-за развивающихся действий с обеих сторон, — мальчишка вздыхает, опустив взгляд на злодея. Изуку смотрит грустно, с разрывающейся на дне изумрудных глаз душой. — Но я не имею права все бросить. Люди надеются на меня. Почему не может быть всё иначе? Даби молчит. Долго и слишком громко для такой звенящей тишины. По правде сказать он сам не прочь плюнуть на всё — забрать Изуку, увезти его в другую страну, где до них никто бы не добрался. Стать свободными и счастливыми в этом прогнившем мире эгоизма. Или просто сделать счастливым его маленького героя. У него и причин оставаться злодеем больше нет. Вся его цель, заключающаяся в мести ненавистному отцу, в один момент перестала иметь смысл. Пережил ли он эту детскую обиду или просто сам устал — все равно. Сейчас в его жизни есть другая цель, такая зеленоглазая, добрая и до безумия любимая, что он готов бросить всё. — Давай сбежим? — звучит предложение спустя долгие минуты. Он безумно улыбается, запрокинув голову, и смотрит с ожиданием на мальчишку. — Что?! — Мидория в удивлении вскидывает брови и слишком резко склоняется над Тодороки. — Тойя, мы не можем. У нас не получится. На мне лежит очень много бремени, я не могу все бросить, а ты… — А что я? Мне уже все равно. А ты не обязан тащить на себе всех, веснушка, — Даби фыркает с улыбкой. — Мы никому ничего не обязаны. Клятву не давали, собственную жизнь кровавым контрактом не подписывали. — Но ведь… — Мы оба этого хотим. Оба хотим свободы, — шепчет он и разворачивается лицом к Мидории. Тянет его на себя, придерживая осторожно, чтобы тот не свалился с забора, и ласково целует в уголок губ. — Подумай, Изуку. Я буду ждать твоего ответа, но лишь до тех пор, пока все события не перевернут этот чертов мир с ног на голову.