Возрождённое сердцебиение

В шкафу, действительно, было все, о чем только Венти мог мечтать. Стиль исключительно мондштадтский. Три пары сезонной обуви, несколько классических костюмов, шелковые блузы, теплые плащи, нижнее белье и еще множество красивых безделушек. Одежда, в которой юноша вышел на улицу в день его похищения, тоже здесь – постиранная, выглаженная так, что не видно ни единой складочки. Теперь разум мучил вопрос, в чем же явиться на глаза вампиру. Надеть свою одежду – значит оскорбить вкусы мужчины, а ту, которую тот купил для него, надевать было жутко стыдно. Но все же выбрав блузу с аскотом и строгие брюки, Венти прицепил свою брошь, которую нашел на туалетном столике и поспешно заплел косички. Острых предметов в покоях не было. Вампир определенно предвидел тот факт, что Венти может попытаться взломать дверной замок или обороняться: даже гребень для волос заменяла расческа из красного дерева с мягкой щетиной. Опаздывать было нельзя – кто знает, как отреагирует на это ЧжунЛи? Настенные часы показывали восемь. Юноша бросил короткий взгляд на себя в зеркало, а после зазвонил в сонетку. – Как этот монстр точно подобрал размер... наверное, измерил мое тело в свое удовольствие, пока я спал. Через несколько минут послышался звук поворота ключа и створки двери распахнулись. В покои вошел парень с такими же прожигающими глазами, как и у ЧжунЛи; выражение лица у него напряженное и суровое. Вампиры, получается, все такие недовольные? Несмотря на невысокий рост – Сяо был выше Венти лишь на какой-то сантиметр – телосложению можно уделить особое внимание. Плечи довольно широки, а значит, и руки должны быть сильными. Юноша решил, что если вдруг вступит с ним в бой, то его ждет неизбежное поражение... однако это не значит, что Сяо окажется быстрым: можно будет просто оттолкнуть его и убежать через окно на первом этаже, но для этого надо знать, есть ли на других окнах в поместье решетки, и сможет ли юноша быстро сориентироваться в незнакомом месте. Венти подбежал к вошедшему. – Доброе утро. Идем, – Сяо схватил запястье юноши и сжал его, но получив недовольный взвизг, хватка ослабилась, однако вырваться по-прежнему было невозможно. Выйдя из комнаты, Венти тут же начал изучать взглядом поместье. Ступеньки и перила были дубовыми, окна плотно закрыты шторами – не рассмотреть, есть ли решетки. И лестница, и множества длинных галерей, на которые выходили двери кабинетов, спален и других комнат, казалось, были бы более уместны в соборе или, хотя бы, в гимназии или училище, чем в жилом доме. Воздух здесь знобкий, точно как в склепе, навевающий грустные мысли о пустоте и одиночестве. Солнечный свет не проникал сюда, и коридоры озарялись свечами и керосиновыми лампами. В галереях висели разные картины: портреты, старинные пейзажи, масляные иллюстрации к известным поэмам и мифам. Похититель точно должен быть ценителем искусства. Поместье показалось Венти донельзя величественным и богатым. Вглядываясь в картины, он совсем позабыл, что должен приметить место, через которое собирался убежать. Все это время проводящий молчал, иногда бросая короткие изучающие взгляды на омегу. – Извините, вы тоже вампир? – Венти решил разговорить парня: а вдруг получится что-нибудь узнать о ЧжунЛи, раскрыть его слабые стороны, а может, Сяо даже поможет ему сбежать? – Полукровка. Дампир. И правда: в нем нет той смертной бледности, как у ЧжунЛи, но клыки все же были. – Вы пьете кровь? – Когда голод становится сильным, – Сяо, заметив легкий испуг юноши, добавил: – Прошу, успокойся, я не буду трогать тебя. На «ты», пожалуйста. Венти кивнул: – Э-э, благодарю? Здесь только один вампир, верно? – Да. Венти показалось, что тот совсем не в настроении говорить, но все же он узнал полезную информацию. План – а именно: раскрыть шторы, чтобы лучи солнца разъедали кожу ЧжунЛи, отчего в последствии тот умрет – определенно провалился. Из рассказов брата Венти знал, что полукровки, в отличии от чистокровных вампиров выносят солнечный свет, как люди, а прислуга точно бросится спасать своего Господина и схватят юношу. *** ЧжунЛи никогда не боялся брать на себя ответственность. Пусть даже она была практически невыполнимой, неимоверно тяжелой, донельзя затратной – он не боялся. Однако то, что он сделал два дня назад, опрокинуло вампира в темную дыру беспокойства. С жаждой свежей крови и страхом за собственную жизнь к нему перешла и ответственность за Венти. Пускай родителей у того нет, но за него точно будут беспокоиться его друзья, точно будут искать его или, возможно, он не окончил свое обучение в каком-либо училище… Причин для мучения совести было множество. А может, юноша даже и не думал раскрыть тайну ЧжунЛи, а просто шел к себе домой? Может, ему надо было идти туда же, куда и вампиру, а тот бесцеремонно утащил Венти в свое поместье, определенно оставив след на его разуме, нанеся острый удар по его сердцу, сильно напугав своими действиями? Но даже если так, то юношу уже не отпустишь обратно: он точно расскажет всему городу о страшном, ужасном, жестоком вампире ЧжунЛи, который живет где-то в глухомани! Сегодня, вместо прогулки и составления очередного контракта для похоронного бюро, мужчина провел всю ночь в своем кабинете, размышляя. Смотря на портрет ГуйЧжун, он спрашивал самого себя: «А правильно ли я поступил?». Совесть будто отвечала ему: «Нет, ты лишил мальчика свободы, ты лишил его будущего». Он чувствовал дух умершей возлюбленной. Она словно наблюдала за ним, обволакивала его преданной любовью, пела ему тихую песню. Но сегодня эти мимолетные прикосновения были холодными, отчужденными, взгляд ее был осуждающим, легкая мелодия и вовсе затихла. Ему безумно хочется снова услышать ее голос, снова почувствовать нежные руки на своих щеках, снова внимать полезным советам. Что бы сказала ГуйЧжун, узнав про сие происшествие? Сходит ли вампир с ума, или это проделки совести? Он определенно должен загладить вину перед юношей. *** Наконец двое оказались в обширной столовой. Зажженная массивная люстра озаряла комнату мягким светом, алые шторы с драпировкой также закрывали окна. В центре помещения стоял стол, а по его краям – резные стулья, чьи сиденья обтянуты темным бархатом. В углу расположен рояль. Свечи в канделябрах еще не зажгли, но на столе уже стояли несколько аппетитных, еще горячих блюд. ЧжунЛи отвлекся от своих мыслей, когда Сяо подтолкнул Венти ближе к нему. Вампир благодарно кивнул полукровке, бросив пару указаний, и когда тот поспешно покинул столовую, осторожно прикоснулся к спине юноши, приглашая за стол. Он отчетливо почувствовал, как Венти вздрогнул. Когда тот с ноткой стеснительности сел, вампир галантно пододвинул его ближе к столу. – Первое, что я хотел бы обсудить – твоя дальнейшая жизнь. Как я уже говорил, теперь ты будешь жить здесь, – начал вампир, делая глоток чая. – пока выходить на улицу тебе запрещено, но когда решу, что ты не убежишь, тебе будет дозволено гулять в саду. Ты можешь просить о чем угодно, в пределах здравого разума, конечно. Позволь спросить, получал ли ты образование? – Получал, но не закончил, – в последнюю фразу Венти вложил свою обиду и ненависть. Он не смел приступить к трапезе. Блюда выглядели невероятно аппетитными, однако напряженная обстановка не позволяла даже глотнуть чаю. Но рядом с блюдцем юноши лежал нож. Десертный нож... таким убить не получится, но в глаз ткнуть им можно. Венти воодушевленно вдохнул: теперь осталось его выкрасть, а потом он придумает, как лишить вампира зрения. – Приношу свои извинения. В таком случае, я смогу доучить тебя. В городе осталось что-то, что ты хотел бы взять сюда? – Там остались мои друзья, мечты и свобода, – ох, и зачем он это выпалил? Накажет ли вампир Венти за такие слова? В столовой повисла тишина. Эта пауза казалась настолько страшной, что у юноши скрутило живот. Он неловко перебирал складки брюк, не смея взглянуть на ЧжунЛи. Венти был уверен, что тот смотрит на него укоризненно-осуждающе, что сейчас он встанет из-за стола и обрушит его на паркет, что пнет его в живот или сделает что-нибудь ужасней, но мужчина спокойно попивал чай, а через несколько минут спросил: – Тебе не нравятся блюда? – Нет-нет, просто… я не голоден. Спасибо. ЧжунЛи чуть нахмурился и тяжело вздохнул. Его ли это вина, что он настолько напугал юношу, или тот действительно не хочет есть? – Еще одно условие: если ты решил загубить свое здоровье или же покончить с жизнью, знай, я не позволю сделать тебе это. – Неужели вампира беспокоит мое здоровье или жизнь? – Венти по-прежнему не смотрел на мужчину. Внутри он злорадствовал – сказал фразу таким укоризненным и холодным тоном похитителю, но все же боялся. Не помешало бы ему сейчас взять себя в руки и помолчать. – Да. Я держу ответственность за свои поступки, у меня тоже есть сердце, пускай и небьющееся, и разум. Я не такой, какими люди описывают вампиров. Венти наконец поднял голову и посмотрел на мужчину: у того на лице не было видно ни единой капли сарказма или лжи. Он спокойно рассматривал юношу, иногда отвлекаясь, чтобы сделать глоток крепкого чая. Венти не ожидал услышать такие речи от одного из представителей нежити, который, причем, так подло запер его у себя. – Тогда можно мне осмотреть поместье? – Ты непременно сбежишь. Сейчас главное переубедить мужчину, заставить того поверить, что Венти нисколько не строптив, что он не боится, что он не собирается бежать… Нужные слова уже мотались на языке юноши, он уже был готов сказать их самым что ни на есть уверенным тоном, однако в горле засел комок, не давая звукам пробраться наружу. О, боги, вампир точно расколет его план! Венти, поняв, что не сможет ничего сказать в оправдание, снова опустил голову. Пальцы резко, почти безумно перебирали складки брюк, а сердце билось так сильно, что юноша мог слышать его в этой жуткой тишине. «Должно быть, ему страшно есть со мной...» – решил ЧжунЛи, ставя опустевшую чашку на стол. Пришлось покопаться в памяти, вспомнив хоть какие-то способы разряжения обстановки. – Я хотел бы познакомиться ближе, раз видеться мы будем… часто. Чем ты увлекаешься? Не поднимая головы, Венти начал тихо говорить: – Музыкой. Я играю на лире и пою. Флейту пришлось продать, в первое время после смерти брата и родителей мне не хватало денег на оплату жилья. А… а вы? – Я работаю на кое-какую организацию, составляя контракты. – Вы выдаете себя за человека или работаете в шайке других вампиров? ЧжунЛи прочистил горло: – Выдаю себя за человека. Венти злобно улыбнулся сам себе, но тут же предпочел скрыть улыбку ладонью. – Вы очень плохо гримируетесь и плохо копируете поведение людей. Нежити никогда не было и не будет места среди нас. Вампир чуть нахмурился и тихо вздохнул. В зале снова повисла жуткая тишина. Неужели сейчас Венти уже точно сказал лишнее? Юноша робко взглянул на ЧжунЛи: тот смотрел вниз и, торопливо поправляя черные лайковые перчатки, кажется, был раздражен. Он всеми силами старался скрыть это раздражение, держать себя в руках, и, наконец, поднявшись со стула, пробасил: – Что ж, еду тебе занесут в покои. Я вынужден идти, – и хлопнув в ладоши, окликнул Сяо. Сегодня про ответ насчет сделки спросить он не посмел – знал, что еще рано. Последовав примеру мужчины, Венти поспешно встал. Благо, тот отвернулся, а «проводник» смотрел именно на своего Господина. Юноша схватил примеченный нож и сунул его к себе в рукав. Тот был довольно узким, поэтому ткань от тяжести металла не прогибалась. Снова бард взглянул на мужчин и, убедившись, что его поступок остался незамеченным, блаженно выдохнул. Он смог. Теперь у него есть то, чем обороняться. *** Страшно. И скучно. Из развлечений у Венти была лишь лира – и то на ней приходилось играть тихо, осторожно касаться струн пальцами и едва слышно петь. Странно, ведь он никогда не стеснялся своего таланта, получая от посетителей таверны или от прохожих на площади щедрую плату... За прекрасные песни Венти любили буквально все в городе: начиная с детей, которые восторженно хлопали в ладошки и дарили юноше конфеты в качестве монет, заканчивая стариками, что нахваливали его и приглашали к себе на чай. Те, кто был в достатке, одаривали барда парой золотых и добрым словом, заставляя конкурентов Венти завидовать и смиренно принимать весьма скупую плату. Холостяки то и дело восхищались красотой и талантом юноши, часто оплачивали его обед или выпивку. Иногда их легкий флирт даже раздражал барда. Точно! Как там в Мондштадте? Друзья, вероятно, не беспокоятся и не ищут Венти. Внезапно изчез и также внезапно вернулся – это в духе юноши, и скорее всего, друзья думают, что он снова отправился в путешествие. Но знали бы они правду! Страх днями и ночами не покидал Венти. Первая неделя в поместье ЧжунЛи казалась веком, причем отнюдь не золотым. Она была занята тягостными мыслями, вечным ужасом и необходимостью привыкать к новым условиям. Венти больше не смел перечить или грубить вампиру, припоминая случай в столовой, чем и заслуживал хорошее настроение всех в поместье. За картиной, на отступе деревянной рамы, все еще был спрятан десертный нож. Венти брал его на каждый выход из своей комнаты, пряча в рукаве, в чулке или за корсетом. Но подходящего момента вонзить в глаза вампира предмет, как назло, не было. На седьмой день в своей «клетке» юноша сидел с небольшим холстом и акварелью, дарованными ЧжунЛи, и, вырисовывая незамысловатые цветочки и деревья, думал над предложением вампира. Пока тот не смел трогать его, и потому Венти решил, что ЧжунЛи обладает отличной силой воли – значит, не причинит вреда. Но кто знает, как мужчина поведет, когда глотнет крови? Может, он обезумеет, выпьет всю, убив Венти? Услышав звук поворота ключа, юноша вздрогнул и поспешил убрать предметы своего занятия подальше. В покои вошел ЧжунЛи. – Сейчас я иду в сад, и ты, если хочешь, можешь пойти со мной. Сад? Наконец-то он глотнет свежего воздуха! Венти вскочил со стула и торопливо подошел к вампиру. Тот вскинул брови: – Вечером прохладно. Следует надеть что-нибудь теплее. Юноша повиновался и, подбежав к шкафу, схватил первый попавшийся плащ и накинул его. Нужно признать, что мужчина, следивший за каждым его действием, смущал, но сейчас это не важно. Важно то, что Венти наконец выйдет на улицу, и... Сбежит. Внезапно юноша замер. Нож! – Ой... я случайно посадил пятно, – Венти опустил голову, ища хоть какое-нибудь пятнышко. Найдя его довольно быстро, он добавил: – Я... хотел бы переодеться, если позволите. ЧжунЛи кивнул и покинул покои, прижавшись спиной к двери снаружи. Были слышны стук каблуков, возня, и... металлический лязг? Мужчина насторожился, но входить не стал. Венти зажмурился, когда выронил из рук нож. Тот упал на паркет с характерным звуком, и юноша был уверен, что его было слышно за пределами комнаты. Он разочарованно зашипел и кинул испуганный взгляд на дверь, пока судорожно засовывал нож в пространство между корсетом и новой блузой. Та не открывалась. Венти облегченно вздохнул и направился к выходу.