Июль, 2003 год. Северная Каролина, Баркли-Коув. Особняк семейства Ли.
Люди, умирающие быстрой смертью, не чувствовали ничего перед началом своего конца. Вероятно, для них это оптимальный вариант покинуть этот мир и перейти в иной. Однако не для Минхо. Ему нравилось, когда человек, обречённый на смерть, об этом прекрасно знал и страдал. Молил о пощаде. Заливался горькими слезами и судорожно ползал на коленях, умоляя какого-то Бога помочь ему превозмочь все сложности этого бытия. А потом, когда смерть дышала ему в спину и целовала в висок, человек наконец осознавал, что никакого Бога все это время и не было. Пустота. Лишь красивая картинка на иконе и не более. В особняке таких не счесть. Каждый плакал, кричал и молил. Сперва Бога, потом Минхо. Видимо, понимали, что Минхо и есть Бог, а особняк – его небольшой мир, над которым он имел полный контроль. Ни Бог, ни Минхо все равно никого не слушали и продолжали делать начатое: добивать. Больше всего приносил радость блеск разбитого стекла в глазах. Так блестела боль. Она искрилась, подобно фейерверкам, а потом покидала бездыханное тело. Однако, что бы там ни говорили, глаза продолжали безжизненно блестеть. Как у фарфоровых кукол. Минхо любил заниматься линчевательством над теми, кто ослушался его, кто бросил ему вызов. Многие представляли, как расправятся с ним и положат безжалостным убийствам конец, но все время ошибались. Если кто-то думал, что оказался на шаг впереди, то он, скорее всего, глубоко ошибся. А прав на ошибку Минхо никому не предоставлял, поэтому каждый осмелившийся перейти ему путь, умирал. Самой яркой, умопомрачительной и адской смертью, срывая свои голоса до конца. Крики наполняли подвал особняка, а те отбивались о стены и разлетались эхом, распространяясь прощальной мелодией. Мелодией смерти. Минхо всегда нравилось, как звучала смерть. Заманчиво, искусно и… благодарственно. Как будто сама Смерть снисходила до него всякий раз, забирала душу и отдавала Минхо свои дары. А тот их с радостью принимал, чувствуя себя ещё лучше, ещё сильнее и ещё… ненасытнее. Минхо провел рукой по гладкой холодной щеке, заглядывая в пустые глаза куклы напротив. Когда-то давным-давно, может, лет пять назад, эта девушка ходила по особняку и приносила Минхо завтрак в постель, а затем уходила заниматься делами, которые он ей поручал. Но однажды, ослушавшись, она навсегда стала красивой куклой, и Минхо не мог на неё наглядеться. Он мог назвать её лучшей, если бы не имел рядом с собой Джисона. Вот кто лучший – твердило сознание. Минхо не знал, что с ним происходит. Что-то странное, из рук вон выходящее. Когда он увидел избитого, грязного и заплаканного Джисона, его каменное сердце словно треснуло, ударившись о грудную клетку. На миг стало невыносимо больно. На миг хотелось разорвать абсолютно всех, кто находился рядом, лишь бы с Джисоном все было в порядке. Отвезя его в больницу, он услышал много неутешительных новостей. Эти ублюдки глумились над ним практически целый день и, возможно, убили бы его к ночи, если бы Минхо не подоспел вовремя. Он все равно до ужаса, до крови в ладонях корил себя за то, что позволил своей лучшей кукле находиться вдали от него. И узнав, что Джисон впал в кому, из которой непонятно, когда он выберется, Минхо разгромил свою комнату в доме и чуть не разбил окно. Джисон пережил тяжёлый день, но Минхо успокаивал себя, ведь то ли ещё будет, смей он когда-нибудь ослушаться Минхо, верно? Но сейчас не хотелось думать о чем-то плохом, а вид парня в крови и вовсе доводил Минхо до темноты перед глазами. Врачи сказали, что может, через некоторое время он придёт в себя и тогда всё точно будет в порядке, но сейчас остаётся лишь ждать. А больше всего на свете Минхо ненавидел время. Он ненавидел ждать. — Господин, – послышалось за спиной. — Мы нашли их. Три слова, и все перевернулось вверх дном. Минхо впервые за неделю почувствовал себя просто изумительно. Обоготворённо. Умопомрачительно. Он развернулся с искрящейся улыбкой, напоминающий злобный оскал собаки, и расхохотался. Его никчёмные куклы наконец-то сделали что-то значимое, что-то поистине стоящее. Он даже наградит их через какое-то время, когда расправится с тремя ублюдками в своём особенном стиле. — Вы все подготовили? – поинтересовался он, подходя к своему шкафу. — Да, Господин. Каждый из них плотно привязан, а их глаза завязаны чёрной тканью, – доложил Сай и нервно сглотнул. — Что вы с ними сделаете? – чуть тише спросил он и опустил глаза вниз. Минхо надел на себя белый халат и посмотрелся в зеркало, прихорашиваясь. Все-таки не каждый день он делал нечто триумфальное и пускал на пол кровь. В данном случае много крови. Ох уж он повеселится сполна так же, как они веселились, трогая его драгоценную куклу. Им не повезло связаться с ним и сейчас они это поймут. — Я сделаю из них отбивные, – улыбнулся Минхо и вышел из комнаты, спускаясь по лестнице вниз. Все куклы с ужасом наблюдали за тем, как величественно спускалась вместе с Минхо его тень. Он с прищуром обвел их взглядом и кивнул головой, чтобы не стояли без дела. Большинство из них уже выполнило свою миссию, теперь они могут идти. Остальным займётся уже непосредственно сам Минхо. И с особым удовольствием. В подвале разило сыростью и страхом. Парень, привязанный к стулу, уже очнулся после удара битой по голове, но сказать ничего не мог – на губах и меж зубов его голову окольцевала плотная грязная тряпка, перекрывающая хоть какой-либо звук. Он дёргался изо всех сил в попытке повалить стул на пол, так и не поняв, что находился возле стены. Путей отступления просто не было. Второй из них лежал привязанным к холодному железному столу, оборудованному здешними куклами. Минхо слабо улыбнулся, включив тусклый жёлтый свет, едва освещавший это подвальное помещение. Подойдя к столу, он слегка толкнул парня в плечо и тот недовольно зашипел, просыпаясь. Однако Минхо не успел насладиться им сполна: у стены задергался третий. Его привязали к такому же стулу, но уже всем корпусом, потому что одной руки у него просто… не было. В нем Минхо сразу же признал Крэка. И как бы ни хотелось подойти и врезать ему, разорвать в клочья и убить, он этого сделать не мог. Пока не мог. Ему нужно вдоволь наиграться с другими, чтобы Крэк, мучаясь в предсмертной агонии, знал, что его участь будет ничем не лучше, чем у его дружков. Уж он с ними повеселится. — Думали, что я буду искать вас, поэтому спрятались тихо как мыши? – хохотнул Минхо и резко снял с одного из парней черную ткань. — Но не тут-то было, правда? – он присел на корточки возле, как он уже понял, Итона, и улыбнулся. — У меня слишком много людей, которые готовы сделать за меня грязную работу, только чтобы выжить. Минхо воспользовался кукольным домиком, направив в этот раз на не самоуничтожение, а на благое дело. Дав команду отследить эту троицу и привести их сюда, куклы справились с этим на все пять баллов. А теперь запуганные и слегка грязные парни не знали, куда себя деть, ведь понимали, что попали в самый настоящий капкан, из которого им просто уже не выбраться. — Даже не знаю, с кого начать, – Минхо подошёл к Крэку и стянул с него черную ткань, заглядывая ему в мокрые от слез глаза. — Плачешь? Почему же? Расскажи, мне очень интересно, – наигранно поинтересовался Минхо и театрально вздохнул. — Ах, точно, у тебя же завязан рот. Ну, ничего не могу с этим поделать. Ты пойдёшь самым последним в объятья Смерти. А сейчас… – Минхо улыбнулся, как обычно улыбаются психически нездоровые люди. — А сейчас наслаждайся шоу. Подойдя к лежащему парню на столе, Минхо в очередной раз ткнул его в бок, отчего тот простонал и дёрнулся, приходя в сознание. Отдернув черную ткань с его лица, он сразу же узнал в нем Скотта. Того самого парня, заманившего Джисона в ловушку. Он лежал и слегка всхлипывал носом, смотря прищуренными глазами на стоявшего над ним Минхо. — Скотт, верно? – переспросил он и подошёл к настенному шкафу, доставая оттуда нечто звенящее. — Не волнуйся, сейчас я открою тебе рот. Хочу поговорить напоследок, а затем… – Минхо вернулся обратно, кладя на стол несколько острых приборов. — А затем послушать твои вопли и посмотреть, с какой же жадностью тебя заберет Смерть, – ухмыльнувшись, он стянул с губ тряпку и услышал жадный вздох. — П-прошу, не надо! Это не моя идея! Меня заставили! Мне угрожали! Это все Крэк! – протараторил Скотт и заплакал. — Надо же, – Минхо кинул взгляд на покрасневшего от злости Крэка. — А что ты тогда делал? Что ты сделал Джисону, а? Расскажи мне, и я придумаю для тебя наказание под стать твоему проступку. Скотт сглотнул и осторожно посмотрел сперва на Итона, затем на Крэка. Удалось ему это не сразу, потому что верёвки по всему телу не давали возможности не то что привстать, но и подергать затекшими руками и ногами. Его взгляд зацепил металлические предметы рядом, тело лихорадочно задрожало от страха. Вполне возможно, что он наслышан от Крэка, кем являлся Минхо и что его следовало бы опасаться, но, видимо, вера в себя ослепила его настолько, что он решил бросить ему вызов, тронув его куклу. И это было зря. — Я просто смотрел. Клянусь, я и пальцем не тронул Джисона! — Просто смотрел, говоришь? – Минхо хмыкнул. — А ещё я побежал… побежал звать на помощь, как только понял, что Крэк собирается его убить! – в свое оправдание выпалил он, но Минхо не сильно в это поверил. — И кому же ты об этом сообщил? – хохотнул он и покрутил несколько рыболовных крючков в руках. — Я… я… — Никому, верно? – улыбнулся Минхо. — Ты побоялся ответственности, ведь ты соучастник, – прошептал он и подобрался слишком близко к лицу. — Ну раз ты говоришь, что ничего не делал, а просто смотрел, что ж, – Минхо схватил его за волосы и прижал плотно к столу, чтобы не смел дёргаться. — Ты больше никогда не сомкнешь своих глаз. С неким утробным рычанием Минхо аккуратно, словно занимался ювелирной работой, подцепил ногтями верхнее веко глаза и подогнал под него острие крючка, прокалывая тонкую кожу насквозь. Брызнула кровь, послышался яркий эмоциональный крик. Скотт дёрнулся, но этого недостаточно, чтобы освободиться из этих тугих и прочных веревок. — Тише, сладкий, это только начало, – успокаивал его Минхо, поднимая веко выше к брови, смотря на широко открытый глаз, что заполнялся мгновенно свежей кровью. — Потерпи, – он вонзил крючок возле брови, закрепив надёжно веко так, чтобы Скотт не смог моргнуть, а любой лишь намёк принесет ему адскую боль и разорвёт плоть. — Блять! Нет! Хватит! – верещал он, кусая нижнюю губу до крови. — Тебе лучше не моргать, дружок, иначе… – Минхо хохотнул, беря в руки новый крючок. — Останешься без глаз, а они нам ещё нужны, – подцепив нижнее веко, он пригвоздил его к коже лица, смотря на открытое глазное яблоко. — Зелёные глаза, – вздохнул. — Красивые. Жаль, что хозяин у них – мерзкий ублюдок. — Нет, пожалуйста! Умоляю, не нужно! Я все понял! Пожалуйста, прошу! – Скотт прерывисто дышал и тихонько плакал, стараясь особо не дёргаться, потому что рефлекторное желание закрыть глаз росло с каждой секундой. — Ты можешь умолять меня сколько угодно, – Минхо подошёл с другой стороны и, невзирая на препирательства, все-таки подцепил второе веко и скрупулёзно проткнул его тонким острием, наблюдая за тем, как скатывались капельки крови и с каким безумием заорал Скотт. — Блять! Блять-блять-блять! Сука! Я ненавижу тебя! Хватит! Мне больно! Минхо громко захохотал, оборачиваясь к Крэку и Итону, что смотрели на это с огромными от испуга глазами. Казалось, они оба давно перестали дышать, лишь бы Минхо вообще забыл об их нахождении здесь. Однако он держал их присутствие в своём уме, ведь его цель – сделать грандиозное шоу, которым бы насладились все сполна. Глазные яблоки смешно бегали туда-сюда. Капли крови окрасили белый цвет, превращая их в грязно-багряный. Скотт держался отважно долго, не желая сдаваться и лишаться своих век и глаз. Ведь если он закроет глаза – либо разорвёт веки, либо его глазные яблоки встретятся с рыболовными крючками. А они не будут дружелюбными и сразу войдут в роговицу. — Ну что, все ещё нравится просто смотреть? – полюбопытничал Минхо. — Как думаешь, сколько ты сможешь так продержаться? Две минуты? Три? Или все десять? – он провел рукой по лицу, слегка похлопывая. — Умоляю… пожалуйста, – послышался всхлип. — Я сделаю все что угодно. Пожалуйста. — Всё-всё, говоришь? – Минхо рассмеялся. — Мне нужны твои слезы, твоя кровь, твои мучения и твоя смерть. Как думаешь, ты сможешь мне все это дать? Скотт тяжело сглотнул, с уголков его глаз скатывались слезы вперемешку с кровью. С каждой секундой становилось невыносимо. Минхо видел, как самообладание парня равнялось нулю: он хотел закрыть глаза, потому что явно чувствовал, как щипало от сухости и резкого потока влаги. И это забавляло. Такой робкий, беззащитный, совсем один, чтобы разобраться с данной проблемой. Беспомощный – то, что грело Минхо душу. Ведь Джисон был таким же, когда они издевались над ним. Теперь пришла его очередь издеваться над ними. — Хочешь закрыть глазки? Сделай это, – прошептал Минхо, явно издеваясь. — Давай же, закрой глаза, и сразу станет легче, обещаю. — Иди. К. Черту, – процедил Скотт, и послышался скрипяще-режущий звук. Ногти впились в железный стол и оставили едва видные царапины. Скотт держался до последнего, но появившаяся испарина на его лбу предвещала грандиозное шоу. Минхо облизнул губы от предвкушения и повернулся к замершим от ужаса Крэку и Итону. В их глазах царил страх, потому что теперь, наконец, они поняли, во что вляпались. Ли Минхо не прощает и не даёт вторых шансов. Веки натянулись под давлением, и послышался яркий отрезвляющий вопль боли. Кровь залила глаза сильнее, кожа рвалась миллиметр за миллиметром, позволяя опустить веки чуть ниже на глаза. Минхо улыбнулся, слыша душераздирающие крики, наполняющие подвал. Ему нравилось, как тело парня дергалось, стряслось в агонии, как мозг окончательно отключался, включив красную кнопку «Выжить». Поможет ли она? Нет. Но пусть бедолага думает, что у него есть шанс на успех. — Блять! Сука! Чтоб ты сдох, мерзкий ублюдок! – прорычал он и простонал, когда разорванные веки легли на глаза. — Как пожелаешь, – хохотнул Минхо, рассматривая результат. Обезображенное лицо вселяло веселье. Минхо смотрел на него с таким аппетитом, словно собирался съесть. В животе заурчало, но вовсе не от голода, а от мыслей в голове. Перед ним лежал парень полностью в его власти, и он мог сделать с ним все что угодно. А желания Минхо не имели границ, поэтому довольно сложно разобраться в себе и принять решение: что делать дальше? — Сперва я думал дать крысам полакомиться твоими глазами, – Минхо подошёл к шкафу и достал небольшую банку. — Но потом подумал, что это будет слишком просто, ты так не думаешь? — Пошёл к черту! — Ну покусают они твои глазенки, а дальше что? – Минхо словно его не услышал. — Так будет скучно. Потому я принял решение… – он налил бальзамирующий раствор в банку и вдохнул его аромат. Так пахли практически все его куклы. — Провести экзентерацию глаз. Понимаешь, о чем я? – Минхо поставил банку внизу стола и запихнул в приоткрытый от недоумения рот Скотта обратно тряпку. — Так уж и быть, подскажу. Это операция по удалению глазного яблока из твоей черепушки, – прошептал он возле уха и защелкнул металлическую сетку на голове. Так Скотт больше не мог дёргать головой. — М! – промычал он и кое-как приоткрыл глаза на микрощель, вглядываясь в Минхо. — Что, мешает? – заметил он и аккуратно взял скальпель. — Сейчас исправим. Не переживай. Операция пройдёт быстро и… практически безболезненно, – хохотнул он и плавно сделал надрез, снимая верхнее веко с правого глаза. За спиной стало шумно, и Минхо пришлось оторваться от дела лишь на секунду, проверяя, как обстоят дела с другими парнями, до которых он вот-вот ещё доберётся. Крэк елозил по стулу в надежде выбраться, но был плотно привязан и все его попытки казались абсолютно напрасны. Это раззадорило Минхо. Надо же, они так хотят прожить свою никчемную жизнь, чтобы все равно ничего не принести обществу. — Крэк, если будешь мешать моей операции, то следующим лишишься глаз именно ты, – эти слова заставили Крэка утихомириться. Минхо нагнулся ближе к обезображенному лицу и сделал ещё несколько надрезов возле области глаза, обнажая склеру от ненужной кожи. Скотт, казалось, потерял сознание от боли и страха, поэтому больше никак не реагировал, что играло Минхо только на руку. Он осторожно, стараясь не задеть глазное яблоко, надавил по бокам, и занялся отсечением от него глазодвигательных мышц. Алая жидкость брызнула Минхо прямо на лицо, несколько капель попали на рубашку и защитный белый халат, когда глаз оказался у него в руке. Разрезав скальпелем зрительный нерв, он покрутил белый шарик в руке, рассматривая, не повредил ли его при транспортации. Ярко улыбнувшись, Минхо обернулся и, зажав глаз двумя пальцами, показал его остальным парням, как услышал рвотные позывы Итона. — Ну-ну, не захлебнись в своей рвоте. Я рот тебе открывать ещё не собираюсь, – недовольно цокнув, Минхо поместил глаз в банку и принялся вырезать последний. Конечно, хорошо иметь власть над своими куклами, держать их за ниточки, направлять их действия в нужное русло. И, безусловно, это облегчало жизнь. Сегодня кукла жива, а завтра её нет, потому что Минхо случайно свернул ей шею или сжег в камине. Однако большое удовольствие он получал лишь тогда, когда судьба вершилась его голыми что ни на есть руками. Когда жертва ещё теплая, беззащитная и страдающая, умоляла и умирала из-за него. Только потому что он так захотел и сделал. Собственноручно. Минхо испытывал наслаждение от воплей и криков. Он чувствовал себя Богом, которому то и дело хотели поклоняться. Но вот незадача: Богу поклонялись, чтобы жить. А Минхо – чтобы умереть. И как можно скорей. Потому что смерть все равно неминуемая плата, и когда это понимала сама жертва, она принимала это, как собственную непростую судьбу. И молила лишь об одном: поскорее её убить. А ведь так совершенно неинтересно. Такое удовольствие, как изысканный деликатес, хотелось растянуть на долгое время, пока жертва не отойдёт сама в мир иной. — А вот и второй глазик, – улыбнулся он как-то по-детски. — Откуда у меня такой опыт, мог бы спросить ты? Хм-м… в детстве я часто практиковался в этом на заднем дворе, – протерев глаз, Минхо аккуратно уместил его в банку и закрыл. — Кровь останавливать не буду. Надеюсь, ты сделаешь свой последний вздох в тишине и сдохнешь, – вздохнув, он развернулся, чтобы посмотреть на следующего кандидата предсмертного подарка. Итон сидел и трясся от страха. Его штаны в области паха промокли, что свидетельствовало о его дичайшей нервозности. Надо же, такой храбрый парень, как он, намочил штаны. Такой уязвимый и сладкий одновременно, что Минхо не терпелось расправиться с ним. В глазах на секунду промелькнул образ полуголого, продрогшего и избитого ими Джисона с синяками и порезами по всему телу. Злость застряла комом в горле. Минхо его убьёт. — Итак, Итон. Даю тебе возможность рассказать мне, как сильно ты меня ненавидишь, но не обольщайся. Это ненадолго. Все же я хочу послушать твой сладкий голосок в другом деле, – Минхо вынул тряпку из его рта и сел перед ним на корточки, аккуратно разрезая часть штанов в области бёдер. — Ч-что ты делаешь? Лучше убей меня! – вскрикнул он и попытался качнуть стул назад, но встретился затылком со стенкой и злобно зашипел. — Да, не переживай, убью. Всему свое время, – подмигнув, Минхо поднялся и ушёл к тёмному углу, неся оттуда какое-то металлическое ведро. — Что ты?.. – Итон неожиданно взвизгнул, когда его окатила холодная вода. — Взбодрись, – Минхо откинул ведро с неприятным звуком, отчего Скотт на столе дёрнулся, приходя в себя. — О, ещё не умер. Ну, это ты, конечно, зря, – рассмеявшись, он вернулся к настенному шкафу и достал оттуда два металлических стержня с острым концом. — Сейчас послушаешь, как кричит твой дружок, – подойдя обратно к Итону, он резко всадил одну из палок в бедро чуть выше колена, и оттуда брызнула кровь. Крик Итона заискрился в едва освещенной комнате. Его горло надрывалось от боли, вены на шее взбухли, а белок глаз покраснел от напряжения. Всё его лицо пылало огнём, а изо рта так и сыпалась различная брань, проклятья и мольбы о быстрой смерти. Это веселило. Минхо нравилось видеть, как жертва сдавала позиции, сдавалась прямо в начале игры. — Готов? – поинтересовался Минхо, словно ему действительно важен ответ, и продырявил парню второе бедро, сильнее надавливая металлическим стержнем в ногу, чувствуя, как под рукой брюзжала кровь. И он надавливал, крутил до самой кости, вслушиваясь в песенную трель. — Потерпи, сладкий, для тебя вечеринка только начинается, – Минхо поставил рядом заряженный аккумулятор и при помощи зажимов прицепил ветвящиеся провода к металлическим прутьям. — Нет, только не это, – сразу понял Итон и сжался всем телом, шипя от боли в ногах. — Сколько раз ты ударил Джисона током? – спросил Минхо, подключая аккумулятор к розетке. — Я не хотел, клянусь! Это все Крэк! Он заставил меня! Пожалуйста, – Итон заплакал, качая головой по сторонам. — Пожалуйста, не делай этого. — Джисон, наверняка, тоже умолял не трогать его, но тело, покрытое синяками и фиолетово-багряными разводами от ударов током, говорит мне об обратном. Ты поплатишься за то, что перешел мне дорогу и тронул его, – безжалостно, со сталью в голосе прорычал Минхо и нажал на кнопку. Ток прошёлся по ветке проводов, и Итон закричал. Его глаза закатились под веки, а тело начало лихорадочно трястись. Крэк что-то мычал, сидя на стуле, и продолжал плакать, с ужасом наблюдая, как ещё некогда его друг умирал. Но Минхо не хотел расправляться с ним так быстро, поэтому снова нажал на кнопку. Ток перестал попадать в тело, и Итон расслабленно простонал, раскидываясь, словно желе, на стуле. — И это только первый удар, – улыбнулся Минхо, смотря на то, с какой частотой брызгала кровь из открытых ран бёдер. — Как думаешь, сколько ещё ты заслужил? — У-убей… просто у-убей, – вздохнул он и закатил глаза в очередной раз от боли в ногах. — Знаешь, я бы расправился с тобой иначе. Распорол бы живот, достал бы кишечник и обкрутил бы вокруг твоей шеи. Возможно, запихнул бы ещё его в глотку, чтобы ты задохнулся окончательно. Но тем не менее я все же решил поступить с тобой так, как ты поступил с Джисоном. Я собираюсь убить тебя током, – поведал Минхо и заметил на себе томный взгляд. — Ха… – Итон сплюнул. — Ублюдок. Ну давай, чего же ты ждёшь? Убей меня. — Ты же понимаешь, что я это делаю ради удовольствия? Какой толк в твоей быстрой смерти? – Минхо фыркнул и закатил глаза. — Я хочу позабавиться с тобой. Ток вновь пробил все тело. Послышались глухие стоны. Итон находился на грани обморока, но оставался в сознании, трясясь от судорог. Можно не чувствовать, но прекрасно знать, как лёгкие свернулись в трубочку, как воздух пытался проникнуть внутрь, но лишь чем-то едва ощутимым оставался на языке и угасал, так и не попав внутрь. Рассудок мутнел, сознание практически превратилось в пыль. И если бы Минхо не нажал на кнопку, мозги Итона окончательно сжарились, а из ушей наверняка пошёл бы дым. — Мне нравится играться с тобой, – проворковал Минхо, рассматривая парня перед собой. — Уб… уб… ублюдок, – прохрипел Итон, продолжая трястись. Он выровнял взгляд, посмотрел в глаза Минхо и не увидел там ни капли жалости или какого-нибудь сострадания. Только запредельная чернота. — Жаль, что это последнее, что ты скажешь, – посмеиваясь сдавленным, слегка прокуренным голосом, Минхо нажал на кнопку в последний раз. Итон изогнулся дугой, практически ломая стул, и послышался душераздирающий крик. С уродливых продырявленных и окровавленных ног стекали последние тёплые капли алой жидкости куда-то на пол, скрашивая своим неотразимым запахом сырой подвал. Минхо любил, когда пахло кровью, но больше всего он любил, когда пахло смертью. Смерть пахла сладко. Как для кого-то пахнут ароматные персики или только-только приготовленные в духовке кексы. Может, в ней сочетались и просто какие-то сладкие пряности, усыпанные шоколадной крошкой. Минхо же, напротив, чувствовал изысканный аромат ослепляющей до умопомрачения боли и горькой утраты освобождения из этого мира. Он считал, что люди созданы для того, чтобы страдать, а когда они покидают этот мир, то страдания для них завершены. Это одновременно опечаливало и радовало, ведь у Минхо все ещё была возможность насладиться смертью сполна. А для него она имела вкус сладкого, сводящего скулы, мармелада. Сахарного и такого же липкого-липкого, от которого слипались все зубы. Где-то сбоку послышались отрывистые вопли знакомой боли. Безглазый Скотт шептал тихонько молитвы, надеясь, что Бог поможет. Надеясь, что Он спасёт. Минхо улыбнулся, но не стал ему мешать. Чуть позже он раскрошит ему череп и вышибет все мозги, а сейчас займётся третьим виновником сего торжества. Крэком. Крэк славный парень. Волевой, боец, в общем тот, кто мог за себя постоять и не боялся последствий. Такие Минхо не нравились. Не потому, что он боялся их или думал, что такие, как Крэк, могут ему навредить. Просто таких слишком долго приручать и показывать, кто тут главный. А терпения у Минхо, как и времени на это, слишком мало. Ему хотелось всего и сразу. Поэтому он оставил этого парня на потом. Так уж получилось, что Крэку сразу не понравился Джисон, что сыграло Минхо на руку. Только вот эту руку ему чуть не откусили так же, как и Крэку, потому что тот слишком переоценил свои возможности и поверил в себя. — А вот мы добрались и до тебя, – прозвучало таинственно тихо, с толикой сладости в голосе. Минхо улыбнулся, как Чеширский кот, а глаза его блеснули в недобром свете жёлтой лампы. Он ещё не знал, что сделает с этим ублюдком, потому что в голову идеи приходили одна за другой. И все двигались так хаотично, все бились о затылок и лоб, носясь туда-сюда. Крэк был из тех, кто причинил Джисону гораздо больше боли. Отчасти по вине Минхо, но за это он не станет трогать Крэка. А за проступок – вполне. — Перед тем, как я придумаю тебе наказание, я развяжу тебе рот. Постарайся говорить внятно и по делу, а ещё, – Минхо выключил аккумулятор, когда из тела Итона начал идти дым и запахло жареным мясом, — постарайся не молиться всем Богам и вести себя не так, как эти два придурка. Я верю в тебя, Крэк, – усмехнувшись, он подошёл ближе к нему и резко выдернул тряпку изо рта, позволяя парню тяжело и прерывисто вздохнуть. — Думаешь, я буду умолять такого ублюдка не трогать меня? Мне прекрасно известно, что ты убьёшь меня так же, как и всех остальных, – прохрипел Крэк и сплюнул вязкую слюну, часть которой противно повисла у него на подбородке. — Прекрасно, что ты это понимаешь, – улыбнулся Минхо и присел перед ним на корточки. — Хочешь мне что-нибудь сказать напоследок? А я пока подумаю, чем же тебе отплатить за каждый синяк на теле Джисона. Минхо стянул с себя халат, откинув его в сторону мёртвого Итона, и вернулся к стене, глазами ища что-нибудь интересное. Он мог искусно расправиться с ним, отрезая плоть постепенно… медленно и мучительно, как и подобает для сладкой мести и адской боли. Пальцы прошлись по ржавой металлической пиле и топору. Если он отсечет от Крэка ещё одну руку или, может быть, ногу, это станет хорошей платой? Скорее всего. — Предоставлю тебе выбор: топор или пила? — Катись к черту, – Крэк ещё раз сплюнул и втянул носом воздух. — Засунь их к себе в зад и покрути хорошенько, кусок дерьма. — М-м, что-то новенькое, – Минхо улыбнулся, что больше походило на оскал, и вернулся обратно с топором в руках. — Ну что, гото… — Хочешь, я тебе кое-что расскажу? – глаза Крэка заблестели. — Мне нравилось бить Джисона. Согласись, такой хрупкий парнишка, как он, идеально подходит для того, чтобы вытереть об него руки. Ты бы слышал, как он кричал и плакал, умоляя нас не трогать его, но я продолжал наносить удары раз за разом, слыша, как мнется плоть, как вопли срываются из его рта и как он умолял меня убить его, – прошипел Крэк и улыбнулся. Джисон не должен был делать этого. Ни умолять, ни попадать в данную передрягу. К сожалению, хоть он и выглядел слабо, Минхо знал, что в нем заточена сила, о которой сам Джисон пока не подозревал. Возможно, он мог бы противостоять Крэку, если бы тот стоял перед ним один, а не с компанией дружков, что с радостью держали Джисона в заточении и позволяли уродливой руке Крэка бить худощавого парня. Представленная картинка вызывала у Минхо дрожь ненависти и злости. Вселенской злости. Он просто его разорвёт. Топор со свистом разразил воздух и впился острием в колено. Послышался хруст костей и ужасающий крик. Боль разразилась по всему телу Крэка, его затрясло. Бордовая жидкость брызнула Минхо прямо в лицо, он улыбнулся и надавил посильнее, рассматривая кровоточащую рваную рану. Минхо сделал ещё один замах и громко рассмеялся, когда нога упала на пол и покатилась куда-то к стене. — Выблядок! Блять! – верещал Крэк и с ужасом рассматривал свое безногое бедро. — Ну как, нравится? – улыбнулся Минхо. Крэк заплакал, пытаясь подергать ногой. Мозг ещё не до конца осознавал очередную утрату конечности. Ему казалось, он ещё мог шевелить пальцами и ногой в целом, хотя, возможно, Минхо только так показалось, но лицо парня выглядело именно так. Он хрипел, плакал и дёргался, заставляя кровь течь необратимым потоком на пол, окрашивая бетонный старый пол в чёрный грязный цвет. — Будь уверен, Джисон убьёт тебя, потому что ты потеряешь бдительность из-за того, что хочешь ему присунуть, ублюдок. Думаешь, я не понял, что ты из этих? Я все знаю! И надеюсь, Джисон заставит захлебнуться тебя в собственной крови, – Крэк плюнул прямо в лицо Минхо и подавился, откашливаясь. — Знаешь, в чем-то ты прав, – Минхо толкнулся языком за щеку, вытирая слюну. — Он действительно может заставить меня захлебнуться, но не от крови, – он замолчал. — А от безумия, которое я к нему испытываю. — Ты чокнутый, – ахнул Крэк и покачал головой. — Ты и вправду чокнутый кретин. — А ты только понял? Интересно, как ты до этого дошёл? – съязвил Ли. — Неужто тебя натолкнул на эту мысль мой окровавленный топор или твоя валяющаяся нога? Или, может, выколотые глаза твоего дружка? – Минхо рассмеялся в голос. — Как жаль, что ты подоспел вовремя, потому что я бы не оставил Джисона в живых. Я бы с ним поигрался как следует, а потом убил бы. Но раз уж у меня ничего не вышло, надеюсь, Джисон окажется умнее. Сдохни, ублюдок. Минхо саданул окровавленным топором прямо в череп, и кровь вновь брызнула фонтаном. Челюсть Крэка съехала, его лицо разразила гримаса ужаса, а правый глаз вытек. На удивление он все ещё оставался в сознании, что-то кряхтел и выплевывал раскрашенные зубы языком, потому что рот его больше не слушался, как и обезображенная покосившаяся, как старая тумбочка, челюсть. И все-таки как же невообразимо человеческое желание выжить. Даже в таком критическом, потрепанном состоянии мозг подавал импульсы, не позволяя помутнённому разуму погрузиться в бесконечную тьму. — Теперь ты не откроешь свой рот, – прошептал Минхо и отпустил рукоятку топора, позволяя ему оставаться внутри черепа и части челюсти. В дверь постучались. Минхо облегчённо выдохнул, рассматривая размозженный череп. Хотелось оставить ещё несколько ударов, чтобы превратить лицо Крэка в кровавое месиво, но разве он и без того не умрет в адских муках? — А за то, что пытался изнасиловать Джисона, – Минхо подошёл к Итону и вытащил металлический окровавленный стержень из его бедра, — держи, – рука повисла в воздухе всего на секунду, и стержень разорвал ткань джинсов и плоть в районе лобка, пробивая мочевой пузырь. Это стало последней каплей для Крэка. Его ещё целый левый глаз опустел и из него навсегда ушла жизнь. Минхо вынул из его головы топор и откинул в сторону, тяжело вздыхая из-за проделанной работы. На пол свалились ошметки мозгов и чего-то ещё, разобрать было сложно, а Минхо особо и не старался рассмотреть это месиво из мозгов и крови. Ему её сегодня хватило сполна. — Входите, – выдохнул он и посмотрел в сторону приоткрывшейся двери. Появилась тонкая полоса света, выглянула голова Кэсси, лицо которой ничего не выражало. Она привыкла к подобному, поэтому спокойно прошла в комнату и протянула телефон Минхо, внимательно оглядывая парней… или все, что от них осталось. — Что там? – спросил он, подходя к столу, на котором лежал Скотт. — Вам звонили, – тихо прошептала она, разглядывая обезображенное лицо. — Нам скинуть их в болото или… — Покормите Джо, – Минхо коснулся шеи, надавил на неё и понял, что Скотт уже мёртв. — Он слишком исхудал, а тут столько мяса, – улыбнулся он и взял телефон из рук девушки. — Остатки выкинете в болото. Все как всегда. — Как скажите, Господин, – она поклонилась. — Сейчас позову остальных и приступим к работе. Минхо обвел последний раз взглядом подвал и покинул это место, попутно набирая неизвестный ему номер. Долгие гудки наводили на множество разных мыслей. Неужто ищут этих трех засранцев? Или вообще звонят из больницы, чтобы поведать, как состояние Джисона? За неделю его пребывания там вряд ли что-то изменилось, но Минхо надеялся, что с парнем все будет хорошо. Иначе он эту троицу достанет из-под земли даже на том свете. — Здравствуйте, это Господин Ли Минхо? – послышалось на том проводе. — Он самый. С кем я говорю? – Минхо вошёл в свою комнату и подошёл к окну. — Это лечащий врач Джисона. Хотел вам сообщить, что пациент очнулся. Вы не могли бы приехать? Минхо сжал телефон до скрипов кнопок. — Конечно, я скоро буду, – завершив вызов, он положил телефон на подоконник и подкурил сигарету, вдыхая едкий дым прямо в лёгкие. Становилось легче. — Господин, – послышался ещё один стук. — Что тебе, Кэсси? – прошипел он, не обернувшись, потирая платком лицо от чужой крови. — Джо… хорошо ест, – сглотнула она. — Ему хватит этого на несколько дней, но боюсь, мясо начнёт гнить и… — Если начнёт гнить, выкинь все в болото. И больше не подходи с такими тупыми вопросами, – потушив сигарету, он обернулся и бросил быстрый взгляд на стоящую у стены куклу. — А её спрячь. Совсем скоро нас посетит гость, которому не следует знать о том, что происходит в этом доме, – фыркнул он и прошёл мимо Кэсси, отчего та шелохнулась. — Это тот парень, да? – тихо спросила она, продолжая смотреть в комнату и стоять у дверей. — С которым вы занимаетесь корейским языком? Он станет одним из нас? — Он никогда не будет кем-то, вроде вас, Кэсси, – Минхо развернул девушку к себе, заставив её смотреть ему прямо в глаза. — Держи свой язык за зубами и не задавай никаких вопросов. Мои дела тебя не касаются, – прошипев это сквозь зубы, он спустился по лестнице вниз, направляясь в больницу.✨✨✨
Июль, 2003 год. Северная Каролина, Баркли-Коув. Центральная больница Роуэн.
В ушах стоял непонятный звон. Он гремел, как колокол, отдавался эхом в голове и бил по ушам. Джисон слабо приоткрыл глаза, сталкиваясь с дневным светом солнца за окном. В голове пусто, а все происходящее похоже на сюрреализм. Может, ему снится сон и поэтому он не понимает, где находится? Так длилось всего минуту, пока по голове не ударило едкое воспоминание того самого злополучного дня. Помнилось все обрывисто, но зато боль была реальной. — О, вы уже очнулись! – неожиданно в белой комнате появился врач. — Как вы себя чувствуете? Что-то беспокоит? — Я… кхм… где я? – голос осел и совсем охрип. — Вы в больнице. Помните, что с вами произошло? – мужчина присел рядом, наблюдая за чем-то на приборе, находившимся сбоку от Джисона. — Помню, как… меня избили. Потом темнота, – Джисон сжал и разжал руки, собственное тело напоминало ему тесто. — Что ж, вы попали сюда неделю назад и пролежали в кратковременной коме. — В коме? – изумился Джисон и ахнул от покалываний в ноге. — Да, но не переживайте, ваше состояние стабилизировалось. Полежите ещё немного под присмотром, потом можно будет выписывать. У вас многочисленные ушибы, некоторые надрывы кожной ткани пришлось зашить, но не переживайте, шрамов практически не останется. Ну и правой рукой сильно не двигайте, у вас там две трещины. Придётся походить с гипсом, – поведал врач и поднялся с места. — Медсестра принесёт вам лекарства и еду, так что отдыхайте. И ещё… – мужчина остановился у дверей , — я позвонил Господину Ли, он скоро прибудет. Ожидайте, – слабо улыбнувшись, он покинул палату. Джисон сглотнул слюну, но ощущения такие, словно ему насыпали множество иголок в рот и все они прошлись по его горлу. Хотелось до ужаса пить. Не став дожидаться медсестры, он аккуратно отцепил от себя различные присоски на груди и, что было сложнее всего, подцепил загипсованными едва торчащими пальцами иглу из левой руки, освобождая себя от оков капельницы. — Вода, – прохрипел он и аккуратно поднялся с койки, видя в углу комнаты небольшой стол с новой бутылкой воды. Джисону удалось сделать пару шагов, держась за кровать. Слабость преследовала его, в ногах не было сил, поэтому с каждым таким шагом парень понимал, что вот-вот упадёт вниз, однако жажда оказалась гораздо сильнее какой-то там слабости. И, на удивление, тело не ломило от боли, хотя украшенную кожу в синяках Джисону захотелось поскорее скрыть больничным хлопковым халатом, что он, собственно и сделал, как только избавился от капельницы и липучих присосок. Кое-как дойдя до стола, Джисон схватился за бутылку и постарался её открыть. Крышка не поддавалась. Прошипев, он постарался открутить её зубами, но и тут тщетно. Всхлипнув от досады, Джисон медленно пошёл к выходу из палаты, чтобы попросить кого-нибудь снаружи открыть ему бутылку воды. Неожиданно дверь открылась со скрипом, а бутылка из рук Джисона выпала и покатилась к чужим чёрным ботинкам. Он ойкнул и приподнял глаза, встречаясь с Минхо. Его нижняя губа нервно дернулась, а с ресниц покатились большие слезы. Издав тихий стон, Джисон сделал несколько резких шагов и полетел вниз. Минхо, чертыхаясь, подоспел вовремя и сумел его поймать у самого пола. Джисон прижался ближе к нему и сильнее заплакал, чувствуя тёплые поглаживания по спине. — Тише-тише, мой хороший, – прошептал Минхо и поцеловал его в лоб. — Не ушибся? — Н-нет, – Джисон втянул воздух ртом, шмыгая носом. — Я хочу пить. Минхо обернулся на бутылку, а затем посмотрел на руки Джисона, понимая, что он не смог бы открыть её одной рукой. Слабо улыбнувшись, он подхватил парня под ноги и аккуратно положил обратно на кровать. Вернувшись за водой, Минхо спокойно открыл её и протянул Джисону. Тот с жадностью выхлебал её всю и облегчённо вздохнул, расслабившись на кровати. — Я пролежал здесь неделю, – прошептал Джисон и взял Минхо за руку, когда тот сел рядом. — Я приходил сюда каждый день, так что знаю, – в тон ему ответил он и погладил Джисона по волосам, убирая надоедливую челку. — Ничего не болит? — Нет, – парень покачал головой. — Только слабость в ногах и кружится голова. — Тебе нужно лежать, Джисон, – напомнил Минхо и щёлкнул его по носу. — Я хочу… – Хан запнулся. — Уйти отсюда. — Куда? – зная, к чему вёл парень, Минхо склонял его самостоятельно сделать выбор. — Домой. К тебе домой, – просипел он и отвёл глаза, краснея. — К нам. — М? — К нам домой, Джисон, – Минхо обернулся, когда в дверях появилась медсестра с подносом. Она тихонько поставила его на кровать, позволяя Минхо покормить Джисона, и ушла, пообещав вернуться с таблетками через тридцать минут. — Но пока тебе придётся побыть тут, – Минхо взял ложку с супом и протянул её к губам парня. — А потом сразу же поедем к нам, не переживай. Джисон ел суп, его щеки смешно надувались. Минхо внимательно смотрел на них и не мог оторваться, продолжая впихивать в парня ложку за ложкой. Парень даже промычал от количества еды, чтобы Ли перестал так часто давать ему новую порцию супа, потому что Джисон не успевал проглатывать. — Почему это все происходит со мной? – вздохнул он, когда в тарелке больше не осталось супа. — И почему ты всегда рядом, чтобы спасти меня? Это странно. — Видимо, ты очень любишь искать приключения на задницу, – Минхо поставил поднос на стол и вернулся обратно. — Что произошло за неделю, пока я был в отключке? – Джисона интересовал совсем иной вопрос, но задать его не поворачивался язык. — Если ты хочешь узнать, что с теми ублюдками, то не переживай. Больше они тебя не потревожат, – Минхо выдохнул ему прямо в шею, когда Джисон привстал и снова оказался в чужих объятьях. — Их посадят? Или?.. Что с ними сделают? – Джисон вдохнул в себя аромат Минхо и всхлипнул, чувствуя себя необычно защищённым. —… не столь важно. Просто… не переживай об этом, ладно? – Минхо разорвал их объятья и посмотрел Джисону в лицо. — Я буду рядом с тобой. Всегда. Больше никто тебя не тронет. — Обещаешь? – глаза Джисона заблестели от влаги, и Минхо сглотнул. — Конечно, обещаю, – прошептал он и устремил взгляд на дрожащую нижнюю губу. — Можно, я?.. — Д-да, – резко выдохнул Джисон и прикрыл глаза. Минхо коснулся губ едва ощутимо, его рука легла на спину и слегка поглаживала вверх-вниз, стараясь погасить всхлипы Джисона. Слезы нескончаемым потоком скатывались по щекам из его глаз, делая поцелуй немного мокрым. Проведя языком по нижней губе, Минхо осторожно втянул её в рот, и Джисон задрожал. В голове опять крутились мысли, что, возможно, это неправильно, но после всей несправедливости в его жизни, ему уже абсолютно плевать. Для достоверности и убедительности своих мыслей, Джисон сжал плечо Минхо и притянул его ближе к себе, желая углубить поцелуй. Да, у него нет огромного опыта, а его первый поцелуй и без того произошёл с Минхо, но ему этого мало. Если бы он знал раньше, что для душевного спокойствия ему будут нужны именно его губы и обычный, казалось бы, поцелуй, Джисон бы стал первым, кто поцеловал бы Минхо в День Независимости. Минхо протолкнул язык в его полость рта, и под глазами заплясали цветные огоньки. Внизу живота завелось нечто непонятное, что-то покалывало, а отчего-то и вовсе становилось щекотно. Джисон прерывисто выдохнул с глухим стоном, и Минхо плавно разорвал поцелуй, оставив последний чмок на его пухлых губах. — Нас могут заметить, – прошептал Минхо и облизнул губы. — Да… точно, – замешкался Джисон и покраснел, слегка отсаживаясь. — Можешь посидеть со мной? Я… не хочу оставаться один. — Конечно, – улыбнулся он. — У меня все равно не было никаких планов. Джисон смущённо улыбнулся, продолжая держать его за руку, как неожиданно глаза плавно спустились по шее вниз, и от улыбки ни осталось и следа. — Минхо? – встревоженно прошептал Джисон. — Что за кровь у тебя на рубашке?